Текст книги "Записки брюнетки"
Автор книги: Жанна Голубицкая
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 70 страниц)
Перед собеседованием на должность домработницы я, памятуя прошлый «провал» с маникюром, от греха подальше напяливаю благоприобретенный на курсах костюм горничной, снимаю все украшения и стираю лак с ногтей. Потом, поразмыслив, стираю и макияж тоже. Никакого баловства, все мысли только об уборке помещений. По дороге репетирую монолог на волнительную тему «как я глажу мужские рубашки, мою потолки и не при каких обстоятельствах не перечу хозяину».
На встречу с потенциальным работодателем в его офис я отправляюсь без сопровождения менеджера. По словам Зои, мой будущий хозяин оказался не склонным к похищению домработниц и проплатил услуги агентства заранее. Поэтому Зоя Петровна сочла возможным отправить меня к нему одну.
Вхожу – и теряю дар речи! Передо мной – настоящий красавец! Стою перед ним клуша клушей – в дурацком наряде горничной и проклинаю тот миг, когда решила смыть косметику. При любых других обстоятельствах я ни за что не пропустила бы такого мужчину! Но сейчас я, увы, уборщица и обязана знать свое место.
– Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, – любезно говорит это совершенство мужского пола, отрывая взгляд от компьютера. – Расскажите, пожалуйста, что вы умеете?
«Все! Все, что вы только пожелаете!» – вопит все мое женское естество. Но я вспоминаю курс «Этикета домоправительницы» и беру себя в руки. Деловито перечисляю все то, что мы проходили на курсах.
В ответ работодатель спокойно и вразумительно перечисляет все то, в чем нуждается. Ничего сверхъестественного: уборка 2 раза в неделю, готовка на 3 дня, стирка в машинке. В месяц выходит 20 тысяч рублей при символической занятости, но дело не в этом… Боже, какая у него улыбка!
Прямо хоть на самом деле бросай работу, швабру в руки и к нему! Вот вам и романтический сценарий! Ах, как непредсказуема все же жизнь! И как жаль, что домработница из меня на самом деле никакая: убираюсь я так себе, а мужскую рубашку вообще гладила один раз в жизни – на курсах.
В большом смущении я ретируюсь из кабинета этого шикарного мужчины, сумбурно пообещав подумать и перезвонить. Бедняга, по-моему, так и не понял, что это было. И почему из агентства по трудоустройству ему, вместо уборщиц, присылают сплошь неуравновешенных неврастеничек?
Эх, будь моя воля, я бы действительно стала бы его преданной Джейн Эйр. Остается надеяться, что мужчина моей мечты рано или поздно все же обретет то, что ищет.
А я продолжаю эксперимент. Для его чистоты я обращаюсь в другое агентство – там еще не отменили пробные дни. Мне попадается «воскресный папа», который ищет гувернантку для своих детей, живущих с его бывшей женой. Я предполагаю, что клиент прижимистый, раз не желает давать деньги в руки бывшей, предпочитая самолично выбирать детям няньку и напрямую оплачивать ее услуги. Во время собеседования, которое проходит прямо в офисе агентства, он объясняют, что его бывшая семья в данный момент живет на даче. Сам он приезжает туда только по воскресеньям и хочет, чтобы в ближайший выходной с ним поехала и я. Если я понравлюсь бывшей и детям, клиент обещает заключить со мной договор, а агентству оплатить посреднические услуги.
Ту дачку по Дмитровке я до сих пор вспоминаю, как страшный сон. Представьте себе двух совершенно неуравновешенных детей 6 и 8 лет с нереально громкими голосами. В течение всего дня эти двое не замолчали ни разу – они то ссорились, то плакали, то хохотали, то горланили песни. И все это на повышенных децибелах, от которых у меня закладывало уши и подступала мигрень. При этом 8-летняя дочь хозяина в первую же секунду нашей встречи исхитрилась ущипнуть меня за ногу так, что у меня тут же образовался синяк. Возможно, девочке было просто обидно, что папа приехал с другой тетей – но мне-то от этого не легче! А 6-летний сыночек моего работодателя (в момент нашего появления он поливал газон) на радостях полил меня из шланга с головы до ног. Я сразу же превратилась в мокрую курицу со спутанными волосами и прилипшим к телу платьем. На мое счастье, день был жаркий. А когда из дома выплыла экс-супруга моего потенциального хозяина, я, в принципе, поняла, почему он с ней развелся.
– А, прислуга пожаловала! – заявляет вместо приветствия эта стервозного вида блондинка с крайне высокомерным лицом. – Для начала помойте мою машину.
Я открываю рот, чтобы напомнить этой наглой барыне, что я вообще-то гувернантка к детям, а не мойщица машин. Но тут мой работодатель начинает усердно вращать глазами, подавая мне знаки – мол, не связывайся! Что ж, кто платит, тот и заказывает музыку….
Я подворачиваю подол своего мокрого и липкого платья так, что оно превращается в экстра-мини – такое, что у моего работодателя аж челюсть отпадает. Затем без лишних экивоков отнимаю у его вредного сынули шланг и со всей дури направляю мощную водную струю на джип, стоящий перед домом. Я уже понимаю, что романтикой в этих «людях» и не пахнет, поэтому терять мне абсолютно нечего.
– Но у машины же открыты окна, идиотка! – взвизгивает стервоза.
– А я салон тоже хочу помыть, а что, нельзя? – хлопаю я глазами, старательно изображая идиотку – раз уж она меня таковой считает.
– Хватит! – орет блонда. – Идите в дом чистить обувь, вам нельзя доверять автомобиль.
«Обувь мне тоже нельзя доверять», – ехидно думаю я про себя, не без удовольствия намазывая темно-коричневый крем на ее светло-бежевые туфли.
В тот памятный денек я была также задействована на прополке грядок и на сервировке стола к ужину. Во время работы в огороде я была обозвана хозяйкой «буржуйкой недорезанной», а во время ужина – «неотесанным быдлом». Вина моя заключалась в том, что, по мнению дамочки, я халтурила на прополке кабачков, а к ужину вместо саксонских бокалов, которые она велела достать из горки, сдуру приперла чешский хрусталь. Ничего гувернантского я в своей работе не обнаружила: детей весь день я только слышала (так они орали), но более к ним не приближалась. Пока хозяйка с наслаждением командовала мною, детей развлекал отец. А отправившись по заданию «барыни» подметать площадку возле декоративного приусадебного прудика, я с ужасом увидела, чем именно занимается воскресный папа со своими детьми. Под его бдительным оком детки рвали на мелкие части 100-долларовые купюры и обрывки швыряли в прудик.
– Вырабатываю у детей правильное отношение к деньгам, – поясняет мне работодатель, увидев мой раскрытый от изумления рот.
Теперь я понимаю, почему его бывшая такая бешеная. Подобных выходок мужа ни одна женская нервная система не выдержит. Да и я в такие «люди» больше не ходок!
В полной мере хлебнув из чаши наемной прислуги, я опросила знакомых, когда-либо такую прислугу нанимавших. «Я думала, поседею, пока искала через агентство себе помощницу по хозяйству! – разоткровенничалась моя соседка по дачному поселку. – Представляешь, присылают мне на собеседование такую наглую провинциальную молодку с ногтями как у Фредди Крюгера. А она сразу давай, не стесняясь, моему мужу глазки строить! Я что-то ей пытаюсь про ее обязанности объяснить, а она на меня ноль внимания, фунт презрения. Я, конечно, ее сразу выставила вон, а агентству разнос устроила. Но все равно только с 5 попытки они мне нормальную тетку нашли – молдаванку средних лет. Она меня всем устраивает, только до денег очень жадная – все пытается у меня то в долг попросить, чтобы побольше домой в Кишинев отправить, то подарочек какой-нибудь выклянчить для своих детей. И еще мне кажется, что она у меня косметику подворовывает – вечно то карандаш для глаз пропадет, то початые духи».
А мой знакомый бизнесмен рассказал, как он «проводил кастинг» приходящих домработниц в московскую квартиру: «Является такая саратовская фифа в короткой юбке, заходит в прихожую и в ужасе спрашивает: мол, у вас что, всего одна комната??? У меня просто комнаты так расположены, что дверей из холла не видно. А юная саратовчанка этот холл за единственную комнату приняла. Но почему такой ужас? Я ей говорю: „Если даже и одна комната, вам-то только лучше – убираться меньше! Или вы тут жить собрались?“ А она мне так кокетливо: „Почему бы и нет?“ Я ее от греха подальше сразу отправил. А в агентстве попросил подбирать для меня кандидаток только с московской пропиской».
«Прислуга сейчас наглая и даже опасная, особенно, приезжие, – уверяет моя подруга, в доме которой трудится пожилая супружеская пара. – Вот мои хотя бы из московской области, прописаны в Голицыно и я их адрес знаю. А приедут какие-нибудь из тьмутаракани, дел наделают, а потом ищи их по всему СНГ! А они все норовят хоть как-нибудь пристроиться – не к хозяину в любовницы, так к хозяйке в подружки – чтобы клянчить у нее шмотки. Иногда специально детей балуют, чтобы мелкие к ним привыкли – а потом спекулируют на этом, чтобы зарплату им повышали. Некоторые даже шантажом не брезгуют. Одного моего приятеля экономка застукала с любовницей. Так она потом целый год его за яйца держала, угрожая рассказать все его жене. Он и приплачивал ей, как баран, две зарплаты сверху – пока не придумал, как от нее избавиться… Сплавил ее „на повышение“ – пристроил по рекомендации в дом к своему конкуренту по бизнесу. Еще смеялся, что подложил противнику мину замедленного действия».
Резюме брюнетки:
Что ж, рыба ищет где глубже, а человек – где лучше. Так что вполне естественно, что и в деле найма домашнего персонала каждая сторона бдит только свои интересы. Агентства норовят любым путем «впарить» свой товар – даже если он некачественный. Хозяева, потратившись на этот «товар», хотят хотя бы использовать его на всю катушку – и дрючат прислугу и в хвост, и в гриву. Ну а прислуга – тоже человек, и у нее есть своя гордость и чувство справедливости. Вот она и рассчитывает, работая «в людях», максимально утрясти свои делишки за счет хозяев. А что касается женского счастья, вероятность найти его «в людях» – 1 к 100. Впрочем, как и в обычной жизни.
РАСПРОДАЖА ПО-ИТАЛЬЯНСКИ: РОССИЯНКИ СО СКИДКОЙНедавно по заданию редакции я примкнула к группе российских челночниц в Италии и в течение недели испытывала все трудности этого малого бизнеса … на собственном теле!
Засилье крупных торговых центров и мировой экономический кризис так осложнили привычное ремесло, что бывалым челночницам теперь приходится применять новый вид бартера – тело на дело. Каждому по потребностям: знойному заморскому купцу белого тела, а нашей бизнес-леди – зеленого бакса. Или хотя бы товара в кредит. Увы, только эти эротическо-товарно-денежные отношения удерживают российский челночный бизнес на плаву: несмотря на многочисленные препоны, наши челночницы продолжают бойкую торговлю… И шмотками, и собой.
Идея возникла, когда одна моя знакомая поделилась: при помощи шоп-тура можно не только уладить свои финансовые дела, но и устроить личную жизнь. На время поездки, разумеется. Потому что ни оставаться навсегда по месту шопинга, ни тащить домой свой импортный «самовар» никто, как правило, не хочет. Да и не особо предлагают, если честно.
Та же знакомая посоветовала мне, как быстро стать челночницей. Это оказалось проще простого: звонишь в агентство, специализирующееся на шоп-турах, обозначаешь свою сферу интересов и бюджет – и просишь включить тебя в целевую группу челноков. «Целевики» – это группа шоперов, объединенная видом товара и страной закупки. В качестве своих интересов указываю «стоки» (распродажи) остатков дизайнерских коллекций прошлого сезона, брендовую обувь, кожу и сумки. И, конечно, Италию. Не буду же я устраивать личную жизнь в какой-нибудь Турции или, чего доброго, в Китае! Затратить на поездку, включая авиаперелет, проживание и непосредственно шопинг, обещаю не менее 5000 евро. Для Италии это очень немного, поэтому формирования соответствующей моему бюджету целевой группы приходится ждать долго – недели две. По словам моей знакомой, обычно это происходит куда быстрее: «челночные» борта в разные города Италии авиаперевозчики «поднимают» несколько раз в неделю.
С новыми коллегами знакомлюсь в Домодедово. Многие из них – прямо с самолетов, принесших их из дальних регионов – Екатеринбурга, Перми, Братска. В основном собрались бизнес-леди – так же, как и я, рассчитывающие уложить дорогу туда-обратно и недельную жизнь в Италии в 1 еврокусок, а остальные 4 «прошопать» с целью последующей реализации с прибылью у себя дома. Судя по виду, леди эти не очень высокого достатка. Некоторые из такой глубинки, названия которой я даже по географии не проходила. Парней у нас всего двое на десяток шоп-девчат. Да и мужчинки, положа руку на сердце, неказистые – так, если только баул поднести или за винцом сгонять. Наверное, серьезных бизнесменов блузочки и сумочки не сильно интересуют или они закупают их крупным оптом.
Для вводной беседы руководитель нашей группы «Галя из Ёбурга», как она сама себя отрекомендовала, собирает нас в самом дешевом буфете аэропорта. Гале за 50, она старожил шопинга. «Я с 91 года в деле, собаку съела!» – сообщает она нам. Раньше Галина, по ее словам, «училкой в школе горбатилась, последний хрен без соли доедала». «Но-теперь-то я знаю, как из буржуя деньгу вытрясти – и вас научу!» – обнадеживает нас наша руководительница. Вид у нее и правда матерый. Однако товарки мои только хмыкают: мол, и сами с усами. Оно и понятно: новенькая я тут одна. Да еще Соня с Алтая всего третий раз. Остальные – калачи тертые годами.
– Ну, бабоньки, – Галя разливает по пластиковым стаканчикам купленный в дьюти-фри «бейлис», – выпьем как всегда: за то, чтобы первым телом шопинг! А для души – потом!
Глядя на остальных, выпиваю до дна за этот пока непонятный мне тост. Кто-то достает принесенные из дома «бутеры» – закусываем. Потом выпиваем еще… И еще. На второй бутылке ликера объявляют нашу посадку – и шоп-тур начинается!
Если вы думаете, что Флоренция – это сокровищница итальянской архитектуры, вы думаете не о том. Флоренция – это, в первую очередь, обувь. Фирменная обувка по бросовым ценам, которую можно найти в магазинах и на складах в окрестностях города. Но места эти надо знать. На то и нужна целевая челночная группа. А ее руководитель нужен для того, чтобы представлять своих подопечных проверенным хозяевам складов и магазинов, а также договариваться на таможне при провозе груза или отправке карго. (груз, отправляемый отдельно от владельца грузовым транспортом – авт.).
Жемчужина Италии встречает нас проливным дождем, но настоящим шопникам стихия не помеха. Автобус от турфирмы доставляет нас в скромный отель на окраине.
– Так, вещи в камеру, через 10 минут на выходе, – командует Галя.
– В какую камеру? – шепотом спрашиваю я у Сони. – Хранения?
– Camera – это по-итальянски комната, – смеется Соня. – Привыкай, еще не такое услышишь!
С Соней мы три часа бок о бок сидели в самолете и вроде бы подружились. Мы почти ровесницы, но перед Соней я – сущее неразумное дитя. По сравнению с моей наивностью (местами, по мнению Сони, переходящей в откровенную глупость) Соня не чувствует себя такой уж салагой в челночном бизнесе. Опытная соратница вводит меня в курс дела – где, чего, почем. Мы с Соней селимся в одной «камере» и вместе спускаемся в холл, где в полной боевой готовности – в кедах и толстых куртках с капюшонами – нас ждет наша группа. Командует парадом, понятно, Галя:
– Так, девоньки, делимся по адресам. И цену не сбивать! Узнаю, что кто-то меньше чем на 250 евриков согласился, через таможню не поведу! А ты, новенькая, – руководительница поворачивается ко мне, – усвой: в Италии – как на поле чудес. Главное – найти дурака и сделать правильную ставку.
С отчаянием смотрю на Соню:
– Это что за шифровка?
Соня хмурится:
– Если б шифровка, еперный театр! Это жизнь. Как итальяшки говорят, дольче наша вита. Перевожу: некоторые владельцы точек, а, как ты понимаешь, здесь почти все знают друг друга годами, предлагают скидки … ну, за сговорчивость.
– В смысле?
– В смысле, за интим. Да что я с тобой кокетничаю, раз ты в наш бизнес решила податься? Короче, ты с ним спишь, а он тебе скидку на товар. Так вот: меньше чем на 250 евро скидки за один секс соглашаться нельзя – собьешь цену другим.
– Так ведь партии товара у всех разные…
– Поэтому все и расходятся «по адресам», где партии товара примерно одинаковые, – объясняет моя новая «сокамерница». – Вот мы сейчас едем на Гросс-Флоренция – обувной склад, где цены бросовые. Предположим, ты набрала товара на тысячу. А если при этом переспишь с хозяином, партия встанет тебе в 750. Если итальяшка тобой так проникнется, что больше уступит – твое счастье. Но это вряд ли: тут через каждого местного купчишку знаешь сколько наших прошло – и красавиц, и умниц. А они жадные как черти, эти макаронники! Их уже ничем не удивишь – ни широкой славянской душой, ни обширным бюстом. Но на меньше, чем 250, соглашаться никак нельзя, у нас договоренность такая. Нарушителей Галька в Москве через своего подмазанного таможенника не проводит. А без этого разоришься башлять на прилете, все свои навары в красном коридоре оставишь. И не забывай, что каждое кило перевеса – 7 евро. А перевес у тебя будет по любэ – или сразу плати за карго.
– Соня! – буквально взмаливаюсь я. – А если хозяин склада вообще на меня не клюнет?
– Так ты баба или где? – удивляется моя сокамерница. – Ты улыбайся, попу красиво отклячивай, итальяшки это любят. А не предложит аморе, ну что делать? Придется брать за полную стоимость. А вообще при нынешней экономической ситуации наш бизнес только на аморе и стоит. Без этих аморных скидок да с поборами на таможне, да с арендной платой за торговые помещения дома, да с конкуренцией давно бы уже убыточно было сюда мотаться. Все наши девчонки, как сюда приезжают, обязательно спят с итальяшками. А что такого, муж все равно дома сидит, ничего не узнает. А потом это же и не измена вовсе, исключительно для дела. Иногда даже и не с торгашами, а так просто, деньги-то нужны.
– Как это? – пугаюсь я.
– Да ты сейчас увидишь! – обнадеживает меня Соня. – Без конца то прохожие прямо на улице клеются, то тачки тормозят. Пойдем туда, пойдем сюда – ужинать, диско или сразу аморе. У них это быстро, тут мужики охочие до русских красавиц. Платят, конечно, копейки. Но это не мы виноваты, а курортницы. Летом тут русские бабы на отдыхе бесплатно дают направо и налево, вот и избаловали местных мужиков. Так что меньше, чем на 250 на улице тоже не соглашайся.
– Соня, а бывает так, что так и не сторгуешься?
– Ну, в шоп-туре я такого не припомню, – честно морщит лоб Соня. – Нам бабки позарез нужны чтобы закупиться, поэтому нам не до выкрутас. А для итальяшек 250 евриков – не шибкое состояние. Поэтому в основном сторговываемся. А вот на отдыхе – совсем другое дело! Мы с девками и отдыхаем в Италии, привыкли уже. Этим летом подкатил ко мне один макаронник в Анконе и давай мне спагетти вешать про любовь. Ну я его сначала на ужин раскрутила – в дорогом ресторане с рыбным меню, вино самое дорогое заказала и еще шампанское. Он морщился, конечно, но платил. А в конце я еще заявляю: десерт хочу! И заказываю тирамису – три штуки! Видела бы ты его харю! А после ужина он заладил: в отель, в отель… Я ему говорю: хочешь со мной в отель? Отлично, 1000 евро. Он что-то промычал, но поперся-таки в мой номер. На кровать завалил, уже лифчик с меня стянул… Я его отодвигаю: бабки, говорю, вперед гони! Я, конечно, по-ихнему не разговариваю, но он меня прекрасненько понял! И как заноет: мол, тыща – это молто-молто – много слишком денег, типа, очень дорого. Давай, говорит, за 200. Я ему: ну о'кей, 500. Но это моя последняя цена! А он мне: 250 – и опять лезет! И тут я его как отшвырну от себя, за шкирман – и в дверь как щенка! Он так и побежал с эрекцией наперевес, очень смешно было! Ну ничо, пусть знает наших! Я что, на помойке себя нашла за 250 всяким первым встречным уродам давать? Тем более, в отпуске! – моя сокамерница расплывается в блаженной улыбке. Явно воспоминания об отдыхе на Адриатике доставляют ей удовольствие.
– А как же тогда сейчас, Соня?
– Сейчас я на работе, и это, считай, мой долг. А на отдыхе честная женщина за дешево не дает. А курортниц, которые бесплатно под итальяшек стелются – ради счастья переспать с иностранцем – в нашем бизнесе все глубоко осуждают.
– Я поняла, – отзываюсь я, стараясь ничем не выдать охватившей меня паники. Честно говоря, устроение личной жизни в процессе шоп-тура я представляла себе несколько иначе. Романтичнее, что ли…
Через полчаса пробежки по мокрой флорентийской улице под одним зонтом с Соней я убеждаюсь, что моя товарка абсолютно права. А также же узнаю главное итальянское слово – manjare (кушать – итал.). Если вдруг услышите поблизости возглас «манджаре», знайте – где-то рядом итальянец. И этот итальянец хочет жрать. Итальянские мужчины почти всегда голодны – во всех смыслах. Поэтому глагол «кушать» у них самый популярный. Пока мы добираемся до обувного склада (в сопровождении одного из русских шопников, кстати), нас пытаются «отманджарить» раз пять, не меньше. Итальянские сластолюбцы (в основном, почему-то старые и лысые) подходят прямо под дождем, хватают за рукава и эмоционально взывают:
– Синьорина, аллоре манджаре! Аморе, ля нотте, белиссима! (Синьорина, давайте вместе кушать! Любовь, ночь, красавица – авт.)
Примерно тот же речитатив доносится из то и дело притормаживающих возле нас авто. Наш спутник челнок Боря из Барнаула комментирует это так:
– У них на русского бабца глаз наметан. Они точно знают: наша синьорина и за ужин даст.
Но пока мы идем, гордо подняв голову. У нас есть цель – обувной склад. И там, по уверению соратниц, нас ждут кавалеры «для дела».
В огромном ангаре за пределами города нас встречает приземистый немолодой итальянец с огромным носом бордового цвета. То ли бедняга пьет слишком много местного вина, то ли у него просто высокое давление. «Это Джузеппе, хозяин», – шепчет мне Соня, и мне сразу приходит на ум пьянчужка Джузеппе-Сизый Нос из сказки про Буратино. Тот самый, который вечно мешал папе Карло спокойно строгать из полена Буратино, соблазняя его на выпивку. Мне даже вспоминается картинка из книжки моего детства: плюгавый мужичок с хитрым взглядом просовывает в дверь каморки папы Карло огромную бутылку. Примерно так выглядит и наш Джузеппе. А я наивно полагала, что все итальянцы похожи на Челентано или комиссара Катани!
Джузеппе смотрит на меня сально и что-то лопочет на своем. По-английски он совсем не понимает. Одна из наших «целевых», Катя из Нижнего, которая за годы челночества уже нахваталась итальянского, переводит: «Он спрашивает про тебя, видит, что новенькая. Симпатичная, говорит. Так что давай, детка, дерзай, получишь дисконт».
Трое из наших – Боря, Катя и Вера – отправляются в отделение мужской обуви. Дорогу они знают и провожать их не нужно. Нас же с Соней в женский отсек берется проводить лично Джузеппе.
Петляем в гигантском павильоне между огромными контейнерами. Я то и дело отстаю, разевая рот на завораживающие женский взгляд надписи на коробах: Prada, Baldinini, Casadei, Sergio Rossi. Соня резво семенит за Джузеппе. В какой-то момент, засмотревшись на очередной вагон модной обувки, я теряю Соню и Джузеппе из виду. Прихожу в ужас: в этом ангаре сам черт ногу сломит! Стою как вкопанная: думаю, в какую сторону идти дальше. Через минуту на мое счастье появляется растерянная Соня:
– Прикинь, он меня обругал и сбежал, скрылся где-то между коробками!
– Как обругал???
– Вдруг как завопит: дрита-пердита! И слился, даже чао не сказал.
– Во тундра! – вдруг раздается из-за соседнего контейнера, за которым обнаруживается наша Катя. – Он сказал «дритто пер донна» – женский отдел прямо. Надо было за ним бежать, а не клювом щелкать.
Тут появляется сам Джузеппе, размахивая руками и что-то эмоционально крича на своем. Хватает меня за локоть и волочет куда-то за ящики. Началось! – думаю.
За ящиками обнаруживается маленькая подсобка. Натурально каморка папы Карло. Джузеппе плюхается на единственный стул и тянет меня к себе на колени. Норовит поцеловать меня в декольте, отвратительно чмокая толстыми слюнявыми губами. Мне становится мерзко, я пытаюсь отбиться, забыв про наказы руководительницы. Тогда Джузеппе тыкает себе в грудь и страстно бормочет
– Иа, иа… Иа, иа!
Затем пытается залезть мне под юбку со словами:
– Ту, ту… Ту-ту!
– Соня!!! – ору я как потерпевшая.
В дверях появляется моя Соня.
– Сонь, ничего не понимаю! что он заладил как ослик Иа – иа-иа. Потом – ту-ту, как паровоз. Он больной, что ли?
Соня хохочет:
– Ио – по-ихнему я. А ту – ты. Вот он и объясняет, что я и ты… То есть, ты и он должны…
– Sex-sex! – радостно кивает Джузеппе-Сизый Нос, внимательно прислушивающийся к Сониным словам.
– Сонечка, я не могу! – взмаливаюсь я. – Я лучше без обуви обойдусь. Куплю себе одну пару сапог за полную стоимость – и все. Нет, две. Можно, Сонь, а?
– Ладно, хрен с тобой, я сама, – соглашается Соня устало. А затем, повернувшись к Джузеппе, широко улыбается, выставляя бюст вперед, и победно кричит:
– Иа!
Звучит как «Банзай!»
Я покупаю две пары сапог на шпильках – для себя, за полную цену. Увы, пока я проявляю себя только транжиркой, но никак не челночницей.
