Текст книги "Записки брюнетки"

Автор книги: Жанна Голубицкая

Резюме брюнетки:

Прошло почти два года. С тех пор я побывала в селе Пречистом еще два раза. В декабре 2009 – на свадьбе Натальи, она вышла замуж за того самого Лешу, с которым познакомилась в Португалии. А 1 сентября 2010 года я вместе с семьей Зарубиных, в которую теперь вошел и муж Натальи, Алексей Сарбаш, проводила в школу первоклассницу Сандру. Осенью мы вместе с Сандрой и ее мамой принимали участие в передаче Малахова «Пусть говорят», в которой обсуждалась судьба 11-летнего Дениса Хохрякова. Его судьба во многом схожа с перипетиями маленькой «португалки». Как журналист, я продолжаю следить за судьбой Сандры. А как женщина, я очень тепло отношусь к ее маме Наташе – и очень надеюсь, что она сможет преодолеть в себе все наши чисто национальные «недостатки» – лень-матушку, любовь к рюмочке и крепкому словцу. Ведь по большому счету Наталья – настоящая! А это самое важное. И я очень рада, что на момент написания этой книги в семье Зарубиных все хорошо.

А это – о проблемах уже выросших детей. Наивно предполагать, что если мы выросли, то уже не нуждаемся в маме и папе. Как грустно, но верно подметили в одном нашем культовом кино: взрослых нет, есть только постаревшие дети.

Создатели отечественного кино любят эксплуатировать вечнозеленую тему разлученных и затем счастливо соединившихся детей и родителей. Потому что трогательно и берет за душу.

Режиссер Вячеслав Никифоров из числа тех, чьи ленты поражают своей пронзительной душевностью. А Государственную премию СССР он вообще получил не за что-нибудь, а за фильм «Отцы и дети»! Однако за кадром, в личной жизни самого Вячеслава Александровича есть история, способная стать сюжетом другого фильма об отцах и детях. Но режиссер упорно закрывает на нее глаза…

Сторонние критики сказали бы: сия сюжетная линия стара как мир. Столичная девушка Люда и юноша Слава из села Веселого Краснодарского края познакомились в Москве в конце 60-х. Слава учился во ВГИКе и подавал большие надежды: педагоги называли его «нашим будущим Антониони». Людмила была необыкновенно хороша собой. Взаимная страсть оказалась бурной. Однако, когда – по всем законам жанра – героиня оказалась в интересном положении, будущий Антониони не продемонстрировал принципиально новых режиссерских находок: жениться он не хотел и от ребенка предложил избавиться. Но тут в кадре появилась мама Людмилы и твердо заявила: «Рожай! Сами вырастим!»

К чести юноши Славы надо сказать, что хотя он и не женился на Люде, но ребенка своим признал. Новорожденная девочка Лиза получила отчество «Вячеславовна» и ежемесячное денежное пособие от отца на свои детские нужды. Более никаким образом отец в ее жизни не проявлялся. Сам не хотел или оскорбленная Людмила и ее мама не позволяли? Впрочем, теперь это уже не важно.

Маленькая Лиза жила с бабушкой. Маму свою девочка видела крайне редко. У той была своя личная жизнь, и бабушка старалась избавить ее от забот о ребенке. Воспитывалась девочка в строгости, в лучших московских традициях – жила на Пушкинской, ходила в хорошую школу, дружила с детьми из соседних «театральных» домов.

Сегодня Лиза Шахматова – популярный поэт-песенник, лауреат фестивалей «Песня года» и «Новые песни о главном». Песни на ее стихи исполняют Лолита Милявская, Григорий Лепс, Стас Пьеха, Николай Басков, Наталья Подольская, Надежда Бабкина, Алсу, Слава, группы «Стрелки», «Тутси» – и это далеко не полный список. Она любимый текстовик композиторов Аркадия Укупника и Виктора Дробыша.

Эти звезды говорят о ней с редкой для шоу-бизнеса теплотой. Например, Виктор Дробыш утверждает: «Любое слово в превосходной степени не будет преувеличением, когда речь идёт о Шахматовой. Я всё жду, когда же она, наконец, уберёт из своей фамилии начальную букву „Ш“, зову её – Ахматова. Она хороший поэт и при том реально нормальная, адекватная».

Стас Пьеха считает сотрудничество с Лизой счастьем длясебя:

– Она – человек думающий и, главное, всегда чутко прислушивается к мнению того, с кем работает. Все наши с Лизой песни становились хитами, взять хотя бы «Я тебе подарю» или «Снова с новым годом». А Аркадий Укупник при упоминании Лизы Шахматовой расплывается в улыбке: «Когда я Лизу нашу вижу, у меня сразу настроение улучшается!»

Итак, у нее есть все – известность, деньги, поклонники… А ей вдруг позарез потребовался отец. Тот, которого она видела только на телеэкране, без которого обходилась более 30-ти лет, причем в куда более сложные времена. Зачем?

Когда мы встречаемся с Елизаветой, у меня мелькает мысль: «Ей бы актрисой быть!» Очень красивая, элегантная и холеная: из тех, чье лицо и тело никогда и ни за что не выдадут истинный возраст. Стильная дорогая одежда, роскошное авто… И неожиданно – растерянный и смущенный взгляд маленькой девочки.

Это она, та самая девочка Лиза.

– Меня с раннего детства тянуло к творчеству, – рассказывает Лиза. – И в хоре пела, и стихи писала с пятилетнего возраста, и рисовала, и танцевала… Вместе с подружкой ставила домашние спектакли, а потом поступила в театр-студию на Красной Пресне. Было интересно, а, главное всё получалось. «Генетика!» – иногда вздыхала бабушка, но я не понимала, что она имеет в виду.

– А ты спрашивала бабушку о своем отце?

– Нет, это была абсолютно закрытая тема. Как будто тайна, которую знают все, но каждый про себя. Все расспросы об отце моя бабушка решительно пресекала. Она была женщиной очень властной и гордой. И меня такой же хотела вырастить. Слово «папа» присутствовало в моей жизни только в виде алиментов и нескольких фотографий двух очень красивых молодых людей. Папы и мамы. Эти фото – моё «наследство» в некотором роде от них двоих. А больше и нет ничего.

Только однажды, помню, бабушка прижала меня к себе и расцеловала: «Это Славка снял, твой отец!» На экране шел фильм – то ли «Зимородок», то ли «Тихие троечники». В титрах стояло: «Режиссер – Вячеслав Александрович Никифоров». Это, собственно, и был единственный «контакт» с отцом за все мое детство. Еще была пара-тройка визитов папиного друга – очень «вкусные» посещения, друг передавал мне «шоколадные» приветы от папы. И помню ещё маленькую куколку, которую я «затерзала» от избытка любви.

– А сам отец не предпринимал попыток увидеться?

– Нет. Сразу по окончании учебы он уехал из столицы. Мне кажется, бабушка посодействовала тому, чтоб он захотел стереть московский эпизод из сценария своей жизни…

Лиза выросла, вышла замуж. Была счастлива. Ее первый муж Игорь дал ей то, чего до сих пор так не доставало в жизни – крепкое мужское плечо. У Лизы была своя мастерская, она писала картины, выставляла их в Европе.

А потом началась черная полоса. Близкие люди стали один за другим уходить. Сначала погиб муж, потом умерла мама, затем «вторая» мама – мать мужа, лучшая подруга Лизы в годы замужества… Дольше всех держалась бабушка – словно, как и раньше, чувствовала ответственность за внучку и не хотела оставлять ее одну на этом свете… Она ушла недавно – два года назад.

А тогда бабушка помогла внучке пережить утраты. Через какое-то время Лиза снова вышла замуж. Родила сына Арсения. Но второй брак распался…

– Я все время помнила о том, что у меня есть отец, и это сознание грело в самые трудные моменты. Но, пока у меня были проблемы – личные, материальные и пр. – я не пыталась связаться с ним. Вдруг отец, за эти годы ставший известным режиссером, заподозрит меня в корысти? Что я ему скажу? Соскучилась? Глупо.

Увы, мужчины – даже самые талантливые и умные – не всегда понимают, что порой они нужны нам не зачем-то, а просто так.

Лишь два года назад, когда у нее уже было все, что в миру называется благополучием – достаток, признание, успех, поклонники, сын – она решила найти отца.

– Это странное чувство: я знаю, что у меня есть родная кровь, он знает, что есть я, но мы не общаемся. Почему? Я отца ни в чем не виню. Жизнь – сложная штука, и не нам судить, кто был прав, а кто нет. И я тоже ни в чем не виновата перед ним. Разве только в том, что появилась на свет… В общем, рассудив, что в моем сегодняшнем статусе меня уже трудно заподозрить в каком-либо корыстном расчете, я купила билет и отправилась в Минск, где живет и работает отец.

С этого момента сюжет нашей мыльной оперы полностью опровергает все каноны не только телевизионных мелодрам, но и человеческих отношений. Режиссер, столь мастерски выстраивающий жизненные коллизии в своих фильмах, с постановкой из собственной биографии обошелся весьма странно.

– Я позвонила ему уже из Минска, – рассказывает Лиза. – Еле справилась с волнением, сказала, кто я, что приехала к нему, что мы можем увидеться, поговорить. О чем? Какая разница, о чём… Но он встретиться не пожелал. Сказал лишь, что может быть, когда-нибудь, когда он будет в Москве, он и захочет меня увидеть… Сухо спросил, как дела, замужем ли и есть ли дети? Недобрым словом помянул мою бабушку и саркастически осведомился, не похожа ли я на нее? Я опешила, что-то промямлила, а потом спросила его: а вы меня вообще-то помните? На это Вячеслав Александрович (я так и не решилась назвать его отцом) довольно прозрачно намекнул, что его отцовство для него под большим вопросом…

Этого оказалось достаточно, чтобы Лиза повесила трубку и вернулась в Москву. Ночь в поезде она провела без сна, зато родила очень личные строки:

 
Не надо бояться, что я не прощу,
полночным звонком твой покой не нарушу,
я новое сердце себе отращу,
но больше тебя не пущу в свою душу.
Бросать недорадуясь, недолюбя,
так принято в этом краю листопада.
А то, что никто не заменит тебя,
не надо об этом, не надо, не надо…
 

Что ж, видимо, на то и режиссерские навыки, чтобы единолично решать, какой жизненный эпизод оставить, а какой подвергнуть цензуре и безжалостно вырезать.

А Лиза понадобилась помощь профессионального психолога, чтобы избавиться от боли и простить отца. Она долго не могла поверить, что девочки по имени Лиза для этого человека просто никогда не существовало.

– А недавно я смотрела новый фильм режиссера Вячеслава Никифорова, «Капитанские дети» – грустно говорит Лиза. – И, представь себе, в ленте была сюжетная линия об отце, разлученном с дочерью. В финале они находят друг друга. Они счастливы, все понято, пережито и прощено. Не знаю, почему, но я решила, что это не просто так! Я смотрела на экран и мучительно выискивала аналогии с собственной судьбой. Вдруг в режиссерских ходах отца таится ответ на вопрос, который волнует меня больше всего: почему? Почему он отвергает меня сейчас, когда, как у героини фильма «Москва слезам не верит», не только «ночи не спать и колыбель качать» не надо, но, напротив, – можно рассчитывать на поддержку взрослой состоявшейся дочери? Ведь все мы на этом свете временно, а есть вещи, которые не измеряются ни деньгами, ни корыстью, ни тщеславием…

И, представляешь, вдруг в каком-то проходном эпизоде отцовского фильма героиня мимолетом интересуется у подростков на набережной в порту, как зовут прибившуюся к ним собаку? «Лиза!» – отвечают ей.

В тот вечер, нарушив все наставления психолога, Лиза отправила отцу SMS. Что вот, мол, наконец, и ей «нашлось место и слово найдено», и подписалась – «Мимолетная собака Лиза».

Ответа на СМС-ку не последовало по сей день.

Вот такой не хэппи-энд. Впрочем, как водится, в нашей жизни всегда есть место сиквелу.

Но Вячеслав Александрович Никифоров, которому мне удалось дозвониться, был краток и весьма резок:

– Кто дал вам право лезть в чужую жизнь? Какое ваше дело? Почему вы считаете, что, благодаря вашему вмешательству что-то должно измениться?

Я вообще-то думаю, что, рассказывая о непростых человеческих судьбах (равно как и снимая о них фильмы), мы совершаем благое дело – призываем людей стать чуточку добрее и чуточку ближе друг к другу. Но режиссер Никифоров этого призыва услышать не захотел.

Комментирует семейный психолог Денис Токарь:

Людям свойственно рано или поздно обращаться к своим корням – особенно после определенного возраста. Даже те, чьих близких уже давно нет в живых, часто пытаются разузнать историю своей семьи. Это естественно: ведь даже дерево твердо стоит на земле, благодаря своим корням. И чем крепче корни, тем сильнее и выносливее дерево. Не зря же многие воспитанники детских домов, став взрослыми, пытаются разыскать своих биологических родителей. И дело тут не в желании воспользоваться какими-то возможностями, обратиться за некой помощью. Поиск истоков – это поиск психологической опоры. И очень часто к нему обращаются именно те личности, которые социально адаптированы и успешны, но ощущают внутреннее одиночество. Как показывает практика, в основном это люди глубоко эмоциональные, с богатым внутренним миром и воображением, ранимые, творчески-одаренные.

А вот почему другая сторона – отец взрослой дочери – избегает общения с ней, понять сложнее. Судя по всему, он – личность эмоционально-неустойчивая, с некими глубинными комплексами. Возможно, он боится, что появление в его жизни взрослой дочери создаст проблемы с женой и другими детьми. Возможно – хочет избежать того душевного напряжения, которое неизбежно при встрече с до сих пор ни разу не виденной дочерью. Не исключено, что ему кажется: ее появление привнесет в его жизнь лишь новые проблемы. Как это ни печально, но такая жизненная позиция свойственна в основном эгоцентричным людям, прагматикам, склонным к душевной лености. Жаль, если я прав и таковым является любимый народом режиссер, снимающий кино о жизни и о любви.

Резюме брюнетки:

С того памятного интервью мы с Лизой стали подружками. Она выиграла еще несколько значимых музыкальных наград за свои изумительные песенные тексты. Она продолжает писать прелестные, тонкие, рвущие струны сердца стихи. Ее сын Арсений растет и прямо на глазах превращается в сильного, красивого, умного и крепкого мужчину, способного защитить свою маму. Мама платит ему искренней любовью. А вот папа и дедушка, увы, о них так и не вспоминает…

Иногда красивые и возвышенные мечты оборачиваются страшной, но вполне земной реальностью. И особенно горько, когда средствами достижения цели становятся беззащитные и ни в чем не повинные дети. В этом убедилась молодая девушка из московских «Сокольников».

Благими намерениями вымощена дорога в ад – от этой расхожей истины я никак не могу отделаться, вникая в перипетии этой почти сериальной истории. Хотя зачин у нее – под стать известной сказке. Только золушка с поправкой на нынешние нравы – прагматичная, убежденная, что цель оправдывает любые средства. Такие уж времена: полцарства за одну любовь нынче даже принцы не дают…

– Я не хочу об этом вспоминать! – вот первое, что я услышала от Вики, когда она неожиданно вернулась из Америки, куда уехала вроде бы навсегда. Вика повторяла эту фразу как мантру целый месяц, в течение которого я безуспешно пыталась вытянуть из нее – что же случилось? А вопросов к соседке у меня накопилось немало: почему она вернулась с детьми, но без мужа? Почему так неожиданно прервала нашу переписку и перестала отвечать на мои звонки? Чем таким ужасным заболел за океаном ее трехлетний сын, что она не выводит его даже во двор, тщательно пряча от соседей? Соседка хлопала дверью и вешала трубку. Но я не сдавалась: не чужой же человек! Мы прожили в одном дворе в Сокольниках не один год и всегда поддерживали приятельские отношения – несмотря на то, что Вика младше меня на целых 15 лет. Выгуливая собак, мы часто подолгу курили на лавочке, болтая о своем-о девичьем. Так что я была в курсе основных вех Викиной жизни: около 4 лет назад она познакомилась по интернету с американцем, встречалась с ним больше года на «нейтральной территории» – то в Турции, то в Египте, то в Таиланде. Она говорила, что Роберт не хочет ехать в Россию, а ей в Америку дорого.

– Но рано или поздно этот день настанет! – радостно убеждала меня соседка. – Я улечу за океан и заживу красивой жизнью. Сбудется моя, как америкосы говорят, Big American Dream – Большая Американская Мечта!

А потом моя соседка неожиданно потрясла весь наш дом и двор: 22-летняя незамужняя Вика, живущая в малогабаритной двушке с родителями и сестрой, вдруг усыновила трехмесячного младенца. На вопросы сердобольных соседушек Вика отвечала кратко: стало жалко отказника. Где, когда и зачем Вика этого отказника нашла и прониклась жалостью, так и осталось за кадром. Тем более, наша соседка месяца через 3 собралась, собрала приемного сынишку, которого назвала Пит, и уехала за океан.

– Я выхожу замуж, – сообщила она мне на прощанье. – Так что ближайшие пять лет не увидимся, столько надо в США безвыездно прожить, чтобы гражданство получить. А там, может, и приеду родной двор повидать, – Вика счастливо улыбнулась и пообещала, что напишет мне на электронную почту.

Она и вправду мне написала – недели через две, сообщила, что готовится к свадьбе. Вика вообще всегда была человек слова: сказано – сделано. И поэтому я очень удивилась, когда через год с небольшим нашей относительно регулярной переписки она вдруг пропала со связи – без объяснений, без прощаний. «Уж не случилось ли что?» – озаботилась я, упорно отсылая мейлы, остающиеся без ответа. Телефона Вики я, увы, не знала. Знала только, что живет она где-то в штате Колорадо, и к моменту «исчезновения с радаров» у нее уже родилась дочь от ее американского мужа Роберта.

И вот – пожалуйста! Через 2 года молчания Вика снова появляется в нашем доме, в своей квартире. По словам ее мамы Екатерины Борисовны, при ней Пит, которому сейчас 3 с половиной года, и двухлетняя Бэсс. «А Роберт не приехал, – печально сказала мне Викина мама при встрече. – Сдается мне, что у них не все ладно. Но Викочка такая скрытная, ничего не рассказывает. Говорит, просто соскучилась по родине, по дому. А Боб (так Вика называла мужа), дескать, как в Россию не хотел, так и не хочет. Я бы тебя на чай пригласила, – добавила Екатерина Борисовна на прощанье, – но у нас Пит нездоров, и Вика пока никого не хочет видеть». Пару раз я встречала Вику, гуляющую с дочкой – хорошенькой кудрявой девочкой. А вот Пита не видел никто и ни разу. Соседи насплетничали мне, что мальчик болен чем-то ужасным и Вика прячет его от людей.

При случайных встречах Вика всячески увиливала от моих расспросов. Но месяца через полтора после своего таинственного возвращения вдруг позвонила мне сама:

– Знаешь, не могу я больше все это в себе носить, тяжело. Расскажу тебе, а ты напиши – может, это предостережет других таких же самонадеянных девиц, какой до недавнего времени была я. Обман – это как чеховское ружье: если в первом акте спектакля оно висит на стене, то в последнем обязательно выстрелит. Теперь я точно знаю: если в основе даже самых добрых побуждений лежит ложь, она рано или поздно «выстрелит». В тебя же… В общем, надеюсь, на твою порядочность и нашу старую дружбу – имена ты измени, а факты, наоборот, по возможности, не искажай…

Слушая Вику, я невольно вспоминаю ее подростком. Лет в 13–14 она веселила весь двор, изображая в лицах эпизод из фильма «Чародеи», где маг учит героя Абдулова проходить сквозь стены – при помощи силы воли. «Главное тут, – авторитетно заявляла Вика, цитируя мага, – верить в себя, видеть цель и не видеть препятствий!» Фильм-то, конечно, сказка, но уж очень пришлась по душе нашей Вике мысль, что сильное желание и решимость – гарантия успеха в любом деле. И жизнь ей, надо признать, неустанно подкидывала тому доказательства. В 8 классе захотела наша Вика – полноватая и веснушчатая – завоевать сердце первого красавца нашего микрорайона – и завоевала! Отбив при этом у первой районной красавицы. Какие при этом в ход шли интриги и авантюры, во дворе разное судачили – но факт остается фактом. Мечта всей округи, звезда районной футбольной команды Антоха бегал за Викой до самого выпускного. Потом наша Викуля со своей притянутой за уши четверкой по русскому захотела поступить не куда-нибудь, а в иняз – и поступила! На бюджетное, между прочим, отделение. Ее скромные родители-работяги ей ничем помочь не могли, даже репетиторов нанять было не на что. Перед подачей документов Вика сама поехала в иняз и с кем-то там правильно познакомилась-договорилась – уж очень хотелось ей стать студенткой престижного вуза. И 1 сентября с нашего двора кто в платный колледж, кто в коммерческий вуз. А Викуля – вуаля! – в иняз им. Мориса Тореза. И так во всем: Вика всегда получала то, чего хотела. Как она сама объясняла, потому что хотела искренне и сильно.

Поэтому, когда Вика вдруг усыновила младенца, общественность нашего двора, конечно, изумилась, но на помощь молодой матери не кинулась. Все были уверены: эта девушка знает, что делает. И никогда ничего не делает в ущерб себе. Меня, правда, некоторое время мучил вопрос: зачем? Юная, незамужняя, студентка – и вдруг младенец, да чужой?! Это же бессонные ночи, пеленки, плач, потерянная свобода и вообще – ответственность на всю жизнь? К чему такая обуза именно сейчас, когда всего-то 22 года, и своих нарожать еще сто раз успеется? Впрочем, очень скоро я отнесла свои вопросы на счет собственной же несознательности и инфантильности. В конце концов, только бездушный человек может спрашивать «зачем?», когда женщина усыновляет брошенного ребеночка. Только черствый чадоненавистник может полагать, что счастье малыша, обретшего маму, не окупит бессонных ночей у его кроватки.

Я думаю, многие рассудили так же, как и я. Поэтому с расспросами к Вике особо никто не приставал. А вскоре она и вовсе улетела за океан.