Текст книги "Проклятие древних жилищ (Романы, рассказы)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

НАХОДКИ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ
(Les dernières trouvailles)
Жан Рэй/Джон Фландерс

Андре Вербрюгген
Жан Рэй, Троя, Тутанхамон – одна и та же битва!
(Jean Ray. Troya, Toutanhamon, le meme bataille)

К дьяволу скромность! Гейнрих (Шлиман) и Говард (Картер), дорогие коллеги и друзья в колдовском и восхитительном мире открытий, Содружество Жана Рэя ощущает близость с вами и другими именитыми собратьями!

Вы копаете и просеиваете землю, перемещаете тонны песка, пробиваете скалы и осушаете болота. Мы обшариваем библиотеки и архивы, роемся на чердаках и в пыльных подвалах, ворошим массы бумаг, чтобы прочесть и исследовать содержимое, потом расшифровать, прочесть, скопировать, зарегистрировать, каталогизировать находки, прокомментировать их и издать.

Вы открываете античные сокровища и воссоздаете этапы и фазы прошлого. Мы вырываем из забвения и окончательной потери тексты и документы, чтобы понять генезис творчества Рэймонда де Кремера в надежде наткнуться на недостающее звено.

Археология и «литературная археология»: одна и та же битва, дьявол побери! Одна и та же бесконечная битва! И столь же увлекательная, ибо 45 лет назад Рэй покинул наш крохотный трехмерный мир, но «ОН» продолжает нас удивлять, когда мы публикуем забытые вещи, манускрипты и неизвестные перепечатки, открывающие нам глаза на анекдоты, связи, дружеские отношения и неведомые любови…

Спасибо, конечно, Гейнриху за поиски Трои, лишенной легендарного прошлого, спасибо и Говарду за обнаружение сказочной гробницы Тутанхамона. В археологии мы имеем дело с конкретными сокровищами, которые можно пощупать: камни, статуи, предметы искусства, драгоценности. А для нас найденные сокровища в виде новелл и романов, поэм, хроник, репортажей и прочих текстов позволяют переступить врата вымысла и нырнуть в коллективную память города и его обитателей, оценивая необычный стиль, который кое-кто считает несравненным.

«Человек за дверью» был найден в «Волшебном мире» (Wonderland), бесплатном вторничном приложении газеты «Де Даг». Он выходил в качестве романа с продолжением с 26 января по 27 апреля 1939 года. Он выводит на сцену юного лорда Минвуда, Питера Врена, который прожил здесь единственное приключение, хотя в последней фразе романа есть намек на продолжение.

Вопросник из пяти вопросов сыщикам-любителям был предложен читателям, которые могли получить одну из 50 премий, состоящих из книг для молодежи (надо указать дату окончания конкурса 23 апреля 1938 года, во время последней рассылки почты).

Невероятное и всегда возобновляемое удовольствие разделить радость от обретения наследия, которое тщательно и терпеливо разыскивается с помощью членов нашей ассоциации, благодаря их верности и энтузиазму.

К дьяволу скромность! Содружество Жана Рэя поздравляет читателей с последними находками, которые вы сейчас держите в руках. Пришел, увидел, победил! Проклятье! Должен вас предупредить: новые наслаждения литературной археологии еще впереди!

Джон Фландерс
ЧЕЛОВЕК ЗА ДВЕРЬЮ
(L'homme derrière la porte) Роман

Глава первая
Испуганные глаза

Скотленд-Ярд – могущественная полицейская организация в городе Лондоне. Ее штаб располагается в мрачном здании.

В день, когда начинается эта история, погода была дождливой и ветреной. Мощные ливни обрушивали потоки воды на почерневшие от сажи фасады старых зданий.

Инспектор полиции Джо Морисс молча сидел за столом и лениво листал лежащие перед ним объемистые досье. Рядом стоял столь же молчаливый полицейский в форме и ждал распоряжений. Иногда он чиркал спичкой и подносил ее к погасшей трубке начальника, поскольку Джо Морисс по привычке забывал попыхивать ею.

– Отвратительный день, – проворчал полицейский офицер, – поэтому и у трубки нет тяги. Впрочем, может быть, отсырел табак. Как вы думаете, сержант Уошер?

Сержант подтвердил, что виноват отсыревший табак и что его надо подсушить на полке печки, и погода, действительно, стояла по-настоящему осенняя.

– По правде сказать, это меня крайне мало волнует. Дождь, ветер, туман – пустяки по сравнению с сегодняшним заседанием суда по делам несовершеннолетних. Очень печально, что во второй половине дня зал суда заполнят юные нарушители, которых накажет судья, сэр Грехэм Уордл, накажет, как настоящих преступников.

– Совершенно верно, – кивнул полицейский, – ужасно видеть, что часть нашей молодежи столь сильно распущена и рискует заработать серьезные наказания. Любопытно, сколько схлопочет Рыжий Билл… Готов поставить фляжку лучшего виски против трубки с вашим сырым табаком, шеф, что его будут содержать и кормить за счет «Принцессы» целых пять лет.

– Ночной взлом и грабеж, – прошептал Морисс, – случай очень серьезный, а из этого паренька ничего не вытянешь.

– Туп, как его ноги! – безапелляционно заявил Уошер. – Никогда не видел такого юного хищника, который упорствует в своем молчании. Мольбы, угрозы. Ничего не вынудило его сдать своих сообщников.

Джо Морисс кивнул и помрачнел.

– Вот досье Рыжего Билла. Воспитание этого найденыша было доверено благотворительному заведению. Когда ему исполнилось десять, его отправили учеником к фабриканту веревок, и тот целый год был доволен им. И вдруг Билл все бросает и начинает скитаться по портовым кварталам, получая затрещины от судьбы… Он уже дважды представал перед судом для несовершеннолетних, когда его находили спящим под открытым небом в Гайд-парке. Его поместили в сиротский дом в Дальвиче, но ему удалось оттуда сбежать. Однако я никогда не слышал, чтобы он мародерствовал и даже нищенствовал. Выполнял мелкие работы и поручения, ловил устриц в Ширнессе, обеспечивая себе ежедневный кусок хлеба, но ни разу не украл и не просил милостыню… А сегодня предстает перед судом по обвинению в ночном взломе и грабеже. Я буквально потерял голову и повторяю одно и то же: надо отыскать сообщников бедолаги!

Трубка инспектора наконец разгорелась, и он стал выпускать колечки дыма, когда в дверь постучали.

– Лорд Минвуд просит встречи с инспектором, – объявил часовой.

Морисс и его подчиненный обменялись заговорщическими взглядами.

– Вообще лорд Минвуд пострадавший, ведь именно в его резиденции в Ковент-Гардене Рыжего Билла задержали в момент, когда он взламывал шкатулку с драгоценностями.

– Впустите лорда, – приказал Морисс.

Тот, кто ожидал величественного появления известного и изысканного представителя аристократии, очень бы удивился, ибо в кабинет вошел слегка прихрамывающий крупноголовый юноша. Он вежливо поздоровался с полицейскими.

Мистер Морисс почтительно ответил на приветствие.

– Поздравляю вас с обретением свободы, – произнес Морисс, – вам на прошлой неделе исполнилось шестнадцать лет, и король своим указом объявил вас совершеннолетним.

Молодой человек слегка поклонился.

– Я еще не чувствую себя взрослым, инспектор, – с улыбкой сказал он, – уверен, титул не заставит меня подрасти даже на один дюйм. Я доволен своим нынешним положением и по-прежнему прошу называть меня Питер Врен, как это нравится некоторым издевающимся людям.

Врен, крапивник, самая маленькая и очаровательная птичка, которую величают зимним королем. Морисс и Уошер тоже заулыбались, видя, что посетитель добродушен и не заносчив.

– Я должен сегодня отправляться в суд, чтобы свидетельствовать против некоего Билла Фридея, который месяц назад проник в мой дом, как взломщик, – сказал юный лорд, – но у меня нет ни малейшего желания это делать, инспектор. Хочу, чтобы меня освободили от этой неприятной обязанности.

Морисс нерешительно покачал головой.

– Боюсь, что это невозможно, милорд, – возразил он, – вы внесены в список свидетелей согласно закону и обязаны его соблюдать.

Лорд Минвуд вздохнул:

– Мне откровенно жаль этого паренька. Он не показался мне законченным негодяем. У него очаровательная рыжая шевелюра и глубокие синие глаза. Как вы считаете, поможет ли ему, если я замолвлю судье словечко в его пользу?

Морисс снова скептически покачал головой.

– Сэр Грехэм Уордл, судья честный, но исключительно суровый, – медленно ответил он. – Я думаю, он вынесет Биллу Фридею суровый приговор.

– Мой опекун подал на него жалобу, – объяснил Минвуд, – но когда неделю назад меня объявили совершеннолетним, я тут же отозвал жалобу, но мои адвокаты сказали, что это ничего не меняет.

– Боюсь, они правы, – кивнул Морисс.

– Эта история меня сильно расстраивает, – печально произнес Минвуд. – Я хочу что-нибудь сделать для этого мальчугана. Мне не хочется, чтобы за разбитое окно и несколько царапин на железной шкатулке юный паренек провел несколько лет в исправительном заведении.

– Постарайтесь разжалобить сэра Грехэма, – предложил невольно взволнованный Морисс, – но думаю, вам это не удастся. Вот копии судебных заседаний. Из них видно, что ваш дядя, сэр Бейзил Маггербрук, бывший опекун, тоже вызван в качестве свидетеля.

– Дело будет слушаться в три часа, не так ли, мистер Морисс? Могу ли я после завершения дебатов встретиться с вами?

– Я в вашем полном распоряжении, милорд, – с поклоном ответил полицейский.

Он с состраданием посмотрел вслед невысокому, хромающему юноше, который медленно развернулся и с глухим стуком закрыл за собой дверь.

– Некрасивый парень, но сердце у него золотое, – громко произнес он.

Сержант поддержал его.

– Похоже, он невероятно богат, сэр? – спросил он.

* * *

До трех часов пополудни было еще далеко, а зал, где председательствовал Грехэм Уордл, был переполнен. Было печально видеть, что публика проявляла нездоровый интерес к такого рода скандальным судебным делам и жаждала расправы с юными нарушителями закона.

Ровно в три часа появился сэр Грехэм Уордл. Высокий худой мужчина с застывшими чертами лица, словно вырезанными тесаком, которые под белым париком казались еще более каменными, чем на самом деле. Справа от него занял место секретарь суда, мистер Лоблинг, а слева уселся советник суда, почтенный Сэмюель Меллсоп, невысокий толстячок с гротескной лягушачьей головой, который занимал пост генерального инспектора исправительных заведений для молодежи.

– Дело Билла Фридея, – объявил секретарь.

В зале поднялся шум. Слушалось самое громкое дело: ночной взлом жилища, в котором пострадал богатейший лорд. Чиновник ввел обвиняемого.

Билл, высокий парнишка с золотисто-рыжей шевелюрой, горящей огнем в бледных лучах солнца, которые проникали в зал через высокие окна, был одет в просторную морскую блузу и короткие штаны из грубой синей ткани.

Секретарь Доблинг скрипучим голосом зачитал короткое обвинение и сказал, что обвиняемый признал все факты.

– Свидетель сэр Бейзил Маггербрук!

Изысканный, тщательно выбритый джентльмен, сверкая моноклем, ввинченным в глазницу левого глаза, с достоинством встал на свидетельское место и произнес положенную клятву.

– Примерно в час ночи я услышал шум на первом этаже. У меня плохой сон, ваша честь, и меня будит малейший шум. Я не хотел звать прислугу, ибо мог ошибиться, и лично отправился глянуть, что происходит. Я увидел слабый свет, просачивающийся из-под двери комнаты, где хранились очень ценные предметы. Я распахнул дверь и крикнул: «Руки вверх или я стреляю!» Обвиняемый, которого я узнаю на скамье подсудимых, проник в дом через разбитое окно и пытался взломать железную шкатулку… вернее, уже взломал.

– Что-нибудь исчезло?

Сэр Бейзил пожал плечами:

– В этом то и проблема, ваша честь! Данная шкатулка могла быть открыта только в день совершеннолетия моего любимого племянника, лорда Питера Минвуда, согласно завещательной воле моего скончавшегося шурина. Шкатулка была пуста, а когда я с помощью слуг, прибежавших на подмогу, обыскал парнишку, то ничего на нем не нашел, кроме инструментов взломщика.

– Фридей, шкатулка действительно была пуста? – спросил сэр Грехэм.

– Да, ваша честь, – глухо ответил Рыжий Билл.

– Почему вы проникли в дом лорда Минвуда?

– Мне были нужны деньги. – Билл опустил голову.

– Вы надеялись найти их в шкатулке?

– Да!

– Каким образом вы раздобыли инструмент взломщика?

– Я нашел его в сумке, брошенной в одной подворотне Уоппинга.

– Кто-нибудь вам помогал?

– Нет!

– Свидетель лорд Питер Минвуд! – вызвал секретарь.

– Вы можете сообщить что-нибудь особое, милорд? – вежливо спросил сэр Грехэм.

– Нет, ваша честь, поскольку я увидел этого несчастного парнишку, когда его уводили полицейские. Я не был обворован. Даже если бы такое случилось, я бы не стал подавать жалобу на Фридея. И настоятельно прошу освободить его. Будьте уверены, что он больше никогда не свернет с прямой дороги.

– Это может решить только суд, – сухо отрезал судья и повернулся к Сэмюелю Меллсопу. – Банальная попытка грабежа, отягощенная ночным взломом. Мы учтем мнение лорда Минвуда.

Джо Морисс не стал обвинять Рыжего Билла, как и намеревался.

– Ладно, – оборвал Меллсоп Морисса, – полного признания Билла Фридея достаточно, чтобы решить дело без всяких проволочек.

Сэр Грехэм согласился с ним, задумчиво кивнув головой.

– Семь лет в исправительном заведении!

Приговор был столь суровым, что Джо Морисс буквально подскочил на месте, но закон есть закон…

Рыжего Билла тут же увели, и молчаливая публика покинула зал.

Когда полицейский офицер покинул Олд-Бейли и собирался пересечь Людгейт-Хилл, его легонько дернули за рукав. Рядом стоял юный лорд Минвуд. Он был бледен, и его губы дрожали.

– Можно ли вернуться с вами в пустой зал суда? – спросил он.

Джо Морисс бросил на него вопросительный взгляд, но лорд был чрезвычайно серьезен. На его широком умном лице прорезались глубокие морщины. Он обосновал свою странную просьбу.

Минвуд направился прямо к позорной скамье, где недавно сидел Билл Фридей.

– Билл Фридей едва глядел на судью и членов суда, – прошептал лорд, – держался спокойно, словно покорился судьбе, но, когда отводил взгляд в сторону, его глаза были полны страха… невыразимого страха. Я хочу знать, в какое место смотрел он в эти моменты.

Морисс застыл, слыша странные слова лорда.

– Послушайте, – продолжил юный лорд. – Я следил за его глазами. Он смотрел налево, да… инспектор Морисс. Вы можете встать слева, да… слева от кресла сэра Грехэма.

– Это место мистера Меллсопа.

– Отступите еще, прошу вас.

– Я уперся в стену!

– Точно… еще шажок.

Джо Морисс повиновался и наткнулся на высокий дубовый шкаф.

– Вот! – вскричал Питер Минвуд. – Именно на этот шкаф с ужасом смотрел Билл Фридей.

Офицер полиции распахнул створки большого встроенного шкафа, где висели старые судейские мантии. Минвуд подбежал к Мориссу и стал лихорадочно рыться в шкафу.

– Вот… вот! – вскричал он, указывая на блестящее пятно на полу шкафа.

– Хм, – произнес Морисс, – это вода.

– На улице льет дождь, – продолжил Питер, – здесь стоял зонтик.

– Возможно… – согласился Джо Морисс.

– И его держали в руке… смотрите, на стенках остались мокрые пятна. В этом шкафу кто-то стоял! Но ему было слишком жарко. Доказательство – следы пота на внутренней стороне дверцы. Да, он иногда опирался на нее, чтобы видеть Билла Фридея через щель, приоткрывая дверцу. Юного преступника больше волновал этот человек, чем семь лет тюрьмы. Он боялся этого таинственного человека, прячущегося в шкафу.

Джо Морисс схватил лорда Минвуда за руку.

– Никому не говорите об этом, – шепнул он, – но нам надо отыскать этого человека!

Глава вторая
Загадочный мистер Преттикот

Гостиная лорда Минвуда, он же Питер Врен, выглядела роскошно. Мебель красного дерева приглушенно сверкала в мягком свете люстр, свисающих с высокого потолка. Лучи света падали на дорогие картины и статуэтки, но не насыщали гостиную теплотой.

Питер позвонил в серебряный колокольчик. Тут же появился мажордом Ларкинс.

– Гости прибыли? – спросил молодой человек.

– Еще нет, милорд. Могу ли я заметить, сэр, что только-только пробило восемь, а гости ожидаются к половине девятого.

– Вы правы, Ларкинс, но я только что слышал требовательный звонок во входную дверь.

Ларкинс недовольно скривился.

– Уличные мальчишки, милорд, маленькие разбойники, которые не питают уважения ни к кому и ни к чему. Когда я открыл дверь, то увидел лишь пустую улицу и гонимый ветром дождь.

Врен улыбнулся.

– Ба, если это им нравится, почему бы и нет? – прошептал про себя одинокий юноша. – Хотелось бы стать таким же, чтобы носиться по улицам с кучей шалопаев, стучать в окна и дергать за звонки. – Потом громко и весело добавил: – Надеюсь, миссис Бодсон, наша виртуоз-кулинар, поддержит на высшем уровне престиж Минвуд-Хауза.

– Ваша доброта, милорд, можете на нее положиться, – бодро ответил слуга. – Никогда не видел ни более жирного каплуна, ни более толстой бараньей ноги, ни более сочной семги, как у нее. Кроме того, я лично занялся винами, поступающими от лучших и давних поставщиков. Что касается кремового торта, клянусь, он будет исключительным!

– А вот и гости, – сказал Питер, услышав звонок.

Через несколько мгновений его правоту подтвердили тяжелые шаги в вестибюле.

– Сэр Бейзил Маггербрук, – с поклоном объявил Ларкинс… – и почтеннейший Сэмюель Меллсоп и… и…

Слуга с недоумением уставился на третьего гостя, чьего имени не знал.

– Мистер Преттикот, – послышался тихий приятный голос.

Минвуд удивленно посмотрел на него, поскольку ждал в гости только двух человек, но его дядя, сэр Бейзил, поспешил развеять недоумение:

– Дорогой племянник, я взял на себя инициативу представить вам мистера Преттикота. К мистеру Сэмюелю Меллсопу неожиданно зашел друг. И мистер Меллсоп попал в затруднительное положение, поскольку не мог оставить его в одиночестве. Зная по опыту, какой вы противник протокола, я вспомнил пословицу «Друзья моих друзей мои друзья», а потому без всяких церемоний захватил мистера Преттикота с собой.

– Вы поступили правильно и мудро, дядюшка, – с улыбкой сказал Питер, пожимая руку новому гостю.

Крупный костистый мужчина, одетый корректно и строго: редингот с развевающимися полами, черный галстук и белая рубашка. Его маленькая лысая голова походила на биллиардный шар. На дружелюбном лице из-за очков лукаво светились синие глаза.

– Мой друг Преттикот эрудит, – добавил мистер Меллсоп. – Он опубликовал несколько книг и напишет новые, если Небеса сохранят ему жизнь.

– Очень надеюсь на это, – вежливо кивнул Минвуд.

– Милорд, ужин подан, – церемонно объявил Ларкинс.

Обеденный зал был рядом с гостиной. Когда слуга распахнул двери зала, оттуда хлынул яркий свет. Двойная люстра и четыре серебряных подсвечника с многочисленными восковыми свечами лили золотистый свет на богато сервированный стол, сверкавший серебром и драгоценным фарфором. Поскольку юный лорд не был сторонником церемониалов, он запросто пригласил гостей занять места за столом.

Ларкинс не преувеличивал. Ужин оказался превосходным: миссис Бадсон превзошла саму себя.

Мистер Меллсоп, снискавший славу тонкого ценителя кухни, без устали хвалил баранью ногу и жареного каплуна, куски которых лежали у него на тарелке, поскольку он уже торопливо съел семгу с раками. Когда компания получила по куску кремового торта и Ларкинс подал дорогие напитки, за столом на некоторое время повисла тишина. Минвуд легонько кашлянул. Он с нетерпением ждал завершения ужина.

– Джентльмены, – начал он, – я пригласил вас на ужин не только ради удовольствия вкусно поесть. Я попросил своего дядюшку пригласить мистера Меллсопа. Я хочу поговорить о некоторых вещах, которые дороги моему сердцу.

– Я… я боюсь оказаться лишним, – тихо вымолвил мистер Преттикот.

– Вовсе нет, дорогой сэр, – перебил его юный лорд, – образованный человек, к тому же писатель, относится к тем, чье мнение я с удовольствием выслушаю. Я очень нуждаюсь в подобном мнении, ибо оно может оказаться полезным мне.

Новый гость глубоко поклонился, явно обрадованный и польщенный таким оборотом дела.

– Мистер Меллсоп является главным надзирателем исправительных заведений, – продолжил Питер после секундного колебания, – он мне нужен именно в этом качестве.

– Большая честь, – кивнул толстяк с лягушачьей головкой.

– Мне хочется знать, что сталось с Биллом Фридеем…

Мистер Меллсоп звучно хлопнул себя по ляжке.

– Проклятый разбойник! – в ярости выкрикнул он. – Я сделал все возможное, чтобы он получил по заслугам. Я отправляю его в Бигмор. Это название вам что-нибудь говорит, милорд?

– Бигмор, – с ужасом воскликнул юный лорд, – отвратительная каторга в сердце смертельно опасных болот?

– Именно так, милорд! – обрадовался Сэмюель Меллсоп. – Но я сделал даже больше, поскольку государство ныне старается не ссылать юных правонарушителей в столь нездоровые места. Я использовал все прерогативы своей власти надзирателя исправительных заведений для несовершеннолетних и добился отправки Рыжего Билла в самое суровое заведение.

– И он там с…

– Нет, нет, так быстро дела не делаются, милорд. Я только подписал документы для его отправки туда. Его увезут сегодня вечером в тюремном вагоне, который цепляют к поезду на Бигмор. Он отходит с вокзала Паддингтон. Завтра утром его примут в Бигмуре с распростертыми объятиями и всеми положенными почестями.

Сэр Бейзил одобрительно проворчал и выпил бокал за здоровье мистера Меллсопа. Мистер Преттикот нервно заерзал на стуле.

– Простите, – пробормотал он, – прошу у всех вас прощения, у вас, милорд, и у всех присутствующих здесь, но можно мне сделать небольшое замечание?

– Конечно, мистер Преттикот, – сказал Питер, которому нравился нежный музыкальный голос старого джентльмена.

– Могу ли взять на себя смелость, – сказал тот внезапно твердым голосом и, чеканя слова, словно башенные часы, – смелость утверждать, что я против такого типа исправительных заведений.

Мистер Меллсоп недоуменно глянул на друга и тут же вступил в разговор:

– Милорд, не забывайте, что мистер Преттикот философ, мечтатель. К этому надо привыкнуть.

– Я против такого типа исправительных заведений, – продолжил мистер Преттикот, и его бледные щеки порозовели. – Я восстаю, когда юные индивиды, которые должны отвечать за легкое правонарушение, наказываются, как худшие враги общества, а ведь к ним надо относиться с состраданием и снисходительностью.

Лорд Минвуд не произнес ни слова, но одобрительно кивнул и ощутил симпатию к этому простому человеку с необычными взглядами. Мистер Меллсоп решил, что пора выступить в защиту своего друга.

– В судах есть обвинители и защитники, – разъяснил он, – и есть люди, которые возносят наказания до небес, а другие отрицают необходимость в излишней суровости. Мистер Преттикот является ярым защитником гуманизма, а я ярый защитник репрессий.

– Мистер Меллсоп, – сказал Питер, – я хотел вас спросить, нельзя ли добиться снисхождения в отношении Билла Фридея.

– Если я правильно понимаю, милорд, – фыркнул мистер Меллсоп, – жертва выступает в защиту грабителя? Это делает вам честь, и Бог учтет ваше пожелание, но общество должно защищать жертвы от их собственной слабости… Боюсь, милорд, что это невозможно. Рыжий Билл отбудет срок наказания, который был ему назначен по закону.

– Весьма печально, – хмуро сказал Питер, – но я первый склонюсь перед требованиями закона. Да будет так, мистер Меллсоп.

– Браво! – проквакала чуть опьяневшая лягушка. – Браво! Это я называю словами благородного человека.

Был ли это эффект отражения света подсвечников или люстры, но Питеру показалось, что он заметил странную вспышку в стеклах очков мистера Преттикота, а печальное лицо на секунду скривилось в недовольную гримасу.

«Хотелось бы поговорить с ним с глазу на глаз», – подумал Питер.

Сэр Бейзил и мистер Меллсоп словно услышали его пожелание. Первый предложил сыграть партию в бильярд, перед тем как попрощаться. Главный надзиратель исправительных заведений одобрил предложение, а мистер Преттикот признался, что испытывает отвращение ко всем играм.

– Ладно, – сказал лорд Минвуд, когда два джентльмена удалились в бильярдную, – мы посидим в библиотеке, сэр, идеальное место для философа и писателя, не так ли?

В читальном зале в камине пылало жаркое пламя.

Питер указал гостю на глубокое велюровое кресло рядом с камином. Из бильярдной доносились далекие удары шаров и жалобный голос Меллсопа, который играл плохо и проигрывал партию.

– Хотелось бы прочесть написанные вами книги, мистер Преттикот, – заговорил Минвуд после нескольких минут молчаливого созерцания огня.

Гость не ответил, но поднял очки на лоб. Питер буквально подпрыгнул. Бледное меланхоличное лицо нового знакомого кардинально изменилось. Синие мягкие глаза стали твердыми, как сталь, и холодно разглядывали его, глядя прямо ему в глаза. Уголки губ уже не опускались книзу в безрадостном выражении, а поднялись кверху, открыв крупные блестящие зубы, достойные волчьей челюсти.

– Я никогда не смог опубликовать ни строчки, – сказал он голосом, лишенным всякой музыкальности. В нем появилась необычная решительность. Питер немного испугался такому изменению личности и машинально протянул руку к звонку, но мистер Преттикот словно предвидел его реакцию, быстро наклонился вперед, и молодой человек ощутил, что его запястье схвачено железной хваткой.

– Я знаю все! – свистящим голосом сказал он.

– Что… что вы знаете? – пролепетал юный лорд.

– Прежде всего, я не мистер Преттикот. Есть такой бумагомарака и философствующий тип с тем же именем, который шлет нескончаемые письма Меллсопу и даже ссужает его деньгами. Они виделись всего несколько раз. Я немного похож на Преттикота, особенно если хочу этого. Меллсоп действительно скорчил огорченное лицо, когда я метеором ворвался к нему и сказал, что хотел бы оказаться за вашим столом. Можно ли отказать «другу», если ты должен ему тысячу фунтов?

– Кто вы? – с испугом спросил Питер.

– На данный момент это не имеет никакого отношения к нашему делу. Я знаю, что вы пригласили Меллсопа ради последней попытки спасти Билла Фридея. Попытка провалилась. Но за дверью обеденного зала прятался один из ваших слуг, который за полуоткрытой дверью, ждал подачи условленного знака.

Питер с дрожью смотрел на странного гостя.

– Этот знак имел точное значение, и я это тоже знаю, – проскрипел лжемистер Преттикот. – Вы хотели предупредить своих внешних друзей, что Билл Фридей этим вечером уедет в Бигмор в специальном тюремном вагоне с Паддингтонского вокзала.

Питер подавленно молчал.

– Кто вы? – снова спросил он.

– Напоминаю, что сейчас это не важно, – оборвал его человек. – Значит, вы хотите похитить Рыжего Билла?

– Да, да, – откровенно признался Питер, – именно это я хотел сделать! Я хочу спасти его от жуткого наказания и отослать за границу, где он сможет начать новую жизнь.

Человек усмехнулся:

– Вы лжете… Вы маленький скверный парнишка, невероятно хитрый для своего возраста, Минвуд или Врен, как вы хотите, чтобы вас называли. Но предупреждаю вас, перестаньте играть в опасные игры. Рыжий Билл принадлежит другим. Он не отправится в Бигмор. Я уже сделал все необходимое, и в ваши руки он не попадет.

– Так это вы послали Билла Фридея ко мне, чтобы ограбить? – в ярости прошипел Питер.

Невероятное удивление снова резко изменило выражение лица Преттикота.

– Кто… я? Вы сошли с ума? – прорычал он.

И вдруг удивление сменилось невыразимым страхом. Его стальные глаза раскрылись. В них появилось тоскливое выражение ужаса.

– Что происходит? – простонал юный лорд.

– Там… там… дверь, кто там за дверью?

Питер с испугом глянул назад.

Низкая угловая дверь, ведущая в служебный коридор и почти никогда не использовавшаяся, была приоткрыта. Коридор за ней был слабо освещен неярким бра. Питер видел лишь приоткрытую на фут дверь и какую-то бесформенную тень на сверкающем паркете.

Через несколько секунд дверь бесшумно закрылась.

– Лорд Минвуд… – пробормотал так называемый Преттикот, – мы оба пропали.

– Что вы хотите сказать?

– Тсс… Не так громко… вы не получите Рыжего Билла, как и я не получу его… разве вы не знаете, что ОН в вашем собственном доме?

– ОН… кто это?

– Тсс… его имя не произносят. Кроме того, я его не знаю лично. ОН – воплощение самого страха. ОН – смерть… Что будет с вами, не знаю, и мне все равно. Но я человек конченый!

Питер сложил руки в умоляющем жесте.

– Говорите… прошу вас. Что происходит вокруг Билла Фридея? Я хочу это знать и не больше. Клянусь вам… кто вы и что вы хотите… и кто бродит здесь в доме?

Преттикот уронил очки на глаза.

– Не хочу давать вам совет, но поскольку нет ничего невозможного в том, что я ошибся в ваших истинных намерениях, позвольте сказать следующее. Оставьте Билла в покое, сделайте вид, что за дверью никого не было, и… – Он заколебался, потом раздраженно пожал плечами. – Ничего больше сказать не могу. Время покажет, кто он такой.

Стальные глаза за очками блеснули, плечи мужчины поникли. Он снова заговорил нежным музыкальным голосом:

– Да, да, милорд, когда люди моего толка беседуют о книгах, их невозможно остановить.

В комнату вошли сэр Бейзил и Меллсоп, яростно споря по поводу каждого неудачного удара.

– Полночь! Час преступлений и призраков! – весело воскликнул Меллсоп, когда большие настенные часы пробили двенадцать ударов.

– А также час расставания, – кивнул Преттикот. – Какой очаровательный вечер, не могу сказать, как я вам признателен.

– Надеюсь, этот милый Преттикот не надоел вам своей книжной мудростью? – хихикнул главный надзиратель.

Питер с трудом выдавил улыбку, когда за гостями закрылась дверь. Тут же появился Ларкинс и с ужимками сказал, что милорда ждут уже десять минут. Вошел Джо Морисс. Инспектор выглядел мрачным и расстроенным.

– Полагаю, вам удалось освободить Рыжего Билла, – прошептал юный лорд.

– Вмешался дьявол, – проворчал полицейский офицер. – Все было разработано до малейших деталей, чтобы завести Билла в другой вагон на Паддингтонском вокзале. Только что, получив ваш сигнал, что ваше обращение к мистеру Меллсопу оказалось безрезультатным, все было готово к исполнению замысла и ничего не должно было нам помешать. Однако Билл Фридей даже не появился на вокзале. Тюремный автомобиль, который вез его из Пентонвилля, растаял, как дым!

– Я в этом не сомневался, – ответил Питер. – Выслушайте меня, инспектор…

Когда Минвуд закончил рассказ о беседе с таинственным Преттикотом, Джо Морисс некоторое время молча сидел на стуле.

– Нежный музыкальный голос, прекрасный артист, мгновенно меняющий облик… думаю, знаю, с кем вы имели дело. Крайне хитрая лиса…

– Вы знаете его и знаете, что он хочет?

– Готов поставить месячный оклад, что речь идет о Джерри Блекфуде. Его называют «черноногим», поскольку мать его была сиу и даже черноногой сиу.

– Кто такой Блекфуд?

– Его настоящее имя Смит, весьма банальное. Столь же банально то… что он учитель.

– Быть того не может!

– Однако это так. И один из лучших в Великобритании. Он только немного изменил учебную программу… и открыл школу для преступников!