Текст книги "Пограничный легион (сборник)"

Автор книги: Зейн Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

– Где ваш багаж? – осведомился Бэрн. – И какое снаряжение есть у вас?

– Багаж я оставил на станции, – ответил Том.

– Снаряжение у меня небольшое. Мешок с одеждой и чемодан.

– Нет ни лошади, ни ружья? Есть ли у вас деньги? – с живым интересом продолжал расспрашивать его Бэрн.

– Есть, двести долларов.

– Отлично. Сейчас мы подкуем эту лошадь, и я отправлюсь с вами в город.

– Я думаю, сын, – вмешался Хэднолл, – что лучше будет, если Том поручит Пилчэку купить и лошадь, и ружье, и все, что ему нужно.

– Насколько я знаю мужчин, – сказала миссис Хэднолл, – все вы считаете себя знатоками, когда речь идет о лошадях и ружьях.

– Мистер Доон, не хотите ли, чтобы и я помогла вам выбрать лошадь? – насмешливо спросила сестра Берна.

– О да, хочу, – смеясь, ответил Том. – Мне хотелось бы, чтобы вы все помогли мне!

Женщины вернулись к своим занятиям. Предоставленный самому себе, Том присоединился к Бэрну и Стронгхэрлу. Им было нелегко справиться с лошадью, которую они подковали. Она была с норовом.

– Доон, не приведете ли вы сюда вот ту гнедую? – сказал Бэрн, указывая в сторону, где среди деревьев виднелось несколько повозок с парусиновыми навесами.

Том отыскал недоуздок и пошел туда, погруженный в свои мысли и не обращая внимания на встречавшихся людей. Подойдя к лошади, он увидел, что ее кормит с руки какая-то девушка. Занятый лошадью, он не взглянул на нее, пока она не взглянул на нее, пока она не заговорила:

– Я два раза ловила сегодня вашу лошадь.

– Очень вам благодарен. Только она не моя, – ответил Том и, набросив недоуздок на шею лошади, посмотрел на девушку.

Взгляды их встретились. У нее были большие черные, как ночь, глаза, смуглая, как у индеанки, кожа и темные блестящие волосы. Они смотрели друг на друга пристально и изумленно, не отдавая в этом себе отчета. Затем Том отвел глаза и стал прилаживать недоуздок, но все еще видел ее. Она была молода, среднего роста и производила впечатление необычайно сильной и гибкой. Платье ее из домашней ткани казалось поношенным.

– Это хорошая лошадь, – сказала она, поглаживая ее по мягкому носу.

– Да, лошадь хорошая. Надеюсь, что та, которую я собираюсь купить, будет не хуже, – ответил Том.

– Вы тоже охотник на бизонов? – живо спросила она.

– Только собираюсь стать им.

– Милли! – крикнул грубый голос. – Ты не конокрад, и тебе нечего болтать с посторонними.

Том быстро обернулся и за костром увидел высокого человека. На нем был кожаный фартук, и в мускулистой руке он держал молоток. Редкая рыжая борода не могла скрыть грубого и сурового выражения лица этого человека. Голубые глаза его были блестящими и злыми. Невероятно, чтобы этот белокурый великан был отцом девушки!

– Простите меня, – сдержанно сказал Том. – Я пришел за лошадью мистера Хэднолла.

Затем, обратившись к девушке, он поблагодарил ее. Глаза ее были опущены. Том быстро ушел, ведя за собой лошадь. Он не придал особого значения этому инциденту, разве что обратил внимание на раздражение в словах и жестах белокурого человека. Однако эта деталь ускользнула из его памяти, и осталось только приятное впечатление от девушки. А потом все затмила серьезная и волнующая забота – о выборе лошади и ружья.

Тот факт, что Хэднолл и его помощники бросили свою работу, а Пилчэк настоял на том, что он будет иметь решающий голос при покупках, говорил о том значении, которое они придавали этому делу. Хэднолл помирился с Пилчэком на том, что тот так же хорошо разбирается в лошадях, как он сам в ружьях.

И они отправились в город. Шли по пыльной шумной улице, толкаясь среди индейцев, солдат, охотников, разведчиков, возниц, мужчин, на худые лица которых наложила печать порочная жизнь, и женщин с хищным взглядом. Пилчэк, по-видимому, знал всех.

Магазин, в который Пилчэк привел Тома и других, был полон покупателей, и, если бы не отсутствие бутылок с напитками, он был бы похож на пограничный кабачок. Пахло табаком.

Пилчэк подошел к прилавку, где лежали ружья и ножи.

– Нам нужно ружье крупного калибра, – сказал он продавцу.

– Осталось только одно, и то не новое, – ответил тот и отыскал большое, тяжелое ружье. Пилчэк осмотрел его и передал Тому.

– Я видел лучше, но и это годится пока… Нам нужен также пояс с патронами и два ножа – сдирать и скоблить шкуру…

У Тома теперь было почти все что нужно. Когда охотники сделали необходимые закупки и для отряда, Пилчэк повел всех на окраину города – на базар, переполненный запыленными брыкающимися лошадьми. Пилчэку и Хэдноллу понадобился целый час, чтобы выбрать лошадь для Тома. Работая всю жизнь на ферме, Том умел обращаться с лошадьми, но лихим наездником не был. В конце концов выбрали лошадь, седло, узду и шпоры. Расплатившись за все, Том увидел, как мало у него денег осталось.

– Все стало дорого и не стоит таких денег, – с сожалением заметил Пилчэк. – Но у нас нет иного выбора. Это хорошая лошадь – довольно молодая, сильная, у нее легкий ход, но она никогда не видела бизонов.

– Ну и что же? – спросил Том, и его восторженное чувство несколько ослабело.

– Ничего. Только первый бизон, с которым она встретится, покажет, насколько удачна наша покупка.

Это загадочное замечание произвело довольно тревожное впечатление на Тома, и он запомнил его.

Со всеми покупками и с багажом, полученным на станции, компания вернулась в лагерь.

Днем каждый был занят своим делом. Том надел простую грубую одежду и высокие сапоги, подходившие для жизни на открытом воздухе. В его душевном состоянии произошли большие перемены. Он уже был готов ко всем опасностям охоты и, как ни старался быть серьезным и сдержанным, не мог подавить восторженного волнения. Он попробовал свою лошадь, которую назвал Дести – Запыленная, так как, только выкупав, ему удалось очистить ее от пыли. Дести показала себя с самой лучшей стороны и заслужила одобрение всех, кроме Пилчэка. Особенно понравилась она Хэдноллу и его дочери Сэлли.

Потом он помогал Бэрну Хэдноллу приводить в порядок и грузить большую повозку, предназначенную для перевозки их драгоценного снаряжения, а после охоты – шкур, которые они надеялись добыть.

Перед закатом солнца Том услышал веселые голоса женщин, звавших ужинать, и вслед за Бэрном пошел к столу, который заменяла парусина, разостланная на земле. Все были голодны. Хэднолл, наложив себе еды на жестяную тарелку и наполнив кружку, вернулся к повозке и поставил свой ужин на сиденье. Ему удобнее было есть стоя. Он был слишком высок, чтобы сидеть на земле скорчившись и скрестив ноги по индейскому, обычаю. У Пилчэка была своя, особая манера. Он ставил тарелку на землю и ел, став на одно колено. Все, кроме Пилчэка, были возбуждены, и это способствовало радостному оживлению собравшихся. Том не один радовался тому, что оставляет надоевшую однообразную жизнь, не один мечтал о девственных краях, будущей работе на земле.

После ужина он снова отправился в город, намеренно один. Том не старался понять, что побудило его к этому. Однако прогулка по главной улице не удовлетворила каких-то смутных его устремлений, и он повернул обратно к лагерю. Том шел, не обращая внимания на редких прохожих, пока не услышал женский голос, раздавшийся позади него. В нем слышалось раздражение и даже гнев. Голос мужчины, что-то тихо и хрипло ответивший, заставил Тома быстро обернуться.

К нему подходила молодая женщина с тяжелым узлом в руке, а следом за ней в двух шагах шел мужчина. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять ее стремление отделаться от него. Том пошел ей навстречу и узнал девушку из соседнего лагеря, с которой утром обменялся несколькими словами.

– Этот парень пристает к вам? – спросил Том.

– Он оскорбляет меня, – ответила она.

Том быстрыми шагами направился к человеку, преследовавшему девушку.

– Эй, вы, послушайте! – решительно крикнул он. Но человек так поспешно пошел прочь, что пришлось бы бежать, чтобы догнать его.

– Оставьте его, – с облегчением сказала девушка и засмеялась.

– Этот город полон грабителей. Вам не следовало приходить сюда одной, – ответил Том.

– Знаю. Это случалось и раньше. Я не испугалась, я рада, что мы встретились.

– Узел у вас, наверное, очень тяжелый. Дайте я понесу его, – предложил Том.

– Благодарю вас, я отлично справлюсь сама, – ответила она.

Том взял у нее узел и при этом дотронулся до руки. Это произвело на него такое неожиданно глубокое впечатление, что на мгновение он лишился присущей ему непринужденности.

– Ну… я… он слишком тяжел… для девушки, – запинаясь, сказал он.

– О, я очень сильная, – возразила она.

Глаза их встретились снова, как тогда утром, когда Том пришел за лошадью. Только на этот раз, казалось, все было совершенно иначе. Она посмотрела вдаль, где в надвигающихся сумерках сверкали огни лагеря. Потом пошла вперед, а Том зашагал рядом.

Он хотел заговорить с ней, расспросить, кто она, куда ходила, в каких отношениях с тем грубым человеком, который назвал ее Милли. Но не мог произнести ни слова. Эта встреча не была обыкновенной случайностью. И он пытался понять то смутное, неясное чувство, которое охватило его. Не успели они дойти до конца города, как она остановилась.

– Благодарю вас, – мягко сказала она. – Теперь я сама понесу узел.

– Нет, до вашей стоянки еще далеко.

– Да… вот именно поэтому, – запинаясь, ответила она. – Вам не следует идти со мной… Он мой отчим, вы слышали, как он со мной говорил. Я… больше я ничего не могу сказать вам.

Том не отдавал узел.

– Может быть, я никогда не увижу вас! – вырвалось у него.

Она не ответила, но, взяв узел, прямо и пристально посмотрела ему в лицо. В ее завораживающих глазах он прочел те же слова, которые только что высказал вслух. Она пожелала ему спокойной ночи, повернулась и исчезла в сумерках.

Только когда она ушла, Том понял, что эта встреча, такая естественная во время путешествия, когда двое незнакомых людей обмениваются любезностями, – самое значительное и волнующее происшествие в его жизни. Почему он не удержал ее хотя бы еще на мгновение, чтобы попросить разрешения снова встретиться? А ведь он может увидеться с ней завтра!

Он сел на краю дороги и задумался. Наступила ночь, темная и холодная. Засверкали звезды. Разлетались искры лагерных костров, слышались мужские голоса… Что-то странное произошло с ним. Но что именно? Девичий взгляд, несколько слов, прикосновение руки… Не они ли были причиной внезапной тоски и одновременно необъяснимой восторженности этого самоуглубления – погружения в самого себя? Хотя Тому было уде двадцать четыре года, такого состояния он никогда не испытывал. Может быть, это радостное возбуждение было вызвано только открывавшимися перед ним перспективами, а не случайной встречей? Однако эта мысль показалась ему нелепой. Каждое мгновение он ощущал странную, мечтательную нежность, которую внушала ему эта девушка…

Глава II

Когда на другое утро Том проснулся, разбуженный веселым криком Бэриа Хэднолла, он понял, что спал дольше, чем обычно. Том вскочил с шерстяного одеяла, на котором лежал под повозкой, надел сапоги, вымыл лицо и руки и был готов начать день, суливший столько событий. Солнце только что поднялось над горизонтом. В ярком утреннем сиянии зелено-золотистым цветом отливала прерия, простиравшаяся на запад и юго-запад. Поблизости паслись лошади и мелкий скот. А вдали на дороге белыми пятнами выделялись парусиновые навесы. Том минуту стоял, задумчиво глядя вдаль и глубоко вдыхая свежий воздух. Что бы ни ждало его там, за пурпурным горизонтом, – приключения, лишения, удача, – он готов ко всему.

За утренним завтраком он вдруг вспомнил о своей встрече с Милли. При ярком свете дня он не испытывал того же, что накануне, в вечерних сумерках. Однако постепенно сладостное томление охватило его. Он взглянул сквозь тополя в ту сторону, где в первый раз встретился с ней, и не увидел белых повозок. Они уехали, и девушка вместе с ними. Том почувствовал пустоту в душе, а затем тоску и сожаление. Задумчиво принялся он за завтрак. Ничего не выйдет из этой встречи. Но ведь ее родные тоже охотники на буйволов, и, может быть, в этих диких краях он снова увидится с ней. Слабая надежда! И, лелея ее, он примирился с тем, что девушка уехала.

После завтрака любопытство заставило его пойти к тому месту, где был ее лагерь. Он пошел по дороге по следам повозок и определил, что они ведут на юго-восток.

– Наши соседи рано отправились в путь, – заметил он, остановившись около Пилчэка и Хэднолла, занятых сборами в дорогу.

– Задолго до восхода, – ответил Хэднолл. – Ты слышал, как они уехали, Джюд?

– Еще бы! Они мертвого разбудили бы, – проворчал Пилчэк. – Думаю, что у Рэндолла Джэтта были свои основания уехать.

– Джэтт? Это тот человек с рыжей бородой? Насколько я помню, он не отличался вежливостью.

– Я слыхан какие-то разговоры о Джэтте в городе, – продолжал Пилчэк. – Как будто я его встречал где-то, но не могу вспомнить, где. Он один из тех охотников, к которым относятся с подозрением. Говоря откровенно, только потому, что ничего определенного о нем никто не знает. Джэтт два раза возвращался из Пэнхэндла с тысячами шкур. Он зарабатывает большие деньги.

– Это интересно, – заметил Хэднолл. – Он только что женился. Моя жена беседовала вчера с одной женщиной – это была, вероятно, миссис Джэтт. Она с Миссури, и у нее взрослая дочь. Она сказала, что замужем всего несколько недель. Моей жене показалось, что охота на бизонов не очень по душе этой женщине и ее дочери.

– Когда ты попадешь в Стэкед Плэнс, то поймешь миссис Джэтт, – язвительно заметил Пилчэк.

Том прислушивался к их разговору с большим интересом и запоминал то, что слышал. Затем он спросил, все ли охотники на бизонов следуют по одному и тому же пути.

– Думаю, что да, – ответил Пилчэк. – На расстоянии сотни миль есть только одна хорошая дорога. А дальше охотники разъезжаются каждый сам по себе.

– И все они рассеиваются по прериям? – продолжал расспрашивать Том.

– Да, конечно, они держаться поближе к бизонам. Но их стада почти такие огромные, как и равнины Стекенд Плэнс.

Том не имел и понятия об этой части Техаса, однако у него уже сложилось представление о ее необъятных просторах.

– Когда мы выезжаем? – спросил он.

– Как только будем готовы.

* * *

Не прошло и часа, как отряд Хэднолла с тремя хорошими повозками вереницей тронулся в путь. Женщины ехали вместе с возницами. На долю Тома выпала обязанность вести оседланных лошадей… Они не хотели идти, пустынные поля как будто пугали их. Однако, пройдя несколько миль, лошади успокоились и рысью побежали по дороге.

Вскоре очертания города, деревья и столбы дыма исчезли за покатой возвышенностью. Кругом расстилалась беспредельная серо-зеленая равнина, перерезанная белой лентой дороги. Других повозок видно не было. Том нашел, что при таком ходе его лошади долгие поездки верхом будут терпимыми. К четырем часам дня отряд преодолел двадцать пять миль. Остановку предполагали сделать в небольшой рощице, которая давно привлекала к себе внимание Тома. Его забавлял дружеский спор между Пилчэком и Хэдноллом. Пилчэк, как все проводники и разведчики, давно привыкшие к кочевой жизни, хотел остановиться в первом подходящем месте, где уже побывали другие. А Хэднолл отыскал свежее, нетронутое место на некотором расстоянии от дороги – чистую прогалину под раскинувшимися ветвями только что зазеленевших вязов. Тут же у высокого берега протекала мелкая речка.

Работы было достаточно для каждого. Лошадей выпрягли, напоили и пустили пастись. Упряжь и хомуты повесели на передние колеса. Том отыскал сучья для костра, которых оказалось множество, и удары его топора гулко раздавались в тишине. Хэднолл с сыном вытащили из повозки походную печь и ящик с продуктами, кухонные принадлежности и складной стол. Расчистили ровное место, развели костер и растопили печь, и женщины принялись готовить пищу. Хэднолл раскинул палатку для себя и жены. Для Сэлли постель была устроена в повозке. Пилчэк помог Стронгхэрлу раскинуть палатку около их повозки, но себе устроил постель под деревьями, растянув брезент и покрыв его шерстяным одеялом. Бэрн Хэднолл тоже раскинул палатку для себя и жены, а Том решил расположиться под повозкой Бэрна.

К закату солнца сели ужинать. Все были голодны и веселы. Если раньше и были какие-то страхи и опасения у женщин, то теперь они рассеялись. И даже беспокойный Пилчэк, казалось, чувствовал себя хорошо. Сэлли Хэднолл кокетничала с Томом, но, видя, что тот не замечает ее заигрываний, перенесла свое внимание на Стронгхэрла.

После ужина Том нарубил и сложил дрова для костра на ночь и на следующее утро. Потом пошел вдоль речки к пасущимся лошадям. Он решил не привязывать Дести на ночь.

В нескольких стах ярдах от их стоянки речка, бурля, впадала в глубокий пруд. Присев на пень, Том погрузился в мечты. Мысли его, казалось, неслись без всякой цели. Но, когда мелькнуло воспоминание о Милли, оно уже не оставляло его. Здесь, в одиночестве, оно было совсем живым… Перебирая в памяти все подробности их встреч, он пришел к выводу, что Милли, вероятно, несчастна и положение ее тяжелое. «Я… я не могу вам больше ничего сказать…» – быстро проговорила она тоном, в котором, он теперь понял, слышался стыд и страх.

Когда темнота стала сгущаться, Том пришел в себя, встряхнулся и направился к стоянке. Мало было надежды увидеться когда-нибудь с этой девушкой. Покорно, со смутной тоской в душе, он постарался не думать о ней.

* * *

Дни шли за днями, и отряд Хэднолла продвигался все дальше по прерии, иногда на запад, иногда на восток, но главным направлением всегда был юго-восток. Они делали от пятнадцати до двадцати пяти миль в день, в зависимости от состояния дороги и подходящих для остановки мест. Время от времени – они встречали охотничьи отряды с повозками, доверху нагруженными бизоньими шкурами. Дни превращались в недели, и Том потерял им счет. На этих огромных равнинах уже началась весна. Все вокруг зазеленело.

Однажды во время остановки, на закате солнца, Пилчэк, окончив свою обычную работу, поехал верхом на ближайший холм. Доехав до вершины, он слез с лошади, поднял короткую подзорную трубу и долго смотрел на юго-восток. Когда он вернулся в лагерь, все взгляды были устремлены на него, а Том почувствовал волнение.

– Видно что-нибудь? – нетерпеливо спросил Хэднолл.

Бизоны! – возвестил Пилчэк.

На минуту наступило молчание. Женщины раньше всех отозвались на хорошее известие. Хэднолл, казалось, еще туго соображал, в чем дело. Бэрн бросил полено, которое держал в руке.

– Бизоны! – повторил он, и быстрый радостный взгляд, брошенный им на отца, говорил о том, что он считает себя ответственным за эту охоту.

– Сколько их? – спросил Хэднолл, большими шагами подойдя к разведчику.

– Право, сразу не могу этого сказать, – ответил Пилчэк.

Сэлли Хэднолл прервала своего отца:

– О, мне безумно хочется увидеть стадо бизонов. Много ли их?

– Довольно много, – ответил Пилчэк с профессиональной гордостью во взгляде. – Думаю, что стадо растянулось миль на пятнадцать в длину и мили на три в ширину.

И тут Хэднолл испустил громкий крик, что свидетельствовало о такой же искренней радости, какую испытывали все.

* * *

На следующий день был самый долгий переезд. Было пыльно, солнце пекло, дорога казалась бесконечной, а впереди повсюду простиралась однообразная равнина. Наконец, к закату солнца, вдали показались раскачиваемые ветром деревья. Там, несомненно, должна была протекать речка, за которой, по-видимому, и начинались пастбища бизонов. Через некоторое время отряд остановился в диком живописном месте.

В тот вечер Том быстро справился со своими лагерными обязанностями и поспешно взобрался на самый высокий холм. Дойдя до вершины и взглянув на восток, он вдруг замер от изумления и восторга. Заходящее солнце золотистыми лучами пронизывало обширное стадо крупных и странных на вид животных. Несомненно, это были бизоны. Какое изумительное зрелище! Это совсем не похоже на то, что он представлял себе по рассказам. Тысячи бизонов! Стадо растянулось так далеко, что терялось из виду. Он долго смотрел вдаль и почувствовал, что никогда не забудет той минуты, когда он впервые увидел бизонов.

Вернувшись в лагерь, Том обнаружил, что не он один опоздал к ужину. Хэднолл с Пилчэком тоже уходили, и Бэрн только что вернулся с женой и сестрой, которые оживленно беседовали о том, что они увидели.

–‘ Много ли вы их насчитали? – спросил Хэднолл Тома.

– О, не имею никакого представления, тысяч пять, может быть, а конец стада я так и не увидел, – ответил Том.

– А мы обнаружили тысяч десять, и это по другую сторону от вас, – выразительно прибавил Хэднолл. Большие глаза его блестели, и взор был устремлен вдаль. Том понял, что Хэднолл не воспринимает всей дикой красоты открывшегося зрелища. Ему виделись только тысячи шкур для продажи.

– Это и есть то большое стадо, о котором вы говорили? – осведомился Том.

– Нет. Это только часть его, – ответил Пилчэк.

Миссис Хэднолл прервала их разговор:

– Что вы все помешались на бизонах? Ужин стынет.

– Мэри, завтра вечером ты поджаришь мне кусок бизоньего мяса, – весело заметил ее муж.

После ужина Хэднолл отозвал мужчин в сторону для совещания.

– Пилчэк и я – компаньоны в этом деле, – сказал он. – Мы будем платить по тридцать центов за шкуру – за то, чтобы содрать ее и доставить в лагерь, независимо от того, кто убьет бизона.

– Это больше, чем вы получили бы в других отрядах, – прибавил Пилчэк. Стронгхэрл и Бэрн согласились с этой ценой, а Том откровенно сказал, что тридцать центов за шкуру – это высокая плата.

– Подождем, что вы скажете, когда сдерете шкуру с первого бизона, – усмехнувшись, ответил разведчик. – Вы будете клясться, что мало и тридцати долларов.

– Итак, моя доля участия в этом деле установлена. Я кормлю вас и плачу за шкуры, – сказал Хэднолл. – Джюд будет руководить охотой.

– Руководить тут особенно нечем, – ответил тот. – Мы находимся немного южнее тех мест, где я охотился. В последний раз я был здесь с военным отрядом и хорошо знаю местность. Это стадо бизонов пасется у реки. Думаю, оно растянулось на много миль. Бизоны будут держаться этого места, несмотря на то что слишком много отрядов преследует их. Хороший способ охоты – подстеречь, когда они идут к водопою. Целиться надо так, чтобы попасть между лопатками, и стрелять до тех пор, пока животное не упадет. Иногда приходится выпустить две или три пули, а иногда пять, если бизон старый. Когда охотишься на открытом месте, нужно нестись во весь дух, гнать их и стрелять, пока не кончатся все пули.

– Это легко и, должно быть, интересно, – сказал Бэрн.

– Пожалуй. Но не следует забывать. Настоящая тяжелая работа начинается, когда сдираешь и растягиваешь шкуру. Пока добьешься того, что будешь зарабатывать три доллара в день, надорвешься на этой работе!

– Три доллара! – презрительно воскликнул Бэрн. – Я надеюсь зарабатывать в пять раз больше.

Та же самая надежда была и у Тома, но он не высказал се. У Пилчэка был достаточно насмешливый и загадочный вид, чтобы охладить его необоснованный пыл.

– Наконец, и к этому вы должны отнестись серьезно, – продолжал Пилчэк, понижая голос, чтобы его не могли услышать женщины, – мы можем наткнуться на индейцев.

Это отрезвило слушателей.

– Прошлое лето было плохое, и охота была хуже, чем обычно, – продолжал он. – Не знаю, какие условия теперь и что делают индейцы. Думаю, мы встретим кого-нибудь, охотников или солдат, и они осведомят нас. Конечно, краснокожие не могут быть повсюду, а бизоны растянулись на большом пространстве. Может быть, нам повезет, и мы не увидим ни одного команча. Но нам следует зорко следить за обстановкой, и мы не должны слишком удаляться друг от друга. Если мы увидим индейцев или услышим о ни, то перенесем лагерь в другое место и ночью будем охраняться…

– Джюд, что за странный разговор ты повел? – удивленно и встревоженно заметил Хэднолл.

– Меня это не беспокоит. Я только предупреждаю вас. Этим летом здесь будет много охотников. И, вероятно, солдаты позаботятся о том, чтобы укрыть женщин в пограничном форту или в каком-нибудь хорошо защищенном месте.

Том вспомнил о темноокой девушке, о Милли. Он едва не забыл о ней. Какой далекой казалась ему та встреча. Где она теперь? Он убеждал себя, если предположение Пилчэка верно, то солдаты будут охранять всех женщин, принадлежащих к охотничьим отрядам. Больше ничего не говорили об индейцах. Интерес всецело сосредоточился на охоте, которую решили начать завтра.

На другое утро Том поднялся первый, и на этот раз удары его топора и треск сучьев, подброшенных в костер, разбудили других. Когда Стронгхэрл отправился разыскивать лошадей, уже рассвело, а к восходу солнца был готов завтрак.

Пилчэк, вернувшись с высокого холма, сообщил, что бизоны видны вдоль всей реки, насколько можно охватить глазом. Они расположились на порядочном расстоянии по прерии и еще не идут к водопою.

– Сегодня будет моя очередь сторожить лагерь, – нерешительно сказал Хэднолл. – Тут есть кое-какая работа, и кому-нибудь надо охранять женщин.

– Хорошо было бы, если бы вы каждые два часа поднимались на холм посмотреть, что делается кругом, – посоветовал Пилчэк. – Я оставлю вам свою подзорную трубу. Не упустите чего-нибудь.

Мужчины оседлали лошадей и надели тяжелые патронные пояса. В карманы они положили добавочный запас патронов. Следом за Пилчэком они спустились к реке и переехали ее вброд в мелком месте, по которому лошадям пришлось пронестись вскачь, чтобы, не завязнуть в грязи.

– Как же мы переберемся здесь с повозками? – спросил Бэрн Хэднолл.

– Право, у нас нет другого выхода, как доставлять шкуры в лагерь самим, – ответил Пилчэк. – Вы увидите, что гнаться за бизонами и убивать их не отнимет много времени. Настоящая работа начнется потом. Весь день и ночь придется сдирать шкуры, доставлять их в лагерь, скоблить и растягивать.

Этот берег реки был более лесистый и не такой покатый, как противоположный. Видны были глубокие следы бизонов. Всадники остановились на вершине склона, который дальше переходил в гладкую равнину. На расстоянии мили иди больше выделялась среди травы длинная неровная темная полоса, похожая на стену.

– Это и есть бизоны, – сказал разведчик. – Теперь мы разойдемся и подождем около часа. Спрячьтесь где-нибудь в кустарнике или за пригорком, пока они не подойдут поближе. Тогда стреляйте! И не оставляйте бизона, в которого стреляете, пока он не свалится! Когда они побегут, гонитесь за ними и стреляйте. Охота не продлится долго, так как бизоны разбегутся.

Пилчэк оставил Тома на этом месте и уехал с остальными на другой конец. Вскоре они исчезли из виду. В этом направлении Том не мог далеко видеть, так как поблизости начиналась возвышенность, а на юго-западе стадо растянулось так, что невозможно было отличить темную несметную массу бизонов от тусклого горизонта.

Спешившись, Том остановился на краю леса и, держа лошадь, внимательно смотрел вокруг и прислушивался. Он старался быть спокойным, но это была невозможно. Ожило все то, что всегда таилось в нем, – любовь к приключениям и свободе, стремление найти и то и другое в неведомых краях. И вот он стоит здесь, на лесистом берегу реки в Пэнхэндле, в Техасе, и вдали перед ним стадо бизонов. Ястребы парили в голубом небе. Внизу сквозь деревья он заметил у реки стадо диких индюков. Все то, что он видел, и резкий утренний холодок, который он ощущал, заставили его вспомнить предостережение разведчика относительно индейцев. Тому казалось, что он должен испытывать тревогу, даже страх, но он не чувствовал ни того ни другого.

К его месту бизоны близко не подходили. Однако он заметил, что с восточной стороны они как будто заполнили прибрежные кустарники. Вдруг он услышал ружейные выстрелы. Бум… Бум… Бум-бум… Его товарищи начали охоту.

«Что мне делать? – недоумевал он, глядя то на реку, то вдаль, на стадо, где не видно было никаких перемен. – Мне сказано, чтобы я стоял здесь. Но раз началась стрельба, то вряд ли бизоны теперь подойдут сюда».

Вскоре снова раздался выстрел, гораздо ближе, несомненно, как раз за подъемом. Вдали, может быть на расстоянии двух миль, тоже прозвучал выстрел, слабый, но отчетливый в тихом утреннем воздухе. Еще и еще!

Итак, все три его товарища принялись за дело. Том стал внимательнее всматриваться в стадо и заметил, что оно зашевелилось. Глухой топот копыт донесся до его ушей. Часть стада скрылась за тучей пыли. Бизоны, по-видимому, бежали обратно в глубь зеленеющей равнины. Вдруг Том обратил внимание на то, что ружейные выстрелы – близкие, дальние и самые далекие – раздаются непрестанно и сливаются в сплошной гул. Прислушавшись, он разобрал, что выстрелы становятся глуше. Его товарищи гнались за бизонами и отъехали дальше. Через некоторое время он уже ничего больше не слышал. И бизоны, находившиеся против него, скрытые тучами пыли, тоже исчезли. Острое разочарование охватило его.

Но вот всадник показался на возвышенности, за которой происходила охота. Белая лошадь, несомненно, принадлежала Пилчэку. Том увидел, как всадник машет шляпой, и, приняв этот жесть за сигнал, вскочил на лошадь и галопом понесся к возвышенности. Здесь было открытое место, широко расстилалась серо-зеленая пустынная равнина, тусклая от пыли. Стада бизонов не было видно. Том поехал навстречу Пилчэку.

– Не повезло нам, – сказал разведчик. – Они направились сюда, к реке.

– Много вы убили? – живо осведомился Том.

– Я уложил двадцать одного бизона, – ответил Пилчэк. – А на обратном пути я встретил Стронгхэрла. Он был огорчен, что застрелил только пять, А Бэрн истратил чуть ли не все свои патроны, но, насколько я мог заметить, убил он всего одного.

– Вот как! – вырвалось у Тома. – А он был уверен, что уложит несколько дюжин.

– Думаю, теперь он лучше поймет это дело, – ответил Пилчэк. – Спуститесь вниз и посмотрите, сколько шкур вы сможете содрать. Я вернусь в лагерь и постараюсь переправиться через реку на повозке.

Разведчик уехал, а Том, повернув свою лошадь к востоку, рысью спустился к обширному покатому склону на равнину, где, осмотревшись, увидел пасущуюся лошадь, а дальше темную косматую громаду – очевидно, это был убитый бизон. Том пришпорил коня, быстро покрыл это пространство и застал Бэрна за сдиранием шкуры с бизона.

– Поздравляю с удачей, – крикнул, подъезжая, Том.

– Вот адская работа – сдирать шкуру! – завопил в ответ Бэрн, повернувшись красным и потным лицом к Тому. – Эй! Берегись!

Но предостерег он его слишком поздно. Лошадь Тома яростно захрипела, почуяв непривычный отвратительный запах, встала на дыбы, затем опустилась и с такой силой ринулась вперед, что Том полетел в одну сторону, а ружье его в другую.