Текст книги "Темный янтарь 2 (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

Когда возвращались, начался очередной обстрел. У порта вздымалась пыль, с опозданием доносился треск разрыва. Издали это казалось жутким, а ведь сидели там, работали, почти не замечая.

– Н-нормальный корабль, – сказал старший лейтенант, пожимая руки команде «003». – Оживили, м-молодцы. Так и скажу. Ждите п-пополнения, во-о-оружения. Вступите в строй.

Вооружение действительно дали, Янис съездил, загрузили пулемет, две винтовки, боеприпасы. Потом снимали с вооружения смазку, устанавливали – старый «виккерс»[5] встал на рубке, как будто тут всегда и был.

– Изучай! – сказал Яша, вытирая ветошью руки. – Ты теперь первый номер, а также второй, да и остальной канонирский расчет.

– Я?! – изумился Янис. – Это же уметь надо. Курсы, упреждения, таблицы там…

– Нету таблиц, – Афанасьич достал кисет. – Сам разберешься, ты в технике талант. Тем боле курсов тут не предвидится, к концу дело идет. Надо мне домой сходить, ключи соседям отдать. Выбьют ведь дверь, сломают, ироды криворукие. А я сам навешивал, еще Аня была жива, жаль дверь-то.

– Ты жалей чего хочешь, да не болтай лишнего, – возмутился Яша. – Я к вам, товарищи, со всем уважением, но панические слухи буду беспощадно пресекать! Нет никакого приказа на оставление Таллина, отстоим город.

Было это 25 августа, а 26-го вызвали курсанта Буракова к командованию, и вернулся Яша в звании младшего лейтенанта, с должностью командира катера и приказом готовиться к погрузке.

– Пистолет дали. А ни кобуры, ни патронов, – обескураженно пояснил свежий «младший». – Приказ понятный. Но как мы пойдем-то? Я же на механика учился, не штурман вообще, если что…

– Не мандражируй, у нас не линкор, на мель едва ли сядем. А мины… Прицепимся за кем-то, да пойдем потихоньку, ориентируясь на глаз, – усмехнулся Афанасьич. – Приказ понятный: увести все что плавает, загрузить все что ценное.

– Тебе легко говорить. У нас команда должна быть девять человек, а дали одного сигнальщика. Да и тот какой-то прибабахнутый, – перешел на шепот Яша.

Новый матрос действительно сидел на палубе неподвижно, держал винтовку подмышкой, слепо смотрел на леера. Глаза парня Янису вообще не понравились – не иначе, тоже контуженный, но не в заикание ушло, а по мозгам.

Афанасьича отпустили домой прощаться-собираться. Янис возился с пулеметом – вообще вооружение было хоть устаревшее, но вполне исправное. Вот только выпущенной для пробы из пулемета полуленты в сторону пролетавших «юнкерсов» было маловато для освоения оружия. Яша ушел проверять машину, пулеметчик Выру ровнял патроны в ленте и размышлял о своих нервах. Что-то всякое дурное вспоминалось. Вот Василек еще когда говорил – «будет выбор, посуху эвакуируйтесь». Понятно, совсем про другую ситуацию говорил старший лейтенант, сейчас тут вовсе не эвакуация, а боевой поход. Но курад его знает…

Янис зарядил ленту, разрядил, в очередной раз проверил маслянистый послушный затвор. За спиной встал новый сигнальщик, молча наблюдал, что тоже настроения не прибавляло.

– Брось его ковырять, – внезапно сказал сигнальщик. – Все одно потонем. Никто не пройдет. Там мин как говна, я точно знаю.

Янис обернулся.

– Что смотришь? – пробормотал матрос. – Я верно говорю. Уже тонул. Подорвались мы. Человек пять из команды выплыло. От мин пулеметиком не заслонишься, тут и не думай.

Глаза у сигнальщика были категорически ненормальные: будто пьяный, ведет его, только не от водки, а от страха. Оказывается, бывает такое.

Янис молча вытер руки, повесил ветошь на пулеметный ствол, шагнул и крепко двинул сигнальщику под дых. Тот скрючился, отмахиваться не пытался, только прохрипел:

– Да бей, бей. Я правду говорю.

Добавлять кулаком смысла не имело. Янис спустился в машинное отделение и спросил у командира:

– Списать сигнальщика нельзя? Трусит парень.

– Куда его спишешь? У нас тут не смотрины невест, перебирать не можем, – пробурчал Яша. – Вот не могу пойти и сказать «дайте мне толковых и надежных людей», нет на флоте такого права. Да и времени уже нет. Выходим завтра. Грузимся и выходим. Всё, поздно дергаться.

Помолчали.

– Товарищ командир, э-э, тут дело тонкое, – Янис пытался подобрать слова. – Я хоть мало, но воевал. В бою многое от удачи зависит. Пусть и суеверие, но все же. Давайте я друга из госпиталя в экипаж заберу? Надежный человек, он не помешает.

– Он же у тебя того… лежачий.

– Наверняка оправился уже. Крепкий парень, спортивный. Пусть в полсилы, но работать может. Вот, хотя бы, вторым номером.

– Да я не про то, – поморщился Яша. – У нас и после загрузки место будет, нам не особо много груза определили, не очень на нас рассчитывают. Найдется место. Только раненых на оборудованные транспорты грузить будут, а ты его сюда тащить вздумал. Ладно бы мы ремонт доделали, а то всё ободранное, всё кое-как. Не катер, а баржа угольная, малотоннажная. Ты о человеке подумал? Ему же лекарства нужны, уход, санитарки. А у нас что?

– Э… у нас надежнее. Мне так кажется. Такое вот чувство, – признался Янис.

– Вот все же суеверные вы люди, эстонцы, – закатил глаза командир. – Я не возражаю. Но как говорится, под твою ответственность. Афанасьич вернется, съезди, оцени ситуацию. Если нет сил у человека, пусть на нормальном судне идет. Все ж там удобства, матрацы, защита… В общем, ты человек обстоятельный, сам реши. Но чтоб быстро! Ты электрик-пулеметчик, по сути, треть экипажа.

***

В городе стреляли – вроде как разрозненно, не бой, а так… местное вражеское дерьмо повсплывало. Знакомое дело. Янис ехал с открытыми окнами, винтовка рядом. Стрелять из узкого салона едва ли получится, но спокойнее. Хотя сейчас куда большая опасность – покрышку пробить.

Навстречу отходила артиллерия – расчеты малочисленны, орудия битые, запыленные, но в порядке. Янис переждал, выехал на Нарва-Маанте.

В госпитале было беспорядка еще больше – сворачиваются. Товарищ Выру, подрастерявший часть воспитанности, сделал вид, что не слышит «матрос, куда пошел?!», лавируя между коридорными койками, преодолел знакомый маршрут. Ну, курад нам помоги, лишь бы Серый был на месте.

С этим повезло. Полулежал товарищ Васюк на койке, больничный халат по-барски запахнут, ибо на три размера шире, чем нужно.

– Ага! Знакомое лицо! – москвич прищурился. – Попрощаться? Или как?

– Как пойдет, – проворчал Янис. – Доложи самочувствие.

– Малость отлежался. Встаю, в «утке» не нуждаюсь. Но так-то вообще…

– Ну, решай. Могу забрать. Но у нас там не лайнер, условия очень грузовые. Катер довольно дряхлый.

– Хрен с ним, с лайнером. Оно тут непонятно как выйдет. Так что раз есть выбор, я с тобой сбегу, – Серега принялся осторожно подниматься.

Слаб как котенок, едва шевелится. Янис вздохнул:

– Лежи. Схожу, выпишу, как положено.

– Да ну его, маршрут-то один, на месте оформимся.

– Нет уж. Помнишь, как Василек делал? С бумажки начинаем, с правильного оформления, – напомнил Янис.

– Братцы, а места-то еще есть? – разом зашевелились безмолвно слушавшие соседи по палате. – Невмоготу ждать.

Янис переглянулся с Серым. Бывшие связные понимать друг друга не разучились. Москвич моргнул, подсказывая.

– Два места, больше никак не влезет, – честно сказал Янис. – Ну и по характеру ранений выбрать придется. Давай тебя и тебя. Фамилии?

В сворачивающейся канцелярии госпиталя товарищ Выру не врал, просто озвучивал факты поудобнее. Измученный военврач, обессиленно матерясь, велел выписать справки. Шлепнули печать, Янис, дуя на оттиски и придерживая приклад винтовки, похромал сквозь гомонящий и стонущий коридор обратно.

Трое раненых, помогая друг другу, выбрались во двор.

– Вот она, лимузинная красота, – пробормотал побледневший Серега. – Истинное загляденье! Чего не помыл-то?

– В целях маскировки, – проворчал Янис, открывая багажник.

Одежды взял маловато, по большей части подменка для возни в машинном отделении. Ничего, промасленная – она теплее. Свой бушлат отдал Федору – боец с отрезанной выше локтя рукой был высокорослым.

Загрузились. Серега, занявший «командирское» место, откинулся на сиденье, прикрыл глаза – на белом лбу блестели капли пота.

– Воды дать? – спросил Янис, заводя двигатель.

– Да это с непривычки, отвык от свежего автомобильного воздуха, – пробормотал москвич.

– Да, вспоминается «Линда», – признал Янис, передавая винтовку назад черноглазому красивому ранбольному, у которого обе руки были в исправности. – Страхуйте во все глаза, в городе не очень спокойно.

Покатили. Немцы опять обстреливали, но клали снаряды в кварталы южнее. Янис пытался вести ровно, но DKW все одно подскакивала, раненые кряхтели, но обсуждали город – все были не местные, к Таллину отступали посуху, улицы разве что из окна госпиталя видели.

Стрельба раздалась рядом, Янис свернул за угол, резко объехал лежащего убитого. Впереди патруль палил по чердаку. Отвечал ли кто красноармейцам, разглядеть не успели, водитель дал по газам, легковушка рванула вперед.

– Выходит, в городе уже немцы? – спросил черноглазый красавец Фарид, держа винтовку наготове.

– То не фрицы, – сказал, жмурясь, Серый. – Местная дрянь, кайтселийтовцы. Не добили вовремя, куредный курад им в корму. Как госпиталь-то вывозить будут?

– Прикроют, – заверил Янис. – Всех вывезут, план эвакуации есть точный, никого не оставят. Э… Фарид, – а ты из каких национальностей? Извини что интересуюсь, у нас тут в Эстонии таких смуглых немного.

– Ленинградец он, урожденный в Петрограде, – немедля объяснил Серега. – Студент, доброволец, между прочим. А с национальностью у него проблема: мать – армянка, отец – татарин, записан татарином, но сомневается. Вообще он – ФариТ – в честь Фабричной Армии Интернационала Труда.

– Довольно уникальное имя, – счел возможным удивиться Янис.

– Верно, батя был с фантазией, жаловаться не на что, – усмехнулся смуглый красавец.

– Да тебе вообще жаловаться не на что – и физиономией удался, и интеллектом. Рассказывать умеешь – прям лекторий. Не то что Янис, одну заячью сказку месяцами умудряется тянуть, я давеча вспоминал, – простонал Серый. – Ян, да не тряси ты так! Пораненные же бойцы.

– Подъезжаем уже.

Янис помог пассажирам перейти по узким сходням. Живописно построились на палубе перед командиром катера. Яша страдальчески схватился за сердце:

– Живо вниз, доходяги! В командирскую каюту загружайтесь, обустраивайтесь. Туда все равно ничего, кроме вас, не влезет. Носа не высовывать, отдыхать. Гальюн рядом. Ян, покажи бойцам. Черт, неужели хоть калоши людям выдать не могли?! Мыслимое ли дело – в море в тапках выходить?!

– Не шуми, товарищ командир, – сказал Афанасьич, выглянувший из машинного. – В море в тапках даже лучше – если что, в воде сами снимутся, на дно не утянут. Самое плохое – сапоги, вот те – чисто гири. Я не панику навожу, объясняю с чисто практической точки зрения.

– Вот и не наводи практической паники! – рявкнул Яша. – Без шуток предупреждаю! В боевой поход идем, не на прогулку.

– Так точно, товарищ младший лейтенант. Разрешите сказать? – статный Федор пытался подобрать пустой болтающийся рукав бушлата. – Я наводчик. В смысле, был, пока обе руки имелись. Зрение отличное, на ногах вполне стою. Если нужен наблюдатель или как у вас… впередсмотрящий, так могу быть полезным.

– Вот это иной разговор, – ободрился Яша. – Уверен, дело всем найдется, пусть и после выздоровления. Пока отдохните, потом поужинаем, пока время есть. Ян, да покажи парням место, они же едва стоят.

В ночь на 28 августа катер перешел в Русско-Балтийскую гавань, встав под погрузку.

[1] Широко известный в свое время роман «Одиночество» Николая Вирта, вышел в 1935 году. Книга повествовала о Гражданской войне на Тамбовщине, про события, о которых тов. Выру имел весьма смутные представления по уважительным причинам.

[2]Подобные катера существовали в действительности, но судьба их весьма смутна. В данном повествовании фигурирует собирательный образ катера с чуть подправленными ТТХ.

[3]Вторая эскадра – подразумевается Вторая Тихоокеанская эскадра Российского императорского флота под командованием контр-адмирала Рожественского. Вышла из Либавы 2 октября 1904 года.

[4]DKW F5 – компактный седан с передним приводом, выпущенный Auto Union DKW в 1935 г. С трескучим двухтактным моторчиком аж в 18 «лошадей». Бытовала шутливая расшифровка DKW: Der knabe wunsch – мечта мальчишки.

[5]Английский вариант пулемета «Максим», отличавшийся некоторыми деталями, в том числе развернутым замком, наличием разных возвратно-боевых пружин, позволяющих менять темп стрельбы.

Глава 2. Держать курс!

Таллин 29 августа 1941г. Погрузка на корабли.

Волнение было приличным[1] – СКА «003» неуклюже пританцовывал у пирса. Вообще грузиться в темноте было неудобно: место для катера отвели на отшибе, да собственно, иного ожидать было и бессмысленно – не транспорт под четыре тысячи тонн. Но протаскивать груз в конец причала оказалось практически невозможно. Выделенные в помощь бойцы волокли тяжелые ящики жутко долго, лавируя и путаясь по основному причалу.

– Лучше бы вообще не разгружались, подождать нас не могли, – негодовал Яша. – Вот, чтоб им… Янис, проедешь?

Да, хорошо, что DKW решили раньше времени не бросать, догадались перегнать в Русско-Балтийскую. Янис, непрерывно сигналя, лавировал между машинами, людьми и штабелями грузов. В порт стекались отряды пехоты, группы штатских эвакуированных, семей партактива и служащих, местами было вообще не протолкнуться. Грузился транспорт «Иван Папанин» – крупное, серьезное судно[2]. Под стеной жарко горело какое-то имущество, бросало на людей искры и клубы дыма. Янис понимал, что в других гаванях Таллина все еще напряженнее, вон – по Купеческой немцы били особенно упорно и почти непрерывно, но легче от этого не становилось.

В отнюдь не безразмерную легковушку ящики вмещались с трудом. Янис принялся снимать дверцу машины, мешала нервная дамочка из сопровождающих, требующая загружать ящики «в соответствии с нумерацией» и вообще сделать всё и сразу.

– Товарищ, вы мешаете, – призвал к голосу разума Янис, отставляя снятую дверцу к колесу артиллерийского передка.

Тетка отвернулась и вполголоса сказала нецензурное.

Вот тебе и пожалуйста – вроде бы типография, да еще гражданская, образованные люди, а неуклюже матерятся. Да еще носом хлюпают.

– Девушка, вы не волнуйтесь, загрузим все в полном порядке, – несколько льстя солидно-возрастной типографской начальнице, заверил Янис. – Давайте так: мы перемещаем груз к катеру, и вы там руководите загрузкой по этой самой нумерации. Вот садитесь, я вас первым делом переправлю. Для контроля и уверенности.

– А как же здесь груз?! Вдруг с ним что-то.… И где же товарищ Тамм? – дамочка завертела головой, всхлипывая уже в полный нос.

– Марин, я останусь, присмотрю и встречу Тамма, – сказал с сильным эстонским акцентом щуплый типографский человек. – Только девочку возьмите, ее здесь затолкать могут.

Жмущаяся к нему белобрысая девчонка широко распахнула глаза. Сейчас тоже заревет.

– Спокойно, граждане! – мягко, но уверенно призвал Янис. – Как говорил наш командир товарищ Василек – «действуем строго по плану и сложившимся обстоятельствам». Тогда вполне получалось, хотя обстановка была похуже. Загружаемся.

Нервная дамочка втиснулась на переднее сидение, взяла на колени девчонку. Та тихонько плакала. Янис осторожно двинул перегруженную машину, просигналил – толпа зашевелилась, с трудом расступаясь. Впрочем, когда миновали краны и сгрудившихся военных у транспорта, пошло полегче. Но за складами вновь громыхнуло – немецкие снаряды ложились недалеко. Красноармеец-грузчик, стоящий на подножке, и типографская тетка наперебой орали, перекрикивая разрывы – пытались успокоить девчонку. Зряшное дело, курад его заешь, тут бы любой расплакался.

Огибая повозки, Янис сухо сказал по-эстонски:

– При погрузочных работах слезы лить не положено. Это замедляет рабочий процесс и вызывает дифферент судна. Прекращаем, тут ехать-то три минуты.

Девчонка умолкла и испуганно глянула на водителя.

Янис ей подмигнул:

– Знаешь, что такое «дифферент»? Ничего, выучишь. А папу твоего я точно привезу, обещаю. Никого не забудем, у нас командир катера очень бдительный.

– Да, пусть очень бдит, – попросила девочка по-русски, акцент у нее был поменьше чем у отца.

Младший лейтенант Бураков бдил и руководил малосильной погрузочной командой, а Янис еще трижды скатался к грузу – загружали вместе с тем неразговорчивым наборщиком-эстонцем. Ящики с типографским шрифтом были не особо громоздкими, но увесистыми, деревянные «кассы» и стойки грузились легче, их оказалось возможным подвязать и на крышу. Рядом с причала сталкивали грузовики и повозки, хрустело и хлюпало шумно, потом на крыши машин еще и гранаты накидали. К остаткам типографского груза пробился кругленький человек в военной шинели без знаков различия. Задыхаясь, прокричал:

– Не опоздал?

– Почти, – лаконично отозвался наборщик.

Янису гражданин сразу не понравился: в такие моменты опаздывать не полагается, да и вообще – упитанный, даже очки в черепаховой оправе этакие жирненькие, да еще два чемодана личного барахла волочет. А куда их?

Человечек, видимо, сообразил о чем думают, немедля взмолился:

– Чемоданы возьмите! Я ничего, я так добегу. Там судно, да?

– Багаж – на ящики, сами на подножку встаньте и держитесь, – мрачно скомандовал Янис.

Тарахтели потертые «кассы», висели на подножках пассажиры, изнеможенно скрипела машина. Видимо, конец рессорам. Впрочем, глупо горевать.

У «003»-го ругался Яша – при погрузке согнули и сломали леера.

– И где теперь им замену искать?! – рычал командир, лупя себя по колену фуражкой. – Таких лееров в Ленинграде наверняка не найдем. Вот же пехота криворукая!

Неуклюжие бойцы-грузчики уже смылись. Янис перепрыгнул на палубу, взялся за ящик – требовалось спустить в трюм последний «номерной» груз.

– Не надрывай спину, без тебя управимся, – рявкнул Яша. – То один битый лезет тащить, то другой. Вот с Федора пример берите – поставили вахтенным наблюдателем, выполняет свои обязанности, не отвлекается. Давай, машиной займись. А вы кем будете?

Последнее относилось к округлому полувоенному человеку.

– Это товарищ Тамм, – подала голос типографская тетка.

– Я сам, сам, Марина Сергеевна, – круглолицый с готовностью полез за документами.

Яша проверил удостоверение и командировочное предписание, выразительно покосился на огромные чемоданы.

– Понимаю ваши чувства, но это не то, что думаете, – с достоинством пояснил, малость отдышавшись, очкарик. – Книги. Часть ценной коллекции издательства, все, к сожалению, взять не удалось. Но восемнадцатый век! Уникальные издания. Фашистам оставлять никак нельзя.

– Что, прямо восемнадцатый? – не поверил Яша.

Толстячок торжественно извлек ключ и клацнул замками чемодана:

– Извольте взглянуть, мы от военно-морских сил тайн не имеем. Вот первые труды Лакруа[3] издания 1793 года, а это лоция Морского кадетского корпуса 1789 года…

– Вот это вещь! Если что, так по ней точно дойдем! – восхитился командир. – Запирайте, грузим с удвоенной осторожностью. Вы уж извините, чемоданы, они ведь…

– Да что я, не понимаю, как выгляжу? – засмеялся толстячок. – Пробивался сквозь густую завесу коллективного презрения и искры порицания, всем ведь не объяснишь. Но ведь в последний момент мы насчет библиотеки спохватились, как-то не до того было.

– Тяжеленные, – подивился командир, с кряхтением принимая чемодан.

Янис забрал из машины хорошую отвертку и домкрат, передал на борт. Похлопал машину по багажнику – прощай верткий штатский транспорт.

– Ян, отходим через десять минут. У нас график, – заорал Яша. – Да не надрывайся, говорю!

Командир перепрыгнул на пирс, за ним перебрался оказавшийся не таким уж никчемным толстячок Тамм. Сообща примерились, Янис снял автомобиль с ручного тормоза и только тут спохватился:

– Стой! Забыл.

Он передал командиру полевую сумку:

– Бросил кто-то. Неплохая вещь.

– Новая, кожа высший сорт, – оценил Яша. – Мерси.

– Там внутри кобура, тоже новая. Может и не подойдет, но все-таки.

– Вдвойне мерси. Ну, ухнем…

Навалились – DKW попыталась удержаться на краю пирса, но с жалобным скрипом полетела в воду, плюхнулась, закачалась, не желая тонуть.

– Жаль, прекрасный был транспорт, – очень верно сказал умный очкарик.

– Э… – только и вздохнул Янис.

Винтовочная стрельба шла где-то недалеко от гавани, но еще такая – предварительная, не немцы, а диверсанты гадят. Вот привыкли мы отступать, а ведь вредная привычка, поскольку…. Тут стратег Выру вспомнил, что давно и упорно хочет пить и спустился в кубрик. Чайник стоял на столике, слабосильный отдыхающий Серый располагался на рундуке. Да, выглядел товарищ Васюк так себе – бледновато-сероватый.

– Закончили? – спросил Серый, пытаясь сесть ровнее.

– Угмх, – ответил Янис, оторвался от носика чайника и поинтересовался: – Ты зачем за груз хватался? Тебя из госпиталя вытащили, чтоб ты здесь помер?

– Это кто меня тащил?! Я сам шел, – возмутился ранбольной, но сник. – Действительно, хил я еще. Но не могу же постоянно бездельничать. Мне и так не по себе, а тут еще море… я, откровенно говоря, непривычный.

– Тут много таких, непривычных, не заскучаешь, – проворчал Янис, прислушиваясь к разговору на палубе. Там ругались и спорили. – Слушай, давай тебе дело дадим. Ты очень сознательный, комсомолец, языкастый, вот и будешь успокаивать не особо сознательных пассажиров.

– Это ту тетку, что в истерике? – без особого воодушевления уточнил Серега. – А она вообще кто?

– Курад его знает. Вроде сопровождающая. Все пассажиры при этой типографии, что в ящиках. Но я не про нее. Там девчонка малая, переживает. С ней отец, но он, наверное, занят у нас будет. Похоже, толковый мужик, механику знает.

– Понятно. Что ж, нужно в няньки – значит, нужно. Она совсем малая?

– Не, нормальная. Чуть помладше Анитки. Только перепуганная.

– Успокоим, разберемся. Спускай сюда подрастающее поколение, – распорядился товарищ Васюк. – Только ты, Ян, это… вот возьми.

Ранбольной расстегнул на запястье ремешок трофейных часов.

– Это что за мысль нелепая?! – изумился Янис. – Тоже придумал. Тонуть собрался?

– Не, не в этом смысле. Просто тебе нужнее, у вас там вахты, смены, курсы… К тому же трофеи мы вместе брали, у тебя ничего не осталось, а эти часики водонепроницаемые, я немецкую надпись лично переводил.

– Не выдумывай.

– Ну, тут еще такое дело…, – Серега перешел на шепот. – Раздражают. Тикают и тикают. А я лежу, или сижу, насквозь бессильный. Мысли всякие… Лучше уж без тиканья. Если что, потом отдашь.

– Непременно отдам, – Янис фыркнул и забрал знакомые часы. – Все ж дурак ты. Ладно, спишем на болезненность. Вот, я как раз лекарство приберег. Только сразу не потребляй, тебе много наверняка нельзя.

Бутылка, тщательно завернутая в ветошь, хранилась рядом с инструментами.

– Пиво, что ли?! – изумился Серый.

– Еще по довоенному рецепту. Выручил одних парней обрезком шланга, отдарились. Мне не положено, да и времени нет, а тебе для укрепления сил.

– Да тут одна возможность укрепить силы жутко укрепляет, – бодро заверил ранбольной. – Ладно, спускай пассажиров. Старшую тоже давай, она вам там покою не даст, а у меня культурный подход к дамочкам. Да и любят они слабосильных и недужащих.

Типографская дама рыдала, уткнув нос в лацканы пальто. Из светлого драпа доносилось невнятное:

– Утонем. Это же просто лодка… Старая… и имущество…, нас под суд… под трибунал…

Девчонка поддерживала общие метания и сомнения слабого пола тоненькими всхлипываниями, отца ее видно не было. Собственно, все мужчины рассосались, ибо дамские слезы выносить сложно. У рубки топтался один командир Яша, злой и красный:

– Совершенно у нас не лодка, а сторожевой катер. Пусть и легкого типа.

– Потонем, – утверждающе гнусавила типографская дама.

– Товарищ Марина Сергеевна, – вмешался Янис – ну что вы тоску наводите? Интеллигентный же человек, должны знать, что у деревянного судна в данной ситуации очевидные преимущества. Это же корпус отборной норвежской сосны – практически непотопляемая древесина. К тому же мы маломерная и малозаметная для мин цель. Защищены лучше линкора.

– Утешаете? – спросила, хлюпая, дама.

– Объясняю, причем ничуть не преувеличивая. А утешать вам придется нашего раненого. Геройский парень, но еще не оправился после снайперской пули гада-фашиста.

– Да не надо меня утешать, – слабо заорал геройский парень из кубрика. – Мари Сергеевна, берите девочку, идите сюда. Я вас с кораблем познакомлю, удобства покажу. Тут, извините за прямоту, специальный женский гальюн имеется, очень удобно.

– Правда, что ли? – изумилась дама, глядя на командира.

– Без сомнений! – заверил Яша и глянул на часы: – Идите, обустраивайтесь.

Пассажирки спустились в кубрик. Командир благодарно покосился на электрика-пулеметчика:

– Ловко ты, Ян. Друг-то твой управится с женским населением?

– Само собой. Задачу я ему обозначил.

– Молодцы. Тогда снимаемся и отходим. Что-то мне эти минуты бесконечными кажутся, – признался командир.

***

СКА «003» был включен в состав сил охранения Конвоя №4 и должен был занять место в строю рядом со сторожевым кораблем «Разведчик»[4]. По правде говоря, «Разведчик» тоже был катером, довольно старым, вступившим в строй еще 1905 году. Но крупным, двухтрубным, солидно вооруженным двумя 45-миллиметровыми орудиями и парой пулеметов. И главное, с опытным командиром и командой. Нервничающий товарищ Яша очень надеялся удержаться за старшим кораблем и не опозориться. Пока приходилось ждать: огромный конвой прорывающихся сил медлительно и трудно сосредотачивался в районе островов Нарген и Аэгна.

Над морем и берегом непрерывно громыхало: боевые корабли флота и тяжелые орудия береговых батарей вели шквальный огонь по немцам. Момент был опаснейший: в полдень обороняющие город части получили приказ об оставлении позиций, и враг мог попытаться на их плечах ворваться в гавани. Погрузка личного состава нашей армии продолжалась в Купеческой, Минной, Беккеровской и Русско-Балтийской гаванях, подразделений береговой обороны грузились у островов Аэгна и Нарген, а так же с причалов Палдиски.

***

Волнение на море стихало, но катер все еще порядком кидало. Янис, упираясь ногой в переборку, еще раз проверил пулемет. Место пулеметчика на рубке на «003» было обустроено так себе: явно не хватало сидения, хотя бы доску откидную сюда пристроить, да и крепления для коробок с лентами не помешали бы. Не успели, теперь уж чего…

К пулеметчику заглянул товарищ Тамм:

– Приказом командира откомандирован вам в помощь. Так сказать, вторым номером.

– Соображаете по вооружению? – Янис похлопал по затыльнику пулемета.

– В молодости случалось заниматься. Но если честно, больше знаком с «льюисом».

– Это когда же у вас такой случай был? – полюбопытствовал Янис.

– Древние века: двадцатые годы, Туркестан.

– Посмотрели, значит, мир и пулеметы?

Обсудили подачу ленты – имелись там некоторые моменты, волновавшие Яниса. Ну, уверенности чуть прибавилось.

У рубки собралась вся невеликая команда «003»-го. Молчаливый наборщик как-то сразу самоприписался к машинному отделению – нашли они с Афанасием общий язык. Однорукий наблюдатель и Фарит, уточняли детали боевой катерной службы. Оба толковые парни – Серый с бессловесной рекомендацией не ошибся. В общем, все было нормально, даже псих-сигнальщик сейчас ерунды не болтал и выглядел отрешенно спокойным.

Болтали волны катер, несло с берега гарь и орудийный грохот. Давно занял свое место в конвое «003»-й, изнывая, подрабатывал двигателями среди тумана поставленных эсминцами дымовых завес, ждал начала движения конвоя…

***

Шторм, задерживавший выход конвоев, стих, и в 12:18 Конвой №1 покинул бухту. За ним вышел Конвой №2, в 16 часов снялся с якоря Отряд Главных сил, за ним последовали конвои №3 и №4, к 17:00 в бухте остались лишь боевые корабли. В 17:15 снялся с якоря Отряд Прикрытия…

Состояние погоды: ветер норд-ост от 4-5 баллов.

Изначально конвой №4 должен был двигаться в составе:

спасательное судно «Сатурн»,

буксиры КП-6 и КП-12, ведущие на буксире неисправный торпедный катер ТКА-121,

подводная лодка Щ-301.

Их охраняли и прикрывали:

тральщики: «Поводец», «Пикша», «Ястреб»,

четыре катера-тральщика (КАТЩ-1503, КАТЩ-1504, КАТЩ-1505, КАТЩ-1506),

канонерская лодка «И-8» (бывшая грунтовозная шаланда, вооруженная 6 орудиями разных калибров),

сторожевые корабли «Ост», «Щорс» и «Разведчик», и СКА «003»[5].

Всего 28 августа из Таллина вышло 225 кораблей и судов.

***

Давно скрылся из виду окутанный дымом город, горящее здание старинного арсенала, факелы над нефтяными цистернами в Купеческой гавани, холм Вышгорода и красный флаг на башне «Длинного Германа», бухта… Вокруг было море. Шли впереди тральщики, следом по протраленной полосе тянулся медлительный строй судов. Ну, по правде говоря, уже и не совсем строй, уж очень разнотипными был конвой: кто-то терял ход и отставал, кто-то неудержимо выкатывался вперед. Сигналили с флагмана конвоя[6], но не особо помогало – техника, она и есть техника, сознательность у нее умеренная.

Моторы «003»-го и Афанасьич пока не подводили – катер исправно следовал за поводырем «Разведчиком», молчаливый сигнальщик механическим тоном рапортовал о сигналах командования. Пока все шло ничего себе, но вряд ли так и дальше будет. Между Таллином и Кронштадтом около 200 миль, берега Финского залива по большей части движения заняты противником, по курсу минные заграждения, на прикрытие нашей авиацией рассчитывать едва ли приходится. С другой стороны, кораблей много, на что способна сконцентрированная корабельная зенитная артиллерия, Янис видел. Один крейсер «Киров» чего стоит, а если эсминцы прибавить... Там такая плотность огня… не то чтобы много сбивают, но отгоняют немца исправно. Но то в бухте, а здесь…

Янис достал тряпку и еще раз протер затыльник «виккерса». Есть смысл рассчитывать исключительно на собственные противовоздушные средства, пусть они и, э-э… скромной мощности.

Донесся отдаленный взрыв. Мина, видимо.

– Воздух! – заорали одновременно с носа и из рубки.

Самолеты проходили южнее – Янис с трудом разглядел силуэты в затуманенном пароходными дымами небе, развернул в ту сторону пулемет, но самолеты уже исчезли, видимо, отбомбились и разворачивались, на аэродром драпая.

– Ян, ты чего ворон ловишь? – сердито вопросил Яков.

– Виноват, не рассмотрел сразу. Опыта нет, товарищ командир.

– Этак ты опыта и не наберешь, разбомбят нас к свиньям собачьим, пока рот разеваешь. Слышишь?

Янис ничего не слышал, кроме плеска волн и стука машин.

– Эх вы, сухопутные электрики-механики, – сокрушенно прихлопнул новую, но уже порядком измятую фуражку Яша. – Бомбят же транспорты. И попали… Дым видишь?