Текст книги "Шакалы пустыни (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

В принципе, часть носа уцелела – процентов двадцать, остальное было отсечено, довольно чисто, но ассиметрично. Видимо, истязатель сознательно добивался максимального обезображивания приговоренной. Получилось жутко: уцелевшая кость переносицы остро торчала под тонко затянувшейся кожей, асимметрия придавала лицу намек на злую гримасу-усмешку – да, весьма похоже лыбились мертвецы, восставшие из склепов кладбища аль-Караф. Откровенно недобренькое лицо. Хоть в данном случае миниатюрный рот вовсе не хохочет и пухлые губки на месте, ничуть не сгнили. Но все равно, веселится и пугает рукотворная гримаска смерти, доходчиво напоминает о бренности всего земного, а особенно мимолетности девичьей красоты. Более асексуальной зарубки поставить невозможно.

Катрин не содрогнулась только потому, что уже видела нечто подобное.

Видела достаточно долго, ежедневно, причем без всякого никаба, ибо то был парень. Вообще-то он был изуродован похлеще, без всяких аккуратностей, да и одного глаза лишился. В общем, там было все куда хуже. Здесь же вызывала ступор обдуманная и хладнокровная изощренность неведомого палача.

– Прискорбно. Но это тоже детали. Как говорит наш великий сахиб и главный ратоборец, давай «ближе к теме». Лицо зачехляй. Работе оно не мешает, язык, слава богам, на месте остался. С хозяйкой поговорю.

Девушка молча закрыла остатки личика.

Каир как-то окончательно перестал нравиться туристке-археологше. Так-то ничего: редиска, дамы гостеприимные, да и вообще пока еще не убили. Но если вдуматься…

Вдумываться следовало о многом, но это когда время будет. Сейчас следовало поговорить с шефом – все ж он тоже право слова имеет, вдруг у него какие-то категорические предубеждения против безносых переводчиц.

Катрин двинулась искать библиотеку. Дом был пустынен: уборку в галереях начинать и не думали, жалкие остатки гарнизона сосредоточились у кухни.

Оно и верно: наверняка возникнут неприятности с очередными «гостями», да и в целом судьба Хаят и оставшихся девушек незавидна. Хорошо бы им на постой галантных гусар определить или еще кого платежеспособного и щедрого. Впрочем, герои Наполеона здесь тоже не особо задержатся.

Э-хе-хе, нет в жизни никакой стабильности.

Стабильность царила в библиотеке: полный порядок на шкафах и инкрустированных конторках, шеф похрапывал-посапывал, предусмотрительно забронировав себе брюшко мощным фолиантом в сафьяновом переплете. Выглядело это умилительно, если, конечно, не брать в расчет, что мсье Вейль лжив насквозь и на всю длину: от носков до наметившейся плеши. Носки, кстати, протерлись зверски, пятки торчат, как у клошара аутентичных годов.

– Босс, вы обед проспите. И возник актуальный вопрос по штатному расписанию штабного экспедиционного отдела.

– А? Где? – Вейль разочарованно всапнул и открыл слипшиеся глазки.

– С книжечкой поосторожнее, – посоветовала Катрин. – Она, небось, уникальная.

Угадала. В смысле, не о раритетности издания, а насчет взведенного револьвера под книгой.

– Слушайте, Вдова, а зачем… – шеф посмотрел на часы, присмотрелся и огорченно поднял бровки.

– Настал конец времен и последний день Каира. И восстали легионы мертвецов, и погнали прочь гостей, лживых-невоспитанных, ссаными тряпками. И встали на рассвете часы стража, и лопнула струна связей эпох.

– Выдумываете зачем-то, – упрекнул Вейль, приглаживая волосы. – А между тем, часы жаль. Кстати, связи с лагерем нет. Коммуникатор мертв, рация тоже.

– Да к чему вам вдруг рация? Все равно до лагеря «не добьет».

– Мы пропустили срок возвращения и нас должны искать. Теоретически.

– Да, так  и вижу: профессор де Монтозан возглавила спасательную партию, Дикси уже вынюхивает следы, Азиз фон Азис допрашивает первых пленных, «Крест» и «Механик» с дробовиками…

– Это вряд ли. Но возможно, «Цифры» одумались, перевооружились, и… – шеф посмотрел на подчиненную осуждающе. – Вы зачем меня фантазиями заражаете? И к чему было будить? Что у вас опять стряслось?

– Собственно, ничего не стряслось. Рутина. Дом частично обследован, происки бандитствующих элементов своевременно пресечены, кухня и завтрак проверены, хозяева настроены лояльно…

– Что за странные формулировки? Вдова, давайте ближе к теме. Этих… элементов, много?

– Было трое, но кончились. Я, собственно, о пополнении штата подумала…

Катрин рассказала о безносой переводчице.

Вейль пожал плечами:

– Дикие нравы. Полагаю, бедняжка крепко разозлила мужа или хозяина. Но она нам не подходит.  Здесь при переговорах женщин всерьез никто не воспринимает. Даже носатых женщин. Вас, разумеется, это правило не касается – вы с ятаганом очень убедительны.

– Она не сторона переговоров – она ретранслятор. И недурной вариант, поскольку связей в штабе генерала Бонапарта не имеет, и «стучать» не будет. По крайней мере, сразу. И куплю я ее за свои деньги. Ибо без языка здесь даже на рынок не сунешься.

– Рынок? Ах, рынок… – шеф зевнул, прикрылся. – Что ж, покупайте. Или выменивайте. Хуже наша ситуация от столь нелепой переводчицы не станет. Денег у вас хватит? Или у вас там с местными свои расчеты? Выглядите очень отдохнувшей. Впрочем, это ваше дело. Дадите мне еще поспать?

Шеф повернулся спиной – на красивом, но неудобном диванчике лежать ему было неудобно, особенно если не выпускать из рук «лебель». Да, дремать с взведенным револьвером – шикарный отдых.

Глава 8
Мешки и трагедия на Ниле

Опять день пятый месяца термидора (вторая половина дня)

Выехали с оказией.На мула Катрин смотрела с ностальгией – животное престарелое, дряхленькое, неопределенной серо-пегой масти – как тут не вспомнить старые добрые времена? Вообще мулы в Каире ценились, возница важничал, вел повозку с неспешным достоинством владельца подержанного, но лимузина. «Археологи» устроились на повозке среди мешков товара. Хозяин упряжки был не только степенен, но и мудр. Слухи о том, что солдаты диких гяуров-фрэнчей охочи до свежих овощей казались вполне обоснованными – муловладелец надеялся выручить за полезный продукт двойную, а то и тройную цену.

Собственно, разъезды французской кавалерии уже вошли в город и прощупывали обстановку. Всадников под командой Наполеона имелось немного, разведка затянется. Но остатков «археологической» группы это уже не касалось – в разгар дня город выглядел порядком обезлюдевшим, обреченно-спокойным.

…– В общем, кладбище аль-Караф серьезно осквернили. Подозревают, что это напакостили местные христиане. Все знают, что они с нетерпением ждут прихода гяура-Наполенэ, – тихо рассказывала Катрин.

– Да? У кого-то имелся замысел осквернить кладбище? Нет, я не верю. Случай воистину ужасный, – сонно возмутился шеф. – Впрочем, аль-Караф – местечко противоестественное и с недоброй атмосферой. Мне так показалось. Впрочем, возможно, слухи об осквернении сильно преувеличены.

Катрин хмыкнула. Слухи были самыми верными – с рынка. Завернули туда мимоходом, скупились по мелочам, переводчица пересказала, о чем народ болтает. Шпионка из девчонки оказалась еще та – немногословна до чрезвычайности. Может, попривыкнет.

Сейчас сведущая во многих языках жертва дремучих обычаев плелась рядом с повозкой, помалкивала. Имя ее было – Анис, иных подробностей, типа места происхождения, возраста и прочего, выдавить не удалось. Даже трудно сказать: хорошо или плохо, когда толмач предельно лаконичен?

– Давайте оставим в покое это кладбище, – предложил Вейль, поправляя новую чалму – простейшую, феллахско-сельского образца, но новую и, по-видимому, удобством значительно превосходящую прежний образец. – Вдова, вы, кажется, о чем-то спросить хотели?

– Я? С чего мне вдруг спрашивать? Вы и так врете на каждом слове. К чему мне лишнее ваше «ля-ля»?

– К сожалению, я не в силах расшифровать глубоко женскую терминологию. Но уверяю вас, в моих словах не было ни слова лжи. Просто я не склонен заранее раскрывать все карты. Согласитесь, с непроверенными людьми такая тактика вполне разумна.

– Теперь я проверена, и вы решили вывалить кучу откровений? Что-то не верится, – Катрин осторожно выковыряла из прорехи мешка аппетитную редисину.

– Вы пессимистка. Зачем вам откровения? Истина – тяжкий груз, с ней через заборы прыгать трудно. Давайте остановимся на нынешнем положении дел: вы не спрашиваете лишнего, я не пытаюсь вуалировать истинное положение дел. В нужный момент вы все узнаете. Если захотите.

– Нужный момент… вы уж бросайте «вуалировать» прямо сейчас. А то звучит угрожающе. «И пришла к ней Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, а Аллах лучше знает».

– О, вы решили припасть к первоисточникам? Похвально, – одобрил Вейль.

– Это ваша библиотека подействовала. Сразу вспомнилось, что я в детстве на тему здешних ужасов читала.

– Вы весьма образованная девушка, к счастью, лишенная нынешней широко распространенной узкопрофессиональной специализации. Вы мне подходите. Уникальный стиль фехтования, недурная реакция. Увлечение ворованными витаминами и иной здоровой пищей. Нет, мне действительно понравилось.

– Благодарю. Польщена до глубины души.

– Это к слову. Не будем отвлекаться, поскольку много ближе к теме ваше замечание о Разрушительнице наслаждений. Даю слово – Она явится не по моему приглашению. Если вы, конечно, не вынудите меня пересмотреть это обещание.

– Поскольку я не понимаю ваших интересов, да и вообще не улавливаю логики событий, то с чего мне быть уверенной: пересмотрели вы свое столь любезное обещание, или все еще благожелательно настроены к данному сотруднику низового звена? – Катрин сунула в рот обтертую редиску. – Поясните, в чем мой интерес. Не стесняйтесь, ибо последние события вызвали практически непреодолимое желание срочно вернуться в тюрьму. Там пахнет лучше и мертвецов меньше.

– Кстати, мертвые вас вообще не пугают? Это не отвлеченный вопрос, он близок к теме, – обосновал свою любознательность шеф.

– Я уже догадалась, что близок. Погибших я видела изрядно, в том числе хороших людей, что порой невыносимо грустно. Но сами по себе мертвые меня не пугают. Все там будем. Но неупорядоченное вскакивание усопших из могил и их хаотичная беготня – это ненормально и противоестественно. Знаете, какие-то основы миропорядка все же должны соблюдаться.

– Времена смутные, правила меняются и нарушаются, – уклончиво оправдался шеф. – Несомненно, ничего хорошего в этом нет, хотя с другой стороны… Послушайте, вас не посещало внезапное искушение заглянуть туда – в лучший мир, где много хороших людей? Вопрос сугубо философский, можете считать его отвлеченным психологическим тестом.

Редиска (весьма неплохая) мгновенно начала горчить.

– Чего туда заглядывать? Успеется, я уже заглядывала. У меня пока по эту сторону кое-что осталось. Может, не самые безупречные люди с точки зрения мироздания, зато самые близкие лично для меня, – Катрин разозлилась. – Вейль, подобные вещи спрашивать нельзя. Суицидальные мысли посещают каждого человека, но я заглядывала Туда вовсе не по собственной инициативе. Короче, мне нужно вернуться в Париж как можно быстрее и иные варианты я попросту отказываюсь рассматривать.

– Не вспыхивайте, я просто оцениваю и сравниваю реакцию, – шеф смотрел на приближающуюся пристань. – У меня есть разумное предложение компромисса. Сейчас загрузимся, я поясню.

Загрузились на подобие баржи. Мулу поставили ведро с водой, переводчица, отвернувшись от всех, уставилась на реку, возница вступил в беседу с гребцами. Катрин машинально надергала  из мешка редисок про запас.

Разговор выходил каким-то нелепым. Ничего конкретного, внезапный упор на доверие-недоверие. Абсолютно ничего не дает такой разговор. С другой стороны, а что дадут многочисленные озвученные факты и конкретные обещания? Ни то, ни другое не проверишь.

– Так вот, – шеф удобнее откинулся на мешки с корнеплодом. – Доверять друг другу мы не можем, но вынуждены. Мне необходим надежный человек, готовый пойти на риск и не подверженный пустяковым суевериям. Вам нужно избежать скучных тюремных лет и вернуться к даме сердца.

– Последнего я не слышала, – предупредила Катрин. – Не впутывать и не упоминать ни в каком контексте.

Шеф посмотрел в ее посветлевшие от ярости глаза:

– Извините, Вдова. Не выспался, глуплю. Предложение таково: вы идете со мной до конца – я гарантирую официальное подтверждение выполнения вашего договора. В полном, не поддающемся сомнению объеме. Как помните, я вхожу в число ваших кураторов.

– Это я помню. Но каким образом вы мне можете что-то гарантировать?

– Подтверждение уже составлено, мной подписано и находится на месте – там, в ангаре базы, – Вейль объяснил детали.

Особой уверенности Катрин не испытала, но не исключено что правда. Шеф предусмотрителен. Даже если экспедиция сгинет в полном составе, у Катрин остается подтверждение выполненного контракта. Но что толку, если пойдет по варианту (вполне вероятному): как раз шеф не возвращается, а другие «археологи», оставшись в живых, вздумают утверждать о выполнении контракта нечто иное?

Катрин ела редиску и размышляла, Вейль не мешал. Приближался западный берег, торчали надоевшие пирамиды. Девушка подумала, что в их очертаниях есть нечто противотанковое, примитивное и кондовое, и раскусила последний овощ.

– Послушайте, шеф. Это ведь не гарантии, это полу-гарантии.

Вейль пожал плечами:

– В данной ситуации что-то лучшее вам вряд ли предложат. Соглашайтесь, Катрин. Полагаю, кладбищ больше не будет.

– Маячит что-то еще повеселее?

– На пустяшную прогулку я бы вас не приглашал. Но я заинтересован в вашем существовании, вы в моем. Практически мы уже сработались. К тому же возможен бонус. Понимаю, в вашей ситуации дополнительные призы не имеют решающего значения, но все же. Полагаю, вам будет интересно.

– Неужели? Что бы это могло быть? Браслет с уникально мумифицированной ноги?

Шеф внезапно позволил себе намек на ухмылку:

– Иной раз вы меня удивляете. Браслет! Как это по-женски, не верить, что вам могут подарить нечто истинно ценное. Нет, не побрякушки, а куда более таинственное, и более странное. Но до наших призов далеко. По моим расчетам на все дельце уйдет месяц, может чуть больше. Соглашайтесь.

– Лучшим бонусом будет, если вы таки и не выстрелите девушке в затылок.

– Обещаю, – Вейль протянул руку.

Катрин вздохнула и пожала прохладную ладонь.

– Мне сейчас профессору де Монтозан лгать понадобиться? Правду с кладбищем ей сходу проглотить будет трудно.

– Лгать? Вам? – удивился шеф. – Зачем? Я вполне справлюсь. Собственно, лгать вообще не нужно – это дурной тон. Правильно интерпретировать факты – вот истинно научный подход. Тем более, мы говорим об археологии! Мы с вами все же немного причастны к этой замечательной науке, не так ли? Общение с коллегами я беру на себя. Вам поручается адаптация нашей новой переводчицы. Сомневаюсь, что от нее будет польза, но основная специалистка по девичьей психологии в нашей команде – несомненно, вы.

До лагеря не доехали с километр. Расставаясь с возницей Вейль проявил внезапную галантность и купил мешок редиса – «раз вам, Вдова, так уж по вкусу». Несли вдвоем. Молчащая переводчица тащилась следом и, наверняка, размышляла о странностях отношений и вкусов гяуров.

Остановили часовые 4-й легкопехотной:

– Гражданин Вейль, рад вас видеть! – окликнул капрал в черной двууголке. – У вас в лагере сегодня что-то шумно.

То, что шеф знаком с капралом, не особо удивляло, вот крики в лагере – это да. Чего они там разорались? И сюда мертвецы в гости наведались?

– Дорогая Вдова, дотащите провиант без меня? – осведомился Вейль. – Будьте любезны положить у кухни и без меня ничего не трогать. Я приду и сам разберусь с цифрами и прочим.

– Несомненно, мсье Вейль, – Катрин подхватила корнеплоды подмышку и пошла к шумящему научному лагерю.

– О! Так она француженка! – воскликнул за спиной простодушный капрал.

Катрин догадалась, что сейчас будут обсуждать не столько беспокойный академический быт, как некую вдову – взгляды пониже спины так и пригревали. Ладно, дело естественное.

– Госпожа Анис, мы ни во что не вмешиваемся, проходим и отдыхаем, – проинструктировала носильщица молчаливую спутницу. – Не волнуйся, это ж академики – народ горячий, но отходчивый.

Девчонка покосилась диковато – возможно слова «академики» не знала.

В лагере пискляво и истошно взвыла Дикси, вновь невнятно и ожесточенно задискутировали.

Катрин вздохнула:

– Там у нас собакокрыса живет. Ну и остальные, тоже.

Путницы миновали крайнюю палатку. Картина открылась интересная. Профессора де Монтозан трясли за воротник камзольчика – голова ученой дамы болталась, но выражение лица тетка умудрялась сохранять сугубо неприступное и высокомерное. Сотрясал даму красный как рак «Семь-Шесть», рядом бурно жестикулировали оба переводчика, вопил в лицо профессорше взбешенный «Ватт». Противостоящую партию представляли, очевидно, аудитор и «Латино»-лаборант – эти двое тщетно пытались оторвать лапы разъяренного охранника от научной руководительницы. Доктор «Крест» и механик Андре соблюдали нейтралитет – эскулап наблюдал за безобразной сценой с заметным удовольствием, специалист по железкам угрюмо смолил сигаретку. Перепуганная Дикси металась у штабной палатки, периодически пыталась присесть и пописать, но обычный способ собачьего самоуспокоения уже не срабатывал.

…– Если он умрет, я вас всех, шлюха научная… – брызгал слюной, заглушая остальные вопли «Семь-Шесть».

– Вы н-не им-ме-ет-те ник-ак-ого пра-ва… – лязгала зубами упертая профессор.

Тут лаборант увидел вновь прибывших и перестал упираться в мощную грудь «Семь-Шесть», охранник почуял неладное, временно поставил де Монтозан на землю и обернулся.

Члены экспедиции воззрились на девушек и мешок.

– Бунтуете? – сухо осведомилась Катрин. – Продолжайте. Вмешиваться не собираюсь, но мысленно, профессор, я с вами. Держитесь!

«Археологи» молчали, осмысливая.

– А это кто? – наконец спросил «Ватт», глядя на мешок.

– Нет, это не прах мсье Вейля, – разрушила Катрин выстраиваемую в смятенных научных и околонаучных умах логическую цепочку. – Это мое, честно заслуженное. Делиться не собираюсь. А вот это – новая глава отдела переводов. Официально представлена будет позже.

– Но она же местная! – высказал парадоксальную догадку «Клоун»-аудитор.

– И что? Не визжит, никого не трясет, не плюется – такая нам не подходит, что ли? – недобро удивилась добытчица редиса. – Вы продолжайте, не отвлекайтесь.

– А где же «Спящий»?! – вопросил лаборант.

– Шеф явится в нужный момент, – надменно пообещала Катрин и повлекла мешок и переводчицу к медицинской палатке. Придется занять жилье явочным порядком.

– Располагайтесь, мадмуазель Анис, – пригласила девушка, пристраивая овощной мешок к медицинским ящикам – часть из них была распотрошена. – Позже обустроимся, постель поменяем. Пардон, пока бардак и полное отсутствие женской руки.

Переводчица осторожно присела на край зыбкой койки. Ну, в обморок не падает, уже хорошо. Собственно, сразу было видно, что безносая невольница держится за счет стального характера. Ну, иначе с ее мордашкой вообще не выживешь.

В палатку юркнула Дикси, глянула умоляюще и жалобно затряслась.

– Вот тоже горестное недоразумение – проворчала Катрин. – Тебя вообще кормили или нет?

Кворум снаружи снова начал прибавлять громкости.

– Никогда! – завопила профессор. – Не смейте! Ценность этого проекта невозможно оценить…

– Заткнись, я сказал! – взревел «Семь-Шесть». – Госслен тяжело ранен, еще день, аппаратуре придет конец  и мы вообще не вернемся. Эта ваша техника… Да будь я проклят, мы с самого начала влетели в полное дерьмо. Профессор исчез, кругом колдовство, ваш Вейль вообще сумасшедший.

– Ты же так красочно рассказывал, что их убили? – храбро встрял «Латино». – А Вдова сейчас говорит…

– Кто говорит?! Эта белобрысая сука нагло врет. Знаете, что они там с Вейлем вытворяли?! – зарычал охранник. – Госслен может подтвердить, там эти некрофилы на могилках...

– Ты, тупое животное, заткнись немедля или я тебя щас до промежности раскрою, – со всей дури заорала Катрин, не выходя из палатки.

Дикси забилась под койку и все же обписалась, переводчица, несмотря на всю свою стойкость, была близка к подобному.

Снаружи примолкли. Потом подал голос аудитор:

– В каком это смысле «раскрою»?

– Господи, вы тут не обедали, что ли? Кричите на всю реку, – в дискуссию вмешался новый голос, сонный и слегка удивленный. – Сала, дружище, ты жив?! А как парень? Я за вас всерьез беспокоился. Профессор Фе, присядьте, на вас лица нет.

Катрин подмигнула переводчице – шеф дотащился до лагеря, теперь мозги всем наизнанку вывернет…

Нет, «Спящий» и не думал настаивать на чем либо или прямолинейно обманывать коллег. Он вел всех и каждого. Каких-то доводов оппонентов он, как «человек ограниченный», попросту не воспринимал, в остальном являл пример удивительной демократичности и лояльности. Дискуссия почти сразу перешла в новое, более конструктивное русло.

Катрин отправилась за сосисками, перекусывали здесь же, в палатке. Переводчица покорно ела, хотя сосиски и хлебцы явно не вызвали у нее восторга. Вот кофе пить она вовсе не смогла. Катрин развела подопечной сгущенного молока и продолжила слушать дебаты.

Часть экспедиции требовала немедленного возвращения в XXI век. Вот сию секунду – домой, в ангар, в Париж, в больницу! К настоящим уколам против бешенства, антибиотикам, порядочным врачам, реанимации, цивилизации. Наплевать на премии и бонусы, жизнь важнее! Отважные (и жадные) приверженцы продолжения экспедиционных исследований категорически отказывались возвращаться не достигнув весомых результатов, «до которых рукой подать». (Катрин больше всего интересовало, куда собственно, «рукой подать», и каковы вожделенные ожидаемые результаты, но дискуссия мимо этих любопытных моментов как-то проскакивала).

Определенная часть личного состава собственного четкого плана на будущее не имела, а поскольку права решающего голоса она тоже не имела, оружием грозить не решалась, то помалкивала и ждала результатов. Собственно, открытую готовность прибегнуть к оружию демонстрировал озверевший «Семь-Шесть» – ремешок его кобуры был показательно расстегнут, лапа то и дело касалась рукояти револьвера. Лидер партии Возвращенцев упирал на свою решительность идти до конца и на гуманитарный аспект – несчастный «Девять» лежит при смерти, ему необходима немедленная эвакуация и помощь врачей. Ибо «Крест» коновал и полное дерьмо, точно как и его «гнилая аптека».

Насчет доктора Катрин могла охотно согласиться, хотя было любопытно: что же такого случилось с молодым «Цифрой» – поймал мушкетную пулю или попался особо хитрому мертвецу? Но сейчас интереснее было наблюдать за шефом.

Формально Вейль принадлежал к партии Воздержанцев, намекая «вы решайте, мое дело – безопасность». Его успокаивающие, порой откровенно неумные реплики вызывали раздражение, но неизменно подвигали дискуссию в избранную «Спящим» сторону. Порой достижения шефа были существенны, чаще мизерные результаты едва угадывались. Но в целом… Этому стоило поучиться. Вейль был абсолютно циничным человеком, определенно готовым убивать и пытать ради результата, но и психологом-стратегом он при этом оставался изумительным. Катрин знала, что вряд ли сможет полностью овладеть методами незаметного манипулирования людьми, но все равно наблюдать было поучительно. По сути, шеф управлял (не абсолютно, разумеется) каждым из собравшихся: парой слов, поддакиванием или нелепым возражением провоцируя на очередной шаг к цели. К своей, разумеется.

Вейль вел дело к разделению экспедиции.

– Полагаю, нас ждет прощальный ужин. Или завтрак – пробормотала Катрин. – Песик, ты ведь мечтаешь забраться в свою уютную «переноску» и вновь с удобством гадить на диван хозяйки?

Дикси скульнула и вновь задремала – сожрав полноценную банку корма, собачка окончательно обессилела. У Анис тоже слипались глаза – ночь у невольницы выдалась тревожной, утро, смена хозяев и переход в лагерь археологов бодрости тоже не прибавили. Катрин выдала подопечной плед и велела ложиться и подремать.

…– Ни секунды! Как только капсулы будут готовы, мы отчаливаем! – орал охрипший «Семь-Шесть».

– Проваливайте! Толку от вас как от пердливых евнухов! – отвечала бесстрашная профессор. – Без вас справимся!

Общий расклад Катрин уже уяснила, интересны были нюансы. Профессор де Монтозан, верный лаборант, придурок-аудитор – эти верят в свою счастливую египетскую звезду. О сгинувшем руководителе – замечательном и незаменимом профессоре Одуан-Рузо коллектив уже прочно забыл, продолжать его поиски ни у кого и мысли не возникло. Естественно, оба «Цифры», «Ватт» и трусливые переводчики жаждали немедленно смыться к цивилизации.

Зависли в неопределенности доктор «Крест», механик Андре, и как ни странно, двуличный шеф. Вейль пару раз обмолвился о несчастливо складывающихся обстоятельствах, рискованной военной обстановке – это можно было истолковать как стеснительную готовность немедля вернутся в мир исправной электроники и срочных спортивных новостей. С другой стороны, упертая профессор восприняла эти обмолвки подозрительно спокойно – скорее всего, со «Спящим» они о чем-то успели сговориться заранее. Собрание перешло к заслушиванию технического аспекта и внимало «Ватту» – тот уже не в первый раз разъяснял детали плачевного состояния техники и особенно генератора, жизненно необходимого для старта.

Катрин пила кофе и размышляла о своей несчастливой участи – вот так сидишь мышь мышью – хотя бы для проформы вспомнили, предложили «Милая Катарина, возвращайтесь с нами, в тюрьме вам будет уютнее» или «Без ваше смертоносного клинка и чудесных глаз продолжение экспедиции теряет всякий смысл. Будьте с нами, наша опора и надежа!» Фиг там, бегают, аппаратуру тестируют.

Вспомнили перед ужином. Притащился Андре, стеснительно спросил:

– Ты как? Говорят, в городе начались жуткие религиозные беспорядки и массовые галлюцинации. Совсем эти каирцы спятили. Думаешь оставаться? А я, пожалуй, вернусь. Здесь вовсе уже курить нечего, да и плеер сдох.

– Передавай привет «Пари Сен-Жермен».

– Передам, – парень вздохнул. – Знаешь, я здесь точно понял, что я человек того мира. Мне здесь как-то не по себе. Стыдно сказать, засыпать боюсь.

– Ты абсолютно прав. Возвращайся.

– И верно, мне не нравятся такие приключения, – без особой печали признал механик. – А ты, конечно, останешься?

– По тюрьме я еще не соскучилась.

– Ты авантюристка. Ладно, Вейль сказал, что ты можешь помочь с лишним багажом. Многое из оборудования мы не сможем взять с собой, энергетика и так на пределе. Нужно уничтожить лишнее,  да еще хорошенько припрятать ваши капсулы и резервные аккумуляторы. Ох и рисковые вы…

К середине ночи Катрин думала, что лично она не столько «рисковая», как просто туповатая. Убрать такую кучу вещей оказалось жутко непросто. Одно утопление разобранного экскаватора чего стоило. Все распоряжались, а раскручивать болты было некому, лебедку заедало. Инженер «Ватт» распоряжался подготовкой группы Возвращенцев, профессор де Монтозан деятельно готовила продолжение экспедиции, эти двое все время ругались между собой, Вейль не особо успешно успокаивал злобно собачащихся, появлялся и исчезал, настоятельно требовал оставить часть сувениров – лагерные обитатели успели наобменивать у солдат охраны кучу всяких вещиц теоретической антикварной ценности. Появлялся у костра бледный и изнеможенный тяжкими страданиями «Девять» – пулю он не поймал, но был порядком покусан со спины и «тылов». От  живых собак ему больше перепало или от мертвых не собак, не уточнялось. В общем истерика «Цифр» была объяснима. И ведь удерут, если генератор не сыграет за торжество справедливости. Вот же скоты.

Ближе к рассвету Катрин плюнула, взяла у «Механика» пачку сигарет и временно дезертировала. Следовало перекурить и попытаться собраться с мыслями. И проверить подопечную.

Анис не спала, сидела на койке, накинув на голову плед.

– Жестко или шум мешает?

– Я спать достаточно.

– Ладно. Курить будешь? Ну, или просто на воду посмотрим.

Сели у берега. Отпугиватель москитов работал с перебоями, здесь темнота уже жужжала и норовила куснуть. Катрин вскрыла пачку, предложила сигарету девчонке. Та глянула с сомнением. Попечительница закурила:

– Привычка вредная, но изредка можно себе позволить. В моменты, когда дела наши летят ишаку под хвост. Снимай никаб: здесь темно, да я и привыкла к таким лицам. У меня родственнику половину морды случайно снесло, вместе с левым глазом. Выглядит впечатляюще. Но через недельку попросту перестаешь замечать. Мы вместе путешествовали и вообще дружили. Полумордость не мешала.

– Я понимать.

Катрин вновь высекла огонь, поднесла трут к сигарете девчонки. Ночью изуродованное лицо выглядело как-то уместнее. Почти ночная дарк из неопределенного племени.

Анис кашлянула.

– Глубоко не затягивайся. И ни о чем не думай.

– Не думать? Все идти не так, госпожа?

– Посмотрим.

Курили, молчали. Слегка блестела вода. Забавно, Нил, аура официально присвоенной вечности, почти за спиной Великие пирамиды – главное геометрическое чудо Света. А могла бы случиться иная река и иные чудеса. Было бы спокойнее. Поскольку сейчас вокруг слишком много людей, а за спиной не только пирамиды, но и Вейль. Обманет. Хотя партия с ним – игра открытыми картами. Ну, почти открытыми. Сюрпризы будут. Еще можно напроситься в капсулу. И вернуться в тюрьму. И еще четыре с лишним года без Фло. Вот это попросту невозможно.

– Фильтр курить не надо. Затуши.

Анис потушила окурок, буквально копируя движение старшей курильщицы. Учиться дурному и всякому она определенно готова. Ну и ладно.

В лагере опять ругались, что-то с треском завалилось – заругались еще громче. Тьфу, черт, нужно идти…

***

Точное место захоронения аккумуляторов резервных капсул должны были знать только официальные члены остающегося экспедиционного состава, поскольку это их капсулы – практически единственный путь триумфального возвращения. Похоже, доктор «Крест» рискнул примкнуть к упоротым искателям приключений (мог бы, урод, и домой свалить). «Колеблющийся» Вейль тоже, наконец, определился – он остается! Какое счастье, какое мужественное и внезапное решение! Теперь рисковые парни получили допуск к зарезервированной технике и выбирают для своих капсул батареи понадежнее. Катрин не претендовала, и ее с трусливыми Возвращенцами и переводчицей выгнали на берег. Правда, отлученным выдали внеплановое кофе и круассаны.

– Это пить? Опять? – едва слышно уточнила Анис.

– Так себе кофе, но мы в походных условиях, – пояснил Андре, приклеившийся к девушкам. Скорое возвращение и близость экзотической красотки подходящего роста заметно улучшило настроение Механика. Он был не прочь в последние часы экспедиционного пребывания завести «отношения» с арабской куколкой.