Текст книги "Шакалы пустыни (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Да ну вас в жопу, гражданин начальник! – запротестовала Катрин, вскидывая ствол пистолета поверх плеча шефа. Спустила курок, Вейль успел отвернуть физиономию от факела выстрела. Понятно, промахнуться в теснине было сложно – всаднику даже с размозженной пулей головой некуда вывалиться из седла, лишь оперся плечом о стену. Лошадь испуганно ржала, пятилась, «археологи» удирали, Анис волочилась, то и дело безвольно падая на колени.

– А она вообще жива? – поинтересовался Вейль, на бегу меняя патроны в револьвере.

– Стриптизерша-то? – Катрин перехватила поднадзорную за талию, встряхнула для пробы. – Вроде дышит. Может, бросить идиотку на всякий случай? Что-то она мне разонравилась.

– Не надо. Как переводчица она вполне справляется. Хотя эта внезапная тяга к пластическому самовыражению… – шеф сокрушенно поцокал языком.

Девица действительно абсолютно разочаровала разозленную архе-зэка. Нет, талия под рукой была все та же точеная и узкая, но в прикосновениях не осталось и тени вожделения. Хотелось приостановиться и от души надавать бесстыжей ведьме подзатыльников. Катрин сдерживалась, зная свою сердитую руку – сгоряча можно и остаток умишка вышибить – там вместо носа дырка, все само повыпадет.

Беглецы выскочили на простор – извилистый проход между дворов как-то сразу оборвался, а вместе с ним кончилась и деревушка.

– Что это такое? Опять кладбище?! Только не туда! – возмутилась Катрин.

– И в мыслях не имел! – заверил шеф. – Полагаю, нужно к пристани пробиваться и как можно быстрее.

Идея была верная. Отрежут от французов, и бегай тогда по пустыне. Первый же феллах заложит, гонять начнут как зайцев.

«Археологи» свернули прочь от кладбища. В деревне явно шел бой: пальба участилась, ближе к реке многоголосо орали и рубились. Имелась определенная опасность, что корабли флотилии отойдут от пристани, тогда кто не успел, тот опоздал. Где-то за кладбищем уже хохотал-завывал взбодренный предвкушениями поживы пустынный шакал.

– Сюда? – Катрин указала на очередной проход между глухими заборами.

– Вполне вариант, – согласился Вейль, прислушиваясь. – И лучше поспешить. Как ваша подруга? Может, ей пора самой передвигаться?

– Эй, подруга? – Катрин попыталась поставить подопечную на ноги. – Идти можешь?

– Нет стоять, – прошептала Анис.

Глаза ее сияли от слез, ноги безвольно подгибались.

– Ты мне еще тут разрыдайся и благородно сомлей, стрип-герл недоношенная, – разъярилась Катрин, держа девушку за шиворот и взбадривая коленом под зад.

Пришлось понаддать разиков с десяток – безносая подлетала как манекен, наконец, протестующее заахала и попыталась увернуться.

– А вы, Катрин, неизменно мстительны, – скорее с одобрением отметил шеф.

– Еще бы! – подтвердила Катрин, встряхивая жертву.

– Я бежать, бежать! – лязгнув зубами, заверила Анис.

Бежать не особо получалось, но движение ускорили. Ориентировались на минарет мечети, но когда (опять же внезапно) выскочили к улице, Катрин убедилась, что прежде чем прогуливаться по кофейням, увлекаться слежкой и иными культурными развлечениями, надлежит тщательнее ознакомиться с планом местности. «Археологи» напоролись на готовившихся к атаке джигитов…

Чуть раньше, на бегу анализируя звуки боя, Катрин догадалась, что деревня Куах-эль-Сорхиер атакована незначительными силами противника. Как это частенько случается на Востоке, бесстрашные конники налетели на нечестивого врага, надеясь взять лихостью, ошеломить и посеять панику. Часто такое удавалось, еще чаще наоборот: стойкая организованная пехота успевала занять оборону и нанести атакующим ощутимый урон. Судя по пальбе, нынче выдался промежуточный вариант – мамлюки вырезали караул на окраине деревушки, проскочили по улице, сметая клинками и пиками зазевавшихся французов, но у пристани наткнулись на правильную оборону.

Настал момент, когда атакующий напор уже иссяк, но разгоряченные кавалеристы еще не обратились к здравомыслию и не начали своевременный отход. Надеются дожать фрэнчей на пристани. Ситуация предсказуемая, ничего кошмарного в ней нет, вот только в конкретном переулке археологи оказались не вовремя – в этот же момент с другой стороны в него заскочили спешившиеся и готовящиеся к решительной атаке пристани мамлюки. Неуместных женщин они бы наверняка проигнорировали, но Вейль выглядел возмутительно европейским, чуждым и глубоко гяурским. Высокий джигит азартно завопил, сходу вскидывая к плечу длинное ружье. Катрин мгновенно толкнула несчастную переводчицу под стену, пихая взашей, пригнула к земле. Шеф успел плюхнуться сам – пуля мамлюка прошла над макушкой Вейля. Начальник археологической охраны, не вставая, вытянул руку с револьвером – «лебель» для разнообразия бабахнул и подавился лишь вторым патроном. Катрин глянула на вражеского снайпера – тот зашатался, пытаясь устоять, выронил ружье, повалился под стену. Так его, гадину, – палит на поражение, а здесь, можно сказать, сугубо мирное женское население бегает-мечется. Соратники высокого мамлюка разразились гневными криками – и без перевода понятно – обещают жестоко отмстить.

Убегать по длинному проулку было неразумно, пуля запросто догонит. Катрин наступила на спину взвывшей переводчице, дотянулась до гребня стены и через мгновенье сидела на заборе верхом. Проклятая абайя порядком стреноживала, но ничего, сейчас затрещала, удобно разойдясь по шву.

– Не вой, баб-яга-плясунья. Руку!

Анис тупила, только голову задрала. Вейль подхватил девушку под мышки, практически метнул на стену – Катрин подхватила, не глядя, перекинула через забор, там что-то затрещало, ошарашено закудахтало. Вот жизнь – все время по курятникам скачем. Катрин закряхтела, вытягивая наверх шефа, с улицы затрещали выстрелы, Вейля тряхнуло, шеф замычал. Ранен.

Перетянутый на дворовую сторону мужчина безвольно свалился к курам и переводчицам. Катрин, свесившись под защиту стены, выдернула из-за пояса пистолет, разрядила в набегавших противников, целясь в шустрого коллегу по короткостволам. С кремневым вооружением получалось все увереннее:

Пф-бах! не пропал даром – ворог словил свинец грудью. Катрин спрыгнула во двор – Вейль стоял на четвереньках, Анис сидела, некрасиво раскинув ноги, вокруг рухнувшего шаткого сооружения из камней и кривых жердей металось цивильное куриное население. В проулке за стеной гневно орали…

–  К двери! – зарычала Катрин, оценивая дворовый театр военных действий.

Вейль, стиснув зубы, пополз к дверям дома, Анис продолжала пребывать в шоке. С переводчиками такое случается, и тут помогают указующие пинки. Кстати, попка у безносой все же приятная, сапог так и радует.

Снаружи на стену лезли, Катрин попыталась успеть перезарядиться, не преуспела, пришлось бросать пороховницу и шомпол, пускать в дело второго, готового «англичанина». Пуля отбросила к стене успевшего спрыгнуть воина – захрипел, зажимая пробитую грудь. Но с забора неупорядоченно сыпались его соратники, наверху блеснула искра замка, бахнул выстрел. От пули Катрин ушла, заранее прыгнув навстречу мамлюкам с обнаженным ятаганом…

…Те скоротечные секунды рукопашной, когда колешь и полосуешь, не успевая думать, видя затылком и спиной, двигаясь-двигаясь-двигаясь, ибо заминка – смерть… Схватка полыхнула и мгновенно иссякла: попавшие во двор легли на землю в курином помете, по улице кто-то удирал, топая, но уже без всяких воинственных криков. Катрин перевела дух – под забором и на жердях осталось пятеро. Не то чтобы все уже мертвые; архе-зэка проявила милосердие, вогнала острие ятагана под лопатку еще корчащемуся воину.

Понятно, не сплошь лежат здесь жертвы злобной девицы-гяурки – Вейль от дома стрелял трижды. А петуха вообще никто не трогал – сам кому-то под сапог самоубийственно метнулся…

Шеф, кривобоко привалившись к стене, перезаряжал пару небольших карманных пистолетов – вполне себе кремневых.

–  Вот так оно вернее и историчнее! – пробормотала Катрин, спешно забивая пулю в своего «англичанина». – А что с организмом?

– Видимо, ребра сломало. Я в бронежилете, – прокряхтел Вейль.

– Угу, проверенный ход, хотя и не исключающий болезненных ощущений. А что наша славная экзотик-танцорша?

Анис издала слабый цыплячий звук, не торопясь выбираться из-за защиты дворовой печи. В глубине дома неуверенно завыли-запричитали хозяева. Катрин предложила переводчице передать домовладельцам, чтобы заткнулись, ибо жизнь прекрасна, гости сейчас уберутся, а на обед будет суп с петушатиной. Посторонние звуки-плачи мешали слушать. У пристани еще постреливали, грозно сигналил штатный горнист флотилии, но судя по всему, мамлюки уже отошли.

От помощи подчиненных дам Вейль отказался, плелся сам, потому двигались медлительно и торжественно. Катрин была отягощена трофеями: у павших мамлюков было изъято приличное ружье и принадлежности к нему (по внешнему виду строгие, без всяких «арабесок», вполне европейского происхождения). Пора, пора осваивать длинноствольные кремневые девайсы. Но больше архе-зэка порадовал трофейный нож. Практически прямой клинок длиной сантиметров в двадцать, деревянные в медных кольцах ножны. Видимо, дальний родственник пчака, неведомыми путями забредший на берега Нила. К изогнутым кинжалам шпионка так и не привыкла,  а тут вполне-вполне инструмент. Рукоять только тонковата, но это поправимо…

С трудом ковыляющего шефа клонило к правой стене проулка, выглядел «Спящий» донельзя мрачным.

– Не расстраивайтесь, босс. Ребра – этакая пустяковина! Их вообще аж двадцать четыре штуки. И наверняка большинство уцелело, – попыталась поддержать бодрость духа Катрин.

– Все равно мешают, – процедил Вейль. – Это вам хорошо – от вас пули отскакивают, урон только косметический. А у меня и колено ушиблено.

– Глубоко сочувствую. Колен обычно всего два, тут рисковать нельзя. Ничего, наш дорожайший доктор-«Крест» живо осмотрит, обезболит. Хотя, возможно, его уже зарубили злые кавалеристы. Он тоже у кофейни вертелся, паскудник.

Шеф осторожно фыркнул:

– А вы то сами, Катрин, что там делали? Да еще в столь ненавистном вам платье?

– Я с глубоким уважением отношусь к местным обычаям и стараюсь не выделяться в присутственных местах, – архе-зэка прикладом ружья поправила разошедшийся подол абайи – боевые шальвары сияли под ней даже в темноте. – А вообще я присматривала за нашей переводчицей. Имелось у меня некое дурное предчувствие. Вполне оправдавшееся.

– Вот это верно! – прокряхтел шеф. – Кто бы мог подумать?! Я полагал Анис вполне скромной и относительно здравомыслящей девушкой.

– Я быть не в себе. Затмение ума, – дрожащим голосом уведомила переводчица, но, слава богам, слезы сдержала.

– «Затмение»… как верно сказано, – промычал Вейль. – Возможно, благоразумнее будет сажать переводчиц на цепь? Хотя нет, цепь это слишком жестоко. Я тут наблюдал барку из Абиссинии с невольниками, у них там отличные деревянные колодки, причем всех размеров.

– Что вы такое говорите?! Мы же цивилизованные люди и не можем шокировать профессора. Наша Камилла и так вся на нервах. Лучше я буду попристальнее присматривать за нашей невольницей, изумительно сведущей во множестве искусств. Случившееся нынче – мое упущение. Вообще-то, Анис мне как дочь.

Переводчица получила пинок и издала едва слышный стон.

– Своевольная у вас дочурка, – признал скособоченный шеф. – И вообще все эти танцевальные затмения ума… Кто бы мог подумать?

Обсуждать «затмения» при переводчице было неразумно, к тому же археологи выбрели к линии обороны у пристани – навстречу выступила дюжина солдат со штыками наизготовку…

Катрин сдала подпорченного шефа на «Легкую Шеп» – экспедиционный лекарь оказался жив-здоров (да, нечего было на иное и надеяться). Мадмуазель профессор со своим научным помощником тоже уцелели, сразу начали оханья и живейшее беспокойство. (Как полезно быть не только участником экспедиции, но и акционером с правом решающего голоса.) Катрин нестерпимо хотелось все же принять стакан и прилечь. Ночь выдалась нервной даже выше всяких предчувствий-ожиданий, спина вновь разболелась. Анис помалкивала как навек онемевшая, разбираться с танцами, налетами и предательствами сейчас было сложно, хотя и оставлять без внимания нельзя. Катрин поманила девчонку. Вышли на верхнюю палубу. Тревога уже улеглась, только усиленные караулы торчали на пристани.

– Я сейчас на «Неаполь», надеюсь без вас передохнуть, – уведомила Катрин. – Если тебе вздумается танцевать – вообще ли без музыки, под чечетку, или еще как – помни, я категорически против. Цепи и колодки не одобряю, но ноги запросто переломаю, только дай повод.

– Я понимать. Не знать, почему я там… – пролепетала Анис.

– Мы девушки одинокие, нам надлежит быть скромнее, сдержаннее, – напомнила архе-зэка, многозначительно надавливая прикладом на ступню подопечной.

Анис зашипела, но убрать ногу не пыталась.

– Отдыхай. Спокойно отдыхай, – посоветовала Катрин и пошла к сходням.

От мачты смотрел затаившийся в тени свидетель. Ага, опять знакомая рожа.

– Имя? – начальственно поинтересовалась шпионка.

Подлеченный гренадер-вольтижер явно хотел нахамить, но сержантский тон сработал, продавил служивое подсознание.

– Жосслен Бомон, капрал 21-й полубригады.

– Помню что 21-й, как же. Проводи-ка меня, гражданин Бомон, до «Неаполя», а то у дамы ружье тяжелое…

Прошли мимо часового. Шагая по настилу пристани Катрин поинтересовалась:

– Как здоровье, Бомон?

– В выздоравливающей команде, скоро в роту, – недружелюбно ответил несший свои мушкет и трофейное оружие  воин.

– Чудно, сквозная дырка, а зажило как на собаке. Просто счастье. Значит, в роту, к боевым товарищам, к славным подвигам. А ты вокруг переводчиц круги нарезаешь.

– Вам какое дело, Мадам-с-Гор? Вы и сами…

– Не дерзи, а то по зубам выпишу. «Я сама», да и ты, вижу, норовишь «сам по себе». А тут армия, индивидуализм не приветствуется. Желательно урегулировать ситуацию. Могу просить командование прикомандировать тебя к нашей экспедиции. Для охраны. А то на нас, ученых, что-то часто приноровились нападать, а у нас ценные научные сотрудники и уникальное оборудование.

– И сколько это мне будет стоить? – помолчав, уточнил Бомон. – У меня только три золотых динара, при Пирамидах взял.

– Проглоти свои глупости. Тебя не к прекрасному телу Анис собираются брать, а на отдельную непростую службу. На ваши «амуры» мне глубоко наплевать, просто вижу, что человек относительно толковый, уже «в теме», всех знаешь. Кстати, про случившееся у кофейни тоже знаешь?

– Да.

Краткость ответа произвела на Катрин благоприятное впечатление. Малоразговорчив, не робкого десятка, прост душой и мордой. На физиономии так и написано, что страшно огорчен, что не был у кофейни и не прекратил безобразие. Хрен бы это удалось, но порыв благой. Может и сгодится для дела этот Жосслен Бомон.

– Ладно, давай мое ружье.

– Это штуцер.

– Пущай штуцер, все равно давай. Завтра к командованию пойду с нижайшим прошением о твоем откомандировании. Ступай пока.

Кивнул, пошел обратно. Движется еще с трудом – рана беспокоит. Но виду вольтижер не подает. Суров. Хорошо это или плохо?

– Эй! – сказала Катрин солдатской спине. – Лучше сразу предупрежу: с Анис у тебя вряд ли что выйдет. По независящим от нас всех обстоятельствам.

– Это понятно. Я не так туп, как кажусь, – повернувшись всем корпусом, буркнул стрелок.

Катрин кивнула. Пока пойдет на испытательный срок этот Жосслен, а дальше посмотрим.

На «Неаполе» оказалось шумно – там продолжались арьергардные бои. Катрин несколько удивилась: такой прыти от Дикси ожидать было трудно. Визг, рычание, подбадривающие возгласы хохочущих матросов… Бесстрашная эксклюзивная псина сцепилась с крысой (явным мамлюкским агентом). Грызун выглядел вполне убедительно – учитывая хвост, едва ли короче доблестной собаки. Катались по палубе, бешено суча уродливыми лапами. Дикси посчастливилось вцепиться в шею рыжевато-серой твари, но задушить не хватало силенок. От непомерной натуги собачьи розовые глаза, казалось, выскочат из орбит.

– Совсем мы одичали, – пробормотала Катрин, сапогом придавила к палубе сцепившийся комок и прекратила беспримерное противостояние точным ударом приклада, расплющившего крысиную башку.

Зрители отреагировали разочарованными криками протеста.

– Собачке опыт нужен, следующий раз она и сама управится, – заверила Катрин. – А нынче нам иных развлечений хватало.

С мостика поддержали эту здравую мысль, матросы начали расходиться,

Дикси воодушевленно трепала поверженного врага, норовила волочить добычу к каюте. Катрин отобрала хвостатый труп, выкинула за борт.

– Имело смысл замерить и описать тушку, возможно, это редкий береговой вид, – прокомментировал появившийся на палубе Денон.

– Безголовый трофей ценности для науки не представляет, – вздохнула Катрин.

– Говорят, вы опять оказались в центре событий? Я не тот странный случай у кофейни подразумеваю, – пояснил художник.

– Видели?

– Да, и мне стыдно. Я пытался помочь, но…

– Верно, имелось сплошное большое «но». Давайте не будем об этом, – попросила Катрин.

– Вы великодушны. Я хотел просить о том же. Но у вас появился отличный штуцер!

– Мне уже говорили. Слушайте, Доменик, мне бы сейчас…

Гражданин барон молча и галантно подхватил под локоть, увлек к борту. Из кармана камзола художника появилась фляга.

– Осторожно, коньяк.

– Прекрасно! Хотя мне сейчас без разницы.

Катрин приложилась…, и еще разок…

– И все же как великолепна эта река! – молвил Денон, глядя на речной, играющий лунными бликами, простор. – Здесь бы путешествовать позже, без войны, не торопясь.

Вот это было верно. Но еще лучше посетить иные места, ничем не отягощенные.

Глава 13
Тайны гробниц, цариц, докторов

третий день месяца фрюктидора

До Луксора флотилия и экспедиция добрались без сюрпризов.

С палубы Катрин меланхолично обозревала современную часть города – наследника легендарных Стовратных Фив в нем угадать было непросто – деревня деревней. Нет, если смотреть шире, черты великого прошлого все-таки затмевали невзрачное нынешнее бытие. Конечно, храмовые комплексы выглядели бы воистину величественно, если бы не сыпь феллахских лачуг, прилепившихся к древним стенам, а порой выросших прямо на них. (Архе-шпионка не любила бородавки). С другой стороны, столько веков прошло, а Древнее с легкостью отстраняет мелкую копошащуюся современность, коз и хижины попросту перестаешь видеть, этакий обман зрения, довольно опасный в военные времена. Впрочем, и нынешняя война среди здешних древностей отчего-то казалась несерьезной.  Интересные места. И пугающие, если учитывать глупейшие планы научного экспедиционного руководства. Участвовать в столь сомнительном предприятии не хотелось, хотя шеф заверил, что никаких рискованных высокотехнологичных экспериментов не предвидится, предстоит посещение мест известных, людьми многократно проверенных, можно сказать, обжитых.

Ожидается банальное обирание невскрытого захоронения, никакой экзотики и риска. Утешил, называется. Но соскакивать с безумной экспедиционной колесницы архе-зэка было уже поздновато. Опять же сны… У Катрин имелось некоторое время поразмыслить и попытаться проанализировать сложившуюся ситуацию. И единственное утешительное, что отыскалось в тех анализах: нет, сахар не превышен, гипергликемии нет.

– Но жрать нужно все же поменьше, – молвила шпионка вслух. – И на сосиски не налегать.

Последнее Дикси предпочла не расслышать, все всматривалась орлино-лупоглазым собачьим взором в неведомые берега, перебирала лапками, надеясь на вольные оправления нужд и незабываемые схватки с луксорскими крысами и мышами. Эх, молодость-молодость. Впрочем, можно понять.

Понять Катрин  понимала, но сходить с борта «Неаполя» все равно не хотелось. А еще больше не хотелось прямолинейно брехать гражданину барону. Давненько шпионка не чувствовала себя так спокойно рядом с мужчиной. Нет, ничего такого… романтичного, просто человек на редкость тактичный, и, что немаловажно, умеющий вести интересные разговоры.

Конечно, уровень эрудиции сравнивать смешно – Катрин сознавала, что она всего лишь студентка-недоучка, но все же недоучка с определенным жизненным опытом. И как-то получалось, что больше говорили не о Египте и путешествии, а о минувшей революции и ее последствиях. Едва ли гражданин Денон рискнул бы вести подобные разговоры с кем-то из соотечественников, но тут молодая дама, к тому же иностранка, уж какая политика – исключительно легкий флирт и несерьезная болтовня о Париже, пусть офицеры завидуют. Офицеры «Неаполя» завидовали, но не особенно – понятно, завела красотка-вдова себе престарелую дуэнью мужского пола, спряталась-заслонилась от настоящих искушений. А разговоры, тем не менее, оказались жутко любопытными. Когда-то в прошлом пару раз касались подобных тем в беседах с товарищем Попутным. Но Витюше вечно было некогда, да и должность-погоны заставляли опытного человека кое-что «фильтровать». Абсолютно разные люди московский полковник и барон Денон, как происхождением и званием, так и судьбой. Но чем-то и похожи. Например, к выводам о месте человека в обществе и о развитии этого самого общества приходят к очень схожим. Однако парадокс. Катрин догадывалась, что понимание некоторых сугубо философских, но жизненно важных идей ей весьма пригодится в будущем. Если оно, будущее, вообще случится.

А пока был Луксор, все же оставленный Мурад-беем без решительного сражения, ждали древние храмы и некрополи, столь манящие бывшего барона, а ныне научно-военного художника. А археологическая экспедиция готовила тайный рывок абсолютно в иную сторону. Увы, опека художника и офицеров штаба Дезе деятельным экспедиционным работникам в данный момент мешала.

У всех свои интересы, такова жизнь.

***

…– Нельзя без торга! Приличья есть приличья, – уже не в первый раз возмущалась консультантша-переводчица.

– Я понимаю, милая мадмуазель Анис, но что же поделать? Нам нужны именно приличные лошади. Хотя за такую цену они должны быть воистину из султанской конюшни, никак не иначе… – сокрушался Вейль.

На деньги шефу было наплевать, но ситуация складывалась двусмысленная. Французские войска находились в городишке четвертый день, и местные цены подскочили немыслимо. Собственно, «археологи» и не пытались купить приличных скакунов, речь шла о найме, но с этим тоже не складывалось. Катрин от участия в процессе старалась дистанцироваться: имелись подозрения, что «найм» здесь обернется иным видом товарно-денежных отношений, так что незачем лишний грех на душу брать.

…– Сами-то лошади вполне приличные, – бубнил шеф. – Как думаете, Катарина?

– Подойдут. Под вьюки лучше взять тех трех, они поспокойнее. Анис, в меру торгуйся и договаривайся, – намекнула Катрин.

– Слушаю и исполняю, – не без доли надменности известила безносая девчонка и вновь заговорила с хозяином лошадей.

Лошадиный владелец широко улыбался, жестикулировал, а во взгляде мелькала  откровенная издевка над глупыми гяурами. Экий тонкий психолог и удачливый коммерсант. Хамло принильское. Да, нужно именно у него нанимать. Луксорец шпионке не нравился, жарища, поведение переводчицы и ближайшая перспектива гробокопания нравились еще меньше. Эта штрафная археологическая служба – сущее дерьмо.

Вейль начал отсчитывать аванс – хозяин лошадей и переводчица высокомерно делали вид, что не смотрят, лишь косились, явно пересчитывая монеты про себя. Анис сильно нервничала, капрал Бомон, опершись о мушкет, безотрывно разглядывал верблюдов в загоне – все это было очевидно напрямую связано, и этот факт только шеф со своим великолепным «недомыслием» был способен игнорировать. Любовных и иных интриг в действующем полевом подразделении Катрин по старой памяти не любила.

Хотя от них и польза случается – вот архе-профессор места себе не находила от нетерпения и чуть ли не пинками всех торопила, а нынче внезапно отвлеклась, вспомнила, что у нее на «Неаполе» имеется срочный организационный вопрос, удалилась на флагман и скучной возне с лошадьми не мешала. И то хорошо.

Уладив «лошадиный вопрос», археологи вернулись на «Шеп».

– Что ж, остается отдохнуть, дождаться возвращения профессора и выехать по утреннему холодку, – борясь с зевотой, молвил шеф. – Да, еще будьте любезны Дикси не перекармливать – не больше половины сосиски. Собака должна быть резва и хищна!

– А мы что, с собой и ноутбук берем? – вновь заподозрила недоброе Катрин.

Вейль заверил, что компьютер вышел из строя надолго, если не навсегда, опасаться нечего. Но собачьего чутья это обстоятельство не отменяет, так что Дикси может пригодиться. Пусть это и крайне маловероятно. Но поскольку под собак такой породы отдельных лошадей нанимать не обязательно, пусть псинка съездит, хуже не будет.

Поговорили о сосисках – питаться ими никто из двуногих членов экспедиции уже не рисковал, видимо, оставшийся запас в неполную сотню банок полностью отходит собачьему составу. Потом обсудили текущие вопросы: Катрин была против участия в завтрашней операции доктора-«Креста», обосновывая это неумением эскулапа держаться в седле и его полной практической ненужностью. Вейль по сути дела был согласен, но напоминал, что доктор еще и акционер, имеет право лично поучаствовать (и проконтролировать) в долгожданном моменте обогащения.

Катрин поморщилась:

– Никакого чувства долга. Мсье аудитора ваш коновал бросает в беспомощном состоянии.

«Клоун» действительно пребывал в состоянии печальном, близком к овощному. В себя не приходил, реакции и дыхание символические, но вроде и к летальному исходу психолог не особо торопился. Доктор ставил капельницы с поддерживающими препаратами (возможно, абсолютно бесполезными) и прогнозы давать отказывался.

– Увы, тут мы едва ли мы можем помочь. Уверен, дружище «Клоун» справится с недугом и придет в себя, – оптимистично  заявил шеф. – Пока пусть остается на «Шеп» под надежной охраной, незачем тревожиться. Кстати, Катрин, вы, как молодая девушка, особа с чуткой душой и сострадательным сердцем, не думаете повлиять на наших новых членов команды? Этот ваш Бомон так выразительно молчит… Уж не совершили ли мы ошибку, прикомандировав его к экспедиции? Он случайно не маньяк?

– А я тут причем? Ничего похабного Бомон не вытворяет. Молчит, ну, характер такой. А что конкретно и отчетливо на переводчицу молчит, так не на профессора же или на меня ему молчать? Да и «Латино» ему не интересен. Отсталый человек, дитя темного века.

– Слов у вас много. А ведь могут возникнуть и проблемы, – намекнул Вейль, устраиваясь на диване и разуваясь.

– Поняла. Присмотрю.

Капрал Бомон торчал у борта, мушкет стоял у его ноги – бдит выздоравливающий герой. Не оборачиваясь, проворчал:

– Да, мадам-гражданка?

Катрин пристроилась рядом, обозрела чудесную речную панораму и незаметно, но крепко двинула подчиненного локтем под дых (учтя местонахождения здоровой и незадетой половины тела). Бомон охнул и оперся о планширь растопыренными руками.

– Мне не нравится, – сообщила Катрин.

– Что именно не приглянулось, черт бы вас взял? – с трудом переводя дыхание, уточнил капрал.

– Многое. Что это за «мадам-гражданка»? Имеем неудержимое желание поиздеваться над благодетельницей?

– А вы кто? Отпетая аристократка и мадам, даже когда разгуливаете в рваных арабских штанах .

– Штаны мои покою не дают? Или ночной горшок за мной заставляю выносить?

– Верно, не заставляете, – подумав, согласился капрал. – Но мне гадко видеть, как вы с арабской девушкой обращаетесь. Она ведь тоже человек. Вы ее еще кулаком поучить вздумайте.

– Кулак у меня слишком твердый, с Анис и пинков хватит. А ты ей кто? Брат, муж, жених, любовник? Ты соратник по команде. Веди себя соответственно. Нужно будет – я и тебе, и ей синяков наставлю, и не задумаюсь. Вы мои подчиненные. Это вас должно сплачивать. Разрешаю перемолвиться с несчастной девушкой словечком, пустить скупую и горькую слезу, осознать печальное, но вполне доступное служивому уму, состояние дел. А с личными делами и взглядами будете разбираться, когда служба кончится.

– А у нее ничего не кончится, – убежденно пробухтел Бомон. – Она у вас как рабыня. Вы ее не отпустите.

– Неужто? Лично я страшно хочу домой. Так что «как только, так сразу» я сваливаю. До вас мне вообще дела нет, выкручивайтесь как хотите. Разве что вот штуцер могу на память оставить. Я, между прочим, против вас ничего не имею, пока вы не дурите и четко выполняете служебные обязанности.

Капрал молчал.

Катрин кивнула и вернулась в каюты.

– И? – поинтересовался дремлющий шеф.

– Напомнила славному воину о целесообразности соблюдения дисциплины. Теперь он думает.

– Безнадежно. Все эти люди лишь о пригоршне лишних пиастров мечтают, да о том, чтоб нам в сапог помочиться, – неожиданно изрек Вейль.

– Экий вы сегодня мизантроп, – вздохнула архе-зэка.

– Слишком жарко. Слушайте, а что вы здесь толчетесь? Идите и отдыхайте. Завтрашний денек определенно нас утомит.

– Так точно, босс! – подтвердила Катрин и подумала, что начальник охраны здорово устал. Худеет на глазах и вообще… Дело не в физическом утомлении. Это все сны.

Спала Катрин действительно так себе: отвыкла от крошечной каюты «Шеп», а нынче здесь еще и перенаселение случилось – пришлось принять архе-профессора, внезапно сбежавшую с флагмана. Вроде и никакие сны-намеки не наведывались, но переводчица всхлипывала во сне, Камилла непрестанно вертелась, Дикси неугомонно патрулировала меж рундуков, надеясь на счастливую встречу с крысой, на пристани перекликались часовые… Под утро посетил сон поганенький, хотя и без всякой сверхъестественности: будто сдуру села архе-зэка на смоляной канат и испачкала брюки. Во сне Катрин сильно разнервничалась, поскольку штаны были камуфляжными, а смола все маскировку почему-то непоправимо испортила. Удивительно нелепое сновидение, даже какое-то разочаровывающее. Во сне злая шпионка отправилась искать уайт-спирит для очищения, но тут поняла, что ее настойчиво будят…

Как выяснилось, все члены экспедиции уже были на ногах, бодрые и преисполненные корыстно-исследовательских надежд. Катрин едва успела глотнуть кофе.

– Не вздумайте затеять какое-то кровопролитие! – ужаснулась де Монтозан, увидев штуцер за плечами архе-служанки. – Мы должны быть тихи и незаметны, как горные ящерицы! Пальбой вы все сорвете!

– В смысле – стрелять вообще нельзя? – поинтересовалась Катрин. – А вы зачем тогда пистолетами увешались?

– Пистолеты для самообороны в самом крайнем случае! – объяснила профессор. – И не смейте сегодня мне прекословить! Это всех касается! Я принимаю все полноту руководства на себя и если кто-то испортит дело, удушу вот этой рукой.

Научный и вспомогательный состав экспедиции посмотрел на растопыренные пальцы руководительницы: ногти де Монтозан были, против обыкновения, в приличном состоянии, да и остальное не внушало особого ужаса.