Текст книги "Шакалы пустыни (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

– Ах, ну да. Это все? – уточнил «Спящий».

– Все. Можете обыскивать. Хотя нет, есть еще три презерватива.

– Разумно, – шеф, вновь снял чалму, озадаченно заглянул внутрь. – Катрин, обыскивать мне некогда. Да вы и вряд ли позволите. Так что верю на слово. Сегодня меня уже дьявольски утомили болезненные переводчики. Имейте это в виду.

– Уловила, утомлять не собираюсь. А с переводчиками всегда так: когда повезет, а когда и нет. Если чалма давит, лучше дать кому-то знающему, пусть перемотают, – посоветовала Катрин. – Я определенно этим искусством не владею.

– Да? Жаль. Послушайте, Вдова, пора определить круг ваших задач.

– Вот давно пора.

– Мы говорим «по теме»? – уточнил шеф.

– Виновата. Внимательно слушаю.

– В городе вы находитесь рядом со мной, без крайне уважительных причин ни во что не вмешиваетесь. И смотрите. Как вы только что выразились, «внимательно». Вы – женщина-тень. Желательно – немая.

– Ясно. Молчаливая женщина-тень. Нестандартно и пугающе. Постараюсь оправдать доверие. А на что именно я должна смотреть?

– Видимо, на то, что не разгляжу я и наши, э-э… коллеги, – несколько неопределенно пояснил Вейль. – У меня есть основания полагать, что с некоторыми нюансами подлежащих решению вопросов, вы знакомы лучше остальных членов экспедиции.

– Буду смотреть.

– Прекрасно. Задача остаться живой и работоспособной также не отменяется. Ну и намекните, если у меня за спиной что-то окажется не в порядке.

– Так точно, шеф. А… – Катрин сделала намекающий жест в сторону попутчиков.

– Присматривать за ними? – слегка удивился Вейль. – «Цифры» следуют с нами, чтобы охранять. Охранять охранников – это было бы странным излишеством. Что касается переводчика… Катрин, вы точно не владеете арабским? Я бы определенно рискнул гарантировать вам дополнительную премию. Поскольку, похоже, что переводчиков у нас вообще нет.

Катрин в очередной раз подумала, что Вейль-«Спящий» абсолютно не похож на типичного француза. Конечно, типажи неистовых и задиристых усачей-гасконцев и импульсивных комиссаров-жювов давно уж переплавил тигель евроинтеграции, но нынешний босс даже внешне разительно отличается от нормальных обитателей Франции. Широкое округлое лицо, вечно полуприкрытые блеклые глазки, бесформенно-картошечный нос, мясистые уши и намек на веснушки. С такой бы физиономией где-нибудь в Пирканмаа рыбу удить и наблюдать, как клюква зреет. Он ведь даже не нудный, и не вялый. Он – вопиюще отстраненный. Думает о возвращении на свой уютный хутор и о запаривании новых бочонков для морошки.

Впрочем, о дивных комариных озерах Катрин знала только понаслышке, а примороженный шеф был здесь и ждал ответа.

– Увы, две-три местных фразы – максимум, на что я способна. Прочесть писанного по-арабски вообще не умею.

– Жаль. Придется, видимо, просить переводчика у наших штабных покровителей. Что несколько осложнит дело, – «Спящий» пересел к паре охранителей.

Катрин подумала, что дело действительно осложняется: вот уже и к дебютной акции вплотную приблизились, на что-то нужно смотреть «в оба», а ясности как не было, так и нет. Темнит шеф.

Лодка причалила у какой-то набережной: вполне капитальной, красиво выложенной камнем, широкие ступени здесь спускались прямо в воду. Катрин высадилась следом за «Цифрами», поднялись наверх – Нил напоследок дохнул в спину черной ночной прохладой.

– Куда? – кратко поинтересовался шеф у переводчика, поддерживая несчастного под локоть – Барбе явно настигал новый приступ кишечного ужаса.

– Туда! – поспешно и очень обще указал толмач, тщетно пытаясь отстраниться от руководителя группы.

– Двинулись. Город практически пуст, бояться нечего, главное, соблюдать осторожность, – напомнил «Спящий», поправляя упрямую чалму.

Город, конечно, пуст не был. На улочке, ведущей, видимо к городским воротам, непрерывно громыхали колеса, стучали копыта, доносились проклятья, крики, шорох шагов, плач – обычные звуки поспешной эвакуации.

Но исход из Каира подходил к концу – покидали город припозднившиеся беглецы. Рискнувшие остаться горожане затаились по домам, дожидаясь входа французских гяуров, ограблений, осквернений, и иных обид, свойственным тяжким военным временам.

«Археологи» из проулка наблюдали, как через площадь катят повозки и шагают беженцы.

– Нужно было мешки взять. С пустыми руками мы выглядим неестественно и вдвойне подозрительно, – высказала запоздавшее ценное соображение Катрин.

– Не проблема. Зайдем в любой дом и возьмем что нужно, – усмехнулся «Семь-Шесть».

– Вы зайдете туда, куда нужно, – поправил шеф. – Барбе, мы идем через площадь или вокруг?

– Я не знаю, ворота кварталов наверняка уже заперли. Господа, поймите, я вообще не уверен, что сейчас возможно пройти к , – залопотал жутко нервничающий толмач. – Возможно, мы прибыли слишком поздно…

– «Не уверен» и «возможно»? – удивился Вейль. – О, так в этих словах есть какой-то смысл? Его мне кто-то объяснит?

Все слегка задумались, дверь дома рядом распахнулась, выглянул абориген в домашнем затрапезном одеянии, увидел затаившихся незнакомцев, энергично захлопнул дверь, звякнул засовом и уже из-за защиты перепугано воззвал к Аллаху.

– Я говорю – без мешков мы народ пугаем, – пояснила Катрин, глядя на переводчика.

Собственно, на Барбе смотрели все, поскольку переводчик, целясь в захлопнувшуюся дверь, многократно и тщетно нажимая на спуск – короткоствольный крупнокалиберный револьвер стрелять не спешил, хотя его суетливый хозяин очень старался.

– О, сын греха! Барабан заклинило! – прошептал потрясенный переводчик, капли пота на его лбу блестели даже в темноте. – Это дурной знак! Совсем дурной. Я должен вернуться в лагерь. Господин Вейль, я вас умоляю…

– Знаменитое каирское суеверие, – кивнул шеф и без замаха двинул Барбе под дых. – А так? Барабану легче?

Толмача мгновенно скрючило, он едва не клюнул мордой в мостовую, и хотя на ногах удержался, болезного повело к стене, неслабо об нее шмякнуло – Барбе выронил револьвер. Катрин просто чудом успела подхватить падающее оружие.

– Отдай!

На Вдову смотрела два ствола – по скорости выхватывания стволов оба «цифровых» могли состязаться со знаменитыми ганфайтерами очень Дикого Запада.

– Дебилы! – откровенно сообщила Катрин. – Пистоль же на камень упадет и запросто бабахнет.

– Не выдумывай. Револьвер заклинило и твои уловки…

Катрин большим пальцем крутанула барабан «смит-вессона», тот послушно защелкал.

– Все убрали оружие – приказал шеф, дергая переводчика за шиворот галабеи и силой выпрямляя. – Вдова, отдай револьвер мсье Барбе, он его спрячет и не вздумает доставать без приказа. Не так ли, мой друг?

Переводчик ответил тишайшим, но полным муки стоном.

Катрин вопросительно посмотрела на начальство. Барбе был чересчур нервозен даже для очень-очень неподготовленного переводчика. На кой черт ему револьвер?

Вейль пожал плечами и жестом подтвердил приказ. Ну да, без оружия толмач вообще впадет в полную неадекватность, а другого переводчика нет, и не предвидится. Босс предпочитает риск случайной стрельбы полному провалу операции. Некоторая логика есть.

– Бери и прячь понадежнее. Обывателей заваливать это достойное оружие отказывается, но в нужный момент не подведет, – лживо обнадежила Катрин, вкладывая бесполезный килограмм стали и полупротухших патронов в потные пальцы страдальца-толмача.

Наконец, двинулись дальше. Барбе куда-то вел, в городе ему явно доводилось бывать, причем неоднократно. Проблема была в том, что города – существа очень живые и им свойственно непрерывно меняться.

Естественно, знаменитые достопримечательности  и архитектурные доминанты веками остаются неизменными, но проходы-проезды за 200 лет исторического «дрейфа» способны заметно сдвигаться и неузнаваемо видоизменяться.

Группа кружила по узким закоулкам, массивные тени башен и стен маячили в сотне метрах, узнаваемые минареты мечети Султана аль Насира указывали, что никакой ошибки нет, но пройти не получалось. То тупик с запертыми воротами, то просто глухой тупик.

– У нас остается сорок минут, – сообщил шеф, бросая взгляд на светящийся циферблат часов. – Или мы успеваем, или остаемся ночевать. В смысле, дневать.

Такая постановка вопроса оказалась неожиданной не только для мало-осведомленной Катрин.

– Минутку, разве суточная экскурсия входила в наши планы? – уточнил «Семь-Шесть».

– Не входила, – согласился Спящий. – Но что делать, если мы не успеваем? Вернуться и сказать «ах, мы слегка заблудились»?

– Тут наверняка полно всяких караван-сараев и просто сараев, – заметила Катрин. – Это вам не пошлый отель, тут экзотика! В принципе, я готова рискнуть и провести здесь денек-другой. У меня все нужное с собой.

Шеф пожал плечами. Скорее, в одобрительном смысле.

– Я не останусь! – в ужасе прошептал переводчик. – Вы не представляете, как здесь опасно. Это безумный риск, мы на такое никогда не соглашались! Вчера нас чуть не раскрыли. Вы знаете, что делают мамлюки со шпионами?

– Что-то особенное? – заинтересовалась Катрин. – Что делают со шпионками, я примерно представляю. Но вы-то случай совершенно особый.

– Говорим строго по теме, – напомнил шеф. – И идем напрямую.

Барбе издал серию чуть слышных душераздирающих стонов, но его взяли за шиворот.

Сначала все шло хорошо. Выйдя к стене Цитадели, «археологи» приклеились к арьергарду группки беженцев. Наблюдая корму престарелого верблюда, Катрин подумала, что «к хвосту» это очень точное выражение. Нынешний хвост, (собственно не только верблюд, но и его собратья, ослы и хозяева) внезапно свернули в сторону Байна-с-Сурайн.

– А нам туда, – прошипел Спящий, указывая прямо. – К Баб аш-Шайх и никаких разворотов. Времени для маневров нет.

У Баб аш-Шайх мелькали факелы, доносились голоса: то ли себя ободряли особо стойкие остатки городской стражи, то ли кучковались сторожа из остатков каирского ополчения. Катрин догадалась, что шеф прорываться через ворота не собирается, свернуть нужно будет раньше.

Со своевременным маневром на уклонение дело не выгорело. От ворот, прямо на «археологическую» группу выскочила шайка спешащих местных уроженцев. Или не совсем местных – с виду какая-то сборная пригородная банда, разномастно вооруженная, под предводительством пары конных джигитов. Один из всадников немедля что-то повелительно заорал, обращаясь к оказавшимся на пути прохожим.

Катрин подозревала, что им попросту приказывают убраться с дороги – для бандиствующего люда нынешняя урожайная ночь обещала цели куда более привлекательные, чем ограбление пятерых неброско одетых горожан. Но дело подпортил Барбе – переводчик что-то ответил на окрик, но столь визгливо и неуверенно, что лучше бы помалкивал. К тому же он нервно сунул руку за пазуху. Сочетание столь сомнительных действий вызвало обоснованное раздражение у честных каирских урок. Всадник вновь заорал, заблистали выхватываемые сабли, полдюжины разнообразных ружей и пистолетов начало обращать стволы в «археологическую» сторону.

– Что за невезение, – буркнул шеф, выхватывая револьвер.

Катрин успела шагнуть за спину «Девять» – если парню суждено словить не совсем «свою» пулю, так пусть не стесняется – такова судьба настоящего мужчины. К тому же на нем бронежилет и вообще с этим поганцем сложно сработаться.

Нужно признать, вся силовая команда экспедиции извлекать оружие умела шустро. Шеф исключением не стал, напротив, показал пример – его «лебель» бахнул первым, «Цифры» поддержали начальника с крошечным запозданием.

Дистанция – 15-20 метров, освещение – приемлемое, скорострельность для этого века и времени суток – фантастическая. Супротивников на начало боестолкновения насчитывалось человек шестнадцать. Падали, разбрызгивая кровь и разбрасывая бесполезные клинки. Когда оба револьверных барабана стрелков-туристов опустели, на ногах оставалось шестеро туземцев, плюс один конный. Перезаряжались иновременные стрелки быстро, под прикрытием отрывистого лая «хоха» – куцый пистолет-пулемет бил расчетливыми сериями-отсечками по три патрона. Стреляли все силовики-«археологи» с колена, Катрин, сидя на корточках за твердой спиной «Девять», успела подумать, что можно было бы прихватить и испытать кремневую архаику. Но тут треск непрерывных выстрелов и крики оборвались…

Валялись тела, кто-то из каирцев уползал к воротам, стонов не слышно, блестят стертые подковы замертво рухнувшей лошади, ее более счастливая напарница неистовым галопом уносила всадника в ворота, за ней резвыми кроликами неслись уцелевшие бандиты-пехотинцы.

Откуда-то из темноты бухнул ружейный выстрел – пуля с интересным, но однозначно неприятным шипящим свистом прошла над головами «археологов». Стоящий на коленях Барбе судорожно пальнул в ту сторону из своего «смит-вессона».

– Черт возьми, все равно придется отходить, – неохотно признал «Спящий».

Группа метнулась назад – Катрин сочла возможным возглавить своевременный маневр.

– Сюда! – шеф заставил подчиненных свернуть в глубокую арку, далее проход преграждали низкие, обильно украшенные коваными бляхами ворота.

Но тьма в коротком туннеле оказалась достаточно густа, чтобы в ней укрыться.

– Вдова, присмотри – скомандовал «Спящий».

Катрин наблюдала за узкой площадью-улицей у ворот, остальные проверяли оружие.

– У меня одна осечка, – сообщил шеф.

– Две, – отчитался «Семь-Шесть». – Не так уж плохо. А уж пугали-то нас…

– У меня без осечек, но под конец отказ, – озадаченно оповестил «Девять». – Не пойму в чем дело, но того «жокея» я не достал.

– Жокей нам не нужен. Вдова, что там? – спросил «Спящий», пряча перезаряженный «лебель».

– Да ничего. Подбежали, раненого забрали, и к воротам оттащили. Мертвые на месте, у ворот возня. Орут все громче.

– Да, это слышно. Барбе, о чем они?

– Удивляются. Взывают к Аллаху. Послушай, Жак, мы туда не пройдем. Просто не пройдем. Сейчас это уже невозможно! – переводчика вновь начало трясти. – Ради Аллаха, великого и милосердного, давайте вернемся. Нас здесь убьют! Именами ваших детей заклинаю!

– Каких еще детей? Какой «Жак»? Ты о чем? – эмоций на широком лице «Спящего» ничуть не прибавилось. – Нам нужно вот в то здание. Прямо сейчас. Иных вариантов нет. Вдова, не отвлекайся.

– Шеф, я не отвлекаюсь, я слежу за вашей судьбоносно указующей рукой. Если нужно именно то здание, то зачем же переться непременно к парадному входу? От стены будет гораздо ближе. Там пристройка какая-то вроде навеса для хозинвентаря. Короче, спуститься нужно всего метра на три. У вас же есть репшнур?

Шеф опустился на колено, и, профессионально оставаясь в тени, принялся вглядываться в здание. Вожделенный архитектурный объект не выглядел чем-то особенным: достаточно скромное здание, видимо, ритуально-хозяйственного назначения: имеет отношение к религии, но непрямое.

– Благодарю. Так и сделаем, – рот «Спящего» на миг ожил в намеке на досадливую гримасу – шеф явно оставался недоволен собой.

Катрин подозревала, что эти кварталы и площади Жак Вейль-«Спящий» знает достаточно хорошо. Проскальзывала у него уверенность по ходу маршрута. А все эти уточнения у суетливого толмача – это для отвода глаз. Но  объект изучался в современном варианте, все эти пристройки-навесы, видимо, давненько снесены – туристический центр города, здесь в современности все зализано и подкрашено неподдельно историческим акрилом. Отсюда некоторые разночтения и шероховатости. Но что это за здание и какова цель его посещения? На место захоронения древнего клада не очень-то похоже, да и кувалд с ломами группа не прихватила. Скорее, назначено рандеву с агентом или какая-то важная встреча третьих лиц, коих необходимо отследить. То-то шеф к полуночи норовит успеть. Но к чему на явку или слежку тащиться столь громоздким коллективом? Одному куда как практичнее. Хотя если нужен переводчик, так и конвой напрашивается…

      Подъем на стену и спуск отяготило единственное обстоятельство – этот самый переводчик. Поминутно на Барбе накатывало и он превращался в полноценного барана: безмозглого, путающегося в собственных ногах, стукающегося о стены и невнятно блеющего-стонущего. Поднять на стену его подняли, спускать пришлось, лупя по судорожно цепляющимся за кладку пальцам. Катрин начала подозревать, что дело не только в кишечно-паническом вирусе – толмача парализовало приближение к намеченному зданию. Может, смуглый парень знал об объекте что-то конкретное? Он, отчасти местный, да и побывать уже успел и в «датированном» городе.

К счастью, возня на стене не привлекла лишнего внимания: охрана, если она вообще здесь когда-то была, сгинула ввиду скоропостижного падения тиранического мамлюкского режима, по площади, к воротам и обратно спешили редкие припозднившиеся горожане, и глазеть по сторонам у благоразумных каирцев нынче не имелось особого желания. А тела неблагоразумных-разбойных людишек уже успели оттащить с проезда поближе к сточной канаве – традиции уважения к покойным в славном городе оставались достаточно сильны даже в эти непростые дни.

Катрин съехала по репшнуру третьей – внизу шеф придерживал окончательно обмякшего Барбе. Начальник мельком глянул на руки Вдовы – невзрачные рабочие перчатки вели себя пристойно. Резиновые «пупочки», правда, осыпались мгновенно. Ну, ничего, в килограмме личного багажа перчаток припасено два десятка, на первое время хватит. Начальству, вон, хуже: его «тактические» превратились в бесформенные комки – застежки-«велкро» не держат.

«Цифры» наверху взяли паузу – по улице катила визгливая повозка, висеть в этот момент на стене действительно было неразумно.

– Шеф, осмелюсь поинтересоваться – из сугубо технических целей – это зданьице, куда мы премся, – это что?

– Морг. Служебный. Султанский, – исчерпывающе пояснил «Спящий».

– Гм, и что там интересного и хорошего? – не скрыла удивления Катрин. – Донорские органы будем воровать? Так протухнут. У нас ни то чтоб холодильника-переноски, даже мешка нет.

Временно пришедший в себя толмач издал стон и забормотал:

– Вы не понимаете. Знаменитое место. Здесь обмывали тела публично казненных. Традиция. Это не шутки гидов, это не смешно, все чистая правда. Магсиль ас-султан знаменитого Бейбарса. Так было в те времена… в эти…

Барбе сбился на арабский. Кажется, молитвы припоминает. С большой искренностью и энтузиазмом.

Против молитв Катрин ничего не имела, да и вообще ситуация слегка прояснилась. Древний морг для преступников, бесспорно, место сакральное, с богатой аурой. Тут и клады прятать уместно, и тайники делать…

Сверху спустились охранники и «археологическая» команда стремительным рывком приблизилась к боковой стороне санитарного заведения. Дверь здесь имелась небольшая, запертая на замок, но с оставленной для вентиляции щелью. Изнутри попахивало – чувствовалось, что тут смертями занимаются, а не легкомысленную лавку благовоний держат.

– Вдова, ты, кажется, специалист по дверям, а? – прошептал «Девять» пытаясь ощупать висящий внутри замок.

– Не отрекаюсь, – Катрин отодвинула охранника…

…Клинок мамлюкского кинжала тихо скрежетал, нащупывая щель между внутренней петлей и створкой. По личному опыту специалистки, неоднократно входившей в идейное противостояние с замками-засовами-задвижками, именно петли висячих замков и есть наиболее уязвимое место. Катрин морщилась, ощущая, как тупится лезвие. Кинжал так себе, неловкий и несподручный, но все равно… Вот она, щель… Нажимаем…

Сломались. В смысле, и петля, и клинок сломались. Зазвенели отлетевшие вглубь помещения осколки металла. «Археологи» замерли, держа наготове оружие. Вопить и возмущаться изнутри никто не стал. Повезло.

– Шумная ты особа, Вдова, – счел необходимым попенять «Семь-Шесть».

– А вот обеспечьте оборудованием и твердой уверенностью в завтрашнем дне – буду тише, – заверила Катрин.

Войти сразу не удалось – выяснилось, что Барбе обмяк и лежит на ступеньках без чувств. Фу! Абсолютно невозможно работать с вот такими чувствительными и суеверными переводчиками.

– Приводите в чувство и затаскивайте. Только тихо, – распорядился «Спящий» и жестом предложил девушке входить первой.

Джентльмен, маму его… Как в мертвецкую, так пожалуйте вперед…

Скользнув в темноту, Катрин прижала выхваченный ятаган к ноге – складки свободного платья словно и придумывались для прикрытия подобных маневров.

…Помещение хозяйственно-бытового назначения. Метлы, неуклюжие ведра, тряпье и мебель неопределенных степеней дряхлости. Свет неяркой масляной лампы попадает из следующей двери, здесь же толком ничего не разглядишь, но и так понятно – комендант служебного морга дурно справляется со своими обязанностями. Запах, несмотря на сквозняк, тяжкий. Это даже не тлен, а вонь протухшей застарелой крови.

Шеф двигался неслышно, уже стоял за спиной, напряженно прислушивался.

– Нет там никого, – прошептала Катрин, имея в виду следующее помещение.

Ответом было пожатие плеч – на этот раз несколько разочарованное. По-видимому, «Спящий» рассчитывал кого-то застать в этом приюте старых метел и несвежих смертей. Но пусто. Ага, вот такая глупая ситуация.

– Вдова, пройдете вперед. Лестница на крышу, там можно сесть и наблюдать, – наконец, прервал тяжкие размышления начальник. – Я бы послал с вами кого-то из парней, но вы там наверняка между собой сцепитесь.

– Тронута вашей чуткостью и заботой, но что именно я наблюдать должна-то? – в сердцах поинтересовалась девушка. – Хотя бы в какую сторону? На крышу выглядывать или наоборот? Я, конечно, и просто так подремать могу, но смысл-то в чем? Правильно поставленная задача – половина успеха.

– Согласен. Меня несколько отвлекло упорное нездоровье Барбе, – признался шеф. – Задача такова: сюда приходят посетители – вернее, посетительницы, вы за ними наблюдаете. Замечаете странности – даете мне знать. Все.

– Вот это другое дело. Теперь гораздо понятнее. А ничего, что ночные посетительницы в морге – это уже само по себе куда как странно?

– Не собираюсь с вами спорить. Но такова местная устоявшаяся традиция. Женщины после полуночи приходят и совершают условленный ритуал. Процедура гарантированно помогает от бесплодия и от офтальмии.

Катрин посмотрела на начальника – вроде не шутит.

– Ясно. Наблюдаю. Но вы уверены, что сегодня вообще кто-то придет? Обстановка в городе немного нервная, горожанам не до глазных недугов и иной профилактики.

– Посмотрим. Есть шанс, что кто-то все же придет, – обнадежил Спящий. – Вообще тут должны быть сторож и его достойная супруга. К ним тоже имеет смысл приглядеться.

– Есть, сэр!

В какие именно детали поведения сторожа вглядываться-приглядываться, Катрин уточнять не стала. Шеф перестал притворяться, что здесь впервые и понятия не имеет, где тут главные мертвецкие достопримечательности. Все он знает, жестом указал, где лестница, продемонстрировал удивление отсутствием загадочного сторожа. Если задачу не желает до конца объяснять, так на то его руководящая воля. Вполне может быть, имеются этому молчанию объяснимые причины. Вдова-то у нас в прошлом человек служивый, местами имеющий некоторое представление о дисциплине.

В мертвецкой горело аж две лампы, но столь щедрое освещения впечатление о скорбном заведении ничуть не улучшило. Обстановка скудная, никакой ритуальной торжественности. Каменная скамья (или низкий стол?), сток, корыто – по виду древнее, если и не заставшее фараонские времена, то близкое к тому. Судя по запахам, воду в емкости не меняли принципиально.

Катрин ускорила шаг, миновала малоприятное место санобработки и шмыгнула на лестницу. Здесь было низковато, видимо, служители магсиль ас-султан гвардейским ростом не отличались. Что и логично – служба здесь специфическая, малозаметная…

Катрин сидела на узкой ступеньке, видимый «сектор обстрела» был сужен, но половину мертвецкой как на ладони. В люк, выводящий на крышу, залетал ветерок, дышалось здесь легче, а может наблюдательница уже принюхалась.

Стояла тишина, слабо колыхались огоньки ламп. Из «подсобки» было донесся короткий легкий шум – доказывающий, что основная «археологическая» группа никуда не испарилась. Возможно, бедняга Барбе вновь сомлел и его приводили в чувство нюхательными солями или более практичным массажем щек. Но стихло быстро, с улицы тоже не доносилось ни звука. Катрин вновь и вновь невольно поглядывала на омывальную скамью и гадкое корыто.

Мертвецов Вдова не опасалась давно и устойчиво, к призракам и привидениям относилась крайне прохладно, но вряд ли приличный призрак вздумает заявляться, когда в мертвецкой засела засада в количестве пяти весьма живых рыл. В сущности, призраки чрезвычайно скромны и тяготеют к одиноким и робким зрителям. Хотя толмач может неприятности накликать – страх тоже воняет, подманивает. Интересно, вдруг у робкого Барбе сюда какие-то родственницы ходили зрение проверять, бесплодие искоренять? Может, переводчик и сам правнук этой мертвецкой? Мысли и настроение были так себе. Стол и особенно корыто так и притягивали глаз. Спору нет: покойнику лучше упокаиваться умытому и в чистом саване. Отсеченную голову тут, наверно, отдельно и особо тщательно моют. Так-то все правильно, но отчего обстановка такая… угнетающе-нуарная? Впрочем, XVIII век, отсталости по части санитарии и финансирования, это можно понять…

Шагам Катрин обрадовалась – хоть что-то, кроме этого проклятого пахучего корыта. Наблюдательница рискнула спуститься на несколько ступенек, полюбопытствовать –  снизу черную тень на темной лестнице все равно не разглядят.

В приоткрытую дверь магсиль ас-султан протиснулась женщина – укутанная с ног до головы, но угадывающегося весьма зрелого телосложения. Похоже, не глаза прокралась лечить. Эк бедняжку припекло, раз в такую ночь решилась за спасением обратиться. Навстречу гостье проковылял старик-сторож…

Вот тут Катрин не поняла. До этого мгновения никакого старичка в мертвецкой не было. Не так уж велико здание, даже если бы где-то имелся потайной чулан, звук движения выдал бы. Получалось, что сторож сидел прямо здесь, по соседству с корытом? Но как он мог сидеть, если его там не сидело? Ладно, рассеянные вдовы, на ходу разглядывающие скамьи для покойников, могли прозевать присутствие хозяина, но ведь в «бытовке» находятся вполне зрячие мужчины и помещение у них на виду. Да и не мог человек сидеть абсолютно бесшумно, даже дремлющим живым людям свойственно похрапывать-попукивать.  Катрин на лестнице битый час над обмываниями и иными философскими темами размышляла, нет, явно не могла пропустить признаки жизни. Появились нехорошие догадки…

Меж тем внизу происходили вещи довольно странные, но вполне мирные-спокойные. Страждущая паломница, стеснительно придерживая на лице вуаль, сунула сторожу пару монеток. Старикан подслеповато рассмотрел плату, одобрительно закивал. Все так же в полной тишине женщина двинулась к скамье, опустилась на колени и принялась загадочно ерзать.

Катрин не без труда догадалось, что гостья подбирает нужную ногу. Паломница тяжко подвинулась на попе вперед, убедилась, что первой следует именно левая нога и полезла под скамью. Упражнение непростое – фигурой гостья обладала сытой, а зазор мебель оставляла минимальным. Тетка все же протиснулась под обмывочной скамьей, шумно с облегчением выдохнула и принялась трудно подниматься на ноги. Подобрала полы одежды, сосредоточилась, вновь вычислила нужную ногу, перешагнула через каменный лежак. Сторож тактично отвернувшись, поправлял огонь в лампе. Толстуха опустилась на пол, вновь полезла под скамью…

Как выяснилось, обряд требовал семикратного повторения. Катрин прониклась определенным сочувствием: с гимнастикой паломницу судьба-злодейка не ознакомила в принципе, а теперь изволь щемиться под низкую скамью. Воистину, дети – большое счастье, а бездетность – наоборот. Наконец, ползуче-шагучий ритуал был закончен, толстуха в последний раз перебралась через мертвецкое ложе, постояла, отдуваясь и держась за бок. Потом нагнулась к корыту и истово, с плесканиями, умылась.

Даже до лестницы докатилась волна всколыхнувшихся тяжких ароматов. Вытираться, видимо, ритуал запрещал. Паломница поклонилась сторожу, сунула еще монетку и попятилась к дверям. Старик так же кланялся щедрой гостье; за все время не было произнесено ни слова, доносилось только пыхтение, шорох одежд по протираемому полу и шарканье туфель.

Катрин снова видела лишь скамью и корыто – темная жидкость колыхалась, звучно падали капли с края емкости. Старик исчез. Нет, не исчез. Катрин все еще слышала его движения – но они глохли с каждым мгновением. Сторож уходил, растворялся как неживой, хотя был наоборот… о, боги! Объяснить сложно, просто Катрин видела подобное раньше. «Дарк» – так назвали бы сторожа в ином мире.

Наблюдательница беззвучно скользнула вниз по лестнице. Какой бы нелепой ни казалась догадка, шефа необходимо предупредить. Служба есть служба.

Поздно. Из подсобки уже вынырнул сам «Спящий», оба охранника со стволами наголо прикрывали начальника. Вейль на ходу, даже не взглянув, отмахнулся от лестницы – Катрин поняла, что нужно оставаться на месте и отступила наверх. Двигался шеф с неестественной для своего вечно-сонного состояния стремительностью – перелетев через скамью, в мгновение ока заслонил входную дверь. Теперь Катрин вновь абсолютно ясно видела сторожа – тот испуганно замер почти посредине мертвецкой – как его можно было не замечать, оставалось непонятным. Старикан, тряся седой бороденкой, что-то сказал «Спящему» – шеф стоял перед ним, разглядывая пристально, как очень редкую и ценную находку. На миг можно было поверить, что Вейль и вправду археолог – повезло на уникальнейшую находку наткнуться. Старикан вновь что-то спросил – на этот раз явно испуганно, почти крича.  «Семь-Шесть» выволакивал из «подсобки» переводчика – Барбе пребывал в полном неадеквате: ноги парня не держали, истерично бормотал молитвы и зажмуривался.

Старик на миг оглянулся на возню, вновь вперил взгляд в Вейля – именно этот гость по-настоящему пугал нечеловеческого хозяина мертвецкой. Катрин и самой стало не по себе – шеф стоял, но выглядел… хладнокровным убийцей выглядел месье «Спящий». Сторож, правда, не сдавался: простер сухонькую руку, запальчиво затарахтел по-арабски, грозя незваному гостю кривым пальцем. На этот раз Вейль ответил очень похожим жестом – тоже вытянул руку, раскрыл ладонь – там лежало что-то небольшое. Катрин показалось, что шеф показывает пластиковый медицинский контейнер, в таких, пардон, анализы сдают.

Что бы там ни лежало, подействовало оно на сторожа радикально. Собственно, это уже не был сторож: фигура смялась, увеличилась в росте, старенький, но пристойный дишдаш превратился в вопиющие лохмотья, руки и ноги стали немыслимо костлявыми. Существо тонко и резко взвизгнуло – уши «археологов» так и пронзило болью – и нелюдь исчезла…