Текст книги "Слушайте звезды! (сборник)"
Автор книги: Юрий Брайдер
Соавторы: Николай Чадович,Сергей Булыга,Александр Бачило,Александр Силецкий,Таисия Пьянкова,Владимир Шитик,Евгений Дрозд,Игорь Пидоренко,Татьяна Грай,Юрий Глазков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
Лер Корнуэлл возвращался домой из шахматного клуба. Давно в этом старинном фешенебельном особняке, построенном под мавританский замок, не наблюдалось такого оживления, даже в те несколько дней, когда легендарный Бобби Фишер давал здесь сеанс одновременной игры. К оживлению примешивалась изрядная доля нервозности – еще бы, один за другим на протяжении двух недель трагически погибло уже четыре шахматиста, причем все они были из ведущих мастеров и участвовали в первенстве штата, которое проводилось раз в два года не один десяток лет.
Лер – молодой человек, двадцати девяти лет отроду, начал заниматься шахматами только в пятнадцать лет, довольно поздно для того, чтобы достичь олимпийских высот в этой хитроумной древней игре. Небольшого роста, худощавый, с белесыми волосами и ресницами, – при взгляде на него невольно складывалось впечатление, будто этого человека только-только продезинфицировали в стольких щелочах и растворах, что и пылинки на нем не найдешь. Этому впечатлению способствовали и всегда тщательно ухоженный серый костюм без единой морщинки, начищенные ботинки. Его бесцветной внешности вполне соответствовали однообразный, замкнутый уклад жизни, расписанный по минутам. В свои без малого тридцать лет Лер был закоренелым холостяком (здесь надо, правда, отметить, что представительницы прекрасного пола довольно редко обращали свое благосклонное внимание на молодого человека, а если такое и случалось, Леру чудилась в этом изрядная доля меркантилизма, и он был недалек от истины), который привык заботиться о себе без посторонней помощи и считал разговоры о женитьбе пустой болтовней. Свою квартиру он содержал в идеальном порядке – жил на полуфабрикатах и мусор собирал в пластиковые мешки.
О таких, как Лер, люди обычно говорят: он спокойно может садиться у раскрытого окна, не орел – не вылетит. Благодаря небольшому капиталу, который достался Леру от отца, он имел возможность заниматься только своими любимыми гамбитами, эндшпилями, миттельшпилями и дебютами.
Два года назад Лер выполнил норму мастера. Но только в этом году ему удалось наконец пробиться в турнир на первенство штата, который, по сути дела, стал для него первым серьезным испытанием на тернистом шахматном пути.
Выступал он не очень ровно, начав с двух побед, он затем проиграл две партии, потом свел две вничью и вновь – два поражения. Но самое загадочное и неприятное для него заключалось в том, что все четыре поражения Лер потерпел от Селтона, Хугера, Долла и Роно, которые погибли, и чья смерть взбудоражила не только замкнутый шахматный мирок, но и весь город. Со страниц газет не исчезали их имена. Именно с этими людьми Лер провел последние в их жизни партии.
«Удивительное дело, – размышлял Лер, медленно шагая по запущенному скверу с чахлыми деревцами, уже сбросившими свой убогий наряд. – Для случайности, пожалуй, не остается места. Хорошо, газетчики пока еще не пронюхали, однако в любой момент эта каша может завариться. Как же все-таки получилось? Неужели я действительно обладаю какими-то из ряда вон выходящими способностями и стал вольно или невольно причиной гибели этих четверых бедолаг? Но почему, в таком случае, эти способности «прорезались» не раньше и не позже, а именно сейчас, хотя и до этого приходилось играть не в одном турнире, пусть и не столь высокого ранга?
Придя домой, Лер по привычке принялся за ежедневную уборку квартиры, затем поставил разогреваться кастрюльку с мясными фрикадельками, а мысли по-прежнему крутились вокруг происходящего: «Так, невольно начнешь верить во всякую чертовщину про экстрасенсов, специалистов по перемещению предметов в пространстве, испепеляющих взглядом суперменов и прочую чепуху, дающую неиссякаемую пищу газетчикам и обывателям. Полиция наверняка уже начала расследование. Глядишь, скоро доберутся и до моей скромной персоны, а потом, чего доброго, не найдя другого «грешника», свалят все на мою голову».
Лер сидел за сверкающим стерильной белизной кухонным столом, механически поглощал еду и чувствовал, как постепенно появляется странное ощущение уверенности, будто он знает если и не саму разгадку, то, по крайней мере, ключ к пониманию происходящего. Этот внезапный эмоциональный наплыв невольно выбивал из колеи, усиливал и без того высокое внутреннее напряжение. Лучи флюоресцентного света от фонаря за окном казались ему щупальцами отвратительного паука. Впервые за многие годы Лер в этот вечер не стал наводить лоска на кухне, а, приняв несколько успокоительных таблеток, отправился спать, даже не просмотрев по телевизору традиционной сводки новостей.
Однако тщетно он пытался заснуть, буквально физически ощущая мертвую тишину, которая вползла в комнату, окутав липкой паутиной полки с книгами, незавершенный пасьянс на столе и его продрогшее одиночество. Фрагменты шахматных партий, обрывки разговоров с коллегами по клубу, лица погибших заставляли снова и снова искать во всем этом какую-то логическую связь. И все время, пока он ворочался в широкой постели, где-то глубоко в подсознании пульсировала странная красная точка, как бы настойчиво напоминая: «Ты знаешь, знаешь, знаешь…». Только под утро Лер забылся в коротком сне…
Он пробивался вверх, по отвесной стене, выбираясь из серых туч. Он рвался к чистому небу, воздуху, свету. Но сгустившиеся тучи обратились в снег. И снег душил его, и он утонул в нем. Черная птица с красными бусинками глаз взмыла со снега ввысь, а в этой птице был он. И летел куда-то долго-долго…
Будильник поднял его истошным трезвоном. Голова раскалывалась на части, тело ломала противная, похожая на зубную, боль. «Такое ощущение, будто целую ночь занимался перетаскиванием кирпичей, или же по мне проехался паровой каток», – раздраженно подумал Лер, залезая под холодный душ. Наскоро вылив две чашки кофе, он помчался в клуб. Чтобы не опоздать к началу партии, ему пришлось ехать на такси (разогревать свой «драндулет» пришлось бы не менее получаса), это тоже отнюдь не повысило его настроения, ибо Лер был довольно бережлив, если не сказать больше. Сегодня он встречался с Дивом Сеймуром, с которым начал заниматься шахматами почти в одно и то же время.
«Боже, ну и голова! – подумал с тоскою Лер, злобно глядя в могучую, обтянутую кожаной курткой, спину таксиста, бубнившего себе под нос разные банальности о паршивой погоде и недоносках, путающихся под колесами. – Сегодня-то я проиграю наверняка, это точно – ничего не соображаю…»
В этот ненастный день в зале находилось лишь несколько десятков зрителей. А вот места прессы были забиты под завязку, в основном фотокорреспондентами. Это наблюдение также не улучшило настроения Лера. «Собрались, как стервятники, почуявшие падаль», – тоскливо подумал он. Див, уже сидевший за столиком на сцене, выглядел этаким розовощеким бодрячком из дешевой опереттки. Лер с удивлением почувствовал, что он ощущает почти ненависть к своему сопернику. «Доигрался! Если так пойдет и дальше, надо будет показаться психоаналитику», – решил он, усаживаясь на свое место.
Они разыграли испанскую партию. Это был один из любимых дебютов Лера, однако уже в самом начале он умудрился допустить грубейшую ошибку, непростительную даже для зеленого перворазрядника. Поэтому на двадцать седьмом ходу Лер остановил часы и пожал руку соперника.
– Давай через полчасика встретимся в нашем баре, – негромко предложил Сеймур, пока они подписывали протоколы партий, – мне необходимо срочно переговорить с тобой.
– Извини, но сегодня никак не могу, – соврал Лер, хотя никаких неотложных дел в этот день у него не было. – Давай отложим на завтра, если, конечно, у тебя не что-нибудь сверхважное.
До завтра потерпит, – ответил Див. – Послушай, ты случайно не заболел? На тебе просто лица нет, клянусь, мертвецы в гробу и те лучше выглядят!
При слове «мертвецы» Лер непроизвольно вздрогнул. «Неужели он подозревает меня? – мелькнула нелепая мысль. – Чепуха! Просто нервы начинают сдавать, вот и мерещится всякое. Див свой парень, я начинаю «закручиваться» на пустом месте. При таких темпах еще до окончания турнира запросто можно оказаться в рядах команды сумасшедшего дома».
Все в норме, Див, – ответил Лер. – Просто вчера сообщили, что тетушка совсем плоха. Врачи говорят, что из клиники она уже не выйдет. Жить ей осталось от силы месяц. Поэтому сегодня придется ехать к ней.
– Тогда до завтра, – попрощался Див.
Лер торопливо пробрался через служебный вход на улицу. Сгущались сумерки, на улицах вспыхивали огни, одна жемчужная нить за другой. Световые рекламы напоминали крохотные мерцающие самоцветы. Настроение было под стать белесоватому туману, который, крадучись, захватывал улицы одна за другой. Вдобавок ко всему моросил мелкий холодный дождь, да и к тетушке в больницу действительно надо было ехать. «Но не сегодня, – решил Лер. – Зайду-ка в бар. На таблетках долго не продержаться».
Миновав несколько кварталов, он оказался у вывески «Под дубом» – из-за дверей, ведущих в полуподвал, голос Пресли, который вновь оказался на пике моды, навечно законсервированный на магнитной ленте, кричал о несчастной любви, а в щели валил табачный дым. Лер выкинул окурок и начал спускаться вниз.
В красноватом свете ламп бар напоминал пиратскую таверну средневековья. За несколькими столиками веселилась группа юнцов с самыми немыслимыми прическами, почти все в драных кожаных куртках со множеством блях, заклепок и булавок; причем, среди них Могли быть и девицы, которые по теперешней моде ничем не отличались от своих кавалеров. У стойки никого не было. Лер заказал два двойных виски. Минут через пятнадцать повторил заказ. Вскоре все нелепые смерти коллег по шахматной доске и досадное поражение от Сеймура были забыты. Как он добрался до дома и где умудрился потерять галстук, Лер так и не вспомнил.
День начинался скверно. Утром Крис Шарки поссорился с женой. Каждый человек напоминает какого-нибудь зверя. Долли была похожа на гепарда: вкрадчивые мягкие движения, совершенные законченные формы, прозрачные глаза, поглощающие свет. Однако ее внешность была в равной степени и обманчива, как обманчиво простенькими кажутся «скромные» черные платья от Диора. Изысканная, очень «породистая», аристократка до мозга костей, Долли могла преобразиться в одно мгновение. И тогда ее маленький кроваво-красный рот изрыгал такие перлы, которые могли вогнать в краску и «ночных бабочек» из кабацкого района Крайтон.
Сегодня ей понадобилось манто из голубого песца, вынь да положь. Обычно Крис старался не конфликтовать с Долли, в жилах которой текла изрядная доля итальянской крови. Темперамент, доведенный до экстаза, артистические способности для семейных сцен, за годы совместной жизни отработанные с ювелирной точностью, и мощь голосовых связок супруги могли шокировать и слона. Но сегодня Шарки взбеленился – предстояли крупные выплаты за несколько партий уже полученного товара, а кроме того, еще не был внесен очередной взнос за крейсерскую яхту, которую Крис приобрел в прошлом году не столько для увеселительных прогулок (Шарки не переносил качки), сколько для великосветских приемов женушки, которая устраивала их раз в месяц. Бурная сцена продолжалась около получаса и обошлась в несколько разбитых об стену древнегреческих чаш да испорченный персидский ковер. Однако и этого было достаточно, чтобы к концу ссоры Крис почувствовал, как немеет левая кисть и предплечье. Он поспешно удалился в свой кабинет, где принял успокоительное и прилег на диван.
Ближе к обеду механик сообщил, что юный Фредерик увел из папашиного гаража «мерседес» и исчез на нем в неизвестном направлении.
«Надо задать взбучку охранникам, – мрачно размышлял Шарки. – Когда сторожевых псов кормят слишком сытно, они жиреют и валяются круглые сутки в своей конуре. Тоже мне – «уехал в неизвестном направлении!» Компашка пятнадцатилетних балбесов укатила веселиться с такими же пятнадцатилетними балбесихами, умудряющимися наложить на себя столько «штукатурки», что и места живого не видно. Никто из них не может заработать и монеты, но зато все они прекрасно разбираются в сексе, выпивке и наркотиках, а так же в том, как за один вечер промотать пару тысчонок, а то и побольше. Это плоды воспитания любимой женушки! Был бы парень в моих руках, сделал бы из него настоящего человека…»
В такие черные дни Шарки явственно ощущал груз лет, пятидесятилетним балластом давящий на плечи, заставляющий неметь руки и болезненно сжиматься сердце.
Раздались писклявые позывные радиотелефона. Шарки быстро схватил трубку.
– Шеф, дело сделано. – И послышались короткие гудки.
Дурное настроение улетучилось, как утренний туман. Крис вскочил с дивана, пружинистым шагом сделал несколько кругов по кабинету, затем присел к письменному столу, достал из малахитовой шкатулки длинную черную сигару, аккуратно развернул целлофановое одеяние и принялся со смаком ее обрезать: «Та-а-к, дело на мази! Еще один «клиент» из шахматных крыс отправился в лучший мир, – сигара разгоралась медленно. – Ну, теперь, мой дорогой племянничек, посмотрим, как ты выпутаешься из этой мышеловки», – пробормотал Шарки, наконец раскочегарив свою сигару.
«Полиция уже, наверное, взяла на заметку бедолагу Лера. Пускай О'Брайен и его ищейки попыхтят, – злорадно рассмеялся он. – Не возьмете Корнуэлла – из департамента вам всыпят по первое число, после чего «миляге» О'Брайену придется сменить мягкое кресло на жесткий стул рядового инспектора, – тут Крис блаженно прищурил маленькие водянисто-бесцветные глазки. – Ну, а если возьмут парня «в оборот» – считай, что полста миллионов у меня в кармане. Можно тогда будет подумать и о том, чтобы расширить дело. Сестричка уже на последнем издыхании, а кроме двоюродного племянничка, родственников по материнской линии у меня нет и не предвидится. И так хорошо, и по-другому неплохо».
Клиф проснулся, как обычно, в семь утра. Принял холодный душ и прошел на кухню, где его уже ожидал горячий кофе и сандвич с ветчиной. Марта успела навести порядок в гостиной и кабинете, сделав это, как всегда, сверхстарательно и бесшумно.
Достав из кармана плаща обтрепанный пухлый блокнот, куда Клиф имел привычку заносить с вечера все дела, которые необходимо было сделать на следующий день, он подлил из джезвы в любимую красную кружку остатки кофе, перелистнул несколько страниц и углубился в чтение.
«Так-с, опросить родственников и близких погибших. На это дело отправлю Симона и Карла. Забежать в шахматный клуб и разыскать Лера Корнуэлла. Это сделаю сам. Вряд ли, конечно, беседа с ним даст что-нибудь стоящее, но таков неизбежный ритуал каждого начинающегося дела».
Накинув старенький плащ, он вышел на улицу. Серые, в подтеках от сырости, дома напоминали декорации к Хичкоковским фильмам ужасов. Колючий октябрьский ветер гнал вдоль стен бесприютное стадо желто-бурых листьев вперемежку с бумажками, пластиковыми пакетами и прочим мусором. Начинался рабочий день. Сегодня Клиф решил не пользоваться транспортом, а пройтись пешком.
На работе его поджидали не очень веселые новости. Поступили подробные сведения об убийстве Роно Вендски. Подозрения падали на гангстера из банды Криса Шарки, но, как всегда, никаких прямых улик оперативной бригаде обнаружить не удалось. Случайный свидетель ночного происшествия, поначалу довольно подробно описавший Малыша и опознавший его по фотографии, на следующий день вдруг неожиданно изменил свои показания, а еще несколько дней спустя исчез, как в воду канул. Подозреваемый же назвал трех свидетелей своего алиби. Правда, можно было бы попробовать нажать на каждого из них в отдельности, попытаться поймать на несоответствии каких-то деталей, вполне возможно, кто-то не выдержал бы и «раскололся» или запутался бы в собственных противоречиях. Но слишком мало времени для настоящей классической раскрутки, к тому же упущен удобный момент – этим надо было заниматься сразу же по горячим следам, прямо в дежурном участке, а не сейчас, почти неделю спустя.
Размышления Клифа прервал телефонный звонок, он раздраженно схватил трубку:
– Слушаю!
– Докладывает оперативный дежурный, старший инспектор Коллинз. Только что мы получили сообщение о гибели еще одного спортсмена: профессиональный шахматист Див Сеймур, сегодня около полудня выбросился из окна собственной квартиры.
– Черт возьми! Откуда такая уверенность, что он выбросился сам, без чьей-либо помощи? – угрюмо поинтересовался Сеймен с отвращением рассматривая сонную жирную муху, нахально устроившуюся на наборе цветных фломастеров.
– При осмотре квартиры следов посторонних лиц не обнаружено. Входная дверь закрыта на внутренние запоры. Пожарных лестниц рядом с окном нет. Вы будете осматривать место происшествия? Или сообщить патрулю, чтобы опечатали квартиру и разрешили санитарам забрать труп?
– Пусть все останется как было. Я буду через десять минут, – в сердцах Клиф с такой силой швырнул трубку на рычаг, что колпачок микрофона из розовой пластмассы, напоминающий пятачок поросенка, разлетелся вдребезги.
Дежурной машины по закону Мерфи на месте не оказалось. Пришлось соединяться с О'Брайеном. Поэтому лишь пятнадцать минут спустя Клиф устроился на заднем сиденье «мерседеса» и назвал шоферу адрес.
«Нет, это уже переходит всякие границы. Пятый по счету. Если и дальше события будут развиваться в таком темпе, в городе не останется через месяц ни одного шахматиста. Времени на долгие раздумья и неторопливое следствие не остается. Придется, видимо, форсировать события и идти на определенный риск, другого выхода нет».
Как и предполагал Сеймен, ничего нового на месте происшествия обнаружить не удалось. Да и рассчитывать на какую-нибудь удачную находку было по меньшей мере наивно, ведь квартиру осматривали специалисты своего дела. Однако стараниями инспекторов кое-что удалось выяснить. Во-первых, старик из дома напротив – из его окон хорошо просматривался подъезд, где жил Див Сеймур – утверждал, что сегодня утром шахматист входил в парадное в сопровождении худощавого, светловолосого человека, лица его старик не видел. Однако он припомнил еще одну деталь – темное пятно, видимо, родинку, на шее у спутника Дива. Существовал еще один психологический нюанс в пользу того, что это не самоубийство, а насильственная смерть, который косвенно подтверждался показаниями старика. Спрашивается, зачем самоубийце плотно завтракать, если через час с небольшим он собирается свести счеты с жизнью? Неубранный кухонный стол красноречиво свидетельствовал о том, что хозяин не страдал отсутствием аппетита.
Проходя вестибюль, инспектор краешком глаза отметил, как скривилось лицо консьержки, взглянувшей на его старенький плащ – так смотрит педант-садовник на слизняка, обнаруженного на листе столь лелеемой им капусты. Клиф не спеша направился к оперативной машине. По радиотелефону набрал номер компьютерной картотеки и послал запрос, составленный по данным, почерпнутым из свидетельских показаний о спутнике Дива. Затем вытащил из кармана пачку фотографий и остановился на одной из них: «Чует мое сердце, именно ты являешься одной из главных фигур в разыгрываемом спектакле, – удовлетворенно подумал Клиф. – Вот только какая роль тебе отведена? Надеюсь – скоро мы это выясним, дорогой шахматист».
Он вновь снял трубку радиотелефона:
– Алло! Элридж, тебя беспокоит тридцать первый…
– Старина, мне срочно необходима помощь твоей «считалочки»…
– Нет-нет… будуарные истории оставим на сладкое. Мне нужны две пленки. Голоса людей получишь по коду 125/11, примерный текст разговора записан на моем персональном компьютере, пароль «Аларм». Понял… Чем быстрее, тем лучше… Я надеюсь, что не подведешь… До скорого.
Клиф высунулся из машины и подозвал шофера, который флегматично обозревал витрину ювелирного магазина, расположенного напротив:
– Садись за руль, Дик, заводи побыстрей и поехали на Репаблик-авеню, а то в этом городе, погрязшем в сырости и смертных грехах, скоро днем с огнем не сыщешь ни одного шахматиста. Все вымрут.
– Включить «вопль покойной бабушки»? – поинтересовался Дик.
– Давай. Врубай все сирены, мигалки и другие елочные украшения и жми на все сто…
По дороге он набрал номер президента шахматного клуба, поэтому, когда патрульная машина затормозила перед старинным особняком, секретарь президента уже поджидал инспектора.
«Теперь главное быстрота, – подумал Сеймен, поднимаясь по мраморным ступенькам. – Конечно, желательно бы еще хоть капельку удачи, а еще немного нахальства, а потом… Хватит. Важно, чтобы мои предположения подтвердились, а остальное – дело техники».
