Текст книги "Ночной звонок"

Автор книги: Юрий Семенов

Соавторы: Семен Пасько,Юрий Голубицкий,Геннадий Немчинов,Владимир Измайлов,Борис Мариан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Влад пересел от стола на диван, откинулся на спинку и закрыл глаза. Как только закрыл, увидел пятилетнюю свою Аленку. Дочурке его не повезло – при живых родителях растет сиротой. Таня, сестра Мирона, взяла ее к себе в Криуляны.

Женился Мирон на последнем курсе университета. На самой красивой девушке юридического факультета. Да, пожалуй, во всем университете не было ей равных. Первые годы жили душа в душу. Сняли по договору однокомнатную квартиру. Родилась Аленка. А еще через год Ирину, жену, словно подменили. Из-за каждого пустяка начинала скандалы – с криками, с истерикой. Мирон терпел. Стала часто уходить, не говоря куда, – Мирон терпел. Стала уходить и на ночь, с каждым месяцем все чаще – Мирон терпел ради дочки. И вот однажды, три года назад, ушла с работы – она была инспектором детской комнаты в райотделе милиции – и укатила в Москву с каким-то деятелем из московской прокуратуры, приезжавшим в их город в длительную командировку. Через месяц прислала короткое сухое письмо, в котором требовала согласия на развод. О дочери – ни полслова. Мирон согласие дал, и их вскоре развели. Мирон получил комнату в коммунальной квартире, помыкался с дочкой, то и дело обращаясь к соседям, чтобы присмотрели за ней, когда ему приходилось выезжать в частые командировки, потом не выдержал, попросил приехать сестру, и Таня забрала Аленку к себе. У тетки девочке жилось отлично. Там у нее были два сверстника – двоюродные братья-близнецы, и Влад был за нее спокоен…

Резкий телефонный звонок вытолкнул его из дремоты. Вскочив с дивана, бросил взгляд на часы – пятнадцать сорок. «Целый час проспал!» – подумал Влад, снимая трубку. Звонил Чекир.

– Спрашивал меня? Заходи…

Влад отдал Чекиру свое донесение о встрече с Серегиным и рассказал о советах Жукова.

– Недооцениваем мы все нашего «Понимашь», – сказал Чекир. – А он ведь человек очень неглупый. И опыт у него колоссальный. Знаешь его историю? Нет?.. Он еще в сорок восьмом году окончил Высшую школу МВД. Сразу в гору пошел. Был заместителем начальника МУРа в звании полковника. В 1954 году, за какие-то грехи в методах ведения следствия разжаловали его до лейтенанта и прислали сюда к нам на рядовую работу. С тех пор здесь лямку тянет. Ему давно на пенсию пора. Даже по гражданским меркам пенсионный возраст вышел. Да сам уходить не хочет – вся жизнь в органах, а выпроводить его на пенсию ни у кого рука не поднимается. Да и дело он знает. Очень, правда, медленно работает, всегда за ту версию берется, что на поверхности лежит, как в вашем случае. А зайдет в тупик, другие версии пробовать начинает. Вот время и уходит… Насчет того, как на Долю выйти, он правильно подсказал. И в том, что Долю эта Нонка в дело затянула – он тоже, по-моему, прав. Серегина за все его грехи высшая мера ожидает. Он просто со зла не скажет, где деньги. У Нонки тоже хвосты длинные. Она ведь мужиков, которых обирала, разным дурманом опаивала. За ней предполагаются смертные случаи. Она тоже будет молчать о деньгах. А Доля, когда поймет, в какую попал компанию, – молчать не будет. Насчет трех замков «Понимашь» тебе блестящую идею подбросил! Тут, конечно, не замки. Серегин их и десяток откроет. Тут что-то другое. Надо понять, что именно они могут открыть только вместе!

Влад хлопнул себя ладонью по лбу:

– Эврика! Автоматические камеры хранения! Серегин от института поехал на вокзал, и Доля, наверное, туда деньги повез. У камер встретились. Серегин набрал две цифры… Вернее – букву и цифру. Потом Доля. Или наоборот – сначала Доля, потом Серегин…

– Резонно… Так нам что – ждать, пока Доля объявится? А Москва требует каждые два часа докладывать о ходе дела!..

– Зачем долго ждать, Георгий Фомич? Будем активно искать Долю. Через Нонку, если он у нее. А не находится ли он у Серегина, я завтра выясню…

– Да, искать Долю надо активнее, чем мы это делаем. А у камер хранения попросим выставить усиленные посты и снабдим ребят фотографиями… У тебя все ко мне?

– Так точно!

– Тогда свободен… Погоди… Давай-ка Волкову позвоним, узнаем новости… – Чекир снял трубку и набрал номер. – Костя?.. Давненько что-то новостями не делился! Или нет таковых?

На сей раз волковский бас звучал настолько тише обычного, что капитану пришлось пройти в приемную и снять трубку параллельного аппарата.

– …Разрешите доложить, что лучше не докладывать, – басил Волков упавшим голосом. – Оскандалились мои хлопцы. Повели объект Зет из дома Игрека и потеряли…

– Как же они днем потеряли? – встревоженно спросил Чекир.

– Потеряли, и все… Довели до базара. Она там купила что-то и растворилась… Хлопцы ее больше не видели. Сейчас подтянулись к Игреку, будут ее там ждать…

– Значит, она обнаружила наблюдение. К Игреку теперь не пойдет и Икса перепрячет… Усиль, пожалуйста, посты у камер хранения на вокзале. Есть предположение, что они все втроем явятся туда за деньгами… Кто Нонку вел? Орлов?

– Нет. Саша вместе с Бойко и дружинниками Игрека караулит. А вели два опытных хлопца – Кафтанат и Доридзе… Это же дьявол, а не баба! И у меня в свое время уходила!..

– Что думаешь предпринять?

– Мобилизовал всех своих ребят. У райотделов попросил помощи. Сейчас человек сорок с ее фотографиями прочесывают город…

– Кстати, всем участковым инспекторам ее фото показывали?

– Всем успели показать. Никто такой не видел.

– Прямо-таки дух бесплотный, а не баба!.. Ну, держи в курсе. Я у себя…

Чекир медленно положил трубку на рычаг.

– Что делать будем?

– Теперь уж я непременно должен пойти завтра к Серегину… Знаете, Георгий Фомич, я к нему не один пойду.

– То есть?

– С девушкой. Так естественнее будет. Отпускник, последние дни отпуска… Мне кажется, так меньше подозрений вызову…

– Резонно… А что если Нонка сообщит Серегину, что за ней слежка была?

– Тогда они сразу сбегут, ждать не будут. И Серегин завтра на встречу не явится. Но я почему-то думаю, что она ничего не заметила. Случайно затерялась в толпе на базаре. Или по привычке сманеврировала на всякий случай…

– Резонно. Только расчет на этом строить нельзя. Расчет надо строить на том, что она заметила наблюдение и сообщит Серегину.

– Если Серегин придет завтра на свидание, значит, она ничего не заметила…

– А если заметила, и он заманивает тебя к себе, чтобы держать как заложника или просто убить со зла, что влип?

– Исключено. Он знает, что денег у меня с собой не будет. Значит, смысла нет меня убивать. А если даже догадывается, кто я, – тоже нет смысла. Ему важнее без помех уйти с деньгами…

– Ну ладно. Все тогда.

Влад спустился в лабораторию. Отпечатки пальцев Серегина с коньячной рюмки уже сняли и перенесли на карточку. Даже простым глазом было видно, что они полностью совпадают с теми, что сняты с доски. Значит, получено еще одно неопровержимое доказательство, что Серегин был вчера в институте. Влад позвонил в типографию, где работа шла и в выходные дни – печатали газеты. Попросил направить к нему Констанжогло, как только он придет к восьми вечера на работу.

Теперь предстояло решить, с кем идти завтра к Серегину. В управлении были две сотрудницы подходящего возраста и подходящей внешности, но одна из них была в отпуске, а другая в командировке. Поразмыслив, Влад решил пригласить Майю. Девушка была искренне привязана к нему, признательна за все, что он для нее сделал, и неоднократно вызывалась помочь в чем-нибудь.

Вспомнив, что завтра воскресенье и все учреждения будут закрыты, Влад зашел в сберкассу и снял с книжки полтораста рублей. Потом отправился в Майин магазин, купив по пути в киоске три гвоздики. Спустился в полуподвал. Покупателей в магазине не было, но не было и Майи. Ее товарка за прилавком, Ленуца, сказала, что Майя пошла купить батон и сейчас придет.

– Только не в себе она эти дни, – сказала Ленуца, пристраивая гвоздики в бутылку из-под молока. – Что-то не заладилось у нее с ее парнем.

– А что именно – не знаете?

– Не говорит. Она у нас скрытная. Про себя переживает, а молчит. Со мной, с подругой, поделиться не хочет!

– Что за парень? Кто он?

– Нам она его не показывает. Сюда ни разу не приходил. Зовут Жекой, это она говорила… А вот и сама идет!

По ступенькам прозвучали шаги. Вошла Майя с двумя батонами в авоське. Увидев капитана, заулыбалась:

– Здравствуйте, Мирон Петрович! За молоком пришли?

– Нет, Майечка, я к тебе, – пожал Влад протянутую руку. – Ленуца, не будете возражать, если я Майю уведу ненадолго? Разговор у меня к ней.

– Да хоть надолго уводите. Сегодня суббота, людей много не будет. А магазин я и одна закрою.

Майя отнесла батоны в подсобку и вместе с Мироном вышла на улицу.

– Пойдем в парк, посидим? – предложил Мирон.

Майя согласно кивнула. Они молча, не спеша перешли улицу, вошли в парк, сели на скамейку.

– Ну вот, – сказал Влад, – а теперь рассказывай, что у тебя с Жекой стряслось. Только все по порядку.

Майя посмотрела на него удивленно:

– Вы-то откуда знаете?

– Я, девочка, милиция. Обязан все знать. Особенно то, что касается моих друзей… Так что же стряслось? Начинай по порядку: где познакомились, когда?

– Здесь, в парке, и познакомились. В апреле. Вышла я в перерыв с книжкой на солнышке погреться, а он подсел. Вежливо подсел, без хамства. Разрешения спросил. Поинтересовался, что я читаю. Лескова, говорю, «Леди Макбет Мценского уезда». Он сказал, что тоже очень любит Лескова. Спросил, читала ли я «Очарованного странника», рассказы про купцов – «Чертогон», например. Читала, говорю. Лескова еще родители мои собирали, он у меня полный. А его роман «На ножах» читали? Нет, говорю, и не слышала даже. Обещал дать почитать. Так мы и проговорили весь перерыв. На следующий день он опять пришел и книжку принес обещанную. Стали каждый день встречаться. Майские праздники вместе встречали у моей подруги в Дубоссарах. В кино часто ходили. Театр Маяковского на гастроли приезжал, так мы ни одного спектакля не пропустили. Он у себя на работе билеты доставал…

– А где он работает?

– Не знаю. Как-то разговора об этом не было… Стал он домой ко мне ходить. И один раз… – Майя опустила голову, покраснела. Потом посмотрела на Мирона с каким-то вызовом и договорила: – Ночевать остался. – После такого признания она замолчала. Минуту спустя заговорила снова: – Стал Жека ходить ко мне каждый вечер. А седьмого августа, в субботу, не пришел. Ждала его всю ночь, тревожилась. Утром побежала к нему домой. Сосед его сказал: Жека просил передать, если я приду, что он с товарищем на рыбалку уехал. В воскресенье вечером забежал он ко мне. Извини, говорит, что вчера не пришел. Ко мне, говорит, старый школьный товарищ из Москвы приехал. Я, говорит, эти дни должен с ним побыть. Голос смущенный, в глаза не смотрит. Неделю я его не видела, извелась вся. А в прошлый вторник, это значит семнадцатого, я его на проспекте встретила. Вот хорошо, говорит, что я тебя увидел. Я, говорит, завтра в отпуск уезжаю. Дневным одесским поездом. Я хоть и обижена на него была, сказала, что проводить приду. Он вроде даже обрадовался. Приходи, говорит, к двенадцати к билетной кассе. Пришла я, застала его там. Постояли мы, поговорили. Потом расцеловались, он сел в вагон, помахал мне рукой, и поезд тронулся… А вчера… – Майя вдруг уткнула лицо в ладони и расплакалась.

– Ну, Майечка, – растерялся Влад. – Ну чего ты? Перестань… На вот платок, утри слезы!..

– А вчера пошла я после работы подругу навестить заболевшую. Она на улице Лазо живет. Иду по двору и вдруг вижу… в окне… второго этажа… Жеку-у-у!.. Он выглянул, заметил меня и сразу спрятался. Я у подруги спросила, кто там живет, а она не зна-а-а-ет!

Мирон приобнял Майю за плечи и стал утирать ей слезы своим платком, приговаривая:

– Ну не плачь, девочка! От слез цвет лица портится… Перестань сейчас же!..

Майя улыбнулась сквозь слезы, достала из сумочки свой платок, вытерла глаза, высморкалась и проговорила каким-то слишком уж веселым голосом:

– Вот я вам все и рассказала! Такое со мной стряслось!..

– Давай-ка обсудим все спокойненько, – рассудительным тоном сказал Влад. – Видела ты его, говоришь, всего секунду?

Майя кивнула.

– Шла к подруге, а думала все время о своем Жеке?

Майя опять кивнула.

– Думала ты о нем, думала, а тут какой-то мужик из окна на секунду выглянул и исчез. Вот тебе и показалось, что это Жека. Иначе и быть не могло. А то никто и не выглядывал вовсе. Просто его лицо стояло у тебя перед глазами, вот и померещилось. Он сейчас загорает, в море купается, а ты тут нюни распускаешь! Брось!.. У меня к тебе дело очень важное. Вернее – просьба…

– Слушаю, Мирон Петрович! Все, что смогу!..

И капитан рассказал Майе о своем намерении посетить дом Серегина, о том, для чего это нужно, о своих надеждах обнаружить там третьего участника ограбления или хотя бы следы его пребывания, установить, не там ли спрятаны деньги…

– Понимаешь? – закончил он свой рассказ.

– Понимаю, – отозвалась Майя. – Пойду.

– Только веди себя соответственно. Меня на «ты» называй, Миркой. Обними иногда, прижмись слегка. Сумеешь?

– А чего тут не суметь? Вы мне всегда нравились.

– Только не вы…

– Ты мне всегда нравился!

– Вот и хорошо. Ничего не обнаружим – уйдем, как пришли. За столом придется посидеть – посидим, Надо будет – выпьем… Ты как?

– Немного могу.

– Вот и чудесно. Значит, договорились?

– Договорились.

– Завтра в половине второго здесь в парке встречаемся. Оденься понаряднее.

– Само собой.

Расставшись с Майей, Мирон снова и снова думал, вправе ли он подвергать ее риску, вводя в дом такого отъявленного бандита, как Серегин. И неизменно приходил к выводу, что если бандит заподозрил ловушку – на свидание не придет. Если же придет – значит, ничего не заподозрил, будет рассчитывать получить в понедельник деньги за дом и в воскресенье никаких глупостей себе не позволит.

Заскочил домой. Сердобольная соседка чуть не силком усадила его за стол и накормила ароматной чорбой и голубцами в виноградных листьях – к ней приехал сын, которому Влад помогал подготовиться в мореходку, и у нее был парадный обед.

После обильной и вкусной еды капитана так и тянуло лечь соснуть, но он преодолел это желание и пошел в управление.

Там он прежде всего поднялся к оперативникам. Последнее сообщение гласило, что Игрек сидит дома, выходит только во двор, а Зет пока нигде не обнаружена. В приемной Волкова сидел Кафтанат – один из пары, упустившей Нонку. Вид у него был понурый.

Влад сел с ним рядом.

– Чего киснешь из-за пустяков? Упустили – обнаружится. Не сквозь землю же она провалилась!.. Ты сам-то как думаешь: заметила она наблюдение или на всякий случай финт выкинула? Мне важно точно знать – завтра на контакт иду.

– По-моему, на всякий случай. Вот суди сам: на базаре она купила картошку, лук, мясо и пошла на выход в сторону Бендерской. Нас не могла видеть – ни разу не оглянулась. Да и народу было очень много… Шагах в десяти от ворот разворачивается грузовик и отрезает ее от нас. Грузовик за ворота выехал, свернул направо, а дама наша исчезла.

– Сейчас к начальству пойдешь?

– Да. Волков с Доридзе стружку снимет и за меня примется…

Поговорив с Кафтанатом, Влад зашел к Жукову. Решил все-таки посоветоваться с ним насчет визита к Серегину, а главное – брать ли с собой Майю. Но у Жукова сидел Булат, давал показания, и Влад решил не мешать.

У себя на столе Влад нашел записку от Саши Орлова:

«Заходил. Пошел домой. Завтра в 8.00 буду вместе с Бойко караулить Игрека. Сейчас там Скутельник. Счастливо. Саша.»

Мысль о том, что они с Майей будут завтра под охраной своих, сняла последние сомнения в правильности принятого решения. Влад пересел на диван, расслабился, закрыл глаза. Сон навалился на него сразу, как горная лавина.

Разбудил его легкий стук в дверь. Влад вскочил, взглянул на часы – двадцать пятнадцать. Наскоро протер глаза костяшками пальцев:

– Войдите!

Вошел Констанжогло. Поздоровавшись, Мирон показал ему те же фотографии, что раньше показывал Ильину:

– Кто из них провожал вас в военкомат?

– Этот! – Констанжогло, не колеблясь, ткнул в фотографию Серегина.

– Подпишите протокол и можете быть свободны.

– А что он натворил? – спросил Констанжогло, подписывая.

– Повестку у вас выкрал.

– И что ему за это будет?

– Суд решит.

– Из-за какой-то бумажки судить будут?!

– Это не какая-то бумажка, а повестка из военкомата!

Парень вздохнул и укоризненно покачал головой. Влад не понял, к кому относится укоризна – к тому, кто выкрал повестку, или к тем, кто отдает человека под суд из-за бумажки.

Влад сидел за столом и подшивал в дело подписанный Констанжогло протокол. В коридоре послышались шаги и жизнерадостный голос Мику:

– А вот дамская логика: «Ах, мой муж мне так изменяет, так изменяет, что я даже не знаю, от кого у меня дети!»

Дружный хохот за дверью заглушил стук в дверь.

Вошел улыбающийся Мику в джинсовом костюме и в берете, весь припудренный пылью.

– Тольки-тольки из Гратиешт! – Павел поставил сумку на пол возле стола, сел на стул для подследственных, снял берет и стал им обмахиваться. – Приветствую нарушителя трудового законодательства!.. Ну и жарища сегодня… А ты чего в выходной трудишься?

– Так, дела есть, – уклончиво ответил Влад. Взял со стола фотографию Нонки-хипесницы. – Нигде не встречал такую?

– Можбыть, можбыть… – бормотал Павел, разглядывая фотографию, и вдруг стукнул по ней ладонью: – конечно, встречал! Не далее как вчера, когда в институт шел. Удивился еще – стоит на солнце и в тень не идет! Правда, очки на ней были зеленые. Оправа на пол-лица. Но волосы – вот же они! Волосы роскошные. Она долго стояла на остановке. Через час я на крышу вылез снимать, а она все стояла на солнцепеке. Потом вдруг губы начала красить. Потом в телефонную будку зашла. Это она на моем снимке!

– Ну, Павел, удружил ты мне своей памятью! Все это я потом запротоколирую, а ты подпишешь… А у тебя как дела? Собрал материал для репортажа?

– Собрал. Отличный материал. Сейчас покажу! – Павел нагнулся, открыл свою сумку и принялся извлекать из нее и класть на стол огромные бугристые помидоры, яблоки «джонатан», каравай белейшего пышного хлеба и плоскую пятилитровую канистру. – Вот это, – он отвинтил крышку канистры, – мы сейчас выпьем за успех твоего дела!

– Павел! – с укором сказал Влад. – Здесь тебе не распивочная!

– А ты попробуй! – Павел наполнил стакан, также извлеченный из сумки, и с видимым удовольствием выпил. Снова налил стакан, протянул капитану: – Отведай-ка, отведай! – приободрил он Мирона, видя, что тот колеблется.

Влад поднес стакан к губам, отхлебнул и удивился:

– Так это ж муст!

– А ты надеялся, что я тебя спаивать буду?

Вдруг открылась дверь, и вошел Чекир:

– Так вот вы чем тут занимаетесь!

– Моя вина, Фомич! – поспешил объяснить Мику. – Совращаю капитана мустом. Такого весь ваш угрозыск не разыщет! Тебя совратить?

– Ну если муст – совращай! – Чекир взял из рук Павла долитый до верха стакан.

Все трое быстренько расправились с хлебом, помидорами и завершили трапезу яблоками.

Павел закрыл канистру, сунул в сумку:

– Отпустил бы ты, Фомич, капитана домой. Он двое суток не спал.

– В самом деле, иди отоспись. Завтра у тебя трудный день.

– Не могу, Георгий Фомич. Волков обещал разыскать в архивах материалы по Нонке-хипеснице. Ознакомлюсь, потом пойду.

– Резонно! Ну а я пошел отсыпаться. Завтра к восьми буду у себя. Рыбалка на завтра отменяется… Да, учти, что мы все-таки решили послать опергруппу поближе к дому Серегина. Машины будут в укрытии за переездом. В случае чего Орлов по рации вызовет…

– Учту, спасибо, – поблагодарил капитан.

Чекир распрощался и ушел. Влад проводил Павла до троллейбусной остановки.

– Да, Мирон, ты во сколько завтра освободишься? – спросил Мику, пожимая руку капитана.

– Трудно сказать, Павел. С четырнадцати буду занят, а до какого часа – дело покажет.

– Учти, мы с Верой вечером тебя ждем. Торжественный ужин по поводу твоего тридцатитрехлетия! Или забыл, что тебе завтра уже тридцать три стукнет?

– Признаться, забыл! – улыбнулся Влад. – Спасибо, что напомнил! Постараюсь быть. Вере большущий привет передавай!

Мику сел в троллейбус и уехал, а Влад прогулочным шагом вернулся в управление. Шел и обдумывал, под каким предлогом брать завтра Нонку, если понадобится. По кассе предъявить ей ничего нельзя. Павел видел, что она долго стояла на автобусной остановке? Ну и что? Губы красила на солнцепеке? Это не криминал. Поди докажи, что сигнал подавала! Ушла от наблюдения? Противозаконного в этом ничего нет. Связана с Серегиным, бывает у него? Тоже нет криминала. Значит, арестовать ее можно, только застав при дележе денег, взятых в институте. Или за старые дела. Что-то ведь было, за что Волков задерживал ее в Сочи. Надо выяснить.