Текст книги "Ночной звонок"

Автор книги: Юрий Семенов

Соавторы: Семен Пасько,Юрий Голубицкий,Геннадий Немчинов,Владимир Измайлов,Борис Мариан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Саша в мастерской нашел, – отозвался Влад.

– Так вот поздравляю: профессор Рошу утверждает, что тем аппаратом, что ему Анохин принес, невозможно сделать такой разрез, который сделан на сейфе!..

– А Рошу видел сейф? – спросил Волков. – Разрез видел?

– Да. Анохин возил профессора в кассу. Профессор сказал, что струя пламени, бьющая из аппарата, не позволяет сделать такой тонкий и аккуратный разрез… Словом, сейф вскрывали другим аппаратом!

– Но зачем же тогда этот брали из-под кучи тряпья? Зачем его снова туда укладывали? – спросил Гурский, словно самого себя.

– Не знаю! – зло сказал Чекир. – Это Жуков и Влад должны нам выяснить… Константин Константинович, пора нам в министерство. – Он встал. Встали и все остальные. – Прошу обдумать до утра свои соображения по расследованию этого дела! С учетом открывшихся сегодня обстоятельств.

– Хорошо, Георгий Фомич… Оставьте мне Орлова в помощь.

– Оставим капитану Орлова? – спросил Чекир Волкова.

– Оставим…

– Тогда и за мной закрепите инспектора, – попросил Жуков.

– Бери любого, кто сейчас свободен, – разрешил Волков.

В коридоре Жуков спросил Влада:

– Что делать будем?

– Еще один аппарат искать… Давай и в самом деле разделимся? Займись Булатом, а мы с Сашей вернемся в мастерскую и поищем. Сейчас аппарат – главное.

– Главное, понимашь, от Булата и от Чабаненко признание получить. А каким аппаратом они пользовались – дело второстепенное.

– Пусть так. А мы все-таки поищем.

Приехав снова в мастерскую, Влад прежде всего влез на металлический стол и посмотрел в окно. Сашу, посланного им к автобусной остановке, он увидел сразу. Видны были все подробности его поведения. Вот он подошел к киоску и купил газету. Закурил. Поднял руку, останавливая такси. Вышел из подъезда милиционер – Саша сразу же развернул купленную газету. Словом, подавать с остановки сигналы в мастерскую было, очевидно, можно.

Самый тщательный обыск мастерской результатов не дал – ни денег там не нашли, ни второго аппарата. Единственное, что они обнаружили стоящего, – что дверь, ведущая в мастерскую с лестницы запасного выхода, также открывалась совсем недавно.

По пути в управление Влад обратился к Орлову:

– Совсем забыл спросить – как Булат прореагировал, когда ты пригласил его с собой проехать?

– Позвонил я в дверь, он сразу открыл. Одет был по-домашнему, в шлепанцах. Квартира однокомнатная. Я представился, прошел в комнату. Там стол накрыт на двоих. Коньяк, шампанское. «Ждете кого?» – спрашиваю. А он вздохнул сокрушенно. «Ждал, говорит, да не тех дождался». Из квартиры в шлепанцах вышел. Напомнил я ему, что обуться нужно. Сунул он ноги в свои кроссовки, и мы пошли к машине. За дорогу – ни слова.

– По-твоему, ареста ждал?

– Безусловно.

«Неужели Жуков прав?» – думал Влад.

Когда прибыли в управление, на часах было девять вечера.

У себя на столе капитан нашел записку и папку с делом.

«Мирон! – писал Жуков. – Я ушел домой отдохнуть. Допроси Чабаненко, он уже вменяем. Булата пока не трогай – пусть выложится на бумаге, а утром я с ним побеседую».

Мирон и сам с удовольствием поехал бы отдохнуть, но слесаря лучше допросить именно сейчас, пока он еще не полностью пришел в себя.

Влад разложил на подоконнике привезенные из института вещи: автогенный аппарат, брезентовую куртку, найденные в ее карманах конверт, четыре десятки и банковскую ленту. Накрыл все это газетами. Потом позвонил Орлову:

– Не ушел еще? Может, зайдешь ко мне? С Чабаненко побеседуем… Заходи! – В дверь постучали. – Прошу, – пригласил Влад, кладя трубку на рычаг.

В кабинет вошел невысокий коренастый человек в форменной фуражке таксиста:

– Мне нужно капитана Влада…

– Слушаю вас.

Таксист посмотрел на Влада с некоторым недоумением:

– Это я вас слушаю… Мне в таксопарке сказали, чтобы я после смены непременно зашел сюда. К майору Жукову или к капитану Владу. Майора Жукова нет…

– А-а-а! – догадался Влад. – Это вы подвозили к институту кассиршу? – и он с теплой признательностью подумал о Чекире, не забывшем сделать то, что обязан был сделать он или Жуков.

– Женщину я подвозил.

Влад достал из стола фотографию, показал таксисту:

– Эту?

– Эту самую.

– Откуда привезли? Как она вела себя? Что говорила?.. Да, простите, ваша фамилия?

– Ильин Николай Кузьмич… Подвез от республиканской больницы. Как вела себя? Возбужденная была такая. Все о сыне рассказывала…

И таксист Ильин поведал, как заехали они из больницы в детский сад, где пассажирка пробыла минут пять, как помрачнела она после детского сада, занервничала, стала торопить, как забыла расплатиться у подъезда института… Нет, никаких сомнений в ее правдивости, когда она о сыне говорила, у него не возникало. Очень она искренне говорила. Возмущалась глупым розыгрышем со звонком… Посадил он ее примерно в половине второго, может, чуть раньше. Да, раньше, потому что, когда подъехали к институту, он взглянул на часы – было без четверти два…

– А правда, что в том институте кассу очистили, полмиллиона взяли?

– А вы откуда знаете?

– Да у нас весь таксопарк только об этом и говорит!..

В дверь постучали, и вошел Орлов, пропуская вперед себя бледного помятого Мишу.

– Привел? Пусть Чабаненко пока в коридоре посидит, а ты входи…

Подождав, пока Миша вышел в коридор, Влад спросил таксиста:

– От института вы пустым ехали? Никто к вам не сел?

– Сел клиент.

– Как он выглядел?

– Небольшого росточка, худенький, белобрысый. Лицо остренькое – на крысу похож… На вид – лет сорока.

– Во что обут был, не заметили?

– Как же? Заметил. День жаркий, все в сандалиях ходят, а на нем ботинки шнурованные, тупоносые такие. Черные…

– Наблюдательный же вы человек!

– Профессия такая.

– Тогда может быть обратили внимание – чистые ботинки?

– Запачканы немного. Внизу, у подошв – грязь засохшая.

– Вот это наблюдательность! – повернулся Влад к Орлову. – Любой другой пропустил бы эту деталь!

– Да и я пропустил бы, – сказал Ильин. – Но очень меня удивило, что оба ботинка обычные…

– Что значит «обычные»?

– Так он же инвалид. Одноногий. Вместо левой ноги протез коричневый. Когда садился, у него левая штанина задралась, я и увидел протез. А ботинки обычные, как у здорового человека.

– При ходьбе хромал?

– Подходил садиться, я его не видел. А вышел – прихрамывал.

– Где вышел?

– У вокзала. В вокзал через главный вход вошел.

Влад все тщательно записал.

– Последний вопрос: в руках у него ничего не было?

– Нет.

Влад протянул таксисту протокол. Тот прочел и расписался.

– Огромное вам спасибо, Николай Кузьмич! Очень вы нам помогли… Уезжать никуда не собираетесь?

– Нет. В отпуске я уже был… Вы запишите номер моей машины.

– Зачем?

– Подскажите гаишникам, чтобы меньше придирались. А то у них есть такой лейтенант Акулов. За каждый пустяк штрафует или дырку в талоне рубит…

– Ну лейтенант Акулов может нас и не послушать!.. А за помощь спасибо!

Оба пожали таксисту руку. Он вышел.

– По времени совпадает, – сказал Орлов.

– Случайное, по-моему, совпадение. Вряд ли этот инвалид перспективен… Позови-ка Чабаненко.

Саша приоткрыл дверь. Миша робко вошел.

– Садитесь, – предложил Влад, кладя перед собой на стол бланки протоколов. – Следователь городского управления милиции капитан Влад Мирон Петрович… Допрашиваетесь как подозреваемый.

– В чем подозреваемый? – спросил Миша, не поднимая на капитана мутных глаз.

– Сейчас узнаете… Фамилия, имя, отчество, где работаете?

Преодолевая похмельный озноб и разламывающую затылок боль, едва ворочая пересохшим языком, Миша ответил на формальные вопросы, а потом стал отвечать на вопросы по существу. Рассказал, как встал сегодня в девять утра, как поругался с женой, доведя ее до слез, как ушел из дома не позавтракав, как пришел на работу в половине одиннадцатого…

– Почему так поздно? – спросил Влад. – Ведь у вас работа в девять начинается.

– Заказов у меня на сегодня не было… А на полпервого меня в военкомат вызывали.

– Ладно, о военкомате потом… Видел вас кто-нибудь из соседей до ухода на работу?

– Толя Тимофеев видел, его жена… Во дворе еще Чезару Петкову встретил из четвертого подъезда…

– А на работе кто вас видел? С кем говорили?

– Да ни с кем я там не говорил…

– А с Гонцей? С кассиршей? – спросил Орлов.

Вопросы теперь они задавали поочередно, взвинчивая темп допроса. Миша смущенно опустил голову:

– Поругался я с ней…

– Поругался? Из-за чего?

Миша опустил голову еще ниже. Его дрожащие руки теребили подол рубахи. Он молчал.

– Отвечайте! Из-за чего поругались? – поторопил Влад.

– Так… Из-за ерунды…

– Уточни! – потребовал Орлов.

– Пятерку я у нее попросил, а она не дала…

– Что вы ей на это сказали? – спросил Влад.

– Не помню…

– Хоть приблизительно вспомни.

– Грозиться стал…

– Как? Чем вы ей угрожали?

Миша молчал, потупившись.

– Так чем угрожали?

Миша облизнул пересохшие губы:

– Что ограблю кассу…

– Угрожали кассу ограбить, увести с почерка?

Миша кивнул, не поднимая глаз.

– Выполнил свою угрозу?

Миша улыбнулся жалкой, вымученной улыбкой:

– Не… Разве я сумел бы?

– Так ведь сумели же, – сказал Влад. – Сейф вскрыли.

Чабаненко впервые посмотрел на него. В широко раскрытых мутных глазах мелькнул испуг:

– Шутите, что ли?

– Какие тут шутки! – Влад встал, подошел к окну. – Пройдите сюда.

Миша нерешительно приблизился. Влад снял газету.

– Твоя куртка? – спросил Орлов.

Миша кивнул.

– Говорите толком, – настаивал Влад. – Ваша или нет?

– Моя…

– Твоя, значит… В этом кармане конверт был от повестки, – показал Орлов карман. – А в этом… Посмотри что.

Саша снял еще одну газету и на белом подоконнике ярко заалели четыре, разложенные веером, новенькие десятки, а рядом – бумажная лента с надписью «тысяча рублей».

Мутные, безжизненные Мишины глаза вдруг ожили, вспыхнули радостным блеском.

– Ух ты!.. А я и не знал, что у меня столько денег!.. – И он сделал движение взять десятки.

Влад перехватил его руку:

– Погодите. Сначала надо сказать, где остальные деньги.

– А что – еще были?

– Еще много было, – сказал Орлов. – В кассе у Гонцы. В той самой, которую ты обещал увести с почерка…

В Мишиных глазах зрело теперь недоумение.

– Так где же остальные деньги? – повторил вопрос Влад.

Миша пожал плечами.

– Теперь понимаешь, в чем тебя подозревают? – спросил Орлов.

– Не… Не понимаю…

– Тогда поговорим пока о другом, – сказал Влад. – Во сколько времени ушли вы сегодня с работы?

– Начало двенадцатого было. Или чуть меньше.

– И куда направился? – задал вопрос Орлов.

– В военкомат.

– У кого там были? – спросил Влад.

– Не дошел я…

– Почему не дошел? – спросил Орлов.

– Зашел в магазин, а там «Меришор» продают. Водка такая по четыре рубля. Редко ведь бывает. Вот я и купил…

– На какие деньги купили? – А у меня пятерка была.

– Но вы же говорили, что Гонца не дала вам пятерки?

– Владим Сергеич дал.

– Кто дал?

– Владим Сергеич Булат. Начальник нашего отдела.

– И на пять рублей ты нализался до бесчувствия? – спросил Орлов.

У Влада мелькнула мысль, что Орлов повторил, перефразировав, знаменитый вопрос Остапа Бендера, заданный в «Двенадцати стульях» Кисе Воробьянинову насчет дворника Тихона: «Разве можно так напиваться на рубль?» Он с трудом подавил неуместную улыбку.

– Дык водка же.. Купил я «Меришор», у меня рупь остался. Я к тете Клаве зашел…

– К кому зашел?

– К тете Клаве. Она в буфете работает на улице Пирогова. Где остановка троллейбусная…

– Угол улиц Пирогова и Гоголя?

– Вот-вот!..

– Фамилия?

– Чья?

– Тети Клавы.

– А я знаю?

– Знаком с ней?

– А как же?

– Говорили с буфетчицей?

– Не. Поздоровался, взял кружку пива и отвалил за столик.

– Сколько времени было, когда ты к ней заходил?

– Без понятия я…

– От института до тети Клавы пешком шел?

– Пешком.

И под градом вопросов Миша постепенно рассказал, что у тети Клавы выпил кружку пива, добавив четвертую часть принесенной «поллитры», что решил потом в военкомат не идти, а пошел в Парк культуры и отдыха, где у входа два пивных павильона – дяди Феди и тети Стеши. Поочередно посетил оба, осушив в каждом по кружке пива с добавкой из бутылки. Потом опустился к озеру. Там выпил четвертую кружку пива, добавив в нее остаток из бутылки…

– …Осталось у меня двенадцать копеек, и я еще полкружки выпил за одиннадцать, – закончил свое повествование Чабаненко. – Вот и развезло меня… Не евши-то…

– Так ты что же, Миша, на побитие рекорда шел? – совсем не по существу спросил Орлов.

– Не… Я просто так…

– Ну с этим ясно, – подвел итог Влад. – Теперь, Чабаненко, посмотрите сюда… – И он сдернул газету с автогенного аппарата. – Что это такое?

– Им, что ли, кассу ограбили?

– Вам лучше знать, – заметил Влад.

Мишины глаза снова потускнели:

– Откуда?.. Я ведь сказал, где был…

– Ну это мы еще проверим…

Влад был почти стопроцентно уверен, что проверка подтвердит правдивость показаний Чабаненко. Не мог этот безвольный человек с ослабленной, пораженной алкоголем психикой участвовать в преступлении, требующем тщательной подготовки, точного расчета. Коль скоро Миша после ограбления кассы у себя в мастерской не был, четыре десятки подложены в карман его куртки настоящими преступниками, чтобы запутать следствие…

– Этот аппарат заводского изготовления?

– Не. Я его и делал.

– По чертежам?

– Не. Доля говорил, что и как…

– А Булат?

– Один раз приходил. Похвалил.

– А для чего служит аппарат?

– Пре… Префиратор это автогенный. Дырки в металле прожигать. Заводы таких маленьких не делают.

– Какого диаметра отверстия им можно прожечь?

– Миллиметров восемь, десять…

Зазвонил телефон. Влад взял трубку:

– Капитан Влад… А, Паша!.. Заходил, говоришь?.. Извини, зашился я совсем… Ты завтра у себя в редакции будешь?.. Постараюсь заехать. А нет – позвоню… Да, утром. Часиков в девять, в десять… Есть!.. Ну, бывай!.. – Положив трубку, Влад спросил: – А разрез в металле им можно сделать? Вот такой? – Он провел на листе бумаги две на удивление ровные параллельные линии с двухмиллиметровым зазором между ними.

– Не. Нельзя.

– А какой можно?

– Вот такой, – показал Миша дрожащими пальцами. Получилось раз в десять шире. – И очень долго резать придется.

– А другого аппарата ты не делал?

– Не. Один только.

– А кто делал другой?

– В мастерской никто не делал. И в институте никто…

– А без вас мог кто-нибудь заходить в мастерскую? По вечерам там работать? Ключ давали кому-нибудь?

– Ключ был у Доли…

– Опишите-ка нам Долю. Какой он? – попросил Влад.

Миша задумался, припоминая.

– Высокий…

– Выше Булата или ниже? – спросил Орлов.

– По росту они вроде одинаковые. У Доли плечи пошире будут. Сильный он очень…

– Когда последний раз его видел?

– А сегодня у нас что?

– Пятница.

– Во вторник он заходил…

– Семнадцатого?

– Ага. Заходил в мастерскую.

– В чем был одет?

– В майку синюю. На груди три листика, навроде короны…

– Фирменная, – заметил Саша. – «Адидас».

– Джинсы старенькие…

– А на ногах?

– Сандалии.

– Размер большой?

– Очень большой. Вот такой, – развел Миша ладони чуть не на полметра.

– А где у вас в мастерской, тот аппарат лежал? – спросил Влад.

– На полу у двери. Неделю назад концы привезли обтирочные и на него высыпали.

– И долго он там лежал?

– С мая. Как изготовил.

– Пользовался им кто-нибудь?

– Не. Только когда пробовали… Доля плиту стальную принес.

– Толстую?

– Сантиметра три. Отверстия в ней прожег. Штук шесть. А дня через два пришел Владим Сергеич. Положил плиту в портфель и унес…

Влад понял, что допрос пора кончать – ничего нового Чабаненко не скажет.

– Прочтите, Михаил Алексеевич, и подпишите.

Миша прочел протокол, не поняв и не запомнив ни единого слова, и подписал. Вызванный милиционер увел его.

– Ну как тебе наш рекордсмен? – спросил Влад Орлова, когда они остались одни.

– Если он не соврал, значит, улики против него – ложный вызов в военкомат, куда его не вызывали, и десятки в кармане куртки – подброшены нам, чтобы нас с толку сбить. «Понимашь» клюнул на эту удочку…

– Да и я клюнул, пока не допросили мы его… Только показания еще проверить нужно.

– Сколько сейчас?.. – Саша посмотрел на часы. – Десять всего. Не так уж и поздно.

– Забегаловки все уже закрыты.

– А я заскочу к Виеру, к участковому инспектору. Хоть двух буфетчиков, а дома застанем…

– Что ж, бери машину и поезжай… Но ты же ведь не обедал еще сегодня. Может, буфетчиков на завтра оставим? А ты домой – поесть и отдохнуть.

– Да я уже перекусил… Вот закончим все с Чабаненко и поеду с твоего разрешения домой до утра… А ты ведь сам сегодня ничего не ел!

– У меня кое-что с собой есть. Обо мне не беспокойся.

Орлов ушел, а Влад, порядком проголодавшийся, опустошил коробку сыра «Янтарь», съел батон, запив все это молоком. Заморив червячка, прошел в шестнадцатую комнату, где за столом сидел и писал Булат, тщательно обдумывая каждое слово, а у двери сидел и скучал милиционер.

– Я вас отвлеку ненадолго, Владимир Сергеевич. Скажите, вы часто давали деньги Чабаненко?

Булат положил шариковую ручку.

– Иногда давал. Когда что-нибудь срочное надо было изготовить.

Булат выглядел так, будто из него воздух выпустили. Осунулся, плечи опустились, под глазами серые мешки набрякли…

– Сегодня давали ему деньги?

– Дал. Очень он просил…

– Сколько дали ему сегодня?

– Пять рублей.

Вернувшись к себе, Влад достал из папки конверт и повестку и отправился этажом ниже в лабораторию.

В десять вечера в лаборатории было так же людно, как в разгар рабочего дня. В первой комнате сидел за столиком Гурский и что-то писал. Влад подошел к нему:

– До сих пор здесь, Виктор?

– Докончу заключения писать и уеду… Кстати, огрызки, что вы с Сашей в бурьяне обнаружили, очень пригодились. Особенно надкусанная половина яблока. Валя Паскарь такие с их помощью слепки сделала! И с верхней челюсти и с нижней. Такие слепки, что по ним нетрудно будет приблизительный портрет нарисовать!..

– Отлично! К утру портрет будет готов?

– Думаю, будет… А что ты принес?

– Да вот повестку и конверт на экспертизу. Чудится мне, что их один человек писал. Только на повестке почерк изменен…

– А я с самого начала обратил внимание, что конверт не военкоматовский, а обычный. Покажи повестку… – Гурский посмотрел повестку на свет. – Явно стерта первоначальная фамилия и вписана новая. И месяц не тот. Вот видишь, тут была римская цифра «пять»? К ней добавили три черточки и стало «восемь», август… А чтобы точно было, без ошибки – отдай Галине Степановне…

Влад поблагодарил и прошел в следующую комнату к Галине Степановне Урсаки, известному не только в республике специалисту по установлению подлинности документов.

Галина Степановна сняла очки, потерла тыльной стороной кистей рук усталые глаза, взглянула на подошедшего Влада:

– Здравствуй, капитан! Сто лет к нам не заходил… Да, я тебя еще не поздравила с очередным! Поздравляю. Очень за тебя рада!..

– Спасибо, Галина Степановна… У меня просьба к вам.

– Да я знаю – без дела не придешь!.. Что у тебя?

– Получил подозреваемый повестку в военкомат. По повестке не явился. Как выяснилось, его и не вызывали. Вот эта повестка, вот конверт, в котором она пришла по почте. Что вы можете сказать о конверте и повестке?

– Адрес написан женщиной. Повестка тоже заполнена ею, только почерк слегка изменен. Здесь была другая фамилия. Вытравлена. Сверху новая надписана… Месяц тоже исправлен…

– Вот бы нам вытравленную прочесть!..

– Постараюсь помочь, Мирон Петрович.

И Галина Степановна действительно помогла. Вскоре капитан уже читал официальную справку о том, что первоначально в повестке значился Констанжогло Василий Афанасьевич. Его вызывали в Октябрьский райвоенкомат 20 мая 1982 года на 12.30…

Саша Орлов пришел в управление с четырьмя протоколами свидетельских показаний. Буфетчики подтвердили рассказ Чабаненко.

– Что ж, – сказал Влад, прочтя протоколы. – Алиби непробиваемое. Придется, пожалуй, Мишу отпускать…

– Нужно ли? Отпусти мы его, и затаятся твои иксы-игреки. Пусть лучше думают, что мы их приманку заглотали… Впрочем, этот вопрос должен «Понимашь» решать.

– Да. Оставим до утра, до прихода Жукова… Поезжай-ка ты домой – отдохни до утра.

– А ты?

– А мне ведь до восьми дежурить… К утру в лаборатории должны портрет по слепкам сделать. Не терпится взглянуть…

– Тогда счастливо оставаться!

После ухода Орлова Влад позвонил дежурному по Октябрьскому райвоенкомату и без особого труда выяснил, что Василий Афанасьевич Констанжогло работает в типографии печатником. Позвонил туда. Оказалось, что Констанжогло работает в ночную смену и сейчас в типографии. Капитан взял дежурную машину и поехал туда.

Разговаривать в громыхающем печатном цехе было невозможно. Сухонький старичок-мастер провел Влада и Констанжогло в свой закуток и оставил там.

Записав в протоколе установочные данные молодого печатника, Влад спросил:

– Вы военнообязанный?.. Когда вас в военкомат вызывали?

– В мае. Где-то в конце месяца… А что?

– Да нет, ничего… Не помните, повестка у вас сохранилась?

Констанжогло явно смутился:

– Меня в военкомате попросили ее предъявить, а я в карманах не нашел. Потерял, наверное…

– Когда в военкомат шли – заходили куда-нибудь?

Констанжогло смутился еще больше:

– Зашел кружку пива выпить…

– Один?

– Был у стойки мужичок. Заговорил со мной. Потом до военкомата проводил.

– Как он выглядел?

– Невысокий, худенький… Лицо у него остренькое, крысиное такое…

У Влада сильнее заколотилось сердце: он вспомнил, что и таксист говорил о крысином лице. Стараясь казаться равнодушным, он спросил:

– Не помните, какая у него походка? Хромал при ходьбе?

– Нет, не хромал. Правда, сказал, что нога у него болит, и мы в троллейбус сели на одну остановку…

– Народу в троллейбусе много было?

– Много. Едва вошли.

– Вы с ним в дверях стояли?

– Да. Остановку проехали и вышли.

– Где у вас повестка лежала?

– Я без пиджака был. В кармане брюк.

– А как называл себя ваш провожатый?

– Николаем, кажется…

– Где живет, работает – не говорил?

– Нет.

– Потом встречались с ним?

– Нет. Обещал ждать меня около военкомата, но я вышел, а его не было…

– Как считаете – мог он в троллейбусе вытащить у вас из кармана повестку?

– Мог, конечно. Но на кой она ему?

– Возможно, для одного неблаговидного дела понадобилась… Вы ведь ему сказали, когда пиво пили, что в военкомат идете?

– Сказал.

– Большое вам спасибо, Василий Афанасьевич. Очень вы нам помогли… Извините за беспокойство и до свидания!..