Текст книги "Ночной звонок"

Автор книги: Юрий Семенов

Соавторы: Семен Пасько,Юрий Голубицкий,Геннадий Немчинов,Владимир Измайлов,Борис Мариан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

7

Колчев с интересом разглядывал приколотый к стене кнопками обрывок рулонной бумаги. На нем при помощи математических символов была воспроизведена картина, в центре которой коленопреклоненный старец протягивал к распятию Христа ларец с драгоценностями.

– «Поднесение даров», – сказала, Лена, видя, что картинка заинтересовала приятеля детства. – Семнадцатый век. Какой-то голландец… А, может быть, и не голландец. Стелла Аркадьевна просвещала, да я позабыла.

– Ты научила машину рисовать? – спросил Колчев.

Девушка отрицательно покачала головой, хотя ей очень хотелось ответить на вопрос Колчева утвердительно.

– Это все Виктор Семенович, наш консультант, – сказала она. – Виктор Семенович так запрограммировал ЭВМ, что теперь она, прежде чем начать счетные операции, отстукивает каждый раз такую вот картинку. Виктор Семенович говорит в шутку, что машине разминка нужна. Возьми на память, – Лена выдвинула ящик стола и протянула Колчеву обрывок бумажного рулона, аналогичный тому, что был приколот к стене. – Бери, у нас их много накопилось.

– А ты самостоятельно составить такую программу можешь? – спросил Колчев, пряча сложенный в несколько раз лист во внутренний карман куртки.

– Смогла бы, наверное, если повозиться, – подумав, ответила Лена. – Пока меня одну Виктор Семенович к машине не подпускал. Вот с понедельника начну самостоятельно работать.

– Слышишь, Блинова, покажи мне машину в действии, – неожиданно попросил Колчев.

Лена заколебалась.

– Хоть и не положено включать машину без производственной надобности, но для друга детства инструкцию можно нарушить, – решилась она.

– Для того инструкции и составляются, чтобы их нарушать, – поддержал девушку Колчев.

Блинова отперла дверь в машинный зал и включила яркое люминесцентное освещение.

Отделанная серебристыми звукопоглощающими плитками просторная комната с протертым до зеркального блеска линолеумом пола являла собой впечатляющий контраст с остальными, кое-как меблированными, тесными помещениями конторы. В центре комнаты помещался бело-голубой пульт управления. Ровно гудели кондиционеры.

– Благодать, – Колчев с шумом вобрал полные легкие свежего прохладного воздуха и зажмурился от удовольствия. – Оазис в пустыне. У вас в конторе, честно говоря, душновато.

– Машине вредны температурные колебания, – пояснила Лена, ловко нажимая клавиши на пульте.

– Верно, – согласился Колчев и мрачно пошутил: – Машина ведь не человек.

На пульте тем временем зажглись, замигали разноцветные лампочки.

– Смотри, – Лена кивнула на печатающее устройство, – сейчас пойдет картинка «Поднесение даров». Включаю.

– Погоди, – остановил ее Колчев. – Ты программу проверила?

– Тебя, Колчев, не узнать, – девушка удивленно поглядела на Николая. – Откуда такая педантичность? Помнится, во дворе ты был приличным шалопаем.

– Так когда же то было, – усмехнулся Колчев.

Лена подошла к одному из блоков памяти, отворила его дверцу и сняла катушку магнитной ленты.

– Действительно, не та, – растерянно сказала она, проверив магнитную ленту. – Надо же, Виктор Семенович перепутал программу. Никогда с ним такого не случалось.

– А какую же программу зарядил ваш Виктор Семенович? – спросил Колчев.

– Для расчетов с банком. Мы ее крайне редко используем. Ну-ка, погоди…

Лена быстро отыскала нужную программу, но, глянув на конец Магнитки, положила катушку на пульт и растерянно посмотрела на Колчева.

– Изъята часть, где записана программа «Поднесения даров»? – догадался Колчев.

Лена утвердительно кивнула.

– Сеанс отменяется, – распорядился Колчев. – Выключи машину.

Она беспрекословно повиновалась.

– Комната опечатывается? – спросил Колчев, внимательно оглядывая машинный зал.

– По инструкций полагается, – пролепетала вконец растерявшаяся девушка, – но…

– Что еще за «но»? – недовольно поторопил Колчев.

– Мы уже месяц не опечатываем. Печать куда-то запропастилась.

– Слушай меня внимательно, Лена Блинова, – Колчев взял девушку за плечи, заглянул ей в глаза. – Скоро здесь будут товарищи. Ты при них запрешь комнату и сдашь ключи. Поняла? И не надо волноваться, Лена.

– Так, значит, ты все-таки… – догадалась девушка, но и на сей раз капитан не дал ей договорить.

– Вопросы потом, на досуге. Для сотрудников вашей конторы я был и остаюсь корреспондентом радио.

– Понятно, – девушка почти справилась с волнением. – Коля, простите – товарищ Колчев…

– Да брось ты, какой я тебе товарищ Колчев, – досадливо остановил ее капитан.

– Хорошо, Коля. Что я еще должна сделать?

– Не в службу, а в дружбу, Леночка. Постарайся за выходные дни составить программу «Поднесения даров», – попросил Колчев.

– Сделаю, – уверенно пообещала оператор ЭВМ.

– Только, Леночка, – Колчев доверительно взял девушку за локоть, – сделать надо без единой ошибки. – Точно по образцу, – он достал из кармана куртки отпечатанную картинку и, прищурясь, поглядел в задумчивости на коленопреклоненного старца, который с покорным выражением лица протягивал к распятию Христа ларец с драгоценными подношениями.

* * *

Черная «Волга» затормозила возле ворот с красными армейскими звездами на стальных створках. Колчев нажал на клаксон.

Тотчас к машине подошел сержант милиции. Проверил документы Колчева и махнул рукой находящемуся в здании КП напарнику. Заработали электромоторы, створки ворот распахнулись, и машина въехала на территорию подразделения МВД. Она проехала мимо плаца, на котором шел вечерний развод караулов, и остановилась у штаба.

Здесь у Колчева состоялся недолгий разговор с начальником отдела. Офицер милиции попросил Колчева подождать.

Оставшись один в кабинете начальника отдела. Колчев поднял телефонную трубку и набрал номер. Ждать ответа ему пришлось недолго.

– Товарищ полковник, – обращаясь к начальнику отдела, Колчев по привычке принял стойку «смирно», – докладывает капитан Колчев. – Ситуация изменилась, и мне необходимо выехать в Сосновку. Иволгину надо помочь… Есть, товарищ полковник, буду держать связь.

Положив на аппарат телефонную трубку, Колчев подошел к окну. Развод по плацу закончился. Назначенные к патрулированию по городу солдаты и сержанты занимали места в крытых грузовиках, следующих в отделения милиции, в сине-желтых газиках передвижных милицейских групп.

В кабинет вернулся начальник отдела.

– Пожалуйста, капитан, – он протянул Колчеву алюминиевый футляр. – Проверено, действует безотказно.

– Спасибо, – поблагодарил Колчев. – Через пару деньков верну в целости и сохранности.

* * *

Тем временем в Сосновке, на даче Сырцовых, собрались участники предстоящего автомобильного турне по Скандинавии.

Женщины заканчивали сервировать стол, белая скатерть которого матовым пятном выделялась в глубоких фиолетовых сумерках на лужайке неподалеку от двухэтажного сруба дачи.

Мужчины столпились возле источающего ароматный дымок мангала, оживленно переговаривались, шутили, жестикулировали, спорили, ибо какой же мужчина не считает себя знатоком по части приготовления шашлыков.

– Из свежатинки бараньей шашлычки, – определил Иволгин, принюхавшись. – И маринад чувствуется, все честь по чести, – он невольно судорожно глотнул.

– На, перекуси, – Колчев оторвался от окуляров бинокля и протянул товарищу сверток.

Офицеры расположились в сенном сарае, под самой его крытой рубероидом крышей, откуда, как на ладони, была видна дача Сырцовых и обширный приусадебный участок.

– У-у-у, с ветчиной, – довольно проурчал Иволгин, вонзая зубы в бутерброд. Он быстро справился с едой, скомкал бумагу и, откинувшись на спину, мечтательно проговорил: – Курнуть бы.

– Я тебе курну, – пригрозил Колчев. – Пожара нам только не хватало.

– Это я так, – примирительно сказал Иволгин, – мечты вслух. – Он помолчал, пожевал соломинку. – Через полчаса, Коля, совсем стемнеет. Сматываться пора, ничего не увидишь. Луны не будет, я проверил по календарю, – сообщил он, весьма довольный собственной предусмотрительностью.

– Сообразим что-нибудь, – пообещал уклончиво Колчев. – Понаблюдай, – он протянул товарищу бинокль.

– А ты подремли чуток, – предложил Иволгин и заерзал на сене, поудобнее устраиваясь для наблюдения.

– С удовольствием, – согласился Колчев, сдерживая зевок. – Как окончательно стемнеет – разбуди.

Он сладко, до хруста в суставах, потянулся и зарылся лицом в свежее ароматное сено.

Порывы ветра качали верхушки уже невидимых в темноте деревьев, которые отвечали загадочным шуршанием потревоженной листвы.

Из-под зеленого абажура керосиновой лампы в центре стола струился неяркий свет, падая на хрусталь, а фарфор рельефно высвечивал неестественно бледные от такого освещения и торжественные лица собравшихся на ужин.

Сырцов с бокалом вина в руке поднялся со своего места во главе стола и обвел взглядом гостей.

– Друзья, – хорошо поставленным «профессорским» голосом обратился он к собравшимся. – Я думаю, вы позволите так назвать вас, ведь первая наша встреча почти в полном составе позволяет высказать уверенность, что между нами непременно сложатся теплые дружеские отношения.

Собравшиеся за столом согласно закивали.

– Нам предстоит вместе преодолеть сотни километров, – продолжал Сырцов. – Путь наш будет пролегать через живописные земли с богатой историей и впечатляющими достижениями сегодняшнего дня. Мы с вами…

– Извините, Юрий, – прервал хозяина дачи Лазарев, прислушался и с уверенностью объявил: – Никольский едет.

Действительно, скоро явственно послышался звук мотора подъезжающего автомобиля.

Лазарев вышел из-за стола и отпер ворота. «Москвич» медленно миновал их, бесцеремонно мазнул светом фар по столу, по лицам гостей. Машина объехала клумбу и остановилась возле крыльца рядом с остальными четырьмя автомобилями. Резко хлопнула дверца.

Из темноты показались Лазарев и мужчина средних лет с «чеховской» бородкой клинышком. Лазарев представил собравшимся врача группы Геннадия Петровича Никольского.

Тот двинулся вокруг стола, молча пожимая компаньонам руки. В неверном свете лампы остро поблескивала оправа и затемненные стекла его очков.

– Простите за опоздание, – глухо проговорил врач, пожимая руку Стелле Аркадьевне. – Срочный вызов к больному.

– Очень приятно познакомиться, – приветливо улыбнулась хозяйка дачи. – Чувствуйте себя, доктор, как дома.

Затем Никольский познакомился с автоинженерами супругами Аджибековыми, с администратором госконцерта Эмилем Брохманом и его супругой Катей – тренером по художественной гимнастике.

Юрий Николаевич Сырцов усадил гостя и вернулся на свое место. Однако ему не удалось завершить тост.

– Штрафной доктору, – пробасил толстяк Брохман, требуя, чтобы опоздавший к началу трапезы Никольский в одиночестве выпил так называемый штрафной бокал вина. – Догоняйте нас, док!

– Товарищи! – Рифат Аджибеков постучал ножом по бокалу, унимая разом заговоривших сотрапезников. – Не забывайте, что завтра утром в путь. Я, как автомобилист с более чем десятилетним стажем, с полной ответственностью заявляю: в дороге почти все беды от этого, – он выразительно щелкнул себя по горлу. – Скажите, доктор, как долго в организме сохраняется алкоголь?

– Долго, – буркнул Никольский и отодвинулся от стола, почти совсем растворившись в ночной темноте, которая плотно обступила стол.

– Вот видите, товарищи, – Аджибеков назидательно поднял указательный палец.

– А посему, как командор, объявляю на все время пробега сухой закон, – поддержал Аджибекова Лазарев.

– Но по последней-то можно? – спросила Сырцова, капризно надув губки.

– По последней, так и быть, можно, – разрешил Лазарев.

Сырцова встала, тряхнула задорно головой и предложила:

– Друзья! Выпьем за нашего командора. Спасибо ему за то, что его усилиями мы собрались вместе и завтра отправимся в чудесное путешествие. Виват командор, друзья!

Гости дружно прокричали «Виват».

– Вот так всегда, – деланно посетовал Сырцов, ставя на стол опорожненный бокал. – Хотел в принципе сказать то же самое, так дражайшая супруга не позволила.

– Я думала, милый, что ты собрался угостить нас лекцией, – смеясь ответила Стелла Аркадьевна и ласково потрепала мужа по щеке.

Постепенно оживление, царящее за столом, спало, оживленные поначалу, разговоры иссякли. Уловив это, Стелла Аркадьевна предложила гостям проследовать в дом, где уже были подготовлены для них комнаты. Все тотчас согласились и разом поднялись из-за стола.

Стелла Аркадьевна взяла со стола лампу и первой направилась к крыльцу дачи.

Сырцов отвел в сторону Никольского и, преодолев смущение, что-то доверительно сообщил ему.

– Нет, нет, – решительно запротестовал врач, отстраняясь от хозяина дачи. – Это не мой профиль. К тому же я чертовски устал.

8

– Пора, – сказал Колчев, когда Стелла Аркадьевна с лампой в руке скрылась в доме и дача погрузилась в темноту. Он протянул Иволгину карманный фонарь и попросил посветить ему, А сам достал из алюминиевого футляра прибор ночного видения и ловко подсоединил его клеммы к блоку питания.

– А мне и в голову не пришло, – уныло заметил Иволгин.

– Дельная мысль – она редкая гостья, – утешил товарища капитан и навел собранный прибор на дачу Сырцовых. Крыльцо и импровизированная стоянка автомобилей просматривались четко. Только изображение было зеленым. – Ничего, Саша, – попытался подбодрить сникшего Иволгина Колчев. – Как говорится, век учись…

Наблюдение вели по очереди. Перевалило за полночь, а ничего стоящего внимания на даче и возле нее не происходило. Колчев нервничал, хоть всячески старался не показывать этого.

– Есть, – наконец выдохнул ведущий наблюдение Иволгин.

Колчев подполз к нему и, буквально отпихнув товарища от прибора, приник к окуляру.

Мужчина со свертком в руке спустился, крадучись, с крыльца дачи, огляделся и направился к автомашинам. Лица его Колчев разглядеть не смог, так как во время передачи прибора сбилась резкость. Он быстро подстроил прибор.

Мужчина же тем временем отпер дверцу одной из машин и юркнул в ее салон.

* * *

На стене, напротив главного пульта, была смонтирована карта города и его окрестностей. Раздался зуммер, и на карте замигала красная лампочка. Майор поднял трубку радиотелефона:

– Центральная, – сказал он, выслушал сообщение и переключил тумблер на пульте. – Товарищ полковник, вас просит капитан Колчев.

– Соедините, – разрешил полковник Кузьмин и включил динамик на столе, тем самым приглашая находящегося в его кабинете майора Ерохина выслушать доклад Колчева.

А черная «Волга» капитана в это время осторожно следовала по шоссе, раздвигая радиатором клубы тумана. Было раннее утро. Управлял машиной Иволгин, а Колчев, сидя рядом с ним, прикрывал ладонью микрофон рации и докладывал:

– Полчаса назад колонна автотуристов покинула дачу Сырцовых. Направляется по шоссе номер шестнадцать в сторону границы. Картины находятся в машине врача группы Никольского…

– Ну вот, коллекция нашлась, – удовлетворенно заметил полковник Кузьмин. – Сейчас предупредим таможню, и можно смело задержать группу до выяснения обстоятельств попытки контрабандного провоза произведений искусства.

– Выходит, ошиблись мы, поджидая Шимкуса в Сосновке, – сказал Ерохин.

– Выходит, ошиблись.

– Товарищ полковник, снова Центральная, – раздалось из динамика.

– Слушаю.

– Вы распорядились сообщать вам о всех дорожно-транспортных происшествиях.

– Верно, – подтвердил свое распоряжение полковник.

– Докладываю. Вчера в 22 часа 10 минут патрульная машина ГАИ на шоссе шестнадцать в семнадцати километрах от Сосновки…

Ночное шоссе освещали фары прибывших к месту происшествия автомашин. Недавно прошел дождь, и на мокром асфальте четко выделялся тормозной путь автомобиля. Начинался он на повороте шоссе, неумолимо смещался к обочине и обрывался возле покореженного бетонного заграждения.

Патрульная «Волга» ГАИ и фургон скорой помощи стояли на противоположной стороне шоссе. Включенные на их крышах проблесковые огни озаряли темноту тревожными всполохами.

Работники ГАИ замеряли рулеткой тормозной путь. Фотограф, опустившись на колени, фотографировал отпечатки протектора на асфальте и на песке обочины. Дюжие санитары в белых халатах не без труда взбирались по крутому откосу, неся накрытые простыней носилки.

Внизу, посреди ручейка, который тек в проложенную под полотном дороги трубу, виднелись смятые в «гармошку» «Жигули».

Санитары вынесли наверх носилки и поставили их возле «скорой помощи». Фотограф откинул простыню и привычно навел на труп объектив фотоаппарата. Вспыхнул блиц, щелкнул затвор фотокамеры…

– Установлено, что попавшая в аварию машина, – докладывал полковнику Кузьмину дежурный, – принадлежала некоему Шимкусу Витасу Ионовичу и зарегистрирована в Вильнюсе на его имя. Ни в машине, ни в одежде потерпевшего никаких документов не обнаружено.

Кузьмин и Ерохин переглянулись.

– Все материалы по данному делу срочно ко мне, – распорядился полковник.

Прошло томительных полчаса, и на пороге кабинета возник старшина милиции и доложил, что доставил материалы.

– Вы были на месте происшествия, товарищ старшина? – спросил Ерохин, принимая у него папку с документами.

– Никак нет.

– А с материалами знакомы? – в свою очередь поинтересовался Кузьмин.

– Так точно, товарищ полковник.

– Вольно, старшина, – махнул рукой Кузьмин. – Как вы считаете, что послужило причиной аварии?

– Превышение скорости, – не задумываясь, ответил старшина. – Превышение скорости на мокром дорожном покрытии, плюс почти совсем «лысые» шины.

Ерохин, который во время разговора старшины милиции с Кузьминым перелистывал материалы дорожно-транспортного происшествия, спросил старшину, указывая на приобщенную к делу фотографию:

– Это пострадавший?

– Совершенно верно, товарищ майор, – подтвердил старшина.

– Дмитрий Анатольевич, это не Шимкус, – сдавленным от волнения голосом сказал Ерохин.

Кузьмин отпустил старшину и, глядя на майора, спросил:

– Ты уверен, Петр Степанович, что в аварии погиб не Шимкус?

Он достал из ящика стола сильную лупу и протянул Ерохину. Тот согнулся над столом и поднес увеличительное стекло к фотографии. Медленно перемещая лупу, разглядывал ее. Наконец выпрямился.

– В том, что на фотографии не Шимкус, – у меня нет сомнений. Я, Дмитрий Анатольевич, кажется, знаю, кто же это. Разрешите проверить?

– Действуй, Петр Степанович, – разрешил Кузьмин и, не сдержавшись, поторопил: – Побыстрей, дорогой.

* * *

Черная «Волга» управления государственной безопасности съехала с шоссе на площадку перед зданием пограничного КПП, остановилась неподалеку от выстроившихся одна за другой машин группы автолюбителей. Из нее вышел Колчев, а за ним – Иволгин.

Инспектор таможни Сергей Маркович Антипенко, как обычно, подтянут, внутренне собран.

– Ценных металлов в машинах и багаже нет, – уверенно информировал он Колчева. – Но в машине Никольского на болтах крепления заднего сиденья – свежие царапины. И обивка салона морщит.

– Действуйте, Сергей Маркович, как у вас полагается в подобных случаях, – сказал он.

Когда сняли заднее сиденье «Москвича» и подняли обивку салона, на пол машины упал старинный холст. Антипенко поднял его и бережно расправил концы. В руках у него оказалась снятая с подрамника картина «Поднесение даров». Мелкая сетка едва заметных трещинок, чуть поблекшие от времени краски указывали на почтенный возраст картины.

– Ваша картина? – спросил таможенник находящеюся рядом Никольского.

– Первый раз вижу, – врач неудоменно пожал плечами. Он зачем-то посмотрел на вышедшее из-за горизонта солнце, сощурился, протер глаза платком, достал из верхнего кармашка пиджака очки с темными стеклами и надел их. Антипенко тем временем достал из-под обивки следующую картину из коллекции живописи Сырцова.

Когда все холсты перекочевали в таможню, а акт об изъятии был составлен и полагающимся образом оформлен, в кабинет начальника таможни пригласили Юрия Николаевича Сырцова.

– Отказываюсь верить, – прямо с порога дрожащим от волнения голосом заявил он.

– И, вместе с тем, это факт, – строго сказал Иволгин и указал на разложенные по дивану и подоконникам холсты.

– Я не то имел в виду, – несколько смутился Сырцов. – Не могу поверить, что Геннадий Петрович Никольский, врач, интеллигент…

– Когда вы в последний раз видели коллекцию? – вопрос Иволгина отвлек Сырцова от горестных размышлений по поводу нравственного несовершенства одного из компаньонов по предстоящей поездке за границу.

– В понедельник я запер картины в кабинете и выехал на дачу. – Сырцов, заложив руки за спину, принялся вышагивать по кабинету. – Больше в город не возвращался. Супруга каждый вечер приезжала, два раза нас навещал Виктор Семенович Лазарев… Вы считаете, что я поступил опрометчиво? – Сырцов настороженно посмотрел на Иволгина. – Но у меня была срочная работа, – попытался оправдаться Юрий Николаевич. – «Курьер ЮНЕСКО» заказал статью…

Иволгин промолчал. Тогда Сырцов с надеждой перевел взгляд на Колчева, но и тот ничем не успокоил его.

– А вы садитесь, гражданин Сырцов, – предложил Иволгин. – Да садитесь же, не маячьте перед глазами!

Решительный тон Иволгина неожиданно благотворно подействовал на Сырцова. Юрий Николаевич покорно опустился на стул возле стены, сложил руки на коленях и выжидающе уставился на Иволгина.

К границе с сопредельной стороны приблизилась колонна тягачей «Вольво» с контейнерами на прицепах.

Начальник таможни и Антипенко надели форменные фуражки и вышли из кабинета. Колчев перебрался за стол начальника, таможни и продолжил дознание.

– Скажите, Юрий Николаевич, ключи от кабинета, где вы заперли картины, и вообще ключи от вашей квартиры при вас? – спросил Колчев.

– Нет, я в понедельник же завез их на работу Виктору Семеновичу, чтобы тот…

– …передал их своему племяннику, – подхватил Колчев, а Иволгин уточнил:

– Племяннику из Витебска, который любезно согласился пожить в вашей квартире во время вашего отсутствия.

– Верно, – Сырцов вконец растерялся: эти молодые люди в подробностях знали об их с Лазаревым договоре.

– Скажите, Сырцов, вы давно знакомы с Лазаревым? – спросил Колчев.

– Четвертый год, – после недолгой паузы ответил Сырцов. – Впервые я увидел Виктора Семеновича на нашей со Стеллочкой свадьбе. Он был институтским преподавателем моей супруги.

Офицеры внимательно слушали Сырцова. И Юрий Николаевич скорее почувствовал, нежели осознал, что их весьма интересует Лазарев. Поэтому он, стараясь говорить убедительно, счел нужным предостеречь их от заблуждения:

– Извините, товарищи, но если вы подозреваете Лазарева в похищении у меня коллекции, то глубоко ошибаетесь. Вы, видимо, совсем не знаете Виктора Семеновича.

– Пытаемся узнать, – сказал Колчев. – В том числе и с вашей помощью.

– Нет, нет, этого не может быть, чтобы Лазарев… – Сырцов взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. – Виктор Семенович так много сделал для Стеллочки, да и я ему весьма обязан. Потом, сама наша поездка..

– Нам известно, что Лазарев по существу один занимался ее организацией, – вставил Колчев. – И тем самым освободил вас от малоприятных хлопот в различных инстанциях.

– Не только! – вскричал Сырцов. Он подался к столу, за которым помещался Колчев, и заговорил с жаром, стараясь убедить этих недоверчивых молодых людей в исключительных человеческих качествах друга их семьи: – Виктор Семенович еще и о нашем автомобиле позаботился. Договорился о тщательной профилактике в одной из автомастерских глубинки, сам же туда автомобиль и доставил. Мне осталось только взять его из ремонта и рассчитаться за работу.

– Когда вы вернулись домой из… из глубинки? – спросил Колчев. Ответ Сырцова многое мог поставить на свои места.

– В понедельник, – ответил Сырцов. – Приехал, запер коллекцию и – сразу на дачу. Впрочем, вру. Перед дачей отвез ключи Виктору Семеновичу. Но об этом я вам уже говорил.

– Юрий Николаевич, вы ночевали в дороге, возвращаясь на взятом из ремонта автомобиле? – спросил Колчев, хотя был почти что уверен в положительном ответе. Ответе, который, увы, подтверждал его, Колчева, небрежность в расследовании этого дела.

– Ночевал в Рыбинске. Мест в мотеле не оказалось, но мне любезно представила кров одна его работница. Чудесная женщина, истинно народный тип…

«Ну, вот, так и есть, – с досадой подумал Колчев, – прав оказался полковник Кузьмин, предполагая, что тетя Паша могла ошибиться в датах. А я не перепроверил и чуть не ввел в заблуждение следствие… Да, хороший урок будет…»

Однако внешне он ничем не выказал своего состояния.

– Спасибо, – поблагодарил Сырцова. – То, что вы нам рассказали, представляет несомненный интерес для следствия.

– Вы вот о Лазареве спрашиваете и совсем упустили из вида Никольского, – сказал, несколько успокоившись, Сырцов. – А ведь именно в его машине найдены картины. И вчера вечером вел он себя как-то странно. Я попросил его посмотреть супругу, так он вроде как даже испугался. Был при этом крайне нелюбезен.

– А что стряслось со Стеллой Аркадьевной? – как бы между делом поинтересовался Колчев.

Сбитый с толку Сырцов – он никак не ожидал такого вопроса – замялся.

– Мы вас слушаем, – строго поторопил его Иволгин.

– Вчера вечером Стеллочка жаловалась на головную боль. – Сырцов раздумывал: ограничиться ли этой полуправдой или признаться в истинной причине недомогания жены? – А поскольку она… поскольку… она… на третьем месяце беременности, – решился все же Сырцов, – сами понимаете, товарищи, – я встревожился.

– Сырцов, Сырцов, – Иволгин укоризненно покачал головой. – Вести беременную жену за границу, да на машине, да на столь солидный срок…

– Я сознавал, что это рискованно, пытался отговорить супругу от путешествия, но… Стеллочка так хотела увидеть Скандинавию!.. Признаюсь вам, в глубине души я даже рад, что эта поездка, как я полагаю, не состоится.

– Однако мы отвлеклись… А картины, Юрий Николаевич, в машину Никольского подложил все-таки Лазарев, – сообщил Колчев. – Сегодня ночью.

– Отказываюсь верить, – устало сказал Сырцов и смежил веки.

На столе зазвонил телефон. Колчев поднял трубку.

– Начальник таможни вышел по делам, – сообщил он. – Это я, товарищ полковник, Колчев… Что?! – удивленно вскричал он и, досадуя на свою несдержанность, покосился на Сырцова. Тот сидел с отрешенным видом, погруженный в невеселые раздумья.

Колчев повесил трубку и, обращаясь к Иволгину, распорядился:

– Саша, пригласи Лазарева и Никольского. Остальные могут ехать домой.

Однако выполнить распоряжение капитана оказалось не так уж просто. Никольский, заметив приближающегося к нему с решительным видом Иволгина, вскочил в машину, завел мотор и дал с места полный газ.

Находящийся поблизости пограничник вскинул автомат.

– Отставить! – приказал пограничнику Иволгин и побежал к «Волге». В считанные секунды он вывел машину на шоссе, включил сирену и устремился за машиной Никольского. Но погоня продолжалась недолго. Путь «Москвичу» преградила прибывшая со стороны города машина передвижной милицейской группы. Сине-желтый газик развернулся поперек шоссе, и из него с оружием наизготовку выскочили лейтенант и сержант милиции.