Текст книги "Мир Сценариста. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Погуляй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 62 страниц)

Глава шестнадцатая «А крабик клешнями – клац–клац–клац–клац»

Телевизора и вайфая в моих нумерах не оказалось. Зато было окно, с видом на долину. Зрелище стоило того бесчисленного числа ступеней, которые пришлось преодолеть. Стас бодро шагал впереди, подсвечивая дорогу факелом, а я считал шаги, вспоминая лютый подъём на башню кёльнского собора. Здесь, слава богу, бёдра горячим ядом не наливались, и сердце в панике не пыталось выбраться из ополоумевшего тела, взявшего на себя такие нагрузки.

Стас порхал, рассказывал что–то в процессе. Выглядел чрезвычайно счастливым человеком. Когда скрипнула дверь, и я ввалился в прохладную келью, с настоящей кроватью у окошка, бард спросил:

– Нравится?

Там, внизу, раскинулась ночь. Я подошёл к подоконнику, облокотился на него, выглядывая. Пятьдесят оттенков чёрного, кроме шуток. Был люто чёрный цвет, это земля. Был чёрный с проблесками скрывающейся за тучей луны, это небо. Дальше виднелся ещё один чёрный – неровные каскады гор. Внизу, в деревеньке, брёл одинокий огонёк. Да чуть светились окна избы, где заседала Свора.

– А ежели в сортир приспичит?

– Егор! Когда вы были в туалете–то последний раз?

Справедливо.

– Не рациональненько местечко выбрали. Столько ходить… Неужели внизу нет ничего?

– Есть, но нет мест, – развёл руками Стас. – Тут ведь как вышло… Кто первый пришёл, тот жильё и выбирал. Но если хотите, можете у меня поселиться. Я себе на полу постелю, мне не сложно.

– Добрый ты человек, Стасян. И подозрительный. Чтоб я в здравом уме к себе мужика ночевать пригласил? А ну как проснусь среди ночи, а ты сидишь у меня в ногах, голый, на корточках, нахохлившись, словно воробей–мутант, смотришь страшно и улыбаешься гнусно? Не, я лучше тут. Но спасибо.

– Егор…

– Как в целом дела? – спросил я, глядя во тьму.

– Чудесно, Егор! Чудесно! Признаюсь, пребывал в унынии некоторое время. А несколько дней назад так плохо стало – думал помираю. Теперь же готов горы свернуть. Юра так прекрасно всё организовывает! Я так рад, что с меня сняли ответственность за всё. Груз с сердца слетел.

Я кивнул. Мрак притягивал к себе. Будто высасывал из окна.

– Рад, что вы, наконец, с нами! – добавил бард.

Я обернулся. Стас стоял с факелом в руках и улыбался. Хороший мужик. И, не скажешь, что мёртвенький.

– Поведай мне историю, Стас, что за Гелбгартен, куда вы работать ездите? Современный офис с шаредплэсом и местами без стульев, но с тремя мониторами?

– Подземелье. Странное место. Когда мы в первый раз пришли – было очень сложно. Сейчас за день проходим его несколько раз. Утром обязательно сходим с вами в наше хранилище, приоденем. Теперь ещё проще пойдёт, Егор! Там ведь определённое количество наград на заход. Олег старался, но с вами будет быстрее!

– Ты скучаешь по дому, Стас? – спросил я.

Бард моргнул, обескураженный.

– Простите?

– Никогда. Ты скучаешь по дому?

Стас пожал плечами.

– Неожиданный вопрос, Егор. Наверное, да. Но знаете… У меня же никого не осталось. Сын в другой стране и у нас разлад. Живу сычом с книгами. Проживаю. Конечно, я бы с радостью повидал Андрюшу, но… Почему вы спрашиваете?

– Иногда мне кажется, что здесь лучше, чем там, – пожал плечами я. – Но план был немного другой. Я развожу тебя на девичью фамилию матери, любимое блюдо и кличку первой собаки. Потом выбираюсь отсюда, ломаю твой аккаунт в соцсетях и прошу у твоих друзей пять штук до завтра. Кто–нибудь обязательно перешлёт, и я богат.

Бард хлопал глазами:

– Зачем вам это?

– Понял, не бери в голову, – отмахнулся я. – Ты всё равно не повёлся. А чего у нас с другими фракциями?

– С кем?

– Девушка. Метра два ростом, в костюме железного дровосека. Летает в ступе. Помнишь? – я присел чуть–чуть и помахал воображаемой метлой. – Личинка Бабы–Яги.

– Ах! Алиночка? Очень милая особа. Юра о чём–то с ней говорил, но… Мне показалось он не слишком ей доверяет, а рассказывать, что там они обсуждали пока не хочет. Ну, вы же его знаете. «Брось, Стас». Я всецело доверяю ему, Егор. Он лучший лидер, который может быть в нашей–то ситуации.

– Больше никого не было?

– Нет… А должен был быть?

– И чего, – проигнорировал его я, – вы все эти дни – вот так по кругу носитесь, спасая какую–то деревню?

– В основном да. Юра что–то делает постоянно и здесь. Строительство идёт. Иногда отряды какие–то отправляет в округу. Говорит, со дня на день у него появится собственный гиппогриф. Боюсь, он собирается лететь за Николаем… Не знаю, как его и отговорить. Может, вы поможете?

– О, конечно. Я ж большой авторитет!

Я присел на кровать. Не из досок собранная придорожная койка, а прямо для благородных. Ох как же давно от меня ускользал обычный человеческий отдых, под одеялком. Ещё б котика в обнимку и сериал поглупее…

– Вы зря ёрничаете, Егор. Я абсолютно уверен, что вы можете быть убедительны, несмотря на сложный характер. Но почему вы задаёте вопросы, а я молчу? Что же вас так долго не было?

– Скучал? – ухмыльнулся я.

– Егор! Прошу вас!

– Ладно. Рад тебя видеть, Стас. Честно. А теперь я хочу забраться с ногами вот сюда, – похлопал я по матрацу. – Закрыть глазки и никого–никого не видеть.

– Спокойной ночи вам, Егор! Спится тут изумительно!

– Ться.

– Что?

– Что?.. – парировал я мемом, наверняка ему неизвестным.

Стас моргнул, улыбнулся неуверенно, и вышел.

* * *

– Тени прошлого довлеют над этим местом. Я могу открыть вам путь…

– Да давай уже, блядина, – взвыл Олег. Он, запакованный в латы с огромным щитом в руке, стоял перед согбенным старцем. За спиной деда гудел небольшой посёлок, с уютными домиками в стиле фахверк. Множество садов, цветов. Дома утопали в зелени. В тени раскидистых деревьев отдыхали старики, носилась детвора. Прямо старая–добрая фэнтезятина.

– … в времена, откуда приходит тьма. Зев черноты исторгает исчадья…

– … зла, и ежели не пресечь попытки… – в унисон с ним заговорил Олег, – … то мрак захлестнёт Гелбгартен и…

– Чё делать–то надо? – тихонько спросил я. Волшебник вёл себя необычно для местных мобов. Будто у него вот точно никакой матрицы не предвиделось. Место назначено, роль дана – жарь, дедок.

– Я скажу, – Головастик терпеливо ждал окончания речи привратника. Белая борода мага тряслась, в ней застряли крошки. Узловатые пальцы сжимали кривой посох с цветущим навершием. Мутные глаза смотрели куда–то в пустоту.

Две команды героев ждали, когда пройдёт вступительная речь. Я, Стас, оба Юры и Игнат. Во второй пачке Олег, Миша, Света и Женя. Хороший набор.

Экипировали меня неплохо. Но пояс Тора я менять не хотел, хотя по статам он был много хуже того, что набили товарищи в предыдущих забегах. Все синька да зелёнка. Плюс эпические сапоги. Также в инвентаре лежала хорошая шапка, но когда я её надел – то обнаружил, что похож на деревенского дурачка. Головной убор из войлока, с длинными ушами, розового цвета! Нормальный мужик такое на себя не напялит!

Да и ненормальный тоже не хотел.

Когда старик договорил, Головастик приказал:

– Пошли!

Внимание. Вы входите в фазу «Гелбгартен». Внимание. Противники в фазовых подземельях значительно сильнее чем в открытом мире. Войти?

Да!

Картинка подёрнулась, слизала радужную деревеньку. Деревья превратились в пересохших костлявых чудищ, дома выцвели, потемнели, крыши провалились. Люди обратились в скрюченных мертвецов, по–птичьи дёргающих головами, будто слышащих что–то, но не видящих. Из центра деревни с низким гулом бил в небо фиолетовый столп света.

– Ну, чё, по старинке? Сводим всех вместе и аое?

– Нет! – сказал Головастик. – Ликбез.

Стас достал лютню, заиграл, набрасывая бафы. Кренделёк растворился в воздухе.

– Наша цель – босс у портала. Кастер. Пройти надо всю деревню. До перекрёстка будет несложно, но учти – те, кто бурого цвета – при ударе вешают дебаф на хил. Один дебаф – хил не работает. Второй дебаф – обращается.

– К кому обращается?

– Реверсивное направление, Лолушко. Чем больше хила, тем быстрее ты сдохнешь. Тотемы хилить будут постоянно, поэтому лучше не лови второй дебаф. У босса расскажу, что мы про него узнали. Играем через контроль. Давай пробовать. Сначала забери пачку слева.

У покосившегося дома сутулилось шесть ходячих покойников. На обычных мертвяков не похожи. Морды не в крови, глаза не вытаращены, руки перед собою не держат. Просто стоят, недвижимо, головами крутят, и раздувшиеся все, будто под дохлую плоть закачали литров сто вязкой дряни. Одна из них – бурая, выше прочих, с распухшей головой, щёки свисали как у хомяка, заглотившего больше своего веса. Череп обтягивали стальные пластины, и плоть вздымалась над железом разъеденными гнилью холмами.

– Дайте лору, братцы! Чё здесь случилось? Откуда зловещая тьма? Будут ли микровставки? Говорящая голова на полэкрана?

– Время, Лолушко. Чем больше зачистим, тем больше будет выбор снаряжения, – недовольно сказал Головастик. – Кренделёк – бурого, Игнат – бабу.

– Бабу? – только ща я определил среди проклятых жителей Гелбгартена нечто похожее на женщину.

– Хил.

Бурый вдруг вздрогнул, поник головой, будто пригорюнившись. Мертвецы резко обернулись куда–то в сторону дороги, почуяв кого–то в пустоте. Лекарша страшно зашипела. Игнат зарядил в неё стрелу. Паутина молний охватила покойницу. Всполохи проходили по телу, плоть дымилась. Покойница задрала голову к небу и затряслась.

– Вперёд! – гаркнул Головастик.

– Привет вам, свидетели водянки! – бросил я злым языком в крайнего покойника. Раздувшаяся тварь и три её соратника бросились к нам. Вытащил Разрывателя.

– ВЫТАЩУ ТЕБЕ КИШКИ! – немедленно вырвалось из глотки.

Хлестанув подступающих «Душевной раной», я врубил «Кураж». От первых ударов я уклонился сам. За спиной крайнего толстяка, с отвисшим брюхом, бьющимся по коленям, возник Кренделёк, сосредоточенно принялся кромсать монстра. Игнат сместился влево, всаживая в покойника стрелы. Я тоже вонзился в жиробаса, с упоением выкрикивая зловещие прибаутки Разрывателя.

Головастик вонзал в землю тотемы.

Наконец крайний толстяк замер, выпрямился, повалился на спину. Кренделёк и Кузьмич переключились на следующего. Позади что–то гневно лабал Стас, причём, что удивительно, не про кресты и купола, а более бодрое.

Судя по сообщению системы – звучание песни повышало наносимый урон. Фак, я ж должен был пошутить для бафов!

Удар смазал по голове, сорвав маску, перед глазами помутнело на миг. Уворот, уклон. Мечом наотмашь, опять уклон, отскочить. Поправить слетевшую маску. Кураж отошёл.

– Держи их на месте! – крикнул Кренделёк. Стрела ткнулась в голову мертвецу, отчего там мотнулась.

Второй покойник грохнулся на землю. Бах! Удар мертвяка ожёг бок, я зашипел, изображая из себя мастера кунфу, уклоняющегося от атак.

– Тебя пробивают очень сильно, Лолушко! Что за херня? – сказал Головастик. – Соберись!

Бах! Бах!

Я отвык танчить… Унижения не раскидал, друзей не бафнул. Кураж слил. Но мертвецы были не чета кладбищенским. Реально – элита среди мертвяков. У каждого, небось, собственный склеп на местном аналоге Рублёвки, да персональный водитель катафалка.

– Бьешь как баба, – сказал я третьему противнику. Тот ткнул в грудь, и попал, но как мужик. Дыхание спёрло. Разрыватель воткнулся в горло трупу. Ещё одна стрела вошла в голову мертвяка, и враг повалился, увлекая оружие с собой.

Я ринулся следом, в кувырке, собственным весом выдернул оружие, развернулся, вслепую подсекая четвёртого.

– Бляяя, – заорал Кренделёк, получивший от меня по ногам. Грохнулся в грязь.

Что–то Егорка явно не в духе.

– Сорян, ТВОЯ КРОВЬ БУДЕТ МОЕЙ, – вскочив, злой, как чёрт, на свои ошибки, я перехватил последнего мертвяка.

Волна целительного света прошла мимо, восстанавливая здоровье разбойника. Он, наконец, поднялся.

– Глаза разуй! И бурый ща выйдет! – гаркнул Кренделёк, пристроился за последним мобом. Ладно, от одного противника уклоняться много проще. Я наблюдал за каждой атакой, больше сосредоточившись именно на уклонах, а не на уроне. Может, в этом и была ошибка? Как истинный дд в шкуре танка я стараюсь много бить, и пусть хилы потеют. Разрыватель посылал проклятья, молил о том, чтобы вонзиться в гнилую плоть, но я сосредоточенно уклонялся.

Бурый вышел красиво.

Вернее – вошёл. Я оказался спиной к нему, голос Стаса, выводящего про «утки летят, летят высоко», приобрёл истеричные интонации. Головастик заорал:

– Сзади!

Песня барда прервалась. Бурый сбил Стаса с ног. Бросился сверху, пытаясь дотянуться закованной в решётку головой до горла суппорта. Я сдёрнул моба «злым языком», наложил унижение.

Четвёртый покойник осел на землю. Игнат покраснел, превратившись в пулемёт. Стрелы позвякивали, задевая железную сбрую мертвеца. Бурый всхлипывал, но пёр как дизельный джип на бездорожье. Добрался до меня.

– Я БУДУ МОЧИТЬСЯ НА ТВОЮ МОГИЛУ! – заорал Разрыватель.

Справа зашипело, вышедшая из электрической ловушки хилерша исторгла из себя чёрное облако, и то накрыло бурого. Кренделёк растворился. Игнат переключился на лекаря. Бурый же обрушился на меня градом ударов.

Я следил за атаками, уклоняясь, отступая. Пытался найти ритм, подстроиться под него. Стас поднялся на ноги, над деревней поплыло:

– Гулять так гулять, стрелять так стрелять!

– Стой! Стой блядь! – завопил Головастик. Лекарша под атакой Игната и Юры–Кренделька рухнула в грязь, но… Я умудрился дотопать до соседней пачки у другого дома. Запоздало развернулся, встречая шесть новых противников. Шарахнул по ним кливом, торопливо разбросал «унижения». Получил удар от бурого, затем от другого.

Дебафы повесились сразу два. Поток хила от Головастика моментально срезал здоровье до нуля.

– Ложимся! – перед смертью услышал я цедящий голос шамана.

Божечки–кошечки, как же стыдно…

– Кикните? – спросил я, когда очнулся. От левой пачки остался одинокий бурый. – Рачу, вижу.

– Кикнул бы, будь у нас ещё один танк. Давай осторожнее, ладно? – недовольно проговорил Головастик. – Здесь уже надо не нахрапом брать. Мы специально двоих дамагеров взяли, чтобы проще было. Очень много в тебя урона приходит. Ты что–то делаешь неправильно.

– Вижу…

Да, стало немножко хардкорнее.

– Ладно. Вот вам шутка тогда, соратнички, для воодушевления. Как говорят – вся наша жизнь – игра, и ты в ней крестьянин первого уровня.

– Есть баф, – хмыкнул Игнат.

– Вообще, думал я, мы перекинемся парой историй. Я расскажу вам о том, что случилось, вы расскажете то, что у вас произошло. Знаете, эдакий ленивый разговор пока идёт фарм. Но, блин, у меня это реально освоение.

– И это мы ещё до босса не дошли, – ввернул в рану Головастик. – Можешь представить что будет в рейде?

– Кстати, насчет рейда, я ж был у Твердыни Тысячи Зеркал!

– Да? – заинтересовался Головастик.

– Угу. Система порталов у Роттенштайна. Я случайно один нашёл и глянул что да как…

– Хм… Значит, Володя сделал это…

– Да! – кивнул я. – Сделал! Но… что сделал? И кто такой Володя?

– Это Бмвхеров. У него есть возможность общаться с… Ним, – Юра ткнул пальцем в небо. Не знаю, зачем я проследил за жестом. Но проследил.

– А что он сделал?

– У всего есть цена, Лолушко, – мрачно произнес Головастик. – Володя говорил, что просил об этой вещи, но то, что должен был он заплатить за возможность – его не устроило. Наверное, передумал. Или Михаил Семенович настоял.

– Хорошо. Так что он сделал–то?

– Я не думаю, что вправе это рассказывать, – огрызнулся шаман.

– Думаешь, что сразу запощу это в соцсетях, да? Не бойся, бро. Я уже запостил!

– Это его выбор. Я бы на такое не пошёл… Никогда…

– Да хорош уже интриговать, Юра! Колись!

Лекарь раздражённо хмыкнул:

– У того, кто даёт задания, голова не в порядке, Егор. Совсем не в порядке. Мы проверяли возможности свои, с Роттенштайном. И почти все задания этой сущности – так или иначе издевательство над другим игроком или же кем–то из мобов. Иногда не очень серьёзные, иногда похуже. Он испытывает внутренний стержень каждого. Гнёт его. Или ломает.

– И? – мне вспомнился запрос на детей

– Он должен был изнасиловать троих игроков, – буркнул шаман.

– В игре? – тупо спросил я.

На меня глянули горящие злобой глаза Головастика:

– Да. Время. Пошли.

Я стоял, как громом поражённый. Нет, то что тут можно заниматься сексом – я вроде как представлял. И даже видел крах местного института брака, с разводом по – «робингудски». Но насилие? Это как вообще?!

– Время!

– Юра, – сказал, наконец, я. – Скажи, а… Ты выбрался из Бергхейма сам или при помощи сущности?

– Вперёд, шут. Хватит болтать! – рыкнул тот.

– А что он попросил? – не унимался я.

Шаман не ответил. На моё плечо легла ладонь Стаса:

– Не надо, Егор. Не ворошите былое.

Глава семнадцатая «Залечь на дно в Гелбгартене»

Второй раз пошёл иначе. Натужные шуточки из унижений, меньше урона, больше злого языка. Кураж, душевная рана, коварный удар для стана. И уклон, уклон, уклон. Пригнуться, увернуться, если совсем тяжко – отступить. Голосил как умалишённый, выдавая потоком юмор разной степени свежести и качества, для регена духа. Разрыватель в этом, надо сказать, помогал. Некоторые рулады, прерываемые его истеричными воплями, были и правда комичными.

Пачка за пачкой, мы приближались к поселковому перекрёстку.

Где нас ждал Кузнец. Гнилой мужичина с чёрным молотом, перевитым засохшей лозой. Настоящий гигант. Он стоял, широко расставив кривые ноги и опустив вниз голову. Бугристые руки опирались на рукоять, и казалось, что мертвец вот–вот соскользнёт с опоры и грохнется оземь.

– Две фазы. Первая – он просто бьёт. Бьёт всех, кто перед ним. Разверни его от нас сразу же, – сказал Головастик.

Кузнец дёрнулся. Вскинул голову. Выпрямился и легко поднял зловещий молот. Закинул его на плечо.

– Вторая фаза? – спросил я.

– Из–под земли польётся грязь. В неё не наступать. Босс будет выбирать себе цель и идти на неё. Атаки очень болезненные, так что даже если на тебя попрёт – беги, не пытайся танчить. И повторю – не наступай в грязь! Если дотикает, то…

– Ага, классика. В огне не стоять, – перебил его я, – Двинулись! Но где, мать его, лор?! Чего тут случилось и почему мы должны всех тут перебить?

Головастик хмыкнул. Махнул рукой открывшему было рот Стасу.

– Позже, – с намёком сказал он. – Лора ты наслушаешься ещё, Лолушко. Вперёд!

Кузнец перехватил молот, едва я вышел на перекрёсток. Булькнул угрожающе. На лице такая же кованная маска–решётка, как и у бурых, но в отличии от тех уродцев – глаза у босса были. Белые, выпученные. Из отвисшей челюсти вывалился неестественно длинный чёрный язык.

– Потанцуем?!

Развернув его лицом к фонтану, я принялся играть через увороты. Молот свистел то слева, то справа. Уклоняться было легко. Косплея дедпула, я пританцовывал после каждого замаха, изображая то лунную походку, то танец робота, иногда шарахал Разрывателем. Ребята трудились позади. Как говорят в народе «изи катка».

А потом молот вонзился в землю. Кузнец схватился за него двумя руками, засиял кровавым светом. Дорога забурлила, сквозь почву полилась черно–красная жижа.

– Вторая фаза! – крикнул Головастик.

Я отскочил от мертвеца, выглядывая свободные места. Как назло, такой кусок был только у ребят, и между ним и мною повсюду бурлила цветная грязь. Назад тоже не вариант скакать, потому что сагрю остальных мобов. Одна из пачек топталась шагах в тридцати. Лекарша клацала зубами, всматриваясь в мою сторону. Влево и вправо ровное поле кипящей глины. Да жёваный ты крот!

Под ногами забулькало, и я скаканул в сторону. Сапоги зашлёпали по грязи, здоровье поползло вниз. Пренебречь, вальсируем!

Кузнец тем временем развернулся к Головастику и побрёл на него. Шаман бросился наутёк. Игнат вновь покраснел, выдавая очереди. За спиной бугая нарисовался Кренделёк.

А мне не подобраться. Хил убегал, здоровье таяло. Я рачил. Места для того чтобы не стоять в алой грязи не было! Плюнув, я бросился напрямки, к увиденному свободному островку. Топ–минус здоровье, топ–минус здоровье.

До небольшого клочка обычной дорожной глины оставалось несколько шагов, когда здоровье кончилось. Но выругаться я не успел. Потому что – зачем? Они должны были сказать всё сразу. Должны были объяснить. Мы ошиблись. Мы страшно ошиблись, и они знали об этом.

– КРОВЬ КРОВЬ КРОВЬ! – взвыл Разрыватель. Деревня должна быть наполнена мёртвыми. Ведь это последний оплот перед явлением Серого Человека. Смерть держит наступление вестника апокалипсиса! И если Кузнец, бывший опорой Гелбгартена ещё при жизни, устоит – то пришлый чародей сможет открыть портал и впустить то, что задержит распространение павшей власти. Малое зло. Да, малое зло, способное остановить Серого!

И задохлики знали об этом. Знали, грёбанные задроты!

Я настиг Кренделька, прыгая по бурлящей земле и уже не чувствуя боли от ожогов, рубанул Разрывателем разбойника в шею. Тот развернулся, получил кулаком в лицо и грохнулся на землю.

– ВЫПУЩУ ТЕБЕ КИШКИ! Не трогай его, мудила! Нельзя его трогать! – заорал я.

В руках оказалось «щупальце», как кстати! Пригвоздив Кренделька Разрывателем, я хлестанул наотмашь несколько раз. В грудь ударила стрела, всё тело задрожало от тока. Игнат. Предатель. Лучник, пустив магический снаряд, торопливо переключился на Кузнеца. Сука… Он сейчас его убьёт!

Внутри что–то всколыхнулось, мол, что ты делаешь, Егорка?! Зачем? Но сомнения развеялись. Кренделёк схватился за лезвие Разрывателя и выдернул его из себя, а затем на четвереньках отбежал в сторону, вляпавшись в алую грязь.

– С–с–с-с–с–су-у–у–у-у–к–к-к–к–к-и–и–и-и! – бился под током стрелы я. Через секунд пять меня, наконец, отпустило. Подхватив с земли меч, я бросился к Стасу. Тот пятился, наяривая по струнам и что–то крича. Слова я не разбирал. Нужно заткнуть ублюдка. Он ведь только притворялся милашкой, а на деле… На деле он враг Гелбгартена! Враг этого мира.

Игнат удалялся, преследуемый боссом, но после каждой пробежки останавливался, пускал стрелу и, потянувшись за следующей, продолжал бег. За кузнецом спешил Кренделёк.

– Вы не понимаете, что делаете! – заорал я. – ВЫЛИЖУ ТВОИ КОСТИ! Они не пускают серого человека, идиоты!

Головастик метнул в мою сторону тотем. Палка плюхнулась в грязь, вспыхнула. Свет резанул по глазам, и я взвыл, ослепнув:

– Да, блядь, хватит! Его нельзя убивать!

Слепо размахивая мечом, я кружился в ярком небытии и сыпал проклятиями. Кузнец ухал где–то далеко–далеко и вдруг замолк. Пауза. Что–то большое грохнулось на землю.

И тут мне в горло кольнуло. Рот заполнился кровью. В белом зареве стали проступать контуры окружающего мира.

Кураж!

Всё стихло, я ринулся на барда, стоящего ближе всего ко мне. Мигом добрался до Стаса, рубанул Разрывателем наискось. Музыкант вскинул руку, защищаясь, и я рассёк её. Ногой врезал барду в грудь, и он повалился на землю. Стрела Игната отскочила от маски с противным звуком. Краем глаза я заметил промахнувшегося Кренделька. Разбойник оступился, скользнув по неуязвимому телу. Потом вдруг оказался справа от меня. Слева, справа. Кинжалы мелькали стремительно, неестественно быстро. Похоже, Юра слил в мой кураж свою ульту. После последнего удара Кренделёк отшатнулся, разрывая дистанцию, но Разрыватель сбил с его головы капюшон.

Рога исчез в инвизе.

Шаман стоял метрах в пяти от меня, расставляя тотемы и заливая хилом соратников. Уродец. Плюнув на всё, я ринулся к нему. Меч лязгнул о посох.

Коварный удар.

Головастик поник. Затем получил удар в голову, повалился набок. Я вогнал ему меч прямо в маску, чувствуя, как хрустят кости под сталью. Вновь скользнула стрела Игната, вновь промахнулся Кренделёк. Щёлкнул хлыст, подсекая разбойника. Я же развернулся к поднимающемуся Стасу. Тот что–то вопил, выставлял перед собой руки.

Я убил и его.

Кураж закончился. На перекрёстке осталось два трупа, целящийся неподалёку Игнат.

Где Кренделёк?

По горлу резануло. Кто–то дёрнул меня за маску, заваливая назад. Неуклюже взмахнув мечом, я упал на спину. Сверху тут же оказался разбойник и сноровисто принялся пилить мне горло. Но вдруг замер и мешком повалился сверху. Яд Повелителя Озера доконал парнишку. Сбросив с себя тело, я поднялся. Перед глазами всё плыло.

Игнат натянул лук, стрела засверкала зелёным огнём.

– Выпотрошу, – пообещал ему я. Разрыватель скромно промолчал.

Танг. Глаз ожгло острой болью, голова запрокинулась назад, и я умер.

Над головой неторопливо плыли мрачные тучи. Они смешивались друг с другом, нарастая в повелителей туч, или же распадались на десятки облачков поменьше. Пахло гнилью и близким дождём. Я сел.

– Сказано же в грязи не стоять? – сказал откуда–то Головастик. Я ошеломлённо посмотрел на него. Что это было?!

– Ребятки… Я это… Того… Нет, я в душе конечно хотел бы убить всех человеков, но…

– Майндконтроль. Если сдохнуть в огне – начинаешь служить Гелбгартену, – пояснил шаман. – Вставай и пошли.

– Простите… Чего сразу не сказали?

– Я хотел, но ты меня перебил, – сказал Головастик. Явно, с улыбкой.

– Месть сладка, да? – повернулся к нему я.

– Есть немного.

– Вспомнишь об этом, когда я приколочу твоего любимого хомяка к дверному глазку.

– С радостью, Лолушко, сделаю это, если представится такая возможность. Пришёл в себя? Время.

Я поднялся на ноги, глядя на пустынную улицу. Испачканная душа забилась куда–то в район желудка и сидела там, схватившись за голову. Мол, это была не я, это был не Егорка. Но, факинг щит, в тот момент, когда Разрыватель кромсал боевых товарищей – всё казалось правильным. Единственно верным. Это делал я, а не наблюдал со стороны. Я хотел это делать.

И в моих действиях было больше осознания цели, чем в свободной жизни. Ты должен убить, потому что это важно. Сильно разнится с тем, что приходится делать обычно.

– Вы злые люди…

– Ты тоже не добряк, – сказал Кренделёк. – Троих грохнул. Что за ерундистику ты на себя накинул, что нож соскакивал? Я свою способность разрядил, а тебе хоть бы хны.

– Танковая абилка. Полный имунн. Ульта шута.

– Пользуйся ею почаще, Лолушко, – произнёс Головастик. Нетерпеливо махнул рукой. – Давайте быстрее. Нам ещё двоих боссов снимать, а потом на ресет.

– Вы не переживайте, Егор. В первый раз нас тут пятеро осталось, на страже деревни, – подошёл Стас. – Мы уже и не знали, как быть. Олег, Юра, Женя, Миша и Игнат попались. Нас выкосили, мы возрождаемся, а они стоят рядом с Кузнецом. Было страшно.

– И как справились?

– Фокусом убивали, – вмешался Головастик. – Сначала хила, затем Женю и его петами танчили, потом дд, последним колупали Олега. Настоящий фестиваль смертей был, пока справились. Целый день потратили. Наслушались всякого.

– Рад, что был в другом месте, – признался я.

Шаман хмыкнул и направился в сторону перекрёстка.

Второй босс показался много проще, но сильно болтливый. Трое старост Гелбгартена, сморщенные старики, совсем не мёртвые, но хорошо вооружённые. Здоровье у них оказалось общее. Доступный для боя только один, остальные стояли да орали про приход властелина Ночи, который сможет остановить Серого Человека. Остановитесь глупцы, мол. Опомнитесь! Конец близок, и только чародей может задержать его.

Один из старцев лихо орудовал косой. Второй заточенными костями, а третий – кулаками. Больше всего прилетало от последнего, но мы сдюжили. На последнем отрезке трэш разнообразился вооружёнными ополченцами, сгнившими, как и прочие. Я совсем забыл про то, что нужно сражаться и внимательно танчил, снимая злым языком сорвавшихся на урон мертвяков.

И, наконец, перед нами оказался чародей. Высокий, худощавый маг стоял перед столпом бьющего в небо свет. Воздев руки, он покачивался из стороны в сторону, и по чёрному балахону стекали алые ручейки. Змеями струи магии вливались в фонтан и там меняли цвет.

С нашим приближением маг обернулся. Бледного вида мужчина, с чёрными синяками под глазами. Лицо измождённое, измученное. Губы почти синие.

Родогар

Проклятый Ковен

– А сейчас будет лор, – сказал Головастик. – Это надолго.

– Ты пришёл, – сказал чародей. – Ты пришёл!

– Эм… Что это? – напрягся Кренделёк. – Юра, что это?

Шаман, было присаживающийся, остановился.

– Не понял…

Маг смотрел на меня.

– Ты всё–таки явился… – Родогар подобрал длинный полог балахона и преклонил колено. – Обещанный герой.

Смотрел босс на меня. Впрочем, как и мои товарищи.

– Трататушки тратата! – станцевал я. – Дратути!

– Это всё не нужно, раз ты здесь, – маг склонил голову. – Это всё было неправильно. Но мы не имели выбора. Повелитель Ночи… Теперь мы убережём мир от любого зла без проклятия.

– Мне не нравится это, Егор, – буркнул Головастик. – По–моему ты опять что–то сломал. Он должен был убеждать нас в правоте и призывать присоединиться к ритуалу.

Я вспомнил про Еммануила. Не про такое вот он говорил? Типа «если в зоне действия лолушко то запусти такой скрипт»?

В руке чародея блеснул кинжал.

Игнат натянул тетиву.

– Я причинил много зла, – продолжил Родогар, глядя куда–то в пустоту. – Я предал всё, что любил, ради великой цели. Но ты пришёл… Я могу остановиться. Могу освободиться.

Он прижал кинжал к дряблому горлу, поднял взгляд на меня, и резко дёрнул рукой. Кровь толчками полилась на землю. Маг плюхнулся лицом вниз.

В инвентарь добавлен:

Оскал (уникальный)

Эту вещь создали в демонических кузнях. Пропитанная предательством и болью, она несёт в себе ухмылку Повелителя Ночи. Говорят, для того чтобы добыть маску необходимо принести в жертву любимого человека. Что кто–то и сделал.

Ловкость + 100

Выносливость +100

Шанс критического удара + 30%

Шанс поразить противника гниением.

Шанс ошеломить противника на 1 секунду. Срабатывает не чаще чем раз в 10 секунд.

Способность призвать демона, готового сражаться под вашим началом.

Внимание, носящий эту маску автоматически теряет репутацию со всеми фракциями на один уровень.

Внимание, Оскал может вызывать видения. Они могут быть вам полезны.

*надень меня*

– Это как–то неспортивно. Встань и дерись! – вяло сказал я, вчитываясь и одновременно косясь на труп мага. И добавил: – Пожалуйста.

– Егор… Я надеюсь, ты нам место фарма не угробил? – с угрозой произнёс Головастик.

– Блять, а я‑то как надеюсь! – фыркнул я.

– Выходим и делаем ресет. Молись, Лолушко, чтобы получилось.

Я смотрел на маску. Особенно на последнюю строчку. Репутации ладно, хрен с ними. Это интереснее чем Кровавый Клоун. Но…

Что нахрен за видения? У меня и так психика не здоровая, галлюцинаций только не хватало.

– Лолушко! Идём! – гаркнул Головастик. Он уже спешил по улице к выходу из Гелбгартена.

– Ага… Ага… – вяло произнёс я. Облизнулся. Взял Оскал в руку.

А затем стянул маску Кровавого Клоуна.