Текст книги "Мир Сценариста. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Погуляй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 62 страниц)

– Сценарист —

Только сейчас Сценарист понял, почему большинство людей с его склонностями начинали заигрывать с властями. Оставляли сообщения. Звонили на радио. Шифровали подсказки. Когда кто–то знает о том, что ты делаешь – это заводит. Начинается противостояние, соперничество. Сражение интеллектов.

Тот, кто выследил его в Худанках, тоже хотел поиграть. Иначе не оставил бы послание на заборе. Хорошо, сыграем, незнакомец. Если ты любишь наблюдать, то вряд ли действуешь. Поэтому дело за малым, выследить смотрящего и разобраться с ним по–своему.

Сценарист стоял на крыльце, глядя на чёрную стену забора. Сигарета дымилась в руке. Не время бросать курить. Не время. Просто нужно себя ограничивать. Сейчас старый враг приносил пользу. Давал необходимую паузу.

Дорога мимо участка никогда не была мёртвой. Нет–нет, да шуршали по ней колеса проезжающих машин. Иногда даже ночью. Пару раз кто–то останавливался напротив, из распахнутой двери звучала музыка. Один раз притормозивший бродяга стучал в ворота, но, разумеется, никто ему не открыл.

Вряд ли наблюдатель настолько смел, что подгонял автомобиль. Скорее всего парковался неподалеку. Может быть даже шёл через лес. Ляжет снег – и незнакомец окажется в ловушке.

Сценарист затянулся, слушая как потрескивает табак. Горький дым попал в глаза, но Андрей даже не моргнул, наслаждаясь выступившей слезой. Его твердыня перестала быть уютным и безопасным местом. И за это случайно попавшийся на его пути сталкер будет страдать.

Может быть даже займет место в капсуле.

Да. Он улыбнулся. Определённо займёт.

Докурив, Сценарист ещё раз окинул взглядом забор, прикидывая, где сможет провести питание для новых камер. Затем ткнул окурок в банку из–под кофе и ушёл в дом. Снял сапоги, добрался до пульта управления. Среди обращений к сущности нашлось новое.

Андрей сел в кресло. Вывел текст на экран.

«Здорово, отец. Нужно сто шестнадцать овец! Не спрашивай. Какая цена?»

– Дозрел? – улыбнулся Сценарист. Заглянул в логи, отследил перемещения шута. Глянул на его команду, уходящую прочь. Перечитал диалоги, с особенным удовольствием часть беседы Лолушки и Головастика. Затем откинулся на спинку, положив ладони на затылок. Ситуация хорошая. Приятная. Но кое–что его беспокоило.

Генератор квестов такого формата не имел. Где–то ошибка? Пальцы пробежались по клавиатуре, по белому экрану побежали строки кода. Таких условий у него не было.

От напряжения заболел лоб. Сценарист помассировал переносицу, всё равно хмурясь. Зашел в админку, влез в технические логи сервера. Идея обязательного конвоя лежала на поверхности, он не имплементировал её. Среди выданных квестов нашлись два последних, Лолушукиных. Без наград, но с штрафами.

Сценарист вернулся в код. Да, штрафы были. Но они выдавались за провал задания, а не за отказ от его выполнения. Баг? Андрей поднял брови от удивления. Бред. В коде всё чисто. Тогда как?

Он включил дебаг модуля, чтобы отловить работу кода в следующий раз. Шумно выдохнул. Бред. Игра словно выходила из–под контроля. Странно ведущая себя программа. Трое мёртвых игроков, остающихся в игре и не подозревающих об этом. Плюс ко всем очнулся Выводок. Он полностью захватил Бергхейм, выбрался за перевалы и рассёк Унию Мороза на две части, довольно успешно завоёвывая северные земли. Весьма разумная тактика. Человеческая, с человеческими замыслами.

Надо ждать результат дебага, но Сценарист догадывался что увидит. Игра меняла сама себя. Изнутри. Это тревожило. Он перевёл взгляд на консоль. Пальцы легли, на экране высветилась команда рестарта серверов. Мизинец навис над кнопкой ввода. Ситуация выходит из–под контроля.

Андрей застыл. Недоверчиво улыбнулся в пустоту. Он боится программы? Своей программы? Палец лег на кнопку удаления.

Когда ты создаешь ребенка, ты ведь не знаешь, кем он станет. И если ему не мешать, вдруг он добьётся того, чего ты никак не ожидал?

Команда исчезла. Сценарист потянулся. Встал. Прислушался к ровному гулу генераторов. Включил внешние камеры и ещё раз убедился в тишине на участке. Датчики движения дадут знать, если гость решит заглянуть внутрь, но… Свой глаз лучше любых датчиков. Существование незнакомца делало его ещё большим параноиком чем раньше. И это могло отразиться не проекте.

Но не должно!

Мысли вернулись к игре. К шуту. Цена…

Никого из игроков поблизости с Лолушкой не было, поэтому придумывать задание не интересно. Потому как лишь столкновение личностей – прекрасно. Метаморфоза морали, когда ради выгоды стираются грани между хорошо и плохо. Игровая безнаказанность, переносимая в реальную жизнь. Плавное изменение личности. Оголение истинных эмоций, животных инстинктов. Всё для себя, любой ценой.

Кто–то ломался быстро. Кто–то медленно. Кто–то был несносным гордецом, и был проучен. А шут пошел навстречу.

Поэтому не стоит торопиться с ответом. Но и затягивать нельзя. Лолушко воспользовался возможностью, а значит, окно Овертона сдвинулось. Чуть–чуть, но сдвинулось. Это надо поощрять.

Но он никак не мог отделаться от мысли, что сдвинулся не шут. Что его что–то сдвинуло.

Что–то таящееся в коде, запрятанном на серверах. Что–то изменившееся.

Сценаристу стало чуточку не по себе.

Глава третья «Динь»

– И это мне не нужно, – сказал Джон. Плечистый мускулистый мужик в кожаном фартуке на голое пузо. Могучие кулаки купца уперлись в столешницу. На лысине блестели капельки пота.

– Да ладно! – возмутился я. – Это отличный клинок! Посмотри, он светится! Бонус к ловкости! Огненный урон!

Меч лежал на прилавке и действительно светился.

– Ну зачем он мне, воскрешённый?! Кому я здесь это продам?!

Мерзкая игра. Мерзейшая! Стас умудрялся какую–то грязь втюхивать прохожим, а я купцу ничего продать не могу! Доспехи, оружие, украшения – вообще ничего ему не нужно было!

– Мы мирные люди, воскрешённый! Если кому–то потребуется оружие – он поедет в город и купит там у кузнеца нормальный меч. А не вот это… Светящееся. Мне б инструмент какой, а то и утварь полезную. То, что каждому нормальному человечку подойдёт, а не таким как ты.

В человеческих играх ты приходишь к пекарю и сваливаешь ему отрубленные головы нечисти. Кожевник с радостью выгребает всю наличку ради принесённого магического лука. Кузнец не побрезгует робой чёрного мага. Да даже в таверне слить шесть тонн стали можно и гербарий из надёрганных по дороге трав.

А здесь…

– Послушай, мистер «водку найду фор ю», ты вообще купец или где? Представь на крошечную секунду, в течении которой разум твой, может быть придет в норму, что сюда приедет славный и богатый человек. Нарядный такой, гордый, с охраной. Зайдёт в твои хоромы, – я выразительно обвел глазами унылое заведение, – смело зайдёт. Без предрассудков. И скажет, а есть ли у тебя, дражайший Джон, сверкающий меч? Есть, скажет он, у меня двести золотых монет на эту покупку. Что ты ему ответишь, а?

Купец скептически скривился и также демонстративно осмотрел свою халупу. Мол, окстись, Егорка, какой порядочный человек сунет нос в такую дыру.

– Ты рано ставишь на себе крест. Чудеса случаются, – буркнул я.

– Что ещё для вас? – отмахнулся он.

– В жопу тебя. Карта есть?

– Конечно, воскрешённый, – перестал хмуриться Джон. – Пять золотых.

– Это ж две овцы!

– Не хочешь брать – не бери. Иди, покупателей распугиваешь.

Я обернулся, в лавке кроме меня никого не было. За порогом открытой двери дёргано крутил головой грязный петух.

– Давай свою карту, жмот! – буркнул я. – Лошадь есть?

Лысый издевательски развёл руками, указывая на потемневшие от времени стены:

– Выбирай любую, воскрешённый!

– Желаю тебе разорения, – сплюнул я, забрал карту. Пять золотых перекочевали на столешницу и сразу исчезли.

– Хорошего дня, воскрешённый! – улыбнулся Джон.

Карта упала в инвентарь, и справа внизу появилась иконка в виде глобуса. Ну хоть здесь с интерфейсом не налажали. По нажатию картинка с шелестом раскрылась, заслонив всё поле зрения. Божечки–кошечки…

Я рассматривал полотно, сдвигая его в стороны руками. Увеличил место, где нахожусь, отыскал названную старейшиной деревню. Масштаб в углу карты заботливо подсказал очешуенное количество миль до Глухого Дола. Если бежать, то за сутки доберусь. Но ведь там ещё найти их надо. Купить.

В ушах зазвенело, кожа будто онемела. Пришлось встряхнуть головой, чтобы хоть как–то прийти в себя. Выбравшись из купеческой лавки, я полной грудью вдохнул пахнущий навозом воздух. Прикрыл глаза, приходя в себя.

Так, пренебречь, вальсируем. Тоже мне обстоятельство неодолимой силы. Разберёмся. Сначала надо найти коня.

Я огляделся, в поисках хоть какой–нибудь подсказки. Деревня будто вымерла. Из окон на меня глазели любопытные и испуганные селяне, но на улицу никто не выходил. Солнце клонилось к закату. Так, таймер? 47 часов, 44 минуты. Двинулись, Егорушко!

Конюшня нашлась на северной окраине. Выбор оказался не богат, а конюх не так бесяч, как местный купец. За шесть золотых мне достался гнедой коняга перепуганного вида. Забравшись на скотину, я сверился с картой и направился по дороге на юг. К Глухому Долу. Голополье Лолушко Полерождённый покинул за 47 часов 32 минуты до часа Х.

Спать он не планировал.

Однако, когда ночь грохнулась на мир – идея блистательного ночного путешествия явственно деградировала до глупой. Конь фарами оборудован не был, должно быть самая душманская комплектация, и потому ковылял по разбитой дороге почти наощупь. И если в полях от луны хватало света, то, как только надо мною сомкнулись деревья – наступила тьма. Кромешная. В чёрном небытии казалось, что ничего кроме пустоты не существует. Я даже холку коня не видел. Подвешенный в мраке маленький и больной шут. Из чащи визжали ночные птицы. Хрустели сучья.

– Блядская ты скотина, – вырвалось изнутри. Конь едва переступал с ноги на ногу, всхрапывая. Нависающие над трактом ветки деревьев цеплялись за маску секущими пальцами. Я выудил из инвентаря светящийся меч, но его огней хватило только чтобы выдернуть из мрака гриву коня, и десяток налетевших на огонёк насекомых. Зато вокруг стало будто бы ещё темнее.

В лесу что–то прорычало. Что–то большое. Далеко.

Но конь застыл. Я тоже. Из чащи раздался едва слышный треск падающего дерева. Поднялся ветер, над головой зашумели еловые кроны.

Меч отправился обратно в инвентарь. Нефиг тут огоньками разными местных жителей привлекать. Я прислушался, затаив дыхание. По–моему, даже конь притих, настороженно поводя ушами.

В углу экрана мигнула истекшая минута. Осталось 45 часов 32 минуты. Дальше двигаться смысла мало. Позади зажатое между чёрными стенами деревьев светлело пятнышко равнины. Призрачное, едва видное. Но это, жёванный ты крот, больше чем ничего. Вставать лагерем и ждать рассвета? Потеря времени.

Божественная сучность не отвечала. Забавлялась, должно быть, ситуацией. Ладно. Весна придёт – Егорка всплывёт. Я человечек добрый, но даже добрые иногда берутся за ружьё и приходят в офис к коллегам.

Игрок «Блонда» получает достижение «Первый на сервере убивший Обсидиановые Братья».

Игрок «Бмвхеров» получает достижение «Первый на сервере убивший Обсидиановые Братья».

И ещё восемь строчек.

Так… Время поджимает. Ребята из Роттенштайна свалили второго босса в Твердыне, а я её даже в глаза не видел. Решено. Хватит квестится.

– Ну ка, фьють, домой, Плотва! – тихонько скомандовал я и дёрнул за поводья. Конь вяло переступил с ноги на ногу, чутка возмущённо всхрапнул.

– Место, Буцефал! Алиса, рублинштейна двадцать четыре! – бурчал я, разворачивая перепуганного скакуна. Тот, наконец, понял, чего от него хочет хозяин и с радостью подчинился. Позади что–то завыло. В небе расхохоталась ночная птица.

Конь понёс меня к свету.

Я привязал его на окраине спящей деревни, чтобы не привлекать лишнего внимания. Над головой раскинулось звёздное небо. Где–то брехали собаки, иногда переходя на вой. В лагере Легиона горели костры. Но туда мне и не нужно было.

Ступая тихо, словно вор, я добрался до дома старейшины. Прижался к каменной стене, вслушиваясь в поселок. У соседнего дома завозилась собака. Забурчала. Я попятился к двери. Заперто. Но на втором этаже было открыто окно.

Эх, давно я не лазал в окна к женщинам. Разбежавшись и подпрыгнув, я уцепился за выступ рядом с окном. Подтянулся. Внизу хрипло и неуверенно гавкнул пёс, но зловещий Лолушко уже проник в комнату. Осторожно спустил ноги на пол.

Саншайн показалась мне вредной женщиной, а такие, обычно, живут одни. Но шанс наткнуться на мужа или десяток–другой детей всё ещё оставался.

Однако мне повезло. Спящая старейшина коротала ночи в одиночестве. Я нашёл её на первом этаже, у печи. Вытащил заготовленную верёвку, подхватил какую–то тряпку и попросил у себя прощения. То, что я собирался делать – плохо. Аморально. Низко.

Но она сама напросилась таким вот заданием.

Женщина глухо вскрикнула, когда я заткнул ей рот и выволок из кровати. Попыталась извернуться, затем лягнуть. Однако я, как заправский маньяк, но только очень нежный и осторожный, почти бережно спеленал Саншайн, аккуратно заткнув ей рот. Положил обратно на кровать. Нашёл табурет и сел рядом, как папа у кровати больной дочери.

Внизу замигало:

Внимание. Если вы продолжите в том же духе, то репутация с Голопольем станет враждебной.

– Мне невероятно стыдно, – признался я, собравшись с силами. – Но ваши овцы – это нечто. Вот совсем некстати.

Женщина пучила глаз и яростно мычала. Луна светила прямо в окно, так что лицо старейшины я видел прекрасно. Без повязки на глазу выглядела Саншайн жутковато.

– Ночь будет долгая, – я устроился поудобнее. – И нам надо скоротать её за беседой. Хотелось бы начать с того, что считаю вас мудрой женщиной. Сильным лидером.

Шкала подрепутации дернулась. Мигающее сообщение исчезло.

Ну, приступим.

Утром я закрыл ставни. Голова распухла, в ушах звенело. Развязанная Саншайн сидела на кровати, глядя на меня восхищённым взглядом. Когда понимаешь систему – становится проще. Вычленяешь слабые места и бьёшь по ним. Не то, чтобы это было быстрее. Но проще.

Кроме того, чем выше влияние человека на фракцию, тем быстрее ты качаешь репутацию со всей фракцией, к которой он принадлежит. Я прокачался до дружелюбного. Без шуток. Пафосными речами. Цитатами Джейсона Стэтхэма. Мудрыми фразами о любви и отношениях. Если бы ещё можно было показывать картинки с котиками…

Неважно. Сейчас хотелось просто упасть и уснуть. И никогда больше не разговаривать.

– Вернемся к нашим баранам, – тускло сказал я. – Что если я куплю у тебя этих чертовых овец и отдам их тебе? У меня совсем нет времени гонять отары туда и обратно по вашим лесам. Дела не ждут.

Афера достойная самого Остапа Бендера. Все великие мошенники отправляют кулаки в рот и кусают их от досады. Типа, а чё, так можно было?

– Я не знала, что время так важно для тебя, воскрешённый, – вздохнула Саншайн. – Но я должна думать о своих людях. Я чувствую неправильность твоего предложения, но кто я такая, чтобы останавливать тебя. Конечно, мы можем так сделать.

– Поэтому–то я и предлагаю тебе золото за свой прокол, Саншайн. Поэтому и предлагаю…

Я выудил из инвентаря все монеты до последней. Сложил кучку у ног старейшины Голополья.

– Здесь чуть меньше чем ты говорила…

– Этого хватит. Я немного завысила цену для тебя, воскрешённый. Прости меня за это. Я думала о людях Голополья.

– Прощаю. Не зови меня так, – я сел на пол у окна. Привалился к стене. Ноги гудели.

– Хорошо, Лолушко.

Сойдёт.

– Я немножко полежу у тебя тут и уйду, хорошо? – глаза слипались.

– Хорошо, – она подняла деньги.

Внимание, задание «Вернуть овец» выполнено.

Вы получаете шестидесятый уровень.

Вы получаете активную способность «Кураж»

– Динь, – едва слышно пробормотал я и уснул.

Глава четвертая «Еммануил и мы подошли из–за угла»

Меня разбудило лёгкое касание за плечо. Я дёрнулся, ударился головой о подоконник и осоловело уставился на склонившуюся надо мною Саншайн.

– Лолушко, – вид у неё был виноватый и взволнованный. – Прости, что была вынуждена тебя разбудить. Но там, на улице, королевский гонец из столицы. Говорит, что приехал за тобой.

– Штааа? – не понял я. Поднялся, чуть пошатнулся и ухватился за стену. – Какой гонец? Какой столицы?

– Гонец Бенедикта Святого из Полуденного!

– Не уверен, что эта информация мне реально помогла, но дай мне секунду, – я передёрнулся, встряхивая мысли так, чтобы они вернулись на место. Преобразился, входя в роль пробуждённого дворянина:

– Ах, Бенедикта из Полуденного! Так гони его в шею!

Губы Саншайн дрогнули. Старейшина медленно распрямилась. С ужасом покосилась в сторону двери и побледнела. Коснулась рукой горла.

– В… в шею? Посланника короля?!

Да божечки ты кошечки! Как дети малые. Нельзя меня всерьёз воспринимать, дубинушки вы мои. Отстранив Саншайн, я вышел из дома на улицу. Солнце уже было в зените. Так. Проспал как минимум часов шесть. Мои товарищи всё дальше. Ладно, сон важнее.

Перед домом старейшины гарцевал на коне молодой рыцарь с откинутым забралом. Увидев меня, он прокричал:

– Именем святославного короля Бенедикта Святого, Возродителя Веры, Посланника Мира, Победителя Чернодраконья, я, сэр Тристан, взываю…

Внутри завизжала сирена нехорошего предчувствия.

– Заткнись, – ткнул я в рыцаря пальцем. – Христа ради – замолчи!

Тот осекся, на миг, но упрямо продолжил:

– Взываю к воскрешённому незамедлительно просл…

– ЗАТКНИСЬ! – взвыл я. Швырнул в рыцаря первым попавшимся в инвентаре предметом (Латные перчатки с бонусом к силе и регенерации).

Молодой воин пошатнулся в седле, приняв удар, с вскриком схватился за лицо.

– Ни слова больше! Я ухожу! – проорал я ему и побежал по улице прочь из деревни. Сэр Тристан очухался, понукнул коня и помчался следом. Выглядел он ошеломлённо. Раскраснелся весь от возмущения, смущения. Не привык к подобному обращению?

– В жопу иди! – гаркнул я, не оборачиваюсь. – Кто ты такой? Я тебя не знаю! Иди на хер!

– Незамедлительно проследовать к Его Величеству на аудиенцию! – фальцетом прокричал вслед рыцарь.

«Внимание. Вы получили задание–сопровождение «Аудиенция». Посмотреть информацию о задании?»

Я застыл. Твою мать… ТВОЮ МАТЬ! Да какого лешего тут происходит? Можно, я сам поиграю? Можно, я хотя бы буду выбирать в какую сторону мне идти, а?

– Грёбанная ты консерва… – повернулся я к Тристану. – Чего ты докопался до меня? Чего вы все до меня докопались?

Вокруг собирался народ. На пороге своего дома застыла старейшина Саншайн, прижимая к груди руку.

– Не понимаю! Я ж ноунэйм для вас. Хрен с горы! Один из сотен воскрешённых! Чего вам надо–то? Откуда ваш Бенедикт вообще в курсе о моём существовании? – обрушился я на Тристана. – И как ты, Айвенго хренов, узнал где меня искать?!

Молодой рыцарь утёр кровь с лица. Протянул мне брошенную перчатку, хотя по глазам видно было – он с бОльшим бы удовольствием вколотил бы её обидчику в рот:

– Это ваше.

– Друг. Я шарлатан и бездельник. Мне вот туда надо, – я ткнул рукой на восток. – Далеко–далеко. К дружочкам дружбиночкам, которым на меня, в целом, насрать, но следуя корпоративной этике я обязан носить бейджик и изображать активный интерес на ежедневных совещаниях. Всекаешь, юноша? Дела у меня!

– Приказ короля, – приосанился рыцарь. – Мой долг был прибыть в деревню Голополье и отвезти к королю воскрешённого, встреченного здесь. Если его не будет – ждать, пока не явится.

– То есть тебе не сказали, приведи шута по имени Лолушко? – вкрадчиво спросил я. – Тебе любой воскрешённый пойдёт?

– Не любой. Встреченный в Голополье.

– Любой встреченный в Голополье, верно?

– Нет, – лицо гонца окаменело. – Не любой. Встреченный.

У вас новое сообщение. Чтобы прочитать сообщение откройте панель «Социальное»

– Вторая линия, повиси немножко! – отмахнулся я от рыцаря. Тот неуверенно огляделся, но никто из селян ему не помог.

Божественная сучность ответила:

«Убей трех детей в Голополье и я дам тебе овец»

Я закатил глаза. Да, парень держит руку на пульсе событий, определённо. Тамада прекрасный и конкурсы замечательные. Тьфу.

– Молодой человек, может, не надо? – перевёл я взгляд на Тристана. – Ну его? Это совершенно точно не я, понимаете? Я тут случайно!

– Мне велено было отнестись к вам со всем почтением, – отчеканил рыцарь. – Бенедикт Святой выполняет волю Еммануила.

Окружающие нас селяне повалились на колени, да и сам Тристан осенил себя знамением.

– Я исполнил свой долг. Слова короля переданы!

Он развернул коня и с гордым видом отправился по дороге на запад, на холм.

Внимание. Вы вышли за пределы дистанции с сопровождаемым объектом. Ваше здоровье будет уменьшаться тем быстрее, чем больше расстояние между вами. Эффект сохраняется после смерти.

В животе кольнуло.

– Стой! – заорал я вслед молодчику. Чего кочевряжусь? Ведь таков и был изначальный план. Добраться до местного царька.

– Я принимаю вызов вашего короля, – пока рядом нет коня, лучше не троллить рыцаря. Поиграем в фэнтези. – Но мне нужен проводник. Один я дорогу не найду.

Тристан неохотно остановился. Посмотрел на меня с презрением.

– Я впервые в этих краях, – развёл я руками. – И немножко глуповат.

Рыцарь смягчился.

– Я помогу тебе, воскрешённый.

– Ну вот и ладушки. Заберём моего коня и в путь. Навстречу с великими. Кстати, кто такой Еммануил?

Рыцарь опять перекрестился. Вставшие с колен селяне попадали вновь.

– Тот, кто пострадал за наши грехи. Тот, кто вознёсся, чтобы мы жили!

Я покосился на церковь над рекой. Ага. Понял.

* * *

– Еммануил, – сказал я. Рыцарь автоматически перекрестился, но взгляд у него был волчий.

Мы ехали по высохшему от солнца тракту, мимо пахнущих травами полей. Ветер приятно обдувал тело. В тишине путешествовать было откровенно скучно. Я успел проверить Бастион, поползал по карте в поисках города Полуденный, прочитал описание Куража. Кстати, очень хорошая абилка. Полная неуязвимость на двенадцать секунд. Снятие всех эффектов контроля. Пятьдесят духа жрёт. Откат пять минут. Критовые удары снижают время восстановления на одну секунду за удар. Говоря человечьим языком – это ульта.

Потом мне снова стало скучно. На мои вопросы Тристан гордо молчал. Поэтому у меня просто не оставалось выбора.

– Еммануил… – задумчиво повторил я. Ещё одно знамение.

Справа блеяла отара овец. Так, от этих вот созданий у меня уже аллергия. Это из–за них я здесь оказался.

– Емма… не…

Рука Тристана дёрнулась, рыцарь резко повернулся ко мне:

– Перестань, воскрешённый!

– Что хватит?

– Упоминать имя его всуе!

– Чьё, Еммануила? – невинно спросил я.

Рыцарь перекрестился, зло процедил.

– Ты насмехаешься надо мною?

– Нет. Смотри, а это не Еммануил? – я указал вперед на бредущего по дороге человечка.

Тристан опять осенил себя знамением. Рука его дрожала.

– Нет, думаю, не Еммануил, – покачал я головой.

– ХВАТИТ! – заорал рыцарь, одновременно перекрещиваясь. – Я согласился помочь тебе, а ты, чужак, оскверняешь имя Его своим грязным языческим ртом!

– Воу! Воу! – поднял я руки, примирительно. Правильные люди всегда вызывали у меня паскудное желание сковырнуть с них правильность. Это как в Германии, когда с обычными немцами говоришь – все такие дружелюбные, все такие милые, но проигнорируй их два–три миролюбивых «хэллоу» и интонации разговора стремительно переходят в скандальные. Если проигнорировать ещё раз пять, то там, наверное, в головах сразу немецкие марши звучат, и неведомая сила толкает захватывать Европу.

– Давай так… – сказал я чуть позже. – Если без имен. Ваш Неназываемый разговаривает с вашим королём? Не сочти меня грубияном, но в моих краях те, кто говорит с богами, обычно оказываются в священных белых храмах с мягкими стенами. На них красивые белые одежды с завязанными за спиной рукавами. Вокруг много добрых служителей, который с радостью подносят дары, три раза в день, перед едой. Иногда внутримышечно.

– У нас не так. Храм Принесшего Жертву закрыт для простых смертных, потому что стоит на месте казни Еммануила, – небольшая задержка перед знамением, – лишь тем, кто властвует над народом Четлена и избранным священнослужителям разрешено посещать его. Но ни с кем до Бенедикта Принесший Жертву не разговаривал. Потому что наш король – ставленник Божий!

Я многозначительно поднял брови. Фанатики. Ясно.

Мы поравнялись с путником. Широкоплечий, загорелый детина в простой рубахе, опоясанной веревкой. Лицо обветренное, улыбающееся. Он задорно оскалился белозубой улыбкой, почувствовав мой взгляд. Сдвинул шапку на затылок. В руках мужичок сжимал дорожный посох. Правда, по–моему, чуточку великоватый для комфортного путешествия.

Едва мы опередили странника, тот вдруг резко перевернул палку, на конце которой обнаружилась петля. Мой конь всхрапнул и прянул в сторону, а вот боевой жеребец Тристана оказался спокойнее и рванулся только когда удавка оказалась на шее молодого рыцаря.

Мой провожатый грохнулся на землю. Из высокой травы слева и справа от дороги показались люди. Шесть вооруженных простолюдинов. Все шестидесятого уровня.

Репутация с Лига Равенства – нейтральная

Детина прижимал шею Тристана к дороге и смотрел на меня. Многозначительно

– Доброй дороги, воскрешённый. Робин Шапка не враг тебе, – произнес он. Звали его Большой Джон. Какая–то инверсия прямо. Или халтура.

Рыцарь хрипел, пытаясь освободиться. Его коня уже взяли под уздцы. Лесные братья обступили поверженного посланника короля. В руках одного из них сверкнул нож.

– Стопэ, – вмешался я. Спешился. За мною наблюдало семь пар внимательных и спокойных глаз.

– Дела Лиги не мешают делам воскрешённых, – мягко проговорил Большой Джон, всё также прижимая Тристана к земле.

– На данный момент мешают, – ответил я.

Рыцарь вяло ударил по посоху, пытаясь сломать его, но только затянул петлю сильнее.

Шестеро развернулись ко мне. Оружия стало больше.

– У нас очень хорошие отношения с За–за–заикой. Знаешь такого? – сказал Джон.

– Н–н–нет, – машинально передразнил его я. Видимо, кто–то из игроков. Не помню такого в Роттенштайне. Но это неважно. Если меня убьют – то от респа я буду ползти до рыцаря, теряя здоровье, и вряд ли доползу. Карту не изучал, может и рядом он, а что если в паре километров?

А если завалят Тристана – как оно всё сработает? Этот–то не оживёт. Значит и мне… того… По спине пробежались мурашки.

Я выудил хлыст, во вторую руку взял нож с бонусом на криты.

– Вали железного, – скучным тоном бросил один из братьев. Крутанул клинком, разминая кисть.

– Ни в коем случае, – ответил Джон. – От мёртвого нам проку нет. Разберитесь с этим.

Разбойники разошлись по сторонам. Я же попятился, чтобы видеть всех разом. Двигались бандиты плавно, неторопливо. Понять, кто первый пойдёт в атаку – невозможно. Не переглядываются, жестами не обмениваются. Опытные хмыри. Трое с мечами, двое с топорами, у последнего клевец.

Определив сектор, я полоснул «Душевной раной» и ринулся в атаку на самого левого из противников. Поднырнул под клевец, резанул ножом по связкам под коленом, перекатился, добавил заоравшему от боли разбойнику щупальцем, и, разрывая дистанцию, быстро наложил на каждого из лесных братьев унижение, добавив ещё одно и Тристану. Для коллекции.

Движения бандитов стали будто чуть замедленнее. Отоварив каждого из противников щупальцем, я остановился, сделал танцевальное па.

– А теперь, ребятки, время веселиться!

Разбойники ринулись в бой. Я же швырнул в инвентарь нож и щупальце, выхватил два меча с максимальным дпс, и как только до меня добежал первый из нападающих – врубил «Кураж». Сталь бандита скользнула по кожаной куртке, а я вогнал свой клинок ему в живот, выдернул, развернулся и обрушил удар второго меча на голову. Клевец упал на землю. Затем в пыль повалился и убитый. А я уже кромсал следующего противника.

Несмотря на неуязвимость – обезьянья ловкость тоже работала, и система дёргала меня из стороны в сторону, уклоняясь от атак. Взмах, меч встречает плоть, пусть и цифровую, рассекает её. Разворот, наотмашь. Хруст костей. Крики. Брызги крови. Два клинка в одно тело разом, выдернуть, отскочить и от плеча, со всей дури, встретить следующую цель.

В груди будто расправился давно сжатый комок. По телу разлилось приятное тепло. Проклятье, мне нравилось бить. Даже когда неуязвимость закончилась, и я пропустил болезненный удар в бок, на двести хитов, упоение никуда не исчезло. Уклониться, развернуться, обманный финт левой, смертельная атака правой, отскочить, парировать. И вонзаться дальше. Всё получалось. Каждое движение.

С людьми драться удобнее, чем с различными монстрами. У них всё просто и понятно. Не хватало только реплик в духе «Обходи, обходи эту шелпупонь» из приснопамятной игры. Четвертому разбойнику я срубил голову с разворота, как будто комбо в Ведьмаке выдал.

Труп рухнул мне под ноги. Я огляделся. Остался один мечник и один боец с топором, едва держащийся на ногах. Большой Джон что–то орал им, прижимая рвущегося Тристана к земле.

– Крутотень, – признался я оставшимся. – Реальная крутотень.

Резким взмахом стряхнул кровь с клинков и двинулся к мечнику, в ожидании, когда яд догрызет бандита с топором. Разбойник спарировал один удар, пропустил второй. Попятился под моим напором. Попытался прикрыться рукой.

Я отрубил её, пнул разбойника ногой в грудь и пригвоздил его к дороге. Повернулся к последнему, чтобы увидеть, как он валится на дорогу.

– Крутотень! – выдохнул я, только сейчас осознав, что улыбаюсь.

Большой Джон выругался. Посмотрел на Тристана, на меня. Отбросил посох и нырнул в траву.

Гнаться за ним я и не собирался. Внутри танцевал бразильский карнавал. Ощущения победы сказочное. Непривычное. Божечки–кошечки, как же это, оказывается, круто! Просто рубить. И побеждать!

– Я в восторге!

– Спасибо, воскрешённый, – Тристан с трудом сел. Взгляд гордый рыцарь прятал. – Я не ожидал нападения. Ты спас меня. Жаль, что не удалось спасти мою честь.

Я подошёл к нему, протянул руку, помогая подняться.

– Надо поймать лошадей, – сказал рыцарь.

Внизу потухло сообщение, что репутация с Лигой Равенства – враждебная. Да и пофигу.

– Кто это такие?

– Бунтари. Бандиты. Смутьяны. Те, кто хочет смерти нашему королевству! Бесчестные крысы!

Жеребец Тристана стоял в двухстах метрах впереди, задумчиво обдирая высокую траву. Мой остановился чуть ближе. Ленивая скотина. Мы двинулись по дороге к коням.

– Их главарь, Робин Шапка, объявил войну всем, кто поддерживает королевскую власть. Тайную. Скрытую. Сегодня перед тобой обычный простолюдин, а завтра он уже грабит церковный караван. Послезавтра же приходит в ту же самую церковь, чтобы замолить грехи, и определить, был ли он среди налётчиков или нет – никто не может. Эти маски…

Он бросил взгляд на мою и замолчал.

– Много у них последователей?