Текст книги "Мир Сценариста. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Погуляй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 62 страниц)

Графы с репутацией разорвали иллюзию живого коллектива. Я смотрел на них хмуро, как на досадный трэш перед боссом. Они на меня с ожиданием.

– Что же мы делать будем, шут? – спросил, наконец, Харальд.

Вместо ответа я принялся плясать, широко размахивая руками во все стороны и дрыгая ногами, стараясь, при этом, чтобы верхняя часть туловища оставалась неподвижнее. И вот в момент танца до меня дошла сложность происходящего.

У Ньяла репутация поднялась. У Хельге тоже. Харальд остался в недоумении и без изменений, равно как и Олаф. У Бьорна и Леннарта упала. Ой-ой…

– Так, – остановился я. – Вы задачу мне проще не делаете. Совсем не помогаете.

– Ты ополоумел, Лолушко? – поинтересовался хевдинг. – Не ужимок ждали мы с побратимами от этого утра.

Коротышка сплюнул. Леннарт грустно вздохнул, перехватил топор двумя руками, держа его на вытянутых и широко расставив ноги. Я лихорадочно соображал.

– Ты нравишься мне, шут! – сказал Ньял. – Братья не дадут соврать. Ты чудной. Но если ты будешь прыгать заморской мартышкой, когда мы говорим о кораблях – мы снимем тебе голову и наша история закончится.

Ой-ой. После слов Ньяла репутация Харальда со мною упала. Равно как и у остальных северян. Гребанный уродливоротый викинг!

Так… Так… Если проворачивать ту же схему, что прокрутилась с несчастной северянкой, то это будет гребанный эквалайзер. Кого-то прокачаю, кого-то нет, кто-то в минуса пойдет. В целом, все викинги и не нужны, надо просто прицелиться на Харальда.

Вот только Свора взаимодействует друг с другом. Ньял только что срезал мне репутацию в глазах остальных. Если их оставить в изоляции на месяц, то они выйдут из нее ненавидя меня, хотя я ничего и не сделал. Такое когда-то у офисных девочек встречал, но никак не у здоровенных бородатых мужиков.

Черт. Сложно!

Почти так же сложно, как и человеческие отношения.

Мысль придала сил. Я даже заулыбался. Что-то как-то накрутил себя Егорка. Накрутил. Чертова графа, которую заботливо подсказал Головастик, оказалась внутри шутовского сердца закладкой мышьяка. Вроде бы сразу и не гробит яд, а точит. Потихоньку. Полегоньку.

– Ох, славный хевдинг, как же радостно слышать твои слова, – раскинул руки я. – Есть один момент, о котором мы должны договориться. Если ты действительно хочешь получить корабль!

– Я слушаю тебя, – сказал хевдинг.

– Предупреждаю, сын Одина, это может встать на горло твоей брутальной песне. Но поверь, оно себя окупит! – надо просто быть собой. Просто быть собой.

– Я. Слушаю. Тебя, – отчеканил Харальд.

– Хватит прыгать, шут. Говори, что надо! – не выдержал Бьорн.

– Уже. Итак, – начал я.

Глава двадцатая первая «Повелитель мертвых в шоке»

В лихой комедийной истории, где можно расслабить всё и спокойненько собирать хорошее настроение – компания викингов с нелепым видом поидиотничала бы перед лицом Головастика, изображая последнюю ступень репутации. Фальшиво обожая Лолушку-Егорушку. Косые взгляды там, нелепые словечки. Родилась бы пара веселых моментов с суровым Бьорном, ломающим свою котороногую брутальность о необходимость клоунады. Что-нибудь забавное с Леннартом в главной роли произошло бы. Но и шаман, как принято в таких случаях, оказался бы глупеньким богатеем и повелся бы на представление.

Плюс пять очков трикстеру в лице меня, пара плюшек, квест выполнен, все счастливы.

Божечки-кошечки, почему я не в лихой комедийной истории? Почему режиссер моей истории драмодел с уклоном в хоррор, а? Ведь было бы гораздо проще! Но!

Во-первых, конечно же, Головастик далеко не дурак. Дурную игру он раскусит сразу. Можно было бы, конечно, поиграться с вариантами представления. Выйти к шаману только с Харальдом, как с вождем. Лидеры ж они хочешь не хочешь, а политики. Могут убедительно соврать, когда надо.

Вот только – здесь начинается «во-вторых».

Викинги сразу отмели мой хитроумный план. Притворяться храбрецам Одина перед каким-то задохликом? Врать? Никогда! Песни рыцарских рогов не хватало только. Пафос и убежденность воинов Своры стоили мне толики репутации.

Деньги тлен. Только честь. Только правда. Вот реально – средние века!

Я плюнул. В прямом смысле, приподнял маску и плюнул на землю. Обвел скандинавов взбешенным взглядом.

– Жеваный крот, вам вообще нужен корабль или нет?

– Две дороги перед нами, шут, – мягко сказал Харальд. Положил мне руку на плечо, как старому другу. – Первая – бесчестие. Я не пойду по ней, и никто из побратимов моих не ступит на этот путь. По своей то воли или же по моему приказу – нет. Один не любит трусов и хитрецов.

Мне стало пронзительно одиноко. Викинги будто чуть выросли, или же я уменьшился под давлением хевдингской ладони.

– Вторая дорога – это сожаления. Я буду опечален, убив тебя. Мои братья тоже. Но так ли страшна тебе смерть, шут? Вы всегда возвращаетесь. У нас будет корабль, а ты ничего не потеряешь.

– Ой не по душе мне твои речи, – я осторожно снял руку викинга с плеча. – Ой не по душе.

– Выбрав путь Локи, путь лжи, я предам не только себя, но и братьев.

– Добавив в мой организм железа – ты предашь меня!

– Я могу это пережить, – признался хвединг.

– Нихренашеньки! – от возмущения я даже задохнулся. – И это после всего того что между нами было?

– Что между нами было? – опешил Харальд.

– Ой нафиг тебя, наивная душа, – отмахнулся я. Замялся, думая. – Ладно… Ладно. То есть, по реальной истории, ваше племя – грабители-насильники, но здесь, конечно же, в вас прямо паладинов закачали! Ответ принимается.

Взгляды норвегов не предвещали ничего хорошего.

– То есть, дружочки вы мои скандинавские, вы решили пофармить Лолушку? Вам всерьез дадут репутацию за это?

Меня осенило.

– Опять не понимаю тебя, шут, – скривился хевдинг. Вытащил меч. – Как и прежде.

– Постой, хевдинг. Признаю. Это серьезное дело. Действительно, язык мой словно Локи схватил. Ты совершенно прав. Оставайся, пожалуйста, на линии!

Я вернулся к собирающимся товарищам, грубо оборвав вопросительное мычание скандинава. Торжественно и торопливо бросил:

– Начинайте без меня. Чтобы сейчас не случилось, делайте вид что меня не знаете и это все фон для диковиных приключений охотников за бедными корабелами. Игнорируйте, короче. Даже если они мне сейчас ребра вскроют и из легких начнут делать воздушные шарики и прыгать вокруг меня, радоваться.

– Никаких проблем, Егор! Сделаем! – весело ответил Олег. Показывать ему средний палец я не стал. Просто разделся, побросав вещи на траву.

– Стас, последишь?

– Я возьму, – сказал Головастик. Он подошел к груде доспехов. – Маску забыл.

– Она мне нужна.

Шаман понимающе хмыкнул.

– Не появишься к вечеру – поеду искать, – сказал Юра. – Остальные – собираемся. Время идет, мы должны приложить старания для достижения нашей общей цели.

– Егорчик, я тревожусь, – сказала Света. – Если ты так надумал меня бросить, то не надо. Давай просто поговорим.

Я застыл с открытым ртом, с занесенной ногой для следующего шага. Повернул голову к заклинательнице и сдал фальцетом:

– Штаааа, простите?

Девушка выстрелила в меня пальцем и подмигнула.

– Шутка!

– Подарить надежду и так ее оборвать! – справился я с голосом. – Мне на миг показалось что это флирт! Божечки-кошечки, я джва года такого не видел в свой адрес! Это так мило! Пойдем со мною, взойдем на топоры норвегов во славу нашей любви?

– Хочешь я их убью? Ради тебя? – спросила Света.

Скрипнули дворники. Но как-то очень отдаленно. Из другого мира.

Не ответив, я развернулся и двинулся к викингам. Когда-то мы с Олей говорили о том, что будем делать если кто-то из нас уйдет. Это было в пражском отеле, с видом на Градчаны. Мы пили вино (кощунство для туристов в пивной Чехии), сидели на балконе в теплой июльской ночи.

«Если меня не станет, через сколько ты найдешь другую?» – спросила она тогда. «Сколько тебе надо, чтобы забыть?»

«Полчаса» – ответил я, а затем поправился: «Вернее – сорок две минуты».

Оля рассмеялась.

Она всегда смеялась.

– Иди уже, – раздраженно сказал Олег.

Я развернулся. Уши горели, лоб тоже. Хотелось сунуть голову в ведро с ледяной водой. Просто чтобы в себя прийти.

– Так, господа норвеги, – проговорил я, подойдя к Своре. – Спасибо за ожидание. Я принес вам весть. И извинения.

Викинги внимательно наблюдали за тем как я, в исподнем и маске, медленно веду речь.

– Я забылся, что ваш мир не так дешев, как мир задохликов.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 60,67%

– Северные края закаляют дух. Слабые не выживают здесь. Но даже сильным нужна помощь богов, и потому мне нельзя было ставить под сомнения ваш выбор.

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 60,77%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 60,87%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 60,97%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 61,07%

Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 62,17%

– Я готов умереть за Бергхейм. Но дайте мне меч, чтобы я ушел как воин, а не…

– Шут? – уточнил Бьорн. Вот на кого мои речи не действуют!

Ньял порывисто шагнул ко мне, сунул в руки клинок.

В инвентарь добавлен:

Разрыватель (уникальный).

Урон: 400-500

Клинок, ковавшийся для конунга. Взятый с трупа он стал служить берсерку Яну Кровавой Глотке и получил свое название благодаря привычке безумного воина разрывать сталью тела врагов. Это превосходное оружие, пробивающее любую броню. Недостаток в нем лишь один – владельцы Разрывателя долго не живут и вряд ли найдется в мире хотя бы один воин, сменивший столько клинков, сколько хозяев сменил это меч.

Ловкость +40

Выносливость +20

Атаки могут повесить на цель дебаф пробития брони

Ограничение по классу: нет

Требуется сила: 60

Ограничение по уровню: 60

Предмет не может быть взят с трупа. Предмет автоматически попадает в инвентарь игрока, убившего владельца.

Внимание. Иногда с этим мечом происходит что-то… странное. Будьте осторожны.

– Вау! – сказал я. – Вау!

– Прости, Лолушко, – сказал хевдинг, шагнул ко мне. Сталь вошла в живот. Боль плеснулась по телу. Хевдинг рванул оружие наверх, проворачивая. Я захрипел.

Лицо викинга изменилось. Несмотря на то, что меня убивали – я не мог обратить внимание на судорожное изумление скандинава.

– Почему ты такой живучий? – спросил он. Выдернул клинок, торопливо. Рубанул с размаху.

Сталь застряла в шее. Я повалился на землю, едва не воя от боли.

– Один свидетель, как такое может быть?! – ахнул Харальд. – Прости, Лолушко. Прости!

– Убей меня уже, блядь! – просипел я.

Леннарт шагнул вперед, отодвинул ошеломленного хевдинга в сторону, вверх взмыл гигантский топор.

* * *

Я несколько минут громко дышал, считая до пяти предметы, звуки да ощущения. Но после каждого цикла волна накатывала снова, сжимая внутренности в один ледяной комок и подпихивая его под сердце.

Мокрый от холодного пота, стиснувший зубы, я пережидал ужас, с рыком, со стоном, и вновь приводил мысли в порядок.

Юра наблюдал за этим с интересом. Не вмешивался. Когда, наконец, мир перестал пульсировать и давление в груди утихло – он спросил:

– Панические атаки?

– Знаком? – не ответил я.

Головастик сделал неопределенный жест рукой.

– Я, когда был совсем молодым, работал вожатым в лагере отдыха. Детей водил по лесам. Разных детей. Были и нездоровые. Пару раз сталкивался с подобным.

– Понравилось?

«Нездоровые» покоробило, ну да что поделать. Болезни не выбирают.

Шаман хмыкнул. Протянул поводья кобылы. Хлопнул по плечу, убедившись, что я крепко держу лошадь, и вскочил в седло. Стоило отдать Головастику должное. Он был здесь, когда тушку бедного Егорки выплюнуло из поссмертия.

Рациональный человек.

– И все-таки, – залез я на кобылу, устроился поудобнее. – Как впечатления?

– Я больше не брал с собою в адвентуру таких ребят. В лесу чужие проявления… нестабильности… могут стоить кому-то жизни.

– Не нравится, значит?

– Пусть такое решают специалисты определенного профиля, – уклонился Головастик. – Это тяжело, когда ты не понимаешь с чем столкнулся. Я думал это женская стезя, Егор. Ты меня удивил.

– Да, я исключительный!

Мы выехали из соснового леска в поле. Пахнуло морем. Смерть закинула не так далеко, как могла.

– Как думаешь, они мою голову на копье водрузили или же просто в сумку кинули?

Когда кто-то становится свидетелем твоей слабости – это неприятно. Чтобы заглушить поганое сосущее чувство в груди, я предпочитаю поболтать. О чем угодно. Лишь бы только в тишине не пребывать с тем, кто тебе улыбается, а мысленно пальцем у виска крутит.

– Сейчас узнаем, друг мой, – расслабленно сказал Головастик

Впереди, среди призрачно дрожащих от зноя луж, на песчаных отмелях появилось шесть точек. Свора. Значит меня отбросило на место возрождения, находящееся на пути викингов. Карту я ведь так и не приобрел. Не успел…

А вообще, надо сказать, прелюбопытное это чувство – ехать навстречу собственной голове.

Расстояние между нами уменьшалось. Я уже облачился в шмот переданный Головастиком, уже пожалел, что не могу взять в руки дарованный мне Ньялом «Разрыватель» (который, видимо, при смерти от НПЦ остается в инвентаре), уже придумал довольно скорбную фразу для приветствия.

Или сразу в бой?

Моя смерть должна была качнуть репутацию. На то и был расчет. Добровольное принесение себя в жертву – что может вызвать больше уважения у таких вот старообрядцев? Разве что только героическая гибель с именем Одина на устах, но последнее не подвернулось так удачно, как заказ от Беззлобного конунга Фредлишемана.

Так чта…

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Ваши земли под атакой, Мастер! Вы потеряли: золотой рудник.

Это еще что такое?

А вот у моих земель карта была. И сейчас самая западная моя шахта покраснела и вместо груды слитков показывала вопросительный знак. Что за нахренятина? Фредлишеман решил возвращать захваченное? Но они ж на востоке от меня и на севере. Кто пришел с запада? Там же, жеваный крот, только горы и камни.

Так… Колдун-горбун и раб-менестрель были на заданиях и по плану должны были вернуться на базу только к вечеру. В Алтаре пусто, никто не спешил под знамена Лолушки, Повелителя Мертвецов. Черт!

Ладно, пренебречь, вальсируем.

Я пробежался по зданиям, проверил строительство. Добавил в постройку еще один курган, так как тут, как в старых добрых игрульках, количество юнитов зависит от количества курганов. А армия у меня уже копилась. Надо сказать, те Некки, что разбили войска Райволга, оказались чрезвычайно мощными юнитами. Курт Хансен ходил с двумя и спокойно занимал желтые шахты, ничего не теряя.

Уровни моих бойцов росли.

Может это какая-то заскриптованная угроза с запада? Чтобы фермеры в игре не скучали?

– Рад видеть тебя снова, шут, – сказал Харальд. Пока я шатался по меню Бастиона – мы как раз поравнялись со Сворой.

– Эм… А… тааак… – вспомнить заготовленную фразу я не смог. Расфокусировал взгляд, всматриваясь в хевдинга. Есть. Дофармилось. Спасибо забагованной харизме.

– Я выбираю Харальда Скучного!

«Харальд Скучный принял приглашение в «Пренебречь, вальсируем»».

– Не ведаю, что это было шут, – произнес викинг. – Но ты много сделал для меня. Много сделал для Бергхейма. Никто из нас этого не забудет. Я согласен помогать тебе.

Харальд сдернул с левой руки перчатку, выхватил нож и резанул себе по ладони.

Обряд красивый. Почти как свадьба и обмен кольцами. Ты можешь ведь выйти в ЗАГСе и сказать – «идите все в пень я передумал». И ничего не изменится. Печать в паспорте и подписанные документы делают в махонькой каморке за несколько минут до ритуала.

Но для викингов такой жест важен. Поэтому я тоже надрезал себе ладонь. Мы пожали друг другу руки. Буднично и просто. Без фанфар.

– От меня отвернулись все владыки севера. Все кланы. Я благодарен тебе, Лолушко!

Десять острот рассеялись в голове, потому что любая из-них была бы неуместна. Иногда пафосные моменты должны остаться пафосными. Без комментариев.

– Я так понимаю, деньги тебе уже не нужны? – спросил Головастик. – Они добудут корабль и без моей помощи?

Харальд насторожился.

– О чем он говорит, Лолушко? Это наши драккары!

Интересно, а если я буду издеваться над ним, насиловать его жен (если найду) – он ливнет из клана? Простые игроки всегда непредсказуемы. Сегодня у тебя есть офицер по хилу, а завтра он шестой прист в запасе на освоении у топ-гильдии. Просто «потому что». Или в чате кто-то неуважительно отписался. Или просто сезонное обострение. Или игра надоела.

Как это происходит у неигровых персонажей?

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Ваши земли под атакой, Мастер! Вы потеряли: рудник Алых Кристаллов.

Да какого лешего?! Я влез в карту. Так… Теперь на востоке вторжение. За мою Мясодельню взялись всерьез… Сволочи!

Нафига я себе курагны строю? Сейчас надо башни было защитные вкорячивать. Отменить?

Штраф по ресурсам чуть отрезвил. Нехай будет курганы. Благо часть укреплений в Хёрге я уже возвел. Паранойя, ничего не попишешь. Знаю, как раш крестьянами устраивают. Одна башня дела не сделает.

– Лолушко? – мрачно напомнил о себе Харальд. Свора выглядела растеряно. Куцый клоун вдруг только что стал начальником их начальника. Матрицы, подсаженные в программы, выдавали, должно быть, когнитивный диссонанс. Потому что сама суть программы отработала, и с этим ничего не поделаешь. Хозяин есть хозяин.

Но эмоции остались. И подчиняться надо, и не сильно-то хочется. Все как у людей.

– Драккары ваши. Бергхейм обретет свободу. У меня будет лишь одна просьба к тебе, Харальд Скучный. Когда вы получите свое – возьмите на борт еще девять пассажиров. Нам тоже нужно покинуть этот недружелюбный край.

– Хорошо, Лолушко.

– Тут зябко и холодно. Антисанитария. Политический беспредел. Тоталитаризм. Сектантство. Мутанты.

– Хорошо, Лолушко, – повторил Харальд.

– И куда не пойдешь – всегда идешь к морю. Гребанный остров!

– Хорошо, Лолушко, – с нажимом сказал Харальд, мол, заткнись уже ради всего святого.

Репутация с Бергхеймом не менялась. Значит и кривляться не надо.

– Тогда до встречи, – серьезно произнес я. – Передавай привет Айсли.

Интересно, белолицый жрец теперь тоже мне подчиняется.

– Его забрала Зодчая… – с намеком сказал Харальд.

Ага… Видимо да, подчиняется. Но не совсем так, как я планировал. Ничего. Перебьемся.

Хотя, конечно, жреца было чуточку жаль. Его таланты могли пригодиться.

Свора двинулась прочь. Я проводил ее взглядом, еще плохо представляя что буду делать с таким богатством. Отправлять скандинавов оборонять Мясодельню?

Но они хотят за море.

– Че-то не выходит из меня злобный и рачительный правитель, – поделился вслух я. – Все чужие интересы учитывать пытаюсь.

– Это разумно. Но в меру, друг мой, – сказал Головастик. – А теперь давай поторопимся, Егор. Нужно качаться. Твои викинги вернутся дня через два. Я бы хотел, чтобы вы к этому моменту в основной массе были шестидесятыми.

Глава двадцатая вторая «Мобофилия»

– Хренов дров через два дня, – сказал я.

Свора вернулась уже к вечеру. Темнело, мы возвращались в лагерь с будничного фарма. Было покойно, тихо. Уровни росли, будущее казалось определенным (та часть, что была связанна с нашими целями по эту сторону игры).

Лишь две вещи омрачали существование.

Вещь номер «а» – нападения на земли Бастиона. И второе, под буквой «2» – едущие к нам шестеро скандинавов в весьма расстроенных чувствах. Если бы не уверенность в том, что Харальд только что попался в клановый капкан и вряд ли начнет посягать на мою безопасность, я бы предпочел открыть по нему шквальный огонь до того момента, как викинг приблизится.

– План претерпел фиаско, друг мой? – предположил Головастик. Он смотрел в сторону бергхеймцев. В руках шамана появился зеленоватый тотем. Юра покрутил его в пальцах и метнул в землю под копыта коня. Вспыхнул голубым следующий обломок магии.

Олег выдвинулся вперед, чтобы оказаться между нами и викингами. Эвона как. Эмпатия у всех таки имеется. Чувствуют неладное.

– Они такие грозные, что я выбираю между двумя вариантами. То ли мне тикать с городу, то ли просто бежать, глупцу! – я пришпорил черную кобылу, чтобы также оставить наш отряд позади и направился к северянам. Мало ли что. Остановился рядом с Олегом.

– Что, сынку, епт, помогли тебе твои боты? – улыбнулся танк.

– Божечки-кошечки, постмодерн! – ткнул я в него пальцем. – Молодец! Съем тебя последним.

– Мы опоздали! – крикнул Харальд, подъезжая. – Проповедник Повелителя Мертвых принесла весть людям Фредлишемана.

Так. Это нужно как-то связать. Что за проповедник? Какую, к лешему, весть?

– И пусть возрадуются те, кто уверовал, но боялся сделать первый шаг! – добавил хевдинг, остановившись. Голос его пропитался ядом. – Ибо клан Бергхейма отныне служит Повелителю Мертвых!

– Ой-ой…

– Посему пошли вон отсюда бергхеймские собаки! – вставил Олаф. Сплюнул. Бьорн ощерился по-собачьи, но сдержался. Хотя коротышку ощутимо трясло от злобы. А репутация почтение. Матрица дуркует?

– Молись Фрее, Лолушко, – басом добавил Леннарт. – Чтобы наши сородичи выбрались из Зеергарда живыми…

Вид у Своры был напряженный. Покорные слуги иначе себя ведут. Я видел в Аббатстве Даунтон. А эти в шаге от бунта.

Вот ведь ситуация. Вон, в фильмах как показывают? Взял себе головореза на зарплату или услугу, и все, можно построить огромную теневую империю. Того купи, этого запугай. И армия злобных бугаев легко слушается дохленького босса и, черт побери, боится его! А тот уверен, что найдет управу на любого ослушавшегося. Потому что, если один бугай заартачится – найдутся крутыши помощнее и приструнят.

Но это не мой случай. Потому что все мои головорезы смотрят на меня довольно злобно. Все недовольны своим повелителем. Что за проповедник-то?! Как он мне так подгадил?

– Что это значит, шут? Когда я предлагал тебе свою верность, я не собирался отказываться от Вальгаллы. Никто из нас не выйдет против Асов в день Рагнарека! – сказал Харальд. – Если обманом заманил нас…

– Стопэ, холодные северные парни. Я сам в шоке. Кто такой этот проповедник?

– Кристджана Сломленная и Вознесенная, – со значением произнес хевдинг. – Братья уверены, что это та девица из бондов, что была в твоем лагере прошлой ночью.

– Бля-я-я… – протянул я, все осознав.

– Она несет людям Фредлишемана весть, что лишь Повелитель Мертвых сможет остановить Серого Человека. Близится день последней схватки, говорит она. Никто не сможет отказаться от выбора. Но многие будут прокляты, обманувшись, – сказал Леннарт.

– Одни проблемы от тебя, блядь, – тихо поделился Олег.

– Она увидела свет через смерть. И чтобы узреть истинный лик повелителя – каждый должен потерять кого-то из близких, – проговорил Хельге. – Счастье через кровь. Через очищение.

– Какого лешего происходит?! Ее уже на цитаты разобрали?! Она поехавшая, пацаны! Я ничего такого не говорил ей! Что за…

– Плоды неудавшихся экспериментов ни к чему хорошему не приводят. Их надо сразу уничтожать, если ты, конечно, не безумный ученый, – между делом сообщил Головастик. Голос шамана лучился удовольствием.

Я попытался ожечь его взглядом. Из маски по маске. Рикошет, блядь. Броня не пробита.

– Шустра девка, – я вернулся к выжидающей Своре. Набрал воздуха полную грудь. – Так, позвольте предположить, о чем вы думаете: «Тор побери, этот задохлик обманул нас и предал. И задохлик ли он вообще? Нет! Точно! Это сам Том Хиддлстоун прикрывается этой очаровательной маской»

Я постучал пальцем по нарисованным губам.

– Томхиддлстоун? – не понял хевдинг.

– Даже не думай продолжать, грязный марвелофоб! – ткнул я в него пальцем. – Итак, священное воинство Бергхейма. К вашим религиозным разборкам я имею крайне важное отношение. Беспрецедентное. Назову его по буквам – Н И К А К О Е! Буду даже честнее. Самая главная моя цель – не видеть больше вашего прекрасного мира.

Ярости во взглядах северян стало ощутимо больше – последнее предложение точно было лишним. Практически расписался в желании устроить здесь апокалипсис. Сейчас точно из моего клана все Харальды побегут.

– Жеваный ты крот… Так. Сформулирую иначе. Моя задача сделать так, чтобы меня в вашем мире не было. При этом не затрагивая ваши вселенные. Предупрежу сразу – отправка бедного Егорки на тот свет посредством умерщвления никак задачу не решает. Вы все знаете, что это не работает и я вернусь. В дурацком настроении.

– Но Кристджана… – сказал Леннарт.

– С Кристджаной получилось неважнецки, – вздохнул я. – Необдуманно. Несвоевременно. Неправильно. Достаточно слов с приставкой «не» чтобы убедить в том, как сокрушенно я каюсь в ошибке?

– Люди говорят, что речи Повелителя забирают души, и после того как он овладевает душой – истинное счастье доступно лишь в служении Повелителю – не успокоился набожный гигант. – Не забрал ли ты душу нашего брата?

– Тогда почему я столь несчастен сейчас, брат! – повернулся к нему Харальд. – Ты ранишь меня такими словами!

– Что с кораблями? – утомленно спросил Головастик. – Погорели?

– Твое имя скрывает под собой великий ум, – окрысился хевдинг. – Предположишь, быть может, и сам?

– Мое имя скорее скрывает сомнительное чувство юмора человека, полонившего нас здесь, – сказал шаман. – Равно как и имена моих товарищей. В казуальной жизни у меня, чего греха таить, голова больше среднего. И это все таинство имени, которое можно отыскать.

Харальд отмахнулся.

– Нет кораблей, Головастик. Ничего нет. Когда хускёрлы Фредлишемана преградили нам путь – я показал им суму с головой Повелителя. Они выбросили ее в лес. Рорик передумал.

Шаман поник плечами. Склонил голову. Там, под маской, должно быть уже заискрили нейрончики, вырабатывая новые идеи. Мне стало неуютно. Что ни сделаю – то нашим жизнь испорчу. Репутацию протестировал – загубил весь план. Бастион расширил – еще одну идею поломал. Второй раз расширил (с первого ж раза не понятно) – снова все испортил.

Я обернулся на товарищей. Впрочем, чего себя корить? Сам нагадил, сам уберу. Я ж взрослый мальчик. Тем более у меня же такое секретное оружие в руках есть. Лолушко Полерожденный, владыка Мясодельни, Повелитель Мертвых, харизматичный Душелов! Репутационный хакер!

Кстати, надо посмотреть, что там с Бастионом… Я отправил своих героев на восток и на запад, отбивать рудники. Пока не дошли. Но вот-вот!

– Есть шанс, что бергхеймцев перебьют по дороге из Зеергарда? – спросил я Харальда.

Хевдинг прищурился:

– Рорик Беззлобный великодушен и милосерден.

– Это я помню. Моя голова как раз сейчас удобряет придорожные елки, впечатленная великодушием и милосердием. А если по факту? С точки зрения рационального подхода – выпускать живыми тех, кто присягнул, по их мнению, Повелителю Мертвых – неразумно. Я бы перебил к хренам, от греха подальше.

Харальд приподнял брови, потер волевой подбородок:

– Рад, что ты не конунг. Бесчестные мысли у тебя, Лолушко.

– Не мы такие, жизнь такая, – задумчиво ответил я цитатой. – Тогда иди и встречай своих. В драки не вступайте, никого не убивайте, никому не мстите. Вы нужны мне живыми. Как воссоединитесь – возвращайтесь сюда.

Харальд грохнул кулаком о грудь, коротко кивнул и развернулся.

– Вижу у тебя есть идеи, Егор, – оживился Головастик.

– У меня полно идей, Юрчамба. Просто дохренашеньки.

– Я, бля, уверен – че-то опять с ботами завязано, епт. Да? – ухмыльнулся Олег.

– Именно, мой белоснежный друг. Именно!

* * *

– Тунеядец! Тунеядец! – прижатый Олегом корабел скреб кривыми пальцами песок, смешанный со старыми ракушками. Черные губы моба шевелились, глаза вращались в орбитах. Монстр притих, расслабился. Взгляд его упал на меня.

– Тунядец! – взвизгнул горе-строитель.

Я остановил шутовскую пляску. Почесал затылок. Тоже не помогает. Подойдя к корабелу, я сел перед ним на корточки. Чертова зараза, ты вообще умеешь реагировать-то? Или вся идея одна лишь нелепица и местная фауна не тренируется.

Ведь разговоры не помогали. Шутки тоже. Пляски и ужимки на мертвого фанатика не действовали. Оставалась идея поколотить кого-то из товарищей, но этого делать не хотелось вообще. Хотя…

Я повернулся к Жене.

– Может, попробовать что-то еще? Может, стоит подраться? – подала голос Светлана. Вот ведь умница. – Например, побей Олега!

Танк вскинул голову:

– Что, блядь?!

– Это же для общего дела, – пояснила она. Но даже мне было ясно – нифига не для общего дела. Это от большой и взаимной, как оно видно, любви. Гребанная Санта-Барбара. – Ты же любишь подраться.

– Олежа занят, – вмешался я. – Давайте Женю!

– Дядь Егор, у тебя ко мне что-то личное? – мурлыкающим тоном спросил призыватель.

– Немаловероятно.

Признаюсь, на эксперимент с корабелами меня направила любовь к экспромту. Но после нескольких безответных попыток чувство личной идиотии возросло многократно, а долгоиграющего плана в подобных импульсах не существует. Нахрапом трудности разрешить не удалось.

В сторону соратников и смотреть не хотелось. Стас уже переживал тому, как я расстроюсь после провала. Миша хрюкал от смеха, и понятно, что это он не от высокого юмора ситуации, а надо мною ржет.

Уж такие-то вещи я загривком определяю.

– Тунеядец! – пожаловался корабел. – Тунея-я-я-ядец!

Вокруг валялись трупы его боевых коллег. Строительно-ремонтная бригада, проклятая на доведение работы до конца – полегла здесь уже не только ради опыта. Ради великой цели!

Да, к идее попытаться прокачать репутацию с мобами мои соратники, как водится, отнеслись без энтузиазма. Но Головастик решил, что это может сработать – и поэтому мы оказались там, где оказались. Без споров и ворчания. Не понимаю как, но шаман так ловко и шустро взял за горло пассивную общину Бергхейма, что его авторитет никто не оспаривал. Останься Юра на заре игры их лидером, то все могло сложиться иначе. Но, видимо, Головастик уже тогда осознал перспективы, и слинял в поисках более адекватных рейдеров.

Ну… и нашел. Черт, мне его было почти жалко.

Стоп, Егорка. Думай о деле, а не о Головастике. Качай. Идея ведь прекрасная в своей простоте. Сотни корабелов под рукой наверняка способны смонстрячить пару драккаров, если их хорошо попросить. Прекрасная затея, ну правда!

Один минус – пока не работающая.

– Как же мне тебе понравиться, гнилая ты образина? – спросил я у корабела.

– Тунеядец! – провыл тот.

– Надеюсь, ты не задаешь такие вопросы девушкам? – рядом со мною оказалась Света. Я задрал голову, поймав взгляд.

– Перед девушками я обычно соплю, робею, краснею и вместо подмигиваний хищно скалюсь. Иногда распахиваю плащ, если поймаю в парке вечером. Так что до вопросов не доходит обычно. Заканчивается полицией.

– Есть что показать? – усмехнулась заклинательница.

– Вообще-то это шок-контент, – возмутился я. – На него порядочные дамы реагируют как «фу-фу-фу, какая дурацкая шутка Егор». Whats wrong with you?

– Have no idea, – в пику мне ответила девушка. Так, с ней не поумничаешь. Надо переходить на немецкий.