Текст книги "Мир Сценариста. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Погуляй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 62 страниц)

– Сценарист —

Женщина смеялась. Сидя в грязи, на дне колодца, она упиралась ладонями в кладку древних камней и смотрела наверх. Чёрные губы лопнули, и по подбородку сочилась кровь. Безумный взгляд неестественно голубых глаз безошибочно ловил взор Сценариста.

Шёл сильный дождь. Мокрая ткань плаща облепила склонившегося над колодцем Андрея. С капюшона градом лили капли, падая в жадное чрево колодца, на дне которого хохотала сумасшедшая.

Он опёрся на мокрые камни воспалёнными ладонями, и холод унял бьющий Сценариста жар.

Смех отражался от стен, менялся, вибрировал, добираясь до выхода из колодца совсем иным. Зловещим, жутким.

– Кто ты? – спросил Андрей.

Женщина рассмеялась ещё сильнее, из глаз её ручьями текли слёзы.

– Кто ты?! – гаркнул Сценарист. Он привык к страху, привык к боли, но не к смеху. Смех твари превращал его из хищника в добычу.

Та встала, не сводя взгляда с фигуры в плаще. Упёрлась в кладку, окровавленные руки воткнулись между камней клиньями. Брызнула грязь. Смех изменился. В нем стало больше торжества и угрозы.

И тогда безумица стала подниматься. Руки её ожили. Похожие на упругих змей, они шарили по камням, в поисках упора, впивались в трещины, пульсировали, будто присасываясь и затем рывками поднимали слабое тело в грязной ночнушке. Ноги безвольно болтались, будто в обитательнице колодца жизнь теплилась лишь в руках и в голосе. Раскачиваясь, выстреливая удлиняющимися руками тварь приближалась.

Сценарист отпрянул. Попятился прочь от колодца, мокнущего под секущим ливнем. Дождь сожрал окружающий мир. Осталась лишь дорожная хлябь, да старый колодец.

– Кто ты? – закричал он. – Кто ты такая?!

Голова женщины появилась из колодца. Руки по паучьи распрямились, упираясь, и вытянули мертвое тело наружу. Смех стал истеричным. Кровь из лопнувших губ растеклась по ночнушке кровавым ожерельем. Безумица шлёпнулась в грязь. Резко подняла голову. Перемазанное глиной лицо стало хищным. Руки дёрнулись, локтями в небо. Воткнулись в дорогу. Хлюп. Хлюп.

Хохочущая мерзость приподнялась и поползла к Сценаристу.

– Кто ты?! Что тебе надо?! – голос дал петуха. Вокруг только дождь. Андрей пятился от наседающей твари, понимая, что и колодец теряется в ливне. Что остается лишь ползущее тело.

– ЧТО ТЕБЕ НАДО?!

Женщина остановилась. Руки вытянулись, поднимая мёртвое тело. Хохот стих.

– Волк унёс зайчат, – прохрипела она.

– Кто ты такая?!

– ВОЛК УНЁС ЗАЙЧАТ!

– Отстань от меня!

– ТРЕВОГА ТРЕВОГА ВОЛК УНЁС ЗАЙЧА–А–А-АТ! – поорала тварь.

Сценарист вырвался из сна, осоловело глядя в потолок. Подушка скомкалась, мокрая простыня прилипла к спине.

– ТРЕВОГА ТРЕВОГА ВОЛК УНЁС ЗАЙЧАТ! – надрывался телефон рядом. Он схватил его, не понимая где явь, а где сон. Хохот женщины ещё звенел в ушах. Три часа ночи.

Датчики движения во дворе.

Бросило в жар. Сценарист торопливо оделся, выглянул во двор, осторожно оттянув занавеску. Тьма. Глухая тьма. Но ничего, у него есть кое–что для таких случаев… Нашарив в темноте выключатель, он щёлкнул клавишей, и прожекторы вокруг ангара вспыхнули, заливая ярким светом двор.

Андрей торопливо прошёлся по дому, добрался до камер. Нашарил спрятанный под столом пистолет, включил камеры.

Телефон надрывался сообщением о зайчатах с завидной регулярностью, будто кто–то бегал по участку. Сценарист отключил звук, разглядывая мониторы. Собака. Здоровенный пес, испуганный ярким светом, метался по двору, в поисках хоть какой–нибудь дыры в заборе.

Наружные камеры ночного виденья выдернули лишь серо–чёрную дорогу и длинный забор. Колючие лапы деревьев вдоль просёлка застыли, будто почувствовав взгляд человека.

Сценарист вышел в прихожую. Влез в пуховик, положил пистолет в карман, сунул ноги в утеплённые сапоги. Собака… Откуда тут собака?

Щёлкнул клавишей. Прожекторы выключились. Нацепив на голову прибор ночного виденья, он открыл дверь.

Пёс что–то рыл в углу участка.

Андрей двинулся к калитке. Остановился, прислушиваясь. Кроме гудения генераторов ничего. Осторожно открыл замок, стараясь делать это максимально бесшумно. Потянул на себя железную дверь. Прислушался. Осенняя тишина закладывала уши. С участка послышалось шкрябанье когтей по профлисту забора.

Сценарист сделал шаг наружу, разглядывая в прибор ночного видения улицу. Нет движения. Но собака не могла просто перелететь высокий забор.

Он постоял минуту, прислушиваясь. Никак не мог отделаться от чувства, что и на него смотрят. Так же внимательно. И, самое постыдное, видят.

Медленно оглядев полысевшие перед зимой заросли, Сценарист вернулся во двор. Некстати вспомнился сон. Смех безумной женщины прилип к нему. Заблудился среди извилин. Травил гадко… Заставлял чувствовать себя слабым.

Он поморщился. Зло обернулся к собаке. Неторопливо прошёл к ворчащему псу. Тот, завидев человека, поджал хвост, вжался в угол и ощерился.

– Это моя земля, – тихо сказал ему Андрей. Вытащил из кармана пистолет. Навёл ствол на собаку. Пёс, обычный, дворовый, с подранным ухом, зарычал угрожающе.

– Моя.

Выстрел рассёк ночную мглу. Стальная смерть отбросила взвизгнувшего пса на забор. Сценарист втянул носом запах пороха.

Как здесь оказалась собака?

Голова соображала медленно. Такие резкие побудки не помогали трезво мыслить. Оставив труп пса у забора – Сценарист вернулся в дом. Добрался к пульту, сел, прямо в пуховике, на кресло. Вывел на мониторы записи с внешних камер.

В заборе он был уверен. Проверял. Перед сном проходил по периметру, пыхтя сигаретой.

Вселенная потекла вспять на быстрой перемотке, отчего ветви деревьев задрожали, будто живые. Он смотрел на все четыре монитора, расфокусировав взгляд, чтобы среагировать на любое подозрительное движение. Внизу, в углу экрана, таяли минуты временной метки.

И тут на экране появилась фигура, громоздкая, мешковатая. Будто бы из какой–то далёкой войны выбрался в маскхалате одинокий снайпер, и приблизился к убежищу Сценариста. Андрей нажал на паузу. Максимально увеличил изображение. Запустил видео.

Человек пришёл из леса, преодолел полосу между ним и северным забором. Медленно, осторожно. За собой незнакомец волочил мешок, в котором бился пёс.

Сталкер подтянул поклажу к забору, наклонился. Поднял с земли лестницу, приставил её. Затем осторожно закинул на спину брыкающийся мешок и неторопливо поднялся. Перекинул мешок, придерживая его за край и собака рухнула во внутренний двор.

Незнакомец медленно спустился, повернулся к камере и… отсалютовал. А затем быстро двинулся назад в чащу.

Сигарета обожгла пальцы, Сценарист зашипел от боли, с остервенением воткнул окурок в пепельницу. Почему не сработали датчики движения?! Откуда там лестница?

Он уставился мимо мониторов, соображая. Становилось опасно. Сталкера нужно ловить. Слава Богу, что посчастливилось встретиться с больным ублюдком, а не кем–нибудь из правоохранительных органов.

Значит проблему можно решать любыми способами.

Как эта сволочь отыскала его полигон? Никаких гаджетов из дома в Худанках Сценарист не брал. Машину отогнал обратно. До припаркованного на просёлке фургона выбирался пешком, хвоста за ним не было. Андрей машинально считал каждого попутчика в зеркале заднего вида, напрягаясь, если кто–то ехал за ним слишком долго и тут же меняя маршрут. Паранойя, но лучше быть параноиком в безопасности, чем пойманным смельчаком.

В висках кольнула догадка. Сценарист поднялся, вышел из дома и подошёл к фургону. Достал телефон, включил фонарик и опустился на колени, заглядывая под днище автомобиля. Пар изо рта белым призраком проплывал через свет.

GPS треккер он нашёл за аркой, рядом с отбойником. Вытащил его оттуда. Похолодел. С яростью растоптал предательский жучок. Но когда? И…

Он вспомнил, как шёл через лес, поставив «смарт» к дому похищенных. Если ту машину тоже отслеживали, то пока Сценарист ходил туда–сюда – найти фургон было несложно. И поставить датчик.

– Сука, – прохрипел Андрей. Сталкер, выходит, знал о болоте у озера…

Сценарист вдруг почувствовал себя лабораторной мышью, которую изучают, и в любой момент могут прихлопнуть.

На одеревеневших ногах он двинулся к дому. Руки тряслись. Проклятье. Попался… Попался…

В доме плюхнулся в кресло, вновь закурил. Шумно выдохнул дым.

Сворачивать проект?

Если бы тот ублюдок хотел сдать его властям – то обязательно бы сдал уже. Времени прошло порядочно. Значит выход один. Найти его и уничтожить.

И главная проблема – найти.

Глава тринадцатая «Не Геральт»

Я не Геральт, и потому от порталов меня не тошнит. Ощущение, как в тёплую воду входишь. Волна прокатилась по телу, и нога ступила на деревянный пол. Громко так ступила.

Потому что – не Геральт!

Пахнуло свежим деревом. Латник, стоящий спиной к порталу, обернулся. Сдавленно воскликнул, не сдержав испуганного удивления.

Ход вывел меня в небольшой дощатый домик, такую совсем скромную хибарку с хлипкой дверью, без окон. Света в помещении хватало и от портала.

С лязгом доспехов воин обернулся, перехватил алебарду:

– Кто такой?! – прогудело из–под шлема.

Сквайр Шестопалых Доббиан фон Мерц

Репутация с Союзом Шестопалых – нейтральная.

– Нет времени объяснять! – протараторил я. Шагнул к нему, схватился за древко и со всей силы дёрнул на себя.

С тем же успехом, можно было попытаться повалить памятник.

Доббиан хрюкнул, толкнул в ответ, и я вылетел спиной в портал. Плюхнулся на пол клетки, под ноги боевым товарищам. Вскочил. Вот ща там тревогу то возопят!

– Джон, за мной! Тащи его сюда!

– Кого? – не понял бородатый.

– Всех, кого там увидишь, – я нырнул в портал, с ходу бросился на латника, повиснув у него на шее. Сквайр промычал невразумительно, попытался отпихнуть меня древком, но я держался как семилетка за любимую игрушку, грудью затыкая забрало. Обхватил бухтящего воина ногами.

Латник сделал неловкий шаг назад, отбросил алебарду. Железный кулак врезался в рёбра. В глазах потемнело.

– Тревога! – глухо, мне в грудь, крикнул воин. За порогом домика царил гул. Ржали лошади, смеялись люди. Народу там хватало.

Но никто не услышал сдавленного вопля.

Из портала, наконец, выскочил Джон, за ним сразу же появился Тристан. Сверкнул меч в руке рыцаря.

– Не бить! – шепотом проорал я. – Толкайте его в портал!

Сквайр это услышал. Развернулся, вслепую ломанувшись к выходу. Уткнулся в преградившего ему путь Джона, чуть не смёл его с места, но замедлился. Зарычал глухо.

Я беспомощно висел на бедолаге Доббиане фон Мерце, прижимаясь к нему. Тристан протопал кругом с озадаченным видом. Переглянулся с Джоном.

Кулак вновь врезался мне в рёбра. Затем с другой стороны прилетел второй.

– Да толкайте уже! – просипел я.

Рыцарь и разбойник вновь обменялись взглядами, а затем с разбегу врезались в пошатывающегося сквайра. И тут стальная громада стала падать. Извернувшись, не без помощи акробатики, я подстелил Доббиану соломку, в лице Егорки, внутри что–то хрустнуло. Но зато обошлось без грохота железного шкафа об пол.

Тристан с Джоном схватили латника за руки и потянули в портал. По кому никогда не протаскивали центнер запакованного в латы мяса – не поймёт всего восторга от того, как все эти неровности доспеха сглаживают неровности нежного человеческого тела.

По доскам громыхнули сабатоны воина, а затем он исчез в портале, с видом вытаскиваемого с поля сражения солдата.

Оставив глубокие царапины на полу.

Фак. Мерде. Шайзе, наконец. И ковра никакого нет прикрыть это безобразие…

Я с трудом встал, чувствуя боль по всему телу. Пошатываясь ввалился следом за товарищами. Грохнулся на каменный пол темницы.

– Лечи! – просипел Таку.

– Стой! – гаркнул Мари, вознамерившуюся всадить стилет сквайру в смотровую щель шлема.

– Свяжите его, – скомандовал Тристану и Джону.

Первый этап распоряжений подошёл к концу. Монах замолотил воздух руками, накачивая бренную тушку бедного Егорки жизнью. Разбойница отдёрнулась, не сводя пылающего взора с пленника. Латниконосители переглянулись, уставились на Робина.

– Верёвка есть? – смущенно спросил Джон.

– Ремень тебе на что? – флегматично ответил лучник. Этот стоял, притулившись, к стене, и, скрестив руки на груди, без интереса наблюдал за суетой. Я понял, кого он мне напоминает. Игнат! Это у лукарей психотип такой, да? Типа горячие хлопцы хватаются за меч, заради черепов богу черепов, а холодные, спокойные парни садят белку в глаз.

– Не убивать, – уже более бодро добавил я распоряжение.

– Согласен. Не стоит убивать Шестопалых, – проронил Робин.

– Кто такие? Так, накинь на меня свою маскировку. Хочу быть как он. Большой, железный и чтоб звали Добби.

Так кивнул. Я уже поднялся на ноги, подошёл к порталу.

– Шестопалые первые пришли на помощь погибающему княжеству Шеолан. Орден ревностных бойцов с…

Дослушивать времени не было. Речь прервалась, в уши потёк гомон лагеря за деревянной будкой. Я посмотрел на свои руки. О латные перчаточки, как у правильного танка. Это вам не коже носиться. Чувствуешь уверенность.

Наклонившись, я несколько неуклюже поднял с пола алебарду. Древко удобно легко в руки, и провалилось через перчатки, будто оружие вмуровали в несчастного воина. Палево.

И тут дверь в домик отворилась. Я торопливо выпрямился, встречая вошедшего. Ткнул древко алебарды в пол, перехватив её так, чтобы спрятать ошибку маскировки.

Внутрь, пригнувшись, вошёл ещё один Шестопалый. Кнехт Арвен фон Гланц.

– Блага тебе, брат! – прогудел из–под шлема воитель. Этот выглядел торжественнее. Доспех покрывало бирюзовое сюрко с изображением башни. На плечах деревянные накладки, раскрашенные голубым и красным. С пояса свисала книга, оплетённая золотыми цепями.

Я грохнул кулаком по груди. Левым. Правым старался удержать алебарду. Жест распространённый, надеюсь у них тут не принято, как в чёрных кварталах по–особенному по рукам хлопать, прыгать и делать странные жесты.

Кнехт удовлетворился таким приветствием. Развернулся, на миг оглянулся, будто что–то заподозрив, а затем так же степенно вышел. Старший караула, как пить дать.

Я торопливо приставил алебарду к стене. Нафиг надо так рисковать. Подошёл к двери, прислушался к гулу за ней. Потянулся было к ручке.

Интересно, как в военном лагере будет выглядеть латник с голыми руками? Лучше уж проваливающееся через текстуры перчаток древко, честное слово.

Вернувшись за оружием, я с уверенным видом вышел из домика. Остановился на пороге. Справа в небо уходила огромная скала, с высеченными в ней башнями. Солнце отражалось от сотен зеркал, заменяющих бойницы и окна. Над горой бурлила тьма, рассекаемая всполохами бесшумных молний. Чёрный смерч крутился на месте. Ну, тут всё ясно. Злодейское место, великая магия.

Домиков, типа моего, здесь было несколько. На моём висела табличка, с надписью на русском.

«Корф».

Мимо проехало несколько тяжеловооруженных рыцарей Шестопалых. Нарядные, красивые. У каждого на броне, со стороны спины, был прилажен штандарт с башней. В руках копья. Да, это вам не Тристан, и даже не какой–то там легион Четлена.

Откуда–то нёсся звон стучащего об наковальню молота. Ржали кони. Что–то гремело, скрипело. Покрикивал суровый голос.

Вокруг меня был военный лагерь, тут уж и думать не о чем. Скалу от него отделяла крепостная стена, утырканная баллистами. Я видел фигурки людей на ней. Много фигурок. Много флагов. Оттуда едва слышно гремели барабаны.

Не Оргримар, конечно, но похоже.

Делая вид, что иду куда–то по очень важным делам, я потопал к следующему домику. Бросил взгляд на табличку.

«Скорбящие».

Запоминай, Егорка.

Мимо проехала телега. Чумазый возница присвистывал ленивой кобыле. А в самой повозке восседал здоровенный бородатый детина, метра под три ростом. Ноги он подтянул, чтобы те не волочились по земле. На коленях лежала чудовищного вида секира. Мускулистый торс розовокожего Халка рассекало множество старых шрамов.

Кроме штанов на великане ничего из одежды больше не было. Но таким о защите думать не надо. Некогда.

Большак Ватаги Борг

Репутация с Ватагой – нейтральная

Тут явно готовилась большая движуха. За время блуждания среди домиков с порталами система познакомила меня ещё с пятью фракциями. Я же пытался запомнить все названия с висящих табличек, и честно говоря, задачка эта была не слишком простой.

У каждого указателя я ненадолго останавливался, прикрывал глаза, про себя нараспев проговаривал все предыдущие, формируя песенку сумасшедшего, добавлял новое, шёл дальше, бубня про себя слова, теряющие смысл.

Божечки–кошечки, а что делать? Если я начну сдирать со стен таблички, то это явно привлечёт лишнее внимание. А если поднимется шумиха, тот, кто создал городок порталов – прикроет рискованные точки выхода, уж как пить дать.

Я бы так и сделал, чтобы в тыл противник не высадился. Конечно, если рассуждать по уму – пока из одного портала будут вываливаться бойцы – вся окрестная орава быстро заблокирует выход тупо трупами. Потому что народу тут хватало!

Если семь фракций, с учетом Ватаги и Шестопалых, мне попались в огороженном забором портальном районе, то что творится за забором? Что творится на стенах? В полях? Может тут до горизонта боевые шатры!

И не надо быть Шерлоком, чтобы понимать – это всё сторонники Роттенштайна.

Проклятье! Ребята из Бергхейма за столько времени научились только кожу выделывать, сидя в кузнице у озера, а тут во всю эпическое фэнтези с армиями и расами! Стыдоба, одним словом. Почувствуй себя грёбанным хоббитом.

Стоило проникнуться уважением к лидеру Роттенштайна. Я когда–то закипел от организации игрового рейда, а тут… Человек мог бы много добиться в реальном мире. Хотя кто знает, может и добился.

Я вернулся к домику с ведущим назад порталом. Повторил про себя теряющую смысл цепочку слов.

«Корф, Скорбящие, Глаза, Бурый, Пекло, Дункельдоттен, Пепелище, Аргент, Иль Макка, Крылья…»

Бормоча локации, я вошел в хижину. Притворил дверь.

«Ведьма, Пшеки, Тригорск, Мыс Страха»

Подошёл к порталу:

«Фины, Пауки, Норманы, Титанск». Вроде ничего не забыл.

Сзади хлопнула дверь.

– Ты где был? – рявкнули в спину. Я обернулся. Проглотил начало новой цепочки повторений, сглотнул.

Кнехт Арвен фон Гланц вернулся.

– Отвечай! – громыхнул он. – Ты оставил пост!

– Мнэ… – промямлил я. – Эм…

– На войне против Серого Человека нет мелочей, сквайр! – воин приблизился. Мне пришлось задрать голову, чтобы разглядеть в забрале разъяренные глаза. – Нет мелочей! Ты думал о том, что своим поступком бросаешь тень на Рукоблуда, магистра Шестипалых?

Я нервно хихикнул. Случайно. Совсем. Ну, блин, кто ещё мог стать магистром Шестипалых, как не Рукоблуд. Ну напрашивается же, не?!

Вот только несвоевременно напрашивается.

– Тебе… смешно?! – температура голоса кнехта ушла ниже точки абсолютного нуля. Ещё чуть–чуть и слова осколками посыплются из забрала воина. – Смешно?!

Как я уже говорил – я не Геральт. Можно было многозначительно хмыкнуть, скрестить руки на груди и произнести что–то усталое и мудрое. Или ловко порубить противника в капусту, чтобы кровь в разные стороны и я – красивый, в героической позе, не смотрящий на обезглавленного, но пока держащегося на ногах противника.

Вместо этого я попятился.

– Стой! – сказал Арвен фон Гланц. Тон похолодел ещё сильнее. – Не смей!

Это так не работает, доблестный кнехт. От такого голоса хочется припустить ещё быстрее.

– Сквайр Доббиан фон Мерц, я приказываю остановиться! Ещё шаг, и ты будешь изгнан из ордена! Никто не смеет пересекать…

Я вывалился в темницу.

– Быстро, ща сюда явится большой железный хмырь! Надо будет его уконтропупить! – бросил товарищам. Джон мигом заслонил меня от портала. Как это мило. Я выхватил Разрыватель, гаркнул в приступе синдрома Туретта:

– КРОВЬ! ДАЙ! Ой да заткнись ты ради Бога!

Портал слепил глаза, но никого из себя не выплёвывал. Так, сильно ли я напортачил? Не захлопнут ли его теперь, как бракованный? Не хотелось бы прикрывать бэкдор к Твердыне. Когда есть местное метро – на кобылах путешествовать несколько западло.

– Что с ним надо сделать? – робко поинтересовался Джон. Взгляда с портала он не сводил.

– Уконтропупить, Джонни. Предать перегною. Аннигилировать. СМЕРТЬ СГНИЁШЬ ЗДЕСЬ. Тьфу…

Я потряс Разрывателем, успокаивая его.

– А, – потерянно буркнул разбойник. – Понял.

Кнехт Арвен фон Гланц в погоню не спешил. Напряжение утекало.

– Зассал? – спросил я у сияния. – Где погоня? Что скажет дисциплинарный комитет, что ты так людей упускаешь, кнехт? МРАЗЬ СМЕРТЬ!

– Шестипалый осквернён, прикоснувшись к магии по своей воле, – сказал лежащий в углу Доббиан. – Мои братья не придут.

– Ах вот оно что, – скосил я на него взгляд, всё ещё ожидая преследователей. – Я‑то было подумал, что просто токсичный коллектив. Ты это, извиняй. РАСТОПЧУ ТВОИ ГЛАЗА! По–моему, тебя того, отчислили из рядов, с занесением.

Сквайр хмыкнул. Пошевелился, тщетно пытаясь устроиться поудобнее.

– Если судьба будет благосклонна ко мне, то, когда руки мои вновь будут свободны – я сверну твою шею, иноземец. Пусть даже придётся сделать это несколько раз – покоя мне не будет.

– Прикончить его, господин? – вкрадчиво спросила Мари. – Как посмевшего угрожать посланнику Еммануила.

Справа от меня перекрестился Тристан, и разбойница, вдогонку, тоже торопливо осенила себя знамением.

– Позволь, господин.

Это «господин» меня будоражило. Я почти повернулся к лежащему, краем глаза наблюдая за порталом. Ладно, допустим, Шестипалые не придут. Но ща как вломится какой Большак. Чего делать будем?

– Нет. Пусть живёт.

– Лучше убей, – сказал сквайр. – Я освобожусь. Вернусь к своим. И Рукоблуд узнает о том, что другие иноземцы проведали о порталах. А потом я возьму обет отыскать тебя и предать перегною.

Как мило.

– Ты мне нравишься, – признался я Доббиану. – Не говори так, не хочу отнимать лишние жизни. КРОВЬ СМЕРТЬ СУКА! Да, млять!

Я убрал Разрывателя. Присел рядом с пленным.

– Получилось некрасиво. Ты нёс службу и, верю, был правильным парнем. Но и мы не злодеи.

– Никто не мнит себя злодеем, творя бесчинства. У каждого есть оправдание, – фыркнул сквайр.

Я даже несколько опешил. Воин озвучил моё мировоззрение.

– Не стану с этим спорить. Ты прав. Но сейчас я стою перед сложным выбором. Отпустить тебя, хорошего парня, или убить, чтобы спасти других хороших парней. Понимаешь сложность?

В провале смотровой щели шлема не видно было глаз лежащего.

– Господин, позволь мне, – рядом со мною присела Мари, глядя на Доббиана. Почти коснулась моего уха губами. Я почувствовал тёплое дыхание. Сглотнул, отстранился. Поднялся на ноги.

– Выходим. Я нагоню, – хмуро сказал я товарищам. Вытащил простой меч, не Разрыватель. – Всё сделаю сам.

– Портал… – сказал Джон. – Что с ним делать?

– Идите уже…

Последней уходила Мари. Перед тем, как покинуть клеть, она положила мне руку на плечо, ободряюще.

– Давай, – подогнал меня Доббиан. Хороший, должно быть, человек. Сражающийся, а не бегущий. Которому просто не повезло оказаться в том злосчастном домике с порталом. Это ведь только в книгах герой снимает стражников чтобы добыть сокровище, а те просто персонажики, без имён, без семей, без стремлений.

На самом деле, в реальности, каждый человек живой. Плохой, хороший, он ведь когда–то был карапузом, которого обожали родители. Потом рос, набирался опыта, испытывал боль, счастье, мечтал, стремился, ломался. Терял хорошее в себе, борол плохое.

А потом хлоп, ради цацки ему перерезает горло ловкий вор и любимец женщин. Или выползший из портала шут.

Так, Егорка, ты чего–то не о том думаешь. Перед тобой человек, который сдаст найденный проход в лагерь Роттенштайна. Если уже не сдал, как это сделали разбойники За–за–заики в клановом чате. Вдруг и у Рукоблуда все Шестипалые в одном канале сидят.

Я поднял меч, глядя на лежащего передо мною воина.

– Быстрее, иноземец, – процедил тот.

* * *

Шёл дождь. Я подошёл к мокнущим под ним товарищам. Кони всхрапывали, переступая копытами. Молча взобрался на свою лошадь. Взял поводья.

– Ты всё правильно сделал, господин, – проворковала Мари.

Я промолчал.

Ну да, наверное, правильно. Правда, в темнице произошло не совсем то, чего ожидала маньячка. Я ж поехавший.

И, в конце концов, не зря же я заучивал эти грёбанные таблички. Пригодятся. Возможно, этот поступок был очень крупной ошибкой. Потому узнаю. Может, я, всё–таки, немножко Геральт?

Ладно, пренебречь, вальсируем.

Я пришпорил коня, вспомнил песенку из названий и открыл карту. Ну ка, покажи мне транспортную сеть Роттенштайна, дорогая.