Текст книги "Земли первородных. Избранницы (СИ)"

Автор книги: Юлия Терехова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

  Помыв посуду после ужина, я набрала снега в свой умывальный кувшин, стараясь при этом не отходить далеко от дверей, и ушла в свою комнату, прихватив из кухни пару свечей – ночи здесь были темные, и без свечей я рисковала отбить себе все ноги о ножки кровати или обжечься о чугунный бок печки. Засыпала я долго, ворочаясь в кровати и прислушиваясь к шагам в коридоре. Но горные охотники ложились рано, и скоро весь двор спал, погруженный в тишину зимней пограничной ночи. Я еще какое-то время посмотрела в окно, но звезды были закрыты тучами, и только зелено-желтый месяц порой выглядывал из-за облаков, напоминая неисправный фонарь, который то горит, то гаснет. Снилась мне в ту ночь полная ерунда: я в ярко-красной накидке с капюшоном убегала от охотника верхом на сером волке, прижимая к груди несколько увесистых поленьев...

***

  Несмотря на все мои опасения Курргх больше не появлялся в «Брюхе дракона», и спустя полторы дюжины дней я уже спокойно занималась своими обычными делами, решив похоронить неприятные воспоминания где-нибудь на дальних полках памяти.

  Я попросила у Эрхи лист бумаги и вела для себя календарь в уже привычных мне лунах и дюжинах первородных. Согласно моему календарю подходила к концу последняя восьмая дюжина Желтой луны. А значит в Акшинт-Аар вот-вот придет лето, и следующие семь дюжин дней ночами будет всходить Зеленая луна. Жаль только я это не увижу, подумала я со вздохом, но тут же взяла себя в руки и убрала лист обратно в сундук.

  – Соберись уже, нашла время распускать нюни, Ксандра, новое имя – новая жизнь. Не забывай об этом. Разноцветные луны и золотые глаза прекрасных лордов остались в прошлом. – и натянув теплый свитер, пошла вниз по лестнице, – а в настоящем у нас стирка. И довольно большая на этот раз.

  Как и предполагалось, стирка убила почти весь световой день. Замочив все белье в корытах, я наскоро помылась и, собрав изрядно отросшие волосы в некое подобие пучка, принялась застирывать кучи одежды. Я уже бросила считать количество вещей, которые перекидывала между корытами, когда спустя пару часов львиная доля работы была сделана. Оставалось лишь загрузить все белье в сани и отвезти на ярке до ближайшей полыньи, чтобы прополоскать. Подтащив корыта с бельем к двери бани, быстро вытерлась и оделась. Волосы еще чуть влажные, но от простуды спасал меховой капюшон, который мне выдала Эрха в первую дюжину дней, как я тут поселилась.

  Выйдя на улицу, быстро отыскала Эрху – троллиха стояла рядом с домом и с кем-то увлеченно беседовала. Настолько увлеченно, что на меня она обратила внимание, только когда я подошла вплотную и пару раз кашлянула, привлекая к себе внимание.

  – А, Ксандра. Закончила с бельем? – хозяйка двора теребила длинную косу, явно о чем-то размышляя.

  – Да, надо успеть прополоскать. Пока солнце не село, – я посмотрела на небо, до конца светового дня оставался час или чуть больше.

  – Ксандра, это Тартуш, он торговец, и сейчас сюда придет его караван ярков со специями и разными снадобьями. Но они идут дальше в сторону столицы, поэтому останавливаться не будут. – троллиху явно терзали сомнения: с одной стороны, надо было срочно полоскать белье, а с другой стороны маячила перспектива купить много редких здесь вещей.

  – Эрха, давай я одна съезжу на реку. – я махнула рукой в сторону ярка, уже впряженного в сани, и довольно фыркающего. – Он спокойный и меня слушается. Я справлюсь, а ты купишь, что хотела.

  Троллиха явно не хотела отпускать меня одну, но торговые караваны были здесь настолько редкими, что спустя пару минут я уже выезжала из двора на груженых корытами санях. Наша полынья находилась неподалеку, поэтому довольно скоро я уже привязывала ярка к ближайшей елке. Аккуратно подойдя к дыре во льду и убедившись, что лед и не думает трескаться, я освободила одно корыто под чистые вещи и начала полоскать постиранные вещи, по паре штук подтаскивая их к полынье. Радуясь своей сноровке и мысленно вручая себе орден почетного енота-полоскуна, я перетаскала уже почти все вещи, когда сзади хрустнула ветка.

  Вздрогнув от неожиданности, я резко обернулась, убеждая себя, что это всего-навсего ярк решил перебраться поближе к кустам, чтобы пощипать торчащие ветки с остатками прошлогодней листвы, а вовсе не горный барс, вышедший поужинать.

  Барса за моей спиной не оказалось, но зато обнаружился Курргх собственной персоной. Молодой тролль нагло восседал на санях, нахально скалясь и нарочито медленно рассматривая меня с головы до ног. От неожиданности я так и застыла над полыньей с мокрой тряпкой в руках. Холодная ткань обжигала руки, но сейчас было не до отмороженных пальцев. Внутренний голос истошно вопил, что надо бежать. И бежать как можно скорее. Быстро прикинув расстановку сил, понимаю, что бежать в сторону тарракши не выйдет – тролль перекрывает мне путь. И рванув туда, я попаду прямо ему в руки. А сомневаться в ловкости горного охотника не приходилось.

  – Надо же какая встреча, – делаю вид, что продолжаю полоскать белье и ничуть не испугалась, сама при этом пытаюсь продумать пути отступления. Путь назад на постоялый двор отрезан, за спиной длинное ледяное полотно реки, но соревноваться в беге с длинноногим троллем на открытом пространстве не самая разумная затея. Сбоку начинался лес, где опять же ждут не дождутся своего ужина горные барсы. И наверняка не они одни.

  – Ты не расплатилась по счетам, Ксандрррра, – пророкотал Курргх, скаля клыки и поднимаясь с саней, направляясь явно в мою сторону.

  – Не думала, что тролли такие мелочные, нельзя же постоянно цепляться за прошлое, – произношу я, стараясь дышать ровно и удерживая голос, чтобы тот не дал петуха. Тролль медленно и вальяжно направлялся ко мне. Еще пять шагов и он поравняется с полыньей. Стараясь не выпускать его из вида, корчу сосредоточенное выражение лица и, скрутив из мокрых штанов некое подобие жгута, аккуратно выжимаю лишнюю воду, чтобы мое горе-оружие стало чуть полегче.

  Три шага. Два. Стоит ровно напротив меня и довольно улыбается, понимая, что я как заяц, попавший в силки. Деваться мне особо некуда.

  – Ну что, упрямая девчонка, на этот раз бежать некуда. Да и защитница твоя занята делами, не успеет помочь. – тролль начинает расстегивать пуговицы на своем жилете, и я понимаю, что добром это все не кончится. Но прямо сейчас я даже замахнуться не успею, поэтому надо набрать в легкие побольше воздуха и превзойти саму себя.

  Умоляя удачу еще раз помочь своей бестолковой подопечной, кладу руку на грудь охотнику и произношу, стараясь смотреть ему в глаза:

  – А кто сказал, что я буду убегать?

  Курргх видимо не ожидал такого поворота событий, поэтому несколько опешил и пару секунд внимательно меня изучал. Кажется, мой спектакль не сильно удался, потому как тролль начал озираться по сторонам, решив вероятно, что я осмелела, увидев кого-то из знакомых. Воспользовавшись его заминкой, я хлестнула его по лицу мокрыми скрученными штанами и со всех ног рванула в сторону леса, петляя между деревьями как заяц. Сердце стучало в ушах, заглушая крики разъяренного тролля, но даже сквозь оглушительный стук я слышала, что звук его голоса становится все ближе. Запаниковав, я рванула прямо в гущу елей, отпихивая здоровые колючие лапы руками и еле разбирая, куда бегу. Ветки хлестали по лицу, путались в ногах, мешая бежать, цеплялись за одежду. Капюшон слетел с меня еще в первые секунды побега, пучок растрепался. Я неслась не замечая боли и не смотря под ноги, за что и поплатилась, споткнувшись о какую-то корягу и пролетев несколько метров кубарем по снегу. Судорожно вдыхая воздух и стараясь не всхлипывать от боли, ногу вероятнее всего я подвернула при падении, да и синяков насобирала, кувыркаясь по камням и веткам, попыталась встать на ноги, чтобы продолжить свой забег. Я успела опереться о корягу, когда меня подняли за воротник и тряхнули так, что я чуть не задохнулась на собственном свитере.

  – Сбежать вздумала, дрянь чистокровная? – глаза тролля горели ненавистью. А у меня мелькнула мысль, что зря я тогда Раймиира посчитала воплощением смерти. Моя смерть сейчас передо мной – с алыми от ярости глазами и таким же огненным ирокезом. Следующая мысль оказалась еще шальнее первой и, заранее попрощавшись со всеми, я рванула за кольцо в носу охотника.

  Тролль взвыл и выпустил мой воротник. Я попыталась встать, но тут же свалилась обратно, – нога не собиралась слушаться, отзываясь на любое движение острой болью в щиколотке.

  – Черт, я не хочу умирать, – я отползала в темноту за деревьями, бормоча ругательства и осознавая, что по лицу уже ручьями текут слезы.

  – Дррррряяяяянь, – раздалось над ухом, и меня отбросило на несколько метров.

  Лучше бы сознание потеряла, подумала я, потирая отбитый приземлением на какой-то корень левый бок, и отползая уже на спине.

  – Далеко не уползешь, змея, – оскалился тролль, справившись с приступом гнева, как назло кольцо от моего рывка осталось на месте, только тонкая струйка крови свидетельствовала, что я хотя бы попыталась отбиться.

  Курргх в мгновенье ока оказался надо мной, перехватив мои руки одной рукой, а второй рванул на мне жилетку так, что пуговицы разлетелись в разные стороны.

  – Пусти, не смей, – сипела я, потеряв от страха голос, пытаясь пинать его ногами, извиваясь как уж, и захлебываясь слезами, снова и снова крича единственное известное мне заклинание, – Айк, Айк, Айк.

  – Зови кого угодно, здесь тебя никто не найдет, – оскалился во все клыки тролль и свободной рукой больно сжал мой подбородок, – Ничего, скоро этот ротик будет кричать мое имя.

  Умирать, так с музыкой, решила я и в качестве последнего аккорда нагло усмехнулась, перед смертью все равно не надышишься, – Не дождешься, ничтожество. – и плюнула прямо в ухмыляющуюся морду охотника.

  И тут же зажмурилась, представив, что теперь последует сильный удар, и одновременно надеясь, что он меня вырубит из этой реальности, где находиться мне не хотелось категорически. Но вместо этого неожиданно стало легко, и руки, которые больше никто не держал, бессильно упали на снег.

  Решив, что вероятнее всего я уже умерла, открыла глаза и удивилась тому же пейзажу. Те же темные деревья, солнце уже полностью село, и лес погрузился в сумрак. Только уходящие ввысь ели мне теперь никто не загораживал своей клыкастой мордой. Приподнявшись на локтях, ошарашено осмотрелась по сторонам. Тот же лес, те же деревья, только какой-то темный ком в самой гуще леса.

  – Это наверное барс. Горный. И голодный. – заторможено начала рассуждать вслух. Резко накатила жуткая усталость, все тело ломило, щиколотка горела огнем, волосы мокрым комом облепили лицо, одежда насквозь промокла от валяний по снегу, и зубы уже начали отбивать нехитрый ритм. – А и пусть барс. Я больше не могу. Бежать не могу, ползти тоже. Могу только лежать, – последние слова уже смахивали на истерику, я судорожно всхлипывала и размазывала по лицу бегущие из глаз слезы, – Ааааайк, какого черта я такая дура? На карьярде не умерла, зато сейчас тут сдохну, как собака. Даже костей не найдут. – сквозь собственные всхлипы услышала приближающийся шорох со стороны деревьев, и на каком-то последнем рывке попыталась отползти, но тут же свалилась, скрученная резкой болью в ноге. Сосредоточившись на том, что меня сейчас должны убить, закрыла лицо руками и тихо заплакала, – Аааайк.

  – Шшшшшш, тихо, моя хорошая, я тут. Я с тобой. Все кончилось. Ты в безопасности.

  Не веря своим ушам, убираю руки от лица. Надо мной застыл златоглазый акши, закрывая все вокруг. Краем сознания понимаю, что у него снова рассыпались волосы, поэтому-то я и вижу только его лицо и горящие ярким золотом глаза, где теперь плещутся эмоции – волнение, страх, радость.

  – Айк, это правда ты? Или я все-таки умерла? – дрожащей рукой дотрагиваюсь до его лица, но оно никуда не исчезает, наоборот тепло в моей ладони свидетельствует, что я трогаю живое существо, а не мираж.

  – Это я, моя маленькая, правда я. – облегченно выдыхает лорд и начинает судорожно целовать мое лицо, не давая опомниться, – дурочка моя, как ты меня испугала. Я снова боялся опоздать... – шепчет Аллинар, покрывая поцелуями губы, скулы, нос, веки, мокрые от слез ресницы. – Не плачь, моя хорошая, не плачь, моя леди маленькая, тебя никто больше не обидит, обещаю.

  – Ты всегда мне это обещаешь, – улыбаюсь сквозь слезы, которые уже просто не остановить, – И ты никогда не опаздываешь. Айк, прости меня. Айк, я...

  – Шшшшш, все хорошо, славная моя, девочка моя ненаглядная. Не говори ничего, потом поговорим. Ты вся дрожишь и промокла. И снова вся в синяках.

  Меня бережно закутывают во что-то теплое и поднимают на руки, усталость накатывает как огромные волны. От пережитого мутит и начинает раскалываться голова. Ощущаю на лбу теплые губы Айка и сверху разносится тихое, – У тебя жар, милая, потерпи, скоро станет полегче.

  Пытаюсь бороться с головной болью, но сознание окутывает туманом, и только успокаивающий голос златоглазого лорда где-то рядом. – Спи, моя хорошая, тебе надо поспать. Я рядом, я никуда не денусь от тебя. Не бойся, Александра.

  После этих слов перестаю бороться с туманом, и он окружает меня, погружает в темный глухой кокон, где нет звуков, голосов и, главное, боли.

***

  Разлепив веки, разглядываю потолок. Вроде похож на мой, а не мой. Пока я пытаюсь сообразить, что не так с потолком, рядом зашевелились. Пытаюсь повернуться в сторону шороха, за что тут же ощущаю боль во всем теле. Ноет лодыжка, ей вторят ушибленные ребра, болят синяки и царапины.

  – Уфффф, – застываю на спине, стараясь не двигаться. – Черт, как же больно, – сквозь зубы цежу я.

  – Еще бы! Радуйся, что цела, – раздается откуда-то сбоку голос Эрхи. И она тут же склоняется надо мной, протирая какой-то влажной тряпкой проступивший на лбу пот и ласково гладя по голове. – Как мы за тебя перепугались, Ксандра. Он когда влетел на двор с рыком, что ты в опасности, я уж думала все, остались от тебя одни кости.

  – Кто влетел? – чего-то я уже совсем плохо соображаю, видимо меня часто бьют по голове в последнее время.

  – Как кто? Первородный твой. Глаза золотом пылают, сам на грани трасформации, видала я это как-то раз где-то в пограничных мирах, страшное зрелище, – согласно киваю, что тут скажешь, зрелище и впрямь пугающее, – и рычит на весь двор, где она.

  Я, затаив дыхание, аккуратно поворачиваюсь налево. Рядом спит Аллинар, он все-таки мне не приснился, не был плодом моего больного воображения. Медленно дотрагиваюсь до щеки, провожу кончиками пальцев по скуле. Глаза на миг открываются, на меня смотрит мутное золото, Айк что-то бормочет во сне и снова засыпает, положив на меня руку и припечатав ей к кровати.

  – Первый раз вижу акши в таком состоянии, – делится наблюдениями Эрха, пока я завороженно разглядываю спящего Аллинара.

  – В каком таком?

  – Ксандра, он тебя когда притащил, никому не дал к тебе близко подойти, сам отмыл, раны обработал, переодел и спать уложил. – до меня наконец дошло, что не так с комнатой, мы были не в моей каморке, а в самой большой комнате тарракши. – Сидел с тобой как сиделка, пока у тебя жар не стал спадать. И только тогда сам спать лег. Хотя неизвестно как на ногах стоял.

  – Эрха, сколько он не спал? – разглаживаю спутанные пряди у лба моего лорда, первый раз вижу, чтобы у него путались волосы.

  – Пару суток, пока у тебя жар не проходил. Сейчас уже сутки, как он спит. Чтобы первородный спал как убитый – мне страшно подумать, сколько он не спал до этого. – Эрха покормила меня бульоном и ушла заниматься делами, постоялый двор как обычно требовал постоянной заботы.

  А я, поерзав под тяжелой рукой, кое-как притиснулась к Айку и уткнувшись в грудь, вдыхая такой родной запах моря, пробормотала, что люблю его и никуда больше не убегу.

  – Я могу считать это обещанием? – раздалось у меня над ухом. Ох, и сколько он уже не спит, интересно. А я тут как влюбленная идиотка на него наглядеться надышаться не могу. Чувствую, как лицо заливается краской.

  – Саша, ну-ка посмотри на меня, – мотаю головой, пожалуй, я воздержусь. – Сашшша, повтори-ка снова, – с этими словами меня аккуратно перекладывают на спину, по пути перехватив ладони, которыми я хотела укрыться. Поднимаю глаза и утыкаюсь в напряженный золотой взгляд. А он действительно устал, только сейчас понимаю, как осунулось его лицо, отчего скулы проступили еще сильнее.

   – Айк, прости меня, – чуть слышно шепчу, не имея возможности вырваться из плена золотых глаз.

  – Я подумаю, – совершенно серьезно отвечает мужчина, – повтори, что ты только что мне тут шептала.

  Я уже, наверное, цвета помидора: – Я больше не убегу никуда. – еще тише шепчу я.

  – Это похвально, конечно, но я прошу повторить другое. – фууух, давай же соберись, сама же хотела поговорить с ним начистоту, сколько еще бегать можно, и, набрав в легкие воздуха, выпалила, – Я тебя люблю.

  Следующие секунды тянутся долго-долго, я слышу, как глухо колотится мое сердце, как пичужка в клетке, пока Аллинар молча разглядывает меня и с резким выдохом отпускает мои руки. Я правда не успела ими шевельнуть, как быстрым, но осторожным движениям меня переместили. И теперь я лежу у него на груди, а по моей спине под рубашкой скользят его ладони, выписывая какие-то узоры.

  – Леди моя непутевая, скажи мне, зачем ты убежала? – от движений его рук я постепенно теряю способность внятно соображать, но попытка сползти была прервана глухим рыком. Впрочем гладить меня перестали, видимо, поняв, что так связного ответа не дождешься.

  – Я знаю о твоей несостоявшейся свадьбе, – решительно сказала я, чувствуя как падает с плеч тяжелый камень, который я тащила столько дюжин дней.

  – О какой еще свадьбе? – Аллинар похоже искренне удивлен, что совершенно сбивает с толку. И трещит по швам моя уверенность, и тускнеет заготовленная речь, спокойная и твердая, а я сто раз ее репетировала, когда не могла уснуть. И конечно в своих мечтах я выглядела очень достойно, этакий благородный рыцарь ценой собственного разбитого сердца освобождает дорогу чужой любви. Все плачут, рыцарь гордо уходит в закат, занавес.

  А в реальности я полуголая, это ощущение пришло с опозданием, лежу на нем, и вместо четкого изложения фактов одного за другим, как в моем мысленном монологе, что-то невнятно мямлю: – Ну твоя помолвка с Малиссой Дарнант-Шиани.

  Айк внимательно разглядывает меня, наматывая на палец прядку моих волос. И притянув меня к себе за эту самую прядку, легко целует в нос, – я никогда не был ни с кем помолвлен, Саша.

  Пока я перевариваю услышанное, снова притягивает, целуя на сей раз в губы,

  – Кроме тебя, разумеется. Радость ты моя бестолковая. Почему ты вечно принимаешь решения, не посоветовавшись со мной?

  – Но я же видела как ты реагировал на ее имя? Ты чернила пролил тогда, – тихо добавляю я, понимая, что как-то моя до этого стройная теория на глазах рассыпается хлипким карточным домиком.

  – Александра, – ой, он злится, – то есть какие-то пролитые чернила послужили причиной для побега? – а мне снова стало обидно, почему я всегда дурой оказываюсь в итоге.

  – Нет, не чернила, – добился, меня прорвало, на глазах закипели слезы обиды, – прекрати меня считать идиоткой. Я не знаю, что ты ко мне чувствуешь, я как на вулкане с тобой жила. Не знаешь, чего ждать, то притянешь, то оттолкнешь, то целуешь, то о чувстве долга говоришь. Тут во что угодно поверишь. – верчусь как уж на сковородке, всхлипывая от обиды и боли в ребрах.

  – Шшшшш, хватит ерзать, – меня быстро спеленали, припечатав обратно к кровати и нависнув надо мной, лишая всякой возможности выскользнуть. – Прости за то что молчал, я думал у меня все и так большими рунами на лбу написано. Я не хотел на тебя давить, боялся испугать, – недоверчиво смотрю в золотые омуты, которые согревают и обволакивают, вытесняя всю печаль, – Хотел чтобы ты привыкла ко мне, начала доверять.

  – Да я вроде всегда тебе доверяла. – Аллинар только фыркнул, целуя в висок, судя по легкой боли, там у меня тоже синяк.

  – Конечно, доверяла, на карьярд, видимо, от большого доверия собралась. – да, а правую скулу можно целовать, там синяков нет.

  – Я ждала, я честно ждала, сколько ты тогда сказал, просто я испугалась, что не дождусь, – поморщилась от боли, а вот на левой скуле синяк или царапина. Представила, как я должна выглядеть с такими побоями, – Айк, я же вся в синяках, – попыталась укрыться одеялом, но мне не дали.

  – Я в курсе. И вот что, моя леди, – Аллинар был очень серьезен, я испуганно таращилась на него из-под одеяла, которое удалось натянуть только до носа. – По возвращении ты снова под домашним арестом. – горестно вздохнула, – И комнаты у тебя теперь нет.

  Я даже одеяло выпустила от возмущения, – Айк, ну это уже перебор, где я спать буду? На полу?

  – Саша, запомни и запиши, если понадобится, – лицо Айка было настолько близко, что я кроме его глаз ничего не видела, не в силах ни отвернуться, ни пошевелиться, – отныне и всегда ты спишь со мной. – и видимо, чтобы я точно все поняла без искажений, – и не только спишь. Ты моя жена во всех смыслах этого слова, поняла? – ошарашенно киваю в ответ, не надеясь на собственный голос.

  – Поспи, тебе надо быстрее выздоравливать, – неожиданно закончил свою проникновенную речь Аллинар, укладывая меня в кольце своих рук, и пробормотал мне в волосы, – а то я так с ума с тобой сойду, я тоже не каменный, знаешь ли.

  То ли он все-таки немного поколдовал, то ли у меня от последних передряг и эмоционального напряжения села батарейка, но уснула я почти моментально.

  В этот раз просыпаться было не больно, видимо он меня во сне как-то энергетически подлечил: ребра не ныли, левая скула, еще недавно саднившая, теперь не вызывала никаких неудобств, хотя я лежала, буквально зарывшись лицом в грудь Аллинара. Осознаю, что раньше как-то не обращала внимания, что у акши нет растительности на теле. Хотя кто же может поручиться за все тело, а без одежды я его еще не видела, понимаю, что снова предательски краснею.

  – Саша, я в курсе, что ты не спишь, – рокочет над ухом довольный и явно отдохнувший Айк, – и о чем ты таком думаешь? Мне нравится твой эмоциональный фон. – а у меня сейчас пар из ушей пойдет.

  – Ни о чем не думаю. Сплю. – да, ври больше, а голос охрип видимо со сна.

  – Вот как, – протянул задумчиво Аллинар и поднялся с кровати. Набралась смелости и вынырнула из-под одеяла, за окном стояла глухая ночь, видимо проспали мы то ли сутки, то ли больше. Щелкнула задвижка дверного замка, а я уставилась на подошедшего акши как кролик на удава.

  – Айк, я... – боже, теперь я пищу. И дрожу как лист осиновый. Мамочки, у него и правда в темноте глаза светятся.

  – Не бойся, моя леди, – из рубашки меня вытряхнули так быстро, что я даже пискнуть не успела, – Моя маленькая, несносная, неугомонная, – я поняла, что прижата к кровати этим огромным и сильным мужчиной и снова не могу оторвать от него взгляд. – Моя несравненная, непокорная, нежная, любимая девочка.

  Его губы нашли мои, и мир полетел в тартарары, а время остановилось. Не было больше миров и порталов, первородных и людей, карьярдов и долгов чести. Остались лишь он и я, его вселенная стала моей, а моя – его. Я зарывалась пальцами в шелк его волос, а он что-то шептал на неизвестных мне языках, изучая руками и губами изгибы моего тела. От нарастающего желания я дрожала и изгибалась, остро реагируя на касания и поцелуи, казалось, тело раскалилось до предела и готово взорваться, если он не погасит, не заберет себе часть моих чувств и эмоций.

  – Айк, – простонала я его имя, и все закружилось в каком-то диком ритме, мы то замирали, то наращивали темп, я уже не отличала, где он, а где я, мы были одним целым, это было таким правильным и таким естественным, что было непонятно, почему мы так долго ждали. Я шептала его имя и кричала, и снова звала, задыхалась, ловила губами его губы и жадно целовала, снова и снова, пока не взметнулась волной восторга и обессиленная упала в надежные объятия своего удивительного мужчины.

  Я лежала в кольце его рук и думала, что, наверное, меня все-таки хорошенько приложили головой о какую-то корягу и все произошедшее сейчас, не что иное, как плод моих больных фантазий. Провела кончиками пальцев по груди своей 'фантазии', выводя знак вопроса, но завершить свой шедевр нательной живописи мне не дали, уложив к себе на грудь и удобно расположив свои руки на моей пятой точке, и точно так же начав выводить на ней какие-то узоры. Уставилась в смеющиеся золотые глаза Аллинара:

  – Айк, это же не сон сейчас был?

  – Не сон, смешная моя девочка, но если сомневаешься, можем повторить для закрепления... событий в твоей памяти... – мужчина чмокнул меня в нос и отвел от лица прядку, все время норовившую упасть на глаза.

  – Айк, а ты мне так и не сказал, что ты ко мне чувствуешь... – прошептала я, растянувшись на своем драконе.

  – Да уж, лучше проясним это раз и навсегда, во избежание всяких недоразумений, – спокойно протянул Аллинар, а я напряженно всматривалась в его лицо, не совсем понимая, чего сейчас ожидать. Откуда-то из закромов подсознания вылезла паника и начала нашептывать, что рано я обрадовалась, сейчас мне пропоют что-нибудь жизнеутверждающее про долг и честь и нерушимые обещания, и моя лав стори закончится тут же, не успев и начаться. Впрочем впасть в уныние мне не дали, Айк резким движением сел на кровати, усадив меня перед собой.

  – Я уже понял, в чем была моя главная ошибка – я не учел, что ты не акшиани, а человек. И тем более из другого мира. Поэтому там, где другие первородные все поняли давным-давно, для тебя все было покрыто мраком... – я лишь кивнула, не решаясь перебивать, – мы редко говорим о своих чувствах, но это сразу становится понятно по нашим поступкам и отношению. Саша, акши никогда не будет злиться из-за кого-то, кто ему безразличен или переживать по его поводу. Мне было бы абсолютно все равно, случись что с кем-то иным, но я хотел оторвать твою бестолковую голову, когда узнал, что вы с Женей рванули из города, не зная ни дороги, ни правил выживания в нашем мире. Да, я не сразу понял, что ты – лучшее, что могли мне подарить миры и этот договор хранителей, но я бы никогда не стал беситься, если бы ничего к тебе не чувствовал. Я не привык много говорить о своих чувствах, но лучше уж я объясню все прямым текстом, чтобы ты снова не наделала глупостей.

  Тут я по-моему дышать перестала от волнения. А Аллинар нежно погладил меня по щеке и произнес, не переставая смотреть прямо в глаза:

  – Я тебя очень люблю, моя маленькая леди, я боялся испугать тебя и оттолкнуть. И ты представить себе не можешь, что я почувствовал, когда перестал ощущать тебя в нашем мире.

  Я смотрела в свою персональную вселенную цвета меда, только теперь там плескался такой коктейль эмоций, что в горле встал ком, а на глазах выступили слезы. Поспешно уткнулась лицом в грудь своего дракона, потому что слезы останавливаться не собирались. Эмоции рванули наружу прорвавшейся плотиной, а Айк тихо шептал разные нежности и баюкал меня в своих объятиях.

  – Айк, я тебя тоже очень люблю, мой дракон, – прошептала я, когда слезный поток иссяк.

  – Пообещай, что больше никуда не исчезнешь, – потребовал Айк, целуя мокрые от слез глаза.

  – Обещаю, – счастливо шептала я ему, но тут память подбросила ложку дегтя в нашу бочку меда, – Айк, я.. я нечаянно. Прости! Я правда не хотела, чтобы так вышло, – затараторила я что-то несвязное.

  Черная бровь изогнулась в удивлении, а я в который раз убедилась, что красноречие явно не мой конек. Поэтому, сделав глубокий вдох и выдох, начала еще раз, но уже не перепрыгивая с мысли на мысль.

  – Айк, я потеряла твою родовую реликвию. Не то, чтобы потеряла, так вышло, что меня обокрали, я, правда, думала ошейник как-то сработает, а он почему-то не сработал... В общем, я виновата, прости, пожалуйста. – покаялась я.

  – Я в курсе, вообще-то. Дракон в сумке, – мужчина кивнул в сторону стула, на котором висел какой-то кожаный мешок.

  – А почему он не сработал? Не защитил меня?

  – Он защитил. Ожерелье смогли снять, лишь принеся клятву, что не причинят тебе зла. Потому тебя просто подкинули в трюм одного из отходящих судов. Они только не учли, что родовые реликвии также можно найти по зову, как и тебя по метке.

  Я посмотрела на левую руку: теперь от запястья до локтя ее обвивал черный с золотом дракон, а ничего так, подумала я, несмотря на величину, узор вышел изящным – издалека, наверное, смотрится как замысловатый браслет. Интересно, что стало с незадачливыми похитителями моего ошейника, наверное, ничего хорошего, высказался внутренний голос, а я решила, что это можно будет уточнить при случае, сейчас мне было абсолютно все равно.

  – Это чтобы во всех мирах найти смог. Наверняка. – усмехнулся мужчина, видя, как я с интересом разглядываю 'обновку'.

  – За ожерелье простишь? – уточнила я, вдоволь налюбовавшись новой меткой.

  – Смотря что мне за это будет, – лукаво протянул Айк, притягивая меня к себе. – Мне нравится этот мир, тут очень длинные ночи, моя леди...

  – Тогда может задержимся на пару дней, мой лорд? – улыбнулась я, глядя в разгорающееся пламя в золотых глазах своего дракона и мысленно благодаря хранителей всех миров за этого мужчину, стоившего всего, что произошло со мной за последний год, и почему-то была уверена, что где-то далеко на Земле многоликая Терра сейчас тоже улыбается, радуясь за своего непутевого ребенка, обретшего, наконец, свое счастье.

Эпилог.

  Я еще раз оглядела себя в зеркале: русые волосы, которые уже доходили до пояса, были перехвачены золотой лентой, вместо ставшего уже привычным платья – свободная расшитая рубашка, заправленная в пышную цветастую юбку. На запястьях и щиколотках звенели тонкие браслеты – ни дать, ни взять цыганка, рассмеялась я своему отражению.

  Долго разглядывать себя не было времени, послышались первые удары барабанов. Главное события праздника урожая началось – Наварташ требовал избрания пары. И я вместе с другими девушками вступила на деревянный помост, растворяясь в звуках музыки. Она подхватила и закружила, а я отключила голову и влилась в ее поток, становясь с ней одним целым. Вокруг звучали барабаны, пела волынка, кружились оборотни, мелькали ленты я перья, а я танцевала так, как никогда до этого. Это был танец жизни – казалось, музыканты все обо мне знали, а теперь спешили рассказать мою историю всем вокруг: историю о путешествии сквозь миры, о горе и радости, о поражениях и победах, о карьярде и шрамах, о выборе и его последствиях, и о том, ради чего я бы, не раздумывая, повторила все снова.