Текст книги "Земли первородных. Избранницы (СИ)"

Автор книги: Юлия Терехова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

  Когда она вернулась из дома, неся в руках поднос с глиняными графином и кружкой, я успела рассмотреть мою неожиданную спасительницу. Невысокая, как и все гоблины, с густыми темными волосами, уложенными в косы вокруг головы, большой горбатый нос и непропорционально огромные острые уши. И глазки, сверкающие как черные бусинки. Одета, как и многие встреченные мне на пути местные жители, в длинное до пят голубое платье из грубой материи, подпоясанное синим шнурком, на ногах кожаные сандалии. Пока я разглядывала наряд хозяйки дома, прикидывая, как в нем наверное комфортно по сравнению с моим собственным, гоблинша налила в принесенную глиняную кружку ароматный напиток.

  – Человеческая женщина пить. – и настойчиво протянула мне.

  Пить, так пить, подумала я, послушно отпивая из кружки приторно сладкую, но прохладную жидкость. В голове проносились то отрывки из «Алисы в стране чудес» с призывами «выпей меня», то русские сказки с противоположным посылом – «не пей, козленочком станешь», но жарко было невыносимо, и я быстро осушила кружку до дна. Улыбнувшись, протягиваю кружку обратно пожилой женщине, думая, что мне все-таки пока определенно везет, когда вдруг случилось неожиданное.

  Сквозь уже высохшую на жаре льняную рубашку полыхнули золотом глаза дракона. Поспешно заслоняя ожерелье рукой, ловлю явно заинтересованный взгляд гоблинши и понимаю, что все-таки с мыслями про удачу я поторопилась. Веки наливаются свинцом и меня затягивает в темное болото сна. Сквозь надвигающийся сон я где-то вдалеке слышу свой собственный голос, зовущий Аллинара, и треск разбитой кружки, упавшей на каменный пол дворика.

***

  Очнулась я в полной темноте, лежа на чем-то жестком и, судя по моментально занывшим плечам, со связанными руками. По уже отработанной привычке быстро считаю до десяти, чтобы не заплакать от страха или не закричать, постепенно успокаиваясь и прислушиваясь. Судя по кромешной темноте, на глазах какая-то повязка или мешок, шевелю руками и ногами, тело ломит от сведенных мышц, значит связана по рукам и ногам, причем довольно давно, раз мышцы успели так затечь. Но с удивлением понимаю, что на шее до сих пор тяжелым обручем свернут дракон.

  Пока я шевелилась в безуспешных попытках выпутаться, вокруг послышались голоса. Уже знакомый хрипловатый голос хозяйки, которая меня опоила снотворным, и два других – явно мужские. Все говорили на местном наречии, судя по интонациям, шел ожесточенный спор.

  Когда голоса стали звучать прямо над головой, спор неожиданно утих. Пожилой мужчина, как я предположила по его голосу, что-то сказал своим подельникам, те почему-то замолчали. Меня ткнули в руку чем-то острым, от неожиданности я дернулась и вскрикнула.

  – Леди проснулась, надо же, – тот же пожилой голос заговорил уже на общем наречии. – На что зачаровано твое ожерелье, девочка? Отвечай мне, и не ври, дитя мое, тебе же хуже будет.

  После этих слов я почувствовала снова укол чем-то острым в руку и явное шевеление дракона на шее. Слова Варда про испепеление врагов проносились в моей голове, но внутренний голос одновременно с ними противно пищал о том, что реликвия может и не успеть с защитой. И останутся от такой бестолковой беглянки рожки да ножки. Ну и ожерелье впридачу. Поэтому взвесив все за и против, честно отвечаю:

  – Ожерелье зачаровано на мою защиту. Персонально на меня. Поэтому вам лучше меня отпустить. Магия чистокровных акши, – и, немного подумав, добавила, – К тому же ваших лиц я не видела, так что просто сделаем вид, что ничего не было.

  Мой собеседник быстро перевел все сказанное на местный язык. Гоблинша явно не была согласна с моим последним доводом, потому как теперь ее хриплый голос переходил временами на визг. Но судя по тому, что дракон на шее перестал шевелиться, от мысли причинить мне вред они все-таки решили отказаться.

  – Мы поняли тебя, девчонка, – почему-то от его слов мне стало не по себе и по спине пробежал холодок, – Будет урок такой глупой чистокровной женщине и высокомерному акши, отпустившего свою девчонку гулять в такой безделушке. Никогда не недооценивай мастера мага.

  Дальше его голос зазвучал нараспев, напоминая какую-то молитву. А я поняла, что в который раз погружаюсь в сон. Остатками разума я пыталась воззвать к дракону, но этот странный и своенравный питомец меня не слушался и не сжигал всех обидчиков в праведном гневе.

  – Как же так, Вард же никогда не ошибался, – с этой мыслью я снова выпала из реальности.

***

  Пробуждение оказалось быстрым и весьма болезненным. Я явно с размаху приложилась плечом о что-то очень жесткое. Взвыв от боли, свернулась калачиком, восстанавливая в памяти по кусочкам картинку последних событий. Осознаю, что я все-таки жива и даже не связана, быстро ощупываю себя на предмет возможных увечий, с тихим стоном облегченно закрываю глаза – вроде все в порядке, ничего не сломано, только ушибленное плечо ноет.

  Руки и ноги теперь свободны, поэтому усаживаюсь на пол и пытаюсь оглядеться. Я сижу в полной темноте на грубом деревянном полу. Немного отдышавшись, понимаю, что ощущение качки все-таки не является последствием заклятия усыпления, а пол действительно ощутимо качается. Решаю положиться на обоняние и, закрыв глаза, вдыхаю запахи: отчетливо пахнет деревом, какой-то едой, вероятно, вяленым мясом, солью, – морем, осеняет меня. И тут где-то слышится приглушенный плеск, – выходит, я снова на корабле.

  Вспоминаю о своем нашейном питомце и поднимаю руки к шее, в следующее мгновенье сердце пропускает удар, – ожерелья на мне больше нет. Хочется одновременно плакать от радости, что жива, и выть от тоски, что у меня украли родовую реликвию дома Даргонт-Акш.

  – Вот тебе и охранное ожерелье, – вслух произношу я хриплым из-за пересохшего горла голосом, – Аллинар теперь меня собственноручно сожжет в пламени, скорее всего даже не меняя ипостаси.

  Тут корабль качнуло так, что я отлетела назад и вновь приложилась многострадальным плечом о что-то твердое. Заскулив от боли, нащупываю какую-то вертикальную палку, о которую я и ударилась. Полностью потеряв всякую ориентацию в кромешной темноте, вцепляюсь в спасительную деревяшку, чтобы не улететь в другую сторону при новом ударе волны о борт. Судя по усиливающейся качке, мы движемся в эпицентр шторма.

  Виски начинает сжимать тугим обручем, желудок сводит как на американских горках, – понимаю, что я снова попадаю в переход сквозь портал миров, но на этот раз нет ни магии, ни спасительного снотворного. А только я наедине со своим неприспособленным к прогулкам между мирами организмом: органы внутри меня явно спешат поменяться местами, а голова готова взорваться от боли. Тупая ноющая боль сменяется острыми приступами, когда каждый вдох причиняет боль, а я теряю счет времени, вцепившись в деревяшку руками и ногами. То, что мы миновали переход, я поняла лишь когда боль стала отступать, возвращая все остальные чувства и ощущения. Рот был заполнен чем-то вязким и соленым, с каким-то тупым оцепенением понимаю, что это я так сильно искусала губу, и во рту моя собственная кровь.

  Неожиданно послышались глухие шаги совсем рядом, и с режущим уши скрежетом распахнулась дверь в трюм, в котором я так и сидела, обнимая свою спасительную палку. Яркий солнечный свет ослепил меня на минуту и, когда я, восстановив зрение, посмотрела перед собой – напротив меня стояло четверо высоких мужчин. Именно так Вард, помнится, и описывал троллей. Высокие, зеленокожие, ростом с акшиани, с очень длинными руками, на которых было по четыре пальца. Мужчины все как один носили ирокезы совершенно невообразимых цветов, а их длинные острые уши были усеяны кольцами, как и губы, которые едва прикрывали длинные клыки. Глаза, похожие на человеческие по форме и круглым зрачкам, у всех четверых были ярко-красного цвета. И все четыре пары глаз сейчас уставились на меня.

  А я, оглядев вошедших и заметив у каждого по здоровому гнутому кинжалу у пояса, поняла, что удача просто забыла о моем существовании и скорее всего потеряла меня среди миров. И тут я, наконец, сделала то, что никак не удавалось мне с момента побега из Акшинт-Аара, – я в голос разревелась, уткнувшись лицом в ладони, в красках представив свою дальнейшую судьбу.

***

  Спустя час я сидела в каюте капитана, укутанная в стеганое одеяло, сжимая в руках жестяную кружку с каким-то горячим и явно алкогольным напитком. Истерика практически прекратилась, оставив после себя икоту и припухшие глаза. В остальном же все оказалось совсем не так печально, как я себе напридумывала.

  Как выяснилось, корабль, на который я попала, только что вынырнул из портала в Приграничье – далеком и суровом мире, практически лишенном магии. Из-за крайне сурового климата этого мира, в котором почти круглый год царила зима, жили здесь преимущественно горные тролли – неприхотливые существа, легко переносящие как мороз, так и жару.

  Как мне объяснил капитан Каргуш, он направлялся в бухту Северная звезда, как обычно привозя в Приграничье овощи и ткани из Картаната и других миров, там он собирался простоять в гавани дюжину дней и двинуться обратно, уже с грузом мехов и драгоценных камней – основными ресурсами этого сурового края.

  Каргуш, судя по всему с женщинами имел дело часто, да и мое происхождение его не особо интересовало, тогда как четырех вошедших в трюм громил я умудрилась своими слезами повергнуть в состояние паники. Увидев рыдающую в голос меня, они заговорили все разом и, натыкаясь друг на друга, убежали вон из трюма, продолжая что-то кричать на бегу. Вернулись весьма оперативно, ведя за собой, как потом оказалось, капитана, который, моментально оценив ситуацию, что-то рявкнул, заставив их разом заткнуться, а затем осторожно и медленно двинулся ко мне, пытаясь меня успокоить. Перебрав кучу языков, он все-таки добрался до единого наречия, и на его: «Не бойся меня, маленькая женщина, тебя никто не обидит на моем корабле», я просипела сквозь слезы, что меня уже обидели и теперь я готовлюсь умирать.

  Обрадовавшись, что общий язык он все-таки со своей странной находкой нашел, Каргуш подхватил меня на руки и куда-то понес, продолжая утешать и рассказывать, что теперь все хорошо, и меня обязательно вернут домой к родным. На этих словах я разрыдалась еще громче, поэтому остаток пути до каюты капитан уже бежал, спеша скрыть меня от любопытных глаз, дабы не сеять на корабле лишнюю панику.

  И вот я сижу, укутанная в одеяло, и пью что-то теплое и весьма крепкое, пытаясь подавить икоту и связно отвечать на вопросы, которые все задает и задает капитан. Мое имя он спросил еще в начале нашей беседы, и теперь я стала Ксандрой, поскольку начало имени потонуло в потоке слез. А успокоившись, я решила уже не исправлять ситуацию, Ксандра – тоже хорошее имя. Какая разница, как меня теперь зовут. Новая жизнь – новое имя.

  – Значит, на тебя напали и ограбили в Картанате? – Каргуш внимательно смотрит на меня, теребя внушительных размеров кольцо в правом ухе. Сумку мою в трюме найти не удалось, несмотря на то что двое матросов потратили на это практически весь прошедший час.

  – Угу, – хмыкаю я, разглядывая темно-красную жидкость на дне кружки, – Мне стало плохо от жары, а потом меня чем-то опоили. Очнулась уже тут и без сумки... – лишние подробности об украденном ожерелье далеко не последнего рода акшиани решаю опустить.

  Тролль в который раз заводит лекцию о том, что такой маленькой девушке нельзя путешествовать одной. Тем более чистокровной, слабая же совсем! – восклицает он в конце, а я еще внимательнее утыкаюсь в содержимое кружки. Надоели они уже мне все напоминать о моем происхождении. Не умерла же еще, значит не такая и слабая.

  Заметив мой мрачный вид, капитан решил сменить тему: – Голодная?

  – Очень, – честно отвечаю я, понимая, что судя по ощущениям уже и правда давно не ела. – А какой сегодня день? – решаю уточнить, сколько длилась моя вынужденная диета.

  – Так, если ты говоришь на едином, значит тебе нужно исчисление первородных и соседних с ними миров, так? – киваю в ответ, – Восьмой день Пятой дюжины Желтой луны, – отвечает тролль, немного подумав.

  Восьмой день... В Картанат мы прибыли на утро седьмого, значит в вынужденном забытьи я провела почти сутки.

  Пока я считала, в дверь негромко постучали, и вошедший матрос поставил передо мной миску с ароматной похлебкой. Похлебка была волшебная – горячая, немного острая, я так и не поняла, из чего она была приготовлена, но это было совсем неважно. Уничтожив принесенную порцию за пару минут, я блаженно откинулась на стуле.

  – Да, действительно голодная, – констатировал Каргуш, до этого с умилением доброго дядюшки наблюдавший за моей трапезой. – К вечеру прибудем в Северную звезду. Там отведу тебя к начальнику порта, решим, как возвращать тебя домой.

  На этих словах я снова уткнулась в уже пустую кружку, съежившись под накинутым на плечи одеялом. Тролль не упустил из виду изменения моего настроения:

  – Ксандра, ты не хочешь возвращаться домой? – отрицательно мотаю головой. – Тебя там обижали?

  – Нет, – улыбаюсь я, поднимая на капитана глаза, – Просто так надо. Я не вернусь. – в который раз за последний час порадовалась, что гоблины сконцентрировали все свое внимание на ожерелье и не догадались размотать кожаную повязку на моем левом запястье, так надежно прячущую метку.

  Каргуш на какое-то время задумался, по привычке теребя кольцо в ухе, затем утвердительно хмыкнул, явно что-то решив для себя.

  – Ну что ж. Твое решение, Ксандра. – он подлил мне горячего напитка. – Но к начальнику порта все равно отвести надо. Он фиксирует всех прибывающих и отбывающих.

  – Хорошо, Каргуш. Надо – так надо. – широко улыбаюсь огромному троллю.

  – Так, ну с этим вроде бы решили. Теперь осталось придумать, во что бы тебя одеть, – и отвечая на мой вопросительный взгляд. – Мы возвращаемся в зиму, Ксандра, в весьма суровую Приграничную зиму.

***

  Уже на закате мы подходили к пристани. Северная звезда сильно отличалась от увиденных мною ранее портов. Зимняя бухта напоминала деревеньку на берегу моря. Пара простых бревенчатых причалов и совсем мало сооружений. Ни торговых рядов, ни снующей толпы на берегу. Только пара крепких деревянных изб светились окошками чуть поодаль.

  Я стояла на палубе и ждала, когда установят трап, чтобы спуститься вниз вместе с капитаном. Каргуш умудрился найти какой-то овечий тулуп подходящего размера и шерстяную, местами дырявую, шаль. Это все было надето на меня, и одобрено чуть ли не всей командой, которая к вечеру уже меня не пугалась, а наоборот, подходили и пытались подбодрить или рассмешить. Вероятно, капитан рассказал им историю об обманутой и обворованной гоблинами путешественнице. Мне даже сумку нашли, изрядно потрепанную, но еще весьма крепкую, в которой теперь лежали леденец и яблоко, заботливо принесенные мне матросами.

  Я смотрела на деловито снующих по палубе матросов и размышляла о том, что из истории с гоблинами я вышла с не самыми ужасными потерями: украли сумку, в которой находились все мои вещи и львиная доля остатка денег, и ожерелье, а больше, что удивительно, с меня не сняли ничего. Поэтому у меня даже осталась пара золотых и немного серебряных монет, припрятанных за поясом брюк.

  Каргуш наотрез отказался брать с меня деньги за проезд, отрезав, что отдам, если решу вернуться к семье. А так, мол, мне и самой будет на что потратить. Последние слова он сопроводил красноречивым взглядом на мои легкие кожаные сапоги, которые прекрасно подходили для мягкой весны Акшинт-Аара, но явно были бесполезными в Суровом приграничном климате.

  Пока я изучала окрестности, все было готово для того, чтобы спуститься на берег. Помахав команде на прощание, я двинулась вслед за капитаном в сторону одной из избушек, замеченных мною еще с корабля. Путь был совсем недолгим, но его хватило, чтобы я быстро ощутила на себе всю прелесть местной зимы. Если верхняя часть туловища еще была более-менее согрета овечьим тулупом и шерстяной шалью, то нижняя часть моего наряда явно подводила. Сквозь тонкие штаны я кожей ощущала ледяные порывы ветра, а сапоги моментально промокли, когда я неосмотрительно шагнула в лужу талого снега, и теперь каждый мой шаг сопровождался хлюпаньем. «Только заболеть мне и не хватало для полного счастья,» – подумала я, шагая вслед за долговязым капитаном, стараясь не отставать и по возможности избегать луж и сугробов.

  Мы как раз подходили к избе, когда дверь отворилась и нам навстречу вышел высокий тролль. Он обменялся с Каргушом парой фраз и удивленно уставился на меня. Вероятно, гости не часто прибывали в Приграничье. Еще несколько фраз капитана, произнесенных на местном наречии, в котором, как я успела заметить еще на корабле, преобладали рыкающие глухие звуки. Начальник порта, а это по всей видимости был именно он, еще раз внимательно меня оглядел с головы до ног и утвердительно хмыкнул.

  – Ксандра, это Туршхан, начальник порта. – представил мне собеседника Каргуш, – я ему рассказал о твоих злоключениях. И объяснил, что ты собираешься остаться здесь. – согласно киваю в ответ.

  – Ксандра, мой дом – ночлег. – на ломаном едином наречии произнес начальник порта, указывая на дом. Я вопросительно уставилась на капитана:

  – А Вы?

  – Проходи, – подтолкнул меня в дом Каргуш, заходя вслед за мной, – Я потом вернусь спать на корабль, а тебе негоже с командой спать.

  Я огляделась: мы вошли в нежилую часть избы, которую я, вспоминая уроки истории, назвала про себя сенями. Здесь стояло несколько пар теплых сапог, похожих на валенки, но явно сшитых из кусков какого-то меха, висели на гвоздях тулупы разных размеров. Один, судя по украшавшей его вышивке, принадлежал женщине. Вдоль стен стояли крепкие деревянные лавки. На них стояли ведра, полные снега. Видимо, воду тут запасали так же, как и когда-то на моей исторической родине.

  Долго осматриваться мне не дали, хозяин дома открыл дверь в жилую часть дома, а капитан сноровисто вытряхнул меня из тулупа и шали. Стянув мокрые сапоги, я вошла вслед за троллями внутрь, оставляя за собой дорожку мокрых следов.

  Жилое помещение представляло собой большую квадратную комнату с огромной печью по центру. Из-за печи показалась троллиха, приветливо что-то сказала Каргушу, и удивленно замерла, разглядывая меня. Женщины-тролли оказались такими же высокими, как и мужчины, с такими же красными глазами и острыми ушами. Волосы у хозяйки дома были красивого темно-зеленого цвета, заплетенные в множество косичек. Уши были усеяны кольцами, в довершение всего внимание приковывало внушительное кольцо в носу. Одета она была в брюки из плотной и грубой на вид ткани и теплый вязаный свитер с горлом, на ногах вместо домашних туфель были шерстяные носки.

  По всей вероятности, пока я изучала троллиху, она была занята тем же самым, и ее результаты увиденного совершенно не впечатлили, потому как в следующую минуту она разразилась длинной тирадой на своем языке и ушла куда-то вглубь комнаты, скрывшись за печью.

  – Каргуш, может я все-таки на корабле переночую, – неуверенно начала я, обращаясь к капитану, но тот лишь ободряюще похлопал меня по плечу.

  Тут вернулась хозяйка дома, неся в руках ворох одежды. Каргуш что-то затараторил на тролльем, поминутно вставляя в речь мое имя, хозяйка дома внимательно выслушала его и обратилась ко мне уже на едином наречии:

  – Ксандра, это, – протягивая мне ворох и явно пытаясь подобрать нужное слово, – брать. Твоя одежда – плохо. Болеть. – втягивая носом воздух, – Слабая. Чистый человек. – и немного подумав, – Редкость.

  Мне вручили ворох одежды и запихнули за печку переодеваться, сама же хозяйка, которую, как потом выяснилось, звали Гаррта, усадив мужчин за стол, принялась колдовать над ужином. Я присоединилась к остальным спустя несколько минут, переодевшись в сухие и теплые вещи. Теплые штаны были мне сильно велики, но ситуацию спас мой верный пояс, который в ходе моих приключений изрядно запылился и потускнел, и теперь на нем практически не видна была магическая вышивка. Сверху на свою рубашку я натянула теплый свитер, в котором я, наверное, напоминала печального Пьеро. Он болтался мне до колен, а рукавами я могла легко подметать полы. Подвернув их насколько было возможно, я закончила переодевание, натянув на ноги шерстяные носки и аккуратно разложив свою одежду у теплого бока печи посушиться.

  Когда я подошла к столу, Гаррта осмотрела меня со всех сторон и, поцокав языком, что-то проговорила на тролльем. И увидев мой непонимающий взгляд, пояснила на общем:

  – Неудобно, Гаррта переделать. К утру готово. – и пододвинула ко мне глиняную тарелку с дымящимся содержимым. На тарелке, к моему удивлению, оказалось вполне знакомое блюдо – мясо, тушенное с картошкой. Увидев с какой скоростью я поглощаю ужин, Каргуш что-то пояснил на тролльем, и Гаррта тут же положила мне добавки.

  Тролли переговаривались о чем-то на своем языке и пили какую-то настойку, практически черного цвета, и явно очень крепкую. Мне тоже сначала гостеприимно плеснули полную кружку, но меня хватило только на один маленький глоток. Настойка действительно была очень крепкая, да к тому же дико горькая. Заметив, что напиток мне не понравился, хозяйка дома моментально убрала мою кружку и выдала мне взамен молока. Съев две порции ужина и напившись молока, я с удивлением поймала себя на том, что начинаю проваливаться в сон. Хотя после всех выпитых доз снотворных и усыпляющих заклятий я была уверена, что отоспалась на много дней вперед.

  Гаррта что-то произнесла на тролльем, и Каргуш, мягко поднявшись с лавки, взял меня на руки и бережно перенес к печи, на которой уже были приготовлены несколько одеял. Забравшись на печку, я стянула свитер и аккуратно сложила его рядом. Заворачиваясь в теплое одеяло и отогреваясь и телом и душой, я уже сквозь наваливающийся сон услышала голос капитана, который потребовал, чтобы я еще раз обдумала свое решение и не забывала о том, что скоро он отправится обратно. Сонно пообещав ему обязательно подумать еще раз, я, улыбаясь, поблагодарила этого сурового с виду тролля, оказавшимся таким добрым и отзывчивым. Каргуша явно развеселили мои пылкие обещания, и в глубине его красных глаз заискрились лукавые смешинки:

  – Ксандра, если я правильно понял твой рассказ, то я и правда рассчитываю, что ты мне вернешь долг, как уговаривались.

  – Ты о чем? – пробормотала я из-под одеяла.

  – Неважно. Спи, маленькая путешественница. Или правильнее будет сказать – беглянка?

  – Не понимаю, о чем ты говоришь, – прошептала я, натягивая одеяло по уши. Каргуш усмехнулся и потрепал меня по волосам:

  – Спи, девочка. Время мудрее, само все решит. – и с этими словами ушел обратно к столу, где его дожидались хозяева дома.

  А я еще немного попыталась бороться со сном, обдумывая сказанное капитаном, и спустя пару минут, договорившись сама с собой, что завтра с утра двинусь дальше в путь, уснула под негромкий разговор троллей.

***

  На следующий день я проснулась полностью отдохнувшей и набравшейся сил. Повалявшись немного под одеялом и перебирая всю последовательность событий, которая меня привела в троллью избушку в суровом Приграничье, вспомнила я и о данном себе накануне обещании отправиться дальше в путь, чтобы окончательно затеряться в мирах. Отодвинув на левом запястье кусочек темной кожи, служивший мне браслетом и скрывавший маленький рисунок дракона, я обвела черный контур рисунка и мысленно пожелала Аллинару доброго утра и хорошего дня. Эта привычка появилась у меня еще на корабле, когда я рассматривала золотую монету и вспоминала его красивое лицо.

  Вот он читает что-то за своим столом, не замечая, что ерошит темные длинные волосы, стянутые в хвост золотым шнурком. Вот он стоит в гостиной Варда и протягивает мою накидку, внимательно рассматривая меня, а я как обычно не могу понять, что скрывается за золотом его глаз. Какие эмоции прячет этот хладнокровный с виду акшиани.

  И в который раз в голову закрадывается вопрос, а может стоило напрямую спросить. Не бежать сломя голову, сквозь порталы и миры, а просто поговорить... И в который раз, взвесив все возможные варианты такого разговора, прихожу к выводу, что очутись я снова на приеме в честь помолвки Варда и Жени, я бы снова убежала. Слишком страшно было услышать его честный ответ, куда страшнее порталов в неизвестность и коварных гоблинов...

  «Мдааа, Александра, как была ты трусихой, так и осталась. – отчитываю саму себя, усаживаясь на печи и нащупывая под рукой что-то явно шерстяное, – И никакие карьярды тебя не изменят. Горбатого могила исправит». – Резюмирую я, натягивая свитер. И тут же удивленно отмечаю, что свитер теперь не сидит на мне как платье, а доходит до середины бедра, и рукава не напоминают о смирительных рубашках из фильмов моего мира, а заканчиваются у кончиков пальцев, что крайне удобно, учитывая отсутствие у меня каких-либо перчаток или варежек.

  Гаррта как раз заканчивала печь блины, когда из-за печи появилась я, благодаря ее за помощь со свитером. Оглядев меня с ног до головы, троллиха удовлетворенно кивнула и указав мне на стол, всучила большой кувшин теплого молока и кружку.

  За завтраком я узнала от гостеприимной хозяйки, что вариантов для дальнейшего путешествия у меня не так уж и много. Гаррта обкусала один из блинов, придавая ему форму наклоненного овала с рваными краями и пояснила, что это Приграничье.

  – Тут, – она ткнула вилкой с двумя зубцами в правую верхнюю часть блина, – Северная Звезда. Мы тут. – проведя вилкой вниз и забирая направо, снова ткнула в нашу импровизированную карту, – здесь Карст-Эр, главный город. Жить много троллей и другого народа.

  – Столица, – догадалась я.

  – Да, столица, – энергично закивала троллиха, от чего множество ее косичек смешно запрыгали вокруг головы. – Много народа. Теплее, чем тут. Даже сажать растения. Есть люди, но не чистокровные. – ее видимо одолевала идея определить меня к сородичам.

  – А еще что есть? – решила перевести тему я.

  Немного левее от столицы оказалось здоровое болото с звучным названием Барт-Дарг, что в переводе на единое наречие звучало Кровь дракона. Понимая, что на болото мне идти совсем не хочется, я внимательно изучила остатки блина. Оставалась значительная часть мира, которая, судя по описаниям Гаррты, находилась на северо-западе от Северной звезды.

  – А здесь что? – показываю на этот участок блина.

  – Дарг-Варраташ, Хребет Дракона, горы, – пояснила троллиха. – Очень холодно, хуже, чем здесь. Много ветра и диких зверей. Опасно.

  – То есть там никто не живет? – уточнила я.

  – Постоянно почти никто не жить, – Гаррта свернула нашу карту-блин и отправила ее в рот, – Охотников много. Шкуры дорого стоят. Поэтому охотники и несколько тарракши, – задумалась, подыскивая перевод, – постоялый двор, по-вашему.

  Остаток завтрака я спешно уминала блины, а хозяйка рассказывала мне, как добраться до столицы Приграничья, твердо уверенная, что мне надо ехать именно туда.

  Спустя пару часов я стояла у главной дороги, ведущей от Северной звезды вглубь материка, и капитан вместе с приютившими меня на ночь хозяевами в который раз пытались меня убедить вернуться к родным, а не отправляться в неизвестном направлении. Клятвенно заверив троллей, что я попрошусь к ближайшему обозу, идущему в сторону Карст-Эра, а если никого не встречу до темноты, вернусь в порт, я, обняв напоследок своих новых друзей, энергично зашагала по усыпанной снегом дороге.

  До развилки идти было чуть больше часа по широкой утоптанной дороге. Потом мне следовало стоять и ждать кого-нибудь, направляющегося в сторону столицы. Как я поняла из рассказов троллей, дорогой этой пользовались часто, а сейчас вообще шел полным ходом охотничий сезон, поэтому встретить охотников, направляющихся с добытыми шкурами в столицу, у меня было много шансов.

  Разжиться новыми сапогами мне не удалось: в портовой лавке не оказалось ничего подходящего мне размера. В итоге после долгих споров мы сошлись на том, что я надеваю внутрь своих сапог связанные Гарртой носки и обязательно беру с собой вторую пару сухих, чтобы не промочить ноги и не заболеть. Учитывая, что сапоги за ночь хорошо просохли, а носки оказались очень теплыми, чувствовала я себя замечательно. Я наслаждалась зимним пейзажем по обеим сторонам дороги и в который раз жалела о том, что в этом мире не придумали фотоаппарат. Так мне хотелось заснять на память огромные, усыпанные снегом, ели и красногрудых снегирей, вальяжно рассевшихся на ветках. Пару раз я даже увидела серебристых белок, скачущих по деревьям. Снег вокруг дороги был расписан узорами следов разных животных. Судя по количеству отпечатков на снегу, местные леса и правда кишели живностью.

  В таком приподнятом настроении я дошла до развилки, на которой мне предстояло ждать попутчиков в столицу Приграничья. Тролли меня много раз заставили повторить вслух, что ехать мне надо именно налево. А не прямо в болото и ни в коем случае не направо, в сторону гор. И я, сто раз пообещав им, что непременно так и поступлю, решила в который раз сделать по-своему.

  Судя по всему, судьба на этот раз была в курсе моих планов и даже их одобряла, потому что не прошло и часа ожидания на развилке, как со стороны столицы показались небольшие сани, запряженные крупным быком. В отличие от быков и коров моего мира, их местные собратья были покрыты густой темной шерстью, и носили огромные витые рога. Как объяснила мне Гаррта, один такой бык в состоянии отогнать от стада нескольких крупных хищников.

  Сани затормозили, поравнявшись со мной. На них, управляя быком, сидел высокий седой тролль с здоровыми кольцами в обоих ушах. Он был одет в теплый меховой жилет поверх шерстяного свитера, штаны, наподобие тех, что дала мне Гаррта, и высокие меховые валенки. Тролль внимательно осмотрел меня и, принюхавшись, спросил почему-то сразу на едином наречии первородных:

  – Откуда тут человеческая женщина?

  – Из Северной звезды, – удивленно ответила я, разглядывая проницательного тролля и отмечая, что на санях, поверх шкуры лежит длинный лук и колчан со стрелами, и набравшись смелости, спросила. – А Вы куда едете? Не в Дарг-Варраташ?

  Тролль кивнул, а я, окончательно осмелев от нечаянной удачи, продолжила: – Возьмите меня, пожалуйста, с собой. Я заплачу. Сколько надо?