Текст книги "Ликвидатор"

Автор книги: Юлия Гутиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

========== Глава 55 ==========

Земля

Каждый раз назначая встречу в заброшенных зданиях, Неменцев поражался: как много пережитков прошлого хранит Москва, даже не подозревая, сколько зла и боли сосредоточено в старых, безмолвных камнях. Если бы они могли говорить… людям повезло. Но память холодных кусков бетона не вытравить, она не исчезает в никуда, она копится долгими годами, постепенно становясь чем-то материальным, способным нанести удар.

Пётр приложил ладонь в полуразрушенной стене. Шершавая поверхность кольнула влажным прикосновением, ещё не мертвым, но уже не живым. Сосуд памяти… через который кор ощутил толчок силы, лёгкий, до боли простой, но тёмный и вязкий. Как будто из ещё тёплого тела уходила душа. Наёмник закрыл глаза, отрешившись от окружающего мира. Слишком много зла помнили забытые камни…

Окраина Москвы, острые клыки бетона с торчащей арматурой, оскалившиеся в чёрное небо с бледной луной, и оборотень, чья покалеченная жизнь превратилась в борьбу за цели, которые он считал правильными. И смерть тому, кто был не согласен, и ад тому, кто рискнул встать у него на пути.

Не отрывая ладони от стены, Неменцев погрузился в воспоминания.

За пару дней до возвращения на Землю, после разговора с Ароном, усталый наёмник возвращался домой с одним желанием – выспаться, остальной мир остался в режиме ожидания.

Подходя к скромному особняку, так называемому официальному месту жительства, Пётр уловил чьё-то присутствие. Оно не было угрозой… Обострив восприятие и продолжая идти к двери, Неменцев классифицировал чужака, как не зло и не добро, не тьму и не свет, а нечто среднее, одновременно опасное и жизненно важное, в груди предательски кольнуло. Пётр вошёл в дом и в ту же минуту ощутил пустоту, будто пересекая невидимую черту, оставил часть себя за порогом. Кто мог так чётко, быстро и болезненно отделять человека от оборотня? Кто заставлял душу стремиться на волю, а тело трепетать от желания?

«Что ж, или сейчас, или боль… Интересно, только у меня бывают такие перспективы или многие просто не задумываются об этом?»

Вернувшись во двор, Неменцев посмотрел на ближайшее дерево, лениво облокотился о стену и холодно произнёс:

– И долго ты собираешься там прятаться?

Тишина резанула по нервам, в голосе появилась сталь:

– Выходи, иначе я силой вытащу тебя оттуда.

И вновь порция тишины, но с приправой из тревоги и напряжения. Ощутив перемену, мужчина улыбнулся одними губами.

«Похоже, я никогда не смогу просчитать эту женщину с первого раза». Вслух Пётр произнёс:

– Нет, не вытащу, а просто уйду. Всего наилучшего, Адель.

Оторвавшись от стены, кор уверенным шагом направился к двери, мысленно считая до десяти. Но не удалось досчитать и до трёх, миссис Моран вышла из-за дерева и замерла, ожидая реакции мужчины.

«Она – прекрасна, а также умна, коварна, хитра. Да уж, прилагательных подобрать можно много, но среди них не будет порядочна, честна и что-нибудь в этом роде, – думал оборотень, разглядывая приталенное чёрное пальто, кожаные сапожки на шпильках и тёмную вязаную шапочку, – она не пришла покорять, она пришла просить, очаровывая. Смело и рискованно…»

– Я тебя слушаю, только маску сними… Я знаю, какая ты и какой ты можешь быть…

Адель не двинулась с места. А Неменцеву не пришло в голову, что в эту минуту он был вторым человеком после Ричарда, кто видел настоящую миссис Моран. Она стояла перед ним, беззащитная, открытая, ранимая и сильная, но кор представил несуществующую маску. Значит, путь будет так.

– За что ты ненавидишь меня? – прямой вопрос. И как бы Пётр не относился к этой женщине, она заслужила такого же прямого ответа.

– За то, что ты связала меня обещанием не трогать своего сына. Никогда ранее я не был ограничен в выборе средств на войне так, как сейчас, – мужчина усмехнулся, устремив взгляд вдаль, в тёмные лабиринты своей памяти, – и самое мерзкое: я сам позволил. Ты не виновата, но я имею право ненавидеть… и не нужно отнимать и это…

Адель сделала пару шагов в сторону наёмника, но по напряжённой позе Петра поняла свою ошибку, остановившись в трёх метрах от него.

– За что ещё ты ненавидишь меня?

Кор удивлённо поднял бровь, изображая искренне недоумение. Но ключевым действием было изображение.

– Этого мало?

– За что ещё ты ненавидишь меня? – сталь в голосе вампира не уступала стали в голосе оборотня.

Унизить и оторвать или просто оттолкнуть, оставив шанс. Безумный выбор обречённого на вечную войну. Он позволил ей слишком много: привязаться, прирасти, слиться, став единым целым. Но отдирать плоть от плоти придётся… рано или поздно… Сейчас или боль… Неменцев выбрал «сейчас».

– За то, что запал на красивое тело не менее красивой и изысканной шлюхи. За то, что не могу не думать о времени, проведённом с тобой… Этого достаточно?

Что может быть сильнее правды? Только правда, поданная в яркой обёртке из лжи.

– Достаточно, – тихо вымолвила Адель, опустив глаза и оставив часть сердца в кровавых руках наёмника.

– Почему я не уловил запаха твоих духов? – Неменцев не понял, почему задал этот вопрос. Просто чувствовал: так было нужно.

– Я не хотела, чтобы ты узнал меня… но ты узнал. Как? – горькая улыбка скривила губы. – Мой собственный запах ты не мог учуять на таком расстоянии, тем более я сделала всё, чтобы сбить тебя с толку… Как?

Впервые за много лет Пётр не знал ответа. Необъяснимо… А может, шестое чувство, зов сердца, крик души, чувствующей рядом другую душу, без которой невыносимо больно и одиноко. Странное стремление к выживанию, только на другом уровне… более высокого порядка.

Конечно, наёмник отлично распознавал существ на расстоянии, намного большем, чем было между ним и женщиной. Вампир, оборотень, маг и другие. Узнать кого-то конкретного получалось после длительного общения с ним или специальной тренировки на заданную цель. Но знание об Адель, прятавшейся за деревом, возникло не из инстинктов лучшего охотника и опытного убийцы, особенно, если учесть, что мадам приняла меры, желая остаться неузнанной… Внезапно в голове что-то щёлкнуло? А зачем? Зачем она сделала это? Коварная правда подползла к сердцу, давая надежду и одновременно поражая откровением… Но война…

– Приближаясь к особняку, я заметил тебя, остальное – игра, – ложь получилась правдоподобной.

– Но зачем? – выпалила Адель, не в силах скрыть обиду.

– А зачем ты пришла сюда… – и не вопрос, и не утверждение, лишь горький оттенок прошлого.

– Я пришла, чтобы убедиться: ты не тронешь Берка.

И вновь взгляд, устремлённый вдаль.

– Ты обо мне худшего мнения, чем хочешь показать… Я обещал, что не трону твоего сына. И я сдержу обещание.

Брошенная… и почему это слово крутилось в голове Адель, не желая уступать место ничему другому. Женщине хотелось кричать, разрывая мерзкую тишину, победившую двоих. Кричать о том, зачем она пришла сюда. Чтобы вновь ощутить себя живой, чтобы найти и украсть в лабиринте жизни кусочек счастья, чтобы спрятаться от мира в его руках. Она была согласна на всё: на грубые ласки на белом снегу или нежные объятия у порога, на тайные встречи урывками или совместные прогулки в парке.

Адель засмеялась, поражаясь, как низко могла пасть, решившись открыться наёмнику. Мечты о времяпровождении вдвоём. С кем? С беспринципным убийцей? Но чем она лучше? И откуда такая уверенность в его чувствах?

Но неужели два монстра не могут быть… Мысли проносились в голове, борясь друг с другом за право отделить белое от чёрного… И как ни старалась миссис Моран, так и не смогла вытеснить боль злостью… возможно, не стоило снимать маску, идя на встречу к такому мужчине…

– Я слышал, что вы можете делать это, но не верил, пока не увидел сам, – чей-то голос заставил кора вынырнуть из омута своих воспоминаний, незаметно слившихся с воспоминаниями холодного бетона.

Отдёрнув руку, Пётр посмотрел на того, ради кого и пришёл в это жуткое место. Худенький парнишка с пухлыми губами, волевым подбородком и странным взглядом голубых глаз. Спустя минуту Неменцев понял: парень знал о своей участи. Сердце болезненно сжалось.

«Арон, ты – сволочь. Юноша – расходный материал, но одно дело, когда он не знает об этом, и совсем другое, когда…»

– Не напрягайтесь, я готов к смерти.

Это было слишком даже для опытного убийцы.

– Да где же вас таких Арон берёт?! – оборотень не ждал ответа, но не сказать не мог.

«Обречённый, – мысль пронзила мозг подобно раскалённой игле, – я знал, что так будет, но… чёртовы камни… чёртова Адель…»

– Можно спросить?

– Давай, – выдал кор, сдаваясь.

– Это больно?

– Что именно?

– Читать их воспоминания? – юноша указал на разрушенную стену здания.

– Не больнее, чем знать, что скоро умрёшь, – желая сменить тему, Пётр быстро произнёс, – а где второй?

Архаи указал за спину мужчины. Неменцев обернулся, встретившись взглядом с исчадием ада Иного мира – кароном. Страшная, беспринципная тварь, но что-то слишком человеческое проскользнуло в глазах монстра… Пётр тяжело вздохнул.

«И этот знает… Обречённые…»

Три существа двинулись в сторону леса… А холодные камни остались, добавив к боли, ставшей собственной, грустную историю разбитого сердца Адель Моран…

========== Глава 56 ==========

Земля

«Ну почему, почему выяснение отношений нельзя проводить с глазу на глаз, не вовлекая в процесс толпу зрителей и не используя такой повод, как возвращение Сеймы», – с этой мыслью Джули быстро подошла к стремянке.

– Дай лампочку, я заменю, – команда подруге, и протянутая рука в ожидании предмета. При этом Фарион не сводила умоляющего взгляда с Леонида, в котором читалось: пожалуйста, только не отвечай на её грубость… ради Сеймы.

Патологоанатом замер, раздумывая. Джули казалось, что она видит две чаши весов в голове вампира, на одной – раздавленная Гаремова, на другой – счастливая Сейма и потерянная Фарион. Брюнетка слишком хорошо знала, как мужчина способен подобрать слова, унизив при всех рыжую бестию. После этого их роман вряд ли был бы возможен.

– Я жду, – злобный взгляд Джули в сторону Софии.

Наконец, немного сбитая с толку, девушка подала лампочку. Фарион ловко поднялась на верхнюю ступень, поразив всех присутствующих акробатическим трюком в туфлях на платформе и шпильке 13 см. Спустя минуту гирлянда зажглась десятками разноцветных огней, украсив потолок затейливым узором, понятным только Гаремовой.

Фарион на секунду забыла о злости на подругу.

– София, что это?

В ответ девушка улыбнулась, её глаза заблестели, как у ребёнка, впервые без помощи родителей собравшего конструктор. И этот блеск не ускользнул от Леонида, в один миг согрев душу повидавшему жизнь вампиру, причём, против его воли. С трудом оторвав взгляд от Гаремовой, патологоанатом направился к лифту.

Все остальные участники событий восхищенно смотрели на потолок, и никто не услышал, как закрылись двери лифта, спускающего Леонида в рабочий кабинет. Мужчина думал о рыжей девушке, глубоко зацепившей его сердце. Мужчина думал о брюнетке, болезненно задевшей сердце его друга. Странно, но после сцены в офисе, после фигуры, выложенной гирляндой на потолке, Леонид понял одно: впереди тяжёлые времена, может, стоит ловить момент, пока он реален.

Между тем София попыталась объяснить своё творчество:

– Точно не могу сказать… но, думаю, это – море.

– Знаешь, это именно то, чего ей так сейчас не хватает, – прошептала Джули, удивившись собственному откровению.

Иван и Марья ошарашенно уставились на подруг, продолжающих с интересом рассматривать потолок.

– Что это было? – сурово произнесла Иванова, переведя строгий взгляд на брата.

– Если бы я знал… Надеюсь, просто совпадение.

– И почему мне кажется, будто это парочка становится опасной? – буркнула вампир себе под нос, прикидывая, как долго эти двое смогут находиться в блаженном неведении относительно всего происходящего с таким-то восприятием. И восприятие ли это или нечто большее?

«Нужно быть внимательнее и приглядывать за ними», – сделала вывод Иванова, вернувшись к вырезанию какой-то фигуры, которую забрала у брата.

Спустя секунд тридцать Марья не выдержала:

– Иван, это – твоё.

Мужчина скорчил гримасу, не спеша заняться делом сестры.

– Ты сама у меня забрала, – попытался возразить Иванов, но был жестоко остановлен женщиной не в духе.

– Послушай, бабник, я не это забрала у тебя, я тебя забрала у Гаремовой. Поэтому молчи и вырезай.

В некоторых случаях лучше подчиниться. Взяв ножницы в руки, Иван обиженно пробубнил:

– Сама говорила, что у меня интерфейс – РЖ.

И почему сестра не могла долго злиться на брата? Улыбнувшись от уха до уха, Марья прошептала, воровато оглядываясь по сторонам:

– В данном деле у меня интерфейс такой же, только об этом никто не знает.

Наконец, оторвавшись от потолка, Джули обернулась в поисках Леонида и с облегчением выдохнула, не обнаружив мужчину в помещении.

– София, пойдём, проверим фонтанчик.

Заметив, что Леонид успел уйти, Гаремова покорно поплелась за брюнеткой, не зная, радоваться ей или огорчаться. Хотелось делать всё одновременно, только бы заглушить ноющую боль где-то в области грудной клетки.

Работа шоколадного чуда выглядела идеально. В очередной раз отметив, что Сейме придётся по душе сладкий сюрприз, Джули сурово посмотрела на подругу.

– А теперь – в морг.

– Пошли, – подозрительно решительно выдала София, схватила Фарион под руку и направилась к лифту.

– Сбавь темп, – получилось почти грубо, но доза терпения, отведённая на сегодняшнюю Гаремову, катастрофически быстро приближалась к нулю. – Перестань.

Брюнетка молча подошла к лифту, нажала кнопку вызова, не говоря ни слова дождалась, когда двери откроются, затем тихо произнесла:

– Я не знаю, что с тобой сегодня происходит. Но мне стыдно за устроенный цирк, – Джули грустно посмотрела куда-то вдаль, мимо Софии, – неужели ты не понимаешь, что одной фразой он мог уничтожить тебя, опозорить перед всеми… без обратного пути… Но Леонид не сделал этого… Поэтому, возьми себя в руки, спустись вниз и извинись перед ним. А дальше… дальше делай что хочешь, только без меня.

Фарион поспешила уйти, желая с головой погрузиться в работу. Анализ имеющихся материалов по карону отнимал всё время, не давая четкой картины монстра. Джули сравнивала зверя, увиденного в метро, с сухими фактами, представленными в отчёте по нескольким убийствам. И мысль о том, что не хватает некой связки между самим кароном и его действиями с несчастными жертвами не давала покоя. Догадки, предчувствия, странные, ничем не объяснимые ощущения… Но в одном девушка была уверена: в убийствах участвуют трое, не только жертва и палач, есть кто-то ещё – сильный, хитрый, умный и ловкий кукловод. Вот только кого он дёргает за ниточки – остаётся загадкой.

Войдя в лифт, София вдруг поняла, что не знает куда ехать. Фарион ушла, что ж, придётся действовать наугад. Но взглянув на панель, Гаремова громко выругалась:

– Охренеть!

Кнопка с именем Леонида ярко выделялась на фоне остальных с обычными номерами.

– Вот это самомнение. Он что, самый незаменимый? К тому же, указывающий путь к себе любимому, – проворчала София, с силой надавив, будто желая причинить боль человеку, кнопку с именем которого вжимала в панель.

Спустившись на несколько этажей, Гаремова увидела большой, длинный коридор с множеством дверей.

«Написал имя на кнопке, значит, написал и на двери», – от мысли веяло оптимизмом, но преждевременным. Абсолютно на всех дверях отсутствовали надписи.

София прошла по коридору туда и обратно, прислушиваясь. Ни звука, хотя, на какие звуки она могла рассчитывать в этом месте.

Леонид же с улыбкой слушал нервный стук каблуков и, не собираясь облегчать рыжей бестии задачу, продолжал работать.

«Так, так, так… мне что, стучать в каждую дверь, – размышляла София, – не дождётся».

Дёргая ручки, Гаремова натыкалась или на закрытую дверь, или на пустое помещение с медицинскими столами и оборудованием. На некоторых под простынями угадывались очертания тел.

Наконец, ожидая увидеть приевшуюся картину пустого кабинета, София резко дёрнула очередную ручку, дверь на удивление легко поддалась, и девушка ввалилась в лабораторию Леонида, остановив взгляд аккурат на вскрытом покойнике. Патологоанатом стоял рядом, держа в руках инструменты.

Гаремова резко отвернулась, прислонилась к стене, стараясь дышать часто, и не думать об увиденном. Это было жестоко даже для обиженного вампира.

Леонид проклинал себя и своё лёгкое отношение к жизни. Фарион всегда стучалась, осторожно просовывала голову, чтобы не наткнуться на труп, который патологоанатом успевал накрыть простынёй. Другие посетители считали его работу обычной, а такими были практически все. Но это не оправдание. О чём он думал сейчас? На что рассчитывал, прекрасно понимая реакцию Софии, штурмующей дверь за дверью?

«Разыграл всё, как по нотам, – издевался мужчина над самим собой, – только перепутал пьесу».

Быстро накрыв тело, отложив инструменты и сняв перчатки, Леонид подошёл к Софии, осторожно взял её за плечи, заставил посмотреть в глаза и тихо сказал:

– Извини.

Иногда мы способны выразить одним словом все чувства, а иногда разливаемся соловьями, только не в тему и не по делу. К счастью Леонида, у него получился первый вариант, несмотря на то, что мужчина и женщина поменялись ролями.

Усадив девушку на стул, врач в ожидании прислонился к стене. Прошло минут пять, за которые Гаремова успела не только прийти в себя, но и заняться тщательным продумыванием стратегии, что в определённую секунду отразилось на красивом лице и не ускользнуло от вампира.

Что ж, время пришло.

– Итак.

– Я пришла, – начала рыжая бестия, но при взгляде на мужчину слова застыли на губах, и ноты вновь не подошли к разыгрываемой пьесе.

«Какого чёрта? Я всегда могла найти слова, я…, – мысли терзали мозг, не давая сосредоточиться, – ведь он – один из многих, один из многих, один из…»

– Я облегчу тебе задачу, – Леонид лукаво улыбнулся, но глаза оставались серьёзными. – Я знаю, почему ты поцарапала мне машину. Знаю, почему обозвала старым. И ты это знаешь… Так что не трать время на объяснения, просто сделай то, зачем пришла.

Никто и никогда не разговаривал с ней так прямо и одновременно мастерски ведя собственную игру, завуалировав главное. Огонь и лёд в одном сосуде.

Гаремова резко поднялась, сделала пару шагов по направлению к мужчине, слова прозвучали твёрдо и хлёстко:

– Я пришла извиниться за машину. Мне действительно жаль.

Тень улыбки коснулась лица девушки, слишком рано праздновавшей победу:

– Этого достаточно? Я могу идти?

– Нет, – простой ответ на простой вопрос.

– Что-то ещё? – ехидный тон, но напряженность во взгляде.

– Да.

Леонид приблизился к Софии, дотронулся рукой до подбородка, чуть приподняв, заставил посмотреть в глаза. Прикосновение к бездне…

Всё остальное казалось сном, событиями в густом, сером тумане. Горячие губы на её губах, заставившие старый мир рухнуть и возникнуть новому миру, яркому и страстному… Путанные мысли о первом поцелуе в морге рядом с покойником… падение или, наоборот…

Звук пощёчины, хлопнувшая дверь и стук каблуков по коридору…

========== Глава 57 ==========

Земля

В большинстве случаев Такер вызывал симпатии у девушек, особенно молодых. Официантки спешили обслужить красивого клиента с чарующей улыбкой и взглядом, в глубине которого таился огонь, способный согреть или уничтожить. Для многих это не имело значения, главное, прикоснуться к магии, исходящей от приятного незнакомца.

Но сегодня глаза змея напоминали две яркие точки, излучающие холодный свет в полутёмном зале уютного кафе.

Администратор, наблюдавший за постоянным клиентом, остался недоволен работниками. Одна официантка, увидев Такера, скрылась в служебном помещении под предлогом нехватки салфеток, вторая бросилась к самому дальнему столику, предлагая сидевшей там парочке новинку меню: нежное пирожное с заварным кремом, шоколадом и сливками.

В другой ситуации обе девушки получили бы приличный нагоняй за подобное поведение, но, в очередной раз взглянув на Такера, администратор поступил не лучше: поёжился, резко шагнул к кассе и с умным видом уставился в пустую папку.

Всё объяснялось просто: обычные люди реагировали на существо с тёмной аурой, позволившее себе ослабить контроль над своей сущностью. Перевоплощение человека в зверя проходило несколько стадий, и некоторые из них были психологическими. Конечно, Такер не превратился бы в змея у всех на виду, таких несдержанных особей просто не пускали на Землю, но сбросить с себя маску человека на уровне эмоций он мог, не нарушая законов, а лишь обходя их, что также не приветствовалось. Но вокруг не было никого, способного почувствовать перемены, а змей хотел выплеснуть с трудом сдерживаемый гнев.

Неизвестно, как долго продолжалась бы игра монстра и слабых людей, движущую силу которых составлял инстинкт самосохранения, но у входной двери зазвонил колокольчик, красивая женщина возникла на пороге, приветливо улыбнулась вспотевшему администратору и соблазнительной походкой направилась к Такеру. Присев на стул у окна, она обратилась к оборотню:

– Сбавь обороты, красавчик. Иначе через две-три минуты они разбегутся, и нас некому будет обслуживать, – девушка капризно скривила губы, взгляд из приветливого превратился в дразнящий, длинные пальцы коснулись руки мужчины, замерев в ожидании. – Ты же знаешь, я не люблю человеческую еду, но так люблю ритуалы.

Не дождавшись ответа, подруга змея эффектно закинула ногу на ногу, достала тонкую сигарету, закурила, выпустив едва заметную струйку дыма в потолок.

Постепенно напряжение начало спадать. Администратор нервно сглотнул, любуясь незнакомкой, схватил меню и поспешил к столику.

Спустя пару минут девушка мягко произнесла:

– Вот видишь, – посмотрела вслед уже счастливому парню, спешащему выполнить заказ, – они, как животные, легко поддающиеся дрессировке.

Её рука вновь коснулась руки мужчины. Такер дёрнулся, в глазах появился опасный огонь. Вкрадчивый голос прозвучал обманчиво лениво:

– Ты же знаешь, на меня не действуют эти уловки.

Слишком резко и грубо, но девушка давно привыкла к подобному обращению:

– Уймись, это – моя суть. Я нужна тебе, значит, придётся потерпеть, – длинные ногти в форме стилетов коснулись кожи руки, легко скользнули по ней, оставив кровавые следы. – Я знаю, что ты свихнулся на Фарион.

Оборотень напрягся, чувствуя, что это не конец фразы. Между монстрами повисла тишина, и никто не смог нарушить её: ни звонкий смех ребёнка, сидящего через столик вместе со счастливыми родителями, ни разборки студентов, проваливших экзамен, ни жалоба клиента, которому принесли вилку с каплями воды. Для двух существ Земля перестала вращаться, мир перестал существовать…. Долгих три минуты… Докурив сигарету, женщина продолжила:

– Но тебе нужно поторопиться. Что-то происходит между ней и Мораном. И чем больше он общается с ней, тем сильнее увязает.

И вновь глаза Такера полыхнули огнём.

– А она? – металлический голос с привкусом горечи.

– Что она? – издевалась женщина, не сводя со змея пристального взгляда.

Губы чуть дрогнули прежде чем растянуться в холодную, зловещую улыбку.

– Что она чувствует к нему?

– Без понятия, – не без ехидства произнесла подруга, сделала эффектную паузу, закурила вторую сигарету и шёпотом добавила:

– Но ты же сам знаешь, против ликвидатора устоять невозможно… Долго она не продержится.

Змей громко вздохнул, почему-то напомнив женщине разозлённого дракона.

– Ты знаешь, обстоятельства изменились, и я не могу убить её, не привлекая внимания Морана. Нужен несчастный случай. Арон дал добро.

– Цена та же?

Похоже, подруга не собиралась ломаться. Такер с облегчением произнёс:

– Удвою.

В красивых глазах женщины сверкнула алчность, жаждущая и порочная.

«Всех вас можно купить», – цинично заметил мужчина, а вслух спросил:

– Когда?

– У команды Морана традиция: закрывать сезон прогулкой на теплоходе. Значит, очень скоро. Там я и устрою твоей Фарион смертельный несчастный случай.

Во взгляде змея девушка увидела алчность, жаждущую и порочную.

«Всех вас можно купить, просто у каждого своя цена».

Земля

Засидевшись за анализом странного существа под названием карон, Джули не заметила, как осталась одна в большом офисе. Возможно, в некоторых кабинетах и задержались любители поработать, но все ключевые сотрудники ликвидатора ушли. Под вопросом только Леонид. Подойдя к охраннику, брюнетка поинтересовалась на месте ли патологоанатом. Получив утвердительный ответ, Фарион напряглась. Тяжёлый день, болезненные эмоции и, разумеется, на ночь глядя полагалась Гаремова, а иначе зачем нужны подруги.

«Так, собираю вещи и быстро ухожу, ещё одного разговора с Леонидом я не вынесу», – размышляла Джули, направляясь к рабочему месту. Ход мыслей нарушил знакомый звук, двери лифта открылись, навстречу девушке вышел врач. Но вампир также не стремился к общению, мужчина молча кивнул, быстро прошёл к выходу, и дверь за ним захлопнулась.

Брюнетка замерла, пытаясь объяснить увиденное… Казалось, из патологоанатома выпустили весь воздух. Нет, он не стал выглядеть старше, не был подавленным или осунувшимся, физически он оставался самим собой, только исчезла энергия, излучаемая серьёзным, мудрым человеком. Осознание этого больно ударило где-то внутри, но причину Джули так и не смогла понять.

Переведя взгляд на всё ещё горевшие гирлянды на потолке, девушка попыталась успокоиться, избавиться от горечи окружающей реальности, которая безжалостно давила, не давая передышки.

Но обострённые эмоции, собственные и чужие, продолжали метаться внутри Фарион. Они кололи, царапали, рвали, питаясь картинами услужливой памяти. Брюнетка коснулась руками висков, осторожно потёрла их, не помогло. Ощущение, будто чувства сошли с ума, решив обрушить лавину боли на человеческое существо, которое не в силах понять их внезапно возникшую природу. И главной в драме выступила чужая боль – Леонида, Софии, Сеймы и чья-то ещё, ненавязчивая, но сильная и пульсирующая, горячая и опасная.

«Берк… боль ликвидатора… О, Боже, я чувствую боль Морана… здесь и сейчас», – Джули ужаснулась, лихорадочно пытаясь логически объяснить происходящее.

Безрезультатно. Это было знание, истинное и жестокое, чем-то напоминавшее слепую веру. Оно возникло внезапно, из ниоткуда и не собиралось покидать свою жертву.

Леонид, София, Сейма… их боль накатывала волнами, то сжимая, то отпуская. Но боль ликвидатора грозилась накрыть с головой, раздавить, задушить, уничтожить.

Джули провела рукой по щеке, заворожено посмотрела на влажные пальцы, затем медленно облизала губы, ощутив привкус соли во рту.

Тяжёлая мысль коснулась сознания, обволакивая плотным коконом: «Как он может жить с этим?»

Близко, слишком близко… трудно дышать и думать, реальность расплывалась, угрожая унести, растворив в себе…

– Привет, – знакомый голос раздался за спиной.

Наваждение разбилось, тупыми осколками упав к ногам девушки. Джули медленно обернулась, встретившись с непроницаемым взглядом ликвидатора.

– Привет, – автоматический жест рукой, неумело вытирающей слёзы.

– Всё в порядке? – голос напомнил расплавленный металл.

Берк ожидал быстрого, холодного ответа, другими словами, лжи и поспешного ухода. Но Джули задумалась, замерев на месте… Сердце Морана дрогнуло, глухо ударившись о грудную клетку: оно не хотело, чтобы она уходила…