Текст книги "Милый, единственный, инопланетный (СИ)"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Лиза закрыла глаза. Простила бы она себя когда-нибудь, если бы всё-таки завела с Тимкой лёгкий, ни к чему не обязывающий курортный роман?.. А он бы – простил?..
– Он сейчас снова с головой нырнул в работу, – произнесла Берендеева. – Это единственная возможность отвлечься и не сойти с ума. Ты… ты могла бы ему позвонить, если хочешь, – нерешительно добавила она. – Я думаю, он был бы рад услышать твой голос.
– У меня нет его телефона, – Лиза багрово покраснела, вспомнив, что удалила его ещё тогда, в Ялте, чтобы не было искушения когда-нибудь позвонить. Хотя с тех пор, наверное, Тимка и так сменил номер – ведь прошло уже десять лет… Вероятно, это будет выглядеть не слишком-то красиво – словно Лиза только и выжидала того момента, когда его жена умрёт. Но ей вдруг и самой отчаянно захотелось услышать голос Берендеева…
– Номер я тебе дам, – с готовностью отозвалась Нина Аркадьевна.
– Постойте! – воскликнула вдруг Лиза, сама в шоке от того, что собирается сейчас сказать. – Не надо телефон. Давайте… давайте сразу адрес. У меня как раз отпуск… так почему бы не провести его в Крыму, чёрт побери?!
Брови Тимкиной матери удивлённо приподнялись.
– Так проще, – пояснила Лиза с нервным смешком. – Предварительно позвонив, я могу затем струсить и передумать.
95
НАШИ ДНИ
Марина, октябрь 2019
Больше всего на свете я боялась предстоящего объяснения с Ильёй, однако на деле мне даже не пришлось выдумывать уважительную причину своего внезапного возвращения к родителям. Илья cразу же поверил мне на слово: я просто сказала, что должна провести некоторое время в родном доме, что мне это сейчас очень важно и необходимо. Он не стал интересоваться, почему это так важно и чем, собственно говоря, я собираюсь там заниматься – просто кивнул, выражая согласие, и уточнил:
– Сколько именно дней ты собираешься отсутствовать?
– Пока не могу тебе точно сказать, – осторожно отозвалась я. – Полагаю, никак не меньше трёх. Возможно, чуть дольше.
– И мы не будем видеться с тобой в эти дни?
– Думаю, нет.
Он снова отреагировал на удивление спокойно, деловито поинтересовавшись:
– А писать в ватсап я тебе могу?
– Ну конечно! – воскликнула я, с облегчением выдохнув. – Пиши в любое время… я и сама буду тебе писать!
Он принял это к сведению.
И всё-таки на сердце у меня была тяжесть, когда я целовала Илью на прощание: словно я обманывала его, заранее зная, что в любом случае не вернусь. Однако это было не так! Я честно планировала разобраться в собственных чувствах и откровенно поговорить с Ильёй, если решение будет не в его пользу… и уж точно не собиралась трусливо отсиживаться в кустах, боясь сказать ему правду.
А вот уладить этот вопрос с родителями оказалось не так-то легко.
Они категорически отказались принять тот факт, что я просто взяла небольшой тайм-аут и моё появление дома вовсе не означает окончательного разрыва с Ильёй. Лица матери и отца так и сияли торжеством и осознанием собственной правоты.
– Мы тебе говорили… мы тебе говорили… мы ведь тебе говорили!.. – постоянно зудели родители – так навязчиво, что в конце концов я психанула:
– Предлагаю нарисовать транспарант с этими словами и повесить его у меня над дверью – чтобы, входя в свою комнату, я всегда об этом вспоминала!
– Ну что ты ёрничаешь, детка? – мягко произнесла мама. – Ведь мы с папой желаем тебе добра, и только добра… Знаешь, как у меня болело за тебя сердце весь этот месяц, что ты жила с ним?
В её голосе послышалось едва ли не отвращение. А ведь они с Ильёй даже не были знакомы…
– Наверное, ты думала, что Илья меня убьёт, расчленит и засунет в морозильную камеру, чтобы позже устроить пир для своих друзей-аутистов? – невинно хлопая глазами, поинтересовалась я. – Аутисты же такие страшные люди, нужно держаться от них подальше… А ещё аутизм передаётся воздушно-капельным путём, не говоря уж о половом!
– Не передёргивай, – мама поморщилась. – Маришка, ты у нас девочка хорошая, умная, красивая… Всё-таки тебе нужен такой же славный, интеллигентный и спокойный мальчик, а не какой-то там… аутист. Мало ли чего от него можно ожидать, ты же совершенно его не знаешь! А хочешь, я скажу Глебу, чтобы он позвонил тебе? Сходите куда-нибудь, развеетесь… в кафе или кино. Он совсем не обижается на тебя за тот инцидент, – торопливо добавила она.
Я закатила глаза:
– Мама! Честное слово, я уже жалею, что приехала. Не вынуждай меня перебираться в гостиницу, ладно? Мне просто нужно побыть наедине с собой и своими мыслями. Полагаю, я имею на это право? Не заставляй меня думать, что я ошибалась, считая этот дом тем местом, где всегда смогу найти тепло, защиту и понимание.
– И в самом деле, что ты пристала, – рассердилась вдруг и бабушка, до этого молча прислушивающаяся к нашему разговору. – Неужели ты не видишь, что меньше всего на свете девочке сейчас нужны осуждение и сватовство?! Да и Глеб этот ваш… прилизанный и чистенький, как херувимчик. Никогда он мне не нравился, – она презрительно поджала губы. – А вдруг этот Илюша не так и плох? Ведь не могла же моя внучка полюбить совсем уж негодного и пропащего человека!
Эта неожиданная поддержка едва не заставила меня расплакаться.
– Спасибо тебе, бабуленька, – крепко обняв её и вдыхая сладкий аромат сдобы, пробормотала я, с трудом сдерживая слёзы. Бабушка погладила меня по голове и поцеловала в макушку:
– Ну хватит, Маринушка, горевать. Пойдём на кухню, я тебе вкусненького испекла! Попьём чайку, поговорим по душам… Глядишь – и полегчает.
Первая ночь без Ильи прошла скверно.
Я ворочалась на кровати в своей комнате, тщетно пытаясь заснуть, но в голову упорно лезли мысли и воспоминания о тех ночах, которые мы провели вместе. Я обняла подушку и уткнулась в неё носом, пытаясь сымитировать его присутствие, но это, разумеется, было совсем не то.
Мне не хватало его тела. Его тепла. Его запаха. Звука его дыхания. Да, я понимала, что у меня просто выработалась привычка засыпать с ним рядом. Это всего лишь слабость. И всё-таки мне чертовски его не хватало…
Во втором часу ночи я сдалась, взяла телефон и написала ему:
“Думаю о тебе. Скучаю”.
Галочки тут же окрасились в голубой цвет, означающий, что сообщение прочитано, словно Илья держал телефон наготове и ждал от меня вестей.
“Я тоже, – написал он в ответ. – Придётся сегодня заменить секс мастурбацией”.
“Скажи, а ты скучаешь именно по мне или тебе просто не хватает регулярного секса?” – поинтересовалась я.
“Секс с тобой был приятным, но дело не только в этом. Мне не хватает тебя дома. Без тебя здесь пусто и холодно”.
Я быстро смахнула предательскую слезинку, скатившуюся по щеке. Стоп, Марина! Ты здесь для того, чтобы разобраться в себе, а значит – никаких сантиментов, тебе нужна ясная и трезвая голова. Я хлюпнула носом и торопливо набрала:
“Доброй ночи”.
“Доброй ночи” – откликнулся Илья. Он больше не допускал промашек и научился правильно реагировать на все эти раздражающие его пожелания, признания и правила хорошего тона.
“Я люблю тебя…” – уже почти дописав фразу, я остановилась, подумала и стёрла набранное. Не нужно пустых надежд, громких слов и необдуманных обещаний – как минимум до тех пор, пока я не буду на сто процентов уверена в нашем с ним будущем.
96
НАШИ ДНИ
Лиза, октябрь 2019
Куртку пришлось снять ещё в аэропорту Симферополя и засунуть в чемодан. В самой Ялте тоже было тепло и солнечно – даже не верилось, что осень перевалила за середину. Впрочем, толп туристов, которые запомнились Лизе с прошлого посещения, уже не наблюдалось: в городе явно наступило затишье после бурного курортного сезона, улицы выглядели приятно малолюдными.
Нужный ей дом оказался расположен у самого моря – так, как Тимка всегда и мечтал. Лиза живо представила, что каждое утро Берендеев выходит босиком в собственный сад, ест немытый виноград прямо с куста и слушает шум волн в отдалении… Вот только пирожки с орехами и абрикосами на завтрак ему никто не печёт.
Хозяина не оказалось дома, но Лиза была к этому готова и специально попросила таксиста пока не уезжать. Для верности она позвонила ещё несколько раз, но никто так и не вышел, чтобы открыть ей ворота. Вероятнее всего, Тимка был на работе. От Нины Аркадьевны Лиза узнала, что он вернулся в хирургию несколько лет назад и теперь работает в частной клинике: сначала просто консультировал молодых коллег во время сложных операций, а затем и сам взялся за скальпель.
– Девушка, ну вы поедете ещё куда-нибудь или передумали? – нетерпеливо окликнул её таксист. – Чего стоим, кого ждём?
– Да, конечно, мне нужно в больницу… вот адрес, – Лиза протянула ему листок. – И спасибо большое за “девушку”.
– Тимур Андреевич на плановой операции, – сообщила ей приветливая молоденькая блондинка за стойкой ресепшн. – Если хотите, можете подождать его в фойе. Когда он освободится, я извещу его о вашем приходе. Как вас представить?
– Не надо, я… я сама представлюсь, – сконфуженно пробормотала Лиза, впервые подумав о том, а уместно ли в принципе её появление здесь, в разгар напряжённого рабочего дня, да ещё и без предварительного звонка?
– Может быть, я пока могу вам чем-нибудь помочь? – покосившись на Лизин чемодан, предложила девушка. – Записать вас на приём или рассказать об услугах, которые предоставляет наша клиника…
– Нет-нет, спасибо. Я по личному вопросу, – вырвалось у Лизы нечаянно. Её собеседница с любопытством вскинула татуированные брови, пристально и беззастенчиво разглядывая странную посетительницу, явившуюся к Берендееву “по личному вопросу”. Похоже, Лиза произвела на неё достаточно благоприятное впечатление, потому что, закончив осмотр и явно смягчившись, девушка добавила со всем радушием:
– Если хотите кофе, можете воспользоваться автоматом. А если проголодаетесь – у нас есть кафетерий. Только бахилы наденьте.
– Спасибо, – кивнула Лиза. – Спасибо большое!
Она в самом деле с удовольствием выпила бы кофе, да и бутерброд ей сейчас точно не помешал бы. С самого утра её подташнивало то ли от волнения, то ли от голода, но в самолёте Лиза не смогла заставить себя проглотить ни крошки. В голове всё ещё звучали слова Тимкиной мамы, сказанные на прощание: “Мне показалось, что он до сих пор любит тебя…” Лиза не верила, просто боялась верить, ведь так не бывает. Но в Крым она летела с замирающим сердцем, боясь предстоящей встречи и отчаянно желая её – немудрено, что кусок не лез ей в горло. Сейчас же желудок жалобно урчал, намекая, что протестует против подобного варварского обращения.
– Могу я оставить тут чемодан? – спросила она у девушки. – Собираюсь сходить пообедать.
Та явно заколебалась, прикидывая, не скрывается ли за добропорядочной личиной какая-нибудь террористка.
– Если хотите, могу его открыть, – поняв её затруднения, предложила Лиза. – Я просто прилетела несколько часов назад, ещё не успела заселиться в гостиницу.
– А откуда вы? – поинтересовалась блондинка.
– Из Москвы.
– Из Москвы-ы-ы, – протянула та с непонятным выражением. – Ну хорошо, ставьте свой чемодан здесь, только не в проходе, чтобы он никому не мешал!
97
Лиза быстро нашла кафетерий, оказавшийся обычным буфетом с ограниченным ассортиментом. Впрочем, она и не планировала заказывать лосося с трюфелями, её вполне устроила бы какая-нибудь ватрушка. В итоге Лиза остановила свой выбор на маленькой замороженной пицце, которую для неё разогрели в микроволновке. А ещё не удержалась и купила батончик “Snickers” и ананасовый сок, так вдруг потянуло на сладкое…
Она неторопливо жевала пиццу, запивая её соком, и втыкала в телефон. Немного попереписывалась с сыном, послала Марине несколько фотографий моря, сделанных на ходу из окна такси, отправила сообщение тёте Алле… в общем, так увлеклась, что заслышав знакомый голос, вздрогнула от неожиданности.
– Эх, Лизюкова, вот никогда ты меня не замечаешь!
Она вскинула глаза и увидела, что над её столиком навис Берендеев. Тон его был чуточку насмешливым, а вот глаза – абсолютно серьёзными, и ей показалось, что слова эти относятся не только к данному моменту.
– Уф, – выдохнула Лиза, моментально краснея, – да ты просто мастер эффектных появлений!
– Кто бы говорил, – усмехнулся тот. – Ты тоже всегда возникаешь в моей жизни неожиданно, да ещё и после многолетних перерывов.
Он уселся напротив неё, положив руки на стол. От него неуловимо пахло чем-то медицинским, Лиза не слишком разбиралась во всех этих лекарственных препаратах… но если в детстве запах больницы пугал её до одури, то теперь показался каким-то родным, уютным, своим.
– Аня сказала, что меня разыскивает прекрасная таинственная незнакомка с чемоданом, явившаяся из самой Москвы. Я почему-то так и подумал, что это ты… Что же ты не позвонила?
– Чтобы ты отговорил меня приезжать? – пошутила Лиза.
– Наоборот. Помчался бы встречать с цветами и оркестром… – серьёзно ответил Тимка.
Они сидели и рассматривали друг друга. Он похудел, отметила Лиза, морщинок возле глаз прибавилось, вид уставший, но это и немудрено – он же только что после операции… Наконец уголки его губ дрогнули и приподнялись в знакомой доброй улыбке.
– Как жаль, что я на работе и кругом мои коллеги с пациентами, – негромко, чтобы было слышно только ей, произнёс Берендеев. – Я бы очень хотел тебя сейчас крепко обнять. Так, чтобы у тебя все косточки затрещали. И, может быть, даже поцеловать, если бы ты позволила.
– Ты сможешь сделать это позже, – смутившись как первоклассница, отозвалась Лиза.
– Обязательно сделаю, – пообещал Тимка, не отрывая от неё взгляда. – Но скажи мне, Лизюкова… ты ведь приехала ко мне? Не просто в отпуск, а именно ко мне?
– Да. Твоя мама сдала мне все явки и пароли, – повинилась Лиза. – Прости, если это неуместно и не вовремя, я в курсе твоей утраты…
– Перестань, – он покачал головой. – Если честно, я и сам собирался лететь в Москву. Правда, не прямо сейчас, а перед Новым годом. Но раз уж ты приехала… я рад. Я ужасно рад, Лизка.
Он протянул руку и быстро погладил её ладонь.
– Ты выглядишь бледной. Устала с дороги?
– Нет, не устала.
– Всё равно тебе надо отдохнуть. Я дам тебе ключи, ты можешь поехать ко мне домой, разобрать свои вещи, выспаться, принять душ, съесть что-нибудь нормальное… правда, сомневаюсь, есть ли у меня что-нибудь нормальное, – смутился он, – я и сам забыл, когда в последний раз готовил и ел дома.
– Нет, – испугалась Лиза. – Что ты, Тимка, конечно же нет! Я поеду в какой-нибудь отель… в гостиницу… я не могу остановиться у тебя. В конце концов, это просто неудобно.
– Ты же сама сказала, что приехала ко мне.
– Ну… да. Но…
– В таком случае, – перебил Берендеев, – ничего неудобного. Ты будешь жить у меня. Со мной. Я так хочу, – решительно добавил он.
– Это угроза? – пошутила Лиза.
– Понимай как хочешь. Можешь даже считать это похищением, но я тебя теперь никому не отдам и не отпущу. Я слишком долго ждал, Лизюкова.
98
НАШИ ДНИ
Марина, октябрь 2019
Уже на вторые сутки я близка к тому, чтобы действительно сбежать в какой-нибудь отель или хотя бы к Лёльке, иначе мне грозит нервный срыв.
Атмосфера в родительском доме царит просто невыносимая. Мне обидно, горько и непонятно: почему это происходит именно с нами? Я всегда считала маму и папу самыми близкими людьми, доверяла им и бесконечно любила, и они неизменно платили мне тем же. Но, как оказалось, любили они только “хорошую” и “удобную” меня, а чуть только я посмела взбрыкнуть – от их мнимой поддержки не осталось и следа. Они даже не попытались разобраться, что происходит у меня в душе, понять мои чувства, страхи и колебания… В их глазах я просто ненадолго слетела с катушек, когда увлеклась “ненормальным” парнем, но вскоре пришла в себя и вернулась домой, поджав хвост. А меня бесит, бесит, бесит, что они воспринимают ситуацию именно так!!!
К счастью, в пятницу вечером родители внезапно сваливают на базу семейного отдыха в Подмосковье, чтобы провести последние относительно тёплые деньки на природе, надышаться свежим воздухом и закрыть шашлычный сезон. Они даже зовут меня с собой, уверяя, что будет весело. Однако интуиция подсказывает мне, что на базе я совершенно “случайно” могу встретить друзей семьи – Логиновых (вместе с Глебом, разумеется), поэтому я благоразумно отказываюсь и желаю им приятно провести время.
Ближе к ночи ко мне с ночёвкой приезжает Лёлька, нагруженная пакетами из индийского ресторана, от которых за версту одуряюще несёт специями. Подруга всерьёз намерена устроить сеанс психоанализа на дому и разогнать мою хандру к чертям собачьим.
– В любой непонятной ситуации – жри! – авторитетно заявляет она, по-хозяйски хлопая дверцами кухонного шкафчика, деловито расставляя тарелки и выдвигая ящики стола в поисках вилок.
– Ты прямо как моя бабушка говоришь. Это её девиз по жизни, – вздыхаю я.
– А я всегда знала, что Евдокия Тимофеевна – мудрый человек! Кстати, где у вас штопор? Вино я тоже привезла…
Лёлька раскладывает на блюде румяные куски курочки тандури*. От головокружительного запаха рот тут же наполняется слюной, а кот Веник натурально сходит с ума – он трётся о наши с Лёлькой ноги, издаёт сладострастные звуки, умильно щурит глаза и всячески демонстрирует, что ради кусочка этого восхитительного кушанья готов на всё. Я кидаю ему в миску немного сочного куриного мяса, и Веник, подвывая, алчно взгрызается в него. Ему нипочём даже острый перец чили, которым изобилуют все индийские блюда – кот морщится, брезгливо трясёт усами, но при попытке отобрать у него угощение начинает утробно рычать, демонстрируя, что если надо – он умрёт за эту пищу богов!
– Так что там с твоими предками, я не совсем поняла, – Лёлька разламывает пополам ароматный горячий наан** и протягивает мне мою долю. – Они решили, что ты вернулась домой навсегда?
Удручённо вздыхаю.
– Их как будто подменили. Мне всегда казалось, что родители – мои лучшие друзья, а теперь я их совершенно не узнаю! Выходит, они готовы поддерживать меня только до тех пор, пока я не выбиваюсь из-под их влияния и не осмеливаюсь принимать никаких самостоятельных решений. Представляешь, они до сих пор не выкинули из головы идею свести меня с Глебом! – я изображаю, что меня тошнит. – Они, кажется, вообразили, что живут в девятнадцатом веке и обязаны лично организовать этот брак, о котором договорились с семьёй жениха сразу после моего рождения…
От специй горит рот. Я поспешно делаю огромный глоток вина, чтобы не закашляться, а Лёлька тем временем задумчиво отправляет в рот ложку варёного риса с зирой.
– Кстати, я слышала, что в Индии до сих пор родители выбирают пару для своих детей…
– Но мы-то не в Индии! – психую я, взмахнув рукой. Веник, изловчившись, делает кульбит в воздухе и срывает с моей вилки очередной кусок курицы.
– Тише, – шипит Лёлька, – Евдокию Тимофеевну разбудишь… Лучше выпей ещё вина!
– Ты хочешь меня споить?
– Почему нет? По пьяни порой принимаются самые лучшие и гениальные решения.
– А что тут решать? – вздыхаю я. – Родителей не выбирают…
– Да с ними всё и так более-менее понятно: просто их надежды не оправдались, они расстроены и разочарованы… Тут уж ничего не поделаешь, либо они примут новую тебя, либо нет. Давай лучше проанализируем ситуацию с Ильёй, – предлагает Лёлька. – Здесь выбор действительно за тобой. Подай-ка мне вон ту ручку с подоконника… нужно подробно выписать все плюсы и минусы ваших отношений.
– Зачем это? – морщусь я. – Что за бухучёт?
– Чтобы ты наконец определилась, что получаешь, оставаясь с ним, и что теряешь.
___________________________
*Курица тандури – одно из самых популярных блюд индийской кухни. Представляет собой маринованных в йогурте и специях цыплят, запечённых в специальной печи тандури.
**Наан – одна из разновидностей индийских лепёшек. Готовится из пресного пшеничного теста и подаётся обычно к мясным и рыбным блюдам. Иногда нааны натираются сливочным маслом, посыпаются сыром и рубленым чесноком и представляют собой самостоятельное блюдо. Порой в них добавляют сухофрукты и орешки – тогда они превращаются в десерт к чаю.
99
– Итак! – Лёлька торжественно делит лист бумаги пополам кривоватой вертикальной линией. – Что мы имеем?.. Отсутствие романтики – явный минус. Но зато реальная, а не показная забота – это плюс. Как насчёт секса? – спрашивает она.
– Секс… классный, – я пожимаю плечами.
– Плюс! – одобрительно кивает Лёлька. – Кстати, ты же говорила, что Илья не любит целоваться?
– В принципе любит, только если перед этим хорошенько почистить зубы, – поправляю я.
– Хм… отсутствие спонтанности – минус. Но при этом чистоплотность – это явный плюс…
– Да ерунда всё это, – фыркаю я. – Так мы с тобой можем и до утра просидеть со списком, разбирая Илью по косточкам. В чём наша с ним главная проблема, я и так знаю и могу прекрасно это сформулировать: мне не хочется быть вечной нянькой в отношениях с любимым человеком.
– Принято, – кивает Лёлька. – Но, справедливости ради, он ведь и не просил тебя становиться его нянькой?.. Я, конечно, не знаю Илью так же хорошо, как ты. Но он производит впечатление очень независимого и самостоятельного человека. С чего ты взяла, что тебе придётся с ним нянчиться? Что ты вообще подразумеваешь под этим словом – кормить с ложечки или утирать ему сопельки?
– Меня беспокоят эти срывы…
– А кто тебе сказал, что они будут регулярными? – Лёлька округляет глаза в искреннем недоумении. – Ты просто с непривычки не разглядела признаков приближающейся грозы. Скоро будешь безошибочно их считывать и предотвращать!
Я с досадой морщусь:
– Каково это – жить в постоянном напряге, “считывая и предотвращая”, можешь себе представить?
Лёлька снова доливает нам вина.
– Почему в напряге? – философски уточняет она. – Ты же жила с ним совершенно нормально целый месяц. Тебя это напрягало?
– Да нет. В общем-то, в этот месяц мне в основном было хорошо. Очень, – вынуждена признать я.
– Вот видишь! – Лёлька торжествующе делает глоток из своего бокала. – А теперь случилась одна-единственная осечка – и ты сразу вопишь и причитаешь, что не справишься?
– Я не воплю и не причитаю. Просто меня это очень напугало, и… и я боюсь повторения.
– Представь, что ты впервые надела коньки, – с воодушевлением предлагает Лёлька. – Только вышла на лёд – и сразу же упала, больно ударившись.
– Что-то я потеряла нить разговора…
– Означает ли это, что ты теперь всегда будешь падать и чувствовать боль? Или же всё-таки научишься этим управлять и получишь массу незабываемого удовольствия от фигурного катания? Это зависит только от тебя. От твоего терпения и желания.
Я ехидно фыркаю:
– Ты не у Руса, случайно, научилась ораторскому мастерству и дару убеждения?
– А что, эти навыки и способности передаются через постель? – со смехом парирует Лёлька.
Снова глубоко задумываюсь, сцепив пальцы в замок.
– На самом деле я просто боюсь, что не смогу всю свою жизнь прожить вот так… то есть с таким, как Илья. Он всё-таки не совсем обычный.
– Да брось! – отмахивается Лёлька. – Это смотря что понимать под обычностью. Женщины впрягаются в заведомо провальные отношения с бабниками, алкоголиками, абьюзерами, домашними тиранами, ревнивцами, чайлдфри, женатиками, – она старательно загибает пальцы. – Но при этом общество называет их всех “нормальными” и “здоровыми” по сравнению с теми же аутистами. А чем, если разобраться, они нормальнее твоего Ильи? Я уж молчу про случаи, когда и вовсе выходят замуж за инвалидов – без рук, без ног, слепых, глухих или немых…
– Ну, не знаю, – с сомнением тяну я. – По-моему, так себе сравнение.
– Вот скажи мне, – глаза у Лёльки вспыхивают. – Часто ли Карик спрашивал тебя о том, чего ты хочешь в постели?
От неожиданности я смущаюсь.
– Ну… на самом деле… не помню… кажется… нет. Вообще не спрашивал, – вынуждена признать я. – Он просто всегда делал то, что ему хотелось. Но я ему всецело доверяла, он ведь опытнее и старше, мне это нравилось.
– И он всегда был обеспокоен прежде всего твоим удовольствием?
– Н-нет…
На самом деле, я иногда подыгрывала Карику, симулируя разрядку, но Лёльке это знать совсем необязательно.
– Вот! – подруга торжествующе поднимает палец вверх. – При этом Карик – нормальный нейротипичный мужчина, как сказал бы Илюха. Что касается твоего нынешнего партнёра… аутиста, – подчёркивает она, – то он всегда идёт навстречу твоим желаниям в постели и настроен на то, чтобы тебе было хорошо. Так почему же в этой ситуации безэмоциональным и бесчувственным наше общество считает именно Илью, а не Карика?
Я не могу не признать её правоту.
– Так что не путай понятия, дорогая, – наставительно произносит Лёлька. – Тебя пугает не совместная жизнь с Ильёй в принципе, вы вполне можете с ним уживаться, как показала практика. Тебя испугал его срыв… как пугает молодую влюблённую жену первая серьёзная ссора с мужем. А ведь ссоры в этой семье вспыхнут ещё не раз. Но они уже не будут восприниматься так трагично. Более того – вчерашние молодожёны научатся их предотвращать…
– За это надо выпить, – оживлённо предлагаю я. Проблема уже не кажется мне такой уж страшной и непреодолимой.
– Чин-чин! – Лёлька улыбается голливудской улыбкой и легонько стукает своим бокалом о краешек моего.
– Ты скучаешь по Илье?
– Очень, – честно отзываюсь я.
– Ты любишь его?
– Конечно же люблю!
– Тебе хорошо с ним или плохо? Или без него лучше и спокойнее?
– С ним мне определённо лучше, чем когда я без него, – поразмыслив, признаю я. Лёлька рассматривает меня с неподдельным удивлением и стучит костяшками пальцев по своему лбу.
– Ну и чего ты тогда выпендриваешься, подруга?
– Не знаю… видимо, с непривычки.
Тем временем мой телефон начинает подавать признаки жизни. Илья что-то прислал!
– Видишь, – довольно изрекает Лёлька. – Он как чувствует, что ты о нём думаешь. Срочно пиши, что любишь его!
Я открываю сообщение и пробегаю его глазами несколько раз, прежде чем до меня доходит смысл написанного.
– Что там? – пугается Лёлька, заметив наконец, как изменилось выражение моего лица.
– Илья пишет… пишет, что ему поступило предложение о новой работе. Более интересной, с куда более высоким окладом, чем сейчас… Это пойдёт только на пользу его карьере…
– И почему ты так скисла? – не понимает Лёлька. – Это же здорово. В чём подвох?
В горле у меня как будто застрял булыжник. Я судорожно сглатываю и хрипло отвечаю:
– Для этого ему придётся переехать в США.
100
НАШИ ДНИ
Лиза, октябрь 2019
Она и правда безумно устала. Только добравшись до Тимкиного дома, Лиза отчётливо это поняла.
Её хватило лишь на то, чтобы достать из чемодана кое-какую одежду на смену и принять душ. Сил доползти до кухни и поставить чайник уже не было. Лиза даже не стала осматривать дом, да и неудобно было делать это в отсутствие хозяина.
Она присела на диван в гостиной, борясь со слабостью и головокружением, потом откинула голову на мягкую спинку, закрыла глаза… ей показалось, что всего лишь на секундочку… а открыла их, когда за окном уже стемнело.
Лиза обнаружила, что кто-то заботливо накрыл её пледом. Впрочем, почему “кто-то”? Она сразу же разглядела в полумраке Тимку. Он беззвучно сидел рядом на диване, почему-то всё ещё в куртке, и смотрел на неё. Заметив, что Лиза проснулась, он протянул руку и провёл чуть шершавыми подушечками пальцев по её горячей щеке.
– Давно ты приехал? – хриплым со сна голосом спросила Лиза. – Я, кажется, отключилась… сама не заметила, как и когда.
– С полчаса назад.
– И что ты делал всё это время в темноте?
– Сидел тут и смотрел, как ты спишь, – серьёзно ответил он. – Честно говоря, я ужасно боялся, что ты струсишь и в самый последний момент удерёшь от меня. Чуть с ума не сошёл, когда подъехал к дому и увидел тёмные окна… так и решил, что ты уже на пути в аэропорт.
– Как я могла уехать, оставив тебя без ключей от собственного дома? – пошутила Лиза.
– Я же говорил тебе, что у меня есть запасные. А этот комплект ты могла просто бросить в почтовый ящик… с тебя сталось бы. В общем… не пугай меня так больше, Лизюкова, – выдохнул он.
Лизе очень хотелось, чтобы он наконец исполнил свою угрозу, а именно – крепко-крепко обнял и поцеловал её, но попросить об этом она не решилась. Ждала, когда Берендеев сам догадается, как сильно она мечтает об объятиях и поцелуях своего бывшего одноклассника…
Тем временем Тимка встал с дивана, снял куртку и щёлкнул выключателем. Гостиную залил мягкий тёплый свет, отчего вокруг сразу стало как-то по-особенному уютно.
– Что-то мне не нравится твоя бледность, – он покачал головой, снова присаживаясь рядом. – Я ещё днём обратил внимание… Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – пожала плечами она, но Берендеев, не поверив, взял её за руку и принялся измерять пульс, слегка надавив пальцами на Лизино запястье.
– А мне не нравится, что ты заставил меня жить здесь, – поспешно уводя его мысли в сторону от её здоровья, быстро выговорила Лиза. – Точнее, не то чтобы не нравится… меня это очень смущает. Что скажут твои соседи?
– Что скажут мои соседи?.. – задумчиво переспросил Тимка. – Да плевать на соседей, на самом-то деле. Кто мне важнее – они или ты?
– В своё время родители заставили меня выйти замуж только ради того, чтобы заткнуть рты соседским сплетникам, – вспомнила Лиза, невесело усмехнувшись.
Лоб Берендеева пересекла недоумевающая морщинка.
– Заставили? – переспросил он со странным выражением. – Разве ты не хотела этого сама? Ты же с ума сходила по Тошину.
– Сходила… потому что была дурой, – отозвалась она. – Но то, что случилось на осеннем балу… здорово меня отрезвило, знаешь ли. Я ненавидела этот брак и ненавидела Тошина. И я… я ни разу его к себе не подпустила, если тебе это интересно, – тихо добавила она, краснея.
Тимка закрыл глаза ладонями и помотал головой.
– Идиот. Ну какой же я непроходимый идио-от… – простонал он сквозь стиснутые зубы. – Надо было уже тогда хватать вас с Илюхой в охапку и везти сюда, в Крым. Мы с тобой поженились бы… я так же поступил бы в медицинский… и мы не потеряли бы столько времени.
– Не думаю, что в тот период я готова была выйти за тебя замуж, – осторожно заметила Лиза. – Я тогда вообще не думала ни о каких отношениях. Просто не до этого было…
– Да неважно, всё неважно! – упрямо возразил он. – Ты бы привыкла ко мне… постепенно. Я бы потерпел. Я бы не торопил тебя, но мне хотя бы не пришлось ждать двадцать пять грёбаных лет!
– Зачем тебе это надо было в твои семнадцать? Ты мог выбрать любую, а не “с прицепом”, как говорят мужчины… Всё-таки, чужой ребёнок. К тому же родившийся недоношенным, слабым и больным.
– Ну какую ерунду ты несёшь, Лизка, – выдохнул он. – Мне не нужна была любая, мне нужна была только ты. Какой ещё “чужой ребёнок”? Он был твоим, вот что главное. Я слишком… слишком любил его мать. Так что моей любви ему бы тоже хватило.
