Текст книги "Милый, единственный, инопланетный (СИ)"

Автор книги: Юлия Монакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Телефон вибрирует, доставляя мне ответ с одним-единственным словом:

“Приезжай”.

72

ПРОШЛОЕ

Лиза, июль 2009

Набережная звенела смехом, переливалась огнями, завлекала фонтаном с ночной подсветкой, манила ароматом дымка и шашлыка. Из многочисленных ресторанов и кафешек звучала музыка, наполняя душу радостью, а сердце – ожиданием чуда, которое, казалось, вот-вот с тобой произойдёт.

К сожалению, ужинать на свежем воздухе было уже не так комфортно, с моря тянуло прохладой, поэтому Тимка провёл Лизу внутрь одного из ресторанчиков.

“Работаем до последнего посетителя!” – гордо гласило объявление на дверях. Судя по всему, работать иногда приходилось круглосуточно – народ к полуночи только-только начинал подтягиваться. Лиза и Тим углядели свободный столик, расположились на мягких диванчиках друг напротив друга и с преувеличенным вниманием, справляясь с неловкостью первого момента, уткнулись в меню.

Лиза оделась довольно просто – не как на пляж, конечно, но и не слишком уместно для ресторана: лёгкая белая кофточка, подчёркивающая изящную и хрупкую линию плеч, длинная цветная юбка… Берендеев был в демократичных джинсах и футболке, обтягивающей бицепсы. Загорелый, белозубо улыбающийся, с рыжими волосами, в которых словно запуталось солнце – меньше всего он походил сейчас на врача, скорее уж на спортсмена или хотя бы на пляжного спасателя.

– Ты всё ещё увлекаешься баскетболом? – спросила она с любопытством. Тимка кивнул.

– Ага. Жаль, времени мало… Работаю целыми днями, часто даже без выходных.

– Я видела, к тебе запись за несколько месяцев вперёд, – подтвердила Лиза.

– Выпьем за встречу? – предложил он, изучая карту вин.

– Я не пью, – категорически отказалась Лиза. Она действительно на дух не переносила алкоголь, даже просто запах. Возможно, это были отголоски того давнишнего осеннего бала в школе, после которого вся её жизнь пошла наперекосяк… впрочем, почему наперекосяк? У неё появился Илья, это самое главное. Значит, всё было не зря. Вот только пить она теперь не может, да от аромата дыни её сразу же выворачивает наизнанку. Напоминает о той палёной водке с дынным вкусом…

– Да я, в общем, тоже не особый любитель, – он смущённо взлохматил волосы на макушке. – Просто подумал, что ты захочешь расслабиться.

– Мне не нужно пить для того, чтоб расслабиться, – отозвалась Лиза.

– А по-моему, ты напряжена сейчас. Тебе, кстати, тоже массаж не помешал бы. Серьёзно. Не лечебный, а профилактический.

– Я подумаю, – она улыбнулась. – И всё-таки, Тимка… почему ты выбрал именно массаж? Не спорю, ты прекрасный специалист, я восхищаюсь твоими способностями, но, помнится, ты мечтал стать хирургом…

– Я и был, – ответил Берендеев. – Детским хирургом. Несколько лет проработал в Симферополе.

– И?.. – не выдержала Лиза, когда пауза слишком затянулась.

– А потом трёхлетний мальчик умер у меня на столе прямо во время операции, – жёстко сказал он. – Его привезли на “скорой” после аварии, родители погибли сразу, а он…

– Но ведь ты не виноват? Ты наверняка сделал всё, что мог… – Лиза несмело коснулась его руки, покрытой золотистыми волосками.

– Я знаю. Но просто… не смог продолжать дальше. Понимаешь? Я никогда не считал себя богом, но чувство бессилия и беспомощности… это настолько опустошает, что я понял: второй раз так больше не смогу. И тут очень вовремя меня пригласили сюда, в Ялту… Я продал там жильё и купил здесь дом.

– Домик у моря, как и мечтал?

– Всё ещё помнишь, – усмехнулся он.

– Конечно помню, – Лиза хотела было спросить, женился ли он, но почему-то постеснялась, словно в их разговоре стоял какой-то негласный запрет на тему личного. Она уже изучила исподтишка его правую руку – кольца на безымянном пальце не было, однако это ничего не значило. Тимка мог специально снимать кольцо, при массаже оно только мешает… Удивительно было бы, если бы он до сих пор оставался один. Лиза вдруг вспомнила их странное прощание на выпускном – его торопливый и отчаянный поцелуй… вспомнила – и опустила ресницы.

– Значит, после института ты так и остался здесь, – резюмировала она.

– Ну да. Меня сразу в несколько больниц позвали. Тётка к тому времени умерла, оставив свой дом мне в наследство… я и подумал – глупо возвращаться в Москву, меня ведь там никто не ждёт, по большому счёту.

– Ты что, даже ни разу не приезжал домой?

– Приезжал несколько раз, чтобы повидаться с родителями. Но дом для меня теперь здесь.

“А ко мне не зашёл”, – подумала Лиза, хотя и понимала, что у него могли быть свои обстоятельства, почему он не пожелал с ней встретиться.

– Ты счастлив? – вдруг спросила она.

– Я доволен своей жизнью, – помедлив, осторожно ответил Тимка. – Счастье – это слишком громкое слово. Да и есть ли оно, в принципе?..

Лиза промолчала.

– Ну а ты… как? – поинтересовался он, но у Лизы не было желания говорить о себе, поэтому она отмахнулась с дежурной фразой:

– Тоже всё нормально.

– Сын у тебя замечательный.

– Илья немного… необычный.

– Да брось. Нормальный хороший парень. Симпатяга. Вырастет – все девчонки его будут, – пошутил Берендеев.

Лиза засмеялась:

– А наша соседка тётя Нина уверяет, что в Илье просто сидит бес, и при каждой встрече крестит его и читает молитвы.

Тимка от неожиданности расхохотался в голос.

– А ты что?

– Ничего, у Ильи в эти моменты такой ошалевший вид, что я еле сдерживаю хохот, – призналась Лиза.

Тем временем певица на эстраде запела что-то томно-лиричное.

– Потанцуем? – предложил вдруг Тимка. Лиза огляделась вокруг.

– Что-то я не вижу танцующих… ты уверен, что в ресторанах до сих пор это принято? – поддела она его.

– Да и плевать. Просто хочу потанцевать с тобой. Пусть что хотят, то и думают…

Он обнял её за талию, и они закружились в медленном танце. Лиза никогда раньше не танцевала со своим лучшим другом, не знала его объятий, и сейчас это ощущалось ново и непривычно – как будто танец с незнакомцем. Она прислонилась виском к Тимкиному плечу и, расслабившись, плыла в его надёжных и крепких руках. Ничего не хотелось говорить, и молчание это не было неловким…

Песня закончилась. Вдохновлённые их примером, перед сценой уже топтались в обнимку другие пары, а Лиза с Тимкой вернулись за столик и принялись за поздний лёгкий ужин.

В час ночи она спохватилась.

– Мне уже пора уходить! Вдруг Илья проснётся? Если не увидит меня – может испугаться. Он очень… тревожный, его легко вывести из равновесия.

– Да, конечно, – кивнул Берендеев, – я тебя провожу. Заодно прогуляемся…

Как и днём, он довёл Лизу до самого дома. Хорошо, что дверь в их с Ильёй комнатку была с другой стороны, а не с главного – хозяйского – входа. Не хотелось никого беспокоить своим поздним появлением.

Лиза поднялась на цыпочки и заглянула в тёмное окно. Вроде бы тихо – судя по всему, Илья крепко спал… Тимка подошёл и встал позади неё. Она чувствовала спиной его тепло. Теперь, чтобы обернуться, ей пришлось бы оказаться с ним лицом к лицу, и Лиза смутилась как девчонка. Что ни говори, а она отвыкла от Берендеева, да и он от неё – тоже. Обоим слегка за тридцать, у обоих за плечами какой-никакой опыт… И всё-таки, что же делать? Если она повернётся – то уткнётся прямо ему в грудь. Но и стоять вот так спиной тоже неловко…

Сердце заколотилось быстрее, по коже побежали мурашки. Лиза сделала глубокий вдох и всё-таки обернулась… уже зная, что окажется в его объятиях. Предчувствуя это.

Тимка сжал её плечи, притянул к себе, нашёл в темноте её губы… она тут же доверчиво ответила, прижимаясь к нему всё ближе, теснее и крепче. Они целовались под окном, как школьники, сходя с ума от собственной смелости и страшась её, прерывались на доли секунды, чтобы вдохнуть порцию воздуха, и снова целовались. Его горячие губы то покрывали торопливыми лёгкими поцелуями Лизины щёки, лоб, подбородок и шею, то вновь впивались в её рот глубоко, долго, чувственно и безумно нежно, заставляя Лизу обмирать и таять в его руках, до дрожи в коленях и в груди, до сладкого дурмана, до забытья… ей казалось, что её целуют впервые в жизни. Впрочем, так её действительно никто и никогда не целовал.

Где-то у соседей коротко и незло взлаяла собака, но этого хватило, чтобы они отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Тимка не целовал её больше, но продолжал стоять, прижимая Лизу к себе, хотя она чувствовала, что он сейчас готов не только к поцелуям.

– Мне пора, – выговорила она шёпотом.

– Да, конечно. Спасибо за чудесный вечер, – так же шёпотом откликнулся он. – До завтра, Лизюкова?

– До завтра, – эхом отозвалась она.

73

НАШИ ДНИ

Марина, сентябрь 2019

Поднимаюсь по лестнице я, кажется, целый час – то и дело останавливаюсь, крепко хватаясь за перила, и уговариваю себя не сбегать. До меня уже дошло, во что я ввязалась, и голова готова взорваться от распирающих её противоречий.

Я написала парню о том, что хочу заняться с ним сексом. Первая! По сути, я предложила ему себя… А он даже не пришёл в ужас, не обозвал меня распущенной и бесстыжей, ибо мы знакомы всего несколько дней, не заявил, что я его оскорбила, потому что это он должен проявлять инициативу, а я обязана сидеть и терпеливо ждать…

С самого начала у нас с Ильёй всё идёт не так, всё не по общепринятым правилам и установленным шаблонам. Но глупо отрицать очевидное – я запала на него с самой первой встречи. Меня безумно тянет к нему, хотя я продолжаю упорно отыскивать этому отвлечённые логические объяснения: он необычный и умный, мне с ним просто интересно, а как парень он меня совершенно не интересует… ха-ха! Расскажи это кому-нибудь другому, Марина. Да ты влюблена в него по уши – именно как в мужчину. Просто тебя смущает скорость, с которой у вас всё завертелось, а также то, как эти отношения будут восприняты окружающими, вот и продолжаешь врать самой себе… К тому же неизвестность и новизна всегда отпугивают – а с Ильёй, очевидно, отношения будут строиться совершенно по-новому, причём и в физическом смысле тоже. Но он по крайней мере честен с самого начала и в этом намного порядочнее меня, в то время как я трушу и придумываю нелепые отговорки…

Наконец я оказываюсь перед знакомой дверью и нажимаю на кнопку звонка. Кажется, минула целая вечность с того момента, когда я уходила отсюда… А ведь это было всего лишь сегодняшним утром.

Дверь распахивается. Некоторое время мы с Ильёй молча стоим друг напротив друга, я смотрю ему в лицо, а он – чуть в сторону, я уже даже начинаю привыкать к этому ускользающему взгляду.

– Можно войти? – спрашиваю я, нервно сглотнув. Илья, точно опомнившись, делает шаг в сторону, освобождая мне проход. Интересно, а если он воспринял моё сообщение в ватсапе как прямое руководство к действию и приступит к активному осуществлению намеченного уже с порога?.. Однако Илья приглашает меня в комнату.

Минут через пятнадцать мы, всё ещё полностью одетые, сидим на аккуратно заправленной кровати. Я искоса поглядываю на Илью, а он машинально вертит в руках спиннер. Боже, да он нервничает едва ли не больше, чем я сама!..

Итак, мы впервые собираемся переспать друг с другом, но я покривлю душой, если скажу, что атмосфера в комнате тянет на “возбуждающую” или хотя бы на “романтическую”.

Я кашляю, пытаясь привлечь его внимание. Илья не реагирует, только спиннер начинает крутиться с поистине сумасшедшей скоростью.

– Слушай, а ты вообще-то уверен, что хочешь секса?

– Да, – серьёзный кивок, взгляд по-прежнему устремлён мимо меня, спиннер всё ещё бешено вращается.

– Но ты на меня совсем не смотришь…

И хотя я знаю, что для него это мучительно, всё-таки нахожу немного странным заниматься любовью, избегая откровенных прямых взглядов.

Его брови приподнимаются удивлённым домиком.

– Во время секса обязательно смотреть друг на друга?

– Необязательно, – вынужденно признаю я, словно сдаваясь. – Глаза можно просто закрыть.

Он вздыхает с явным облегчением и деловито спрашивает:

– Может, уже начнём?

Я чувствую, как против воли заливаюсь румянцем. Чёрт! Это самая странная прелюдия к сексу, которая у меня когда-либо была.

– Ну… э-э-э… давай.

– Я знаю, что девушкам обычно нравятся поцелуи во время соития, – произносит он всё тем же деловым тоном. – Если ты планируешь со мной целоваться, то тебе нужно почистить зубы.

– Может, мне ещё душ принять перед процессом? – интересуюсь я иронично. Но Илья, как обычно, не считывает иронию и серьёзно кивает.

– Да, это было бы замечательно. Мне будет гораздо приятнее заниматься с тобой сексом, если ты помоешься.

Так, стоп, Марина. Стоп! Успокойся. Это одна из тех вещей, о которых предупреждал меня Рус – Илья маникально задвинут на чистоте и излишне чувствителен к посторонним запахам и новым вкусам, воспринимая их во сто крат острее, чем обычные люди. Илья вовсе не хотел обидеть меня сейчас. Я ему нравлюсь. Ведь нравлюсь же?!

– Ты… находишь меня привлекательной?

– Я уже говорил тебе, что да, – кажется, Илья немного раздражён. Его утомляют долгие церемонии и пустые разговоры, ему хочется поскорее перейти к главному. Быть с ним рядом – нечеловечески тяжёлое, непосильное испытание для нервной системы. Но… что поделать, если жизнь без него уже кажется немыслимой?

– А что тебе больше всего во мне нравится?

Он добросовестно задумывается, а через несколько мгновений решительно заявляет:

– Твой голос и ямочки на щеках.

Смущаясь, я неловко тереблю краешек платья и застенчиво улыбаюсь, невольно демонстрируя те самые ямочки.

– Папа всегда говорил мне, что ночами к спящим младенцам прилетают ангелы и трогают пальчиком самых симпатичных… Ямочки – это следы, оставшиеся от их прикосновений, – даже сейчас, в двадцать лет, эта наивная легенда умиляет меня точно так же, как в детстве.

Илья протестующе качает головой.

– На самом деле ямочки на щеках – это генетический дефект, возникающий при недостаточной длине лицевой мышцы, – обстоятельно объясняет он. – Когда ты улыбаешься, недоразвитая укороченная мышца стягивает кожу и образует впадинку.

Я беззвучно глотаю ртом воздух. Недоразвитая лицевая мышца? Серьёзно?! Мать твою, он правда планирует переспать со мной сегодня или, напротив, делает всё для того, чтобы я ушла?!

Поднимаю глаза к потолку и часто моргаю, чтобы непрошенные слёзы вкатились обратно. Господи, и почему я всегда влюбляюсь в тех парней, которые гарантированно обеспечивают мне сплошные проблемы?!

И тут вдруг Илья совершает невозможное. Практически нереальное, абсолютно ему несвойственное: он берёт меня за руку и бережно, хоть и довольно неуклюже, целует в ладонь. Я в шоке – по-моему, это первое проявление подобия нежности и ласки с его стороны за всё время, что он меня знает.

– Мариша, – говорит Илья извиняющимся тоном, по-прежнему не глядя мне в глаза. – Я знаю, что со мной… с такими, как я… другим людям приходится очень трудно. Но я и сам от этого страдаю, пойми. Я не умею нормально общаться, заводить отношения, но это не значит, что мне этого не нужно. Мне тоже бывает одиноко, хоть я и привык находиться один. Я не умею говорить правильные слова, признаваться в любви так, как это положено у вас… у остальных… но просто знай – ты нужна мне. Очень.

У меня перехватывает спазмом горло, в носу щиплет от долго сдерживаемых слёз, а ресницы начинают предательски дрожать.

– Ты тоже нужен мне, – сиплю я, – так сильно нужен, что меня это пугает… Мне трудно, Илья. Трудно и страшно. Иногда мне кажется, что я… не справлюсь. Просто не смогу.

Он делает над собой заметное усилие и, подавшись вперёд, крепко меня обнимает. Я знаю, что Илья терпеть не может все эти нежности и обнимашки, поэтому забываю даже дышать, чтобы не спугнуть его внезапный порыв, но сама так и не рискую обнять в ответ.

Наконец Илья негромко выдыхает, словно тоже не дышал всё это время, и осторожно отстраняется. Очевидно, за сегодняшний вечер он уже превысил свой лимит прикосновений.

– Мариша, – спрашивает он осторожно, – ты выйдешь за меня замуж?

Замуж? Замуж, чёрт побери?! Я не ослышалась? Мы даже не пробовали жить вместе, я вообще не представляю, каково с Ильёй в быту – но не без оснований предполагаю, что совершенно невыносимо. В конце концов, мы даже ни разу ещё не занимались любовью – а вдруг у нас полная, абсолютная несовместимость в постели?

Я открываю рот для того, чтобы сказать что-то вроде: “Ах, это так неожиданно, мне нужно время, чтобы серьёзно всё обдумать, мы должны получше привыкнуть друг к другу” и прочий вежливый дежурный бред, который в подобных случаях полагается лепить в качестве отмазки, но… с моего языка вдруг срывается:

– Да, конечно! Я согласна!

И только потом понимаю, как круто попала…

– Но только не прямо сейчас! – испуганно и торопливо добавляю я. – Ты же согласишься немного подождать? Пойми, мне приятно твоё предложение, ты очень мне нравишься, но… наверное, мы всё же должны поближе узнать друг друга?

– Я согласен подождать, а как мы будем узнавать? – наивно спрашивает он. – Что для этого нужно делать?

Я выдыхаю с облегчением.

– На самом деле, ничего особенно сложного. Попробуем пожить вместе… если ты не против. Будем каждый день рассказывать друг другу что-то новое о себе. Что нравится, что не нравится, что любишь, а чего терпеть не можешь. Будем гулять… и ходить вместе за покупками… готовить что-нибудь вдвоём…

– Не люблю ходить за покупками, – говорит Илья, – предпочитаю заказывать всё необходимое по интернету.

Что ж, это вполне ожидаемо. Вот одна из тех важных мелочей, которые необходимо знать друг о друге.

– Ну, можем смотреть вместе фильмы по вечерам… ты же любишь кино?

– Некоторые фильмы люблю.

– Прекрасно! – воодушевляюсь я. – В общем, вот так, потихоньку-полегоньку…

– Мариша, – спрашивает он озадаченно и очень серьёзно, – это всё действительно важно для брака? Кино… совместные покупки… готовка…

Вопрос ставит меня в тупик.

– Не то чтобы важно, но… так принято. Вот почему ты предложил мне стать твоей женой?

– Потому что ты мне необходима, – отвечает он просто. – И мне совершенно необязательно для этого узнавать тебя получше. Я просто так чувствую. Наверное, это неправильно, да?

– Не знаю, Илья, – честно признаюсь я. – Мне уже и самой непонятно, что правильно, а что нет.

– Я согласен подождать, пока ты не будешь готова, – твёрдо повторяет он. – Сколько времени это займёт?

Он, как всегда, ждёт конкретики и определённых цифр. Мне остаётся только виновато развести руками.

– Занятия сексом тоже входят в процесс узнавания? – спрашивает Илья. Я сконфуженно фыркаю и подтверждаю:

– Непременно!

– Тогда давай приступим, – невозмутимо заявляет он. – Можешь идти в душ.

74

Я делаю воду настолько горячей, насколько могу терпеть, но меня всё равно колотит в ознобе. Хотя, конечно, эта крупная дрожь связана вовсе не с холодом… Страх перед неизвестностью и осознание неизбежности того, что вот-вот произойдёт, буквально парализуют. И в то же время мне ужасно хочется испытать всё это неизведанное вместе с Ильёй… Я хочу заняться с ним любовью. Сегодня и сейчас.

Выдавливаю на ладонь капельку геля для душа и, закрыв глаза, вдыхаю свежий прохладный запах, который ассоциируется у меня с Ильёй. Обычно я предпочитаю более нежные и расслабляющие ароматы, но сейчас это неважно. Наношу гель на мочалку, вспениваю и принимаюсь мягкими размеренными движениями растирать кожу. Пожалуйста, пожалуйста… пусть всё пройдёт хорошо, загадываю я мысленно, сама посмеиваясь над собой – как будто экзамен собираюсь сдавать. Невольно представляю Илью в роли строгого придиры-профессора, который проверяет, хорошо ли я выкупалась, достаточно ли усердно промыла волосы, тщательно ли почистила зубы… и хрюкаю от смеха. Всё-таки самоирония – необходимая вещь, она помогает прийти в себя и взглянуть на ситуацию с долей здорового цинизма.

Я заворачиваюсь в широкое банное полотенце и в таком виде выхожу из ванной комнаты. Холод на контрасте обжигает кожу. Поёживаясь, спешу в спальню, где меня ждёт Илья.

Он сидит на кровати в одних пижамных штанах и тоже явно волнуется перед неизбежным. Делаю несколько шагов в его направлении, но не рискую приближаться вплотную и останавливаюсь в полуметре от кровати. Илья медленно поднимается мне навстречу.

– Наверное, вот это… – он неуверенно указывает на моё полотенце, – надо снять?

– Может быть, ты сам и снимешь? – поддразниваю я его. Илья еле заметно краснеет и кивает.

– Ладно.

Его ладонь нерешительно ложится на уголок полотенца в районе моей груди и тихонько тянет его на себя… но тут у меня, вероятно, сдают нервы – я вздрагиваю и невольно отшатываюсь. Илья тоже вздрагивает и испуганно отдёргивает руку.

– Я делаю что-то не так? – спрашивает он с искренней озабоченностью. – Тебе больно? Неприятно?

– Уф… – закрываю лицо ладонями. – Извини. Всё так. Это просто я дура.

– Ты не дура, – говорит он с недоумением. – Но ведь сейчас происходит что-то не то, верно?

Делаю глубокий вдох, мысленно считаю до десяти и убираю руки от лица. Щёки так и горят от конфуза.

– Я немного волнуюсь, – терпеливо объясняю ему. – Мы с тобой впервые собираемся сделать это… наверное, тебе тоже не слишком комфортно, когда ты не знаешь, чего ожидать?

– Да, – кивает он, – неизвестность нервирует.

– Можно тебя обнять? – спрашиваю я нерешительно.

Он соглашается. Одним шагом преодолеваю расстояние между нами и прижимаюсь к его груди – не слишком крепко, чтобы снова не напугать его. Мои руки свободно лежат на его плечах, я не душу Илью в объятиях, словно давая ему понять, что в случае возникновения дискомфорта он с лёгкостью может отстраниться.

– Ты мокрая, – говорит Илья, не предпринимая попытки обнять меня в ответ, но и не стараясь высвободиться из объятий. – Недостаточно хорошо вытерлась после душа.

– Тебе это неприятно?

– Нет. Наоборот. Ты пахнешь лимоном, мятой и ментолом. Мне нравится. Это возбуждает.

– Илья, – осторожно подбирая слова, начинаю я. – Давай сразу договоримся… всё, что между нами происходит и будет сейчас происходить… должно быть честным и откровенным. Я знаю, что ты волнуешься. Я тоже безумно волнуюсь. Просто прямо говори мне, если тебе что-то не нравится или наоборот – нравится. Будь самим собой и не старайся соответствовать каким-то шаблонам. Не пытайся сопоставить сегодняшнее со своим предыдущим опытом, всё равно у нас с тобой это будет иначе. Я не сравниваю тебя с другими и не жду от тебя какого-то определённого стандарта поведения. Пусть всё идёт как идёт. В свою очередь, я тоже обещаю быть с тобой абсолютно честной.

– Хорошо, – отзывается он. – Так я могу всё-таки снять с тебя это полотенце?

Я улыбаюсь.

– Конечно.

Он высвобождает меня из махрового кокона и аккуратно вешает полотенце на спинку стула. Зная Илью, смешно было бы предполагать, что в порыве страсти он просто отшвырнёт его в сторону, оставив валяться на полу смятым влажным комом.

Я борюсь с искушением прикрыться руками, как Венера на картине Боттичелли. Илья смотрит на меня. Смотрит долго и внимательно.

– Всё хорошо? – не выдерживаю я наконец. Боже, а вдруг я так разочаровала его в голом виде, что он теперь вообще ничего не захочет?

– Да, – отзывается он, – всё хорошо. Ты очень красивая. Если хочешь, можешь снова меня обнять. Наверное, без полотенца это будет приятнее?

Я прижимаюсь к нему – уже абсолютно обнажённая – и замираю. Ощущаю толчки его сердца, слышу чуть сбившийся ритм его дыхания.

Медленно-медленно – шаг за шагом, методом проб и ошибок – мы пытаемся узнать друг о друге самое важное, самое сокровенное. Что нравится, что не нравится, какие прикосновения и ласки приятны, а без каких лучше обойтись. Когда я игриво пробегаюсь по его спине кончиками пальцев, он просит остановиться и больше так не делать, зато плавное поглаживание ладонями очень его заводит. Илья первый целует меня, и это выходит у него так нежно, что хочется заплакать – мы не обмениваемся слюной, не пытаемся проглотить друг друга, он даже не засовывает язык мне в рот, его губы просто деликатно и трепетно изучают мои.

Незаметно перемещаемся в постель, продолжая исследовать друг друга. Чувство неловкости и неуверенности забыто – мы просто отдаёмся собственным желаниям, чутко прислушиваясь к реакции собственных тел. Конечно, у Ильи намного больше внутренних запретов, чем у меня – он куда чувствительнее к разного рода прикосновениям. К примеру, когда я пытаюсь скользнуть ладонью под резинку его штанов, он мотает головой и говорит:

– Нет, нет, не надо… Так не надо. Слишком сильные ощущения. Может случиться преждевременная эякуляция. Мне бы этого не хотелось.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть от этого официального, чуть ли не медицинского, тона.

Илья изучает меня, а я – его. Он нравится мне на ощупь, на глаз, на запах и на вкус. Судя по всему, я ему тоже. Всё совершенно не так, как я себе воображала, но это не значит, что хуже. Всё просто замечательно, между нами определённо есть какая-то химия, которая позволяет интуитивно продвигаться в верном направлении. Правда, в отличие от меня, Илья не теряет голову и в самый ответственный момент вспоминает о предохранении (не преминув пояснить, что это необходимая защита от патогенов, передающихся половым путём, а также надёжный способ барьерной контрацепции). Когда он, наконец, тянется к прикроватной тумбочке, чтобы достать оттуда пакетик, моё тело уже буквально звенит от нетерпения.

75

Илья переживает происходящее настолько остро, что после бурной разрядки минут десять просто лежит рядом со мной, не шевелясь и не издавая ни звука. Мне даже кажется, что он заснул, но, когда я осторожно приподнимаюсь на локте и заглядываю ему в лицо, то обнаруживаю, что его глаза открыты.

– Ты в порядке? – осторожно спрашиваю я. Илья отзывается не сразу.

– Да. В полном порядке. Тебе не кажется, что секс был отличный?

Я с трудом давлю смешок.

– Да. Просто офигенный.

– Тебе правда понравилось? Ты испытала полноценный оргазм? – озабоченно спрашивает он – снова тем самым деловым тоном, похожим на докторский.

– Илья, – я начинаю хихикать, – всё было обалденно, честное слово! И да, я испытала полноценный, просто улётный, сногсшибательный оргазм.

– Это хорошо, – он заметно расслабляется. – Я волновался об этом. А теперь нам обоим следует помыться. Могу я пойти в душ первым или сначала ты хочешь это сделать?

– А может, примем душ вместе? – провоцирую я, мне ужасно нравится его поддразнивать, хоть он и не всегда это понимает. Илья всерьёз задумывается над неожиданным для него предложением.

– Н-нет. Нет, пожалуй, не стоит, – говорит он наконец. – Боюсь, если мы окажемся в ванной одновременно, я не смогу сконцентрироваться на мытье.

– Ладно, иди первым, – улыбаюсь я. – Мне кажется, тебе это сейчас важнее.

Несмотря на то, что утром нам обоим надо рано вставать, мы ещё долго-долго разговариваем, лёжа на кровати в позе, которая уже стала любимой – я обнимаю Илью, уткнувшись носом в его затылок.

– Мне с тобой очень легко, – признаюсь я негромко. – Даже сама не ожидала, насколько это просто и приятно – говорить обо всём не намёками и недомолвками, а прямо. Это так облегчает жизнь…

– Не всегда облегчает, – отзывается он. – Только если твой собеседник тоже воспринимает всё буквально и говорит с тобой на том же языке. В противном случае возникает непонимание… Один раз, когда я был маленьким, мама повела меня в поликлинику делать укол под лопатку. Врач дала мне целую ложку обезболивающего, очень горького и неприятного, но только не сказала, что его нужно проглотить. Я так и держал его во рту – и пока делали укол, и когда вышли из поликлиники, и когда сели в трамвай и поехали домой. Когда подошли к подъезду, мама заметила, что я молчу, а из глаз у меня текут слёзы. Отругала и велела немедленно выплюнуть.

Я тихонько смеюсь и ещё крепче обнимаю его.

– Господи, Илья, какой же ты смешной… и какой хороший. Ты и сам не понимаешь, насколько ты замечательный.

– Я понимаю, – возражает он. – Я очень хороший, умный и сексуальный.

– И я люблю тебя, – добавляю я внезапно.

Некоторое время он молчит, затем осторожно отвечает:

– Спасибо.

Но тут же сам поправляется:

– Нет, не так… Я тоже тебя люблю.

76

ПРОШЛОЕ

Лиза, июль 2009

Собираясь с Ильёй на массаж, Лиза волновалась так, будто идёт на свидание. Она привезла с собой не так уж много нарядов и сейчас кляла себя за это: сегодня утром ей хотелось выглядеть красивой, женственной и… сексуальной. Вчерашнее свидание так разбередило её, что она не смогла заснуть: проворочалась на старой продавленной кровати всю ночь напролёт, то и дело вскакивая, чтобы выпить воды и прижаться к оконному стеклу то одной разгорячённой щекой, то другой.

Тимка Берендеев… бывший одноклассник, некогда лучший друг. Раньше она не думала о нём как о герое своего романа, просто не воспринимала в этом ключе: он был для неё ясен и прост, словно любимая, но давно прочитанная книга. Единственный раз, когда между ними промелькнуло что-то, едва ли напоминающее простую дружбу, случился на выпускном – тогда, прощаясь, Берендеев вдруг поцеловал её. Но Лиза в тот период вообще воспринимала всё несколько отвлечённо, она была измучена своим новым материнским статусом, ей банально некогда было размышлять и анализировать.

И вот теперь, много лет спустя, Тимка снова её поцеловал… и как поцеловал! При одном только воспоминании об этом у неё подкашивались ноги. Неужели она нравится ему как женщина? Или это был просто поцелуй в придачу к романтической южной ночи?.. Изящный финальный аккорд после приятного ужина?

Илья обычно просыпался очень рано. Поняв, что заснуть ей самой всё равно не удастся, Лиза подорвалась с постели уже в пять утра и затеяла готовку сырников. Тимка предупредил, что до сеанса массажа не следует есть хотя бы часа полтора, так что она планировала накормить сына завтраком в половине седьмого.

– Мам, – сказал вдруг Илья, когда они уже допивали чай, – а любовь – это действительно так важно?

– А почему ты спрашиваешь? – осторожно поинтересовалась Лиза.

– Ну потому что все вокруг только и делают, что говорят о любви. В книжках, песнях и по телевизору тоже только про любовь.

– Любовь – это большое и очень сильное чувство, которое занимает почти все мысли человека, – пространно отозвалась она.

– А ты любишь кого-нибудь?

– Что за вопрос? Конечно люблю. Тебя! – она потрепала его по волосам, но Илья упрямо отдёрнул голову, рассердившись такому ответу.

– Это не то! Не считается. Я имею в виду не родственную любовь, а привязанность к совершенно чужому, постороннему человеку. Почему так происходит? Почему люди испытывают потребность быть с кем-то конкретным?

– Тебе нравится Галя? – осенило вдруг Лизу.

Илья покачал головой.

– Нет, нет… то есть она мне нравится, но я не люблю её. Хотя она предложила мне поцеловаться, чтобы попробовать, что это вообще такое.