Текст книги "Милый, единственный, инопланетный (СИ)"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Я сделал ей предложение, – подтверждаю я. – Она сказала, что согласна, но ей нужно немного времени. Правда, она не уточнила, сколько именно…
– Вы меня поражаете, ребята, – он качает головой. – Неужто и правда такая сильная любовь? Вы же совсем не знаете друг друга.
– А любить можно только того, кого знаешь?
Рус некоторое время молчит, раздумывая над моим вопросом.
– Да чёрт его знает… На самом деле, пожалуй, ты прав – какая разница, как долго вы знакомы и насколько тщательно изучили биографии друг друга… Главное – вам хорошо вдвоём. Ведь хорошо же?
– Бывает по-разному. Вчера она была сердита на меня и даже кричала.
– Час от часу не легче… Что-то рановато вы начали ссориться.
– Меня это тоже беспокоит, – признаюсь я. Рус подмигивает.
– Ладно, давай поговорим… только сначала я сделаю себе кофе и какой-нибудь бутерброд, ага? Из дома выехал пораньше – специально, чтоб к тебе заскочить. Даже не успел позавтракать.
Вообще-то я не люблю, когда у меня в кухне хозяйничает кто-то посторонний, но Рус всегда тщательно моет за собой посуду и затем расставляет сдвинутые с мест предметы в прежнем порядке, так что это можно вынести.
– Мариша приготовила на завтрак сырники. Можешь съесть те, что остались, – говорю я. – Только сначала вымой руки.
– Есть, босс! – Рус скрывается в ванной.
83
– Ну, и что же у вас вчера произошло? – интересуется он, усевшись напротив меня за столом и принимаясь за сырники. – М-м-м, очень вкусно! Кажется, я теперь буду часто приезжать к тебе завтракать… расслабься, просто шучу, – Рус отхлёбывает глоток кофе. – Так почему вы поругались?
– Мариша передвинула мои вещи на полке в ванной. А ещё она поставила на кухонный стол некрасивую чашку и сказала, что это её любимая.
– Друг мой, ты позвал её жить с тобой вместе. Стало быть, Марина теперь тоже здесь хозяйка, пусть всего лишь наполовину, – Рус разводит руками. – Отныне она тоже имеет право приносить в ваше жилище те вещи, которые ей нравятся, даже если они не нравятся тебе. А что касается ванной… тебе нужно приделать для неё отдельную полку или даже целый шкафчик. У девочек обычно полно всяких косметических штучек, гораздо больше, чем у нас с тобой. Пена для ванны, всякие скрабики, гели, кремы, лосьоны, тоники и так далее.
– Я подумаю о дополнительной полке, – обещаю я.
– Что касается чашки… ты эту имеешь в виду? – Рус вертит в руках кружку Мариши. – Ну стрёмная конечно, слишком уж аляпистая, но в принципе, в чём проблема, чувак?
– Она здесь ни с чем не сочетается.
– Фигня вопрос. Закажи в интернете такую же или хотя бы похожую, и будет тебе комплект – твоя чашка и её. Пара.
Я снова задумываюсь. Две некрасивые чашки – это больше, чем одна некрасивая чашка. Но зато они действительно будут сочетаться друг с другом. Появится гармония.
– И вообще, Илья… – Рус вздыхает. – Всё это такие мелочи. Ну повысила Марина на тебя голос, ну психанула… И что? Ты теперь её ненавидишь?
– Нет. Конечно, я не ненавижу её. Она нужна мне, я её люблю.
– В таком случае тебе придётся постоянно идти на уступки, дружище. Вам обоим придётся. Ну, при условии, что вы хотите прожить вместе долго и счастливо и умереть в один день от оргазма… – он улыбается.
– На самом деле, во время секса люди умирают не от оргазма, а от других проблем, – возражаю я. – Это может быть инфаркт, сердечная недостаточность или асфиксия от крепких объятий.
– Серьёзно? Я в шоке, – произносит Рус. – Моя жизнь никогда не станет прежней. Теперь я даже не смогу обнять девушку без страха, что задушу.
Подозреваю, что он шутит, потому что он продолжает улыбаться.
– Смерть во время секса – не такое уж частое явление, – говорю я. – Затраты энергии во время полового акта с постоянным партнёром соответствуют энергии, потраченной при лёгкой или умеренной физической нагрузке. Например, при быстрой ходьбе или подъёме на второй этаж. Во время любовной прелюдии пульс и артериальное давление лишь слегка повышаются. Самые высокие показатели – в те десять-пятнадцать секунд, когда мы испытываем оргазм, а после него показатели снова быстро приходят в норму.
– Обалдеть. Буду иметь в виду, – Рус отправляет в рот ещё один кусок сырника.
– А вот у женщин возрастает риск острой гипертонии, потому что в кровь выбрасываются большие дозы адреналина… Но это лишь в том случае, если она испытывает не один оргазм, а множественные.
Рус сгибается пополам и ржёт в голос.
– Ну, я надеюсь, что ты пощадишь свою девушку, секс-гигант? Или всё-таки умотал её сегодня ночью множественными оргазмами во время примирения?
– Нет, нет, – отзываюсь я. – Сегодня мы не занимались сексом, потому что у Мариши началась менструация.
– О боже, – Рус давится сырником и принимается кашлять. Я резко стучу основанием ладони между его лопатками – ровно пять раз. Вскоре ему становится легче.
– Илья, совет на будущее, – произносит он, слегка отдышавшись, – не откровенничай с другими об интимных делах, касающихся твоей девушки. Я-то ладно, я твой друг и знаю о тебе практически всё, но с посторонними… Поверь, если бы Марина оказалась сейчас здесь, ей было бы очень неловко.
– Почему? Это что-то неприличное?
– Нет, просто не то, о чём говорят при всех. Как не обсуждают, к примеру, утренний стояк или мастурбацию.
Не очень улавливаю связь между мастурбацией и менструацией, но всё-таки верю Русу. Я привык ему верить. Он всегда доходчиво и чётко расставляет для меня всё по полочкам, находит наиболее понятные и убедительные слова.
Прощаясь, Рус говорит напоследок:
– Держись, братан. На самом деле, вы с Маринкой большие молодцы, я искренне желаю вам счастья… Но в то же время знаю, что будет очень и очень нелегко. Особенно тебе.
– Почему?
– Да потому что! Когда пара начинает жить вместе, наружу сразу вылезает куча бытовых проблем, о которых до этого никто даже не подозревал… Это касается и обычных людей, что уж говорить о таких, как ты. Самое паршивое, что в вашей ситуации все будут жалеть исключительно Марину. Но никто, кроме твоей матери и, пожалуй, меня, не поймёт, насколько это трудно тебе! Кстати, как мама отреагировала на… всё это?
– Сказала, что заедет завтра вечером, чтобы познакомиться с Маришей.
– Познакомиться? – Рус приподнимает бровь. – А разве они не…
– Что?
– Да нет… ничего. Забудь. Что ж… уверен, вы и с этим справитесь.
Мне кажется, что в его голосе звучит обеспокоенность, но возможно, я ошибаюсь.
– Всё будет хорошо, – твёрдо произносит Рус, натягивая свои байкерские перчатки. – Желаю вам всем удачи!
84
НАШИ ДНИ
Лиза, сентябрь 2019
Едва распахнулась дверь, как Лиза сразу же сообразила, что является незваной гостьей: завидев её на пороге, Марина вытаращила глаза в неподдельном удивлении. Разумеется, Лиза заранее предупреждала сына о визите, но, судя по всему, он не счёл нужным или просто забыл поставить в известность свою девушку. Это было вполне в его духе.
– Добрый вечер, – слегка запнувшись, Лиза всё-таки справилась с собой и поздоровалась первой. Марина ошеломлённо кивнула:
– Добрый…
– Илья что, не сказал вам, что я приду?
– Н-нет.
– В таком случае прошу извинить за это неожиданное вторжение, – чтобы сгладить неловкость момента, Лиза протянула девушке коробку: в ней были любимые Ильёй профитроли с творожным кремом. – К чаю, – добавила она зачем-то и почувствовала себя ещё более глупо от этого ненужного пояснения – как будто девушка Ильи была настолько глупа, что могла подать профитроли к борщу или салату.
– Проходите, – Марина потихоньку справилась с собой и кивнула в сторону комнаты. – Я пойду… пойду чайник поставлю, – и громко крикнула:
– Илья! У нас гости.
Умная девочка… Лиза едва заметно усмехнулась, отметив это многозначительное и явно не случайное “у нас”, которое чётко устанавливало рамки дозволенного. У Ильи с Маришей – дом, Лиза – у них в гостях и должна знать своё место. Впрочем, нельзя было сказать, что Лизу отталкивала эта решительность. Скорее уж наоборот – импонировала. Марина намерена сражаться за место под солнцем – то есть рядом с Ильёй, пусть даже сражаться придётся с его матерью… это говорит как минимум о том, что у девушки действительно чувства. Что ей это действительно важно. Понять бы ещё, почему…
– Что ж ты не предупредил Марину о моём приезде? – мягко пожурила сына Лиза, целуя его в щёку. Илья искренне удивился.
– Зачем? Я ведь знал. Этого достаточно.
– Нет, не достаточно, – она уселась на диван и вздохнула. – Вспомни, ведь ты сам терпеть не можешь неожиданых встреч и визитов без предупреждения. Ты привык чётко всё планировать. А теперь представь, каково сейчас Марине? Она совершенно не ожидала моего появления. Может быть, у неё были другие планы на вечер.
Илья задумался, размышляя над сказанным.
– Полагаешь, ей может быть… некомфортно? – уточнил он наконец. Лиза кивнула.
– Ну конечно. Ты постоянно забываешь о том, что другие люди могут испытывать отличные от твоих эмоции… и в данный момент ты поставил свою девушку в неловкое положение. Да и меня тоже, потому что я теперь чувствую себя навязчивой.
Тем временем Мариша тоже вошла в комнату и, кинув быстрый взгляд на Илью, уселась в кресло напротив Лизы.
– Значит, вы мама Ильи… – сказала она, слегка улыбнувшись – так, что эта полуулыбка была заметна только самой Лизе, но не её сыну. – А как мне вас называть? Вы ведь не представились… Меня, кстати, зовут Марина, и ко мне можно на “ты”.
Вот как. Лиза окинула девушку сына пристальным и внимательным взором. Стало быть, Марина хочет сделать вид, что их встречи несколько дней назад просто не было… Что ж, отлично.
Она с радостью приняла правила игры и тоже серьёзно представилась:
– Лиза. Лучше без отчества и на “вы”.
– Вы какой чай пьёте? – любезно спросила Марина. На этот вопрос немедленно ответил Илья:
– Мама любит чёрный чай с мятой и без сахара, зато со сладостями, конфетами или выпечкой.
– Ну, раз ты такой умный, – повернулась к нему Лиза, – то иди-ка, дружок, сам завари мне мой любимый чай, пожалуйста… А мы пока с Мариной поговорим.
– О чём поговорите?
– Это наши женские дела, – она покачала головой. – Тебе о них знать совершенно необязательно.
Илья послушно направился в сторону кухни.
85
Некоторое время Лиза и Марина сидели молча.
– Почему ты не выдала меня? – спросила наконец Лиза. – Почему не рассказала Илье о том, что мы уже встречались, что я приходила и разговаривала с тобой?
Марина передёрнула плечами.
– А что мне это дало бы? В лучшем случае ничего, в худшем – просто всех рассорило бы. Илья любит вас, а я не хочу послужить причиной возможного охлаждения между вами. А ещё не хочу сразу же портить отношения с мамой своего молодого человека. Мне кажется, мы в принципе могли бы нормально общаться… несмотря на ваше предубеждение против меня, – запнувшись, докончила она.
– Я была резка с тобой тогда, – признала Лиза. – Это всё от страха: за Илью, за его судьбу, его будущее…
– Я понимаю, – задумчиво кивнула Марина. – Очень хорошо понимаю. Вы тревожитесь за сына. К тому же после его неудачного предыдущего опыта…
Лиза поморщилась.
– Ох, даже вспоминать об этом не хочу. Во многом это была моя вина… Недоглядела.
– Как же вы позволили этой самой Алёне подобраться к нему так близко? Неужели не почувствовали фальши, не уловили сигналов опасности?
– Я просто по-глупому обрадовалась, – призналась Лиза, опуская голову. – Это была его первая девушка. Честно говоря, иногда я опасалась, что он так и останется один. У Ильи явные проблемы с общением, ты и сама это знаешь. Особенно с противоположным полом, ему просто не хватает опыта. При этом, как ни странно, на него всегда обращали внимание девочки, но Илья шарахался от них как чёрт от ладана. Ему это казалось странным и непривычным. И тут вдруг появилась эта Алёна, – Лиза глубоко вздохнула. – Яркая, дерзкая, уверенная в себе… Она так быстро взяла его в оборот, что никто и опомниться не успел. А я мысленно перекрестилась: ну слава богу, хоть какая-то подружка появилась. Я и подумать не могла, что Алёна его просто использует…
Она немного помолчала.
– Для Ильи это стало весьма болезненным ударом. Но и для меня тоже! Я казнила себя за то, что позволила ей слишком глубоко проникнуть в его жизнь. Прозрение далось нам всем очень тяжело. Я даже подумала тогда, что лучше бы он так и оставался один, чем вот это всё…
– И поэтому, – подхватила Марина, – едва узнав обо мне, вы попытались заблаговременно от меня избавиться, чтобы та история не повторилась.
– Я переживала за него, – тихо ответила Лиза. – Знаю, что повела себя с тобой ужасно бестактно и даже грубо, но… я очень его люблю, – докончила она почти шёпотом. – И по-прежнему так сильно боюсь за него! Не меньше, чем в детстве. А может быть, сейчас даже больше. Илья такой уязвимый временами… хотя он постоянно пытается мне доказать, что вполне самостоятелен и может принимать независимые решения.
– Да, Илья очень уязвим, – вынуждена была согласиться Марина. – Мне иногда страшно обидеть его ненароком, напугать… Порой он так остро реагирует на какие-нибудь пустяковые мелочи, не стоящие внимания, но не придаёт значения по-настоящему важным вещам. Я постоянно пытаюсь увидеть мир его глазами, чтобы лучше понимать, но это так трудно…
– Я знаю, – Лиза взглянула на неё чуть ли не с состраданием. – Поэтому и пыталась предостеречь тебя.
– Мне очень дорог ваш сын, – сказала Марина, смутившись. – Просто хочу, чтобы вы это знали. И даже если у нас с ним ничего не получится… поверьте, я очень стараюсь. Я его люблю.
– Как давно вы с ним знакомы? – полюбопытствовала Лиза.
– Хотела бы соврать, но рискну и скажу вам правду: сегодня ровно неделя.
Лиза отшатнулась.
– Всего неделя?! И вы уже решили жить вместе? Но почему… почему так быстро?
– Илья предложил, а я согласилась, – спокойно объяснила Мариша. – Я ему доверилась, вот и всё. Почувствовала в нём что-то особенное, близкое мне, с самой первой встречи. Хотя ещё некоторое время уговаривала себя, что у меня к нему просто нейтральный дружеский интерес без всякого флёра влюблённости.
– Он тобой тоже очень дорожит, – Лиза улыбнулась. – Я вижу это, чувствую… Но ты должна отдавать себе отчёт: вам вдвоём будет очень и очень непросто. Особенно в быту, в тех самых мелочах, о которых ты упоминала. Илью может раздражать даже сущая ерунда.
– О, я знаю, – Марина кивнула и, не выдержав, расхохоталась. – К примеру, я неплотно завинчиваю колпачок от зубной пасты и неправильно выдавливаю саму пасту из тюбика: нужно это делать снизу, а не с середины. Ещё я не всегда сразу мою после себя чашку, а просто ставлю её в мойку. Иногда оставляю волосы на расчёске, слишком громко слушаю музыку, забываю выключать свет в ванной или кухне, не мою сырые яйца с мылом перед тем, как варить или жарить…
– Достаточно, достаточно! – Лиза со смехом замахала руками. – Узнаю своего зануду-сына! И как ты на всё это реагируешь?
– Вроде справляюсь, – неопределённо пожала плечами Марина, – до серьёзных скандалов у нас с ним пока не дошло. А там видно будет…
Лиза не стала надолго обременять их своим присутствием. Выпила чаю и съела одно пирожное, по просьбе Марины рассказала несколько забавных случаев из детства Ильи.
– Я ведь планировала отдать его в спецшколу для одарённых детей, – вспомнила она. – Илюшка в целом был умненьким, много читал, хорошо считал, отличался прекрасной памятью… Но для того, чтобы его приняли, нужно было пройти собеседование у директрисы. Вот мы с ним, значит, явились к назначенному времени к ней в кабинет… Директриса показала на стол, накрытый плотной тканью, стянула её и, ткнув пальцем, приказала Илье: “Смотри!” Под тканью оказалась груда какого-то хлама – игрушки, книги, другие предметы… Любому другому человеку было бы понятно, что нужно рассматривать эти предметы, стараясь запомнить как можно больше из них. Но Илья воспринял приказ буквально: целую минуту он просто пялился в одну точку, стараясь не моргать.
– Я стремился хорошо и качественно выполнить то, что она мне сказала, – вмешался Илья. – Она же не велела запоминать, только смотреть!
Марина засмеялась в голос.
– Ну, в общем, выгнали нас с этого собеседования с позором, – завершила историю Лиза, тоже смеясь.
– А у вас есть его детские фотографии? – с живейшим интересом спросила Марина. – Я спрашивала у Ильи – он говорит, что в этой квартире у него нет никаких фото. А я очень хотела бы посмотреть, какой он был маленький…
– Конечно есть! – Лиза радостно закивала. – Илья не очень-то любил фотографироваться в детстве, да и сейчас не могу сказать, что любит, но какие-то его снимки в старых альбомах остались. Из детского сада, с утренников, из школы… Я принесу показать в следующий раз. Или сами заезжайте вместе с Ильёй… Хотя его сложно заманить в гости. Если хочешь, приезжай одна! – радушно предложила вдруг Лиза.
– Да ну… – смутилась Марина. – Как-то неудобно.
– Чего неудобного? Я обычно всегда дома после семи. Давай, я оставлю тебе свой адрес и номер телефона. Ну, а мало ли… вдруг захочешь пообщаться, – улыбнулась она.
– Спасибо, – Марина тоже улыбнулась в ответ. – С большим удовольствием.
86
НАШИ ДНИ
Марина, октябрь 2019
С того дня, как мы начали жить вместе, прошёл уже целый месяц.
Порой мне кажется, что я знаю Илью много лет. Я ещё ни разу не пожалела о своём решении, но это не значит, что в нашей совместной жизни всё проходит гладко и легко. Иногда мы обижаемся друг на друга и даже не на шутку ссоримся.
Оказывается, у Ильи в характере есть такая неприятная черта, как вспыльчивость. Он может взорваться по совершенно незначительному, на мой взгляд, поводу. Подгорело блюдо, не на своём месте его записная книжка, пропала закладка из книги… Но больше всего его бесит, когда срываются или меняются планы. Илья признался мне, что в такие моменты он и сам понимает, что ведёт себя просто отвратительно, но неспособен никак на это повлиять.
Но это, конечно же, мелочи. Всего лишь притирка, естественная для всех пар без исключения. Плюсов совместного проживания однозначно больше!
Я обожаю возвращаться домой, зная, что Илья ждёт меня. Обычно по пути я заскакиваю в кондитерскую и покупаю его любимые пирожные, а он, дожидаясь моего появления, нередко готовит нам на ужин что-нибудь вкусное – в плане кулинарного мастерства Илья намного меня превосходит, я давно с этим смирилась.
И если в быту у нас до сих пор случаются кое-какие трудности, то в плане интима всё просто великолепно. Даже страшно сглазить… Больше всего я боялась, что у нас возникнут сложности с сексом – а оказалось, если люди умеют договариваться, проблем не возникает вовсе.
Поначалу я ещё немного смущалась, открыто заявляя о своих желаниях, но теперь сама с азартом вдохновляю Илью на подвиги, позволяя ему сделать приятное мне и доставляя ему удовольствие. Ему не нравятся слишком громкие звуки, поэтому стоны и крики приходится сдерживать. А ещё нежность и еле уловимые касания – точно не для него, но с этим можно смириться, потому что, не принимая эту нежность сам, Илья с готовностью дарит её мне, если я попрошу. В итоге каждый получает то, что хочет – без всяких стыдливых недомолвок и чувства зудящей неудовлетворённости. Ну, а чистка зубов и душ до и после занятий любовью – не такая уже невыполнимая повинность. Наоборот, я стала находить в этом свою прелесть: приятно вдыхать запах идеально чистого тела и свежего дыхания.
Порой случаются забавные ситуации. Например, однажды я объяснила Илье, что без эмоциональной близости перед сексом не всегда возникает желание переходить к активным действиям. Можно поначалу просто пообниматься, сказать друг другу что-нибудь приятное… и в тот же вечер во время сексуальной прелюдии Илья добросовестно выдал мне комплимент:
– Ты восхительно приготовила омлет сегодня утром!
Я смеялась так, что чуть не свалилась с кровати…
Иногда к нам заезжают Лёлька с Русом – обычно по пятницам, в преддверии выходных. Мы заказываем пиццу или роллы и весь вечер дружно смотрим какой-нибудь сериал. Иногда просмотр затягивается чуть ли не до утра… Правда, Илья не особо приветствует нарушение привычного режима сна, но если сериал его по-настоящему захватывает – вполне может проглотить с нами за ночь целый сезон.
Парни пьют пиво, а мы с Лёлькой – вино или глинтвейн. Впрочем, вполне можно обойтись и без алкоголя, всё зависит от настроения. В последнее время мы подсели на сериал “Хороший доктор”* – главный герой поразительно напоминает нам Илью… возможно потому, что он тоже аутист.
– Мне очень нравится Шон, – заявила Лёлька, едва мы закончили смотреть первую серию. – Такой лапочка. Но, по-моему, наш Илюха куда симпатичнее и милее!
– Однозначно, – я обняла Илью и поцеловала его в щёку, пользуясь тем, что когда он чуть-чуть выпьет – становится более терпимым к подобным телячьим нежностям.
– А вообще, как ты оцениваешь игру актёра? – подруга с любопытством взглянула на Илью. – Это действительно изображено похоже? Так, как на самом деле? Вы и правда вот так всё чувствуете и воспринимаете?
– Я не знаю, – уклончиво отозвался Илья. Похоже, он ощущал себя не в своей тарелке от подобного сравнения. – К тому же Шон не аспи, у него синдром саванта**, это немного другое.
– Тебе не понравилось? – удивилась я. – Мне казалось, тебе было бы интересно посмотреть что-нибудь про такого же, как ты.
– Мне очень нравится медицинская часть сериала, – ответил он. – А в остальном… Не понимаю, почему Шон должен как-то особо мне нравиться. Всё, что происходит в сериале – это его, а не моя история. Он не представляет собой всех аутистов в мире, потому что мы не похожи друг на друга. Например, один-единственный нейротипик не даёт представление обо всех нейротипичных людях. Нельзя делать выводы обо всех парнях по Русу, а обо всех девушках – по Марише. Все разные.
___________________________
*“Хороший доктор” (англ. The Good Doctor) – американский телесериал в жанре медицинской драмы. Первый сезон стартовал в 2017 году. Главный герой сериала – молодой хирург Шон Мёрфи, у которого диагностирован аутизм и синдром саванта. Он использует свой врождённый талант для того, чтобы спасать жизни пациентов и бросить вызов скептицизму коллег и окружающего мира.
**Синдром саванта, или савантизм (от фр. savant – “учёный”) – состояние, при котором лица с отклонениями в развитии (в том числе аутистического характера) имеют “остров гениальности” – выдающиеся способности в одной или нескольких областях знаний, контрастирующие с общей ограниченностью личности. Феномен может быть обусловлен генетически или же приобретён. Состояние впервые описано Джоном Лэнгдоном Дауном в 1887 году под термином “idiot savant” (от фр. – “учёный идиот”).
87
На работе все отмечают, что я похорошела и даже похудела. Петька-водитель уже насплетничал, что я больше не живу по своему старому адресу, и, конечно же, все сделали определённые выводы. Коллеги то и дело пытаются раскрутить меня на откровенный разговор – кто же он, мой прекрасный принц?
– Честно говоря, раньше я подозревала, что у вас роман с Руденским, – призналась мне однажды пиарщица Катя. – Переживала за тебя. Ты совсем ещё девчонка, не обижайся, Маришка, но… ты с таким восторгом заглядывала ему в рот и ловила каждое слово, что мне было страшно. Думала – влюбишься, глупая, а потом слёзы лить будешь… Так что я очень рада, что ошибалась на ваш с ним счёт.
Я тогда лишь промычала в ответ что-то маловразумительное.
Что касается Карика, то он больше не преследует меня и не пристаёт с разговорами о чувствах. Изредка я ловлю на себе его тяжёлый давящий взгляд, поэтому всё равно стараюсь лишний раз не задерживаться на работе, когда там Руденский. Он всё так же часто выходит в ночную смену прямо перед моей утренней передачей, поэтому, чтобы не пересечься с ним ненароком, я стараюсь заходить в студию не одна, а вместе со своими гостями. Я по-прежнему уважаю его как профессионала, но как с мужчиной и даже просто как с другом больше не желаю иметь ничего общего.
С мамой Ильи отношения складываются прекрасные – не покривлю душой, если скажу, что по-настоящему дружеские. Пару раз я заезжала к ней в гости, однажды она сама привезла нам с Ильёй персиковый пирог, но в целом она не навязывается, всё наше общение в основном проходит по ватсапу. Мы переписываемся с ней, как закадычные подружки, шлём друг другу приколы и шуточки, иногда беззлобно стебём Илью и перемываем ему косточки и обе при этом ржём, как дуры.
Мои родители – единственные, кто не воспринимает всерьёз произошедшую со мной перемену. Они словно затаились в ожидании, что я перебешусь, наиграюсь и вот-вот насовсем вернусь в свою нежную девичью комнатку. Каждый мой визит проходит под безмолвно витающим в воздухе знаком вопроса: “Когда же ты возвратишься домой?”
Родители горят желанием познакомиться с Ильёй, но я боюсь их встречи и оттягиваю этот момент как могу. Мне страшно именно потому, что они до сих не приняли наши отношения, считая их блажью, а Илью – совершенно неподходящей для меня партией. Возможно, личная встреча изменила бы их мнение в лучшую сторону… а может, как раз наоборот, и это меня заранее пугает.
Я уже не представляю, как можно засыпать, не обняв при этом Илью и не уткнувшись носом ему в затылок. Обожаю рассматривать татуировку на его плече, изображающую маленького одинокого человечка на земном шаре…
– Ты чувствуешь себя одиноким? – интересуюсь я.
– Иногда. Но я не страдаю от одиночества. Мне хорошо одному.
– Вот спасибо, – притворно надуваюсь я, хотя прекрасно понимаю, что он имеет в виду – вовсе не то, что я ему надоела.
– Я опять сказал что-то не то? – спрашивает он с беспокойством.
– Всё хорошо, расслабься. Я просто пошутила.
– Ты точно не обиделась?
– Да нет же, с чего ты взял?
– Мне очень трудно распознавать эмоции.
– Тебя это расстраивает?
– Да, потому что я не могу реагировать правильно – так, как все от меня ждут. Хотя это не моя вина, у меня просто дефицит зеркальных нейронов. Нужно постоянно повышать уровень своего EQ*.
– Ай кью? – неуверенно переспрашиваю я.
– Нет, нет, это не про умственный, а про эмоциональный интеллект.
– А бывает такой? – удивляюсь я.
– Конечно.
– И что, его можно повысить?
– Да, это помогает развивать эмпатию. Есть теория об основных базовых эмоциях, присущих людям. У каждой эмоции есть своё характерное мимическое выражение. Необходимо оттачивать навык их распознавания… я занимался с психологом несколько лет назад, она меня и научила.
Мы можем долго лежать в кровати, держаться за руки и разговаривать в темноте. И я при этом чувствую себя самой влюблённой и самой счастливой на свете…
А в конце нашего первого совместного месяца у Ильи случается срыв.
___________________________
*EQ (от англ. “emotional quotient”) – эмоциональный коэффициент.
88
Позже, анализируя ситуацию, я пришла к выводу, что просто недооценила степень инопланетности Ильи и потому оказалась совершенно не готова к случившемуся. Да, его странности привлекали внимание с первого взгляда, невозможно было не заметить, что он чем-то отличается от остальных, то есть от “нейротипичных”, но при этом совместное проживание с Ильёй меня как-то расслабило. Я почему-то решила, что не так уж и велики его проблемы. Банально забыла о том, что обычные, незначительные, привычные для меня вещи могут стать критической точкой для человека с расстройством аутистического спектра.
Илья не просто был “инопланетянином”. Он совершенно иначе видел и чувствовал этот мир, причём с самого детства. Подобно любому другому ребёнку, Илья пытался изучить всё, что его окружает, и постоянно обжигался о действительность, потому что был сверхчувствительным. Свет ему казался слишком ярким, звуки слишком громкими – как будто включили колонки на полную мощность, а большинство прикосновений доставляли довольно болезненные и неприятные ощущения.
– Я чувствовал себя абсолютно беззащитным перед внешним миром, – сказал мне как-то Илья, – но года в три продумал собственную систему защиты: чтобы меньше чувствовать, видеть и слышать.
– Ты построил стенку и спрятался за ней? – пошутила я, на что он серьёзно кивнул:
– Да, очень похоже…
Перфекционизм Ильи, его педантичность и даже занудство были обусловлены одним-единственным фактором: стремлением держать всё под контролем из-за повышенной тревожности. Он знал точное количество шагов из спальни в ванную, а из ванной – в кухню. Помнил, за сколько минут вскипает вода в чайнике, а за сколько – в кастрюле. Вставал в одно и то же время, секунда в секунду, на протяжении многих лет. Продумывал и планировал предстоящие маршруты чуть ли не до миллиметра. Постоянно считал ступеньки, этажи, двери, окна, деревья, остановки… Таким образом он просто пытался побороть волнение и страх. Перед тем как выйти из дома, Илье нужно было ясно представить, какой дорогой он пойдёт, какие ощущения будет испытывать в процессе, что с ним может случиться. Он старался ходить и ездить одними и теми же маршрутами, потому что это давало возможность сохранить силы, затраченные на восприятие новой среды, для каких-то более важных задач.
В тот день стресс начал накапливаться уже с утра, а к вечеру уровень тревожности Ильи буквально зашкаливал. Жаль, что я не сразу это поняла…
За завтраком разбилась тарелка. Отчасти по моей вине: я поставила её на самый край стола, а Илья, не заметив, нечаянно смахнул её на пол. И хотя я быстро убрала осколки и устранила последствия досадной неприятности, Илью это ужасно расстроило. Он несколько раз повторил, что это был комплект из четырёх одинаковых тарелок, а теперь их осталось только три, нечётное количество, и ему очень это не нравится. Я опаздывала на работу, поэтому его занудство в этот раз вызвало сильное раздражение.
– Господи, да перестань ты, ну подумаешь – ерунда какая, тарелку грохнули! – воскликнула я на эмоциях. – Нельзя придавать такое значение пустякам.
Он молча проглотил это и тоже пошёл собираться. Сегодня ему необходимо было появиться в офисе – несмотря на то, что Илья работал по удалёнке, время от времени он должен был показываться на тренингах “g2g”*.
Я волновалась о том, чтобы успеть на радио вовремя, поэтому совершенно не задумывалась, каково сейчас Илье. А ведь ему предстояло несколько часов непосредственного общения с большим количеством людей, он заранее был напряжён и сильно нервничал. Но я не уловила, не почувствовала этого и не сумела его поддержать…
Вечером, когда я вернулась домой, то по своей легкомысленности не заметила в поведении Ильи ничего странного, разве что спиннер вращался в его руках гораздо быстрее и хаотичнее обычного. Мне стоило бы догадаться, что Илья на взводе и очень устал за день, но моя голова была занята другим. Я даже не спросила его, как прошло собрание в офисе – раз он сам мне не сказал, значит, всё хорошо.
