Текст книги "Жизнь (СИ)"
Автор книги: Юлия Ларосса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
Я жду своего деда.
Глава 20
Визит к королю
Черный «Ягуар» с бронированными окнами и сталью остановился у крыльца королевского дворца. Раблес открыл мне дверь и подал руку. Выйдя на улицу, я запахнула свое красное пальто, защищаясь от холодного дыхания ноябрьского ветра, и двинулась вверх по ступеням, по которым поднималась вчера.
Отдавая верхнюю одежду служащему королевского дома, я взглянула на свое зеркальное отражение. Серая рубашка и приглушенно-розового цвета брюки гармонировали с бледностью моей кожи и темными кругами под глазами.
Да, организм не обманешь.
Стресс и усталость давили на мою физическую оболочку.
– Добрый день, ваше сиятельство! Меня зовут Энрике Монтесеро, я – начальник королевской охраны.
Прервал мои размышления мужчина лет сорока в костюме цвета морской волны и с заколкой на галстуке в виде испанского герба.
– Его высочество ждет. Позвольте проводить вас?
Следуя за темноволосым телохранителем королевской семьи, я мимолетно оценивала окружающий интерьер при свете дня. Неоклассицизм в ярком своем представлении. Роскошная классика в обработке современности. Высоченные потолки в лепнине и хрустальном блеске люстр. Картины Эмпе, Рамбле, Басрело, Грека украшены витыми позолоченными рамками. Они подсвечивались электрическими канделябрами, где вместо свечей мерцали лампочки. Колонны чередовались с арками. Окна увешаны тяжелыми портьерами темных оттенков и бесчисленность высоких ваз этого же стиля с затейливыми букетами живых цветов.
Мы подошли к высокой двустворчатой двери темно-вишневого цвета, которую украшала замысловатая резьба. Начальник охраны распахнул ее передо мной, и я, оставив верных Раблеса и Сорино в коридоре, вошла во внутрь.
Его величество король Испании Фердинанд IV из династии Арагосса пошел мне навстречу, застегивая нижнюю пуговицу серого пиджака под стать брюкам. Его лицо украсила улыбка, и он протянул мне руку.
– Очень рад снова видеть вас, графиня!
Я растерянно пожала его ладонь. Меня одолевало волнение от встречи с таким влиятельным и важным человеком в современном мире.
– Спасибо, ваше величество. Я… благодарна вам за аудиенцию.
Его глаза, обладающие мягким оттенком черного чая, светились мудростью и пониманием. Он жестом пригласил меня пройти и присесть в кресло напротив его полированного стола, на который лился свет из огромного окна за спиной. Мои шаги беззвучно утопали в толстом ворсе темно-красного ковра.
Как только я села, король обогнул стол и разместился на своем месте – в высоком кресле по центру массивной столешницы.
В дверь тихо постучали и король тихо озвучил приглашение войти. Я оглянулась и увидела девушку в черной униформе. Она вкатила блестящую тележку, укрытую белой скатертью, поверх которой блестели серебристый чайный заварник и две чашки на блюдцах.
Когда за девушкой закрылась дверь, король нарушил наше молчание:
– Я знаю, что в последнее время вы предпочитаете травяной чай с одной ложкой меда и цедрой апельсина, – мягко произнес он, встал со своего места и подошел к тележке. – Хотя раньше вы пили обычную воду.
Я изумленно смотрела на него, пока он наливал чай по чашкам из белого фарфора.
– Да, Зоя, я знаком с вашей историей очень детально, – немного грустно сказал он, протягивая мне чашку на блюдце.
Сконфуженная и растерянная, я взяла ее дрожащей рукой, позабыв об элементарных моментах вежливости и не понимая, что чай мне подавал король Испании.
– Спасибо! – наконец, сказала я, глядя на своего важного собеседника уже расположившегося за столом.
– Дворяне Испании, – вздохнув начал он, сложив ладони перед собой, – из века в век были одной семьей. Разумеется, без конфликтов, ссор и вражды не обходилось. Задача короля заключалась в создании мира и порядка среди членов этих семей. Ведь аристократы составляли иерархию монархии. Король всегда становился главой этой большой семьи. Время изменилось, но традиции остались незыблемы.
Я, сглотнув, внимательно слушала его слова, глядя на властное и величественное лицо монарха.
– Ваша жизнь, Зоя, насыщенна непосильными испытаниями, – продолжил Фердинанд, подняв на меня карие глаза. – Когда я вникал в ваше прошлое, мое сердце сжималось от боли и чувства вины. Ведь я не уберег вас, дитя…
Я опустила глаза не в силах вынести стыда.
Господи, да неужели они теперь все знают обо мне?!
Об унизительной работе, о днях голода и бедствий?! Как же унизительно! Только бы Себастьян не знал! Пожалуйста, пусть он будет в неведенье!..
Король поднялся на ноги и, опустив голову, начал говорить, словно вынося собственный приговор:
– Я не уберег вашу семью. Не нашел убийцу, который содеял эти преступления. Я обрек вас на скитания и верил, что мы никогда не найдем вас. Простите меня, графиня!
Посмотрев в его глаза, я почувствовала, что тоже должна встать. Дрожащей рукой поставив чашку на стол, я также поднялась со своего места:
– Я не держу на вас ни зла, ни обиды, выше величество. Мне не за что вас прощать.
Король обошел стол и остановился напротив меня:
– Вы очень добры, дитя, – дрогнувшим голосом сказал он. – И вы – хрупкая обладательница невероятной силы духа. Я искренне восхищаюсь вами!
– С-спасибо, ваше величество! – робко пролепетала я.
– Единственное, – Фердинанд коснулся моего плеча, – о чем я не жалею, дитя, касается моего согласия на ваш брак с наследником титула гранде, сыном герцога Торегросса.
Я вздрогнула и подняла взгляд на монарха.
– Он очень достойный мужчина. Честно говоря, я сам был бы рад видеть его в качестве своего зятя, – добрая улыбка осветила его лицо.
Перед моими глазами проплыли яркие картинки воображения. Прекрасная дочь короля тает в объятиях красавца Эскаланта. Ох, до чего же красивая и совершенная пара!
Боль пронзила насквозь, и вышла из меня на выдохе. Я с трудом взяла себя в руки и попыталась высказать свою просьбу более твердым голосом:
– Ваше величество, я хочу попросить вас аннулировать наш брак.
Король явно не ожидал такого поворота. Он расширил глаза и вскинул брови:
– Неужели я и здесь дал маху?!
Вяло усмехнувшись, я продолжила говорить сквозь ноющую боль:
– У меня есть причины просить вас об этом. И, если позволите, я бы не хотела их озвучивать.
Фердинанд долго смотрел на меня, словно пытался прочитать мои мысли. Как хорошо, что людям не дано такое умение! Ведь мысленно я молила его отказать мне. Не слушая гордость и разум, сердце изнывало от истерики и любви, проклиная меня за отказ бороться.
– Вижу, что вы серьезно настроены, – заключил он, вздохнул и присел на краешек стола – Не буду скрывать – я удивлен этому. Себастьян Эскалант достойный мужчина во всех смыслах. Сильный, надежный, перспективный.
Я опустила глаза, пытаясь скрыть от короля настоящие чувства к человеку, от которого отказываюсь.
– Говорю вам это лишь для того, чтобы вы все еще раз обдумали, графиня, – мягко пояснил его величество.
– Я слишком долго думала об этом, ваше величество, – тихо ответила я. – И отчетливо понимаю, о чем прошу.
Король снова вздохнул и выпрямился:
– Я готов исполнить вашу просьбу, графиня Солер!
Я вскинула на него взгляд неверия.
– Но я не в силах расторгнуть ваш брак прямо сейчас, Зоя, – мотнул он головой. – Вы знаете, что это решение не только мое, но и ваших покойных родителей. Поэтому на все формальности потребуется время. Полагаю, около месяца. Если по истечении этого срока не произойдут перемены в вашем настрое, то я исполню вашу просьбу.
Месяц. Еще тридцать дней я буду его женой…
Мое сердце утирало слезы и ликовало. А вот гордость предчувствовала угрозу поражения.
– Благодарю вас, ваше величество!
Мне, наверное, нужно сделать реверанс?
– Есть еще кое-что, графиня, – заговорил король.
Он взял со стола маленькую резную шкатулку в стиле позапрошлого века.
– Ваш отец просил меня передать вам ее.
Перед моими глазами возник образ улыбающегося папы. Но не того, кто носил титул графа. А того, кто воспитывал меня четырнадцать лет.
Я взяла шкатулку из рук короля и открыла ее крышку. Внутри, в окружении черного бархата, лежал блестящий серебром ключ, украшенный причудливыми узорами.
В недоумении, я посмотрела на монарха.
– Этот ключ от тайника вашего отца, – пояснил он. – Он находиться где-то в вашем фамильном особняке. К нему нужен еще код, который известен кому-то из семьи Эскалант.
– Как все запутано! – пробормотала я, разглядывая ключ.
– Никто из нас даже не помышлял о проникновении в сокровищницу вашей семьи, – продолжал король. – Родовое поместье готово принять вас, как законную и единственную наследницу. У вас есть возможность отправиться туда прямо сейчас.
Мне кажется или он намекает, что мне действительно нужно туда поехать и как можно быстрее?
Словно прочитав мои мысли, Фердинанд выпрямился и посмотрел на меня с высоты своего роста, одаривая легкой, понимающей улыбкой.
– Хочу вас попросить об одном: если в этом тайнике вы найдете что-то, указывающее на личность преступника, пообещайте мне передать эту информацию.
Я бы так и сделала.
– Обещаю, ваше величество!
Король улыбнулся и, поджав губы, окинул меня взглядом.
– Зоя, вы познали очень много хорошего, но и столько же ужасного. Прошу вас, цените то, что обрели, и отпустите все то, что потеряли.
Договорив, монарх взял меня за плечи и поцеловал в лоб. Так символично! Будто благословлял меня на жизненное шествие в этом новом мире.
Глава 21
Мой старый чужой дом
Пальцы нервно изучали изгибы шкатулки, пока автомобиль, под умелым вождением Раблеса, подвозил меня к особняку, в котором когда-то жила семья Солер. Ксавьер уже ждал меня, настояв на том, что должен провести меня внутрь и поддержать.
Очередной штурм мыслей и эмоций накрывал меня, и я не думая, согласилась. Но по мере приближения к особняку, я все сильнее сожалела об этом. Непритворное чувство, что мне нужно войти в этот дом одной, одолевало с каждым метром приближения к назначенному месту.
Фамильное гнездо семьи Солер по традиции располагалось за городом, на одном из живописных холмов, который непременно открывал роскошный вид на столицу Каталонии. Кованые ворота, выкрашенные новой краской, автоматически открылись, впуская «Ягуар» во двор. Подъездная аллея встречала нас кустами и газоном, которые явно заблаговременно подстригли садовники. Автомобиль проехал мимо большого фонтана, пары беседок и нескольких статуй, искусно обвитых уже увядшими розовыми кустами.
Я увидела дом. Резкий укол в той области, где взволновано, стучало мое сердце, заставил меня дрогнуть. Белое трехэтажное здание в исключительном испанском стиле. Широкая лестница приглашала гостей к центральному входу, который украшали колоны и веранды. Огромные окна сверкали в лучах ноябрьского солнца.
Взгляд наслаждался красотой архитектуры, но сердце отказывалось верить, что этот чужой, пустой и холодный дом принадлежит мне.
Мы почти подъехали, когда я заметила две машины, припаркованные возле крыльца. Я узнала их моментально.
Раблес открыл дверцу, и я вышла на улицу. На пороге меня ожидали две высокие мужские фигуры. Одну из них я была готова видеть, а вот другую – опасалась вновь повстречать.
Хмурясь, я поднялась по ступеням.
– Привет, детка! – заулыбался Ксавьер, и двинулся ко мне, чтобы традиционно поцеловать в щеку.
– Варгос! – раздался рык Себастьяна, останавливающий его.
Но тот в ответ шире улыбнулся и подмигнул мне.
– Себастьян, что ты здесь делаешь? – устало спросила я.
Черное пальто строго сидело по его фигуре, оттеняя серую рубашку и смуглый тон кожи.
Мои глаза встретились с медовым взглядом. В душе тут же зазвучала тихая мелодия, как легкий бриз – робко, с надеждой.
– Я пришел показать тебе дом твоих родителей, – ледяным тоном ответил мне Себастьян. – Где провел большую часть своего детства. А вот что он здесь делает?!
– Эй, Себ, – насмешливо перебил его Ксав, явно забавляясь серьезностью Эскаланта. – А тебе разве не говорили, что верх невежливости употреблять местоимения к человеку, который непосредственно находиться в зоне слышимости?
– Это я так вежливо намекаю на то, чтобы ты покинул эту зону и как можно скорее! – парировал Себастьян.
Я смотрела на них и внезапно поняла, что они похожи на двух петухов, бьющихся за право войти в курятник.
Ох, черт! Так если они петухи, я что – курица?! Только этого мне не хватало!
Недавнее сиротство, обретение наследства и фамильного проклятия, которое угрожало смертью мне и окружающим и, вдобавок ко всему, битва двух самоуверенных плейбоев.
– Я ее муж! – с достоинством бросил тем временем Себастьян, надвигаясь на Ксавьера.
– А я мужчина, который бережет ее от тебя, муж! – ответил ему тем же Варгос и не отступил ни на шаг.
– Что?! – высмеял его Эскалант.
– Зи, скажи ему, что я иду с тобой! – потребовал у меня Ксавьер.
– Зи? – скривился Себастьян. – Не называй так мою жену! – и, обернувшись ко мне, продолжил: – Ты же не пойдешь в свое родовое поместье с человеком, который называет тебя прозвищем для чихуахуа?!
Мое терпение иссякло. Резко и банально. Я, молча, прошла между ними, направляясь к входной двери. Они тут же смолкли и посмотрели мне в след.
– Э-э, Зоя? – растеряно позвал Ксавьер.
Раблес меня обогнал и уже открыл входную дверь.
– Ты должна выбрать между нами, Зоя! – объявил Себастьян.
Будь я в другом настроении и без тяжкого груза нависшего над судьбой то, возможно, процентов этак пятнадцать, эта ситуация непременно позабавила меня.
Я замерла и медленно обернулась. Посмотрев на каждого по очереди, я сказала:
– Я уже выбрала. Со мной идет Бенедикт.
И вошла в открытую Раблесом дверь особняка, оставив их ошеломленные взгляды за своей спиной.
– Указать тебе направление, Ксав? – хмуро спросил я, отрывая взгляд от скрывшейся за дверью Зои.
– Мне кажется, она уже сделала это для нас двоих, – пробурчал тот.
– Не дразни меня, Варгос, – я угрожающе процедил сквозь зубы. – Я очень немногим похож на своего брата.
Ксавьер усмехнулся и покачал головой.
– Тут я даже спорить не буду, Себ!
Потом отступил в сторону, и уже спустившись на одну ступеньку крыльца, сказал:
– Я не могу даже представить, чтобы он вел себя так тупо. Но зато представляю, какую кровожадную расправу он приготовил бы для меня за свою женщину. В отличие от тебя, Себ.
Я оглянулся на этого самоубийцу, но он уже ушел прочь.
Дом утопал в солнечном свете.
Я стояла посреди гостиной и блуждала взглядом по просторам комнаты. Теплые оттенки каштанового, бежевого и белого цвета наполняли интерьер уютом. Большой диван изогнулся полукругом в окружении кресел. Массивный камин затейливо расположился внизу широкой колонны в центре одной из стен.
Меня резко наполнило сильное желание, чтобы он горел. Ведь глядя на пустую темноту внутри него, я находила в этом сходство с собой.
Пустота.
Вот, что останется со мной, когда я перестану любить Себастьяна…
– Здесь все так, как было при жизни твоей семьи, – тихо прозвучал голос Эскаланта за моей спиной.
Я дрогнула, но не обернулась. Почему я волновалась? Из-за мужчины, стоящего позади меня? Или из-за попытки принять свою новую судьбу? Попытаться проникнуть в чужую жизнь и завладеть ею?
Мой взгляд скользнул по многочисленным фотографиям, вставленным в различные рамочки, на одном из столиков у окна. Рука немного дрожала, когда я проводила пальцами по ним и смотрела на изображение чужих воспоминаний.
Рамон обнимал Белен. У нее на руках ребенок, совсем малютка. Вот они стояли у этого горящего камина. Отдельные фото темноволосых детей – мальчика и девочки. Они улыбались. Их глаза полны надежд, которые так и не оправдались…
– Это твоя сестра – Коралина, – пояснил Себастьян, приблизившись. – А здесь твой брат – Максимилиан. Мы с Виктором звали их Лини и Макс.
На глаза попалась фотография, где они были все вчетвером у камина. Белен ласково прильнула к мужу, а его рука лежала на ее округлом животе. Дети сидели на полу, рядом с родителями.
Неужели эта незнакомка беременна мною?!
– Здесь мы с Максом и Виктором, – протянул он мне фотографию.
Я сглотнула комок новых эмоций и взяла изображение трех мальчишек. Макс по-братски обнимал самого высокого мальчика с медовыми глазами, а третий – с ямочками на щеках – ставил рожки из двух пальцев своим друзьям. Такие беззаботные!
– Расскажи мне, – осипшим голосом попросила я и посмотрела на него.
Он стоял рядом в рубашке с уже подвернутыми рукавами. Циферблат на его часах в такт подмигивал обручальному кольцу.
Эскалант сдвинул брови, вдохнул и приподнял плечи.
Он переживает. Неужели из-за меня?
– В этом доме мы проводили Рождество. Всегда, – начал он свой рассказ. – Наш особняк слишком пафосный и чуждый. В отличие от уюта этого дома, в котором жил запах меда, корицы и карамели.
Мое воображение тут же принялось рисовать рождественские гирлянды, сверкающие на ели, горящий камин и веселых детей, которые играли в догонялки, пока родители вели взрослые беседы, сидя за праздничным столом…
– Твоя мама очень любила готовить, – продолжал Себастьян.
Мои глаза непроизвольно устремились на его совершенное лицо.
– Это очень удивляло всех ее друзей, но радовало твоего отца и нас. Она пекла такие вкусные кексы, что мы были готовы лопать их с утра до ночи!
Я не смогла сдержать робкую улыбку. Он улыбнулся мне в ответ и неожиданно взял за руку.
– Пойдем со мной! – волнующим голосом попросил аристократ.
Я послушно поплелась за ним, чувствуя, как моя ладонь пылала и пульсировала под его пальцами.
– Однажды летом, – заговорил Себастьян с теплотой в голосе, и подвел меня к широкой витой лестнице, украшенной зеленым ковром. – Виктор, я и твой брат, решили прокатиться на сноуборде вот по этим ступеням. Наш эксперимент закончился сломанным мизинцем на моей ноге, рассеченной бровью Виктора, и лихим спуском Макса, который сбил с ног твою сестру, снимавшую нас на отцовскую видеокамеру. После оказалось, что она стерла запись с юбилейного дня рождения твоей бабушки. Тогда ей исполнялось девяносто лет.
Я усмехнулась, представив всю эту картину и расплату за это баловство.
– А вон из того гаража, – он указал в окно на двухэтажную постройку рядом с особняком. – Мы с Максом по ночам выкатывали авто твоего отца. Мы не включали двигатель и толкали ее до начала дороги без света фар, чтобы остаться незамеченными.
Себастьян тоже улыбался, глядя в окно:
– Так мы проделывали несколько раз, но однажды стали катить машину на стоящего в воротах твоего отца. Мы, испугавшись, бросились на утек, а автомобиль так и покатился, пока не врезался в кованые прутья ворот. Потом долго работали, продавая газеты и журналы, чтобы хоть как-то покрыть расходы на ремонт машины.
Я сочувственно улыбнулась, представляя испуганных мальчишек.
– Строго, но справедливо! – негромко подметила я.
Себастьян перевел на меня взгляд, и стал серьезным:
– Таким и был Рамон Солер. И чем больше я познаю тебя, тем сильнее убеждаюсь, что вы очень похожи.
Воображение тут же создало ситуацию, в которой Рамон Солер узнает, к каким отношениям склонял его дочь этот мужчина.
Улыбка сошла с моих губ, и я первой отвела взгляд:
– Пока он для меня чужой.
– Понимаю, – он сильнее сжал мою руку и повел к ступеням лестницы.
Вместе мы поднялись на второй этаж и двинулись по коридору. По его нежно-зеленым стенам были развешаны детские рисунки и фотографии.
– Кажется, здесь, – пробормотал он и остановился напротив одной из дверей.
Себастьян нажал на ручку и открыл, пропуская меня вперед.
Я осторожно вошла и осмотрелась. Нежно-розовые шторы, такого же оттенка балдахин над постелью, густой ворс белого ковра обволакивал ноги, маленький диванчик, столик, зеркало на стене и книжные полки.
– Здесь жила твоя сестра, – тихо пояснил Себастьян за моей спиной.
Нежные мечты, робкие детские надежды, переживания и ожидания чудес – все это читалось в окружении комнаты, дышало такими же чувствами. Глаза хотели плакать, когда я проводила пальцами по поверхностям стола, книжного шкафа и корочкам книг.
– Сколько ей было лет? – шепотом спросила я, не глядя на Себастьяна.
– Восемь, – ответил красивый голос, с нотками печали.
По моим щекам покатились слезы. Головокружение всколыхнуло картинку перед глазами, и ледяные тиски перехватили мои легкие. Я ухватилась за перила кровати и опустила голову.
Словно невидимым ножом мне прямо в спину наносят удары. Хотят добраться до сердца...
– Зоя.
Вдалеке я услышала голос Себастьяна, но не смогла отозваться. Я убежала прочь из комнаты, пытаясь вырваться наружу, в мир, где нет этой боли. Не думая, я помчалась по коридору.
Как вдруг яркая и жестокая мысль озарила мое сознание. Я замерла на месте, превратившись в каменную статую.
Я должна все узнать!
Я обязана все испытать и проникнуться этой трагедией. Мне необходимо знать больше, чтобы возненавидеть сильнее и победить то чудовище, которое убило стольких людей.
Решительность вселила в меня силы, и я отказалась от побега. Я двинулась к ближайшей двери и взялась за ручку. Мягко отворившись, она показала мне просторную комнату в темно-бордовых тонах с белыми пятнами в виде постели, подушек на диване и занавесок. Я, сделав первый шаг в эту обитель, заметила колыбель. Глаза уже не смогли оторваться от детской постельки, под кружевным балдахином и таким же бельем.
Здесь должна была спать я.
Я робко вошла внутрь комнаты, и потянулась к кроватке. Она стояла рядом с родительской постелью. Очевидно, они хотели всегда быть рядом. Как и все родители. Невыносимо жаль, что не у всех это получается…
Я коснулась перил колыбели и почувствовала прикосновение кружевной ткани. Я заглянула в нее и увидела белоснежную подушечку и одеяльце.
За спиной послышались шаги. Тактичный Раблес или волнующий меня Эскалант?
Я смахнула слезы слабости и презрительной жалости к себе, услышав, как кто-то вошел в комнату.
– Зоя? – голос Себастьяна звучал напряженно.
Я не обернулась. Прикрыв глаза, я сделала глубокий вдох.
Ну-ка соберись, Рольдан!
– Малышка…
Я услышала нежный оклик Себастьяна уже ближе, и ощутила его руку на своем плече.
Ему нельзя меня касаться!
Резко обернувшись, я отступила:
– Король дал мне ключ от какого-то тайника.
Как твердо прозвучал мой голос! Завидная решительность так и сквозила в нем.
Эскалант изучал меня суженным взглядом волнующих глаз.
– Я знаю, где он. Пойдем.
Он протянул мне руку и ждал, когда в его раскрытой ладони окажутся мои пальцы.
Моя слабость – это моя любовь к тебе, Себастьян. Но в ней заключается и моя сила. Парадоксально.
Я вложила свою ладонь в его, и волна дрожи проскользнула по мне от его касания. Он заметил это или кажется, испытал нечто подобное. Себастьян развернулся и повел меня к выходу. Я шла за ним и размышляла о даре судьбы, который мне уготовила жизнь. Что было бы со мной не полюби я этого мужчину? Как бы я себя чувствовала без муки безответности? Как я жила бы без волнения и предвкушения встречи с ним? Без тех воспоминаний…
Моя любовь – это дар, который помогает жить среди драм и трагедий реальности. Это мое спасение от ночных кошмаров. Возможно, моя любовь поможет выжить или сделает гибель желанной.
