Текст книги "Жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Ларосса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Глава 44
Поражение аристократа

– И что ты сделал, брат? – тревожно спросил меня Виктор из динамика мобильного телефона.

Я нервно стучал кулаком по библиотечному столу, находясь в кромешной темноте комнаты, и чувствовал себя школьником, который спрашивал своего наставника, как поступить с рефератом и на какие ошибки стоит обратить внимание.

– Я ушел. И набрал тебя…

И пока я произносил эту фразу, понял, что снова облажался.

– Вот, че-е-е-ерт!

– Твою же мать, Себастьян! – рыкнул он мне в трубку, подтверждая догадку. – Ты только что грубо оттрахал свою жену-девственицу и бросил! Ты совсем идиот, брат?!

Да что же это?! Он же прав!

– Я понял! – быстро ответил я и уже на ходу отключил звонок.

Я побежал. Мчал на поиски женщины, которую должен вернуть. Мой ясный разум отчетливо выбивал мысль: если я потреплю поражение, то погибну. Так решительно я еще ничего в этой жизни не понимал.

Каким же я был слепым идиотом! Меня полюбила женщина, состоящая из моих мечтаний и снов. Она робко целовала меня и признавалась в любви, когда я – мерзавец – обливал ее грязью и обещал плату за секс.

Я говорил ангелу, что ангелов не существует.

Я едва сдержал рык от злости на себя и чуть не завыл, когда увидел пустую гостиную. Я побежал наверх, перепрыгивая через ступени. Глаза заметили остатки ее одежды, которую я разрывал, намеренно унижая. Слух, с больным наслаждением палача, воспроизводил мои слова в ответ на ее умоляющие всхлипы. Я ускорился и, даже не думая постучаться, просто вошел в комнату, которая должна была стать нашей. Я услышал шум воды и направился на звук.

Она в душе.

Я увидел ее хрупкий силуэт сквозь стеклянную матовую дверь. Она смывала мои следы.

Почти не дыша, я пошел к ней. Малышка плакала. Из-за меня. Вновь. Сколько же она выплакала из-за меня слез!

Ненавижу себя! Подонок. Скотина. Хренов идеал!..

– Зоя… – хрипнул мой голос, когда нас перестала разделять дверь душевой.

Девушка стояла ко мне спиной под струями парящей воды. Я видел ее вздрагивающие плечи, которые тут же замерли, услышав меня.

– Уходи! – не оборачиваясь, выкрикнула она, выключила воду и обхватила себя руками. – Я не хочу видеть тебя!

– Я знаю, малышка! – снова прохрипел я и переступил порог душевой, погружая ноги в горячие остатки воды. – Меня воротит самого от себя…

– Уходи!!! Убирайся сейчас же! – ее крик испещряла боль.

– Нет, малышка…

– Не смей больше делать этого со мной! – истерически вскричала она, прижимаясь к противоположной стене. – Я убью тебя, Себастьян! Во сне прикончу тебя, только дотронься до меня еще раз!

Господи, как же я ее искалечил своей… любовью.

– Я не коснусь тебя, пока ты не позволишь, малышка! – шептал мой севший от чувств голос.

Моя одежда промокла от влаги душевой, но казалось, это ее слезы омывали меня, желая утопить.

– Прочь! Оставь меня!.. Уходи, Себастьян!

Зоя не поворачивалась ко мне полностью, и я мог видеть только ее профиль. Мой взгляд скользнул по утонченной фигуре жены, по ее черным от воды волосам, доходивших до поясницы.

Как же она красива! Как совершена!

– Зоя… Я люблю тебя…

Это сказал не я. Мое сердце, которое молчало тридцать лет, обрело голос и стало молвить. Я будто впервые услышал его стук. Оно билось об ребра, радуясь свободе и признанию.

Малышка замерла. Я видел, как она напряглась и медленно обернулась ко мне. Она прикрывалась руками и дрожала. Я смотрел в ее волшебные глаза и понимал, насколько же я счастлив, признаваться себе и ей в своих чувствах.

Зоя размахнулась и ударила меня ладонью по лицу.

Моя голова дернулась в сторону. Но через секунду я снова посмотрел в ее глаза, а мое сердце опять обрело голос:

– Я люблю тебя, Зоя.

Снова удар. Другая скула зажглась исцеляющей болью.

Я смиренно посмотрел на нее вновь.

– Я люблю тебя, Зоя!

Ее рука взлетела и опять ударила меня по лицу.

На этот раз я не отвернулся. Не смог оторвать взгляд от ее облика, от дрожащих губ и глаз-океанов, которые безудержно извергали слезы. Я боялся, что смотрю на нее в последний раз. Я боялся, что опоздал.

– Зоя. Я. Тебя. Люблю.

Больше нет гордости. Ее не существует для нее. И если она откажется от меня, то я тоже перестану существовать.

– С чего ты решил, что мне все еще нужна твоя любовь, Себастьян? – с горечью вопрошала она и снова обхватила себя руками. – Ты так старался убедить меня, что я напрасно жду ее! Ты сделал все, чтобы убить во мне всякую надежду!..

А я видел лишь слезы, стекающие по ее гладким щекам. Медленно не сводя глаз с девушки, которую люблю, я опустился на колени. Смиренно и побеждено.

– Прости меня! Я люблю тебя, Зоя.

Она ошеломлена. Не верит, что я сделал это.

Да, черт возьми, я сам в это слабо верю!

Но это так. Я стоял на коленях и молил ее о прощении, о ее любви. Я просто не знал, что еще сделать ради ее прощения. Только сейчас я понял – мне жизненно необходима любовь этой женщины. Ибо только она делала меня живым.

Но она гордо вздернула подбородок, и сделала шаг в сторону.

Она ушла прочь. А я все так и стоял, даже когда услышал, как за ней закрылась дверь.

Что произошло? Что я сделала?! Господи, что же я продолжаю делать?! Неужели я ухожу? Бросаю его, стоящего на коленях после того, как он сказал мне те самые слова…

Не услышав ответ, я замерла, укутавшись в халат.

Я ушла от него.

И что теперь?

Что мне делать теперь, гордость? Ну что же ты молчишь?! Куда ты запропастилась?!

Меня скрутило от необъяснимой боли. Пришлось опереться на стену, иначе я могла упасть. Я застонала, не выдержав муки, разрывающей все внутри.

Нет. Ты прости гордость, но жить без тебя я сумею, а вот без него уже не смогу!

Я быстро развернулась и, подбежав к двери, распахнула ее.

Мои глаза сразу же нашли Себастьяна. Он все также стоял на коленях, в пустой душевой. Я видела его опущенную голову и поникшие плечи. Он разбит, как и я. Но есть одно исцеляющее лекарство, способное излечить нас обоих.

– Себастьян… – прошептала я, и его голова резко дернулась.

Мышцы спины под мокрой тканью рубашки напряглись, он медленно встал на ноги и повернулся ко мне.

Мы смотрели друг другу в глаза. Я моргнула, чтобы освободить слезы, мешающие видеть его лицо.

– Я так люблю тебя, Себастьян…

Он словно ожил и рванул ко мне.

Миг, который показался мне целым часом. Секунда, которая была самой длинной в моей жизни. Мгновение, которое закончилось самым дорогим – объятиями силы и любви Себастьяна Эскаланта.

Он любит меня!

– Малышка, прости меня! Любимая, умоляю, прости! – шептал его красивый голос, который я когда-то подслушала из окна студии.

Я рыдала на его груди, утратив способность говорить.

Себастьян обхватил мое лицо руками и поднял к себе.

– Не плачь, прошу тебя!.. – вытирал он мои щеки большими пальцами и вдруг застыл: – Как же люблю тебя!

И поцеловал. Да так нежно и трепетно, что я снова захотела плакать, но уже от счастья. Но я сдержалась и обняла его за шею. Встала на цыпочки и прижалась к нему сильнее. Мое сердце переполнялось любовью, которая, наконец, нашла выход и бесценный отклик в сердце любимого.

Наши стоны слились воедино в губы друг другу. И счастье унесло нас в свой долгожданный мир. Себастьян подхватил меня на руки, ногой толкнул дверь и внес в спальню.

– Позволь мне все исправить, малышка! – попросил он, укладывая меня на постель.

Слезы исчезли, и я наблюдала, как он расстегнул рубашку и стянул ее со своих широких плеч. Дыхание застыло от вида совершенства его тела. Я облизала губы и потянулась дрожащей рукой, желая коснуться его смуглой кожи.

Он перехватил мои пальцы и поднес к губам. Прикрыв глаза, он с наслаждением поцеловал каждый из них по очереди и, положив мою ладошку себе на грудь, посмотрел на меня.

Я почувствовала биение его сердца и теплоту кожи. Не выдержав волны чувственности и жажды стать ближе, я приподнялась, чтобы добраться до него, но он мотнул головой. Я остановилась, но руку не убрала.

Себастьян расстегнул пояс и снял влажные брюки. Он не отводил от меня гипнотических глаз и, нависнув надо мной, лег сверху.

Голова кружилась от счастья, и я боялась прикрыть глаза. С первой нашей встречи я испытывала сильную потребность смотреть лишь на него. Мечтала быть только с ним и – о, счастье! – эта мечта вот-вот исполнится.

Кажется, я готова потерять сознание от нахлынувшей чувственности и предвкушения.

– Зоя… – прошептал Себастьян и нежно, томительно-медленно, коснулся моих губ. – Я люблю тебя, малышка!

Не сдержав стон, я ответила на его поцелуй. Обхватила шею руками и притянула его так близко, насколько это позволяло пространство кровати. Он стал целовать мои щеки, подбородок, шею и одновременно развязывал пояс халата. Секунда и он, раздвинув полы, приподнялся, чтобы снова обнажить меня.

– Моя совершенная! – восторженно твердил он.

Я погладила его по лицу и спустилась ниже, проводя по груди и животу:

– Мой совершенный…

В ответ он опять поцеловал меня. Я ответила ему и больше не смогла бороться с жаждой прикоснуться его. Я утонула в буйстве собственных плотских желаний, которые сдерживала долгие дни и ночи. Приподнявшись с подушек, я позволила ему отклониться назад.

– Что, малышка? – его голос охрип от страсти, а брови сдвинулись от переживания.

Но я села в кровати, и он оказался у меня на коленках. Не говоря ни слова, я коснулась губами его подбородка и не спеша принялась исследовать кожу его шеи, ямочек на ключицах, груди…

О, как же он приятен! Мой мужчина. Мой любимый. Мой Себастьян Эскалант.

– Малышка! Я… я сейчас умру! – выдохнул он и швырнул меня обратно на спину.

Он вновь возвышался надо мной и, прочитав неприкрытое сожаление в моих глазах, хищно улыбнулся:

– Моя волчица!

Теперь он целовал мою кожу, не пропуская ни единого миллиметра. Его губы и язык скользили по шее, груди, животу… Он пробовал меня на вкус, вдыхал меня и делал зависимой от своих ласк.

Я не могла дышать так часто, как того требовали легкие. Я не могла думать и слышать. Я могла лишь чувствовать. Прикосновения его рук и губ, трепет его выдоха и жар его тела.

Моя жизнь только сейчас доказала мне свою реальность. А Себастьян доказывал мне, что попробовав его близость, я уже не смогу отказаться от него. Как же он оправдано уверен в себе!

Я – его рабыня. Я – его поклонница. Я – его любовь.

Себастьян умело посвящал меня в науку близости. Я впитывала его наставления, которые заключались в получении наслаждения. Мое тело выгнулась дугой, а из горла вырвался громкий и протяжный стон.

Открыв глаза, я увидела его лицо совсем близко. Себастьян был серьезен и суров. Его глаза стали совсем черными, а дыхание – шумное и частое.

– Зоя… я больше не могу терпеть! – хрипел он с нотками муки в голосе.

– Я – твоя, Себастьян! – поклялась я ему. – Зачем же ты терпишь?

И он сорвался. С тихим стоном он стал доказывать мне, что я действительно принадлежу ему. Сначала медленно, испуская тяжелые выдохи, целуя мои волосы, глаза, губы, шею и унося меня на волнах собственного моря.

– Моя… Моя… Моя!

Те самые черты, которые меня неустанно вдохновляли и влюбляли, сейчас обрели свою истинную, умопомрачительную силу. Настоящий, благородный, сильный и суровый Себастьян Эскалант. Я видела его мощь и силу. Я ощущала, как он покорял меня. Я пропитывалась его чувствами и понимала, что теперь обрела лучшее в своей жизни.

Я обрела Себастьяна Эскаланта.

Глава 45
Мы – вечность

Каждый живущий в этом мире должен привыкать к потерям. Учиться отпускать их легко и безжалостно. Увы, на то чтобы освоить такую науку может уйти вся жизнь. Вот я, например, уже имею практику, но теорию еще не освоила. Неприятно, когда утрачиваешь что-то материальное. Обидно, когда лишаешься какого-то умения. Невыносимо больно, когда теряешь близкого человека.

Моя жизнь переплелась с испытаниями и потерями. На протяжении немногих лет я лишалась всего по немного. Но утратив родных, я почти умерла.

Мечты приходят к нам, чтобы сгладить боль от утрат. Моя душа уединялась, отрекаясь от дружбы и любви до того дня, как в моей руке оказался загадочный конверт с приглашением в барселонскою школу искусств. Я поехала за мечтой и все изменилось. Прошлое, настоящее и будущее – все скомкалось и превратилось в исписанные страницы чужого дневника.

Спустя семь месяцев моей барселонской жизни, я могла точно назвать день и час, когда все обратилось вспять. Это был тихий, теплый каталонский вечер, в кофейни после похода в кино…

Я впустила в свою жизнь дружбу, а в сердце – любовь. Я полюбила его глаза и голос, аромат и жесты, нрав и силу. Я полюбила идеал, который оказался реальным. Я отдала ему свое сердце с первого слова, взгляда и прикосновения.

И вот сейчас, я проснулась по привычке с первыми лучами солнца и смотрела, как рядом спал он, мой идеальный мужчина.

Счастье любви состоит из двух половинок. Одна из них отдает любовь, а другая – наполняется ею. Лишь так счастье полноценно. Оно становиться солнцем, под лучами которого проблемы лишаются важности, горести утрачивают горечь, а жизнь обретает ярчайшие цвета. Такое счастье-солнце делает человека по-настоящему живым.

Себастьян лежал на спине, ко мне лицом и положив руку мне на живот. Он спал – утомленный ночными подвигами, на которые способны лишь настоящие мужчины. А я жалела время на сон. Мне хотелось петь, танцевать и рисовать. О, как же сильно я хотела его рисовать!

Словно преисполненная новыми силами, впервые отдохнувшая после долгих бессонных ночей испещренными кошмарами, я, наконец, могла свободно дышать.

Встав с постели, я осторожно поцеловала его сухие губы. Еще мгновение, полюбовавшись спящим Эскалантом, я двинулась в душ.

Я с сожалением смыла его ласки и поцелуи, почистила зубы. Не переставая улыбаться, я надела его белую рубашку, которая высохла и валялась на полу возле кровати. Передвигаясь бесшумно на носочках, я вышла из спальни и спустилась вниз.

На кухне я открыла окно и впустила свежий морозный воздух, с наслаждением вдыхая его снежный запах. Весь мрак ушел. Страх и безвыходность остались в прошлом. Я живу и люблю. Разве можно хотеть большего? Сегодня утро очень похоже на одно из тех киношных, которые рассказывают историю невероятно романтичной любви на фоне рождественских праздников. С чувством, будто я – одна из таких героинь, я принялась готовить завтрак в постель для … любимого!

Собрав все посуду после вчерашнего вечера, я сложила ее в мойку. Выбросила свечи, которые погасли, превратившись в застывшие лужицы из воска. Кофемашина делала эспрессо для Себастьяна, а запарник насыщал для меня воду травяным чаем, пока я раскладывала по белым тарелкам омлет с сыром «Гауда» и рокколой.

– Доброе утро, малышка! – прозвучал за спиной низкий голос Себастьяна.

Я, подпрыгнув, обернулась, едва не уронив горячую сковородку. Передо мной стоял абсолютно голый мужчина и улыбался. Я покраснела и смущенно захлопала ресницами, пытаясь по привычке отвести взгляд от пробужденного и невероятно красивого Себастьяна.

– Я не успела приготовить для тебя завтрак в постель, – пробормотала я, ставя сковородку обратно на плиту.

Себастьян приблизился и приподнял кончиками пальцев мое лицо за подбородок.

– Ты мой завтрак, – хрипло прошептал он и стал целовать мои губы. – Обед… Ланч… Ужин…

– Боюсь, меня надолго так не хватит… – восторженно хохотнула я, закрывая глаза и обхватывая его за шею, в призыве продолжения этого наслаждения.

Его волосы были влажными после душа, а дыхание – с ментоловой ноткой.

– Проверим? – искушенный Себастьян поднял меня за бедра и завел ноги к себе за спину.

В предвкушении новой эйфории от близости с любимым, я уже целовала его, прижимаясь спиной к стене.

– Внутри тебя мой рай... – горячо прошептал он мне в ухо.

Так он сделал наше утро совершенным.

За окном неустанно падали пушистые снежинки. Солнце даже не смело выглянуть из-за бесконечно снежных туч. Мороз всю ночь упоенно рисовал узоры на стекле, но теперь они превращались в дымку.

Из всех возможных идеальных дней – этот стал безупречным. Себастьян лежал рядом на кровати, а моя голова покоилась на его плече. Мы отдыхали после бурного пробуждения. Поднос с пустыми тарелками и чашками стоял на прикроватной тумбочке, на которой часы показывали одиннадцать утра.

– Хочу всегда так просыпаться, – тихо сказала я и поцеловала его в ключицу.

– А засыпать, как хочешь? – улыбался Себастьян, касаясь губами моего лба.

– Так же как вчера, – прижалась я к нему сильнее.

– Тебе все еще рассветы нравятся больше? – спросил он, лениво поглаживая меня по спине.

– В Барселоне мне нравится все, – призналась я. – Ведь в ней живешь ты.

Он хмыкнул:

– Значит, тебе невероятно повезло!

Я непонятливо подняла к нему лицо и уловила медовый взгляд, который сверкал золотистыми искорками озорства.

– Тебе было бы сложнее полюбить вместо Барселоны, скажем… Оймякон.

– Что это?! – рассмеялась я, приподнимаясь на локтях.

– Самый холодный город в мире, – пояснил он и недовольно заерзал, снова привлекая меня к себе. – Представь, если бы я жил там, где температура воздуха больше, чем минус пятьдесят градусов?

Я шутливо задумалась:

– Но ты и выглядел бы тогда иначе, верно?

– Конечно! – фыркнул он. – Думаешь, легко источать обаяние, когда даже слюни во рту замерзают?

Сдерживая новый приступ смеха, я напущено серьезно посмотрела на него:

– Наверное, мне было бы непросто рисовать твои портреты со свисающими сосульками у рта… – протянула я. – И не лопаться от смеха!

– Ах, вот ты как, проказница! – рассмеялся Себастьян и навалился на меня, уложив на спину.

Мой смех прекратился под его чувственным взглядом. Он погладил меня по скуле и судорожно выдохнув, прошептал:

– Спасибо, что полюбила меня, Зоя Рольдан.

– Я… – прохрипела я, сглатывая комок эмоций: – Я – Солер.

Он замер. Я слышала бешеное биение его сердца, через наши тела прижатые друг другу.

– Так, может… уже Эскалант? – с надеждой прозвучал его голос.

Я опустила глаза, но лишь на миг, ибо всегда хочу смотреть на него.

– Другою быть уже не смогу! – горячо прошептала я.

Себастьян простонал и припал к моим губам в жадном поцелуе.

Последний вечер этого насыщенного года оказался снежным и тихим. В камине горел огонь, усиливая уют окружающей атмосферы. У меня выросли крылья из нежных перышек счастья и любви мужчины, который сидел за столом и не спускал с меня медовых глаз. А я, летая по кухне, готовила ужин.

Себастьян, подперев подбородок кулаком, восседал на высоком стуле и довольно улыбался. Одетый в темно-красный джемпер и синие джинсы, он выглядел невероятно притягательным. В отличие от меня. Ведь он так и не позволил мне надеть что-то из привезенной одежды. Вместо этого, Себастьян нарядил меня в свою черную рубашку… и все. Лишь после долгих уговоров, он великодушно разрешил мне надеть нижнее белье.

В мужской рубашке и в комнатных уггах, вязанных рождественским узором, я чувствовала себя странно и невероятно счастливо. Словно перенеслась в другой мир или вышла из кинозала, где смотрела жуткую драму с элементами триллера. Но все, кино закончилось, книга дочитана, и я вернулась в реальную жизнь, где меня ждал он. Мой совершенный, идеальный и любимый Себастьян Эскалант. Даже страшно от силы любви, которую я испытывала к нему.

Разве можно так горячо любить?..

– О чем ты задумалась, малышка? – прервал мои мысли Себастьян тихим голосом с неприкрытой тревогой.

Я резала шпинат и подняла на него глаза.

– О том, что невероятно сильно люблю тебя, – призналась я.

Напряжение и тревога ушли из его глаз, блестящих темным золотом.

– Мне всегда будет мало, малышка!

Он потянул ко мне руки, но я мотнула головой:

– Себастьян, если я подойду, то ужин закончу только завтра и новый год мы встретим голодными!

Эскалант обреченно вздохнул и снова расположил подбородок на ладонь.

– Зоя?

Я сбрасывала с разделочной доски овощи на противень для гриля и снова отозвалась взглядом.

– Я очень хочу тебя спросить кое о чем, но никак не решусь.

Нерешительный Себастьян?! О, это сногсшибательная новость!

Но я вдруг замерла, понимая, что он хочет сделать мне предложение. Настоящее!

– Спрашивай, – взволновано задрожала я.

– Ксавьер влюблен в тебя? – резко выдохнул он, глядя мне в глаза.

Я моргнула несколько раз, чтобы скрыть разочарование во взгляде.

– Не знаю, Себастьян. И очень надеюсь, что нет, – улыбнулась я, возвращаясь к приготовлению лагмана с курицей.

– Я помню ваш поцелуй, – тихо сказал он. – Все ваши поцелуи.

– Первый – это спектакль для тебя, – вспомнила и я. – А второй – эмоциональный всплеск. Но оба стали неожиданностью для меня.

Я тряхнула головой, прогоняя печальные чувства, и продолжила:

– Ксавьер очень хороший друг! Он всегда был уверен в наших с тобой чувствах. Намного больше, чем я и ты.

В повисшей тишине я услышала потрескивание дров в камине.

– Как я мог тебя отпустить? – голос Себастьяна был полон раскаянья.

Нож, которым я нарезала лук, застыл в воздухе над разделочной доской.

Какая тоска и сожаление в этих медовых глазах!

– Просто я не пыталась остаться, Себастьян, – печально прошептала я.

Он резко встал и шагнул ко мне.

– Не делай этого!

Обхватив меня за плечи, он смотрел с высоты своего внушительного роста.

– Что? – встревожилась я.

Эскалант несколько секунд просто изучал мое лицо, словно пытался запомнить.

– Не ищи мне оправданий. От этого только хуже! – уверил он.

И обнял меня так крепко, что даже дышать стало сложно. Он дал понять, что счастье от его присутствия мне нужно гораздо больше, чем воздух.