Текст книги "Жизнь (СИ)"
Автор книги: Юлия Ларосса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
Глава 13
Традиции
Я купаюсь в реке самодовольства. Выключив монитор, я останавливаю просмотр вчерашней записи видеонаблюдения из квартиры последней-из-рода-Солер. Делаю несколько контрольных пометок, выделяя ее слова, которые скоро станут для нее ключевыми. Потянувшись, разминаю затекшие мышцы шеи и спины.
Какая тоска! Все происходит настолько предсказуемо, что становится скучно. Мой план, продуманный до малейших тонкостей, включает двадцать две возможности развития событий. Я знаю, что буду делать, если Себастьян Эскалант применит силу и вернет Солер сразу или заскулит и упадет перед ней на колени, умоляя о прощение и финансовой пощаде. Другие действия просчитаны на случай ее внезапной слабохарактерности и бесхребетности, которая может проявиться, узнай она всю правду. Но все оказывается напрасно. Они, выбрав самый облегченный путь, не замечают, что взяли меня с собой.
Я встаю из-за стола, подавляю в себе желание опять посмотреть на символичное оружие, обманчиво мирно лежащее в том же ящике.
Скоро я выстрелю из тебя, мой союзник!
Сигнал мобильного оповещает о новом сообщении. Я перевожу на него взгляд, и мое настроение падает на несколько ступеней ниже. Меня ждет встреча с человеком, который шестнадцать лет назад рассказал мне правду и помог обрести истинное предназначение.
Я покидаю свой кабинет, чтобы увидеться с тем единственным, кто действительно знает меня и делит со мной одну кровь.
Вопросы стучали во мне. Безответные и безголосые. Как вернуть прежнее желание быть в этом мире? Как воскресить хрупкую надежду на то, что это желание вновь загорится в душе?
Моя жизнь переполнена кошмарами, которые переступили границу сна и вошли в реальность. Разум устал перерабатывать жуткие новости и уже отказывается воспринимать происходящее всерьез. Сердце онемело от боли. Душа глубоко погрузилась в темный мир, где нет рассветов и закатов, где ветер не ласкает пряди волос, а воздух не пахнет дождем.
Судьба, может, хватит? Раскроешь свои карты и дашь мне… Нет, не победу! О помиловании прошу тебя, судьба!
Мои руки испачкали мелки пастели. Я рисовала, встречая рассвет. Потрясения, пережитые мною за последние дни, наконец, нашли выход – они изливались на чистые холсты.
Чувства. Эмоции. Воспоминания.
Я рисовала, будто это – мой воздух. Я рисовала, будто это – весь смысл мира.
Хотя почему будто?
Да, это был мой мир – погрязший во мрак или вспыхивающий рассветным пламенем.
Сегодня вечером будет бал, на котором меня представят королю и королеве Испании. Мой дебют. Мой первых выход в свет. Ледяное предчувствие сковывало все внутренности при одной только мысли, что невинные люди могут пострадать из-за моего согласия там появиться.
Я закончила рисовать кровавый рассвет и вытерла руки. Глаза болели от напряжения вызванного ночным творчеством. Я пару раз зажмурилась, чтобы немного облегчить страдания и устало помассировала шею.
Солнце вступало в борьбу с дождливыми тучами ноября. Оно с наслаждением побеждало их и ласкало лучами стены моей студии.
Я открыла окно, впуская свежий утренний воздух. Холод игриво проникал в комнату, насыщая окружающие предметы. Я глубоко вдохнула прохладу и попыталась смириться с мыслью, что необходимо поспать.
Поджав губы, я отошла от открытого окна и вдруг замерла. Мой взгляд наткнулся на отцовский блокнот, который так беззаботно лежал на одном из столов. Сердце сжалось от болезненных воспоминаний и поборов новый приступ отречения, я двинулась к нему.
Мои пальцы скользнули по мягкому кожаному переплету с затертыми углами. Несколько дней назад этот блокнот составлял все мое богатство. Теперь у меня есть банковский счет с цифрой в шесть нулей, какая-то недвижимость и титул. И я уверена, что многие не поймут или осудят, узнав, что этот блокнот так и остался для меня самым дорогим в мире наследством. Я прижала его к груди и прерывисто задышала, борясь с очередным приступом слезливой тоски.
Мой прежний мир, я по тебе скучаю! Родители, для меня вы родные навсегда! Мама, ты оставила мне восемь заповедей, которые стали моим фундаментом.
И теперь, я уверена, что в пятницу последнего месяца года ты рассказала бы мне правду. Но, увы, не успела.
Есть одна навязчивая, непокорная мысль, которая все чаще и чаще всплывала в сознании. Утратив родных, обретая угрозу для себя и окружающих, я продолжала изнывать от любви к мужчине, которому эта любовь не нужна…
Так нужна ли я этому миру? Неся смерть и нераскрытые тайны я, кажется, готова потеряться там, внизу, среди масс печальных надгробий, символов когда-то мечтающих людей.
– Ну, рассказывай! Как подготовка к балу? Волнуешься?
Латти ободряюще улыбалась и потянулась за своей чашкой с теплым чаем на травах. Она только покормила моего будущего крестника и уложила в колыбельку, которая стояла рядом. Вставать ей пока запрещали доктора из-за риска нарушения сохранности швов.
Я расположилась в кресле у ее постели, попивала ароматный чай из кремовых чашек на квадратных блюдцах и пыталась перенять ее оптимизм.
– Хорошо. У меня толпа помощников и советчиков. Думаю, все пройдет удачно.
Проницательные серые глаза молчаливо выведывали все мои тайны.
– Мне звонила Ронни, – мягко сказала она. – Говорит, что ты так и не отвечаешь на ее звонки. Я обещала, передать тебе, что они с братом скучают по вашим встречам.
Поджав губы, я посмотрела в свою чашку.
– Я тоже.
– Тогда в чем же дело?
Мой тяжелый вдох был паузой, перед исповедью.
– Дело в их незащищенности, Латти. Ребят никто не охраняет, и я переживаю за них. Пока нам лучше не видеться.
– Зоя?
Я подняла взгляд на лицо Златы.
– Это ведь не все причины, правда?
Не выдержав натиска ее прозорливости, я взглянула в окно.
– Я не могу больше верить, – прошептала я. – Никому. Я должна быть… недоверчивой. И проще делать это на расстоянии с людьми, которые мне небезразличны.
Повисла тишина. Я понимала, как неприятно слышать ей это признание, но и утаить его не смогла.
– Это тяжело, Зоя, – в ее голосе неприкрыто звучало сочувствие. – Должен быть хоть кто-то, кому ты можешь открыться!
– Больше всех я верю тебе, Виктору, Гаспару и Ксавьеру, – грустно сказала я.
– А как же Себастьян? – охнула она.
Я вздрогнула от звуков имени, которое неуловимо вносит в яркое воображение его взгляд, мелодию голоса и теплоту его объятий.
– Я люблю его, Латти, – тихо ответила я и перевела на нее взгляд. – Но мне кажется, что эта любовь меня и убьет.
Через два часа автомобиль вез меня домой, где уже ждали мастера по визажу и парикмахерскому делу.
– Учти, детка, второй вальс за мной! – говорил мне через динамик телефона Ксавьер.
– Почему второй, а не первый? – нахмурилась я.
– О, ты же не в курсе этих дурацких традиций! – жизнерадостно сообразил он. – Первый танец с прославленной дебютанткой принадлежит королю или кронпринцу. Что-то вроде право первой ночи, поняла?
– Ого!..
– Но в твоем случае, это право переходит к Себастьяну, – пояснил Ксав.
– Что?! Почему?! – воскликнула я, ощущая знакомый бег мурашек предвкушения.
– Во-первых, он – гранде очень старинного испанского рода, который раньше был королевской династией. Если бы не безупречные манеры и полное отсутствие тяги к власти то, скорее всего, в Испании была бы другая правящая королевская семья с непримечательной фамилией Эскалант. Насколько мне известно, ваши семьи были очень дружны и поговаривали, что вскоре будет союз между Эскалантами и Солер. А так как, твоя семья тоже носитель королевской крови, то путь к власти стал бы абсолютно беспрепятственным.
– Да, я читала об этом. Но не придала значения, – опешила я.
Хотя чему тут удивляться?
Себастьян Эскалант рожден, чтобы восседать на троне. Один лишь его вид вгоняет либо в красноту смущения, либо в бледность ужаса.
– Во-вторых, ваш брак с Себом был благословлен предыдущим королем, который, к тому же, остерегался вас – достойных, но безразличных к престолу соперников.
– Понятно, – недовольно пробурчала я.
На протяжении двух мадридских недель я посещала уроки бальных танцев, изучая полонез, вальс и танго. Учителя меня хвалили, и я надеюсь, что они льстили хотя бы наполовину.
Ох, как же хочется, чтобы Себастьян танцевал, как слон с перебитой ногой!
Белое платье легкими шифоновыми и шелковыми волнами ниспадало до самых носочков таких же туфелек. Мои волосы подобрали и уложили локонами в задуманном беспорядке, украсив изящным гребешком. Руки по традиции затянули в высокие белоснежные перчатки. Бриллиантовый гарнитур, который мне достался от… женщины, родившей меня, сверкал на шее и в ушах.
Хм, интересно, чтобы я испытывала, не будь этой смертельной угрозы? Была бы я счастлива, находясь на вершинах девичьего успеха, получив все то, что желают другие девушки: деньги, известность и красивого мужа?
Порой мне жаль, что я не так проста, как другие. Если бы я смотрела на вещи так, как смотрят те, кто окружают Себастьяна, жизнь стала бы проще.
«Это просто секс, Зоя!.. Миллионы пар так живут! Почему же мы не можем?!»
Я вышла из комнаты и тут услышала доносившиеся из гостиной знакомые голоса.
Да, гости в моей квартире не особо ждут приглашения!
– Добрый вечер! – поприветствовала я герцога и герцогиню Торегросса, а также их младшего сына – Виктора.
Я невольно поддалась разочарованию, заметив, что Себастьяна здесь нет.
– О, Зоя! – радостно воскликнула Ньевес в темно-красном платье, прерывая разговор со своим мужем и Виктором. – Как же ты прекрасна!
Мужчины, одетые в черные фраки и белоснежные рубашки с жилетами, обернулись, и окинули меня оценивающим взглядом.
Ньевес подошла ко мне и обняла.
– Я восхищен! – улыбаясь, закивал Виктор.
– Как же ты похожа на мать! – удивляясь, сказал Давид, но тут же спохватился и потянулся к моей руке, чтобы поцеловать в знак приветствия. – Графиня, вы невероятно красивы!
– Спасибо, – смущаясь, пробормотала я и, вспомнив, присела в отрепетированный реверанс. – Ваша светлость!
– Превосходно! – засмеялся он.
– Милая, – сжав мои руки, сказала Ньевес. – Традиционно сопровождать на бал дебютантку должны ее родители…
Я читала об этом в книге посвященной науке о бальном этикете, поэтому и не удивилась, увидев здесь семью Эскалант.
– Мы понимаем, что настолько близкими для тебя мы никогда не станем, – продолжала герцогиня. – Но хотим попросить о шансе занять крохотное местечко в твоем сердце.
Я на мгновение растерялась, подбирая ответные слова.
– Ваше присутствие для меня бесценно. Спасибо!
– Ох, милая! – снова обняла меня Ньевес.
– Зоя, – подошел ко мне Давид с бархатной прямоугольной шкатулкой в руках. – В день дебюта твоей матери на ней была эта диадема.
Он приподнял крышку, открывая моему взгляду изящное украшение. Камни сверкали разноцветными бликами, безупречно преломляя падающий свет и подчеркивая свою исключительную драгоценность. Они складывали замысловатый узор, который у одного края золотого ободка приподнимался к центру и спускался у другого.
– Еще одна традиция, дорогая, – мягко сказал Давид, вынимая диадему из шкатулки и приподнимая ее над моей головой.
Он был прав, ведь согласно установленному дресс-коду дебютантки на бал должны прибыть исключительно в белых платьях, перчатка и диадемах. И только на моей голове будет украшение родной матери, которая погибла от рук убийцы.
Женщины, которая для меня никогда не станет родной.
Я послушно склонилась, предоставляя герцогу возможность надеть диадему.
– О, совершенно! – восторженно охнула Ньевес.
Моя вялая улыбка явно огорчила ее, но на выручку пришел Виктор.
– Так, Зоя! Давай-ка сделаем селфи для моей Златы и Алекса! – жизнерадостно потребовал он.
Виктор обнял меня за плечи одной рукой и наставил на нас камеру своего смартфона:
– Они сгорают от нетерпения увидеть тебя!
Глава 14
Королевский бал
В последнюю субботу ноября каждого года, начиная с 1861, правящая семья монархов Испании устраивала бал. Пышные, белоснежные платья дебютанток высшего общества, черные фраки их статных кавалеров, блеск драгоценностей и хрустальных бокалов с шипящим шампанским – картины бессмертной классической эпохи воссоздавались каждую осень. Здесь время останавливалось, словно возвращалось вспять, перенося всех присутствующих на тот самый первый бал, когда музыка оживала только в руках музыкантов, честь защищали на дуэлях, а путешествовали в экипажах.
Билеты раскупались всегда заранее, а от приглашения никто не смел отказаться. За все время существования этой королевской традиции, только пять раз бальный зал не был заполнен. И это совершенно неудивительно, ведь во времена войн праздновать мало, кто осмеливался, даже оставаясь в нейтралитете.
Только в этот раз, уступая традициям, королевский бал проходил в резиденции монархов в Барселоне. Приготовление к этому мероприятию длилось шесть с половиной месяцев. И когда все уже были готовы и ждали предстоящее торжество, с трепетом отсчитывая дни, я только узнала о его существовании и что окажусь в числе дебютанток.
Черный лимузин подвозил нас к темно-алому ковру, который укрывал многочисленные ступени крыльца и к фотовспышкам, издалека обещавших минуты слепоты.
– Волнуешься, дитя? – улыбаясь, заботливо спросила герцогиня.
– Нет, – честно ответила я.
– Вот и умница! – подмигнул мне герцог.
Я улыбнулась им в ответ.
– Мой брат тоже всегда был примером хладнокровности, – пробормотал мне в ухо Виктор. – До встречи с тобой.
Вскинув взгляд, я увидела его довольную улыбку.
– Но больше всего его волнуют твои встречи с Ксавом, – вздохнул он.
Я не успела ответить – автомобиль остановился, и дверца тут же открылась. Я почти не слышала выкрики журналистов из толпы, взволнованная словами Виктора, вернее, упоминанием имени Себастьяна.
Наше появление на кроваво-красной дорожке произвело фурор. Я шла рядом с представителями династии Эскалант и старалась избавиться от жуткой ассоциации с цветом ковра. Ненароком, я стала бросать взгляды в толпу, ожидая увидеть наставленное на себя оружие. Но мне не страшно за свою жизнь.
Боюсь лишь одного, чтобы убивая меня, не задели других.
Впереди возвышался дворец, величественный в своей архитектурной красоте. Огромный купол тянулся в ночное небо, а статуи на крыше смотрели на нас свысока. Умело выставленные прожектора подсвечивали его снизу, позволяя восхищаться мощью его стен. Фонтан завораживал, играя струями, которые переливались разными цветами.
Мы поднимались по бесконечной лестнице, не отвлекаясь на просьбы репортеров дать интервью. Я была благодарна за это, ведь даже подумать страшно о тех вопросах, которые они жаждут задать.
Издав судорожный вдох, я прогнала мучительное воспоминание о моем последнем выходе в свет
Ах, профессор Эмпе! Никогда себя не прощу за то, что приняла ваше приглашение. И даже не смею надеяться на ваше прощение…
Трагический ход мыслей прервала вибрация мобильного телефона, который я сжимала в руке. Не прекращая шагать по ступеням, я взглянула на него и прочитала сообщение от Златы:
«Милая, ты – тот человек, ради которого совершают подвиги. Наслаждайся этим! Живи, Зоя, принимая удары с высоко поднятой головой! И помни, если вдруг не устоишь, мы тебя подхватим. Искренне. Предано. Всегда.
P.S. Алекс и я считаем, что ты сногсшибательно выглядишь!»
На мои глаза навернулись слезы от счастья и благодарности. Как же она так умеет? Находить именно те кнопочки, которые способны менять мысли, настроение и чувства! Словно якорь, тянувший меня ко дну, вдруг стал неощутим. Его цепи оборвались, и я смогла выплыть на поверхность.
Я улыбнулась. Впервые за долгие дни, я улыбалась душой. А еще предвкушала тот самый первый вальс в своей жизни. Ведь кружить в танце меня будет он – единственный, совершенный мужчина.
– У тебя бесподобная жена, Виктор! – улыбаясь, сказала я Виктору.
Он удивленно вскинул брови и искоса бросил на меня взгляд.
– Я знаю, Зоя. Но будь ты парнем, я бы ответил тебе по-другому, но ответа ты не услышал бы. А знаешь почему?
– Нет, – мотнула я головой.
Виктор подал мне локоть, и я приняла его предложение.
– Не успел бы. Видишь вон ту ступеньку, самую последнюю, внизу? – указал он, оглянувшись.
– Вижу, – сдерживая смех, кивнула я.
– Ты там уже лежал бы, Зи.
Роскошь бального зала, которая прошла сквозь время потрясала красотой. Потолок-купол украшала помпезная люстра. Своим сиянием в миллион свечей она притягивала взгляд и тут же обжигала яркостью. Роспись и лепнина извивались по стенам и колонам. Паркет отливал черно-белым глянцем. А по периметру необъятной комнаты располагались элегантные столики, накрытые белой тканью, на которой блистали столовые приборы и миниатюрные букеты из алых и белых роз. В конце зала виднелось возвышение, выделенное несколькими ступеньками. На нем стоял большой стол, пестрящий живыми цветами, и четыре высоких стула, которые больше походили на троны.
Наша компания вошла через огромные двустворчатые двери с резьбой на дорогом дереве темно-коричневого цвета. Я удивленно заметила, что это был не центральный вход. В зал вела еще широкая лестница, перила которой были задекорированы цветами, а ступени покрывал алый ковер с золотым орнаментом по бокам.
Я запрокинула голову, желая насладиться шедеврами росписи. И увиденное заставило меня затаить дыхание от восторга. Астрономические карты неба, изображение великих битв с участием испанских монархов, мощные корпуса боевых лошадей и конницы, взмахи мечей и смертельный полет стрел. Я почти слышала их свист, чувствовала запах истоптанных полей и солоноватый привкус моря, по которому плыла Непобедимая Аркада.
Сердце громко выстукивало взволнованным ритмом. Какие линии, мазки, цвета! Совершенство эпохи в исполнении умелых мастеров!
– Бал начнется через десять минут! – взволновано объявила Ньевес.
Она выдернула меня из пучины впечатлений и взяла под руку.
– Пойдем со мной, милая. Я проведу тебя на второй этаж, откуда вы и будете спускаться!
– Зоя, – задержал нас Виктор, и посмотрел на меня темными серьезными глазами. – Помни, что твоя охрана рядом. Ты в безопасности.
Я ощущала себя именно так:
– А вы?
Виктор, молча, кивнул. Он тот человек, который не бросается словами о безопасности. Я верила ему безоговорочно.
В комнате для дебютанток собралось около сотни девушек в красивых платьях. Это изобилие белоснежных тканей разбавляли разноцветные наряды их «группы поддержки» в обличии матерей и родственников.
Они нескрываемо бросали на меня любопытные взгляды и позволяли улавливать обрывки фраз, посвященных обсуждению моей личности.
Ньевес ободряюще сжала мою руку, и я улыбнулась ей в знак благодарности.
– Местные девушки знают друг друга, – она тихо поясняла мне. – В основном из-за дружеских отношений с семьями и по школе этикета, которую обязана закончить каждая дебютантка.
Я испуганно расширила глаза.
– Ты ее закончила экстерном, милая! – подмигнула она мне. – Те уроки танцев и историю традиций, которые тебе читали дома, и есть основа этих знаний.
– Добрый вечер, дорогие дебютантки! – обратилась к притихшей толпе девушек элегантная женщина в желтом, длинном платье и миниатюрной гарнитурой у накрашенных губ. – Я прошу вас сейчас выстроиться в ряд, друг за другом. Как только церемониймейстер объявит о прибытие королевской семьи и их высочества займут свои места, зазвучит музыка. О вашем выходе объявят и, после сигнала, вы по очереди начнете спускаться. Первый лестничный пролет вы преодолеете в одиночестве. На площадке вас будет ожидать партнер. Напомню, он совершит поклон и протянет букет цветов. Вы должны сделать реверанс, принять цветы в левую руку, а правую – положить поверх руки кавалера. Дальше вы продолжите путь уже с ним. Вопросы? Нет? Отлично, тогда готовимся!
Все волнительно зашумели, выстраиваясь друг за другом.
Меня будет ждать Себастьян!
Вот теперь и я ощутила прилив волнения. Ох, да еще какого! О, черт, а если он так злиться, что откажется меня сопровождать? А если я увижу его и спотыкнусь?
О, господи, хоть бы устоять на ногах…
– Все, моя хорошая! Мы будем ждать тебя внизу!
Ньевес заботливо расправила мне платье, когда я уже стояла в череде девушек.
– С-спасибо! – пробормотала я, слыша собственный голос издалека.
Герцогиня усмехнулась и обняла меня:
– Мой сын будет рядом с тобой, – прошептала она мне в ухо. – Только позволь ему это!
И ушла. Я погрузилась в размышления, пока звучал важный голос главы этой церемонии.
Позволить?
Он лишает меня сил одним лишь взглядом. Я с трудом нахожу силы запретить ему. Меня охватывает невероятный страх при одной только мысли о возможности его поцелуя. Ведь тогда, я растворюсь в нем без остатка.
Но когда реальность вернется, я не смогу жить, понимая, что ему не нужна. Я не смогу принять то, что я нелюбима и обязываю его быть со мной обещанием и деньгами.
Девушка, впереди меня, прошла к лестнице. Я, дрожа, надула щеки и выпустила воздух. Вот и моя очередь пришла!
Ноги, которых я не ощущала, понесли меня к ступенькам. Огромный зал с высоты второго этажа, казался еще величественней. Сколько же народу! Я ошарашено оглядывала ярко разодетую толпу высшего общества со всего мира, прибывшую на Королевский бал. Я не слышала музыки из-за пульса, который трезвонил в ушах. Воздух словно покинул легкие, и это усиливало головокружение.
Где-то вдалеке от моего сознания зазвучала красивая музыка без слов, в исполнении скрипок, фортепиано и виолончели.
Первая ступенька осталась позади. За ней вторая, третья…
Он там!
Я дрогнула, когда мой взгляд соприкоснулся с медовыми глазами. Дышать перестала, а сердце, словно остановилось, но лишь на миг. Оно взяло паузу, чтобы забиться с новой силой – бушующей, волнительной и… бесконечно влюбленной.
Суров и надменен. Красив и властен. Он такой, что земля уходит из-под ног, а со спины вырастают крылья, испещренные надписью «Я создана для Себастьяна Эскаланта».
Высокий, статный красавец с глазами цвета золота и шоколада, смотрел на меня и медленно изучал. Насыщенность цвета черного фрака безупречно сочеталась с его оттенком волос и оттенялась алебастровой бабочкой, рубашкой, жилетом и перчатками.
Ах, как жаль, что из-за них я не почувствую прикосновение его пальцев!
Зато уже почувствовала, как щеки запылали румянцем.
Его рука согнута и галантно спрятана за спиной, пока другая держала миниатюрный букет из… темно-зеленых роз?!
Я моргнула несколько раз, уверенная, что мне кажется. Но нет, букет не изменился.
Ступень. Еще. И еще. Все.
Я увидела цветы перед собой и подняла глаза на мужчину, который заставлял сердце умирать и заново рождаться. Его медовый взгляд смотрел в душу, лишал способности видеть окружающий мир и вдохновлял.
Себастьян сделал поклон, не отводя глаз от моего лица, и протянул цветы. Я сглотнула и присела в реверансе. Поднимаясь, я снова посмотрела на него и дрожащей рукой взяла протянутый букет.
Его темная бровь взметнулась вверх в немом вопросе.
Я недоуменно хлопнула ресницами, не понимая в чем заминка.
Медленная, манящая улыбка приподнимает один уголок его красивых губ, и он опускает взгляд на мои запястья.
Ох, черт! Я взяла букет в правую руку!
Быстро исправив ситуацию, я положила вспотевшую ладонь, поверх его вытянутой вперед руки.
Он повернулся и устремил решительный взгляд вперед. Себастьян повел меня вниз по ступеням в бальный зал, для приветствия королевской чете и первого вальса.
Наверняка, я глупо выглядела со стороны, откровенно пялясь на идеальный профиль своего кавалера.
Нужно срочно отвернуться! Вот прямо сейчас! Ну же! Да посмотри же ты в другую сторону, дурочка!
Словно прочитав мои мысли, Себастьян перевел на меня взгляд. Я втянула воздух через рот, показывая, как зависима от него. Его пальцы чуть сильнее сжали мои, взор опустился на губы, и его зрачки расширились, предавая темнеющий оттенок глазам.
Он хочет меня поцеловать!
А я брежу этим, отчетливо понимая, что в его прикосновении, близости и взгляде затаилась моя погибель. Я потеряю себя, обретя его. Я утрачу единственное, что у меня осталось – гордость.
Жестокость этой мысли возвратила меня в реальность, и я отвела взгляд. Однако чувствовала, что Эскалант продолжал смотреть на меня.
Мы шли по живому коридору из светского общества. Впереди и позади нас, шествовали другие пары. Звучал вальс, кажется Чайковского. Я так и не научилась различать его композиции и творчество Иоганна Штрауса.
Так, хорошо, отвлекаюсь! Если бы только он отвел взор от моего лица!
Пары, шедшие впереди, останавливались перед королем, королевой и их дочерью, которые традиционно сидели на тронах. Наступил и наш черед. Себастьян опустил руку, и стал немного позади, но продолжал сжимать мои пальцы.
Мы стояли в первом ряду, и я беспрепятственно изучала представителей королевской семьи. Я могла легко концентрироваться, если бы мужчина стоящий рядом, не поглощал мое внимание, будто черная космическая дыра, затягивающая в свой мрак.
Король Испании Фердинанд Арагосса IV – высокий, худощавый пятидесяти семилетний мужчина с благородной сединой и аристократической выправкой, взирал на нас с благочестивой улыбкой на смуглом лице. Его одежда отличалась от традиционных фраков. Черный мундир с золотыми эполетами на плечах, орденами на груди и бело-голубой лентой, которая спускалась с правого плеча. Его жена – королева Мария, элегантная женщина с безупречной фигурой и темно-русыми волосами, облаченная в синее вечернее платье. Драгоценная тиара на ее голове сверкала блеском чистейших бриллиантов, а губы растягивала вежливая и миролюбивая улыбка. Восемнадцатилетняя красавица-принцесса с копной белокурых, вьющихся волос, восседала рядом с родителями в нежно-розовом платье. Ее взор с льдинками превосходства, скользил по столпившейся публике. Я заметила, как юная наследница престола засмотрелась на Себастьяна. Но перехватив мой взгляд, резко отвела глаза.
Да, они были бы великолепной парой. Пришлось сжать кулаки от приступа боли и ревности. Их брак стал бы выходом для меня, но и погибелью.
Когда все дебютантки с кавалерами выстроились в два ряда перед правящей династией, окруженные представителями высшего света Европы, король Фердинанд IV поднялся со своего места, и развел руками в знак приветствия.
– Добрый вечер, милые дамы и господа! – низким голосом и с легкой улыбкой заговорил он. – В этот вечер мы принимаем в наше общество сто двенадцать юных аристократок. Отныне вы, сеньориты, должны следовать нашим обычаям и традициям, которые завещали нам предки. Будьте честны, справедливы, добропорядочны и благородны. Вы – наследие нашей аристократии! Итак, да начнется бал!
Прозвучали аплодисменты и привлекающие внимание аккорды оркестра. Тут же подлетели служащие и забрали у нас букеты цветов, чтобы отнести их к столикам.
