Текст книги "Жизнь (СИ)"
Автор книги: Юлия Ларосса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
Глава 39
Эскалант, который закаляет
Сильная пульсирующая боль разрывала мои виски даже сквозь сон. Что же я вчера пил такое? С огромным усилием я разлепил веки и тут же зажмурился от яркого света, бьющего прямо в лицо, и не смог сдержать мучительный стон.
– Доброе утро, братец.
Голос Виктора заставил меня резко распахнуть глаза.
Какого черта, он делает у меня дома?! Не понял…
Мой взгляд скользнул по белым стенам, огромному окну с поднятыми жалюзи, белому дивану и стеклянному столику.
Неужели больница?!
И словно доказывая мне догадку, в поле зрения оказался младший брат, который поднялся с белого кресла у дальней стены.
– Как самочувствие? – его слова прозвучали с неприкрытой издевкой и упреком. – Наверное, не достаточно хорошее после столкновения с подушкой безопасности?
Бурбон. Машина. Трасса. Встречка и…
Все. Я вспомнил.
Я опять откинул голову на больничную подушку и шумно выдохнул. От резкого движения грудная клетка заныла, а боль сильнее стала выбивать пульс. Хорошо, что переломов нет! Если память мне не изменят и алкоголь не добавляет фантазийной красочности, то авария была жуткой.
– Что произошло, Себастьян? – спросил меня Виктор.
Я нахмурился и отвел глаза, избегая его взгляда.
– Не справился с управлением, – пробурчал я. – Из-за того что был пьян.
– Пьяный Себастьян за рулем? – уточнил Виктор и покачал головой. – Что-то новое для всех.
Особенно для меня. Новый я себе совсем не нравлюсь. Но уверенность в том, что я уже не смогу быть прежним даже устрашала.
– Ты весьма легко отделался! – продолжал Виктор, встав рядом. – Помятое лицо, пару ушибов и несколько синяков – намного лучше переломов или смерти. Согласен?
Я вскинул на него взгляд, желая дать понять, что жажду его ухода.
– Неужели мы поменялись местами, брат? Неужели твой худший кошмар осуществился, и ты стал походить на меня?
Виктор коротко рассмеялся:
– Таким как ты мне точно не быть! Вселенная ни за что не выдержала бы двух таких зануд и непроходимо-упрямых тупиц.
– Шел бы ты уже… домой, – процедил я. – Хотя бы.
– Непременно пойду, – ухмыльнулся тот. – Мне еще предстоит утешать нашу матушку, которая чуть сума не сошла, получив известие об аварии. А после уговаривать отца повременить с решением об отмене передачи тебе титула. Не говоря уже про мою дерзкую тигрицу, которая является твоей невесткой. Ее-то сквернословие в твою сторону я прекращать не буду! Ведь оно так точно и четко озвучивает мои мысли.
– Как мило! – бросил я, снова откидываясь на подушку.
Как же зверски болит голова!
– Зоя была рядом с тобой всю ночь.
Мой взгляд резко устремился к брату. Я увидел его довольную улыбку вызванную моей реакцией.
– Но предугадав твое скорое пробуждение, она ушла. Просила передать тебе вот это, – он протянул мне сложенный вдвое альбомный лист.
Сдвинув брови, я взял его и не спеша развернул. Сердце так быстро застучало, что казалось, заглушило приступ боли в голове. Я держал в руке свой портрет выполненный талантливой рукой Зои Рольдан…
Ах, черт возьми, Солер! Опять мимо. Ведь она Эскалант. Пока.
Девушка изобразила меня спящим на этой же кровати. Я почти вижу, как ее изящные пальцы создают линию за линией, изображая меня: точно, совершенно, чувственно.
Она снова меня рисует!
Сердце запрыгало от восторга, удивляя такой реакцией. Неужели это намек на ее согласие? Неужели она откажется от развода?
Устал. Не могу больше держать это в себе!
– Я...зависим, брат, – нехотя, прошептал я, не глядя на него. – Не понимаю, что со мной.
Виктор вздохнул.
Я оторвал глаза от рисунка и посмотрел на уже серьезное лицо человека, которого готов простить. Мне нужна его дружба, и я уверен, что от меня ему необходимо тоже самое.
– Добро пожаловать в мой мир, брат! – провозгласил Виктор.
Я не сдержал усмешки. Черт возьми, а ведь становиться легче, когда говоришь об этом!
– Какой же дерьмовый мир-то! – сокрушался я, чувствуя свое поражение – Я слабый, беспомощный словно калека!
Я двумя руками взъерошил волосы и аккуратно провел ладонями по лицу.
– Ну, это у тебя так, – чуть вызывающе проговорил он. – А я – непобедимый!
– Ах, ну конечно! Виктор – «победа». Устаревший каламбур…
– Нет, Себ, – оборвал он меня, призывая взгляд на себя. – Моя сила в моей женщине. Она стоит рядом со мной и делает героем этой жизни. Когда я с ней, когда знаю, что она – моя… Ну, ты понимаешь о чем я? Только моя! Тогда я, черт возьми, круче Бэтмена! Или кто там сейчас герой? Я не боюсь ничего и никого!
Слова брата нехотя проникали в мое сознание. Достигали тех закоулков разума, которые отвечали за мои решения и убеждения.
– А если она уйдет? – хрипнул я.
Он улыбнулся, несмотря на трагедию во взгляде.
– Уходила, Себ. Два раза, – тихо ответил он, пробуждая новую волну чувств внутри меня. – И я чуть не сдох! А теперь мне страшно представить хоть на секунду, что она может меня разлюбить. Но, знаешь что? Этот страх делает меня сильнее! Ведь я готов на все, чтобы стать лучшим в ее жизни. Чтобы даже мысленно, одним взглядом она не видела ни одного мужчину вокруг себя. Вот так вот, всегда стремлюсь к совершенству, брат!
Что это я ощущаю? Неужели зависть? Что за…?! Я завидую Виктору?!
– Да, ты Сенека, брат! – заметил я, не очистив голос от своих эмоций.
Нет, сарказма не хватает, чтобы оградить себя от слов брата. Не помогает и цинизм. И страх не так уж силен. Черт возьми, а ведь малышка была права! Я – трус. Мне страшно быть зависимым от нее. Но этот подлый и низкий страх запутал меня. Он не позволил уловить тот момент, когда обратного пути не стало. Когда именно я стал зависимым от Зои Рольдан.
– А еще, – услышал я голос Виктора и посмотрел на него. – Трахать ту, от одного взгляда на которую, дрожат коленки – это лучшее, что может чувствовать мужчина! Уж поверь мне, я знаю. Только с ней я понял, что значит «заниматься любовью». Неважно где, как, когда и сколько. Важно лишь то, что я делаю это с ней!
Где же он был раньше со своими советами? Дерьмо! Да ведь он всегда был рядом! Это я отказывался его слушать! Мое упрямство обмануло меня и загнало в тупик.
– Что же мне делать, брат? – признавая свое поражение, выдохнул я.
– Перестань думать. Чувствуй и делай.
– То есть, поступай, как Виктор? – ухмыльнулся я.
Однако брат не разделял моей горькой иронии.
– Реши, наконец, чего ты больше хочешь! – сурово наставлял он, внушая силу и решимость. – Неужели твоя нынешняя жизнь лучше, чем, так называемая, зависимость от девушки, которая тебя искренне любит?
Глава 40
Тридцатое декабря
Вокруг меня тошнотворно-глупые люди. Невыносимо сложно находится в их кругу и позволять думать, что я подобен им. С каждым днем становится все противнее.
Но скоро все закончится. Мой триумф будет настолько ярок и непредсказуем, что большинство из них не сразу его поймут.
Всякий раз, когда я прокручиваю свой идеально выточенный план, то не могу сдержать улыбку. Я словно кукловод, который слишком умен и расчетлив в гениальной постановке своего спектакля. Мне доставляет удовольствие наблюдать за безнадежными и предсказуемыми попытками моих кукол вырвать нити из коварных и расчетливых пальцев.
На этот раз они больше прежнего уверенны, что им удастся обыграть меня. Просчет за просчетом. Промах за промахом.
Порой становиться невероятно скучно. Благо, ждать осталось совсем немного. А если учесть, что я ждал этого финала больше двадцати лет, то какие-то несколько дней – это пара песчинок на берегу могучего Средиземного моря.
Мне хотелось плакать, глядя на мимо пролетающие картины заснеженных улиц Барселоны. Взрослые и маленькие люди, дома, квартиры, магазины, их прилавки, украшенные рождественскими гирляндами и солнечными лучами… Канун Нового года. Преддверие праздника – это новые возможности или похороны уходящего времени? Все зависит от эмоций, которые живут в человеке с приходом зимы.
А что осталось во мне?
Любовь? Ненависть? Обида?.. Это не весь перечень того, что укоренилось в моем существе. Еще во мне живет он. Мужчина, которого я полюбила с первого взгляда. Парень, который вдохновлял меня. Человек, коснувшийся моего сердца, но лишь для того, чтобы уничтожить его. Не важно, что он делал, как сильно унижал и убивал меня раз за разом – любовь все еще жива во мне. Ненужная ему любовь. Непризнанная им любовь.
Автомобиль остановился у здания городского суда.
Вот и конец.
Слезы снова просили меня выпустить их наружу и дать умереть на промокшей салфетке. Глубоко вздохнув, я дождалась, когда Ксавьер подаст руку, предлагая помощь, чтобы выбраться из машины. Мой темно-бордовый пиджак и такого же оттенка юбка были из твида, но совершенно не грели. Поэтому пришлось накинуть объемное кремовое пальто с капюшоном, который тут же слетел с моей головы от порыва ветра.
Морозный воздух щепал кожу. Я пыталась насытиться им, испытать облегчение, вдыхая холодный кислород. Все тщетно. Особенно когда взгляд скрестился с только что вышедшим из своего авто Себастьяном Эскалантом.
– Буду неподалеку, – понимающе прошептал мне Ксавьер, и отошел в сторону.
Я застыла. Тело уже привычно отказывалось слушать меня при виде этого человека одетого в черный костюм и белую рубашку. Глаза так истосковались по нему! И словно доказывая мне это, одинокая слеза вырвалась из плена ресниц и скатилась по щеке.
Себастьян заметил это. Его брови сдвинулись еще сильнее, и он направился в мою сторону. Минута и я уже вдыхала его аромат. Сквозь пространство чувствовала его рядом. Мое безумие от любви к нему достигло своего апогея.
– Почему, Зоя? – тихо заговорил он, сверля меня медовыми и такими любимыми глазами. – Почему же ты отказываешься от меня?
Его непонимание усиливало мою боль. Я собралась с силами, чтобы попробовать заговорить.
– Я… не отказываюсь от тебя, – звучал мой прерывистый голос. – Я не в силах этого сделать, Себастьян.
Он удивленно расширил глаза и сделал еще шаг ко мне. Но как только протянул руку, я отступила и продолжила говорить:
– Я снимаю с тебя оковы. Дарю тебе свободу.
Я увидела, как он сжал пальцы в кулак и медленно опустил застывшую руку.
– От чего же ты решила, что мне нужна такая свобода? – хрипло спрашивал он, не опуская глаз.
Где же мне взять сил на этот разговор? Как устоять перед этими глазами? Как удержаться, чтобы не коснуться его губ? Провести рукой по запорошенным снегом волосам?..
– Ты сам все решил, Себастьян, – сдавленно пробормотала я, смахивая очередную слезу. – Разве забыл?
Нет, он все помнил. Я прочитала это в его вдохе с приподниманием плеч.
– Вот и я забыть не смогу, – прохрипела я и грустно улыбнулась: – С днем рождения, Себастьян!
Все. Хватит.
Я развернулась и пошла к ступеням крыльца здания суда. Шла к пустому, жестокому миру. К одиночеству и обреченности. К жизни без него. Без Себастьяна Эскаланта.
Как же так? Мысли роились в уставшем сознании. Взяв под руку Ксавьера, я плелась вверх по лестнице, а казалось, что спускалась в ад. Туда, где меня будут терзать, и резать за грехи. За все то, что я имела в земной жизни. Вот она расплата.
Я не хочу быть графиней. Мне не нужны деньги! Я хочу воспоминания нетронутые ядовитыми клещами обмана. Я хочу в свою квартирку и одиночество. Хочу целостности сердца. Хочу забыться и опять начать рисовать. Что-то или кого-то…
Все что угодно, только не облик Себастьяна Эскаланта.
Дела юриспруденции мне не знакомы и неинтересны. Отрешенная от внешнего мира переживаниями и сильными эмоциями, я невидящим взглядом смотрела на длинный стол из темного дерева с блестящей поверхностью, за которым восседали судья и адвокаты.
Испанская аристократия – это самое таинственное дворянство в мире. Если они не намерены выносить на общее обозрение какое-то событие или новость, то никто и никогда не прочитает в новостной строке об этом. Для титулованного сословия главное – семья. А семья для них – это все дворяне.
Когда-то, в прошлые века, титулы раздавались действующими монархами просто так. Теперь обычный официант может оказаться дворянином. В ту пору это казалось необдуманной расточительностью. Однако на деле стало выгодным вложением, которое позволяло удерживать тайны в кругу дворянской семьи.
Именно поэтому на масс-медию Испании были наложены ограничения. И сейчас я была несказанно благодарна за то, что мои глаза не болели от бликов фотовспышек, а слух не воспринимал остро-колющие вопросы журналистов.
Один из моих адвокатов – коренастый брюнет Марко Джерардо отодвинул стул, помогая мне расположиться за столом брачных переговоров. Во главе пустовало место верховного судьи. Два адвоката – седовласые и в черных костюмах с очками в металлической оправе – расположились напротив защитников моих интересов и представляли сторону Себастьяна Эскаланта.
Меня подавляли глаза непризнанного мужа, который сидел рядом с ними. Я не могла поднять к нему взгляд, боясь, что он прочитает меня. Снова.
В темную, прохладную комнату, где царила тишина, пропитанная серьезностью принятых здесь решений, вошел судья. Все приподнялись с мест, приветствуя его. Но тот лишь кивнул и расположился на главенствующем стуле. Я пытливо смотрела на пожилого мужчину со сдвинутыми кустистыми бровями, которые тронула седина.
Итак, финал.
Судья огласил тему сегодняшнего заседания и дал слово адвокатам. Я с трудом улавливала суть сквозь законную терминологию и судорожно сжимала пальцы, лежащие на коленях.
Себастьян пристально следил за мной. Я это чувствовала, замечая, как его скрещенные на столе ладони слегка подрагивали.
– Итак, – провозгласил судья. – По личному распоряжению его величества короля Фердинанда IV, который непосредственно причастен к оформлению данного брака, я готов аннулировать его, если обе стороны не предоставят новые аргументы для сохранения союза.
Мои адвокаты молчаливо ожидали. Мое сердце трепетно стучало, как вдруг…
– Ваша честь, новый и весьма весомый аргумент имеет место быть, – заговорил строгий голос одного из защитников Эскаланта.
Я дернула головой в его сторону, с трудом улавливая смысл слов.
– Озвучьте его, адвокат.
– У господина Эскаланта, имеются все веские причины полагать, что его жена беременна его наследником.
– Что?! – выдохнула я и оказалась в центре всеобщего внимания и осуждения за нарушение строгого заседания.
– Продолжайте! – потребовал судья.
Моя челюсть отвисла, пока я слушала слова адвоката противоположной стороны:
– Наш клиент требует медицинского заключения от госпожи Солер, которое подтвердит или опровергнет данное подозрение. В случае подтверждения – об аннулировании брака не может быть и речи.
Наступила тишина, как мне показалось, бесконечная. Я перевела взгляд с судьи на Себастьяна, который едва заметно приподнял уголки губ, глядя на меня медовыми, торжествующими глазами.
Зачем он это делает? Он знает, что от него я беременной быть не могу! А если подозревает, что я могла оказаться в положении от Ксавьера или Гаспара то, как он может допустить меня в свою семью?! Неужели деньги для него выше всех моральных ценностей?!
Моя боль переросла в злость и обиду. Это стало привычным послевкусием от его поступков.
– Итак, – услышала я голос судьи и посмотрела в его сторону. – На разрешение данного вопроса предоставляю одну неделю. В следующий вторник, в это же время, жду вас, господа, с необходимыми документами для разрешения вопроса.
– Зачем, Себастьян? – выкрикнула я ему в спину уже в коридоре.
Но Эскалант либо не услышал, либо не подал виду, и скрылся за пролетом широкой лестницы, ведущей вниз.
– Что случилось? – встревожено спрашивал Ксавьер, вглядываясь в мое шокированное лицо.
– Не знаю, – пробурчала я и пошла в ту же сторону, к выходу. – Развод оттянули еще на неделю.
– Понятно, – ухмыльнулся друг, идя рядом со мной и моей охранной. – Почему-то я не удивлен.
Игнорируя его реплику, я еще раздумывала по поводу наставлений, которые мне дали адвокаты. Посещение гинеколога, сдача анализов, получение результатов и предоставления их им для рассмотрения.
Черт побери, что он задумал?! И, главное, зачем?
Простившись с Ксавьером, я села в авто и назвала адрес дома Латти и Виктора. Мне необходимо обсудить с ними новый поворот в исполнении Себастьяна. Ведь он полностью меняет наши планы!
Раздумывая над новой загадкой, я смотрела на проезжающие мимо авто, которые, то появлялись перед нами, то скрывались за поворотами многочисленных улиц. Машину уверенно вел Бенедикт Раблес и повернул в сторону незнакомого мне квартала с узкими переулками и темными подворотнями. Я узнала этот район и очень удивилась. Раваль – один из противоречивых частей города, который даже в светлое время суток местные старались обойти стороной.
Я, нахмурившись, смотрела, как на нашем пути возник огромный черный внедорожник. Не знаю почему, но внутри поселилась странная тревога. Я оглянулась и увидела, что за нами двигается такой же автомобиль, что и впереди. Эти железные машины, внушающие трепет своими размерами, подобно неизвестному и незваному конвою, сопровождали нас.
Мы въехали в очередную узкую и длинную подворотню с бетонными, изрисованными граффити, арками и неаккуратными прохожими, которые оставляли здесь в лучшем случае непристойные надписи. Закрытые наглухо двери домов и домофоны с подпаленными кнопками и стертыми номерами квартир навевали тоску и опасность, которыми был пропитан здешний воздух.
В салоне стало темно, и мои мысли прервались резким звуком тормозов, которые остановили машину. Мы едва не столкнулись с внедорожником, который внезапно затормозил впереди и теперь освещал салон авто красными сигнальными огнями габаритов. Меня качнуло вперед, но обретя равновесие, я намерилась спросить у водителя, в чем дело, как вдруг, двери по обе стороны от меня распахнулись.
Вертя головой, я ошарашено смотрела, как рядом уселась девушка одетая точно, так как я, и подмигнула мне.
– Бенедикт! – испугано вскрикнула я.
Но реакция охранников была нулевой, даже когда мужская рука схватила меня за плечо и стала тащить наружу.
– Помогите!!!..
Мои возмущения были подавлены ладонью Себастьяна Эскаланта, когда он беспрепятственно волок меня к тому самому черному внедорожнику с тонированными стеклами. Мое сопротивление успешно и легко сломлено, и я оказалась на переднем пассажирском сидении машины. Пока мое авто беспечно отъехало и скрылось в ближайшем переулке.
Все произошло так быстро и слажено, что я даже засомневалась в реальности этого явного похищения посреди города одной из самой охраняемой личности Барселоны.
Интерпол, где же ты?!
На водительском месте разместился уверенный похититель по имени Себастьян. И не говоря ни слова, просто направил автомобиль вперед, по той же узкой улочке.
– Себастьян, что ты творишь?! – вскрикнула я, глядя, как он сосредоточено ведет огромный внедорожник. – Эй, ты слышишь меня?
– Лучше, чем рассчитывал, – бросил он, заглядывая в зеркало заднего вида, и снова переключая внимание на дорогу.
Он искал «хвост» за нами. Я тоже посмотрела назад, но увидела лишь все тот же квартал и одиноких, безразличных к окружающему миру, прохожих.
Глава 41
Похищенная надежда
– Зачем ты это делаешь, Себастьян? – снова вскричала я, слишком взбудораженная этим поступком.
– Помолчи, Зоя! – спокойно приказал он, снова бросая взгляд в зеркало заднего вида.
Я поздно осознала, что мой «Блэкфон» остался в сумке на заднем сидении уже уехавшей машины. Меня клонило из стороны в сторону, когда он умело, лавировал среди квартала Раваль. Поворот за поворотом, арка за аркой. Я смотрела на мрачные улочки с такими же взглядами проходящих мимо пешеходов или девушек, продающих свою любовь, в ярких вызывающих одеждах.
– Куда ты меня везешь? – я судорожно ухватилась за ручку заблокированной двери.
На этот раз Себастьян посмотрел мне в глаза, заставляя сердце неистово биться об ребра.
– В место, где ты станешь моей, – изрек он и снова уставился на дорогу.
Я с трудом сдержала чувства под контролем, пока мозг прорабатывал различные смыслы сказанной им фразой.
Я посмотрела вперед на брусчатый путь, освещенный фарами этой машины:
– Ты понимаешь, как сильно рискуешь, Себастьян?
Он не отвечал, и я перевела взгляд на сосредоточенное и хмурое лицо Эскаланта. Я заметила, что он переоделся. Теперь на нем был белый, длинный свитшот и синие джинсы.
Значит, вот это и есть его план. Подкупил мою охрану, которая подчиняется Виктору. Нанял актрису для отвода глаз. Кто станет искать ту, которая не пропадала? Но сколько продлится этот обман? Час? Два? День? Детектив Мортис пугающе внимательный, учитывая все данные, которые он собрал на Себастьяна. Гаспар признался, что был ошеломлен, заглянув в карту памяти от своего босса. Вдруг он решит нанести мне очередной визит, а там…
– Себастьян, остановись! – снова потребовала я. – Это очень серьезно!
– Думаешь, я этого еще не понял? – усмехнулся он.
– Думаю, да. Иначе попытался бы все исправить.
Медовый взгляд устремился на меня и выдавил воздух из легких.
– Именно это я и хочу сделать, Зоя. Хочу все исправить.
Робкая надежда затеплилась в моем израненном сердце.
Неужели он готов к чувствам?
Мы выехали из квартала и влились в поток других автомобилей. Он прибавил скорость, и я сильнее сжала руки на коленках.
– Нас найдут сразу, когда запиллингуют. За мной следят и уже давно…
– Сегодня на тебе нет «жучков», Зоя, – раздраженно перебил он меня.
Его телефон издал сигнал, оповещающий о входящем вызове. Эскалант, не отрывая правой руки от руля, а глаз – от дороги, взял мобильный с торпеды и ответил:
– Да?.. Получилось … Хорошо. До связи.
Он вернул телефон на место и опять посмотрел в зеркало заднего вида. Он боялся слежки. И я боялась. Мой разум, словно воспаленный тревожным рассудком, твердил и твердил про перспективы и жуткие последствия для Эскаланта.
– Себастьян, – заговорила я, робко касаясь его плеча. – Тебя подозревают в покушениях на меня. У детектива Мортиса есть целая папка доказательств твоей причастности…
– А как насчет тебя, Зоя? – перебил он меня, бросая испытывающий взгляд прямо мне в душу.
Я тут же отдернула ладонь.
– Ты подозреваешь меня?
– Нет, – просто ответила я.
– Хочется тебе верить, Зоя.
Его губы растянула усмешка, и он снова посмотрел на дорогу:
– И я верю.
Салон автомобиля погрузился в тишину. Я смотрела, как дорога центра города превратилась в трассу, ведущую за его пределы. Мои глаза опять устремились к мужчине за рулем.
Он украл меня, чтобы исправить наши судьбы. Я боялась его попыток. Ведь те, которые были раньше, все причиняли боль. Он все также не хотел развода. Вот только изменились ли причины этого нежелания?
Себастьян потянулся я к бардачку машины, едва не задев мои колени. Достав пачку влажных салфеток, он протянул их мне и сказал:
– Сотри помаду.
Мои глаза удивленно расширились, когда я, взяв салфетки в белой, глянцевой упаковке, посмотрела на его строгий профиль.
Наконец, Себастьян бросил на меня потемневший взгляд и слова:
– Хочу видеть твои губы. Настоящие.
Нет, он совсем не изменился! Но я никогда не хотела его менять. Я только хотела быть с ним, привыкать к его недостаткам и влюбляться в достоинства снова и снова. Именно об этом я и думала, пока вытирала помаду с губ.
– Ты должна переодеться, – заговорил указаниями он, заставляя меня вздрогнуть.
Молча, я наблюдала, как Себастьян остановил машину на безлюдной стоянке для грузовиков и вышел из нее. Я почувствовала, как холодный воздух ворвался со стороны открытого багажника, и поняла, что он достает от туда вещи.
Захлопнув его, он подошел к дверце с моей стороны и открыл ее.
– Вот. Надень это, чтобы не замерзла.
Он протянул мне объемную куртку и джинсы. Я смиренно приняла одежду и вышла из машины. Себастьян отошел в сторону и, повернувшись ко мне спиной, стал разговаривать с кем-то по мобильному телефону.
Ветер вздымал мои волосы и холодил кожу, проникая под тонкую одежду. По трассе быстро и равнодушно проносились машины. Небо затянули серые снежные тучи. Кажется, близился снегопад.
Я натянула джинсы, после сняла юбку и пальто. Заправив рубашку, я надела куртку бело-серой расцветки и, запахнув ее, посмотрела на своего похитителя.
Себастьян отключил звонок и убрал телефон в карман брюк. Но не спешил оборачиваться. Я видела, как его плечи слегка приподнимались, когда он вздыхал, потом запрокинул голову к облачному небу, словно искал там звезды. А не найдя их, наконец, повернулся и посмотрел на меня.
Я тут же прониклась его напряжением и сглотнула подступивший к горлу комок.
Он двинулся в мою сторону, сунув руки в карманы.
– Ты знаешь, что неделю назад допрашивали Мари? – проронил он вопрос, остановившись напротив.
– Нет, – чуть вздрогнув, ответила я.
– Она назвала имя, – продолжал он, надавливая на меня невидимым грузом эмоций. – Имя человека, которого видела последним перед тем, как кто-то столкнул ее с балкона.
Память воспроизводила тот вечер. Как я согласилась поделиться с ней своим номером, вошла в лифт и увидела идущего мне навстречу… Себастьяна.
– Она назвала мое имя, Зоя, – вторгаясь в мои воспоминания, звучал его низкий голос. – Входя в твой номер, она видела меня.
Мои губы резко пересохли, и я облизала их.
– Я шел к тебе, – продолжал Эскалант, не отводя глаз от моего лица. – Но когда увидел Мари, прошел мимо, пожелав доброй ночи.
– Ты был со мной, когда ее столкнули, – хрипел мой голос.
Себастьян сузил взгляд:
– Но я мог заставить ее выброситься из окна, Зоя. Мое присутствие было необязательно, поскольку я мог угрожать ее семье.
– Зачем ты говоришь мне это? – тихо спросила я, прогоняя жуткие картины окровавленной девушки после падения.
Он помолчал, словно не смог найти ответа или объяснения своим действиям.
– Наверное, хочу, чтобы ты перестала смотреть на меня вот так, – наконец заговорил Себастьян.
Это случится, когда я перестану тебя любить.
– Это случится, Себастьян. Только не останавливайся.
И он будто прочитал мою мысль.
– Тогда я продолжу? – его голос, словно снежная лавина накатывала на меня своей ледяной и беспощадной силой: – В тот вечер, когда ты ушла из моей квартиры, отвергнув контракт, ты попала в аварию. Нечего так совпадение, верно? Кто знал, что ты уйдешь, кроме меня? А когда тебя хотел повесить тот наемник, помнишь? Почему именно я его спугнул? Изнеженный аристократ-спаситель? Большей абсурдности и предположить нельзя, правда?
Я отвела взгляд, не выдержав давления суровых и жестоких медовых глаз.
– Кстати, гончие собаки в особняке Торегросса исключительно мои воспитанники, – голос-приговор звучал очень близко. – Их подбором и тренировкой всегда руководил я, Зоя. В конце концов, кому выгоднее твоя погибель? Кто будет легче дышать, после твоей смерти?
Я даже не осознала, как зажала уши руками, отчаянно желая прекратить ужасающие, болезненные мысли-догадки, врывающиеся в мой мозг. Воспоминания, обрывки фраз и дикий, кровожадный взгляд медовых глаз.
Руки Эскаланта сжали мои плечи и тряхнули:
– Ты все еще веришь мне? Веришь в мою невиновность?
Твердость его голоса пытала меня, а пальцы больно впивались в кожу рук. Я подняла к нему лицо. Глаза пробежали по совершенным линиям его лика, которые я знала и чувствовала так сильно и точно, что порой сама себя удивляла.
– Да! – прохрипела я.
Эскалант приблизился ко мне.
– Лжешь, – презрительно рявкнул, он и оттолкнул меня. – Я вижу, когда ты врешь, Зоя!
Почему он так жесток со мной?
Разбитая в очередной раз, я смотрела, как Себастьян делает шаг назад и проводит рукой по своим волосам. Он снова окинул меня тревожным взглядом.
– Ну что же... – шумно выдохнул он, и его губы растянула издевательская улыбка. – Теперь ты должна отчетливо понимать, что сейчас находишься в руках коварного, безжалостного убийцы.
Я почувствовала внутреннюю дрожь, но держалась стойко.
– Скажи, – безжалостно продолжал он.– Тебе страшно?
– Нет, – честно ответила я.
Он сузил глаза, словно намериваясь вновь высмеять мою откровенность.
Но я его опередила.
– Я боюсь не тебя, Себастьян, – тихо проговорила я. – Я боюсь ясного осознания того, что если вдруг узнаю о твоей причастности к преступлениям, то любить тебя не перестану.
Он опешил. Я видела, как его грудь застыла, сдерживая воздух в легких. Заметила, как он быстро шагнул ко мне и, склонив голову, замер в миллиметре от моего лица. Я перестала дышать, в надежде на его поцелуй. Но он лишь смотрел на меня и тяжело дышал.
– Видишь, – зашептал он все с той же жестокостью. – Что с тобой делает твоя треклятая любовь? Она губит тебя, Зоя! Добровольно отдает в лапы грязного убийцы!
Я словно получила удар под ребра вместо поцелуя. Трагично всхлипнула и сказала:
– Лучше быть влюбленной дурой, чем трусливым прагматиком, как ты, Себастьян!
Его взгляд напряженно давил на меня и первой не выдержала я. Обхватив его рукой за шею, я потянулась и поцеловала бессердечного человека, состоящего из камня и не принимающего любовь.
Я больше не могла выносить силу своей неистраченной любви!
От неожиданности, Эскалант, немного потеряв равновесие, шагнул назад. Он обхватил меня за плечи и выпрямился, от чего мне пришлось встать на цыпочки и повиснуть на его шее.
Я услышала собственный стон, касаясь его плотно сжатых губ. Чувствовала, как ушла земля из-под ног, как прекратилось его дыхание, мысленно увидела, как он сдвинул брови и закрыл глаза. Ему нравится. Сомнений нет.
Словно подтверждая мою догадку, он резко схватил меня за голову и проник языком в рот. Теперь я не удержала силу его напора и сделала шаг назад. Он притянул меня обратно, прижал к себе, давая ощутить отклик мужского тела на мою близость. Я почувствовала спиной холодный металл автомобильной дверцы, но была благодарна ей за опору. Язык Себастьяна проникал все глубже и глубже, подавлял во мне иссякнувшие проблески сомнений.
Люблю его. Хочу его. Люблю его.
Он резко прервал наш поцелуй, но не отпустил.
Я открыла глаза, нехотя убирая руки с его ключицы. Наши взгляды безмолвно дали понять друг другу, насколько сильны волнение и желание между нами.
– Спасибо, – прошептал он и отстранился.
Он открыл дверь автомобиля и подтолкнул меня к прежнему месту.
Мы снова двинулись в путь. Я смотрела на ровную дорогу, которая начинала медленно подниматься вверх. Стали встречаться холмы и возвышенности, а машины – пролетающие мимо – были подобны той, в которой ехали мы.
– Мы едим в горы? – нарушила молчание я.
– Да, – бросил Себастьян голосом, который украсила чувственная хрипота.
Салон авто наполняла мелодия неизвестного мне композитора. Ее тонкое звучание нарушало наше молчание, откликалось внутри, пока я смотрела в окно, на пролетающие пейзажи каталонских полей и долин.
Начался снег, покрывая своим белым пленом все вокруг. Он кружился и возмущался от порывов ветра. Я любила снег. Его белые хлопья сказочно укрывали землю и всю вокруг.
