Текст книги "Жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Ларосса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Глава 59
Волшебство

Спустя шесть недель

Я глубоко вдохнула теплый майский воздух и подняла глаза к небу. Белоснежные облака медленно плыли по голубой палитре небес. Колокольный звон торжественно нарушил тишину. Я с улыбкой оглянулась на церковь, в которой только что закончилось таинство крещения Александа Эскаланта, мирно спящего у меня на руках.

– Милая, давай я заберу его! – тихо предложила Латти.

Я с тоской прижала его к себе, понимая, что придется все же отдать крестника.

– Теперь наш сын должен осознать, что отныне у него две мамы, – ухмыльнулся Виктор, обнимая жену за талию.

– Малышка, ты так влюблено смотришь на моего племянника, что я уже начинаю ревновать! – шутливо пробурчал мой Эскалант.

Я посмотрела на мужа. Медовый взор был прикован к моему лицу, и я попыталась загадочно улыбнуться, но слов не нашла. Пора бы уже привыкнуть терять остроумные ответы, когда этот мужчина рядом.

Мой мужчина. М-м-м…

– Побереги ревность! – рассмеялся Виктор и осторожно забрал из моих рук спящего Александра. – Вот появиться ваш первенец, тогда вволю наревнуешься!

– Хочешь сказать, что твоя жена стала меньше уделять тебе время?! – шепотом возмутился Себастьян. – Тебе?! Безнадежному эгоисту?! Хватить прибедняться, братец! Я слишком хорошо тебя знаю…

В дружеской перепалке, но на пониженных тонах, братья направились к машинам, а мы с Латти провожали их взглядом.

– Ну и когда? – тихо задала вопрос подруга. – Неужели ты еще не готова сказать ему?

Я продолжала смотреть на любимого мужа и инстинктивно положила ладонь на свой, пока еще незаметный, живот.

– Скажу сегодня.

– Правда?! – радостно воскликнула она.

Я встретилась взглядом с Латти и ощутила, что волнение нас объединяет.

– Больше не могу терпеть! Слова так и норовят вырваться, каждый раз, когда он сморит на меня.

– Да, я представляю! – закивала та. – На твоем месте, я бы неделю с трудом продержалась!

– О чем секретничаете, красотки? – раздался голос Ксавьера, который приблизившись, закинул руки нам на плечи и оказался между нами.

– О сюрпризах, Ксав, – усмехнулась Латти.

– Так вы уже знаете о Ронни и Гасе? – удивленно вскинул брови он, глядя на нас по очереди.

– Нет! – в один голос отозвались мы с Латти.

Сердце волнительно запрыгало, пока я ждала подробности от Ксавьера.

Довольный друг шире улыбнулся и, отпрянув, отдернул узкий пиджак. Он галантно предложил нам взять его под руки. Послушно приняв его предложение, мы втроем стали спускаться по ступеням церкви.

– Ну что же ты тянешь?! – первой не выдержала Злата.

– Ксав, говори уже! – поддержала я, не переставая улыбаться.

– Ох, и нетерпеливые вы стали! – мотнул он головой.

– Ксав! – снова хором потребовали мы.

– Да говорю я, го-во-рю! – рассмеялся друг. – Они теперь вместе.

– Неужели?!

– Серьезно?! Давно?

– Тихо, – перебил он наш поток вопросов, преисполненных счастьем и интересом. – Уже пару недель точно. Знаю, что вчера Гас предложил Ронни поехать с ним в Париж. У него отпуск, но попутно, он планировал решить там некоторые дела…

– О, как же это здорово! – я не сдержалась и захлопала в ладоши.

– Что именно? – сдвинул брови Себастьян, глядя на нас.

Виктор уложил сына в переносную колыбельку на заднем сидении авто и предусмотрительно прикрыл дверцу, чтобы сон ребенка не нарушили наши разговоры.

– Ксавьер рассказал нам сногсшибательную новость! – объявила Латти, приблизившись к мужу и чмокнув его в смуглую щеку.

– Растрепал все-таки! – заключил Виктор.

– Они сами вынудили меня! – принялся оправдываться Ксавьер. – Пытали жестоко! Грозились выложить в Сеть компрометирующие меня фото!

– Что?! – возмутилась Латти.

– А ты хочешь опубликовать их сам? – догадался Виктор.

– Только жду подходящего момента! – хмыкнул тот.

– Так, пора ехать друзья! – напомнил Себастьян и потянул меня к нашему автомобилю.

– Я догоню! – привстав на цыпочки, я поцеловала его в щеку, пытаясь сгладить хмурый медовый взгляд. – Дай мне минутку, любимый.

Себастьян поджал губы и вздохнул, приподняв плечи.

– Пока, Варгос! – все же протянул он руку Ксавьеру.

– Удачи, Себ! – ухмыляясь, ответил мой друг.

Виктор с Латти уже скрылись в машине, и Себастьян отошел к «Майбах Ландо». Проводив его взглядом, я посмотрела на Ксавьера.

– Все еще ревнует! – кивнул он в сторону моего мужа.

– Как к тебе можно не ревновать? – мягко заметила я.

Друг опустил глаза и сунул руки в карманы брюк. Мне показалось, что он хотел скрыть грусть за одной из своих заразительных улыбок. Но истинные чувства во взгляде не скрыть.

– Я слышала, что ты уезжаешь. Это правда?

– Да, – кивнул Ксав, все еще не глядя на меня.

– Надолго?

Уголки его губ чуть опустились. Он посмотрел поверх моей головы, втянул воздух и с шумом выдохнул его.

– Пока не перестанет болеть, – наконец сказал Ксавьер и посмотрел мне в глаза. – Вот здесь.

Вынув правую руку из кармана, он легонько постучал по груди там, где положено биться человеческому сердцу.

– Ксав… – прошептала я.

– Мне пора! – снова заулыбался он.

Будто решившись, он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал в лоб. Но не отстранялся немного дольше, что лишило прав считать этот жест просто дружеским.

Я попыталась вложить неисчерпаемое чувство благодарности во взгляд, обращенный на него:

– Прости меня…

– Эй! За что, детка? – он хмыкнул. – Ты подарила мне новый мир. Я будто только сейчас открыл глаза. Да, я влюбился в тебя. Но это чувство сделало мою жизнь только ярче.

Слова запутались в эмоциях. Слезы приготовились вырваться из плена ресниц и я, обняв друга, прошептала:

– Твое сердце теперь готово любить. И где-то рядом ходит девушка, в чьих глазах ты однажды утонешь.

Глава 60
Три истории

Весенний день обещал быть долгим, и солнце еще не собиралось прятаться за горизонт. Книжный магазин на бульваре Ла Рамбла приветствовал своих покупателей яркими вывесками и постерами с рекламой бестселлеров.

Ронни стояла рядом со мной, и я видела наше отражение в одной из стеклянных витрин магазина с наружной стороны. Мы смотрели на пирамидку из книг, автором которых была моя подруга. «Рисуя жизнь» набирала внушительные обороты по продажам и обещала занять вершину списка лучших изданий Испании.

– До сих пор не вериться! – выдохнула Ронни.

– А уже пора бы! – рассмеялась я, и мы зашагали по тротуару. – Я очень волновалась, читая о себе. Но в конце поняла, что воспринимаю эту историю не как свою личную, а как очень захватывающую книгу с переживаниями героини, которые мне очень близки. Это явный знак твоего таланта, Ронни. И заслужено, что книга стала бестселлером за такое короткое время!

– Это говорит художница, которая все еще думает, стоит ли организовывать еще одну выставку? – усмехнулась девушка.

Я закусила губу и бросила на нее виноватый взгляд.

– Я лишь хочу, чтобы ты не совершала моих же ошибок.

Подруга рассмеялась и взяла меня под руку:

– Знаю. И спасибо тебе за это!

Мгновение мы молчали. В голове так и вертелся любопытный вопрос о ней и Гаспаре, но я все не решалась задать его.

– Он просто подошел ко мне в день вашей свадьбы, – вдруг заговорила Ронни, словно прочитав мои мысли. – На его губах играла улыбка, которая заставила мое сердце забиться в миллион раз сильнее. Он чуть склонил голову набок и спросил: «Это вы написали книгу о Зое?».

Я заворожено слушала историю рождения новой любви в сердцах двух замечательных людей.

– После моего невнятного ответа, он протянул мне бокал шампанского и снова спросил: «А я есть в вашей истории?». Я ощутила, как щеки запылали от смущения, ведь герой, который стал его прототипом, был моим любимым. Его благородные и искренние поступки – это такая редкость!

– Да, Гаспар – удивительный! – тихо согласилась я, слушая жизнерадостный стук сердца в груди.

– Он – потрясающий! Такой нежный, добрый… идеальный, Зоя!

Плотина, сдерживающая поток чувств, была сломлена и Ронни сдалась.

– Все так быстро происходит, и я очень боюсь, что это может также быстро закончиться…

– Даже не думай об этом, Ронни! – я остановилась и взяла ее за руки, чтобы заглянуть в глаза. – Не впускай такие мысли в сердце! Просто дарите любовь друг другу и наслаждайтесь этим! Страшно, я понимаю, но это стоит того!

Попрощавшись с подругой, я решила отдаться одному из любимых занятий – пешей прогулке под хорошую музыку. Купив какао в кафе-кондитерской, я продолжила путь по бульвару с легкой улыбкой на губах. Я ловила взгляды прохожих на себе. Кто-то улыбался в ответ, кто-то смотрел с интересом или безразличием.

Гейзер счастья внутри меня бил ввысь и так хотелось раскинуть руки, закружиться прямо здесь и объявить всем, что жизнь – волшебная сказка, стоит только преодолеть преграды и трудности. Но я сдерживалась и пыталась подарить людям хорошее настроение хотя бы через улыбку.

Себастьян на работе до вечера, который станет незабываемым из-за новости. Сегодня я скажу ему, что беременна. Предстоящий разговор станет одним из многих счастливых воспоминаний нашей жизни. Уверенность в этом сильна, как стены Готического квартала, который тянется рядом с Ла Рамбла.

Музыка в наушниках прервалась рингтоном. Я скосила взгляд на экран нового мобильного телефона вместо прежнего, угнетающего «Блэкфона».

Незнакомый номер.

Сердце в груди замедлило ритм, пока я провела пальцем по экрану и ответила на звонок.

– Здравствуй, Зоя! – прозвучал в динамике мужской, отдаленно знакомый голос. – Это Хоак.

– О, привет! Я очень рада тебя слышать!

Ледяные тиски, сжимавшие сердце, растаяли за секунду.

– Я понимаю, что такое по телефону не обсуждают, но, увы, у меня нет выбора, – начал Хоакин, неосознанно пугая меня снова. – Я сейчас на киностудии и от меня ждет ответ продюсер Россарий Торре…Э-э, наверное, тебе это ни о чем не говорит, да?

– Совершенно! – рассмеялась я, почувствовав, как ледник снова отступил.

Необходимо больше времени, чтобы он совсем исчез.

– Окей, если коротко, то этот чувак – очень популярный и успешный магнат в мировой киноиндустрии. И я лучше не буду ему говорить, что ты о нем не знаешь, – теперь усмехался Хоакин. – Итак, к делу. Он очень заинтересовался книгой, которую написала Ронни. А узнав, что твоя история стала прототипом ее романа, то загорелся экранизировать ее.

О, нет!

– Разумеется, такие вопросы не решаются в телефонном режиме. Но мне нужен твой предварительный ответ: да, нет или подумаю, но недолго. Что скажешь, Зоя?

Про мою жизнь будут не только читать, но и смотреть?! Подробности страшного и кровавого события будут вновь обсуждать? И как бы я не отрекалась от ссылок на меня, утверждая, что это лишь совпадения, имя Солер всегда будет всплывать рядом с названием этого фильма…

– Я подумаю, Хоак. Недолго.

Сумерки завершали солнечный день. Надвигался вечер, который условно подводил итоги прошедшего времени. Что сделали? Что не успели? От чего отказались и на что согласились? Счастье, обыденность или волнующие события каждый раз наполняют минуты этой границы между солнечным светом и таинством лунного сияния.

Я нервно теребила подол своего кремового платья, стоя у дверей кабинета мужа. Никак не могла решиться войти, и это мучение уже длилось минут пять.

Отчего я так волнуюсь? Неужели боюсь, что он не обрадуется? Возможно, он не готов? А готова ли я?..

Ох, да что же это за мысли рождаются в моей голове?!

Я робко постучала в дверь и ощутила, как от волнения стало жарко и душно. Не выдержав этой пытки, я вошла в комнату, где работал Себастьян, когда находился дома.

– Привет, малышка! – подняв ко мне лицо, он улыбнулся. – Клянусь, здесь стало светлее, как только ты переступила порог!

Я нервно хмыкнула, чувствуя, как щеки запылали огнем:

– Возможно это из-за того, что уже вечер, и я так намекаю, что пора уделить время своей жене?

Себастьян поднялся с кресла и шагнул ко мне, протягивая руки навстречу. Его белое поло с темно-красными полосками на вороте красиво сочеталось с черными джинсами.

– Прости, что вынуждаю намекать! – приподняв мое лицо за подбородок, он легонько поцеловал меня в губы. – Недопустимая оплошность с моей стороны.

Я вскрикнула, когда он подхватил меня на руки и рассмеялась.

– Готов заниматься искуплением своей вины до самого утра! – томно растягивая слова, пообещал он, вынося меня из кабинета.

Его близость и слова усилили эмоциональный дисбаланс в моем сознании. Чувствуя, что сейчас ему все выложу без раздумий, я быстро заговорила, пока не отклонилась от задуманного плана:

– У меня для тебя сюрприз, мой герцог.

Он уже шагал к лестнице, в сторону нашей спальни, и чуть сдвинул темные брови:

– Я обожаю твои сюрпризы, моя герцогиня!

– Тогда отнеси меня в студию, пожалуйста.

– А если мы наведаемся туда, но через нашу спальню? – соблазнял он.

– Боюсь, больше не смогу терпеть и испорчу сюрприз, – улыбнулась я, слушая, как гулко стучит сердце в груди.

– Хм, тогда я ускоряюсь!

Он быстро зашагал в сторону студии, которую оборудовал для меня в комнате, где раньше был его кабинет.

Солнце всегда заглядывало в ее большие окна на протяжении своего дневного пути. И даже сейчас, когда вечер завершил свое шествие, солнечные лучи все еще пробивались, утопая в горизонте моря.

– Ну, я готов! – объявил Себастьян и поставил меня на ноги. – Глаза закрывать?

Я привстала на цыпочки и, улыбнувшись, погладила его по щеке.

– Нет, любимый, – прошептала я и поцеловала его губы, чтобы набраться сил перед событием, которое изменит наш мир.

Себастьян застонал и притянул меня ближе к себе, отвечая на поцелуй со вспыхнувшей страстью. Преодолевая головокружение, я мягко отстранилась и встретилась с чувственным огнем его медовых глаз.

– Сюрприз, Себастьян.

– Быстрее, малышка, – вторил он мне. – Иначе я покажу тебе, с какими непристойными мыслями, я подбирал вон тот стол у окна.

Я смущенно рассмеялась. Божественное чувство, когда внутри тебя расцветает счастье букетом прекрасных цветов.

– Помнишь, я говорила тебе о работе, которую начала месяц назад? – отойдя от мужа на более-менее безопасное расстояние, спросила я.

– Да, ты еще отказалась мне показать свои наброски, – с легким укором напомнил он и скрестил руки на груди.

В центре комнаты стояли три мольберта, накрытые белой тканью. Я подошла к первому и протянула руку, заметив, как она бессовестно дрожит и выдает мои переживания.

– Тебе не стоит обижаться на это, Себастьян, – улыбнулась я и подняла к нему глаза. – Я хотела, чтобы ты увидел картины целиком.

– Картины? – уточнил он, настороженно глядя, как я нервничаю.

Заметил, проницательный мой.

– Да, их три, – кивнула я в сторону скрытых полотен. – И каждая из них рассказывает твою историю.

Он заметно расслабился, но не до конца. Я видела, как жилка нервно подрагивала на его смуглой шее.

Ну же, хватит мучить и себя, и любимого!

– Историю твоей жизни, Себастьян.

– Только моей?

– Нашей, Себастьян.

Я подарила ему улыбку, пытаясь вложить в нее все несказанные слова любви. Те, которые еще не придумали. Ведь все известные я ему уже посвятила.

Стянув ткань с первого мольберта, я не отрываясь, смотрела на мужа,.

На полотне я изобразила его запястье, обращенное ладонью к зрителю. В свете солнечных лучей, которые я сохранила на холсте, виднелся золотистый загар его кожи, точные изгибы и линии руки.

– Это… моя рука? – удивленно уточнил он.

Я хмыкнула и кивнула.

– Да, это, можно сказать, портрет твоей руки. В этой картине написано твое пошлое, Себастьян, – тихо пояснила я и подошла ко второму мольберту.

– А здесь, – я стянула ткань со второй работы. – Твое настоящее.

Глаза Эскаланта смягчились, когда он увидел свою руку и мою ладонь, сплетенные вместе.

– Наше, малышка, – хрипло поправил он и выпрямился, уже приготовивший смотреть на третью картину.

Сердце бешено колотилось в груди, пока я снимала ткань с последнего полотна, понимая, что сейчас все откроется.

– Вот это будущее, – пояснила я, отрывая глаза от своей работы и глядя на него. – Наше будущее, Себастьян.

Его взгляд изумленно расширился. Мне даже показалось, что он перестал дышать. Словно заколдованный, Себастьян смотрел на наши сплетенные запястья, поверх которых лежала маленькая ладошка младенца.

Я молчала. Он тоже не нарушал тишину.

Пару слезинок скатились по моим щекам, пока я смотрела на ошарашенного мужа.

– Что скажешь, Себастьян? – прошептала я.

Он будто очнулся и даже вздрогнул. Его взгляд нашел мои глаза.

– Ты беременна, малышка? – прохрипел он.

Я улыбнулась сквозь слезы и закивала головой:

– Да…

Его грудь стала тяжело вздыматься. Во взгляде читались растерянность и шок. Он открыл и закрыл рот, будто хотел что-то сказать, но передумал.

– Ты не рад? – испугалась я, часто моргая и роняя слезы на щеки.

– Я… Я сейчас вернусь! – резко сказал он и, развернувшись, скрылся за дверью.

Глава 61
Невозможное

Сидя на полу в гостиной, которая скоро может стать лишь болезненным воспоминанием, я просматривала фотографии в мобильном телефоне. Заряд аккумулятора был на исходе, но я не обращала внимания на жалобное пиликанье и «просьбы» включить режим энергосбережения.

Я перелистывала события, которые превратили счастливые моменты в цифровые закладки памяти. Сто двадцать два воспоминания. Не думая о том, что случилось сорок минут назад, я листала их и листала, отклоняя настойчивые звонки Латти и Ронни. Они будто чувствовали мое разбитое состояние и звонили одна за другой.

Сбросив очередной вызов от Златы, я отложила мобильный в сторону и посмотрела на фото в рамочке, которое стояло рядом со мной. Я взяла его в руку, ощутив тяжесть и хладность металлической подставки для распечатанного воспоминания.

Это было наше свадебное фото. Себастьян целовал меня в висок, а я, прикрыв глаза, улыбалась, обнимая его за плечи. Кадр был не постановочным, кто-то нас запечатлел, уловив тонкость нашего союза.

Я провела пальцем по лицу Себастьяна, и слеза скатилась по щеке. Быстро смахнув ее, я мысленно произнесла извинения малышу, которому порчу настроение.

Отныне страдать я не имею права!

Чтобы не решил твой отец, кроха, я буду счастливой ради тебя! А ты постарайся, чтобы твои глаза были такими же медово-золотыми, как и у папы…

Легкий щелчок оповестил, что приехал лифт и сейчас впустит того, кто имел код-ключ квартиры. А это мог быть только Себастьян.

Раздвижные двери с тихим шуршанием открылись и я, не оборачиваясь, поднялась на ноги.

– Подожди, пожалуйста! – попросила я, вытирая слезы.

Глубоко дыша, я пыталась подавить вспыхнувшее восстание чувств.

Вот и все. Пришло время, кроха!

– Я готова услышать твое…

Но обернувшись, я застыла.

Передо мной стоял мой муж с охапкой роз разных оттенков. Их было так много, что он не мог их удержать, и они выпадали из этого гигантского букета.

Слова вылетели из головы, и я почувствовала, как жаркая волна нахлынула на меня. Это облегчение и счастье хлынули на иссушенный берег моей души.

Себастьян замер на расстоянии двух шагов и глядел на меня огромными, блестящими глазами. Двери лифта за его спиной пытались закрыться, но им что-то мешало. Я осторожно заглянула за его плечо и увидела, что дорожка из роз тянется от ног мужа до кабины лифта, в которой лежали упавшие цветы. Горка из них возвышалась сантиметров на пятьдесят. Он явно пытался удержать как можно больше, но это давалось ему с трудом.

Подавив улыбку, я снова взглянула на мужа.

– Ты ограбил цветочный магазин?

Он растеряно моргнул.

– Боюсь, ты оставил за собой слишком много улик, любимый.

Но он, казалось, с трудом понимал, о чем я толкую. А тем временем у его ног образовывалась новая горка роз.

– Зоя и… мой малыш или малышка, – наконец, заговорил Себастьян голосом, в котором переплелись эмоции. – До этого дня я думал, что счастливее быть уже не могу. Но вы показали мне новую грань моего счастья!

Слезы покатились по моим щекам, и я заметила, как они же заблестели и в его глазах.

– Я не знаю, чем заслужил вас. И мне чертовски страшно, что вдруг окажется, что где-то там, в конторах человеческих судеб, все напутали, и вы должны радовать другого парня…

– Себастьян! – сквозь слезы улыбнулась я.

Он шагнул ко мне ближе и опустил руки, позволяя цветам упасть к нашим ногам:

– Но знаешь, что я сделаю в таком случае? – горячо спросил он, глядя в мои глаза.

– Нет.

– Украду вас! Увезу и спрячусь вместе с вами! Я никогда и никому вас не отдам. Вы мои! Навсегда.

Себастьян опустился на колени и положил руки мне на бедра, оказавшись на уровне моего живота.

– Привет, кроха! – прошептал он и поцеловал меня там, где стучало сердце нашей любви. – Твой папа любит тебя и твою маму до сумасшествия!

Я заплакала. Трогательность выливалась со слезами и капала на розы, которые окружали нас.

Себастьян поднялся и, обхватив мое лицо ладонями, горячо поцеловал.

– Спасибо тебе, малышка! Спасибо, спасибо, спасибо…

Ближайшее будущее

Эти часы слишком громко идут.

Мой секретарь слишком медленно работает.

Акционеры все никак не умолкнут.

Оператор мобильной связи продолжал безнадежно сообщать, что телефон моей жены выключен.

Что, черт возьми, происходит?

– Эллис! – мой резкий голос разорвал в клочья монотонную атмосферу пятничного собрания.

Те, кто сидел ближе ко мне, вздрогнули, и все обернулись. Докладчик испуганно смотрел на меня, явно принимая раздражительность моего тона, как недовольство его работай.

В конференц-зал влетела моя помощница с беспроводным телефоном в руке.

– Господин Эскалант, на линии ваш брат…

Она не успела договорить, потому что я молниеносно вскочил со своего места и вырвал у нее телефон.

– Что с ними?! – покидая комнату для совещаний, я пытался услышать ответ брата поверх громкого биения сердца.

– Все хорошо… скоро будет, – напряженно прозвучал голос Виктора. – У нее начались схватки пару часов назад. Туда никого не пускаю, говорят…

Я больше не слышал его. Швырнув телефон первому попавшему встречному, я побежал к лифту.

С ними что-то не так. Я чувствую это.

Я отключил мозг, ибо он выдавал худшие прогнозы один за другим. Оказавшись на третьем этаже родильного отделения клиники «Кирон Текнон», я мчался по коридору.

– Себастьян! – воскликнула мать, глядя на меня глазами, полными слез.

Лишь вскользь я заметил, что здесь собралась вся семья, включая Александра, ухватившегося за руку Златы. Каждый из них пытался что-то мне сказать. Но они не знали, что мой слух тоже отключился. Он был настроен только на чистоту голоса моей жены и ребенка, который вот-вот должен появиться в этот мир.

Мои малышки…

– Себ, туда нельзя!

Толкнув дверь, я влетел в один из индивидуальных родильных залов, и замер.

Господи, сколько крови!

Зоя корчилась от боли, пока ее ноги прижимали к животу две медсестры. Она не кричала. Она рычала, зажмурив глаза и оскалив зубы. Доктор, в окровавленном медицинском халате, давала распоряжения, и просила о чем-то мою жену.

Я увидела, как к ее огромному животу постоянно прикладывали незнакомый мне прибор, который наполнял комнату усиленным звуком сердцебиения нашего малыша. Я оставался незамеченным, ведь все внимание было приковано к женщине, которая всеми силами пыталась дать этому миру человека.

– Давай, милая! Еще немного!.. – просила мою жену доктор. – Уже почти! Нужно постараться! Но очень сильно, милая!.. Давай!..

Зоя вновь зарычала, сжимая руки на боковых перилах кровати, и запрокинула голову. Ее волосы, спутанные и влажные, прилипали к блестевшему от пота лицу и шее.

– Малышка, держись! – не сдержался я, вдавливая пальцы в ладони.

Мимо проходящий медработник, словно очнулся и застыл подле меня.

– Что вы здесь делаете?!

Он вывел меня из ступора.

– Я ее муж! – бросил я и пошел к ней.

– Наденьте-ка это! – быстро приказал он.

И на ходу облачил меня в голубой одноразовый халат и такую же шапку.

– Все, милая!.. Немного отдохни… – сказала женщина-врач

Никто не стал на моем пути, когда я коснулся руки Зои. Она раскрыла глаза и уставилась на меня.

– Себастьян! – выдохнула жена, будто с облегчением.

Мое сердце сжалось от туманной пелены боли в глазах-океанах жены.

– Все, пора, Зоя! – громко потребовала доктор.

И мою любимую вновь дернуло от муки. Ее пальцы впились в мою ладонь, и звериный рык вырвался из груди.

– Моя малышка… – хрипел я, отчаянно желая, взять на себя хотя бы часть этой боли.

– Еще!.. Немного осталось!.. Еще, милая!.. Умница!.. Еще…Чуточку!..

И я услышал.

Этот звук…

Лучший в мире звук.

Его голос.

Зал наполнился детским плачем нашего ребенка.

Тело моей жены в одно мгновение расслабилось. Она открыла глаза, глядя перед собой, и продолжала сжимать мою руку.

– Все! – выдохнула доктор и поднесла к нам крохотного человечка с темными длинными, но редкими волосиками.

Она положила малыша на грудь Зои и сняла повязку с лица.

– Я поздравляю вас с прекрасной и здоровой девочкой!

Мои глаза наполнились слезами, и я сморгнул их, чтобы видеть, глаза нашей дочери. Большие черные пуговки смотрели на окружающий мир, пока еще неясным взглядом.

Она уже не плакала. Прижималась к материнской груди и причмокивала, словно пробуя на вкус воздух, звуки, нас. Она еще не понимала, что мгновение назад стала смыслом нашей жизни, чудом нашей любви.

Пройдет время, и мы с Зоей расскажем нашей дочери удивительную историю. А пока будем показывать ей каждую минуту нашу любовь. То удивительное чувство, ради которого мы приходим в этот мир.

Да, любовь бывает разной. Взаимной и обреченной. Преданной и лживой. Вечной и мимолетной. Она возникает к предметам и людям. К работе или городу. К совсем неважным для кого-то вещам, но таким бесценным для других.

Наша дочь непременно спросит, какая же любовь самая главная и правильная?

И мы ответим: вся.

Не важно, что любишь или как. Неважно взаимно или запрещено. Важно лишь одно – ты любишь.

Любовь – это то, что делает нас людьми. Любовь дарит нам самое дорогое – чувство жизни. Ведь когда любишь, ты понимаешь для чего живешь или ради кого ты дышишь.

Без любви нет мира.

Без любви нет жизни.

Без любви нет нас.