Текст книги "Жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Ларосса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Ненавистные слезы моей слабости!

– Уходи! – упавшим голосом сказала я. – Все уходите!

– Зоя, послушай...– шагнул ко мне Ксавьер

– Нет! – выкрикнула я. – Себастьян прав! Вы все рискуете собой, находясь здесь!.. Я больше не хочу... чувствовать эту вину! Я... не переживу, если ... кто-то из вас…

Я утратила возможность говорить из-за истерики, которая накрыла меня безудержной волной смешанных чувств и переживаний. Я прикрыла лицо ладонями, рыдая от невыносимой боли. Меня била крупная дрожь, перед глазами всплывала картина вчерашнего ужаса – безжизненный профессор, его мертвые глаза больше никогда не увидят этот мир…

– Он умер из-за меня!!!

Мои ноги подкосились, и я непременно упала бы, но чьи-то крепкие руки подхватили меня.

– Доволен, черт возьми?! – Будто издалека услышала я сердитый голос Ксавьера. – Оратор хренов!!!

– Думаю, стоит позвать врача! – испугано предположил Виктор.

– Не нужно, – раздался уверенный голос Гаспара. – Она сильная девочка, справиться.

Меня усадили, кажется, на диван и дали в руки прохладный стакан. Запах спирта ударил мне в ноздри.

– Зоя, сделай один глоток, пожалуйста! – ласково попросил Гаспар.

Задыхаясь, я безудержно всхлипывала, и трясущимися руками поднесла к губам хладное стекло. В тот же миг горло обожгло крепчайшее спиртное, и я закашляла.

– Осторожно, Зоя. Нужен еще один глоток и тебе станет легче. Обещаю! – снова он меня уговаривал.

Истерика не отпускала, но я послушалась. Еще немного жидкого огня, и кашель я уже сдержала. Вдох. Выдох. И еще раз. И ещё. Медленно, глубоко и протяжно. Я сглотнула и открыла глаза.

Меня окружали встревоженные лица мужчин. Рядом сидел Гаспар и Ксавьер. Напротив – стоял Виктор, а подальше от всех – Себастьян. Мои глаза встретились с его медовым взглядом. Он сожалел. Он намеренно позволил мне понять это.

Глава 11
Сила и чувства

Истерика все еще сотрясала мое тело, и стакан с темно-золотистой жидкостью неустанно дрожал в руках. Гаспар протянул салфетку, забрав бокал, и я с благодарностью приняла ее. Я вытерла слезы, и он снова дал мне чисто мужское средство успокоения.

– Выпей еще глоточек, милая, – очень мягко попросил он, и я не смела отказать. – Вот умница!

Я снова судорожно выдохнула и почувствовала, а может, поверила, как становилось легче. Мир перестал шататься, боль немного утихла и ужасающие жутью картинки померкли в памяти.

– С-спасибо! – пробормотала я, дрожа.

– Лучше? – улыбнулся мне Гаспар.

– Д-да, – шепнула я.

Послышались выдохи облегчения мужчин. Краем глаза я заметила, как Виктор взъерошил волосы и, повернувшись, пошел в сторону Себастьяна. Остановившись рядом с ним, он что-то тихо стал ему говорить, неустанно жестикулируя одной рукой.

– Зоя? – позвал меня Гаспар, и я перевела на него взгляд. – Я очень хочу, чтобы ты услышала меня сейчас.

Когда я кивнула, он продолжил.

– Тот человек, который преследует тебя, – серьезно заговорил он. – Вовсе не человек. Он – чудовище, лишенное каких-либо чувств и эмоций. Он – безумец, решивший, что вправе отбирать жизни. Он – убийца, Зоя, которого ждет жестокое наказание.

Дрожь усилилась. И Гаспар, заметив это, взял меня за руки.

– Его цель – сделать тебя несчастной. Он готов на все, чтобы тебя раздирало чувство вины, мучили страдания и страх. И знаешь, почему он уверен, что добьется этого, Зоя?

Я мотнула головой и почувствовала, как новая слеза скользнула по моей щеке. Гаспар коснулся моей скулы, заправил прядь волос за ухо и улыбнулся:

– Потому, что ты очень добрая, честная и сердечная девушка. Ты – его противоположность. Ты – ангел, Зоя. И ты невиновна в том, что вчера произошло.

Я судорожно выдохнула и снова ощутила слезинку, скатившуюся вниз.

– Вина за это преступление полностью лежит только на преступнике. Ты чувствуешь боль утраты из-за своей душевности. Это казнит тебя, – он сильнее сжал мои дрожащие ладони. – Но ведь ты уже теряла... Приемных и родных родителей, дом, будущее. Все эти удары судьбы сделали тебя сильнее. Они закалили тебя, Зоя! Превратили в сильную, мужественную и мудрую не по годам девушку, которая победит грядущие злодеяния мерзавца.

Я в ужасе расширила глаза, но он продолжал:

– Да, Зоя. Еще будет очень много несчастий. И ты должна быть готова к этому, также как и мы.

Гаспар протянул руку и снова погладил меня по щеке, смахивая очередную слезу.

– Ведь это война, Зоя. Война света твоей души и мрака его сущности. Как бы помпезно это не звучало. И мы выиграем эту войну, Зоя! Ради твоих родителей, братьев и сестренки. Ради Циско Эмпе, ради Мари, ради тебя, милая!

Я всхлипнула, до крайности растроганная словами человека, которого знаю меньше часа и, который, кажется, знает меня намного дольше.

– Мы раньше не встречались? – заикаясь, спросила я.

Гаспар улыбнулся:

– Встречались. Но не лично. Это я тебя нашел, Зоя.

Я приторможено размышляла, слишком впечатленная событиями, словами и эмоциями.

– С-спасибо! – выдохнула я, восхищенно глядя на человека, который тронул струны моей души и сменил трагическую мелодию на драматическую. – Я… я буду бороться с ним!

Взгляды присутствующих обратились ко мне. Ксавьер обнял меня одной рукой и поцеловал в макушку:

– Умница, детка! – шепнул он.

Гаспар довольно улыбнулся и, напоследок сжав мою ладонь, поднялся на ноги.

Виктор хлопнул его по плечу:

– Крутой Гас!

Лишь Себастьян оставался безучастным и мрачным. Он равнодушно скрестил руки на груди и присел на краешек барного стула.

Но мои глаза истосковались по его взгляду. Сердце изнывало от любви к нему. А душа кровоточила, израненная его же словами и поступками. Он – подтверждение того, что можно любить человека, который немилосердно убивает тебя раз за разом.

– Я пойду, умоюсь, – промямлив, я пошла в ванную, ощущая на себе взгляды всех четверых.

Я смотрела, как вода наполняла сложенные ладони. Потом ныряла в них лицом снова и снова. Я делала это до тех пор, пока руки не онемели, а кожа не стала покалывать. Я выключила воду и уперлась руками в белый умывальник.

Вздохнув, я подняла взгляд на свое отражение…

– Себастьян! – вздрогнула я, и резко обернулась, увидев в зеркале мрачное лицо Эскаланта.

Мужчина стоял спиной к закрытой двери и тяжело смотрел на меня из-под сдвинутых бровей.

– Прости меня, Зоя.

Я все еще тяжело дышала:

– Ничего. Только не подкрадывайся так больше…

– Прости за то, что я сказал, – перебил он, сверля золотистыми, глубокими глазами.

Не выдержав его натиска, я опустила взгляд и, взяв полотенце, вытерла влагу с лица.

– Ты сказал правду, Себастьян. Мне не за что тебя прощать, – сказала я сквозь все еще не утихшую, ноющую боль.

Себастьян двинулся в мою сторону, пугая волнующей близостью. Я подавила в себе желание трусливо убежать из комнаты и подняла к нему взгляд. Он остановился совсем рядом. Нас разделяли какие-то сантиметры накаленного воздуха.

– Я восхищаюсь тобой, Зоя! – тихо начал говорить он. – Гаспар сказал то, что я должен был сказать. Но я не могу. Потому что очень злюсь на тебя, Зоя! За твое упрямство, непокорность, упорство, с которым ты отвергаешь меня.

И вдруг ясная и болезненная догадка засияла в моем помутневшем разуме.

– Вы с ним похожи… – вслух подумала я.

Эскалант застыл. Склонил голову набок и пронизывал взглядом.

– С кем?

– С тем человеком, который хочет мой смерти, – прошептала я.

Он отшатнулся, будто я его толкнула. Наверное, эмоционально так и было.

– Он использует меня, чтобы отомстить семье, которую я не знала, – продолжила я чуть громче и не опускала глаз. – А ты хочешь использовать меня, чтобы удержать деньги в своей семье…

– Как ты можешь сравнивать меня с ним?! – ошарашено выдохнул Себастьян.

– Это намного легче, чем ты думаешь, – не обращая на него внимания, говорила я. – Ведь ты такой же бесчувственный, расчетливый, циничный…

Эскалант сделал два широких шага, схватил меня за плечи и прижался теплыми сухими губами к моему рту.

Я замерла. Ждала его поцелуй. Но он оставался неподвижен, и в этом оказалось мое спасение. Он сам отстранился и отпустил меня.

Себастьян выглядел так, будто мои слова сильно ранили его. Будто он только сейчас понял, как может болеть душа, от которой он отрекался долгие годы.

– Спасибо! – прошептала я и обошла его, желая быстрее покинуть комнату.

– Итак, Зоя, – начал Гаспар, когда мы разместились за моим кухонным столом с чашками чая и кофе. – Благодаря действию охраны Виктора, которая, спешу заметить, самая надежная в Испании, а также подключению полиции, тебе обеспечен наивысший уровень безопасности. После вчерашних событий моя ведомственная контора, так сказать, тоже подключилась. Теперь это дело имеет террористический уклон международного масштаба.

Я выдохнула и кивнула.

– Твоя задача, Зоя, – встрял Виктор, и я перевела на него взгляд. – Беспрекословно исполнять все наши указания, не игнорировать меры предосторожности и быть предельно внимательной. У нас есть достоверная информация, что кто-то из твоего окружения носит маску, имеет доступ в наши дома и, возможно, окликается на обращение «друг» или «подруга».

Многозначительный взгляд Виктора проникал внутрь с холодным чувством мерзости. Кто-то среди нас жил с мрачной тайной.

– Ясно, – на удивление мой голос прозвучал твердо.

– Доверие – это самое важное и бесценное в любых отношениях, – добавил Гаспар. – Очернив его хотя бы раз – вернуть прежнюю чистоту невозможно. Поэтому, Зоя, я прошу тебя, доверяй очень немногим. А лучше – никому.

Ядовитые ростки сомнений стали разрастаться во мне. Я скользнула взглядом по людям, которые меня окружали. Гапсар, Виктор, Ксавьер и… он.

– Обещаю! – ответила я, вновь глядя на Гаспара.

Тот удовлетворенно кивнул.

– Несмотря на опасность, которая нависла над тобой, – продолжил Виктор. – Ты должна жить в прежнем ритме. Главная задача этого преступника – сломить тебя, заставить желать смерти. Но мы этого не допустим. Ты дебютируешь на королевском балу, покажешь миру свои картины, и будешь продолжать выходить в свет.

– Но окружающие меня люди… – начала, было, я и поддалась вперед.

– Только так у нас будет возможность разоблачить его! – резко оборвал Гаспар. – Мы будем во всеоружии. Нас больше, Зоя. И мы сильнее.

Уверенность его тона и слов вселила в меня надежду. Я согласно кивнула и отпила из своей чашки остывший чая.

Мужчины довольные результатом переговоров, поднялись из-за стола. Я последовала их примеру, решившись на ультиматум:

– Я все сделаю, как скажите. Только у меня одно условие.

Они переглянулись, и Виктор выжидающе посмотрел на меня:

– Какое, Зоя?

Облизав пересохшие губы, я посмотрела на каждого из них и даже на… него:

– Вернее, это не условие. Это мольба к вам и вашим близким. Я молю вас, останьтесь живы!

– Зоя! – протянул Ксавьер и, шагнув ко мне, обнял. – Я еще успею наскучить тебе, детка!

– Мы обещаем! – торжественно прозвучал голос Виктора, и он хлопнул молчаливого и хмурого брата по плечу.

Ксавьер отпустил меня, и я взглянула на Себастьяна. Мои глаза самозабвенно молили его. Но он был также нерушим и холоден, как лед или камень.

– Кто-то из нас сегодня останется с тобой, – объявил Гаспар. – Выбор за тобой, Зоя.

– Это обязательно? Я вполне… – запаниковала я.

– Так, не забывай о своих обещаниях! – мягко напомнил Виктор.

Закусив губу, я обреченно вздохнула.

Добро пожаловать в новую жизнь, Зоя Рольдан. Ведь теперь ты – Солер.

Я уже знала, кого выберу.

Подойдя к Себастьяну, я обвила руки вокруг талии и прижалась к его груди. Крепко-крепко, словно пыталась наполниться силой его близости, вдохновиться его присутствием, насытиться им, чтобы… отпустить.

Себастьян вздохнул, будто испытал облегчение, и обнял меня в ответ. Его подбородок оказался на моей макушке, а дыхание шевелило волосы.

Пришло время.

Я открыла глаза и опустила руки, делая шаг назад. Встретившись взглядом с медовым взором, я сказала:

– Ксавьер, останься, пожалуйста!

Казалось, от неожиданности вздрогнули даже стены комнаты.

– Э…конечно, детка! – звучно проговорил Ксавьер.

Я с болью смотрела, как на моих глазах Себастьян превращался в дикого зверя. Сжимал кулаки, играя мышцами рук под обтягивающей тканью одежды. Жилка на шее напряженно пульсировала, а взгляд заблестел бешенством.

Себастьян, молча, развернулся и пошел прочь, оглушительно хлопнув дверью.

Напряженная тишина длилась несколько секунд, пока не прозвучал голос Виктора с нотками легкой усмешки:

– Оказывается, не я один могу так доводить брата!

Глава 12
Тонкости дружбы

Принимая свою разбитость, я понимала ее быстротечность. Сейчас мне совсем не хочется жить и бороться. Но это только сегодня и, возможно, завтра. Время – самая действенная панацея от всех бед, но самая дорогая. Ведь за нее мы платим своей жизнью.

Я сидела на полу у окна, обхватив колени руками, и смотрела на дождливый день, пока Ксавьер готовил нам завтрак.

– Детка? – вывел меня из задумчивости голос друга. – После еды, я покажу тебе один свой шедевр.

Я подошла к столу, на котором он расположил тарелки с хрустящими булочками, усыпанными кунжутом, сырный омлет и стаканы с апельсиновым и грейпфрутовым соком.

– Ты создал новые фотоработы?

– Ну, можно и так сказать, – лукаво усмехнулся он, когда мы устроились друг напротив друга.

– И что на них? – спросила я, без особого аппетита рассматривая еду.

– Я покажу. Как только все съешь.

– Как ты коварен! – пробормотала я.

Взяв вилку, я подцепила кусочек воздушной яичницы и закинула в рот.

– О, как вкусно, Ксавьер!

Я с неожиданным и нескрываемым наслаждением вкушала нежное блюдо с тонким привкусом базилика, гауды и оливок.

– Спасибо, детка! – жевал свой завтрак Ксав с привычной улыбкой ловеласа, и добавил: – Честно говоря, это единственное блюдо, которое я умею готовить.

– Но ты превосходно это делаешь!

– Еще бы! – хмыкнул он. – Девушки, которые мне особенно понравились, получают вот такой вот завтрак в постель. А после благодарят меня в душе и…

– Все! Я уже догадалась, как именно они высказывают тебе свое спасибо! – засмеялась я. – И почему меня окружают одни бабники?!

– Противоположности притягиваются, детка! – он подмигнул мне.

Я почувствовала первый намек на облегчение душевных мук. Как же странно, что это заслуга именно Ксавьера – избалованного, беззаботного парня, который купался в роскоши и женском внимании.

Да, он прав. Родственность душ не утяжеляется социальными статусами.

Я агрессивно наворачивал скорость, пока стрелка на спидометре не перешла запретную границу цифры «300». Никогда раньше не делал так на улицах Барселоны. Но сейчас остановиться уже не мог. Я жал педаль еще и еще, пока не свело ногу, и лишь тогда отпустил. Откинулся на спинку сидения и резко вошел в поворот подземной парковки.

Все. Я почти дома.

Сдерживая ярость, кипевшую бурлящим океаном, я вошел в лифт и набрал код своей квартиры. Там я смогу попытаться быть собой.

Пустые комнаты встретили привычной тишиной. Одиночество окутало своей негой, которая теперь превратилась в терновый куст.

Я двинулся к бару и налил любимый ром, привезенный из Кубы на заказ. Выпил залпом и выдохнул концентрированный вкус алкоголя, который раньше приводил мои нервы в порядок и доставлял удовольствие.

Но не в этот раз.

Сердце бешено стучало, слух все еще воспроизводил ее голос, губы чувствовали ее рот, а тело ощущало прикосновение ее тела.

Я закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов и резких выдохов. Нет, я все также видел ее глаза. Зеленые глубины трогательной и настоящей Зои Родьдан.

Работа. У меня есть работа.

Я направился в кабинет. Включил компьютер. Сел за стол. Мой взгляд обратился на проснувшийся монитор. Почта. Я должен поверить свою почту. Я открыл вкладку и попытался сосредоточиться на том, что читал.

Нет, она – не Рольдан. И даже не Солер. Она – Эскалант, черт возьми!

– Твою мать! – не сдержал я крик ругательства.

Одним резким движение я смел идеально расставленные предметы со стола и вскочил на ноги.

Я должен успокоиться!

Сейчас с ней Варгос. Бабник и прохвост. Он утешает ее, после того, как я обидел. Обнимает, утирает слезы, пытается рассмешить или… поцеловать.

– Зараза! – опять заорал я.

Схватив стул, и швырнул его в другой конец комнаты.

– Ненавижу!!!

Она ломает меня! Меняет, выворачивает наизнанку и делает ничтожным слабаком.

Ну почему, почему именно она оказалась моей женой?!

Разве Зоя моя слабость. Нет, она – мое бремя, моя тяжесть…

– Неужели это они? – выдохнула я.

Мои глаза смотрели на собственные фотографии, воспроизводимые слайд-шоу на «Айпэде» Ксавьера.

Гостиную квартиры уютно освещал свет дождливого дня. Друг присел на подлокотник дивана и смотрел на меня глазами орехового цвета.

– Космически крутые, правда? – вопрошал счастливый фотограф.

Я не могла поверить, что он фотографировал именно меня. Эта девушка совершенно другая. Она… красивая, таинственная и даже раскованная. Она совсем на меня не похожа!

– Ты невероятно талантлив, Ксав! – восхищенно признала я.

– А ты шикарно меня вдохновляешь, детка! – ответил он и чмокнул меня в щеку. – Спасибо. Это мои первые работы, которые нравятся даже мне!

Я удивленно уставилась на него:

– Ты не доволен своим творчеством?

Ксавьер усмехнулся и передернул плечами.

– Это мое хобби, на которое приходят посмотреть в основном из-за того, что автор – я. А эти фото показали мне, что я действительно умею хорошо фотографировать!

Я ободряюще погладила его по руке, ощущая душевную близость от таких же переживаний:

– Очень рада, что смогла сделать это для тебя!

– Детка, – он чуть замялся и наконец, выдал: – Моя выставка через пару дней после твоей. И я безумно хочу выставить эти фото в галерее. Разрешишь?

Тревожные мурашки побежали по моей коже.

Я тут такая совсем нескромная! И меня будут разглядывать?! А если их увидит… он?!

– Не думаю, что Себастьян будет в восторге... – пробормотала я свои мысли, переводя взгляд на фотографии.

– Разве тебе нужна его санкция? – с вызовом спросил Ксавьер. – Ты любишь его?

Я закусила губу, пытаясь, переключиться на боль и перестать думать о том, что я люблю Себастьяна Эскаланта.

– Можно, я не отвечу?

– Можно, – кивнул тот. – Но ты уже ответила.

Я слишком наивна для подобных игр. Малоопытна и предсказуема для таких мужчин как Ксавьер и Себастьян. Только первый не пытался играть со мной, а второй – даже не рассматривал меня, как достойного соперника.

Но мне не обидно. Наоборот, я считаю это своим достоинством. Честность и нежелание играть – это нынче редкость в подобном обществе.

– Моя выставка завершит неделю, которую дал мне Себастьян на добровольное согласие сохранить… наш брак.

Мне стало холодно и я, обхватив себя руками, присела на диван. Ксав помолчал, выключил «Айпэд» и сел рядом.

– И что ты решила?

– Ничего, – просто ответила я. – На его условиях я не буду с ним. Не смогу.

– А если бы вместо всей этой бравады про благородство и корысть, он просто сказал, что любит тебя? – тихо спросил Ксавьер. – Простила бы?

«Да!» – кричало мое подсознание.

– Не знаю, – прошептала я.

Ксавьер усмехнулся:

– Зоя, ты сейчас пытаешься соврать мне или обмануть себя?

Я не смогла заставить себя посмотреть на него. Итак, все ясно. Да, я осталась бы женой Себастьяна. Я как-то упустила тот момент, когда стала об этом мечтать сильнее, чем о признании своего творчества.

– Мне нужно время, чтобы подумать, Ксав, – перевела тему я. – И решить, готова ли я предстать перед барселонцами… голой.

Уловка удалась. Друг явно загорелся пылом своего убеждения:

– Это будет очень круто, Зоя! Для нас обоих!

Я скептично посмотрела на него.

– Мне хочется показать всем, как я умею работать! – горячо продолжил он. – Что мой успех – это не имя и средства отца. А тебе это нужно для уверенности в себе, детка! Ведь ты должна понять, что мы именно такой тебя и видим. Роскошной, сексуальной и чертовки недоступной!

Я, смутившись, заерзала на месте и отвела глаза:

– Я подумаю, Ксав!

Он тяжко вздохнул. А мои мысли переместились в другую часть его пылкой речи.

– Жаль, что я так и не узнаю – мои картины оценят за талант или за ту шумиху вокруг моего имени?

– О, это я тоже продумал! – хмыкнул тот и снова взял свой «Айпэд».

Он принялся что-то искать на сенсорном экране и пояснял:

– Я предугадал, что ты будешь переживать по этому поводу. Сделал фото твоих картин, которые ты дала для подготовки к выставке, и выложил их на одном очень активном и популярном сайте художников. Естественно, я изменил твое имя и отслеживал реакцию любителей искусства.

Мое сердце тревожно ускорило с ритм.

– Вот, – протянул мне он свой планшет. – Смотри сама.

Борясь с невероятно сильными переживаниями, я взяла «Айпэд» и словно приговор, стала смотреть на его экран.

Мои картины были отмечены большим количеством звездочек желтого цвета. И под каждой из них светилось количество комментариев. Я ошарашено стала их листать, по пути вчитываясь в сотни высказываний:

«Работы, которые вдохновляют…»

«Чувственность и эмоциональность зашкаливают…»

«Талантливо и уникально…»

«Художник обречен на известность и достойное признание…»

Счастье рухнуло на меня лавиной эмоций. Я прикрыла рот рукой, сдерживая идиотский смех радости, пока дочитывала все, что писали обо мне те, кто не знал меня.

И все это сделал милый парень, который сидит рядом и довольно ухмыляется.

– Ксав… – не в силах найти подходящих слов благодарности, я посмотрела на него, пытаясь не заплакать. – Для меня еще никто такого не делал!

– Ой, да брось! – отмахнулся он, заметно смущаясь. – Это мелочь, ей-богу!

– Ксав, – перебила я его, взяв за руку. – Спасибо тебе! Ты невероятный, потрясающий… и самый лучший друг!

– Ну, все! – рассмеялся он, явно тронутый моими словами. – Ты прямо в сердце попала! В мое аморальное сердце законченного бабника!

День клонился к закату. Ливень перешел в дождь, иногда смешивался со снегом. Погода словно чувствовала мою душу и делила с ней горе.

Только Ксавьер вносил солнце в мое настроение. Он искрился, вдохновлял и возвращал почти утраченное мною желание дышать, жить и творить.

Пересмотрев все кинопремьеры, съев гору попкорна, пару килограмм мороженного с разными вкусовыми наполнителями и выпив чуть меньше бочки самодельных коктейлей, мы разместились на подушках на полу в гостиной и досматривали фильм, название которого осталось без внимания.

Мобильный я выключила. Но Ксавьер только и делал, что отвечал на сообщения, игнорируя звонки. Чаще всего звонил Виктор, Гаспар и, конечно же, его поклонницы. Первые переживали о целомудрии нашего уединения, а другие – открыто ревновали своего любовника ко мне.

На экране побежали титры, и зазвучала красивая мелодия. Я молчаливо вслушивалась в трогательные слова финальной песни. Она навеяла мысли, которые я гнала от себя после утреннего разговора со своими защитниками.

Наступающая ночь угнетала и отягощала без того сложный мир.

– Ксав? – тихо позвала я.

– М-м?

– Как ты думаешь, кто он?

Выдох друга почему-то вселил в меня уверенность, что подобные мысли роятся и в его голове.

– Тот, кто хочет тебя убить? – дополнил он мой вопрос. – Кому выгодно, чтобы ты очутилась в могиле?

– Да, – прохрипела я.

– Не хочу говорить! – резко ответил он.

– Почему?

Снова выдох, который заполнил паузу между нашими словами.

– Потому что, я могу посеять сомнения в тебе, Зоя. Могу ненароком вселить те мерзкие чувства, которые будут выстукивать в тебе ежесекундно.

Они уже и так во мне стучали, мучая и причиняя боль.

– А еще, ты можешь спасти меня, если окажешься прав, – приподнявшись на локте, я взглянула на него.

Ксавьер хмуро посмотрел в ответ и опять замолчал, словно взвешивая все «за» и «против».

– У меня всплывает только одно имя, – тихо начал он, не спуская с меня глаз. – Человека, у которого есть серьезные мотивы избавиться от тебя.

Я сглотнула.

Кажется, я знаю, о ком он говорит.

– И… кто же он, по-твоему?

Ядовитые стрелы принялись вонзаться в мое сердце, пока я ждала его ответ.

– Себастьян Эскалант.

Отведя взгляд, я села и, подтянув колени к себе, обхватила их руками.

Яд подозрений отравил меня. Страх разрастался и бил своими доводами. Но боялась я не за свою жизнь. Я страшилась убивающей правды. Той истины, в которой я буду любить убийцу.