Текст книги "Жизнь (СИ)"

Автор книги: Юлия Ларосса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Глава 32
Сплетни

– Почему ты не любишь кофе?

Спросил Ксавьер, сидя за обеденным столом на кухне и попивая утренний капучино, который ему доставили из кофейни «Старбакс».

– Почему ты не любишь... Ой, а что ты не любишь? – растерялась я, делая глоток свежего сока из грейпфрута.

Как мало я о нем знаю!

– О-о-о… – протянул он. – Моя любовь и нелюбовь – настолько нестабильные чувства, что я порой раздражаю сам себя! Ну да ладно!

Ксавьер встал из-за стола и, подойдя ко мне, чмокнул в макушку.

– Мне пора в реальность, детка.

– Ксав? – удержала я его за руку.

Когда он глянул на меня, вопросительно подняв брови, я произнесла:

– Спасибо тебе и...

– Все. Не продолжай! – улыбнулся он, пожимая мою ладонь. – Одного твоего «спасибо» мне достаточно.

И он, задорно подмигнув, пошел к двери.

Как жаль, что порой мы любим тех, кого любить не должны.

Я с грустью и раскаянием провожала его взглядом. Друг, который явно хотел стать мне ближе, покинул мою квартиру.

Да, это место незаметно стало «моим». Я без страха впускала людей в сердце и называла «друзьями». С чего такие изменения? Особенно, когда кто-то из них вязал петлю для меня и скалился за спиной. Ответ не скрывался от меня, он на поверхности. Прошлые сутки я прожила в аду, подозревая всех в страшных преступлениях, совершенных и ждущих подходящего часа. Получив такой опыт, я поняла: не важно, сколько ты будешь живым, важно то, ради кого, будет стучать твое сердце. И если эти люди окажутся недостойными его стука, значит, им не повезло. В конце пути окажется, что твоя душа – чистая, искренняя, а их – пустая. Я выбрала доверие, и предавший его, окажется побежденным. Ведь все с чем мы живем, остается с нами навсегда.

Мои размышления нарушил звонок мобильного телефона. Скосив взгляд на экран «Блэкфона», лежащего на столе, я прочитала имя звонившего. Пару гудков я смотрела на дисплей и не двигалась. Наконец, провела пальцем по экрану и приложила к уху.

– Ксавьер Варгос. Что он делал у тебя в квартире? – резко прозвучал голос Эскаланта через динамик.

– И тебе хорошего утра, Себастьян, – вздохнула я, чтобы уравновесить сердцебиение.

Тщетно.

– Он провел с тобой ночь? – продолжал нападать Себастьян.

– Да, он был в моей квартире этой ночью, – уклончиво ответила я и, встав, побрела к окну.

– Ты изменила мне? – ледяной рык аристократа подобен порыву зимнего ветра.

Я даже опешила от его напора. Неужели он всерьез полагает, что я способна признаться ему в любви перед огромной толпой, а после заниматься сексом с другим мужчиной?!

– А как сам думаешь?

– Отвечай на мой вопрос! – его приказ жесток и непреклонен.

Я ощутила словесное послевкусие, словно он публично выпорол меня на площади. Вот самое время попытаться разлюбить его хоть на миллиметр своего израненного сердца. Так почему же я пытаюсь высмотреть его в пейзаже улицы за окном, не смотря на то, что нахожусь на четырнадцатом этаже?..

– Я уже давно ответила тебе, Себастьян.

– Значит, вот так?! – презрительно бросил он, явно приняв все на свой лад. – Я запрещаю тебе видеться с этим парнем!

– Совсем скоро я отпущу тебя, Себастьян, – прошептала я и услышала свой пропитанный скорбью голос, будто со стороны.

Он не успел ответить, я завершила звонок. Мои глаза защипали слезы. Закрыв их, я прислонилась лбом к холодному и безразличному стеклу.

Я так завидую тебе, стекло! И дождю завидую. А вот снегу – нет. Уж сильно он похож на меня. Летящие с небес снежинки кого-то радуют, а кого-то огорчают. Они проделывают путь, зная, что скоро наступит конец. Они растают, превратятся в льдинку или исчезнут под ногами прохожих.

Я отстранилась от стекла и решительно направилась в студию, сильнее сжимая телефон в руке. Войдя в комнату, я осмотрелась, чувствуя, как меня успокаивает запах красок, девственных полотен и древесины.

Вдохнув приятный, знакомый аромат, который превратился в ассоциацию спокойного периода моей жизни, я двинулась к современному проигрывателю с небольшими колонками. Мне нужно настроиться на творчество.

Выбирая музыку из плей-листа цветного дисплея, я снова услышала, как зазвонил мой мобильный.

Эх, надо было его отключить!

На экране высветился неподписанный номер, и я напряженно вглядывалась в незнакомую комбинацию чисел. Очень странно! Ведь телефон заблокирован на входящие звонки от неизвестных абонентов.

– Алло? – я приложила трубку к уху.

– Приветствую, графиня! – раздался мужской голос, который мне был отдаленно знаком. – Это Фердинанд.

Сам монарх?!

– Здравствуйте, ваше величество! – промямлила я, нервно смешивая краски на новой палитре.

– Как ваши дела? – вежливо звучал голос короля.

– Хорошо! Благодарю вас, ваше величество!

– Простите, что вчера мы не смогли посетить вашу выставку. Но я уже слышал, что ваши картины потрясающие. Я восхищаюсь вами, графиня! И поздравляю от всей нашей семьи.

– Спасибо, ваше величество. Мне очень приятно.

Я понимала, что рисковать своей жизнью – посещая мою выставку – король не стал. Особенно после событий на балу в его доме.

– Еще, я хотел уточнить, графиня, – замялся правитель. – Я знаю, что вчера вы… посвятили свое творчество Себастьяну Эскаланту.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как горячая смесь неистраченной любви расплывается внутри меня.

– Я о том обещание, которое дал вам при нашей встрече. Процесс запущен, но остановить его еще можно. Вы не передумали?

Мой тихий судорожный вдох дал жалкую возможность собраться с мыслями:

– Нет, ваше величество.

– Значит, брак подлежит аннулированию? – уточнял король, явно не в восторге от моего решения.

– Да, ваше величество.

– Я тут подсчитал и выяснил, что срок истечет тридцатого декабря. Вы знаете, что это будет за день?

Его день рождения. Конечно, я знаю.

– Да, ваше величество.

Повисла пауза. Он словно не мог поверить, что я так тверда и жестока. А еще наивно глупа. Ведь он, также как и все, понимал, что в этот день я могу умереть.

– Ну что же, – вздохнул король. – Это все, что я хотел сказать. Мой номер оставьте для связи. Буду рад слышать вас, Зоя. И… удачи.

– Спасибо, ваше величество! – хрипнула я, и разговор прервался безразличными гудками.

Вот такой вот подарок я приготовила Себастьяну.

Свободу от бремени и оков.

Свободу от своей любви.

Свободу от себя.

Вечер накрывал город туманной шалью. Дождь продолжал барабанить в окно, предвещая конец затянувшейся осени и наступление праздничной зимы.

Я спустила пенную воду и, натянув объемный махровый халат, стала расчесывать мокрые волосы, глядя в окно.

Скоро Рождество, день рождения Себастьяна и Новый год. Встречу ли я его? Проживу ли я это время? Отказавшись от единственной гарантии безопасности и брака с мужчиной, которого люблю, я обрекаю себя на погибель. Все кто знал об этом, задавались вопросом: почему?

Мое отражение на стекле, усыпанном дождевыми каплями, смотрело понимающими глазами. Я потеряла почти все, пережила самое страшное испытание в судьбе – смерть близких людей. И теперь я готова рискнуть ради того, чтобы завоевать сердце любимого мужчины. Но если у меня не получиться и я потеряю его тоже… Значит, приму то, что готовит мне судьба, с высоко поднятой головой. Моя гордость – это единственное, что делает меня прежней. Ведь даже мое творчество возложено на алтарь любви к Себастьяну Эскаланту.

Я вошла в спальню, перебирая в памяти проделанную сегодня работу. Я хотела нарисовать человека, который хочет отомстить моей родной семье. Я пыталась понять на кого он может быть похож, сопоставляла увиденное и услышанное, черты лица Селест и Рамона. Но все что я смогла, это изобразить человека в маске, несущего угрозу в разноцветных демонических глазах. А после снова рисовала Себастьяна.

Его новый портрет изображал вчерашнего Эскаланта. Я очень хорошо запомнила его глаза, когда признавалась ему в любви на публике. Именно таким я его и нарисовала. И мне стало легче. Я будто выплеснула то, что сидело в груди. Любовь, зависимость, болезнь и слова – отразились в мазках кисти.

Мой телефон был выключен, и оживлять его я не собиралась. Мне пришлось это сделать после звонка Ксавьера. Друг сообщил, что вчера Себастьян дал интервью светскому ток-шоу «Зеркало стиля», сразу после моего ухода. Он рассказал, что мы женаты и наш брак – это несломленный символ семейного союза. Теперь все журналисты и редакции страны жаждали получить меня в свои масс-медийные руки. Это помогло мне принять решение о внешней изоляции, пока все не утихнет.

Я устроилась на кровати, взяв в руки книгу Рамона Солера – единственное, что осталось у меня от той комнаты. Может чтение рыцарских легенд поможет уснуть?

Не желая снова читать душевные строки, я отложила в сторону нераскрытое письмо, и стала листать страницы ценного издания. Глаза блуждали по заголовкам историй: «Песнь о моем Сиде», «Дон Фигероа», «Рыцарь Ортис Черный»…

Хм, почему в этом названии обведена буква «О»? Пометка сделана простым карандашом и от руки, о чем говорили неровности линии круга. Я перевернула страницу. Во втором абзаце сверху еще одна буква была взята в круг, но на этот раз «Д».

Внутри робко задрожало чувство надежды. Я принялась вновь перелистывать книгу, но названия уже не читала. Я искала едва заметные линии, которыми Рамон Солер пытался мне что-то сказать. Одна буква – одна страница. Их оказалось больше десятка. Они были даже вначале, просто я не сразу их заметила.

Я отпрянула от подушек и встала с кровати. Взяв с комода ручку и отцовский блокнот, я вернулась на прежнее место и, подтянув ноги к себе, принялась отмечать выделенные буквы и номера страниц.

Глава 33
Попытки

Я увидел автомобиль брата еще до того, как остановил забрызганный грязью «Майбах» возле подъезда дома в котором жил. Предчувствуя очередной стык с чересчур эмоциональным родственником, я вышел из автомобиля. Руки все еще подрагивали от скорости, с которой я гнал по трассе. Адреналин давал мне временную передышку перед новым приливом проблем и плохих новостей.

Виктор ждал у самого входа в элитную жилую высотку. Но я намеривался лишить его внимания и стремительно прошагал мимо.

– Себ, нам нужно поговорить! – он загородил мне путь.

– Это тебе нужно, но не мне, – холодно поправил я его и сделал шаг в сторону.

– Нет, брат! – не унимался тот, сверкая раздражительностью в глазах. – На этот раз разговор в твоих интересах!

Он что-то раскопал на этого мстителя?

Я выжидающе посмотрел на родственника, сунув руки в карманы.

– Гаспар, просил тебе передать, – мрачно начал Виктор. – Тебя берут в оборот.

Я выдохнул воздух из легких.

– Это уже не новость, – жестко бросил я и обошел его.

– Брат! – он схватил меня за плечо, останавливая.

Виктор поймал мой взгляд и продолжил:

– Все очень серьезно. Будь осторожен. Прошу тебя!

Я высвободился от его хватки и бросил:

– Отправляйся к своей семье, Тор. Это они нуждаются в тебе. А я – нет.

Я ни разу не оглянулся, когда входил в дом, чтобы скрыться там от мира. Вернее, попытаться скрыться.

Мой мучительный сон начался уже под утро и продлился чуть больше двух часов. Проснувшись, я заварила себе чай, и пока он остывал, пошла переодеваться. Сняв халат, я натянула джинсы и белый свитер, а кудрявые от сна волосы завязала в пучок на затылке.

Мои мысли были наполненные тем шифром, который я обнаружила вчера ночью. Я не смогла осилить его. Я думала, разгадывала, подбирала, но все тщетно. Взяв в руки блокнот отца, я посмотрела на буквы и номера страниц, в надежде, что утренний рассудок поможет решить эту головоломку.

Две буквенных строки складывались в абсолютно бессмысленные строки:

Д Р Ч Т Е В О Б Р А Л О К Е С Н Л С Е Я А Ч О Н Ь Я

Мне нужна помощь. Вот только чья? Кому я могу доверять полностью? Кто не получит ничего после моей смерти? Кто рассудительный, мудрый и чрезвычайно сообразительный? От кого моя голова не кружится, а пульс не переходит на бешеный ритм?

По всем этим пунктам подходил только один человек из всех мне известных.

Решительно включив мобильный, я набрала номер абонента, который мне не откажет в помощи. Я уверена в этом так же, как и в качестве советов, которые он мне давал.

– Ты права, Зоя. Это шифр, – заключил Гаспар, глядя на мои записи и раскрытую книгу Рамона Солера. – Нужно поработать над ним.

– Вдруг это сделал не Рамон Солер? – мрачно высказывала я предположения. – А что если это придумал тот, кто взорвал дом? Если этот убийца хочет запутать нас еще сильнее?..

– Зоя! – остановил мой сумбурный поток Гаспар. – Я отдам книгу в лабораторию. Там специалисты выяснят, когда были сделаны эти пометки и даже чьей рукой. Графологи постараются составить максимально точный психофизиологический портрет этого человека. Если эти пометки оставил убийца, мы однозначно узнаем о нем больше.

Я нервно кусала губы и смотрела на молодого мужчину, который сидел напротив. Неужели единственное, что удалось спасти от взрыва, может стать ключом для разгадки давней и страшной тайны?

– Ты думаешь, здесь зашифровано его имя?

– Зоя, человек, который сейчас возомнил себя мстителем…

– Мой брат, – я встретилась с глубокими глазами Гаспара.

– Да, – кивнул он, проникновенно глядя на меня. – Он возрастом – как Себастьян… Э-э… как мы. Он не мог тогда делать то, что делал.

– А если это не он? – меня охватило такое внутреннее волнение, что я стала даже дрожать. – Если это всего лишь легенда? Миф, который нужен, чтобы заполучить деньги семьи Солер?..

– Откровенно говоря, – опустил взгляд Гаспар. – Именно так сейчас считают мои коллеги. Очень большие надежды мы возлагаем на Марию. Совсем скоро врачи позволят провести с ней беседу.

Мое дыхание прекратилось. Я впилась в него глазами, не решаясь задать вопрос, ответ на который я уже знала.

– Кого они подозревают больше остальных? – тихо спросила я.

Гаспар тяжело вздохнул, без слов ответив на мой вопрос. А после посмотрел на меня и дрожь усилилась.

– Зоя, я знаю его с детства. Он человек-слова, пример благородства и силы. Он честен и идеален, черт возьми! – голос моего собеседника цеплял уверенностью в тех словах, которые он торжественно произносил. – И я отсеку себе обе руки, если, не дай Бог, ошибаюсь!

Мои нервы были словно оголенные провода старой проводки. Достаточно всего лишь искры, чтобы случился пожар. Я прикрыла глаза, чувствуя, как одинокая слеза начала свой унылый ход по щеке.

– Мой разум твердит, что я должна верить этому, – прошептала я. – Но вот верить может только сердце. А оно, к несчастью, слепо из-за любви.

Я увидела сочувствие во взгляде Гаспара. Он потянулся через стол и накрыл ладонью мои дрожащие руки.

– Он обезопасил твою жизнь, Зоя. Теперь покушения на тебя – это лишь безрезультатная месть. Ты должна быть с ним.

– Кому должна? – горько усмехнулась я и, высвободив руки, смахнула еще одну слезу.

Я встала и пошла к окну. Глядя на сырой декабрь за стеклом, я обхватила себя руками и погрузилась в воспоминания:

– До того как все стало известно, он признался мне, что ненавидит свою жену. Он называл ее… меня своим бременем, – медленно выдыхая боль, говорила я. – Мне жаль, что я неумышленно заковала его в кандалы на двадцать лет. И еще больше жаль, что теперь он хочет загнать меня в клетку и подчинить своим правилам.

– Зоя? – позвал меня Гаспар.

Я не оборачивалась, ощущала, как напряжение сковало все внутри.

– Ты можешь погибнуть.

Мои глаза изучали дневную Саррию, пока душа изнывала от безвыходности.

– Я готова принять свою судьбу, – решительно сказала я и повернулась к нему лицом. – Даже если она станет смертью.

Гаспар уже стоял напротив и смотрел на меня сильным взглядом, которым влиятельные полководцы или очень дорогие психоаналитики внушали силу в разуверившихся людей.

– Зоя, ты должна бороться. Ты должна сражаться!

– Я не могу, – разбито прошептала я, опуская руки. – Я не боец, Гаспар. Я художник…

Он подошел ко мне и взял за плечи:

– Но даже в поэте живет воин, способный защитить и себя, и свою любовь.

Гаспар вынудил меня взглянуть на него и улыбнулся.

– Если бы только знать, что я нужна ему со своей любовью. Только я. А не выполнение клятвы и обретение денег, которые прилагаются ко мне.

– Ох, Зоя! – протянул Гаспар и обнял меня.

Я не смогла сдержаться и расплакалась, уткнувшись в его реглан. Этому человеку можно показать свою слабость. Он не предаст и не воспользуется этим против меня. Уверенность в этом зашкаливала.

– Как насчет американских гамбургеров? – спустя некоторое время, спросил он мою макушку.

Я, все еще всхлипывая, подняла голову:

– Что?

– Хочу угостить тебя своим любимым блюдом, – он бодро улыбнулся. – Вернее, единственным блюдом, которое я могу приготовить. Уверен, тебе понравится. К тому же, я просто теряю сознание от голода!

Мои глаза впечатывали в мозг зрелище. Они запоминали момент измены – поцелуй жены с другим мужчиной. Я почти чувствовал, как они целуются. Я знал вкус ее губ. Я помнил, как она стонет, как целует в ответ…

Я шумно выдохнул, откинулся на спинку кресла и, сжав кулак, приложил его к губам. Я наблюдал, как эта мерзавка наставляет мне рога. Я изучал видеозапись с квартиры Зои. Тот самый вечер, после выставки ее картин. Ксавьер полез к ней, а она не отстранилась. Не остановила его, не влепила пощечину и даже не ушла.

Без звука я мог лишь догадываться, о чем они говорят. Наверное, сожалеют, что находятся под прицелом камер. Планируют перейти в спальню и там…

Грохот от моего удара кулаком по столу нарушил тишину кабинета. Злость поглотила меня словно темная и мрачная пропасть. Я прикрыл глаза и медленно выдохнул, пытаясь потушить дикий пожар внутри. С каждым разом мне все тяжелее владеть эмоциями. Я менялся и оказался не в силах это остановить.

Ох, черт! Говорю как тряпка!

Я решительно удалил все файлы с видеозаписями из компьютера. Откинулся на спинку кресла и, сложив ладони треугольником перед собой, прислонил пальцы к губам. Глаза закрыл, дышал ровно, медленно втягивая воздух через нос.

Никто и ничто не заставит меня измениться.

Пока я сам этого не захочу.

Пока не позволю переменам войти в мою жизнь.

Я несгибаем в собственной власти.

Вечер снова подступал к Барселоне. Зима входила в свои владения робким снежком, смешанным с каплями осеннего дождя. День уютно подходил к концу, несомненно, благодаря мерцающему огню в камине, вкусному фасфуду в исполнении американца Гаспара и красному вину, которое оказалось в моем баре.

Атмосфера, которой окутал меня Гаспар, расслабила и утихомирила нервное состояние. Мобильный снова был выключен и никто не смел вторгаться в мое исцеляющее пространство. Лишь иногда звонил телефон Гаспара, прерывая его очередной рассказ о проделках братьев Эскалант с его участием. Несколько звонков относились ко мне, но тактичный собеседник отвечал за меня. Он знал, как правильно говорить и это было его уникальным талантом.

– Виктор всегда питал слабость к автомобилям, – снова начал он.

Сел за стол после очередного разговора по телефону и долил нам еще вина.

– Он первый стал клянчить у отца уроки вождения. Давид сам учил его и иногда брал с собой равнодушного старшего сына. Себастьян никогда не просил его об уроках, он просто наблюдал, как учился брат. Даже в детстве, он был чертовски своенравен, горд и сдержан. Аристократ с пеленок!

Я не подавила улыбку нежности, когда представляла того самого мальчугана с фотографий, которые видела в доме Солер.

– Как-то раз Давид, взяв своих сыновей, отправился за город на рыбалку. Им было по двенадцать и одиннадцать лет, кажется. Но случилась неприятность – герцог, выгружая снасти из багажника, не заметил, как дверца амортизировала, опустившись на пару сантиметров, и ударился головой, получив кровоточащую ссадину. Нужно было возвращаться, но ехать за рулем он не мог из-за кровотечения. А Виктор был слишком мал, неопытен и горяч. Он, буквально, требовал у отца дать ему ключи и не ждать пока прибудет помощь. На выручку пришел молчаливый и спокойный Себ. Он просто взял ключи у отца, сел за руль и завел автомобиль. Давид и Виктор с отвисшими челюстями наблюдали, как тот выкрутил руль и, с манерой опытного водителя, подъехал к ним.

– Он брал уроки тайком? – восхищаясь, выразила я свою догадку.

Гаспар усмехнулся и отпил из своего бокала.

– Они задавали ему такой же вопрос, когда он вез их в больницу. Не сразу, но Себастьян все же ответил. Спокойно передернув плечами, этот двенадцатилетний парнишка, отчеканил, что просто наблюдал, как водил машину отец и его водитель. «Разве это сложно?» – спрашивал он их.

– Невероятно! – пришла в восторг я. – Но в стиле Себастьяна.

– Это точно! – рассмеялся тот и поднял бокал, давая понять, что пьет в его честь. – За будущего герцога Торегросса!

Моя улыбка погасла, и это заметил Гаспар:

– Прости. Не подумал.

– Нет, все в порядке! – я попыталась заверить его и обмануть себя. – За… Себастьяна!

– Покажи мне свои новые работы, пожалуйста! – попросил меня Гаспар, явно желая перевести тему в безопасное русло.

Он же не знал, что эта часть моей жизни также тесно связана с Эскалантом.

– С удовольствием! Они в студии.

Мы вошли в комнату, и я включила свет.

– Ну, вот они, – развела руками я. – Пойду, принесу сюда бокалы.

– Давай я… – дернулся обратно галантный Гаспар, но я его остановила:

– Нет, лучше осмотрись. Может тебе что-то приглянется, и я смогу тебя отблагодарить картиной.

Я пошла в сторону кухни. Голова немного кружилась от выпитого алкоголя, но взамен давала такую нужную легкость.

Черт, а мне нравиться это чувство! Главное – не спиться.

Раздумывая над этим, я прошла через холл, держа направление к столу с бутылкой вина и двумя бокалами, мимо стоящего у входной двери Себастьяна Эскаланта в сером джемпере, стальных брюках и черном пальто…

Так! Стоп!

Я замерла на секунду, а после резко повернулась, уверенная, что он – плод моего воображения.

– Себастьян?! – выдохнула я.

В том, что передо мной реальный человек, убедил аромат его духов и взгляд, которым он окидывал меня, окружающую обстановку и, конечно же, недопитое вино в бокалах. В двух бокалах.