Текст книги "Узнай меня (СИ)"
Автор книги: Юлия Киртаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
Глава 38
Они стояли на каменистой пустоши друг напротив друга.
Тусклый диск солнца изредка выскальзывал из-за стремительно бегущих по небу сырых облаков. Плотных, словно дым от зажженной мокрой листвы. За его спиной расстилалась черная каменистая равнина с невысокими голыми холмами и хаотично рассыпанными по ней камнями. Середину долины пересекало русло некогда полноводной реки. Сейчас это был мелкий ручей, с матово блестящей под серым небом водой – ни дать, ни взять жидкий свинец. Вдалеке, в призрачной солнечной дымке, маревом дрожащей над горизонтом, виднелась кромка зеленой долины. Его путь лежал туда.
Урмэд прощался. Он постоянно оглядывался, словно ему не терпелось уйти, но в тоже время, хотелось поблагодарить. За тот мизерный шанс, что выпал ему после смерти. Он не злился – простил. Важнее было то, что ему, скромному жителю дайонара, выпал шанс что-то изменить для своей родины. И если такой платой была его смерть, то что ж, оказывается мертвый, он тоже сделал немало, наверняка больше, чем сделал бы живой.
Они так и не сказали друг другу ни слова. Здесь слова ничего не значили. Урмэд пожал ему руку и развернувшись, легко пошагал по мелким камням. Но звук шагов еще долго отдавался в голове, превращался в нестерпимый скрип, скрежет, а потом визг. И когда ушам сделалось невыносимо больно, что-то с силой толкнуло в грудь, заставляя задыхаться и хватать ртом спертый холодный воздух. Он отлетел назад и жестко обдирая спину, проехался по острым камням, ввинчиваясь, проталкиваясь в нечто узкое и темное похожее на кротовую нору. Тело скрутило и поволокло дальше, в пустоту, а когда боль стало невозможно терпеть, он закричал.
Визг и скрежет медленно таяли, наполняя пространство светом и тишиной. Лишь что-то на уровне слуха тихо попискивало, скорее не раздражающе, а успокаивающе. Он лежал вверх лицом и чувствовал даже через закрытые веки яркий, белый свет.
– С возвращением, Тайрен.
Ощутил прикосновение к руке и хотел ответить, но в горле что-то мешало, больно скребло, обдирая язык и нёбо.
– Сейчас, я это вытащу, и ты будешь дышать самостоятельно.
Голос был ему знаком, но память так и не могла помочь вспомнить его обладателя.
– Не торопись, лежи. Рад, что ты очнулся, теперь всё будет хорошо…
Вновь темнота. Но теперь мягкая, безмятежная, обволакивающая теплом, словно уютное одеяло в прохладной комнате. Как же хорошо!
Проснулся от тишины, слыша только собственный ритм сердца и дыхание. Они эхом отдавались в пространстве, словно он находился в плотном стеклянном пузыре. Точки опоры не чувствовал и оттого не понимал собственного положения тела. Это дезориентировало и от этого кружилась голова.
С трудом открыл глаза. Зрение не сразу, но сфокусировалось на белой ткани. Четко увидел плотные, мягкие нити основы и утка, оказалось, что он висит в воздухе над кроватью. Опустил взгляд, сразу подтверждая свою догадку. Тонкая, плотная прослойка воздуха под ним мерцала левитирующей магией.
Медленно, словно проверяя себя, повернул голову вправо. Знакомый маг-блок в подвале замка Эндвида. Из приятного полумрака помигивают неслышные приборы, глянцево мерцают сталью и стеклом оплетающие его трубки и провода. Увидел часть своего плеча и предплечья, пошевелил пальцами. Решил развернуться на спину, но от этого движения спину резануло такой болью, что он на мгновение потерял сознание. Дверь тут же открылась и в комнату влетел Ламерт.
Сделал пасс рукой, и тишина взорвалась писком приборов и океаном лекарственных запахов.
– Еще раз с возвращением, – улыбнулся он, что-то «колдуя» над спиной, – Лежи не двигайся. На тебе три удерживающих оболочки – для внутренних органов, мышц и кожи.
– Что? – сам себя не услышал.
Оказалось, что ворочать языком так же трудно как перекатывать огромные валуны.
– Сейчас объясню. Только сначала сделаю укол обезболивающего, да укреплю стенки регенерации, а уж потом разверну тебя вверх лицом.
Спину стянуло, а потом он увидел потолок.
Ламерт приподнял ему голову и дал напиться.
– Помнишь что-нибудь?
Нахмурился. Оказывается, хмуриться тоже было сложно. Странное чувство отсутствия мышц повергало в небольшую панику.
– Ты на сильной обезболивающей магии, так что не удивляйся отсутствию тактильных ощущений.
Ламерт вздохнул, серьезно пояснил.
– Короче: когда Иэнель порталом закинула вас сюда, спины по сути у тебя не было. Ты был без сознания около трех нодов и практически сразу умер. Мы только и успели что подключить тебя к аппаратам.
Тут же в памяти всплыли и яркая вспышка, и чудовищная круговерть портала, и дикая боль, парализующая разум. Испуганные фиолетовые глаза, медленно тающие в беспросветной тьме. Как хорошо, что боль тогда была такой краткой. Долго бы он не выдержал.
Ламерт улыбнулся, видя замешательство в глазах приятеля и его желание осознать и ощупать себя, чтобы убедиться в том, что все происходит на самом деле.
– Умер Урмэд, а ты остался, – пояснил Ламерт, разворачивая над ним трехмерную картинку его ДНК. Спираль осталась только одна.
И только сейчас Тайрен осознал, что недавно увидел – его кожа вновь стала светлой.
– Как видишь, разгадка нашей дилеммы был очень проста. Тебе всего то надо было до конца убить того парня. Как только его астральная проекция отделилась, твоя ДНК заработала самостоятельно. Но тело было настолько повреждено, что пришлось погрузить тебя в искусственную кому. Можно сказать, спину – кожу, мышцы ребра, сухожилия мы вырастили тебе заново, ровно, как и одну почку, и часть легкого. Именно поэтому дышать тебе пока будет тяжеловато. Но всё позади, кризис миновал, и ты идешь на поправку.
– Сколько…? – с трудом шепнул Тайрен.
– Четырнадцать недэй.
Болезненно прикрыл глаза.
– Иэнель…?
– Она заняла твое место. И скажу тебе, у неё отлично получается.
Он рассказал об итоге сражения, о казни, о том, как идут дела в дайонаре.
– Да, – помялся Ламерт, – тут возникла маленькая проблема…
Тайрен заинтересованно посмотрел на лекаря. Говорить было тяжело.
– Ну?
– Понимаешь, твоё тело настолько сильно было повреждено, что я побоялся запускать полную регенерацию – это бы убило тебя. Так что всё, что ниже головы осталось от прежнего хозяина. Изменил только пигментацию кожи.
Ламерт тревожно заглянул в глаза другу, готовясь выслушать гневную отповедь, но Тайрен только улыбнулся. Тепло и казалось, даже как-то облегченно.
– Ты не расстроен?
«А чему расстраиваться?» – думал Тайрен, – «К телу Урмэда давно привык, да и положа руку на сердце оно было ничуть не хуже его собственного. Даже плечи у серого были пошире, а благодаря каждодневным занятиям он был в прекрасной форме».
– Отличная новость. Только… Лам, не убирай шрамы пожалуйста.
– Серьезно? – удивился айн, – Ты хочешь их оставить? Но зачем?
Тайрен вздохнул. В груди жгло, он уже устал от этого разговора. Его клонило в сон, и он не знал, что на это ответить.
Ламерт весело фыркнул.
– Я кажется догадался! Все из-за того случая, помнишь, когда твоя сестра на свой день рождения пригласила тех подруг.
Тайрен откровенно поморщился. Вспоминать это не хотелось, и к ужасу своему осознал, что Ламерт раскусил его, как гнилой орех.
– Мы тогда ели именинный торт твоей сестрёнки, ох и вкусный же он был, – цокнул языком Ламерт, – и одна коза… как там её… – он театрально наморщил лоб, – ах, вспомнил – Камилла, противная к слову девица, сказала, что если на тебя надеть платье, ты вполне сойдешь за девчонку – такой ты премиленький. Я до сих пор помню это гаденькое девчачье словцо – фыркнул он, – Помню, эта идея многим показалась дельной, и они всей стаей пытались поймать тебя нода четыре кряду. Держу пари, ты ей очень нравился, но выразить свои симпатии она по-другому, увы, не сумела!
Ламерт рассмеялся. Тайрен подкатил глаза.
– Тебя спас тот платан, что рос на границе верескового поля. Никто кроме тебя на него забраться не смог.
Тайрен всё же улыбнулся воспоминанию. Как раньше всё было просто. Вот бы сейчас забраться на самую высокую ветку того платана, спасаясь от проблем.
– И теперь ты боишься, что Иэнель тебя не узнает… – хмыкнул друг.
Тайрен скрипнул зубами. Ну почему он такой беспомощный? Как хотелось бы сейчас придушить этого догадливого говнюка.
– Ладно, будь по-твоему. Раз нравится тебе твоя порченная рожа, то я всё оставлю как есть.
– И эти – Тайрен опустил взгляд на грудь.
– И все-таки дайонар плохо на тебя повлиял, ты так и остался сумасшедшим даггером, – буркнул Ламерт, – дело твоё.
Ламерт театрально вздохнул и набрав в шприц желтоватую субстанцию, впихнул в катетер на его левой руке. Сон пришел избавлением от этого невыносимого балабола.
Тайрен сидел на стуле, развернутом спинкой к себе и морщился. Ламерт в очередной раз намазывал его травяным снадобьем чтобы спина заживала быстрее. Регенерация и так шла стремительным ходом, но время не ждало и Иэнель должна была возвратиться на днях, передав дела, совету цехов и переехав обратно во дворец к отцу. Урмэд умер, она сделала что могла и три с лишним месяца несла тяжкое бремя правительницы Дайонара. Инаугурация Шаона состоится после подписания мирного договора во дворце Эндвида.
Тайрен горько вздохнул. Скрыть от неё то, что он жив было идеей Эндвида. Он не одобрял, но отчасти понимал необходимость этой меры.
Бессмысленно черкал по бумаге карандашом, рисуя по памяти карту расположения замков и земель Айданара. В середине Озерный Лес чуть выше и правее…
Получился пятиугольник с центром. Тайрен отложил бумагу, критично на нее взглянул и нахмурился. Мало того, что все помеченные замки подверглись нападению, так они образовывали интересный знак.
– Лам, тебе это ничего не напоминает? – Тайрен показал рисунок приятелю-магу.
Тот вытер руки о полотенце, взял чертеж и удивленно стал разглядывать.
О тайне Врат, что находились здесь, знало лишь трое: Ламерт, Тайрен и Эндвид. А знак, начертанный на вратах древней арки был очень похож. Вспомнив легенды айданов, что поведал ему Тайрен, Ламерт нахмурился. Сходил в соседнюю комнату и принес настоящую карту. Расстелил ее на полу точно под стулом, на котором сидел друг, дорисовал линии и расставил нужные точки. Получилась пентаграмма с внешним и внутренним кругом, и девятью замками на соединении линий.
– Тебе не кажется необычным, что замки семей больше всего пострадавших в резне стоят именно на местах старых капищ?
Ламерт странно посмотрел на него.
– Думаешь, это как-то связано?
– Когда ты сейчас дорисовал, я почти уверился в своих предположениях. Я пятнадцать весен ломал над этим голову, но всё что-то не сходилось.
– Считаешь там кто-то что-то искал?
– Немало вероятно, что одно другому не мешало. Просто меня сейчас настигла чудовищная догадка. А что, если нас сдали дайнам именно из-за поиска арки портала? И этот «кто-то» знал координаты, был вхож (и не раз!) внутрь каждого Дома и был способен снять защиту замка. А это мог сделать только очень и очень сильный маг. Такой, которого мы знали и доверяли, например, как…
Тайрен сглотнул, а Ламерт побледнел.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что это… Нет! Не может быть!
– Почему я так поздно догадался? – простонал Тайрен, пряча лицо в ладонях. Он медленно встал, ногой отодвинул стул, пошатнулся от выполненного усилия, и невидящим взглядом уставился в окно, – А ведь какое-то время, я думал на Эндвида, ему как никому другому было выгодно избавиться от влиятельного соседа.
– Глупости, – устало вздохнул Ламерт, – Он всегда планировал ваш союз, не даром Иэнель тебе подсунуть пытался. Только тогда не срослось.
– Ты тоже это знал и молчал? Жук ты – вот ты кто – буркнул Тайрен, но абсолютно равнодушно, даже не поворачиваясь.
«Через три дня – первый день весны. Как всегда, будет праздник. В этот раз это еще и подписание мирного договора с Дайонаром, и прием с делегацией в эту честь в замке Эндвида.
А еще, он «воскреснет». Заявит права на трон и наконец займется Озерным Лесом. Сделает всё, чтобы его провинция возродилась из пепла и восстановила прежний статус. А Дайонар… что ж, теперь он в надежных руках. Шаон молодчина, всё делает как надо!
У них всё получилось. Но Ушедшие Боги, какой ценой!»
***
– Тебе рано ходить! – засуетился Ламерт поддерживая покачнувшегося друга под руку, – Подожди, я пойду с тобой.
– Нет, я сам, один. Дай мне два нода. Если что, приходи следом.
Тайрен посмотрел на него долгим, пронзительным взглядом вновь потерявшего всё айна.
Ламерт кивнул и отступил, не стал спорить. Бесполезно.
Подал рубашку, помог справиться с завязками.
– Знаешь, давно убедился в мысли, что надо взять на вооружение пуговицы Терры. И просто, и быстро, – бурчал он.
Тайрен натянуто улыбнулся.
– Я скоро.
Шагнул в портал.
Тут была осень. Полуголые тихие деревья, казалось, светятся изнутри тем призрачным светом увядания, что присущ всякому живому организму на излете дней. Тайрен шёл по тропинке по направлению к дому. Трава сухо шуршала под ногами, от малейшего дуновения ветра, тихо осыпались жухлые листья.
Дверь распахнулась и на пороге поместья появился Нэйдан. Он просиял и раскрыл дружеские объятья.
– Святая магия, ты жив! Ты снова стал собой, но как? – его радость была такой искренней отчего на душе еще больше стало гадко и тоскливо.
Светлые волосы старика пушистыми волнами струились по плечам, взгляд ясных голубых глаз лучился неподдельной радостью и счастьем, словно он встречает на пороге давно потерянного и вновь обретенного сына.
Тайрен остановился перед ступенями не решаясь сделать последнего шага. Посмотрел ему в глаза.
Улыбка медленно стала сползать с лица бывшего волшебника, а сейчас просто старика, делая его бледнее, несчастнее. Словно внутренний свет души медленно гас, как гаснет прогоревшая свеча – вспыхивая и вновь затухая.
Они стояли друг напротив друга не смея пошевелиться, не смея нарушить эту многозначительную тишину страшными словами. Словно оттягивали ужасный момент разоблачения и непременного горя. И так хотелось выкинуть все из головы, забыть, тут же простить и оставить всё как есть. В конце концов столько весен прошло…
– Тайрен… – прошептал Нейдан, и вдруг все понял. Руки и плечи его опустились, он прислонился к дверному косяку и скорбно прикрыл глаза.
– Думаю, нам надо поговорить, – бесцветно обронил лорд Озерного Леса.
Тот молча пропустил его в дом и тихо прикрыл дверь.
Хозяин прошёл в столовую и сел на стул. Жестом пригласил Нейдана. Выбежавшие навстречу Арта и Мира были тепло поприветствованы и вежливо отправлены на кухню. Девушки пристально осмотрели визитера, отмечая явное сходство с хозяином поместья, но не посмели перечить и шушукаясь удалились на кухню.
Они долго смотрели друг на друга.
– За что? – выдохнул Тайрен, зарываясь тонкими пальцами в серебристые волосы.
Он пронзительно посмотрел на Нейдана и столько тоски, отчаяния и боли было в его взгляде, что бывший маг отвел глаза не смея вынести эту пытку.
– Мне нет оправдания, нет прощения и даже то, что я полностью потерял магию, не избавило от чувства вины и стыда. Я чудовищно, виноват перед тобой, перед теми, кто остался там, пятнадцать внесён назад в разрушенных и спаленных замках. Понимаю, что мои объяснения ничего не значат и никого не вернут…
– Нет, ты уж объясни, я хочу услышать ход твоих мыслей, хочу понять мотивы! – закричал Тайрен, саданув кулаком по столу, от резкого движения спину пронзила тупая боль, но она ни в какое сравнение она не шла с тем что творилось сейчас на душе – Хочу. Говори!
Нэйдан сглотнул и кивнув, начал рассказ.
– Я не помню, что на меня тогда нашло. Это было безумие, наваждение, какая-то глупая уверенность что все как-нибудь образуется и дайн вовсе не для того покупает порталы чтобы напасть на Дома. Ведь они и раньше тайком делали заказы у наших волшебников. Все знали об этом. И все смотрели сквозь пальцы. Понятно, что после нападения всё поменялось…. Но я тогда пребывал в поисках ответов на свои вопросы и был полностью поглощен поиском Врат. Поиском мира Богов. Мне казалось, что это всё оправдывает, что эти знания стоят того чтобы всего один раз предать. Ведь, об этом никто бы не узнал. Никто бы не подумал на Нейдариана из дома Рисатов. Я не понимал тогда, что этим пятнаю свою честь и имя семьи. Я был слеп, блуждал во тьме тщеславия и гордыни. Думал, что это сделает меня, да и всех счастливыми. Я заблуждался…
Нейдан прерывисто вздохнул, протирая сухие, воспаленные глаза.
– А потом, после всего… я нашел тебя еще живого и понял, что ошибался, что никакие Потерянные Боги, поиски Врат, новой магии и секреты времён не стоили жизни моих друзей и ещё множества ни в чем неповинных детей.
Я сделал всё, чтобы ты поправился. Нашел самый пригодный для жилья дом, и перенес его в уголок, когда-то посещенный мною. Спрятался сам и спрятал тебя. Вливал в тебя столько магии, чтобы поддерживать жизнь, и… ты вернулся.
Но мой источник не восстановился, я растратил всё, выжег себя и долго считал это адекватной платой за мою трусость и твою спасенную жизнь. Хотя бы одну. Хотя бы так…
Нейдан замолчал.
Тайрен молчал тоже.
– Признайся, это ты сдал нас Аркнеду, тогда, когда мы с Иэнель ездили в город, в день праздника цветов, – неожиданная догадка вспыхнула в голове.
– Чт-то? Кого? О ком ты говоришь? – прошептал Нейдан, не понимая, тряхнув головой.
Тайрен очень внимательно наблюдал за его реакцией и сделал вывод, что надо быть либо хорошим лицедеем, либо действительно, к нападению, Нейдан не имеет никакого отношения.
– Что ж, – наконец обронил он, – Думаю, твоя совесть все сделала за меня. Но я не могу больше видеть тебя, Нэйдан. Думаю, ты понимаешь почему. Это странно – я благодарен тебе, но простить не могу. Не могу видеть тебя, хотя за все эти годы ты заменил мне отца и был самым верным товарищем. И тем больнее осознавать, что причиной всех моих бед являешься именно ты. Уходи. Пожалуйста. Я не буду преследовать тебя. Но и ты не ищи встречи со мной.
Нэйдан закрыл лицо руками. Сквозь сухие тонкие пальцы капали слёзы.
– Я покажу тебе Врата. Если десятки жизней окропили их тайну своей кровью, покажу. И возможно ты поймешь, что они не стоили того, что ты искал.
Нэйдан удивленно воззрился в проем двери.
Там стоял Ламерт. И он все слышал.
Тайрен пристально посмотрел на друга и согласно кивнул.
Глава 39
В Белом Зале – самом большом в замке Энклад, сажей двадцать пять в длину – собрался весь цвет Айданара. Высшие лорды прибыли с полными семьями до второго колена, малые имели право явиться с женами и детьми.
Через высокие стрельчатые окна лился свет весеннего солнца. Стеклянные двери балкона напротив тронного возвышения, сегодня были открыты и через них был виден весенний сад. Теплый, пряно пахнущий мокрой после вчерашнего дождя корой, клейкими листьями оживающих от спячки деревьев, последним талым снегом, тонким запахом горицвета и ранней медуницы. Пестрел ярко-голубыми полянками перелески и сиреневыми крошечными ирисами.
Иэнель в очередной раз разгладила несуществующие складки черного бархатного платья с серебряным шитьем, неосознанно пробегая пальчиками по округлившемуся животику. Улыбнулась лучам солнца той загадочной грустной улыбкой прошедшей через многое женщины, не сломленной, а лишь закаленной невзгодами.
Почувствовала, что до ее запястья кто-то дотронулся. Поняла, что конечно же это Ламерт и он просто считает пульс.
– Отдых пошел тебе на пользу, куколка, смотрю, ты уже улыбаешься.
Иэнель ехидно скривила губы.
– Еще раз назовешь меня «куколкой» и будешь ходить в красных сапогах, как Ремерд.
– Намек понял, молчу, – усмехнулся наглец, – А в твоем гардеробе не нашлось платья другого цвета? Отец же принес тебе то – темно-синее.
Иэнель холодно взглянула на него.
– Я оделась так, посчитала нужным.
Она не собиралась снимать траур даже по поводу столь знаменательного события.
Ламерта, казалось, совершенно не пугал ее ледяной тон, наоборот, он словно от этого заводился.
– Смотри, Нанд с тебя опять глаз сегодня не сводит, как не посмотрю, он всё сюда пялится, – подмигнул он еще действующей императрице Дайонара, – Зря ты не рассмотрела его предложение.
Рядом с креслом Высокого Лорда сегодня располагалась делегация дайнов. Тут были все, с кем ей пришлось работать последние три с половиной месяца.
Иэнель скосила глаза влево, нашла взглядом того, о ком говорил Ламерт и встретив ответный взгляд, прерывисто вздохнула. Её губы дрогнули, но она сдержала себя. Лишь учтиво кивнула, улыбнувшись кончиками губ.
– Лам, не понимаю, чего ты добиваешься, чтобы я разревелась и выскочила в сад посреди церемонии?
Ламерт сообразил, что перегнул палку. Он просто знал то, о чем она пока не догадывалась. Но только сейчас до конца понял, что эта новость сможет серьезно повлиять на ее здоровье. Как физическое, так и психологическое. Идиот.
– Прости, я тоже нервничаю вот и болтаю что зря, – повинился он.
– Тогда просто заткнись и не мешай слушать.
Эндвид только что закончил короткую вступительную речь, в которой заявил о мирном договоре, не забыв упомянуть о павших.
Когда множество бумаг и заверений было торжественно подписано, Иэнель не выдержала и присела на краешек своего кресла – в знак уважения и Эндвид, и она стояли так же, как и гости.
Наблюдая словно со стороны за происходящим, в который раз задумалась о том, какую бы роль отвели Урмэду на этом собрании. Стоял бы он сейчас рядом с Нандом и Шаоном или сидел бы с ней рядом?
«Нет, нельзя думать о нём. Потом, когда останусь совсем одна, тогда можно будет тихонько, в подушку…»
– А теперь позвольте поприветствовать… – услышала она через затопивший голову шум голос отца, – Новую хозяйку Штормбора прекрасную Фиэнн Риордан. В ваших рядах прибыло, девочки, – хохотнул Эндвид, смотря в сторону прекрасных троюродных сестер.
Иэнель вздрогнула от этого имени и перевела взгляд на идущую по синей ковровой дорожке девушку.
Каштановые волосы уложены в высокую прическу, с рассыпающимися по спине и плечам завитыми локонами. Изящное изумрудное платье выгодно подчеркивало все достоинства ладной фигуры и степенно шуршало бархатом по мягкому ковру.
Она держалась уверенно, и совсем не была похожа на робкую и забитую служанку из поместья Урмэда.
Длинная дорожка Белого зала позволяла всем ее внимательно рассмотреть и запомнить.
Фиэнн достигла возвышения трона, остановилась в трех шагах от ступеньки, вскинула подбородок и почти с вызовом посмотрела ей в глаза. Но взгляд почти сразу потеплел, она улыбнулась. Грустно, улыбкой женщины которой больше некого и не с кем делить. Перевела взгляд на Эндвида. Приложила руку к груди в знак приветствия короля, кивнула.
– Властью данной мне высшим советом лордов, позволь вручить тебе символический ключ от замка Штормбор. «Правь долго, справедливо и беспристрастно», – произнес он ритуальную фразу.
Фиэнн приняла шелковую подушку с символическим ключом, поклонилась и повернулась лицом к залу.
– Пусть свидетелями моей клятвы Айданару, будут небо, солнце, и вы – высокие лорды. Обещаю, что не нарушу заветов Ушедших Богов, предков и до конца останусь верна лорду, выбранному большинством.
Далее, все высшие лорды преподнесли ей символические дары, принимая в совет.
Эндвид прекрасно понимал молодость и неопытность девушки, но точно рассчитал расстановку сил в совете таким образом, что лояльных Дайонару было большинство. Фиэнн, он был в этом уверен, не питала ненависти к дайнам именно благодаря ее бывшей привязанности к Урмэду. И этот факт пока только играл ему на руку. А вот как она поведет себя при виде Тайрена? Он надеялся исключительно на ее благородство и великодушие.
Церемония шла своим чередом. После ухода Фиэнн последовало награждение лордов и простых айнов за отвагу и прочие заслуги перед Айданаром.
Одни лица сменялись другими и Иэнель, как особа, наделенная определенными полномочиями, а также как принцесса, обязанная помогать королю подавать награды и расточать улыбки, с трудом несла свое почетное бремя. Голова кружилась от усталости, а айны всё шли и шли. Воины, политики, представители интеллигенции, военачальники, граждане…
Мельком взглянув на ее бледные щеки, Эндвид сжалился и вручил награды всем представителям дайонара самолично. Потом Ламерт подносил медали, перстни, подвески и даже книги. Иэнель с любопытством вытянула шею. Как и предполагала, книги получил Рейз – отец Шаона.
– А сейчас, последнюю, но самую важную награду, получит тот, без чьего непосредственного участия этого мира никогда бы не случилось…
Иэнель немного напряглась. Кто еще мог сделать больше, чем ее покойный муж? Неужели отец посмеет обесценить то, что Урмэд создавал ценой собственной жизни. Она так же заметила, что дайонарцы настороженно зашевелились, а кое кто даже начал поглядывать в ее сторону.
– Тот, кто больше всех рисковал своей жизнью, кто не побоялся кинуть вызов всей существующий системе, как в Дайонаре, так и у нас. Кто кропотливо, в течении многих вёсен вел два народа навстречу дружбе и сотрудничеству…
У Иэнель мурашки побежали по спине.
– Тот, кто является моим другом, соратником и так уж случилось, почти что сыном. Пусть не по праву родства, а по велению сердца…
Эндвид сделал многозначительную паузу и зал замер в томительном ожидании.
– Я с радостью представляю вам прямого и законного наследника Озерного Леса, Тайрена Рейорена из рода Элиасов. Да свершится предсказание и Озерный Лес вновь обретет своего правителя!
В зале, скованном напряженным молчанием тонко и отчаянно охнул недавно вышедший на свободу Офлейф, а через мгновение взорвался аплодисментами и восторженными криками.
Иэнель увидела в конце зала высокую фигуру мужчины. Светловолосого, одетого в серебристо-зеленые одежды. Он уверенно шел по бесконечной синей ковровой дорожке и Иэнель с трепетом, надеждой и смущением узнавала любимые черты лица. Шрам и ожог были на месте, только лицо немного изменилось. Длинные – до середины спины – волосы были прижаты тонким серебряным обручем – символом верховных лордов Айданара.
Всё это время Тайрен находился в небольшой комнатке за шторой и прекрасно видел всё и всех. Он неотрывно следил за Иэнель, отмечая разительные перемены в ней. Спокойный, уверенный, твердый взгляд женщины, познавшей тяжелое бремя власти. Но чуть округлившийся живот и грустная улыбка делали ее мягче, загадочнее и от этого еще более желанней. Когда Ламерт рассказал ему о беременности Иэнель, Тайрен думал, что сойдет с ума от свалившегося на него счастья.
Отчаянно боялся увидеть ее, почти как в тот первый раз в лесу. Что он скажет ей, как объяснит? Эти вопросы постоянно вертелись у него в голове, и он чуть не пропустил момент, когда нужно было выходить из укрытия.
Вышел в небольшой смежный коридор, прошел до конца, повернул направо, оказался в саду и открыв парадные двери, шагнул на мягкий синий ковер.
Он вновь открыто видел высоких лордов – не из тайной комнаты, не мельком из-за штор в замковых коридорах и потайных ходах. Смотрел им в глаза, сдержанно улыбаясь и ловя на себе заинтересованные, радостные, а иногда и настороженные взгляды – а не самозванец ли это, после стольких-то лет?
В первом ряду увидел Майрет широко улыбающуюся ему. Она расплела сцепленные до этого пальцы и незаметно показала два больших. Подмигнула.
С удовольствием вернул ей улыбку, признательно кивнул.
Уна с удивлением и легким замешательством осматривала его с ног до головы. Тайрен понял, что она тоже узнала его, а теперь ей стыдно и досадно за брошенные в сердцах слова, тогда – на приеме. Ведь он прекрасно всё слышал.
Он вновь был частью чего-то огромного, принадлежащего ему по праву рождения. Был частью Айданара и смел надеется не самой плохой его частью.
Прошел мимо окна – пятого от входа и второго от трона, – у которого всегда собирались лорды Озерного Леса. Ему махали руками, улыбались, кланялись, поздравляли…
Прошел мимо делегации из Дайонара, ловя на себе недоуменные взгляды Шаона и Нанда. Отчётливо видя, как они, не сговариваясь, одними губами удивленно прошептали его старое имя – узнали! И он улыбнулся им ощущая, как натягивается шрам на щеке, как гулко стучит сердце в груди под старыми шрамами. Их шрамами – на двоих с Урмэдом.
Остановился перед широко улыбающимся Эндвидом. Тот бодро спрыгнул со ступеньки, и они обнялись как равный с равным.
Поднял взгляд и увидел ее глаза. Они сияли счастьем, тихой нежностью и уходящей тревогой. Она несомненно узнала его. Не могла не узнать!
Молча спустилась, неся в руках небольшую подушечку с наградной брошью. Изящным движением руки откинула в сторону край его длинной накидки. Молча приколола подарок к лацкану длинного колета. Он поймал ее ладонь и чуть касаясь губами нежной кожи, поцеловал в запястье. Она, почти не разжимая губ, застенчиво улыбнулась и яркий румянец залил бледные до этого щеки. Развернулась, молча вышла в сад.
Со стороны это выглядело совершенно обычно, строго по протоколу, но для них происходящее являлось полным ошеломлением, взрывом чувств, бурей эмоций.
Эндвид понял, что произошло и быстро объявил фуршет.
Тайрен тут же стал отрезан от раскрытых в солнце дверей напирающими на него подданными и старыми, потерянными и вновь обретенными друзьями. Все хотели к нему прикоснуться, обнять, сказать что-то доброе, а ему хотелось только одного – быть рядом с той, что сейчас покинула его.
Ей надо было остаться одной, обдумать, переварить, принять и понять происходящее. Иэнель вынула два кольца, так и висящие на цепочке на шее.
«Вот почему его кольцо мерцает в такт биению сердца. Раньше она думала, что это происходило из-за нее, а теперь стало понятно – потому что он просто был жив. Жив вопреки всему. Жив тогда, когда ей пришлось взвалить на себя всё…
За что он так с ней? Это было жестоко! Но стоп, это плохие мысли. Наверняка, этому есть разумное объяснение. Однако, как больно…».
Иэнель уселась на лавочку в ротонде и прислонилась разгоряченным лбом к холодному, белому камню колонны. Сдерживать чувства было невыносимо трудно. Ошеломление, счастье, возмущение, нежность, ликование…. Одно резко сменялось другим принося в сердце какую-то пронзительную тоску и одновременно эйфорию. Сейчас больше всего хотелось влепить ему пощечину и наорать, высказав всё, что она о нем думает – освободиться и успокоиться.
Тайрен! Теперь она вспомнила. Четвертого ребёнка Ниовинн звали именно так.
Её кто-то тронул за плечо, она вскинула голову и увидела отца. Он пришел не со стороны балкона – она бы увидела его, а со стороны главного входа, что был в начале парка.
Эндвид счел своим долгом объяснить происходящее, пока Тайрена осаждали «поклонники». В конце концов это была его идея.
Иэнель встала навстречу, долго и пристально смотрела ему в лицо.
