Текст книги "Узнай меня (СИ)"

Автор книги: Юлия Киртаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Глава 22

Первая стоянка была под огромным разлапистым грабом. Покрытый мхом древний черный ствол, частично стремился вверх, частично стлался по-над землей – сухо и уютно.

Освободили от опавших листьев место под кострище, сделав из них лежанку, запалили костерок, чтобы согреться. Прятаться не стали – места тут глухие. Вот завтра уже нужно будет соблюдать осторожность и возможно накрутить веревки на руки «пленнице».

Урмэд разогрел на костре захваченное из дома мясо. Иэнель порезала сыр, хлеб, достала флягу с вином. Она сама собрала свой походный мешок, якобы находящийся на ней в момент пленения. У Урмэда ничего похожего не было, а еда и сменная одежда ей были просто необходимы.

– Ты говоришь на дайншине?

– Понимаю, но говорю с трудом. Произношение там дурацкое. Шипящих и глухих много.

– Ничего, привыкнешь. Начнём тренироваться прямо сейчас, – улыбнулся Урмэд, произнеся это на языке дайнов.

Иэнель поморщилась, но ответила.

– Хорошо.

– Так что ты решила, будешь прятать лицо или пойдешь как есть?

Над этим вопросом Иэнель размышляла всё это время.

– Пока как есть, если возникнут проблемы, то придется закрываться, – медленно, словно пробуя слова на вкус, проговорила она вздыхая.

Урмэд досадно мотнул головой, но спорить не стал. Хочет неприятностей – она их получит, главное, потом из них выпутаться.

Он вынул из-за пазухи оторванный в процессе «починки» куртки ремень с пряжкой. Ремень был солидный: толстый, примерно в два пальца шириной, с железным кольцом посередине.

– Это для тебя. Обычно, даггеры надевают на пленных ошейник и связывают руки. Женщинам позволительно связывать руки спереди. Поверь, это удобней чем сзади. Сзади вяжут только очень строптивым. Но ты же не будешь сопротивляться? – Урмэд весело фыркнул.

Иэнель подкатила глаза.

– Тебе смешно, а я на собаку буду похожа.

Урмэд посерьезнел.

– Всё должно быть правдоподобно, иначе нас быстро выведут на чистую воду. За последствия тогда не ручаюсь.

– Ладно, договорились, – сникла Иэнель, – Всё это так унизительно, – буркнула она.

– У тебя еще есть шанс вернуться, – серьезно сказал Урмэд.

Иэнель с вызовом посмотрела на него. Красные, воспаленные «ожоги» на лице и теле, еле прикрытые наспех перешитыми ремнями с куртки; рваный, обгоревший в нескольких местах плащ, не спасающий ни от ветра, ни от дождя…

– Нет уж, я с тобой, – твердо ответила она, – до конца.

Он тепло улыбнулся, притянул к себе, обнял.

– Маленькая упёртая вредина, – нежно кусая за мочку уха, пробормотал он.

– О! Ты уже придумал ласковое прозвище для жены! – ядовито улыбнулась принцесса, отвечая ему взаимностью – легким укусом в губы. Зацепила зубами пирсинг, поиграла с ним языком, – Хм-м, мне нравятся эти штучки, – прищурилась она.

– А ты можешь называть меня «господин».

Острый локоть врезался ему под рёбра.

Урмэд расхохотался. Ему нравилось ее дразнить.

– В любом случае, при необходимости, так будешь меня называть в дайонаре, – ухмыльнулся он, – дома, так и быть, разрешаю этого не делать.

– Ах ты…!

У Иэнель не нашлось слов. Она хоть и понимала, что всё это шутки, но двоякость ситуации ее немного нервировала.

– Ну, не злись, – примирительно вздохнул дайн, – просто хочу, чтобы для тебя многое не было шоком. Завтра придется потренироваться с нашим общением при народе.

Иэнель кивнула и отвела глаза.

Темнело. Ветер утих, но в воздухе явно чувствовался заморозок. Изо рта валил пар и Урмэд подкинул веток в огонь. К сожалению, много хвороста они насобирать до темноты не успели. Что мог, нарубил мечом, остальное собрали по округе. Зато, дайн успел соорудить шалаш из веток. Самый примитивный, но от ветра и холода укрыться поможет. Верх прикрыл разлапистыми ветвями хвойника, а внутрь набил сухих листьев.

Он вновь обнял взбрыкнувшую было Иэнель, притянул к себе, согревая и согреваясь сам.

– У меня есть шерстяной палантин! – вспомнила она. Вынула его из сразу отощавшего мешка и намотала на мужа.

Огонь горел жарко, они залезли в шалаш, подгребли под себя еще больше палых листьев, устроив что-то типа гнезда. Согревшись, начали дремать.

Ночью еще сильнее похолодало, Урмэд докинул в огонь последние дрова стараясь не разбудить Иэнель, но на рассвете они оба проснулись от холода. Пришлось вставать, греться движением и сжечь шалаш.

В утренних сумерках Урмэд метнул нож на удачу и подстрелил сидящее на дереве небольшое животное. Иэнель так и не поняла белка это или крыса. Менее брезгливый и всеядный дайн оставил ей домашнюю еду, а сам стал разделывать добычу.

Через пару нодов, сидели на стволе дерева перед жарко пылающим костром, наслаждаясь теплом и восходом холодного солнца.

– Фу, прополоскай потом рот, – скривилась Иэнель, наблюдая, как Урмэд обсасывает последнюю косточку, – и не смей меня до этого целовать.

– Ты еще не пробовала гигантских болотных червей. Вот где испытание для брезгливости, – ехидно хмыкнул он, выкидывая косточку в огонь, – Когда их вытаскиваешь из ила…

– Прекрати! – икнула принцесса, – Испортил мне аппетит!

Она обиженно нахохлилась, и спрятала остатки еды обратно в мешок. В ее фантазиях черви сразу же превратились в змей, что еще больше добавило отвратительности.

– Ты бываешь просто невыносим!

– Ты просто плохо меня знаешь. Я умею быть совершенно невыносимым, – забирая у нее флягу, усмехнулся он.

Сграбастал ее за талию и притянул ближе, почти душа в объятьях.

Принцесса не вырвалась, лишь шумно вздохнула. Его пальцы проникли в чашечки лифа, вызывая у Иэнель неконтролируемый стон.

– Ты хочешь этого прямо здесь? – задыхаясь от поцелуя, прошептала она.

– Почему бы и нет? Смотри, какой мягкий мох на этом стволе… Его голос был хриплым и теплым, а дыхание обжигало шею и плечи. Иэнель не сопротивлялась. В конце концов на стволе и правда мягкий мох, а на мхе у нее еще ни разу, ни с кем не было.

«Как скучно я жила» – последнее, что осмысленно подумала она, утонув в ласках.

Костер погас, теплясь лишь краснотой в седых хрупких углях, солнце поднялось выше, стало теплей. Ветра пока не было, и они наслаждались покоем и счастьем. Иэнель оправила одежду, провела языком по губам.

– Хм, а кого ты всё-таки съел?

Урмэд хитро прищурился.

– Королевскую древолазку.

– Звучит неплохо, – задумалась Иэнель.

– И на вкус тоже ничего, – хохотнул он.

Лагерь покинули, когда блеклое осеннее солнце застыло над голыми кронами деревьев. По сравнению со вчерашним днем было теплее, но ветер никуда не делся и дул всё так же с севера – с ледяных Михорских равнин.

– Вон, видишь ту гряду холмов?

– Да.

– За ней начинаются обжитые территории…

Они стояли на возвышенности перед спуском в долину. Тут заканчивались горы, а значит и граница. За холмами, еще желтыми от осенней листвы, дрожа в прозрачной дымке, виднелись поля и рощи фермеров дайонара. Дорога, что тонкой рыжей лентой лежала в низине, находилась в отдалении от поселений, но была наезженной. Отсюда в города везли продукты, шерсть, лес, камень из местных карьеров. К вечеру на их пути должна быть первая деревушка в которой придется заночевать.

– И…?

– Мы сейчас спустимся, отдохнем, а после привала разговариваем только на дайншине.

Иэнель поморщилась, но промолчала.

Путь вышел сложным. Пришлось концентрироваться на каждом шаге. Тропа, сбегавшая с горы серпантином, была крутая и опасная. Иэнель, не привычная к таким переходам, конечно же не удержалась и упала. Визжа, поехала на пятой точке вниз, но Урмэд успел зацепить ее за платье, держась за тонкую, но крепкую сосенку невесть как укоренившуюся на камнях. Выволок принцессу обратно на тропу. Результатом падения стали ушибленные бедро и локти, разбитая губа, ссадина на скуле и ободранные ладони.

Иэнель плакала больше от испуга.

– Всё обошлось, – успокоил Урмэд. Вытер кровь чистой подкладкой ее же плаща. Вроде все предусмотрели, а вот чистой ветоши на такой случай не взяли. Обругал себя за недогляд.

– Я сама вылечусь, не траться, – всхлипнула принцесса. Тут же ранки на ладонях сжались и затянулись, оставив лишь розоватый след. Словно с момента падения прошла недэя. На ноге проявился синяк, но и это было поправимо. Она поднесла руки к лицу намереваясь вылечить и там.

– Не надо, оставь так. Просто обезболь еще раз, если потребуется.

Иэнель удивленно раскрыла глаза, но тут же всё поняла. Кивнула.

– Хорошо.

Единственное, что сделала – подсушила ранки до светлой корочки, даже отёк оставила.

Чем ниже спускались, тем больше растительности стало попадаться на пути. В итоге остановились в небольшой светлой ольховой роще.

– Где мы сейчас находимся?

Иэнель сидела на камне у маленького костерка и с удовольствием уплетала грибы, собранные по дороге, а теперь запечённые на углях. Рядом журчал ручей, через который им предстоит переправиться, чтобы продолжить дорогу.

Распогодилось. В небольшой низинке, где они решили устроить привал, было почти по-летнему тепло.

– Мы в третьем дистрикте первого сатра. Пройдем его напрямик и окажемся в главном сатре империи – четвертом.

Урмэд вынул из потайного кармашка медный, ничем непримечательный талан* самого мелкого наминала, нажал на середину. Тут же перед ними развернулась карта. Маленькой красной точкой они мерцали на границе империи.

– Ух ты! – выдохнула Иэнель, – Я таких не видела никогда.

– Это совместная, пока строго засекреченная разработка нашего и соседнего миров. Ламерт дал мне специальный прибор, который как будто срисовал ту местность где я побывал. А побывал я почти во всех сатрах. Потом этот прибор отдал ему, а он своим ученым. В итоге мне дали это, – он подкинул монету в ладони, – Отличная карта.

– А отец может нас видеть?

– Да. Единственный минус, он не показывает жив ты или мертв и разброс по территории довольно велик. Погрешность может быть до двух вест*.

Иэнель рассмотрела карту.

– Далековато идти, – вздохнула она, глядя на предстоящий путь.

– Если удастся, то раздобудем птехорса и тогда доберемся ни в пример быстрее.

– Кого? – удивилась Иэнель.

– Никогда про них не слышала? – улыбнулся Урмэд.

Принцесса покачала головой.

– Лошади стоят дорого, они есть только в коннице императора. А для внутреннего передвижения есть специальные твари. Их выращивают на фермах и есть они только тут – в дайонаре и больше нигде. Это элемент местного колорита если хочешь, – усмехнулся он.

– Как они выглядят? – уточнила Иэнель, уже догадываясь, что ответ ей не очень понравится.

– Тело как у огромной птицы, морда дракона, ноги лошади. Передвигаются на задних ногах, но есть маленькие недоразвитые передние конечности с нетопыриными крыльями. У самок оперены, а у самцов остаются голыми.

– И конечно они хищные, – ядовито уточнила Иэнель.

– Всеядны. Но мясом кормить предпочтительней. Переваривают они его почти недэю, так что кормить их в этот период не надо, только поить.

– И как с ними управляться?

– Под седло идут все особи с возраста одной весны. Их воспитывают так, чтобы не нападали на хозяина. Необучаемых и строптивых пускают на мясо. Для каждого есть индивидуальный стек, именно с его помощью они слушаются беспрекословно. К сожалению, ферма с птехорсами нам не по пути, – вздохнул Урмэд.

– У тебя есть деньги чтобы его купить? – саркастично улыбнулась Иэнель, указывая глазами на дыры в одежде.

– Нет, но я даггер, а им предоставлена возможность всё брать бесплатно, если при исполнении. А я при исполнении.

Он показал на цветную нашивку на рукаве.

– Это пропуск во все двери, – улыбнулся он, – И именно поэтому даггеров так ненавидят штатские. Они могут войти в любой дом, потребовать любую женщину, воспользоваться любой услугой. Будь то ужин в кабаке или проститутка. Они могут арестовать даже на основании обычного доноса, не выясняя обстоятельств и не смотря на ранг дайна.

– Выходит, я в привилегированной компании, – грустно усмехнулась Иэнель, – и это попахивает вседозволенностью. Неужели нет способов защититься от их произвола?

– На бумаге они конечно есть, а вот на практике с этим тяжело.

– Звучит обнадеживающе, – съязвила принцесса, – И я теперь понимаю твое желание изменить тут хоть что-то.

Урмэд вздохнул и посмотрел вдаль. Именно сейчас это казалось почти нереальной, несбыточной надеждой.

– Пора в путь. А то до темноты не успеем заночевать под крышей.

Иэнель кивнула, и застыла в ожидании неизбежного.

– Расслабь завязки на плаще, пожалуйста, – попросил дайн, вынимая ремень.

– Я думала ты наденешь его поверх плаща, иначе мне шею натрёт, – возмутилась она.

– Не натрёт, я не буду сильно затягивать.

Иэнель не стала спорить, но недовольно поморщилась, отстегивая тяжелую фибулу и теребя завязки.

Урмэд аккуратно застегнул ошейник, повыше подоткнув воротничок-стойку на платье, продел в кольцо веревку.

Иэнель не смотрела на него, отвернулась, досадно кусая губы. Щеки пылали румянцем, глаза были влажные от близких слёз.

– А мне нравится, – отходя на шаг, словно любуясь произведением искусства, шутливо одобрил он, – тебе идет, не переживай, – шепнул он, притягивая ее к себе за веревку, легко целуя в губы.

Иэнель опустила глаза, и не глядя на него, легко дала под дых.

– Понял…, – притворно загибаясь, прохрипел Урмэд.

Через мгновение он совершенно спокойно разогнулся и притянув ее снова, поцеловал.

Иэнель на этот раз ответила искренне.

– Думаю, руки пока связывать не будем, но веревку держи наготове.

– Намотаю магически – так быстрее будет, – вздохнула Иэнель, перекидывая вещмешок через плечо, а веревку беря в свободную руку – не пристало даггеру таскать вещи за пленницей.

– И да, отдай свою серебряную фибулу, смотрю, там у тебя фиолетовый сапфир в окружении горного хрусталя. Мне в самый раз. Даггер я в конце концов или нет?

– Фу, какой ты оказывается мелочный – скривилась принцесса, – Не думала, что дайонарские вояки предпочитают женские цацки.

– По статусу положено – цыкнул дайн и ухмыльнулся.

Украшение перекочевало в загребущие руки мужа, а его скромная заколка досталась принцессе.

Сначала шли как обычно – рука об руку, но когда на горизонте замаячило жилье, а в полях стали попадаться фермеры, Урмэду пришлось пойти впереди, ведя Иэнель в поводу.

– А теперь тебе придется вспомнить, первые ноды нашего знакомства, – ухмыльнулся Урмэд, – вспомнить какие чувства я в тебе вызывал и почему.

Иэнель сникла.

– Не вешай нос, – улыбнулся дайн, – я не обидчивый, а для дела полезно. Тем более, я буду вести себя так, что ты волей-неволей захочешь это сделать, – подмигнул он.

– Я буду стараться, – серьезно кивнула Иэнель.

– А вот и возможность сделать это быстрее…

Глава 23

Иэнель без напоминаний намотала веревку на руки. Вернее, зачарованная веревка намоталась сама. И это было удобно, потому что натяжение она могла контролировать самостоятельно.

За спиной, пыля и подпрыгивая на камнях, их нагоняла повозка, запряженная… птехорсом.

От удивления Иэнель застыла на месте забыв об осторожности и о натянутой веревке – Урмэд безуспешно пытался оттащить ее с дороги.

Айна разглядывала диковинное животное. Оно было таким, как описывал дайн, только не думала, что тварь будет настолько огромной. Птичье тело, покрытое даже на вид жесткими крапчатыми перьями, лошадиные копыта, густо оперенные выше узловатых бабок и голая драконья голова на мощной мускулистой шее. С высоты двух ее ростов маленькие желтые глазки с вертикальными зрачками горели равнодушной злобой и, ей даже показалось, ненавистью.

Хозяин птехорса натянул поводья. Задрав морду, тварь с присвистом, протяжно заклекотала. Он хотел было напуститься на нерадивых пешеходов, но увидев даггера, смялся, расплылся в заискивающей улыбке.

– Уйди с дороги, дура бестолковая! – рыкнул Урмэд, резко дергая Иэнель за веревку. Она попятилась, запнулась о камень и упала за колею, – Сидеть! – приказал он.

Иэнель вздрогнула. Голос Урмэда звучал незнакомыми, жесткими нотками. Она исподлобья посмотрела на него и тут же отвела глаза. В его взгляде уже не было ни капли тепла и любви.

– Доброго денечка, ком-коммандер – не разбираясь в званиях залебезил фермер, – Чем могу быть полезен?

– Подвезешь до ближайшей деревни, – приказал, не попросил Урмэд.

– Всенепременно, – закивал возчик, соскакивая и призывно маша рукой следовать за ним – В телеге сенцо мякенькое, брага свежая, колбаски крученые, если изволите…

– Изволю, – лениво протянул Урмэд, дергая за веревку, подтаскивая принцессу ближе к повозке.

Иэнель спотыкаясь почти побежала за ним.

– Девушке вот, молочка свежайшего налить могу.

Мужчина украдкой скользнул взглядом по Иэнель. Увидел светлую кожу, разбитую губу и ссадину на скуле, сделал соответствующие выводы.

Иэнель показалось, что тот ей втайне сочувствует.

– Обойдется, ей не положено, – процедил дайн.

– Как изволите…как изволите, – затрясся фермер. Сложил руки лодочкой словно недавний доргар, часто кланяясь как глиняный болванчик, что привозят из-за моря, из дангурских земель.

Иэнель бегло осмотрела его из-под опущенных ресниц. На лицо ничем не примечательный. Серая, морщинистая кожа, обвислые от старости острые уши, большие, мозолистые руки. Одет добротно, но не дорого: в кожу и шерсть.

– Я на ярмарку в соседний дистрикт еду, прямо до ворот деревни вас довезу, мне по дороге как раз… – усаживая гостей на сено, умасливал он, раскладывая снедь и посуду перед дайном.

Иэнель заметила, как его руки дрожат.

– Иди вон, – отмахнулся Урмэд, – сам разберусь. Моё время не ждет.

Возница запнулся на полуслове, поклонился и наконец оставив их одних, влез на птехорса. Стегнув того длинным стеком по крупу, тронулся в путь.

– Ешь, пока он не видит, – совершенно нормально сказал Урмэд, пододвигая еду жене.

– Как-то не хочется, – буркнула рассерженная Иэнель, отворачиваясь.

Не так ей это всё представлялось. А как? Если откинуть сантименты и посмотреть правде в глаза, то Урмэда не в чем было упрекнуть – он вел себя как нормальный даггер.

– Я предупреждал.

Урмэд вздохнул и без аппетита откусил от колбасы приличный кусок, запил брагой. Королевская древолазка конечно хорошо, но говяжья колбаса лучше.

Иэнель покосилась на него и обернувшись на хозяина повозки, быстро съела что дали. Гордость гордостью, но молоко с пирогами еще никому не мешали. Было неудобно есть связанными руками, но она справилась. Задумавшись, почувствовала, прикосновение. Это Урмэд убрал ей волосы за ухо, что бы не лезли в чашку.

– Спасибо. Мне просто надо привыкнуть, – шепнула она.

Он кивнул и заложив руки за голову откинулся на сено.

Иэнель легла рядом. Почему-то прикасаться к Урмэду не хотелось. От этого было и неловко, и как-то грустно. Словно он вдруг стал совершенно чужим, незнакомым. А что она собственно о нем знала? Видела его только с одной стороны, а вот его дайнская сущность с которой ему приходилось жить здесь, ее напугала. С этими мыслями Иэнель задремала, сквозь чуткий сон чувствуя, как Урмэд гладит ее волосы.

На закате они увидели поселение – несколько десятков домов, обнесенных добротным частоколом. Ворота еще были открыты. Над ними, на деревянном щите красовалась надпись: «Карод».

Урмэд спрыгнул с повозки, как только та остановилась. Возница, запыхавшийся и услужливый, подбежал через несколько мгновений.

– Приехали мы, уважаемый, Карод это. Хорошая деревня. Богатая. Тут и ночлег и еду найдете. Вон, на пригорке самая высокая труба торчит, это стало быть трактир.

Урмэд брезгливо на него покосился, дергая за веревку и принуждая Иэнель спрыгнуть с повозки.

– Разберусь, – буркнул он.

Не говоря более не слова доброму фермеру, они развернулись и пошли по направлению к воротам.

Иэнель украдкой обернулась. Извозчик, постояв мгновение в растерянности, осенил себя священным знаком (заключив в невидимый круг) и облегченно выдохнув, поспешил к птехорсу. Очевидно с трудом верил, что так легко отделался.

Улица была широкая, выложенная круглыми деревянными плашками, хорошо подогнанными друг к другу. Иэнель удивило, что в столь отдаленном от городов месте, довольно чисто. Темные деревянные и каменные дома по обочинам дороги, светились мутными огоньками окон, зубьями частоколов щерились в тёмное небо. Улица была пуста. Фермеры рано ложатся спать.

Только у трактира царило оживление. Гулко хлопая, дверь то и дело выпускала и запускала припозднившихся выпивох. Кто расползался по домам, кто, напротив, только входил в заведение. В открытую дверь вылетал гуд десятков глоток и пьяных выкриков. Колебания воздуха то и дело тревожили вывеску над входом с надписью: «Жирный боров».

– Пожалуйста, будь осторожна, – шепнул Урмэд, притягивая Иэнель ближе, – Слушай только меня. Говорю «сесть», значит, садишься, говорю «встать» – встаешь. Без фокусов.

Напуганная Иэнель только кивнула, глубже накинула капюшон и запахнула плащ.

Заведение встретило их равнодушием, запахами алкогольного перегара разной выдержки; тушеной капусты с фасолью; тыквенного супа и смесью табака. Дым от последнего, сизым облаком висел над столами, застилая тусклый свет нескольких десятков толстых свечей в кованной люстре. Иэнель закашлялась, жалея, что до этого поела. «И ни намёка на запах мяса».

Урмэд дернул её за веревку, заставляя согнуться, направился к стойке.

– Сидеть! – приказал он.

Иэнель оглянулась и не найдя стула иль табурета, с удивлением уставилась на него.

– На колени, дура, – со спокойным презрением бросил он.

– Да, господин, – одними губами прошептала Иэнель, опадая на пол и утыкаясь глазами в пол. Смесь чувств из страха, возмущения и растерянности полностью поглотили всё ее существо, на мгновение превратив в безвольную куклу.

Харчевник натянуто рассмеялся, стараясь угодить новому клиенту.

– Комнату на ночь и жратвы, – хлопнув по плечу и показывая, что при исполнении, приказал Урмэд таким же тоном, что и Иэнель мгновением раньше.

Тот уныло вздохнул, уже предполагая, чем это может ему вылиться.

– Нету комнат. Последнюю, вон те господа делят, – он мотнул головой в направлении компании из двух даггеров, что сидели за дальним столом, – Может сами договоритесь? – вкрадчиво предположил он.

Урмэд застонал про себя. В одиночку, он бы мгновенно решил эту проблему, а вот с Иэнель…

Имперцы были новобранцами. Тощие, еще не успевшие отъесться на дармовых харчах. Да, кое-какой опыт наверняка имелся, но до его уровня им далеко. Однако, надо быть настороже. Молодые самые опасные, спешащие выслужиться и хапнуть побольше.

Но судьба и в этот раз распорядилась за него.

Отвлечённый разговором с трактирщиком, он не заметил, (или его просто не было в зале), еще одного даггера – третьего. А тот, уже был рядом с Иэнель и держал нож у ее горла. Капюшон с головы айны снят, белые волосы разлетелись по плечам, являя всем ее светлую расу. По залу побежали шепотки.

Урмэд медленно обернулся.

Принцесса тихо всхлипнула. В глазах плескался панический ужас.

– Отвязывай девку, урод, и катись на все четыре стороны, – штурмовик с нашивкой рядового, лихо сплюнул на пол и щербато ухмыльнулся – Дальше мы сами.

Подельники уже были рядом, окружая Урмэда с обеих сторон. Их ввёл в заблуждение его бедственный вид и скорее всего собственная глупость.

Трактирщик тихо «стёк» под стойку, походя собирая все кружки до которых смог дотянуться.

Урмэд прищурился и чуть склонил голову на бок, внимательно рассматривая налетчика. «Руки заняты, воротник расстегнут, маски и вовсе нет». Медленно кивнул. «Хотят легкого подъема по карьерной лестнице? Что ж…»

Иэнель никогда не видела его таким… страшным. И вроде бы даже не нахмурился, но окружающий его воздух, как будто бы загустел, потемнел, налился ненавистью и силой. Интересно, чувствуют ли это даггеры? Дальнейшие события вспоминались ей потом как один страшный миг, настолько быстро все произошло.

– Одно мгновение, – поднимая вверх пустые руки, процедил сквозь зубы Урмэд, – только веревку себе оставлю…

Успокоенный покладистостью незнакомца, налетчик чуть ослабил хватку на шее Иэнель и тут же огрёб.

Урмэд медленно протянул руку к ошейнику, якобы развязать веревку. Неожиданно его правая рука оказалась на шее даггера, смыкаясь стальными клещами, впиваясь в кожу, а левая с хрустом вывернула кисть с ножом. Еще через мгновение тот стоял с выдернутым дыхательным горлом, заливая кровью грудь, пол вокруг себя и плащ Иэнель.

Не выпуская «добычи» из пальцев, Урмэд кинул куском плоти в его подельника. Тот попятился, закрываясь от ужаса руками, споткнулся, упал, опрокинул со стола кувшин с брагой, вскочил и проскальзывая на мокром полу, кинулся к двери.

В воздухе свистнул меч, начисто снеся голову третьему, что был слева. Заканчивая начатое движение, Урмэд метнул оружие в оставшегося в живых и пытающегося бежать даггера. Пригвоздил к дверному косяку.

В два прыжка оказался рядом.

– Кто вас послал? – буравя налетчика страшным белесым взглядом, прошипел Урмэд, сжимая окровавленные пальцы на горле имперца.

– Да пошел ты урод, – взвыл тот, но тут же захлебнулся хрипом.

Урмэд уперся ногой ему в спину, вынул и вновь воткнул меч в плечо – между лопаткой и ключицей, медленно поворочал. Кинжалом, пригвоздил вторую руку налетчика, пытающегося добраться до своего оружия. Резко ткнул лицом об косяк, расквасив тому нос и выбив передние зубы.

– Повторяю вопрос, – спокойно сказал он.

Даггер сипел, скулил, пускал кровавые слюни, но отмалчивался.

И лишь когда нож Урмэда проткнул даггеру мошонку, тот взвыл и начал говорить. Тихо, чтобы никто не слышал.

– Нас послали найти того, кто выкрал светлую айну. Приказ был составить им сопровождение и охрану. Потом доставить во дворец к императору.

– А вы решили избавиться от меня, выкрасть девку и забрать все лавры себе, я правильно понял? – нажимая на промежность сильнее, уточнил Урмэд.

Даггер, обливаясь потом и кровью, часто закивал.

– Пощади, это вообще не я придумал, а Ригх, у кого ты горло… того…, – имперец сглотнул и подавившись кровью, надсадно закашлялся. Выплюнул осколки зубов.

– Скройся с глаз моих, если сможешь. Увижу на горизонте, больше не пожалею.

Урмэд, еще раз провернув, вытащил меч из плеча даггера, выдернул его кинжал из покалеченной руки, а свой нож убрал от промежности.

Тот мешком свалился на пол, постарался отползти, но от шока и боли потерял сознание. Кровь мерными толчками выливалась из раны – скорее всего он подсек подмышечную артерию. Урмэд знал, что к ночи будет еще один труп. Даггерам помогают редко.

Обернулся.

В трактире жизнь почти возобновилась. Пьянчуги, привыкшие к поножовщине, спокойно опустошали тарелки и глиняные кружки, обсуждая интересное происшествие и удивительную технику боя. Лишь чуть подергивался в предсмертных конвульсиях налетчик с вырванным горлом, да Иэнель рвало в уголке.

Урмэд цепко осмотрел зал, стараясь запомнить каждого. Вроде неприятностей больше не предвидится. Единственной проблемой могут стать наблюдатели. Тут надо держать ухо востро. Зато теперь у него есть алиби. Напали на него. Он тут вообще не при чем, это была самооборона.

Вновь подошел к стойке.

– Думаю, теперь вопрос о комнате снят с повестки? – холодно уточнил Урмэд.

– Ключ у того… – трактирщик указал на тело с отрубленной головой. Палец слегка дрожал.

Урмэд кивнул, обшарил карманы даггеров, собрал оружие и вещмешки – все равно они им теперь не нужны. Привлекая внимание, дернул Иэнель за веревку, тут же поймал ее испуганный взгляд. «Это хорошо, сейчас она должна бояться» – горько подумал он. Медленно стал подниматься по лестнице.

– Ещё ванну и много горячей воды, – бросил он трактирщику уже сверху, отирая кровавые пальцы о штаны.

Тот услужливо кивнул и скрылся в подсобке.

В комнате было две кровати, окно, сейчас загороженное деревянными ставнями, стол и два стула. На кроватях соломенные тюфяки и меховые одеяла. Шкуры каких животных это были уже не определить. Не густо.

Урмэд захлопнул дверь, задвинул железную щеколду.

Иэнель стояла посередине комнаты испуганная, потерянная, усталая.

Он поймал ее взгляд, приложил палец к губам. Прислушался.

– Пошла в угол, и чтобы сидела тихо! – рявкнул он, зачем-то пихая ногой стул.

Иэнель вздрогнула и покорно сделала два шага в указанном направлении. Запахнулась в плащ, села и обиженно уставилась на дайна.

А тот принялся ходить по комнате и осматривать каждый уголок, каждую доску и выступ. На стене приметил плохую, намалеванную невесть чем и кем картинку. Содрал. Под ней тут же обнаружил дыру, заглянул внутрь. Темнота. Видимо жильцов в соседней комнате еще не было. Или там совсем не жильцы?

«Сюрприз будет», – затыкая оторванным куском тряпки, служившей простыней, подумал он. Запечатал легким заклинанием. Теперь с обратной стороны не выпихнут.

Еще раз осмотрев комнату и ничего подозрительного не обнаружив, кинул поисковое заклинание и наконец успокоился.

На лестнице послышались шаги, а через мгновение в дверь постучали. Урмэд пошёл открывать.

– На колени лицом к стене, руки подняла и застыла, – громко, чтобы слышали за дверью, приказал он.

Иэнель не выдержала, разревелась, но приказ исполнила.

В комнату занесли глубокую ванну-долблёнку, две накрытые крышками кадки с горячей и холодной водой, поднос с едой. И о чудо – чистое постельное белье, правда один комплект.

Краем глаза, в коридоре Урмэд заметил дайна, ранее сидевшего в общем зале. Сделал вид, что не признал.

– Еще что-нибудь желаете? – уточнил трактирщик, лично пришедший убедиться, что у столь грозного гостя все в порядке. Увидел девушку, застывшую в углу у стены, стыдливо отвёл глаза. Помочь ей, увы, он ничем не мог.

– Нет, – процедил дайн, – Свободен. И не беспокойте нас по пустякам. Оно хищно улыбнулся и уже не скрываясь посмотрел на пленницу.

Трактирщик сглотнул, заметив, что плечи девушки вздрагивают от рыданий.

– Как будет угодно. Хорошего… отдыха, – чуть запнулся он, вылетая вон из комнаты. Уже сбегая по ступеням, поблагодарил всех богов, что у этого даггера есть развлечение на ночь, а значит его жену и дочь возможно не тронут. Уж всё лучше один, чем трое.

Вновь звякнул засов. Иэнель вздрогнула и не выдержав, грохнулась в обморок. Это был слишком тяжелый для нее день.

Очнулась от легких покачиваний. Её кто-то бережно держал в объятиях, гладил по голове, ласково целовал шею за ушком, щёки, собирая с них соленую влагу.

– Нэль… – шепнул знакомый голос совсем рядом. И память вернулась.

Открыла глаза. Руки были свободны, ремня на шее она тоже не чувствовала.

– Прости.

Урмэд смотрел тревожно, словно убеждаясь, что она его узнаёт. Взгляд был больным, каким-то затравленным. Так смотрят, когда уже не надеются вымолить прощение.

Она порывисто обняла его, зарываясь в черные волосы, осознавая, что ему едва ли не тяжелей, чем ей самой. И совсем не показалось, что он с облегчением выдохнул.

– Есть будем? – прошептал он.

– Да, только сначала искупаемся.