Текст книги "Ради безопасности страны"

Автор книги: Юлиан Семенов

Соавторы: Вильям Козлов,Станислав Родионов,Борис Никольский,Павел Кренев,Юзеф Принцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Значит, я один из них! – смеется Коллинз и уже серьезно сообщает: – Я был в консульстве, Фрэнк.

– Не врешь? – недоверчиво смотрит на него Фрэнк. – Неужели все-таки решился?

– Решился, Фрэнк, – кивнул довольный собой Коллинз. – И подал все бумаги!

– Ну парень... – протянул Фрэнк. – Я думал, ты спьяна болтал! И что же?

– Сказали, надо ждать.

– Ну-ну... – Фрэнк помолчал. – Боюсь только, не дождешься.

– Почему это?! – вскинулся Коллинз. – Мне твердо сказали: «Пишите заявление – разберутся».

– Вот, вот... – кивнул Фрэнк. – Разберутся и пошлют тебя подальше. Нужен ты им!

– Ты что?! – нахмурился Коллинз. – Серьезно?

– Какие тут шутки? – пожал плечами Фрэнк. – Ты дальше нашей конюшни носа не высовываешь, а я поколесил на своем веку! Знаешь, сколько я таких парней, как ты, встречал? Я имею в виду ваших эмигрантов. И старых, и новых! Не заладится у него здесь жизнь: ни при деньгах, ни при деле – куда ему деться? В петлю? Вот он и строчит заявление: «Хочу обратно домой, простите, пустите!». А ему: «Отказать!» Думаешь, почему?

– Почему? – подался вперед Коллинз.

– Да потому, что он неудачник! – как бритвой отрезал Фрэнк. – Не ученый, не изобретатель, даже не крупный музыкант. Просто неудачник! Зачем им такие? Своих хватает! А эти пусть остаются. Ослабляют и без того прогнившую капиталистическую систему!

– Но я-то... – неуверенно начал Коллинз. – Я – инженер. Разработчик. Могу еще кое-что...

– Мог, – оборвал его Фрэнк и уже мягче добавил: – На чем ты у нас сидишь? Разбираешь старые архивы. Ищешь, не выплеснули ли вместе с водой ребенка. Не выплеснули. На гениальные решения не наткнешься! А сам решать уже не можешь. Отвык! Похоже на правду?

Коллинз хмуро промолчал.

– Ну вот... – с сожалением посмотрел на него Фрэнк. – Извини, что так прямо. Но мне очень не хочется, чтобы ты разбил себе лоб с разбега. Не дай бог, и вправду в петлю полезешь!

Фрэнк помолчал и как-то очень доверительно спросил:

– Слушай, Джордж. Помнишь, о чем мы с тобой говорили в баре?

– О жизни, – пожал плечами Коллинз.

– О твоей, – уточнил Фрэнк. – Я говорил тебе, что одного твоего желания, чтобы вернуться, мало. Нужно еще кое-что!

– Говорил, – вспомнил Коллинз. – А что еще нужно? Деньги? У меня их нет.

– Никому твои деньги там не нужны, – перебил его Фрэнк. – Деньги нужны мне. Здесь. И много.

– А при чем тут мой отъезд? – не может понять Коллинз.

– Ты на все готов, чтобы вернуться в Россию? – пытливо смотрит ему в глаза Фрэнк.

– На все! – не отводит глаз Коллинз. – На все решительно!

– Тогда слушай, – понизил голос Фрэнк. – Как тебе известно, я имею доступ к текущим секретным работам.

– И что из этого? – недоумевает Коллинз.

– Слушай и не перебивай! – рассердился Фрэнк. – Это очень серьезно.

– Хорошо. Слушаю, – кивнул Коллинз.

– Я вручаю тебе микропленку. Фотографии чертежей прибора, над которым мы сейчас работаем. Прибор сверхсекретный! Ты передаешь эту пленку в консульство с условием: первое – гарантировать тебе возвращение в Россию, второе – уплатить мне десять тысяч долларов. Каждый из нас при своих интересах!

– И ты... – шепотом спросил Коллинз. – Ты пойдешь на это? Но это же... Это – шпионаж, Фрэнк! Ты понимаешь, чем ты рискуешь? Все же знают, что мы с тобой друзья!

– Мою вину доказать невозможно. Я буду отпираться даже на электрическом стуле! – убеждает его Фрэнк. – А ты для своих уже не неудачник, ты человек, который нужен. Ты понимаешь это?

– Но я рассказал в консульстве, чем я занимаюсь, – растерянно смотрит на него Коллинз. – Они знают, что меня не допускают к самостоятельной работе. Откуда у меня могут быть секретные материалы?

– Ну и правильно делают, что не допускают! – разозлился Фрэнк. – Потому что ты туп как пробка! Я тебе передал материалы! Можешь ты это понять своими размягченными мозгами? Я!..

– И я могу им об этом сказать? – не может прийти в себя Коллинз.

– Ты обязан им это сказать! – вышел из себя Фрэнк. – Иначе как я получу свои десять тысяч монет?

– Понял... – вытер потный лоб Коллинз.

– Слава тебе, господи! – с шумом выдохнул воздух Фрэнк. – Ты согласен?

– Я должен подумать... – собрал лоб в морщины Коллинз. – Как-то все это... Липко... И страшно!

– Выбирай, что для тебя страшней – рискнуть и уехать человеком или не рисковать и спиваться здесь дальше, – жестко сказал Фрэнк. – Право выбора за тобой!

Рванул за шнур, затарахтел мотор, Фрэнк направил лодку к берегу.

Коллинз шел в офис пешком. К здешней подземке он так и не привык, а дождаться автобуса и не опоздать на работу было равносильно крупному выигрышу у «однорукого бандита», как называли в городе игральные автоматы. Проходя мимо бара, Коллинз замедлил шаги, но решил не поддаваться соблазну и купить сигареты в лавчонке Дрейка, за углом. Толкнул стеклянную дверь, спустился на две ступеньки и оказался перед прилавком, за которым сидел седой курчавый старик в майке с портретом Джексона и надписью: «Майкл – сердце мое!»

– Привет, Соломон! – кивнул ему Коллинз. – Пачку ментоловых. Как жизнь?

– Как в сказке! – усмехнулся старик. – Не злоупотребляйте ментолом. Вредно для сердца.

– А-а! – отмахнулся Коллинз. – Один черт!

– Сердце, между прочим, тоже одно, – вздохнул старик. – В офис?

– Да, – кивнул Коллинз. – Будь он проклят!

– Не гневите бога, Джордж! – укоризненно посмотрел на него старик.

– Вы ему молитесь каждую субботу, – усмехнулся Коллинз. – Помогает?

– Не сравнивайте, – сказал Дрейк. – Я старый человек. Пива хотите? Только что привезли. Со льда.

– Великий вы соблазнитель! – вздохнул Коллинз. – Давайте.

Вскрыл запотевшую банку, сделал несколько глотков и спросил:

– Вас не тянет обратно, Дрейк?

– В Россию? – переспросил старик. – Дети еще не теряют надежды сделать здесь свой бизнес. Представляете? С их капиталами! А куда я без детей? – Старик, прищурясь, оглядел тесную лавчонку и вздохнул:

– Это не бизнес, а слезы! Вам нужна эта гонконгская дешевка? Уступлю со скидкой.

– Спасибо, не нужно! – рассмеялся Коллинз.

– Вот видите! – невесело усмехнулся Дрейк. – А мои чилдрен садятся в кар, закупают оптом партию этого дерьма и воображают, что они без пяти минут Рокфеллеры! По мне так лучше варить яйца на продажу. Как говорили у нас в Одессе: имеешь бульон и при деле! – Внимательно посмотрел на Коллинза и спросил: – Не смешно?

– Не очень. – Коллинз положил на прилавок две долларовые бумажки. – Спасибо за пиво!

– Я вас расстроил, – смотрит ему в лицо старик. – У вас, наверное, своих болячек хватает?

– Не без того, – кивнул Коллинз и вышел.

В комнате архива, где работал Коллинз, стояли вдоль стен дюралевые стеллажи, заполненные папками с документами и чертежами. На рабочем столе под лампой с металлическим колпаком лежала папка со схемой, которую просматривал сейчас Коллинз.

Он разгладил кальку ладонями, привычно пробежал глазами схему, иногда скашивая глаза вниз, где были взяты в рамочки условные обозначения, и вдруг поймал себя на мысли, что если бы хоть на минутку забыть о чужом городе за окнами, непривычных запахах в коридорах, непонятном ему говоре в комнатах, где стоят за кульманами разработчики, он бы чувствовал себя, как в своем институте, в Москве.

Коллинз потер ладонью горло, как будто ему стало трудно дышать, снял телефонную трубку и набрал короткий номер.

– Хелло! – послышалось в мембране.

– Фрэнк, это я, Коллинз.

– Слушаю тебя, Джорджи...

– Я согласен, Фрэнк.

– О’кэй! – В голосе Фрэнка чувствовалась с трудом сдерживаемая радость. – Сейчас я спущусь.

Коллинз вынул сигарету из полупустой уже пачки, лежащей на столе, щелкнул зажигалкой и не сразу смог прикурить от нее. Так дрожали у него руки.

Игорь Иванович Сошников прилетел в Москву ранним утром. На взлетных дорожках еще не высохли лужи после ночного дождя, но солнце уже припекало, было душновато, и подернутое дымкой небо обещало новую грозу с ливнем.

Не дожидаясь багажа – прилетел он налегке, – Сошников через таможенный зал прошел к выходу и направился к стоянке служебных машин.

Виктор Александрович Горяев уже ждал его в своем рабочем кабинете и, когда Сошников вошел, отложил в сторону бумаги и встал из-за стола.

– Как долетели?

– Без происшествий, Виктор Александрович.

– И то слава богу! Садитесь. Чай, кофе?

– Спасибо. Завтракал в самолете.

– Лето какое в Москве, а? Липы цветут!

– Чудо! – кивнул Сошников. – Всю дорогу от Шереметьева в окошки глядел. Чуть голову не свернул!

Они посмеялись, и Горяев сказал:

– Ладно. Давайте к делам. Вас небось сроки поджимают.

– Да и вас, наверное, тоже? – смотрит на него Сошников.

– Есть немного, – согласился Горяев.

Прошел за стол, перебрал бумаги, некоторые из них отложил в сторону.

– По первой позиции мы с вами имеем следующее: все связанное с Колесниковым подтверждается. – Горяев взял в руки одну из бумаг. – Согласно не зависимым друг от друга информациям, к невозвращению его фактически принудили. Также достоверно подтверждается и его несогласие участвовать в разного рода антисоветских актах со стороны энтээсовцев и других эмигрантских союзов, если их можно так назвать! Беспокоит нас вторая позиция, Игорь Иванович.

Горяев помолчал, прошелся по кабинету, остановился перед Сошниковым.

– Колесников просил вас о встрече по телефону?

– Да. Сказал, что речь пойдет о пленке с чертежами, которую ему вручил некий Фрэнсис Гарви для передачи нам. При определенных условиях, которые он хотел бы оговорить.

– Так прямо и сказал?

– Абсолютно не скрываясь. Хотя предупредил, что говорит по телефону-автомату.

– Ну вам-то от этого не легче, – усмехнулся Горяев. – Что вы ему ответили?

– Сделал вид, что не понял. Назначил встречу на пятницу, в двенадцать. И связался с вами.

– Это я знаю. – Горяев опять прошелся по кабинету. – Что вы об этом думаете?

– Пока нахожусь в некотором недоумении, – признался Сошников.

– Я тоже, – кивнул Горяев. – С чего это они вдруг разбрасываются своими секретами? Откуда такая щедрость? И что это за определенные условия? Если деньги, то это так... прикрытие!

– Может быть, пойти на прямой контакт и попытаться прощупать их? – предложил Сошников.

– Нет, – нахмурился Горяев. – Категорически нет! Если они навязывают нам свою игру, а похоже на это, то мы должны знать всю ее подоплеку. И продумать все контрходы. С чем вы пойдете на контакт? Они торговцы серьезные, знают, что кота в мешке не покупают, и вам придется, хотя бы для вида, глянуть на эти чертежи. И все! Встреча будет зафиксирована в лучшем виде. Техника у них поставлена, не сомневайтесь!

– А я и не сомневаюсь, – усмехнулся Сошников.

– И правильно делаете, – в тон ему ответил Горяев.

– А может быть, этот Гарви решил просто подзаработать? – нерешительно спросил Сошников. – Они за тысячу-другую не только чертежи выкрадут, человека ухлопают!

– А почему именно нам предлагают эту сделку? – возразил Горяев. – С другими было бы проще. И безопасней. Вы не находите?

– Думаете, дезинформация? – выжидающе смотрит на него Сошников.

– Скорее всего, да, – кивнул Горяев. – Но как-то уж очень грубовато подбрасывают. Прямолинейно. А могут это сделать первоклассно! На что рассчитывают?

– Полагают, что мы доверимся Колесникову и в этом случае?

– Возможно, – согласился Горяев. – Хотя вряд ли они нас так недооценивают. Вопрос в другом: знал ли Колесников об этой акции или его использовали вслепую?

– Да... – задумался Сошников. – Это важно. Если знал, то...

– Договаривайте, коли начали! – улыбнулся Горяев. – Если знал, то все-таки его на чем-то сломали и работает он на разведку. Таков примерно был ход ваших рассуждений?

– Именно такой, – кивнул Сошников. – Но, может быть, здесь еще и более дальний прицел? Потратили столько сил, чтобы переправить Колесникова в Штаты, а теперь сами выталкивают его из страны. Случайно ли?

– Я не думаю, что Колесникова можно использовать как прямого агента, – покачал головой Горяев. – И они это понимают не хуже нас с вами. Хотя способ заброски не лишен изящества: сами себе внедряем агента. Учтем и такой вариант!

Горяев помолчал, обдумывая что-то, потом обернулся к Сошникову:

– Если склоняться к мысли, что Колесников действует по заданию, настораживает еще одно обстоятельство – личность самого «торговца», так сказать!

– Вы имеете в виду Гарви? – уточнил для себя Сошников.

– Именно его. – Горяев подошел к столу, снял трубку одного из телефонов: – Дмитрий Васильевич, есть что-нибудь по Фрэнсису Гарви?.. Да, зайдите, пожалуйста...

Положил трубку и спросил:

– Колесников искренне переживал из-за несданных им вовремя подношений? Как вам показалось?

– По-моему, искренне, Виктор Александрович, – подумав, ответил Сошников.

– Скажите ему при случае, что вещи сданы, – перебирает бумаги на столе Горяев.

– Жена сдала? – поинтересовался Сошников.

– Да нет... – усмехнулся Горяев. – Жена ничего про них не знала. Была тут у нас одна девица. Никак не хотела поверить, что Колесников невозвращенец. Беседовал с ней один наш товарищ, она ему глаза чуть не выцарапала!

– Так это же хорошо! – обрадовался Сошников.

– Что глаза не выцарапала – хорошо? – рассмеялся Горяев.

– Да нет... – Сошников тоже рассмеялся. – Что верит в него – хорошо!

– А кто же спорит? – сощурил глаза в усмешке Горяев и обернулся на стук в дверь: – Да, да!..

– Разрешите, Виктор Александрович? – встал на пороге средних лет человек в неприметном темном костюме.

– Проходите, Дмитрий Васильевич... Знакомьтесь. Игорь Иванович Сошников. А это Дмитрий Васильевич Скворцов. Моя правая рука, можно сказать!

– У вас таких рук... – усмехнулся Скворцов и положил на стол перед Горяевым справку: – Все, что есть, Виктор Александрович.

– Маловато... – пробежал глазами справку Горяев. – Но уже кое-что. Скажем, вот!

«Окончил Военную школу иностранных языков (русское отделение) в городе Монтерей».

– Это недалеко от Сан-Франциско, – вспомнил Сошников.

– А кого там готовят, нам известно, – сказал Горяев. – Вы обратили внимание на русское отделение?

– А как же! – кивнул Сошников. – Прямая связь с Колесниковым.

– Насчет прямой не очень уверен, но что связь есть – бесспорно, – ответил Горяев и, помолчав, сказал: – Они подставляют нам Гарви. Через Колесникова. Расчет идет на то, что подброшенную дезу мы проглотим – очевидно, изготовлена она на очень высоком уровне – и будем сами выходить на Гарви. Игра, таким образом, пойдет в одни ворота. Пока кто-нибудь сверху не даст команду кончать. И тогда начнутся вопли о тотальном шпионаже и русской угрозе! Прошу вас, Игорь Иванович, неукоснительно запомнить следующее: ни на какие контакты не идти, пленку, естественно, не брать, категорически заявить, что в подобные сделки мы не вступаем. И проверьте, как они себя поведут. Особенно Колесников! Если наши предположения ошибочны и он просто пешка в их игре, надо его вытаскивать, тем более что все законные основания для этого есть. Когда вы обратно?

– Завтра же, – вздохнул Сошников. – Следующий рейс только в пятницу.

– Сочувствую. Но ничего не поделаешь! Надо.

– Понимаю.

– И держите меня в курсе.

– Обязательно, Виктор Александрович. До свиданья. И спасибо!

– До встречи!.. Дмитрий Васильевич, проводите, пожалуйста. – И, когда Сошников и Скворцов вышли, сел за стол и опять углубился в бумаги.

Фрэнк загнал мяч в лунку и оглянулся на Доновена, сидящего в плетеном кресле у края площадки:

– Оцените удар, шеф!

Доновен благодушно кивнул и погладил лежавшую у его ног собаку.

– Если завтра все пройдет благополучно, устрою, себе праздник – велю зажарить стейк с кровью! Верите ли, Фрэнк, я стал завидовать своим собакам. Два раза в день едят мясо, а я жую за них овсянку.

– Каждому свое! – неосторожно пошутил Фрэнк и вжал голову в плечи, ожидая окрика.

Доновен не расслышал или сделал вид, что не слышит. Откинулся в кресле, подставив лицо солнцу.

– Вам играть, шеф, – почтительно напомнил Фрэнк.

– На сегодня достаточно, – проворчал Доновен. – Жарковато!

Свистнул собаке и пошел через лужайку к коттеджу. Фрэнк заспешил за ним.

Доновен поднялся на открытую веранду, сердито покосился на стол, где стоял стакан с молоком, опустился в глубокое кресло и сказал Фрэнку:

– Виски в баре, лед в холодильнике. – Помолчал, прикрыв морщинистые веки, и добавил: – Плесните и мне глоток.

– Шеф!.. – застыл с бутылкой в руках Фрэнк.

– Могу я выпить по случаю начала операции? – усмехнулся Доновен. – Только льда побольше.

Попробовал виски на язык, причмокнул и поднял стакан:

– За ваше сотрудничество с Москвой!

– Страшновато шутите, – передернул плечами Фрэнк. – Меня даже в дрожь бросило!

– Каждому свое, – невозмутимо сказал Доновен.

Фрэнк поперхнулся виски и закашлялся.

Доновен покосился на него и спросил:

– Когда Коллинз будет договариваться с русскими?

– Ему назначено на завтра, в двенадцать.

– Наметили, где произойдет передача пленки?

– Я считал, что удобней будет, если они сами назначат место, – словно оправдываясь, ответил Фрэнк. – Меньше поводов для подозрений.

– Возможно, – кивнул Доновен. – Но если предложат консульство, отказывайтесь. Нам необходимо зафиксировать встречу и факт вручения денег или чека. Поэтому вытаскивайте их из норы!

– Я понимаю, шеф, но...

– Никаких «но», Фрэнк! – перебил его Доновен. – Одними вашими показаниями их не прижать. Нужны четкие доказательства. – Доновен глотнул виски и отставил стакан. – Предлагайте нейтральную почву. Скажем, где-нибудь здесь, на озерах. Кстати, они арендуют коттедж для своих работников. Неподалеку отсюда. Это не покажется странным. В общем, тащите их за уши! Остальное, как вы понимаете, дело техники. И вдолбите это Коллинзу. Хоть с голоса его учите. Как попугая!

– Понял, шеф, – сосредоточенно жует сигарету Фрэнк.

– Жду ваших сообщений. – Доновен откинулся на спинку кресла. – С утра я в городе. Всё. Идите.

И устало прикрыл глаза.

Коллинз шел в консульство, не подозревая, что идет не один. Его вели люди Доновена и докладывали о каждом его шаге.

Доновен, сидя в своем кабинете, слышал то женские, то мужские голоса:

– Проследовал в нужном направлении. В контакт ни с кем не вступал.

– Прошел мимо отеля... Подходит к бару... Нигде не останавливается.

– Миновал бар... аптеку... парикмахерскую... Идет один.

– Объект у пункта назначения... Вошел.

Доновен нажал кнопку на пульте и негромко сказал:

– Ждите, когда выйдет.

Фрэнк Гарви ждал Коллинза в офисе. Так между ними было условлено. Пожевывая незажженную сигарету, он нервно расхаживал по просторной, с окном во всю стену, комнате. Мебели в ней почти не было. Только рабочий стол с вертящимся креслом черной кожи и шкаф для бумаг. В углу, прямо на полу, стоял портативный телевизор.

Фрэнк выплюнул изжеванную сигарету в металлическую корзину, присел на стол, но тут же вскочил, прошелся по комнате, включил телевизор.

С экрана заголосил Майкл Джексон в красной куртке и брюках в обтяжку, Фрэнк дернулся, выключил телевизор, полез в карман за новой сигаретой. Сунул ее в рот и уселся в кресло, нетерпеливо поглядывая на дверь.

Как только Коллинз вышел из подъезда дома, где размещалось советское консульство, в кабинете Доновена раздался хрипловатый мужской голос:

– Он вышел, шеф.

Доновен отставил в сторону недопитый стакан с молоком и нажал кнопку на пульте.

– Продолжайте наблюдение.

Покосился на стакан, вздохнул и взял его в руки.

И снова в кабинете послышались мужские и женские голоса:

– Объект проследовал... В контакт не вступает...

– Миновал парикмахерскую... Идет мимо аптеки... Нигде не останавливался...

– Подходит к бару... Остановился... Вошел в бар...

Доновен удивленно поднял брови, наклонился к селектору:

– Повторите.

– Остановился и вошел в бар, – повторил голос – Следовать за ним?

Доновен секунду подумал и быстро сказал:

– Нет. Как только увидите известную вам машину, снимайте наблюдение.

– Понял.

Доновен пожевал губами и взялся за телефонную трубку.

Телефон зазвонил так неожиданно и резко, что Фрэнк вздрогнул.

– Хелло! – поспешно снял он трубку.

– Он в баре, Фрэнк, – отчетливо слышен голос Доновена.

– Не может быть! – растерялся Фрэнк. – Ему велено идти прямо в офис. Не заходя никуда!

– Он в баре, – повторил Доновен. – Немедленно выясняйте, в чем дело, и ко мне. Слышите, Фрэнк? Немедленно!

– Да, шеф! Я сейчас же...

В трубке раздались короткие гудки, Фрэнк кинул ее на рычаг и быстро пошел к двери.

Когда машина Фрэнка резко затормозила у бара и, хлопнув дверцей, он взбежал по ступенькам, стоявший неподалеку человек небрежно скомкал газету, кинул ее в урну и не торопясь пошел вдоль улицы к остановке автобуса.

В эти дневные часы в баре было непривычно тихо и пусто.

Подремывал за стойкой Питер – седой, грузный, с оплывшим от постоянного недосыпа лицом. Перебитый нос и расплющенные уши выдавали в нем бывшего боксера.

Перед телевизором с приглушенным звуком сидела официантка и с обожанием смотрела на экран, откуда ей ослепительно улыбался Майкл Джексон.

Фрэнк еще с порога увидел Коллинза в дальнем углу бара. Подошел к нему и сел напротив.

– Что стряслось, Джордж? Почему ты здесь?

– Зашел пропустить стаканчик, – поднял на него глаза Коллинз.

– Я же просил нигде не задерживаться! – с трудом скрывает раздражение Фрэнк.

– А куда торопиться? – сгорбился над стаканом Коллинз.

– Ну Джордж!.. – сжал кулаки Фрэнк, но пересилил себя и полез в карман за сигаретой. – Договорился?

– Нет, – покачал головой Коллинз.

– Почему? – не донес сигарету до рта Фрэнк.

– Им не нужна твоя пленка, – потянулся за стаканом Коллинз.

– Что?! – Фрэнк встал, но тут же сел обратно. – Что ты сказал?

– Они отказались от твоего предложения, – повторил Коллинз, допил свое виски и оглянулся на официантку.

– Хватит с тебя! – отобрал у него стакан Фрэнк. – Припомни весь разговор. В деталях.

– Никаких особых деталей не было, – трет лоб ладонью Коллинз. – Просили тебе передать, что в такого рода сделки не вступают и поэтому нет смысла договариваться о какой-либо встрече.

– И все?

– Все, – кивнул Коллинз и опять потер ладонью лоб. – Нет, не все!

– Что еще? – подался вперед Фрэнк.

– Они так на меня смотрели! – обхватил голову руками Коллинз. – Как будто и жалели, и осуждали...

– Ну, это для детей! – отмахнулся Фрэнк и встал: – Поехали!

– Куда? – не двигается с места Коллинз.

– Подброшу тебя домой, а у меня еще есть дело. Вставай, вставай!.. Тебе надо выспаться.

– Не так уж я пьян, – тяжело поднялся Коллинз.

– По твоему виду этого не скажешь! – усмехнулся Фрэнк, – Пошли!

И первым заторопился к выходу. Коллинз помедлил и пошел за ним.

«Бьюик» свернул с автострады и ехал теперь по неширокому асфальтовому шоссе, которое тянулось вдоль озера.

– Не гоните, Фрэнк, – сказал с заднего сиденья Доновен. – Это мне мешает.

Он втянул в поднятые плечи морщинистую,– как у черепахи, шею, низко опустил голову и, зажав ладони между коленями, о чем-то сосредоточенно размышлял. Потом выпрямился и буркнул:

– То, что они не взяли пленку, еще ни о чем не говорит.

Фрэнк так резко затормозил, что Доновена кинуло на спинку переднего сиденья.

– Вы в своем уме, Фрэнк? – потер лоб Доновен.

– Простите, шеф! – виновато повернулся к нему Фрэнк. – Но вы мне напомнили... Я забыл забрать у Коллинза пленку!

– И поэтому я должен разбивать себе голову? – усмехнулся краешком губ Доновен. – Езжайте, нечего стоять посреди дороги.

И, когда Фрэнк опять набрал скорость, заметил:

– Игра только начинается, Фрэнк! Пока меня беспокоит только одно – их упорное нежелание встретиться с вами.

– Если честно, шеф, я тоже не горю таким желанием! – повернул голову Фрэнк.

– Так боитесь русских? – усмехнулся Доновен.

– Считаете, напрасно? – Фрэнк свернул у надписи: «Частное владение».

– Ну почему же, – посматривает в боковое стекло Доновен. – Противник достойный! Тем интересней было бы запечатлеть вашу встречу.

Он помолчал, опять что-то обдумывая, потом сказал:

– Они попадутся на крючок, Фрэнк. Поверьте моему опыту.

– А если не попадутся? – спросил, не оборачиваясь, Фрэнк. – Что тогда?

– Тогда?.. – Доновен прищурил и без того небольшие глаза. – Используем второй вариант. Будем делать из пешки ферзя!

– Двинете Коллинза? – уточнил Фрэнк.

– Да. Вариант менее выигрышный в нашем с вами понимании, но для людей оттуда, – Доновен пальцем ткнул в крышу машины, – имеет свои бесспорные преимущества.

– Понимаю, – кивнул Фрэнк и затормозил у ворот коттеджа. – Приехали, шеф!

Он коротко посигналил, ворота распахнулись и, когда «бьюик» въехал, закрылись опять.

В комнате Коллинза опущены жалюзи на окне, на столе горит очень яркая лампа, пепельница полна окурков, лежит лупа, разбросаны листки с расчетами.

Коллинз, небритый, в пижаме, сидит за столом и то разворачивает перед лампой пленку и рассматривает ее через лупу, то опять погружается в расчеты.

Отложив фломастер, сидит несколько секунд с закрытыми глазами, потом встает из-за стола, идет на кухню к раковине, до краев забитой грязной посудой, промывает воспаленные глаза и возвращается в комнату.

Присев к столу, он пересмотрел листки с расчетами, откинулся на стуле и, глядя куда-то вверх, глубоко задумался.

Фрэнк проснулся от настойчивого гудения зуммера. Не сразу сообразил, что это сработало входное устройство у подъезда дома, потом пошел к двери, нажал нужную клавишу и хрипло спросил:

– Кто?

– Я, Фрэнк! – послышался голос Коллинза. – Извини... Очень срочно!

– Дьявол тебя побери! – выругался Фрэнк. – Входи!

Надел халат поверх пижамы и включил свет.

Когда Коллинз вошел в комнату, Фрэнк присвистнул:

– Ну и видок у тебя! Ты не наркоман ли случаем?

Коллинз мотнул головой, вытащил из кармана смятые листки с расчетами, потряс ими в воздухе:

– Вот!..

– Из-за этих бумажек ты разбудил меня в такую рань? – зевнул Фрэнк.

– Я посидел над чертежами, которые ты хотел передать в консульство. – Коллинз снял с кресла вельветовые брюки Фрэнка и сел. – Довольно плотно посидел!

– И что ты высидел? – насторожился Фрэнк.

– Я нашел ошибку. В главном узле, – не без гордости сказал Коллинз. – Понимаешь, Фрэнк... Сначала я просто просмотрел пленку, хотел проверить, совсем я выбит из седла или еще что-нибудь соображаю... Просчитал один узел, второй... И что-то у меня засбоило! Не сходится! Ну и завелся, как в лучшие свои времена. Нашел!

– А ты уверен, что это ошибка? – присел в кресло напротив Фрэнк. – В этих чертежах не так просто разобраться.

– Непросто, – согласился Коллинз. – Но я разобрался. И если я прав, то прибор довести невозможно!

– Мне жаль тебя огорчать, Джордж... – сочувственно смотрит на него Фрэнк. – Но прибор уже доведен. Я это знаю точно!

– Не может быть... – растерялся Коллинз. – Тогда что же получается... Ошиблись копировщики? Проставили не те цифры?

– Какое, это имеет теперь значение? – пожал плечами Фрэнк. – Тебе же сказали в консульстве, что пленка им не нужна? Ну и выкинь ее в мусорную корзину вместе с твоими расчетами!

Коллинз недоуменно посмотрел на него, потом неуверенно кивнул:

– Я об этом не подумал... Погоди! А если бы они эту пленку взяли? Выходит, ты бы получил десять тысяч монет за липу, за блеф?

– По-моему, ты свихнулся, Джордж... – вздохнул Фрэнк. – Откуда же мне было знать, что там наляпали копировщики? Ты эту техническую ошибку нашел? Честь твоей инженерной хватке! И они бы сообразили, в чем дело. Не идиоты же у вас там сидят!

– Наверное, ты прав... – сразу поскучнел Коллинз.

– Я всегда прав! – рассмеялся Фрэнк, снял с постели одну из двух подушек, кинул на диван, вынул из шкафа плед и положил на подушку. – Раздевайся и ложись досыпать! Будить тебя утром не буду. Заеду за тобой в ленч!

– А кто вместо меня будет работать? – слабо запротестовал Коллинз.

– Это не твоя забота! – отмахнулся Фрэнк. – Вставай под горячий душ – и в постель. Пижаму найдешь в ванной.

– Спасибо, Фрэнк! – Снимая на ходу рубаху, Коллинз вышел из комнаты.

Фрэнк, сидя в кресле, потянулся за сигаретой, сунул ее в рот и задумался. Так он и сидел, пожевывая сигарету и прислушиваясь к плеску воды из ванной.

Как все пожилые люди, Доновен просыпался рано.

Его жена, дочь и внуки еще спали, а он уже вышел из дома и пешком, что тоже входило в утренний распорядок, направился в деловой квартал города.

Рабочие апартаменты Доновена размещались на последнем этаже одного из тех зданий, которые обычно предназначались для сдачи в аренду различным конторам, и отличались от них отсутствием какой-либо вывески и хитроумным входным устройством.

Доновен, миновав холл, оказался в коридоре и, пройдя мимо массивных, наглухо закрытых дверей нескольких комнат, вошел в свой кабинет.

На столе, как всегда, стоял стакан с молоком, на тарелке лежало яблоко.

Доновен уселся в кресло, обреченно вздохнув, посмотрел на молоко, на яблоко и взял в руки фруктовый нож.

Когда Фрэнк, коротко постучав, вошел в кабинет, на тарелке лежали аккуратные витки яблочной кожуры, стакан с молоком был отставлен в сторону, а Доновен, надев очки, просматривал какие-то бумаги.

– Что-то вы сегодня рано, Фрэнк, – убрал он бумаги в ящик стола. – Есть что-нибудь важное?

– Да, шеф! – Фрэнк без приглашения опустился в кресло.

– Ну-ну... – посмотрел на него поверх очков Доновен.

– Коллинз... – начал Фрэнк и замолчал.

– Я слушаю вас, Фрэнк, – снял очки Доновен.

– На рассвете ко мне ввалился Коллинз... – мнет в пальцах сигарету Фрэнк. – С дикими глазами, небритый... Все это время, что мы были на озерах, он просидел над пленкой с чертежами... Самоутверждался как разработчик, видите ли!..

Фрэнк кинул в пепельницу сломанную сигарету и охрипшим вдруг голосом сказал:

– Он нашел ошибку в расчетах, шеф! Ту самую!..

И, боясь поднять глаза на Доновена, принялся искать целую сигарету в смятой пачке.

– Где же он сейчас? – слишком уж спокойно спросил Доновен.

– У меня. Спит, – поднял голову Фрэнк и поспешно добавил: – Дверь заперта. Ключ я взял с собой.

– А телефон оставили, – очень тихо сказал Доновен.

– Не понял, шеф... – растерянно смотрит на него Фрэнк.

– Он не спит, Фрэнк, – поднялся из-за стола Доновен. – Он уже проснулся. Вот, послушайте.

Подошел к магнитофону и нажал кнопку.

Послышалось чуть слышное шуршание – лента крутилась вхолостую, – потом раздались голос Коллинза и ответные – женский и мужской:

«– Это консульство?

– Да. Говорите, вас слушают.

– Попросите, пожалуйста, Игоря Ивановича Сошникова.

– Минуточку!»

Опять зашуршала лента, затем вновь послышались голоса:

«– Слушаю вас.

– Здравствуйте, Игорь Иванович! Это... Колесников!

– Доброе утро, Георгий Константинович! Что скажете хорошего?

– Не знаю, хорошее или плохое. В общем, это не по телефону... Я должен показать вам расчеты.

– Не очень вас понимаю. Какие расчеты?

– Чертежи... Там ошибка в расчетах... Я должен встретиться с вами! Обязательно!

– Если из-за этих чертежей, то, право, не стоит.