Текст книги "Ради безопасности страны"

Автор книги: Юлиан Семенов

Соавторы: Вильям Козлов,Станислав Родионов,Борис Никольский,Павел Кренев,Юзеф Принцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

– И я так думаю! – Герлах внимательно посмотрел на него из-под прищуренных век. – Вот такое сотрудничество я вам и предлагаю.

– Мне? – удивился Колесников. – В чем же оно будет заключаться?

– Мы знаем вас как высококвалифицированного специалиста. – Герлах глотнул виски и чиркнул зажигалкой, раскуривая погасшую сигару. – Вам не кажется, что обмен информацией в нашей с вами области – я имею в виду электронику – был бы крайне полезен, учитывая нашу общую цель – спокойствие в мире? Мы ставим вас в известность о наших последних работах, вы сравниваете их с вашими и делаете своего рода экспертизу, даете сравнительную оценку. Единственное, на что мы рассчитываем, – на ваше компетентное мнение, на ваш совет. Нам нужна всего лишь консультация, желательно долговременная!

– Кому это «вам»? – настороженно смотрит на него Колесников. – Вашей торговой фирме?

– Будем пока называть ее так... – кивнул Герлах. – Какое это имеет значение?

– Кое-какое имеет!.. – нервно усмехнулся Колесников. – Кажется, я начинаю догадываться, о какой фирме идет речь.

– Люблю иметь дело с догадливыми людьми, – разлил виски по стаканам Герлах. – Вам льду побольше?

– Спасибо, – отодвинул стакан Колесников. – Я не буду больше пить.

– Что так? – прищурился Герлах.

– Не хочу, – поднялся из-за стола Колесников. – Мне пора возвращаться в город.

– Не торопитесь... – снизу вверх смотрит на него Герлах. – И сядьте. Мы еще не договорили.

– Мне не о чем с вами больше разговаривать, – продолжает стоять Колесников.

– Это вам кажется. – В голосе Герлаха появились жесткие нотки. – Сядьте, Георгий Константинович! В ваших интересах продолжить беседу.

– В моих? – пожал плечами Колесников. – По-моему, вы ошибаетесь.

– Сейчас вы убедитесь в обратном. – Герлах кивком головы указал Колесникову на кресло: – Садитесь! – И, когда Колесников опустился в кресло, спокойно сказал: – Как вы уже поняли, институт, который я представляю, к торговым операциям прямого отношения не имеет. И тем не менее маленькие сувениры, которые вами так любезно приняты... Вы не забыли? Магнитофон последней модели, норковая шубка для вашей любовницы, некоторая сумма в долларах. Все это вы получили от нас!

– Я не верю вам! – вскинул голову Колесников. – Это шантаж!

– В данном случае формулировки роли не играют, – усмехнулся Герлах.

Колесников полез в боковой карман, швырнул на стол пакет:

– Вот ваши доллары! Шубу и магнитофон я сдам, когда вернусь!

– Поздно, – покачал головой Герлах. – Вы получили крупную взятку и сделали все, чтобы контракт подписали с известной вам фирмой, хотя договорные условия ее были завышены.

– Это неправда! – закричал Колесников.

Герлах достал из-за кресла магнитофон, поставил кассету.

– Выпейте. И послушайте.

Он нажал кнопку. Послышались голоса Парфенова и Колесникова:

«– Слушай, Георгий... Ты, я вижу, окончательно решил в пользу «Шуккерта». А как же «Лори»?

– А что «Лори»?

– А то, что гарантийный срок у них дольше, комплектующих больше. И цена подешевле, между прочим... А в качестве я существенной разницы не вижу.

– Зато я вижу.

– Ну конечно. Ты же, считай, соавтор. Большой куш можешь сорвать. В валюте».

Герлах нажал на кнопку «Стоп» и взглянул на Колесникова:

– Что с вами, Георгий Константинович? Выпейте еще. И слушайте дальше.

Раздались тихая музыка и голоса Колесникова и Эллен:

«– Завтра вы уезжаете?

– Да. Пора.

– Жаль. Мне было хорошо с вами. Легко и просто.

– Увидимся в Москве. При подписании контракта.

– Вы уверены, что он будет подписан?

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы это было так.

– Фирма вам будет очень благодарна».

– Впечатляет? – выключил магнитофон Герлах. – Ей было хорошо. А вам?

– Ложь! Между нами ничего не было! – хрипло сказал Колесников и потер ладонью горло, будто его что-то душило.

Герлах молча кинул на стол пачку фотографий:

– Взгляните. Вам это будет интересно.

Колесников, пытаясь унять дрожь в пальцах, перебрал фотографии: он и Эллен за столиком бара, обнимающая его Эллен, поцелуй у машины. Колесников отшвырнул фотографии:

– Гнусность какая!

– Согласен, – кивнул Герлах. – Гнусно совершать служебное преступление из-за случайной интрижки.

– Вам никто не поверит! – потянулся к бутылке Колесников.

– Пейте, пейте... – одобрил Герлах. – Вам это сейчас не помешает. А поверят нам или нет? Послушайте.

Герлах нажал на кнопку, и вновь раздались голоса Колесникова и Эллен:

«– Пожалуйста, не переживайте так. Это же мелочи.

– Ничего себе мелочи.

– По сравнению с тем, что вы для нас сделали».

Герлах остановил запись:

– Ну как?

Колесников подавленно молчал. Потом глухо спросил:

– Что вам от меня нужно?

– Это другой разговор! – откинулся на спинку кресла Герлах. – Для начала вы сообщите наименования работ, допуск к которым вы имеете. По возможности и о других работах, запланированных в вашем институте и НИИ смежников.

– Это же... – вскочил Колесников. – Это же шпионаж! За кого вы меня принимаете? Я не предатель!

– Сядьте, – поморщился Герлах. – К чему эти громкие слова? Давайте-ка выпьем!

Он разлил виски, проследил взглядом, как опрокинул почти полный стакан Колесников, и глотнул из своего.

– Напичканы вы псевдоморалью выше головы. Это мешает жить.

– Мне не мешает! – с пьяным вызовом ответил Колесников.

– Мы достаточно хорошо знаем вашу биографию, Колесников, – жестко заметил Герлах. – Особенно последний ее этап.

Чуть заметно усмехнулся, видя, как сник при этих словах Колесников, и напористо сказал:

– Я вам предлагаю сделку покрупней, чем та, которую вы провернули. Три тысячи долларов вы получили. Магнитофон и шубу я не считаю. Еще десять тысяч на вашем счету в швейцарском банке. Вот!

Герлах положил на стол банковский счет. Колесников с пьяной. сосредоточенностью полистал его и кинул обратно:

– Георгий Колесников – миллионер! Смешно!

– Ничего смешного! – подлил ему виски Герлах. – Проценты плюс определенная сумма, в которой вы не обязаны отчитываться, а ваш банковский капитал остается неприкосновенным. Неплохо?

– Куда лучше! – согласился Колесников, выпил и, окончательно пьянея, заявил: – Но не для меня!

Герлах прищурился и со скрытой угрозой сказал:

– Подумайте. Очень вам советую. Время для этого у вас будет.

Колесников его не слышал. Он спал. Герлах нажал кнопку звонка. В дверях встали два крепко сбитых парня.

– Уложите его наверху. – Герлах кивнул на Колесникова. – Побольше выпивки, лед, содовую. Сигареты отберите. Попросит курить – суньте ему травку. Дверь на ключ. Документы мне.

Повернулся и вышел из комнаты.

В номер отеля, где молча сидели у телефона Семенчук и Парфенов, коротко постучали.

– Да, да! Войдите! – быстро обернулся к дверям Семенчук.

В номер вошел представитель торгпредства, кинул на спинку кресла пальто.

– Никто не звонил?

– Нет, – покачал головой Семенчук. – Что в консульстве?

– В полицию заявлено... – устало опустился в кресло представитель торгпредства. – Пока ничего!

– Не сквозь землю же он провалился! – сказал Парфенов. – Должны быть какие-то концы... А что фрау эта говорит?

– Штайнер? – переспросил представитель торгпредства. – Да все то же... Последний раз видела его на приеме в фирме. Больше ничего не знает.

– А не темнит? – поинтересовался Парфенов.

– Кто ее разберет? Не должна бы...

– Веселые дела! – вздохнул Парфенов.

– Куда уж веселей! – Семенчук прошелся по номеру и остановился перед представителем торгпредства. – У нас визы завтра кончаются.

– Знаю, – кивнул тот. – Придется вам лететь без него.

– Как же так? – вскинулся Парфенов.

– Другого выхода нет, – пожал плечами представитель торгпредства. – Все необходимые шаги мы предпримем.

– Ну Колесников! – выдохнул Парфенов. – Отмочил номер!

– Угомонись, – остановил его Семенчук. – Ничего же не известно... А если несчастье с человеком? Авария на дороге... Сердце прихватило... Мало ли!

– В больницах его нет, – погасил сигарету представитель торгпредства и, помолчав, добавил: – В морге тоже.

– Значит, живой, – упрямо повторил Парфенов. – Прячется.

– Да уймись ты! – прикрикнул Семенчук. – Нельзя же так... Бездоказательно.

– Третьи сутки человека нет, – мрачно сказал Парфенов. – Какие тебе еще доказательства?

Ему никто не ответил. Сидели молча, поглядывая на телефон.

Герлах посигналил у ворот виллы, притормозил «мерседес» у крыльца и, хлопнув дверцей машины, поднялся по каменным ступеням.

В холле его встретила Эллен.

– Как подопечный? – Герлах снял пальто.

– Когда приходит в себя, требует соединить его с консульством и полицией.

– Надо его ломать побыстрей, – озабоченно сказал Герлах.

– Что-нибудь случилось?

– Кажется, ему предстоит поездка в Штаты.

– Даже так? – подняла брови Эллен.

– В детали меня не посвятили, – покосился на нее Герлах.

– Это уж как водится! – усмехнулась Эллен.

Герлах сделал вид, что не слышал, остановился на площадке второго этажа и кивнул на плотно закрытую дверь:

– Заходили к нему?

– А это нужно?

– Пока нет. Давайте-ка взглянем на него вместе.

В комнате с задернутыми шторами неярко горит плафон под потолком, освещая уставленный бутылками стол. На диване лежит полуодетый Колесников. Он что-то бормочет, вскрикивает, опять затихает в тяжелом сне. Потом вдруг вскакивает, испуганно озираясь по сторонам, вытирает рукавом рубахи потный лоб, подходит к висящему на стене зеркалу и вглядывается в свое небритое, исхудавшее лицо.

Крутится магнитофонная лента, сидит за столом один из парней с наушниками на голове. В креслах расположились Герлах и Эллен. В зеркале они видят все, что происходит в соседней комнате.

– Вид у него не очень... – сочувственно качает головой Герлах.

– Курит не переставая... И пьет... – объясняет Эллен. – Парни, по-моему, перестарались с травкой.

– Отойдет, – успокоил ее Герлах. – Небольшая встряска, и все будет о’кэй!

Обернулся к парню с наушниками и спросил:

– Есть что-нибудь интересное?

– Нет, шеф. – Парень покосился на Эллен: – Фройлен, правда, досталось...

– Спрягал ее имя с матушкой? – усмехнулся Герлах.

– Совершенно верно! – ухмыльнулся парень, но, увидев лицо Эллен, сжался на своем стуле.

– Ну что ж... – взглянул на часы Герлах. – Пора его немного встряхнуть! Замените Эрика, фройлен. – И приказал парню: – Спускайся в машину. И передай Вернеру, чтобы тоже был готов.

Когда Герлах вошел в комнату, Колесников стоял у стола с бутылкой виски в руках. Обернулся на стук двери, увидел Герлаха, рука его судорожно сжала горлышко бутылки.

– Спокойно, спокойно... – остановился Герлах. – Поставьте бутылку на место. Вот так... Садитесь, нам надо поговорить.

– Почему меня держат взаперти? Какое вы имеете право? Я советский гражданин!

– Были им, – заметил Герлах.

– Что значит «был»? – вскочил Колесников. – Где мой паспорт?

– Думаю, он вам больше не понадобится, – спокойно сказал Герлах. – Сядьте, Колесников! Сядьте, вам говорят!

Колесников тяжело опустился на стул и потянулся за стаканом с виски.

– Не стоит больше пить. – Герлах отодвинул стакан в сторону. – Вам сейчас нужна ясная голова. В состоянии вы меня выслушать?

Колесников молча кивнул.

– Советский гражданин, исчезающий в чужой стране, перестает им быть, – жестко сказал Герлах. – Вы исчезли. По доброй воле или нет – этого никто не знает. Последствия вам ясны?

Колесников ничего не ответил.

– Даже если бы не было всех привходящих обстоятельств, – вы понимаете, конечно, о чем я говорю, – положение у вас безвыходное. Вы отказались работать на нас у себя в Союзе, будете работать здесь.

– Кем? – вырвалось у Колесникова.

– Тем же, кем работали. Инженером-конструктором. Но мне кажется, – давайте вместе это взвесим, – в этой стране вам оставаться бессмысленно. Слишком вы, извините, наследили с этим контрактом! Боюсь, что на вас будут косо посматривать... Есть варианты получше! Скажем, Соединенные Штаты. Неограниченные возможности для научной инициативы! Устраивает вас такая перспектива? А, Колесников? Что же вы молчите?

– Свяжите меня с консульством, – ответил Колесников. – Немедленно!.

– Вы удивительно упрямый человек! – с трудом сдержался Герлах. – Неужели вам до сих пор непонятно, что вашему консульству уже нет до вас никакого дела! Вас нет, Колесников!.. Ни для консульства, ни для вашей торговой делегации. Вас бросили на произвол судьбы!

– Врете вы все! – зло сказал Колесников. – После всего, что случилось, я не верю ни единому вашему слову!

– Ну что ж... – поднялся Герлах. – Одевайтесь. И едем!

– В город? – встрепенулся Колесников.

– Вы увидите, кто из нас прав, – ушел от прямого ответа Герлах. – Одевайтесь, Колесников!

«Мерседес» въехал прямо на летное поле и остановился у взлетной дорожки, на которой светился огнями готовый к отлету авиалайнер.

– Смотрите внимательно! – обернулся Герлах к Колесникову, сидящему между Вернером и Эриком.

К трапу самолета уже подходили пассажиры, и среди них Колесников увидел Семенчука и Парфенова.

– Узнаете?

Колесников подался вперед, то ли хотел крикнуть, то ли освободиться от рук сидящих рядом парней, но губы у него задрожали, он коротко всхлипнул и уткнулся головой в спинку переднего сиденья.

– Выпейте, – протянул ему плоскую фляжку Герлах. – Будет легче.

И повернул ключ зажигания. «Мерседес» взревел мотором и покатил к воротам аэропорта.

Город раскинулся на холме, а внизу, огибая его, тянулась цепь озер. В городе была своя главная улица, свой торговый центр, свой лучший в штате отель. Если судить по рекламе, все здесь было лучшим. А лучше всего сама реклама!

Каждый вечер главная улица призывно подмигивала голубыми, желтыми, красными огнями баров, дансингов, закусочных, кинотеатров, итальянских и китайских ресторанов, маленьких магазинчиков с намалеванными на витринах надписями: «Нон стоп». Проносились взад и вперед на мощных «харлеях» и «хондах» подростки в кожаных куртках, у игральных автоматов толпились люди, возбужденные азартом и выпивкой, у зеркальных дверей отеля одна за другой парковались машины.

По утрам улица была пуста, только два негра собирали в черные пластиковые мешки груды скомканных газет, арахисовую шелуху, пустые бутылки из-под колы да у входа в ресторан стоял рефрижератор, ожидая разгрузки.

Джордж Коллинз – так называли теперь Георгия Колесникова – проснулся, едва будильник начал вызванивать мелодию популярной песенки Майкла Джексона.

Не снимая пижамы, прошел в маленькую кухоньку, включил электроплиту, поставил воду для кофе, кинул на сковородку несколько ломтиков бекона и вернулся в комнату.

Когда Коллинз вышел из дома, улица уже оживала.

Служащие супермаркета в одинаковых белых рубашках с короткими рукавами поднимали железные шторы на витринах, два подростка в линялых джинсах начищали медные ручки дверей отеля, а швейцар, еще без куртки, но в форменной фуражке, покрикивал, на них хриплым спросонок голосом.

На углу, напротив дома, где размещалось советское консульство, газетчик раскладывал кипы газет и журналов.

Коллинз поднял журнал, что лежал сверху. С глянцевой обложки ему белозубо улыбался все тот же Майкл Джексон. Листая страницы журнала, Коллинз поглядывал на противоположную сторону улицы.

Окна в доме были зашторены, рабочий день в консульстве еще не начинался.

Коллинз положил журнал и пошел дальше.

У дверей бара его окликнули:

– Хэлло, Джордж!

На пороге стоял узкоплечий, веснушчатый, с лицом постаревшего подростка, человек в помятых вельветовых брюках и в рубахе с распахнутым воротом.

– Привет, Фрэнк! – кивнул ему Коллинз. – Не рановато ли начал?

– Я не начал, а продолжаю! – показал щербинку между зубами Фрэнк. – Присоединяйся!

– Спасибо, но пока не хочется, – отказался Коллинз.

Фрэнк обернулся и крикнул в глубину бара:

– Запиши за мной, Питер!

Кинул в рот сигарету, спустился по ступеням, вразвалку зашагал рядом с Коллинзом.

– Две рабочие лошадки плетутся впрягаться в хомут! – сказал он.

– Хомут один, лошади разные, – заметил Коллинз.

– Уточни, – заинтересовался Фрэнк.

– Я верчу жернов вслепую, а ты срываешь призы на беговой дорожке.

– Неплохо сказано, – оценил Фрэнк. – Но, милый мой, я же не виноват, что твой диплом здесь пустая бумажка.

– Свободная страна неограниченных возможностей! – усмехнулся Коллинз.

– Конечно, свободная! – кивнул Фрэнк. – Стой у Белого дома с плакатом «Долой президента» – тебя пальцем никто не тронет, но попробуй пройдись с лозунгом «Долой моего босса» у дверей нашей кормушки – выгонят взашей! Устраивает такая перспектива?

– Мне терять нечего, – пожал плечами Коллинз.

– Как знать... – загадочно сказал Фрэнк. – Покажи себя!

– С моим-то знанием английского? – недоверчиво посмотрел на него Коллинз.

– Ты кто? Сенатор? – выплюнул изжеванную сигарету Фрэнк. – Речи в конгрессе будешь произносить? В баре тебя понимают, надеюсь?

– Даже на пальцах, – рассмеялся Коллинз.

– А в чертежах и без языка разберешься, – заключил Фрэнк.

Они остановились у солидного – стекло и бетон – офиса, вошли в подъезд, сунули в прорезь электронного сторожа свои жетоны. Сработали турникеты, пропуская их в длинный, устланный пластиком коридор.

– Разбежались по стойлам? – задержался у лифта Фрэнк.

Коллинз молча кивнул и пошел в глубь коридора.

– Когда соберешься перекусить, позвони! – крикнул Фрэнк.

Коллинз, не оборачиваясь, поднял руку над головой и вошел в одну из дверей.

Фрэнк, прищурясь, смотрел ему вслед.

На длинном полированном столе в кабинете Уолтера Доновена не было ни одной бумажки. Стоял лишь стакан с молоком. Доновен – седой, тщедушный, с нездоровым цветом лица – очищал яблоко фруктовым ножом. Сидящий напротив Фрэнк с интересом следил, как длинной лентой сползает на тарелку яблочная кожура.

– Продолжайте, Фрэнк. Я слушаю, – не поднимая головы, сказал Доновен.

– А что касается его намерений... – пожевал незажженную сигарету Фрэнк. – Вчера все утро торчал в супермаркете, где советские обычно закупают продукты. А сегодня опять отирался у консульства.

– Я в курсе, – кивнул Доновен. – С кем-либо из консульских в контакт не входил?

– Пока нет. Дозвониться пытался! Один раз из закусочной, второй – из аптеки. Оба раза вешал трубку, не поговорив.

– Не отвечали? – поднял голову Доновен.

– Думаю, не решался, – ответил Фрэнк.

– Считаете, еще не созрел? – аккуратно разрезал яблоко на дольки Доновен.

– Может быть, подтолкнуть? – предложил Фрэнк.

– Только осторожно, – согласился Доновен. – Материалы подготовлены?

– Пока в чертежах, – ответил Фрэнк

– Пленкой займитесь сами. – Доновен пожевал яблоко, запил молоком и болезненно поморщился. – Берегите желудок, Фрэнк!

– При нашей-то работе? – прищурился Фрэнк.

– Это вы правы, – качнул головой Доновен. – Какую только дрянь не приходилось пить!

Прикрыл глаза, вспоминая что-то, потом взглянул на жующего Фрэнка:

– Можете идти.

Фрэнк встал и пошел к двери. Доновен маленькими глотками допил молоко и откинулся на спинку кресла.

Как всегда, по вечерам в баре было шумно. Завсегдатаи облепили стойку, за столиками у стены сидели гости посолидней да случайно забредшие на огонек парочки. На экране телевизора безумствовал в окружения полуголых красоток осточертевший всем Майкл Джексон, под низким потолком слоями висел сигаретный дым, задерганная официантка металась от столика к столику с подносом, уставленным бутылками, высокими стаканами с пивом и соком.

За дальним столиком, в углу, сидели Коллинз и Фрэнк.

– Еще два мартини! – крикнул Фрэнк официантке.

– Я уже тяжел, Фрэнк! – запротестовал было Коллинз. – Достаточно!

– Пей, лошадка! – хлопнул его по плечу Фрэнк. – Что нам еще остается?

– Ты хочешь сказать, мне? – понимающе усмехнулся Коллинз.

– Тебе, мне – какая разница? – Фрэнк снял с подноса рюмки с мартини.

– Большая, – качнулся на стуле Коллинз. – Ты тут свой, я – чужой.

– Захочешь – станешь своим, – поставил перед ним рюмку Фрэнк.

– Нет, Фрэнк! – покачал головой Коллинз. – Не получится.

– Что так? – чуть сощурился Фрэнк.

– Не получится, и все тут! – упрямо повторил Коллинз.

Залпом выпил свое мартини и отставил рюмку в сторону:

– С меня хватит!

– Чего? – внимательно смотрит на него Фрэнк. – Выпивки?

– И выпивки тоже. – Коллинз помолчал. – Хочу домой!

– Выпьем еще и пойдем, – согласился Фрэнк.

– Да нет... – потер лоб ладонью Коллинз. – Я не об этом доме... Я о России!

– Вот оно что... – протянул Фрэнк. – Это пройдет.

– Нет, Фрэнк! – твердо сказал Коллинз. – Не пройдет. Не могу я здесь. Сопьюсь или повешусь!

– Так быстро это не делается, – усмехнулся Фрэнк.

– Что именно? – не понял Коллинз.

– Спиваются медленно, а чтобы повеситься, нужно свихнуться. Для этого тоже требуется время!

– Все шутишь? – искоса взглянул на него Коллинз.

– Вполне серьезно. – Фрэнк не выдержал и рассмеялся: – Шучу, конечно! А если всерьез... – Он пристально посмотрел на Коллинза. – В ваш дом так просто не возвращаются. Ты эмигрант. Хуже того, невозвращенец!

– Но меня вынудили к этому! – почти закричал Коллинз.

– Кто этому поверит? – прищурился Фрэнк. – Недоказуемо. Увы, Джордж!

Коллинз опустил голову, Фрэнк показал проходящей мимо официантке два пальца и потрепал Коллинза по плечу:

– Выкинь эту затею из головы! Выпей и забудь!

Коллинз угрюмо взглянул на него.

– Пусть со мной делают все, что хотят... Слышишь, Фрэнк? Все, что угодно! Но только там, дома!

– До чего вы, русские, сентиментальны! – вздохнул Фрэнк.

Официантка поставила на стол две рюмки с мартини, собрала пустые и ушла.

– По последней! – Фрэнк пододвинул рюмку Коллинзу. – Хочешь дружеский совет?

– Ну?

– Стань наконец деловым человеком.

– А!.. – отмахнулся Коллинз. – Это я уже слышал! – И, усмехнувшись, добавил: – Кстати, там... В России... От одной женщины.

– Значит, она была не дура! – Фрэнк понизил голос: – С пустыми руками тебе возвращаться нельзя. Какая жизнь тебя ждет? Нужно что-то такое, что доказало бы твою... Ну, я не знаю... Не лояльность даже, а нечто большее! Одного твоего желания вернуться мало!

– О чем ты? Не понимаю... – морщит лоб Коллинз.

– Придет время – поймешь!

– А все-таки? – настаивает Коллинз.

– Не стоит сейчас об этом, – махнул рукой Фрэнк. – Если действительно решишь что-то, тогда поговорим.

– Я уже решил! – стукнул кулаком по столу Коллинз.

– О’кэй! – поднял рюмку Фрэнк. – За тебя!

– Спасибо! – Коллинз в несколько глотков допил мартини и тяжело,тряхнул головой. – Слушай, Фрэнк... Давно хотел тебя спросить... Где ты выучился русскому?

– Служить в экспортно-импортной компании и не знать языка страны, с которой имеешь деловые связи? – пожал плечами Фрэнк. – Ты меня смешишь, парень!

– Ну конечно! – с трудом соображает Коллинз. – Как-то не приходило в голову.

– Ладно!.. Пора и честь знать! – поднялся Фрэнк. – Пойдем.

– Слушаюсь, ваша честь! – приложил ладонь ко лбу Коллинз.

– О, братец! – рассмеялся Фрэнк. – Ты, кажется, в хорошей кондиции! Гоп-гоп, лошадка!..

И, обняв Коллинза за плечи, повел его к выходу.

На следующий день, дождавшись ленча, Коллинз не пошел, как обычно, в закусочную напротив, а направился в супермаркет. Остановился на первом этаже, у автоматов, опустил никели, взял чашку бульона, сандвич с ветчиной и отошел в сторону, поглядывая на проходящих мимо, нагруженных покупками людей. Услышав русскую речь, подошел к мужчине в легком костюме и белой рубахе с галстуком, помогавшему молодой женщине укладывать пакеты и банки.

– Простите... – обратился он к мужчине. – Вы из советского консульства?

– Да, – поднял голову мужчина. – В чем дело?

– Видите ли... – волнуется Коллинз. – Моя фамилия Коллинз... Джордж Коллинз... Вернее, Колесников! Георгий Константинович Колесников.

– Вы – русский? – внимательно смотрит на него мужчина.

– Документы у меня на имя Коллинза. Так получилось... В общем, это долгая история... С кем я могу поговорить и как это сделать?

– Приходите в консульство... – пожал плечами мужчина. – Вас примут и выслушают.

– В какое время удобней?

– В любое. Лучше с утра. Но предварительно позвоните.

– Спасибо!

– Пожалуйста.

Мужчина кивнул Коллинзу, взял у отошедшей в сторону женщины пакеты с продуктами и направился к машине.

Коллинз постоял, разминая в пальцах сигарету, так и не закурил, выбросил смятую сигарету в урну и медленно пошел вдоль улицы.

Ровно в двенадцать, когда Уолтер Доновен допивал свой первый стакан молока, негромко зазвонил телефон. Доновен снял трубку:

– Слушаю.

– Он в консульстве, шеф! – послышался голос Фрэнка.

– Давно он там?

– Около часу. Если точно, сорок шесть минут.

– Прекрасно! – кивнул в трубку Доновен. – Пленка у вас готова?

– Да, шеф. Приступать?

– В зависимости от результата его переговоров. Но сначала вылейте на него ушат холодной воды, остудите пыл, а потом киньте приманку.

– Понял.

– И не ищите с ним встречи. Он сам вас найдет. Должен же он с кем-то поделиться своей радостью!

– Все понятно, шеф. Это вы сняли наблюдение?

– Да. Пусть попасется на свободе. Не ровен час!

– Он даже не проверяется! – слышен в сильной мембране смешок Фрэнка.

– Его могут проверить! – Голос Доновена стал ледяным. – Поэтому повторяю: не ищите с ним встречи. И сделайте так, чтобы он вас нашел не дома. Ясно?

– Я все понял, шеф.

– Действуйте.

Доновен кинул трубку на рычаг, брезгливо покосился на остатки молока, вздохнул и придвинул к себе стакан.

В низких креслах сидят друг против друга Коллинз и немолодой уже человек в сером костюме и белой рубашке с темным галстуком. На столике между ними – поднос с кувшином и стаканом, сигареты в керамическом бочонке, массивная пепельница.

– Да... – задумчиво проговорил пожилой человек. – Невеселую историю вы нам рассказали. – И обернулся к сидящему на диване, у стены, человеку помоложе: – А?.. Игорь Иванович?

– Чего уж тут веселого? – отозвался тот.

Коллинз смял в пепельнице недокуренную сигарету и потер ладонью горло.

– Да не волнуйтесь вы так... – участливо смотрит на него пожилой. – Тяжело вспоминать, я понимаю...

– Рассказал вам – и вроде легче! – потянулся за новой сигаретой Коллинз. – А то некому было так подробно... И стыдно.

– А ведь ничего этого могло и не произойти, – мягко заметил пожилой. – С подарками этими вы поступили, будем прямо говорить, не самым пристойным образом. Они вас за эту ниточку и потянули!

Коллинз, все еще растирая ладонью горло, молча кивнул.

– А вас ведь искали, Георгий Константинович... Давайте я уж так вас буду называть... – сказал сидящий на диване человек. – В полицию заявляли, МИД запрашивали, с официальным заявлением выступили. До конца вам верили!

Коллинз вскинул на него глаза, хотел что-то спросить, но человек предупредил его вопрос:

– В аэропорту вы сломались? А трюк был из дешевых! Узнать, когда истекает срок визы у ваших товарищей и каким самолетом они улетают, проще простого! Но вы-то не в первый раз в загранкомандировке, знали, что есть, слава богу, кому за вас вступиться! Пили много?

Колесников молча кивнул.

– Но здесь-то почему сразу к нам не обратились? Считали, что с прежней жизнью покончено? – внимательно смотрит на него пожилой.

– Сначала да... – не сразу ответил Коллинз. – Потом понял, что не смогу... Скажите... какая-нибудь надежда у меня есть?

– Пишите заявление – разберутся, – подумав, ответил пожилой и кивнул на сидящего на диване человека: – Вот Игорь Иванович поможет.

– Спасибо! – встал Коллинз. – Большое вам спасибо!

– Пока не за что, – тяжеловато поднялся с кресла пожилой. – И не от меня зависит решение вашего вопроса.

– Я понимаю... – сник Коллинз.

– Пройдемте ко мне, Георгий Константинович, – пригласил его тот, что помоложе. – Займемся вашими делами.

– Да, да... – Коллинз направился к дверям, обернулся к пожилому, порывисто сказал: – Но все равно... Чем бы это ни кончилось... Спасибо вам!

Пожилой молча кивнул. Игорь Иванович распахнул дверь, пропуская Коллинза вперед.

В консульстве Коллинз был в пятницу. День был укороченный, и, не заходя в офис, он направился прямо домой. Хотел было зайти в бар, чтобы повидать Фрэнка, но пить ему сегодня не хотелось, и он решил, что позвонит ему домой попозже вечером. На звонки никто не отвечал, и Коллинз, уверенный, что Фрэнк где-то крепко загулял, улегся спать. Уснуть он долго не мог, ворочался в постели, курил и только под утро забылся в коротком сне. Проснулся он на удивление бодрым, сразу же вспомнил свой вчерашний разговор в консульстве, заявление, которое он там оставил, и жизнь показалась ему не такой уж занудной штукой. Он набрал номер Фрэнка, но к телефону опять никто не подходил. За завтраком Коллинз вдруг сообразил, где он может его найти. Фрэнк как-то говорил ему, что на уик-энд уезжает из города на озера побаловаться рыбалкой и попрыгать с ракеткой на корте. Коллинз быстро собрался, вышел из дома и остановил проезжающее мимо свободное такси.

У первых коттеджей Коллинз отпустил машину и пошел вдоль берега пешком.

Фрэнка он разыскал на одном из кортов. Без рубашки, в шортах, он носился по площадке, отбивая пушечные удары своей партнерши и проигрывая сет за сетом. Появление Коллинза спасло его от неминуемого позора.

– Слава всевышнему! – успел шепнуть он Коллинзу, когда тот его окликнул. – Она из меня отбивную делает!

Церемонно извинился перед своей мучительницей и потащил Коллинза к озеру.

– Молодец, что выбрался! – хлопнул он Коллинза по плечу. – Здесь хоть дышать можно!..

– Я тебе звонил, – объяснил Коллинз. – Потом вспомнил про твой теннис.

– Если это называется теннисом! – хмыкнул Фрэнк. – С этой каждодневной выпивкой всю форму потеряешь! Кстати, тут довольно приличный бар. Заглянем?

Коллинз рассмеялся:

– А спортивная форма?

– Ну ее к дьяволу! Пошли?

– Не стоит, Фрэнк... – оглядывается вокруг Коллинз. – Посидим где-нибудь на бережку.

– Посидишь тут! – Фрэнк кивнул на рыболовов, усеявших берег, и встрепенулся: – Есть идея!

И полез в моторную лодку, стоящую у мола.

– Чья она? – спросил Коллинз.

– Да этой! – мотнул головой в сторону корта Фрэнк. – Я сказал, что хочу порыбачить, она дала мне ключи, но заставила сыграть с ней шесть сетов. Ты видишь, во что она меня превратила? Садись!

Коллинз забрался в лодку, Фрэнк отомкнул замок и оттолкнул лодку от мола.

– «Миссисипи! Ах, Миссисипи!..» – затянул Фрэнк и рванул шнур.

Мотор затарахтел, Фрэнк выжал газ до отказа, нос лодки круто поднялся, и, вспенивая воду, она понеслась к середине озера, на глубину.

– Сбрось газ! – закричал Коллинз. – Перевернемся!

Фрэнк расхохотался, сбавил скорость, а потом и вовсе выключил мотор. Лодка закачалась на поднятых ею же волнах.

– Ну ты и псих! – вытирает мокрое от брызг лицо Коллинз.

– От кого я это слышу? – прищурился Фрэнк. – От маниакального шизика? Кандидата в самоубийцы?

– Что было, то было! – согласился Коллинз. – Вылечили.

– Быстро! – удивился Фрэнк. – Чем же, если не секрет?

– Врачи хорошие попались!

– Хороших врачей нет, – возразил Фрэнк. – Есть хорошие больные – сами выздоравливают!