Текст книги "Тощий Мемед"

Автор книги: Яшар Кемаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Все равно мне кто-нибудь расскажет, что с Хатче, – сказал Мемед.

Вдруг старуха со злостью накинулась на мужа:

– Ах ты негодный! Как знать, сколько дней парень на ногах! Предложил бы ему поесть, а потом и рассказал все…

Она подошла к Мемеду и села рядом с ним. Опершись локтями о колени, она начала говорить.

– Расскажу тебе, сын мой, все по порядку. Абди-ага был ранен. Жаль, что пуля не попала ему в сердце. Поправившись, он собрал подставных свидетелей. Только один Хромой Али отказался давать ложные показания этому гяуру, изгнавшему вас. Когда этот урод с козлиной бородой услыхал отказ Али, он прогнал его из деревни. Али с семьей и всем своим скарбом ушел куда глаза глядят.

Старуха рассказала Мемеду о свидетелях, о том, что Хатче сидит в волостной тюрьме и что в ближайшие дни ее собираются повесить.

Мемед жадно слушал. В глазах у него вспыхнул злой огонек. Джаббар заметил это. Как только глаза Мемеда начинали так блестеть, лицо его менялось – оно начинало нервно подергиваться, а весь он походил на тигра, который собирается броситься на свою жертву.

Мемед тяжело поднялся.

– Друзья, – сказал он, – пора расквитаться с Абди– агой. – Повернувшись к жене Дурмуша Али, он взял ее за руки и спросил: – Скажи-ка, тетушка, мать мою они убили?

В глазах старухи блеснули слезы. Она ничего не ответила.

– Это правда?

Женщина молчала.

Мемед отпустил ее руки.

– Пошли, друзья, – сказал он.

Мемед, Джаббар и Чавуш исчезли в темноте. Мемед проверил свою винтовку: обойма была заряжена.

Он приказал:

– Проверьте винтовки и полностью зарядите обоймы. Приготовьте гранаты.

Слова старухи глубоко запали в сердце Реджепа Чавуша. Пока старуха рассказывала Мемеду, Реджеп смотрел на товарища и качал головой.

Схватив Мемеда за руку, Чавуш остановил его.

– Послушай, Мемед. Мы никого не оставим в живых. Детей, женщин – всех зарежем!

– Тебе лучше знать, Чавуш, – ответил Мемед и, высвободив руку, продолжал идти.

Они шли так быстро, что не заметили, как оказались у дома Абди-аги.

– Постучись и скажи, что пришел гость и привез важную весть, – приказал Мемед Чавушу.

Чавуш три раза стукнул в дверь.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Отвори, сестра. Гость. Привет хочу передать. Я привез известие, но сразу же должен ехать обратно.

Бормоча что-то себе под нос, женщина открыла дверь.

– Подожди здесь. Я зажгу светильник.

Она прошла в дом. оставив Реджепа Чавуша на пороге. От спички, зажженной ею, комната осветилась. В это мгновение Мемед, Реджеп и Джаббар переступили порог комнаты. Увидев их, женщина растерялась, ее изумленные глаза остановились на Мемеде. Она закричала. Реджеп Чануш зажал ей рот.

– Абди-ага дома? – глухим голосом спросил Мемед.

– Нет его, – ответила женщина. – Он не приходит домой, Мемед. Чтоб ему сгинуть!

Между тем в доме все проснулись и, дрожа от страха, смотрели на разбойников. Здесь были две жены Абди-аги, два его сына и женщины, приехавшие погостить из соседних деревень.

– Обыщи весь дом, – приказал Чавушу Мемед. – Если найдешь Абди, всади ему пулю в лоб!

– Получит все пять пуль… – сказал Чавуш.

Затем он подтолкнул женщину прикладом и приказал ей:

– Зажги светильник и ступай впереди меня!

Не проронив ни слова, женщина выполнила его приказание.

Мемед застыл посреди комнаты как изваяние. Маленький, тощий, он казался сейчас великаном и внушал людям страх. Женщины и дети плакали.

Через некоторое время появился Чавуш.

– Обыскали весь дом, его нигде нет, – с отчаянием произнес он.

– Уже месяц, как Абди уехал на Чукурову. По ночам он не мог спать: чувствовал, что ты придешь. Однажды он не выдержал и ушел, – вмешалась в разговор женщина.

– Слушай, выведи их во двор и сделай что положено, – показывая на детей, сказал Мемед Чавушу.

Жены Абди-аги бросились в ноги Мемеду.

– Мы готовы погибнуть у ног твоих, в чем вина наших детей?.. Найди гяура и убей его. Но в чем виноваты наши дети? – с мольбой спрашивали они.

Схватив детей, Чавуш поволок их во двор. Ребята отчаянно отбивались, стараясь вырваться. Тогда Джаббар поднял одного мальчика и швырнул его на пол. Ребенок закричал. Одна из женщин, вытянувшись, словно труп, без сознания лежала у ног Мемеда. Другая продолжала умолять:

– Мой дорогой Мемед, что плохого сделали тебе дети? В чем их вина?

Чавуш наступил на мальчика ногой и приставил дуло винтовки к его виску.

– Стрелять или нет? – спросил он Мемеда.

Женщина, лежавшая без сознания на полу, вдруг, словно коршун, бросилась к Джаббару, который пытался оттащить другого мальчика к двери, и вцепилась ему в руки.

Джаббар выхватил висевший у пояса кинжал и вонзил его в женщину. Вскрикнув, она упала на пол. Другая женщина, увидев, как Чавуш направил дуло винтовки в мальчика, закричала:

– Мой дорогой Мемед, не губи моего ребенка! Он не виноват!

Лицо Мемеда непрестанно менялось. Пламя ненависти погасло в его глазах. Он взглянул на Чавуша, державшего палец на спусковом крючке. Медлить было нельзя. Мемед ударил ногой по стволу винтовки. Раздался выстрел, пуля вонзилась в стену.

– Отпусти мальчишку, – сказал Мемед Джаббару.

Мать мальчика бросилась целовать руки Мемеда.

– Иди, Мемед, разыщи гяура и убей его. Ты имеешь на это право. Не быть мне Зейнеп, если пророню хоть слезинку. Разыщи его и отомсти. Это твой долг.

Мемед молчал. Потом медленно вышел из дома. Он сразу как-то поник, осунулся и снова превратился в маленького и тощего.

Реджеп Чавуш был зол. Он ругал всех и вся. Яростно сжав руку Мемеда, он кричал ему:

– С таким сердцем ты не сможешь ни разбойником стать, ни отомстить гяуру! В один прекрасный день люди Абди убьют тебя где-нибудь в овраге. Уже сейчас Шалый Дурду твой враг!

– Не занимайся болтовней, Реджеп Чавуш, – сказал Джаббар. – Шалый Дурду наш враг, но у нас много и друзей – все племя Сачыкаралы. По-твоему, мы должны вместо Абди убивать малолетних детей?

Реджеп Чавуш ничего не ответил.

Услышав вопли, соседи, кто в чем, сбежались к дому Абди-аги. Шепотом из уст в уста передавалась весть: «Мемед жив!»

– Мемед жив. Разве он мог умереть, не рассчитавшись с Абди-агой?

– Мемед не убил мальчиков.

– У Мемеда большое сердце…

Перед домом собралась огромная толпа. Было так тихо, что слышалось дыхание людей. Мемед и его друзья пробирались сквозь толпу. Наконец Мемед нарушил молчание.

– Крестьяне узнали нас, – тихо сказал он. – Надо уходить.

– Пойдем, – сказал Джаббар.

– У меня рана болит. Что будем делать, если уйдем из деревни? Умрем с голоду, – сказал Чавуш.

– Мы еще вернемся, – успокоил его Мемед.

Они тронулись в путь. В деревне не скоро утихли разговоры. Долго не смолкал лай собак.

Тяжело вздохнув, Чавуш попросил!

– Посидим немного. Я устал. Рана не утихает…

– Какой же ты солдат, если не можешь перенести боль?

Чавуш разозлился.

– Послушай ты, щенок, – закричал он, – если еще раз откроешь рот, я всажу тебе пулю в лоб!

Джаббар засмеялся.

– Хватит, Джаббар, – сказал Мемед. – Накликаешь беду на нашу голову.

– Я натворю что-нибудь из-за этого ублюдка! Клянусь аллахом! – взорвался Чавуш.

– Он шутит, не слушай его, – спокойно сказал Мемед.

– Пусть не шутит со мной. У меня душа болит.

– Отстань от него, Джаббар.

Джаббар подошел к Чавушу и поцеловал ему руку.

– Не обижайся на меня. Больше не буду шутить, – сказал он.

– Оказывается, этот детина– большой шутник, – улыбнулся Реджеп Чавуш.

– Клянусь, больше не буду.

Друзья сели на землю. Они ждали, когда утихнет шум и крестьяне разойдутся по домам. Сидели молча. Каждый думал о своем.

Наконец шум стал утихать, лишь изредка раздавался лай собак.

– Скажи, Реджеп, – сказал Джаббар, – если бы Мемед не вмешался, ты бы убил мальчонку?

– Не только бы убил, душу бы из него вынул. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Так просто, хотел знать, – сказал Джаббар.

– Твоя мать, Джаббар, наверно, была единственной потаскухой в деревне? – процедил сквозь зубы Чавуш,

– А твой отец – мерзавец и сволочь.

– Прекрати, Джаббар, – сказал Мемед.

– Молчу.

В деревне воцарилась тишина; все погрузилось в глухую ночь.

– Вставайте, до рассвета надо добраться до дома Дурмуша Али, – сказал Мемед.

– За эти слова я готов тебя расцеловать, Мемед, – воскликнул Реджеп Чавуш. – Идемте скорее.

Услышав шаги, Дурмуш Али открыл дверь и вышел на порог.

– Я не мог уснуть. Ждал вас, – сказал он. – Курицу для вас зарезал. Вы ведь голодны.

– Что и говорить, конечно, голодны, – ответил за всех Чавуш.

Его патронташи, ремень винтовки и пояс были украшены серебром. Во всем чувствовалась рука умелого мастера. Красно-рыжие усы Чавуша свисали по углам рта. Он красил их хной.

Как только все трое сели, появилась девушка. Застенчиво улыбнувшись Мемеду, она постелила скатерть. Прямо с огня подали дымящийся плов. На медном подносе принесли жареную курицу.

– Этот плов успокоит мою рану. Мне как раз нужен такой плов с ароматным запахом и маслом, – повеселел Реджеп Чавуш.

– Ты, Чавуш, не разбойник, а изнеженный чинуша, – сказал Джаббар.

– Замолчи! – огрызнулся Чавуш.

– Джаббар, не трогай его, – сказал Мемед.

– Я же ничего особенного не сказал, – оправдывался Джаббар.

Дурмуш Али все время порывался что-то сказать Мемеду, но, видимо, никак не мог решиться и только изредка вставлял в разговор слово. Мемед заметил это и спросил:

– Дурмуш Али, ты хочешь что-то сказать? С утра молчишь, словно воды в рот набрал.

Тогда Дурмуш Али заговорил.

– Что мне сказать тебе, сынок. Когда ты был еще маленьким, я уже знал, что ты будешь благородным человеком. Ты хорошо сделал, что не убил мальчиков Абди– аги.

Слова Дурмуша Али вывели Реджепа Чавуша из терпения.

– Старик! – закричал он. – Можешь ли ты понять такие дела? Да и знаешь ли ты, что такое месть? Испытал ли ты на своем веку эту жажду мести?

Дурмуш Али опустил голову.

– Нет, – тихо сказал он.

– Будь я на месте Мемеда, я бы в доме Абди не оставил живой души. Всех перерезал бы, а дом сровнял с землей. Понял, старик? – сказал Чавуш.

– Понял, – ответил Дурмуш Али и посмотрел на Мемеда.

Мемед сидел за столом задумчивый, с опущенной головой. Наконец он поднялся. Встали и его товарищи.

– Спасибо тебе за хлеб-соль, – поблагодарил Мемед хозяина. – Да умножит аллах твое богатство!

– Славно накормил нас, старик. Дай тебе бог здоровья, – сказал Чавуш.

Джаббар тоже хотел отблагодарить Дурмуша Али, но Мемед перебил его:

– Дядя, я хочу спросить тебя.

– Спрашивай, сынок.

– Не знаешь ли ты, в какую деревню ушел Хромой Али?

– Говорят, что он в Чагшаке, два дня ходу отсюда.

– Как нам узнать, там ли он сейчас?

– Сестра Слепого Али и ее муж живут в той же деревне. Два дня назад она пришла из Чагшака. Пойдем, спросим у нее, – предложил Дурмуш Али.

– Мы должны найти Хромого Али, – сказал Мемед. – Если он в Чагшаке, нам придется пойти туда.

– Ну что ж, пойдем, – согласился Джаббар.

– А мои раны? – простонал Реджеп Чавуш.

– Если хочешь, оставайся здесь. За тобой посмотрит Дурмуш Али, – сказал Мемед.

– Не беспокойтесь, я буду ухаживать за ним, – подтвердил Дурмуш Али.

Реджеп Чавуш вскочил.

– Чтобы я отстал от вас? Никогда. И умирать буду с вами. Но я предлагаю послать человека за Хромым Али, пусть он приведет его сюда.

В разговор вмешалась жена Дурмуша Али, Хюрю, сидевшая в стороне.

– Ведь Хромой Али – предатель. Не он ли выследил нашего Мемеда? Если вы пошлете за ним, он скроется, убежит в горы. Разве гяур придет добровольно?

– Тебе нужен Хромой? – спросил Дурмуш Мемеда, взглянув ему прямо в глаза.

– Да, – сказал Мемед.

– Можете обождать в моем доме денька два?

– Даже неделю, – не задумываясь ответил Мемед.

– Я отправлю Слепого Али верхом к Хромому. Он передаст, что Дурмуш Али просит заехать к нему. Надо, мол, пойти по следу. Правда, говорят, что после случившегося Хромой Али забросил свое любимое занятие. Но мне он не откажет. Придет обязательно, даже если не захочет искать след. Мемед, ничего плохого ты ему не сделаешь, не правда ли?

– Сделает! Мемед изрубит его на куски. Ведь Хромой Али навлек на него всю беду. Разве не так? Кто бы узнал, что Мемед скрывается в лесу, кто бы его нашел, если бы не Хромой гяур? Дурмуш Али заманит его сюда, а ты, Мемед, изрубишь его вот здесь у этих дверей. Я позову крестьян, пусть все видят! – не вытерпела Хюрю.

– Не болтай попусту, глупая женщина, – рассердился Дурмуш Али. – Хромой Али не с плохими намерениями шел по следу Мемеда. Когда он идет по следу, он ни о чем не думает, ничего не замечает вокруг. Он забывает обо всем на свете. Разве ты не видела его лицо, когда он вернулся из леса? Хромой был бледен как смерть. И хотя все наговаривали на Хатче, он предпочел покинуть родную деревню, остаться без крова, чем дать ложные показания. Он просто ушел из родного дома. Мемед, не тронь Хромого Али! Он неплохой человек…

– Плохой или хороший человек Хромой Али – это неважно. Он причинил Мемеду зло, и поэтому Мемед должен его убить. Если Дурмуш Али не заманит его сюда, пойди сам, вытащи эту змею из норы и вонзи в нее кинжал, который висит у тебя за поясом! – не унималась Хюрю.

– Смотри, жена! Если в аллаха не веришь, то хоть в эти дела не вмешивайся.

– А ты не сбивай с толку парня. Пусть он делает что задумал.

– Вот тебе и на! Убить бедного человека! Да Хромой помешан на следопытстве. Когда он шел по следу, он не хотел сделать Мемеду плохого. Хромой Али просто не знал, чем все это кончится. Но даже если бы и знал, все равно пошел бы по следу. Помешан он на этом деле. Ну что ж, пусть Мемед убьет бедного человека и утешится, – уже спокойнее добавил Дурмуш Али.

– А мое сердце успокоится, когда я увижу труп Хромого Али! – твердила Хюрю.

– Мемед, ты, конечно, ничего не сделаешь с этим бедняком? – спросил Дурмуш.

– Я только заставлю его пойти по следу, – спокойно ответил Мемед.

– Заставь его, сынок. А затем расправься с ним. Это он довел тебя до такого состояния. Моя Хатче сейчас где-то в тюрьме мучается из-за него, – со слезами в голосе сказала Хюрю.

Дурмуш Али наклонился к Мемеду.

– По его следу? – спросил он.

Мемед кивнул.

– Я рад твоему решению, Мемед. Очень рад. Я сейчас же пойду, подыму с постели Слепого Али и немедленно отправлю его за Хромым. Он прилетит как на крыльях. А вы останетесь у нас и сможете дня два отдохнуть. А ты, жена, чем болтать попусту, лучше бы постелила гостям постели. Пойду к Слепому Али.

– Провались ты… – проворчала вслед ему Хюрю.

Хюрю подошла к Мемеду. Это была смуглая женщина небольшого роста, совершенно седая, без единого зуба во рту, с губами, напоминающими стянутое бечевкой горло мешка, и голубыми глазами. Она поманила рукой Мемеда и, словно поверяя какую-то тайну, зашептала ему на ухо:

– Не верь подлецам, не доверяй им. Не доверяй и Дурмушу Али. Это люди гяура Абди. Вас устроят в хлеву, а сами донесут жандармам. Не верь им. Я буду караулить на мельнице и, как только покажутся жандармы, дам знать вам, чтобы вы могли убежать. Эх, Мемед! Во всей деревне, наверное, только я одна желаю тебе добра. Ты для меня – память о Доне, твой отец был замечательный человек. Я постелю вам в хлеву. Вы, наверное, сразу заснете?

– Я так хочу спать, просто умираю, мамаша Хюрю, – сказал Мемед. – Уже третьи сутки, как мы не спим…

– Ой, – спохватилась вдруг Хюрю. – Чтоб мне ослепнуть! Эй, вы, дочери гяура! Гости спать хотят, а мы еще ничего не приготовили. Набросайте в коровьи стойла соломы и постелите постели.

– Ой, мамочка! – вдруг закричал Чавуш.

– Что с тобой? – спросил Мемед.

– Посмотри как распухла у меня шея! Она скоро сольется с плечами, – с ужасом сказал Чавуш.

– Что-нибудь придумаем, – успокаивал его Мемед.

– Сейчас мамаша Хюрю сделает тебе такую примочку, что от опухоли ничего не останется, – сказала Хюрю.

Девушки быстро перетащили постели в хлев. Мемед, Реджеп Чавуш и Джаббар пошли следом за ними.

Посредине хлева на столбе была подвешена маленькая лампадка, едва освещавшая его изнутри. Половина хлева была завалена соломой, от которой распространялся резкий запах. В углу лежала куча кизяка. Он тоже издавал свой, особый запах. К висевшей под крышей паутине прилипли соломинки.

Прикрыв за собою двери, женщины ушли. Бледные лучи восходящего солнца пробивались через маленькое окошко. Становилось все светлее…

Джаббар сладко зевнул. Реджеп Чавуш сразу же бросился на постель.

– Я весь горю, ребята, – сказал он. – Пусть кто-нибудь дежурит. Всем спать нельзя.

Джаббар мгновенно уснул. Реджеп продолжал стонать… Мемед, опустив голову на колени, с винтовкой в руках сидел на куче соломы.

Было около полудня, когда Хюрю принесла им обед. Чавуш все еще стонал. Услышав стоны, Хюрю с досадой плюнула и сказала:

– Ах, совсем забыла…

– Что ты забыла, мамаша Хюрю? – спросил Мемед.

– Лекарство для его ран, – показала она на Реджепа и вышла из хлева.

Гости кончали обед, когда вернулась Хюрю с горшком, из которого поднимался пар.

– Этим отваром пользовался мой отец. Хорошо залечивает раны. Я приготовила его для нашего гостя, – сказала она.

Реджеп Чавуш стал разматывать повязку. Она прилипла к ране, и он с трудом оторвал ее.

– Ох, сынок, рана-то у тебя загноилась, – не выдержала Хюрю.

Сжав зубы, Реджеп Чавуш тихо стонал. Хюрю приложила к ране лекарство и перевязала ее чистой тряпкой.

– Спасибо, мать. Золотые у тебя руки. Дай аллах тебе здоровья. Легче стало, – сказал Реджеп и снова лег.

– Теперь, ты спи, я покараулю, – обратился Джаббар к Мемеду.

– А я подымусь на мельницу. Как только замечу жандармов, сразу дам вам знать. В моем доме никто не сможет сделать плохое Мемеду, сыну красавицы Доне.

Мемед лег, но долго не мог заснуть. Уже много дней он не спал и не отдыхал, но заснуть теперь, когда, казалось, можно было спать, он все-таки не мог. Смерть матери и арест Хатче потрясли Мемеда. Горе душило его, а сердце пылало, как факел. Мемед не мог отделаться от тяжелых мыслей. Он боялся самого себя, товарищей и даже окружающих вещей. Но он никому не открывал того, что творилось в его душе.

В полночь Джаббар разбудил его:

– Мне хочется спать, подежурь ты.

Мемед словно и не спал. Он поднялся, взял винтовку и залез наверх. Там он сел, обхватив руками колени, и, положив на них голову, погрузился в раздумье.

До рассвета оставалось недолго. Вдруг дверь хлева отворилась. Мемед схватил винтовку.

– Что ты. Тощий Мемед, уж не в меня ли собираешься стрелять? – улыбаясь, спросил Дурмуш Али.

Мемед не ответил.

– Слепой Али привел Хромого. Он у меня. Разбуди товарищей и заходите в дом. Я уже рассказал Хромому Али, в чем дело. Он очень боится. Чего только не наговорила ему моя сумасшедшая жена, а потом плюнула ему в лицо. «Если тебя не убьет Тощий Мемед, то убью я», – сказала она Али. У Хромого душа в пятки ушла. Дрожа от страха, он спросил: «Меня сюда привели, чтобы убить?» У него был такой вид, словно он вот-вот умрет от страха, – закончил Дурмуш Али.

В глазах Мемеда блеснула радость.

Проснулся Джаббар. Друзья сначала не хотели будить Чавуша, но, боясь, что он может на них обидеться, решили взять его с собой.

– Вставай, Чавуш! Знаменитый следопыт Хромой Али здесь. Надо с ним переговорить, – сказал Джаббар.

С трудом подняв голову, Чавуш удивленно переспросил:

– Хромой Али?

– Да, следопыт Хромой Али.

– Ах, мать его… Значит, пришел?

– Вставай, пойдем к нему, – нетерпеливо сказал Мемед.

– Подождите меня, – попросил Реджеп Чавуш. Он стряхнул одежду, поправил серебряные украшения и закрутил свои длинные усы. Вытащив из кармана серебряный гребешок, он тщательно расчесал волосы. Потом с презрением посмотрел на свои ноги: каблуки ботинок почти совсем стерлись. Феска была покрыта пылью; он начал стирать пыль рукавом. Джаббар не выдержал:

– Хватит, Чавуш! Что делать, если ботинки у нас немного износились?

– Да, ничего не поделаешь, – согласился Чавуш.

Когда они вошли в дом, Хромой Али сидел у очага.

Увидев их, он попытался подняться, но тут же снова сел. Лицо его стало пепельно-серым.

– Я привел Хромого Али, – сказал Слепой.

– Спасибо тебе, – поблагодарил Мемед.

Сжав зубы, Реджеп Чавуш впился глазами в лицо Хромого Али.

– Ты и есть этот следопыт? И ты, мерзавец, не побоялся аллаха? Как же хватило у тебя совести?

Неподвижным взглядом Хромой Али смотрел на очаг.

– Помолчи, Чавуш, я сам с ним поговорю, – сказал Мемед.

– Ну и говори с этим бессовестным человеком, с этим мерзавцем! – резко бросил Чавуш.

Мемед сел напротив Хромого Али.

– Али-ага, – сказал он, – у меня есть к тебе дело. Выйдем-ка на минутку на улицу.

– Мемед, сжалься надо мной!.. Я не хотел делать тебе зла. Ведь у меня дети. Пожалей их, – взмолился Хромой Али, уставившись на Мемеда застывшими от страха глазами.

– Не бойся; я только хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, – успокоил его Мемед.

– Пожалей меня! – не унимался Хромой Али. – Я сделал тебе зло, а ты не делай, брат!

– Ну, вставай. Я здесь расскажу тебе, что хотел. Отойдем в угол, – сказал Мемед.

Хромой побледнел. Лицо его стало белым как бумага. Его била дрожь.

– Сжалься надо мной!.. Не делай сиротами моих ребят… – бормотал он.

– Хватит! Есть же предел терпению. Вставай! – заорал Реджеп Чавуш и выхватил кинжал.

– Не трогай его, Чавуш, – спокойно сказал Мемед.

– Хорошо, не трону. Дело твое. Хоть к сердцу его прижми, – сказал Чавуш, неохотно вкладывая кинжал в ножны.

– Не бойся, Али, я тебя не трону. Я убил бы тебя сразу, если бы хотел. Мне надо тебе кое-что сказать по секрету, – успокоил Мемед Хромого.

Али встал и, с трудом передвигая ноги, пошел в темный угол комнаты. Подойдя к нему, Мемед тихо сказал:

– Слушай, Хромой Али. Ты причина моих бед. Что и говорить, ты герой! Ну ладно; это уже позади. Поговорим о настоящем. Ты должен пойти по следу.

– Клянусь аллахом, после истории с тобой я зарекся ходить по следу. Убей меня, но я не хочу больше пачкать руки в крови, – тихо ответил Хромой.

– Я убью тебя, если не пойдешь! – твердо сказал Мемед.

– А по чьему следу? – нехотя спросил Али.

– По следу Абди-аги. Ты найдешь его, где бы он ни был. Ты должен его найти. Если не найдешь…

– Что же ты, братец, сразу не сказал, кто тебе нужен? Я найду Абди даже в аду. Он или в касабе, или в деревне Авшар, или в Сарыбахче. Пойдемте на Чукурову, там мы найдем гяура и схватим его. Он разрушил мой дом только потому, что я отказался быть его лжесвидетелем. Мои дети голодают из-за него в Чагшаке. Убей этого гяура! Я сделаю все, чтобы найти его. Я готов пойти в горы и стать разбойником… – с жаром говорил Хромой Али.

– Значит, решено, – сказал Мемед. – Пойдем к очагу. Об остальном поговорим после. Но смотри: никому ни слова. Об этом знает только Дурмуш Али, но он никому не расскажет.

– Пусть весь мир знает! Много горя причинил гяур крестьянам, тебе, Хатче, мне, и горе наше, как каленое железо, жжет сердце. Пусть знают все! Я возьму винтовку и пойду с вами. Мне теперь все равно…

Мемед сел у очага. Хромой Али улыбался.

– Что, Хромой, улыбаешься? – спросил его Дурмуш Али. – Уж не собрался ли ты снова идти по следу?

– Нет. Я рад, что могу помочь Мемеду.

Реджеп Чавуш, Джаббар, Хромой Али и Мемед пошли в хлев.

Было еще темно, когда они отправились в путь.

– Будь счастлива, мамаша Хюрю. Будь счастлив, дядя Дурмуш. Будьте все счастливы, – прощался Мемед.

Деревня начала просыпаться. Закурились трубы домов: хозяйки разожгли очаги.

Хюрю крикнула вслед удаляющимся разбойникам:

– Мемед! Если ты не изрубишь его на куски, прах Доне перевернется в могиле!

– Да благословит тебя аллах, сын мой, – перебил жену Дурмуш Али. – Не слушай глупую женщину. И ты, Хромой, не обижайся на нее, под старость женщины глупеют.

Когда они выходили из деревни, Хромой Али, облизнув губы, сказал:

– Теперь я своими глазами увижу смерть гяура. – Мемед, послушай меня, – продолжал он. – Я причинил тебе много горя и хочу искупить свою вину. Как только мы избавимся от гяура, я буду тебе помогать. Ты хороший парень. Другой на твоем месте убил бы меня. Ты понял, что я не виноват. Я не стал давать ложные показания о Хатче.

– Значит, ты хорошо ходишь по следу? – спросил молчавший до этого Реджеп Чавуш.

– Ходил. С того дня дал себе зарок не выслеживать человека.

– А зачем тебе животные? – спросил Чавуш.

– Иногда меня берут на охоту, я отыскиваю следы зверей. Если не буду ходить по следу, умру от тоски.

Молча дошли они до скалистого обрыва. Все вокруг покрывала утренняя роса. Краснозем в этих краях издает какой-то особый запах, напоминающий запахи Чукуровы.

Вдруг Реджеп Чавуш застонал.

– Что с тобой? – подошел к нему Джаббар.

– Рана у него сильно опухла. Нельзя так оставлять. Может распухнуть еще больше. Надо зайти в деревню. Здесь рядом дом Сары Уммета. Если хотите, можем зайти к нему. Он хороший человек, – предложил Хромой Али.

– Не буду я валяться из-за какой-то раны. Я должен идти за Абди-агой, – решительно возразил Чавуш и добавил: – Мемед и Джаббар, подойдите ко мне. В этом деле разрешите мне быть старшим. Вы без возражений должны мне подчиниться.

– Согласны, – ответил Мемед.

– Мы согласны на все, но посмотрим, что ты придумал, – сказал Джаббар.

– Кто будет мне перечить, ребра пересчитаю, – пригрозил Чавуш.

– Никто тебе перечить не будет. Говори, что ты хочешь делать? – спросил Джаббар.

– Это не твое дело, – сказал Чавуш и обратился к Хромому Али: – Ты хороший следопыт. И ты дал слово отыскать Абди.

– Даже если бы и не дал слова, я готов убить его, – ответил Хромой Али.

– Теперь скажи мне, где, по-твоему, сейчас Абди?

– Точно не знаю, но думаю, что в касабе или в деревне Авшар. Он мог спуститься и на равнину Юрегир. Если Абди узнал, что вы его преследуете, он наверняка на Юрегире. Туда разбойники никогда не спускаются, потому что там негде укрыться.

– Отлично. Что мы будем делать, если сойдем на равнину? – спросил Реджеп Чавуш.

– Я буду следить за ним. Как только он покинет Юрегир, дам знать вам. Я не упущу его, – убеждал Хромой Али.

– Что же ты предлагаешь нам делать? – спросил Чавуш.

– Вы останетесь в доме Сары Уммета, а я спущусь на Чукурову, разузнаю, где Абди, и сообщу вам. Идемте к Сары Уммету. Он приходится мне дальним родственником. Он тоже не любит Абди.

К полудню путники добрались до дома Сары Уммета, одиноко стоявшего на холме, окруженном деревьями. Подойдя к дому, Хромой Али представил Мемеда хозяину:

– Это наш Тощий Мемед.

– Мне давно хотелось увидеть тебя, – сказал Уммет. – Я был рад, когда узнал, что ты ушел в горы.

Хромой Али тотчас отправился в путь. Сары Уммет успел только крикнуть ему вдогонку:

– Выпил бы хоть чашку кофе…

– Срочное дело, – ответил Хромой, даже не оборачиваясь.

Он шел быстро, слегка покачиваясь и волоча за собой хромую ногу.

Ночь. Дует легкий ветерок. Лунный свет, пробиваясь сквозь листву деревьев, падает на землю.

– Если Абди спрятался даже под крылышком птицы, я все равно отыщу его, – бормочет Хромой Али.

Он вспомнил свой разрушенный дом, который строил столько лет. Его чистенький домик за один час был превращен в груду обломков людьми Абди-аги. Али сжал зубы и ускорил шаги.

Светало, когда Хромой входил в касабу. Он направился к базарной площади. Дворник Мухаджир Мурат подметал площадь, поднимая столбы пыли. Хромой Али на ходу поздоровался с Муратом и подошел к кофеине Тевфика. Кофейня только что открылась. Али попросил стакан чая. Ему подали. От чая шел свежий аромат. Али решил обождать в кофейне, пока откроются лавки.

Когда первые лучи солнца упали на мостовую, выложенную белым камнем, Али направился в лавку Мустафы. Мустафа был родом из Мараша. Это был седобородый благообразный старик. Лавка его была еще закрыта. Хромой Али присел на порог и, прислонясь к двери, стал ждать хозяина. Обнюхивая землю, прошла облезлая собака. Напротив лавки Мустафы была кузница Слепого Хаджи. Через некоторое время пришел сам хозяин и открыл кузницу. Напевая что-то себе под нос, он стал ковать подкову. От кучи навоза возле стены поднимался пар. Когда солнце начало пригревать землю, пар исчез. Наконец вдали на горе показалась фигура Мустафы-эфенди. Увидев Хромого Али на пороге своей лавки, Мустафа– эфенди озабоченно спросил:

– Что случилось? Уж не след ли вора привел тебя к моей лавке?..

Хромой Али выпрямился и ответил:

– Видимо, так.

Мустафа-эфенди открыл лавку и пригласил Хромого Али войти.

– Зайди, расскажи, где ты обитаешь? Что-то тебя давно не видно.

– Не спрашивай. Одно несчастье за другим обрушивается на меня, – ответил Хромой Али.

– Я слышал. Абди-ага нехорошо поступил. Он верующий человек, а поступил плохо, бесчеловечно.

– Говорят, Абди-ага где-то здесь, – сказал Али, пытаясь выведать что-нибудь об aгe. – Что он здесь делает? Если он здесь, я лучше уйду. А то, чего доброго, опять на мою голову свалится беда.

– Не бойся, он себе места не находит. Ты, верно, слышал, что тот парень стал разбойником. Абди боится его как огня. Вчера он зашел ко мне в лавку, купил сигарет, спичек и поскакал в деревню Актозлу. Он боится оставаться в городе. В деревне он должен собрать недоимки и налоги. С этим неверным может справиться только такой же безбожник, как он сам. И он с ним расправится, будь уверен. Абди причинил тебе зло, но теперь он тебя боится! Он трус: от сопливого мальчишки бежит так, что пятки сверкают.

– А где он останавливается в Актозлу? – спросил Хромой Али.

– У кого же, как не у старосты Хусейна? Тот приходится ему родственником.

Хромой Али старался выведать у Мустафы все, что ему было нужно.

– Абди не любит Актозлу. На Чукурове он обычно останавливается в Сарыбахче, в доме своего двоюродного брата.

– Ну что ты городишь, Али, – перебил его Мустафаэфенди. – Абди за последнее время стал желтый, как янтарь, в лице ни кровинки. Неужели ты думаешь, что он может довериться такому кроткому человеку, как его двоюродный брат? Абди ведь пройдоха и дьявол! Несколько дней назад до нас дошел слух, что разбойник побывал в доме Абди, хотел убить его детей, но пожалел малолетних. За ним послан отряд жандармов. Тощий Мемед его звать, что ли? Разве Абди покинет Актозлу в такое время! Староста Хусейн – смелый человек. Умрет, а гостя не выдаст. Ох, это дьявол! Разве Абди пойдет в Сарыбахче? Он сидит сейчас у очага Хусейна, словно ты только сейчас расстался с ним.

– Что посеял, то и пожнет, – сказал Хромой Али. – Он причинил мне много зла, аллах накажет его. Он еще будет просить милостыню и корчиться в предсмертных судорогах.

– Да, да, конечно, – вторил ему Мустафа-эфенди, – что посеял, то и пожнет.

Хромой Али нервничал, хотя ему как будто удалось узнать, где находится Абди-ага. «А вдруг я напрасно приведу Тощего Мемеда на Чукурову, и он попадет в беду?» – спрашивал себя Али.

Хромой Али купил у Мустафы халвы, а в лавке напротив – хлеба и направился в Актозлу.

В часе ходу от касабы начинались болота Агджасаза. За болотами лежали непроходимые заросли кустарника. Река Саврун с трудом пробивалась сквозь заросли, и ее мутная вода сливалась с грязью болот.