Текст книги "Правосудие в Калиновке (СИ)"
Автор книги: Ярослав Зуев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
– Прекратите! – завопил я, протягивая SIM-карту Ольге. – Вставь и звони!
– Послушай, старик, – добавил я, обернувшись к Пугику. – Если тебе припекло во что бы то ни стало завести этот гребаный тарантас, давай попробуем толкнуть его с горы. – «Вектра» все равно стояла на склоне, так что попытка ничего не стоила, хоть я и не верил в успех.
Мой товарищ ухватился за эту идею, как утопающий за пробковый круг. Мы налегли на легковушку и, кряхтя, развернули ее носом к спуску.
– Ольга, живо в салон! – скомандовал я.
– Подождите! – взмолилась она. – Серый, какой у тебя PIN-код?
– Четыре единицы! Прыгай, говорю!!
Она не послушалась. «Вектра» подалась, мы с Игорем бежали по обеим сторонам машины, как бодигуарды у президентского лимузина. Ольга семенила следом, размахивая телефоном.
– Игорь?! Какой код перед «ноль-два» набирать?!
– Спросила у больного о здоровье!
– Свяжись с оператором! – крикнул я на бегу. – Он тебя переключит!
– Ребята, а где мы находимся?! Куда им ехать, а?!
– В Калиновку! – фыркнул Игорь. «Вектра» уже летела под откос, как сани в бобслее, подпрыгивая на кочках.
– Олька, прыгай в салон!! – заорал Пугик. Все равно у нее не было ни малейшей возможности на бегу набрать вожделенный милицейский номер, как, впрочем, и у милиции – прибыть к нам на помощь, даже если бы Ольга дозвонилась. По крайней мере, вовремя.
– Заскакивай, кому говорю!
– Но, я…
– Заскакивай, кретинка!
Она, наконец подчинилась, нырнула ничком на сидение, а через мгновение закричала, что выронила мобилку.
– Забудь!
– Как это, забудь?!
– Молча, блин!
Едва мы все очутились в машине, Игорь воткнул вторую передачу, чтобы запустить мотор на ходу. Как только он бросил сцепление, «Вектра» клюнула носом, Ольга полетела вперед, приложившись в подголовник лбом. Двигатель издал похожий на стон звук, но это было все, на что он сподобился.
– Ой! – жалобно вскрикнула Ольга, зажимая пострадавшую переносицу ладонью. Обернувшись, я заметил кровь между пальцами. Она казалась черной как нефть. Я поднял глаза чуть выше и обомлел, разглядев свет далеких фар в панораме заднего стекла. Внутри все похолодело, будто в желудок попал жидкий азот.
– Сзади фары! – сообщил я своим спутникам голосом, которого и сам не узнал. – Он возвращается! – Я предупреждал их, что так и будет и, на беду оказался прав.
– Это точно он, как ты думаешь?! – крикнул Игорь. Я очень сомневался, что это может быть кто-нибудь еще. Прямо над нашими головами громыхнуло, ливень, преследовавший нас по пятам в горах, полился так, будто небо лопнуло. Словно радовался, что настиг беглецов, и теперь спешил наверстать упущенное. Не знаю, как Пугик, но лично я теперь вообще ничего не видел. Фары не работали, дворники тоже, Игорь экономил заряд аккумулятора, все еще надеясь на чудо. Это было как в кошмаре, только без шансов проснуться, поскольку избавление означало смерть. «Вектра» снова разогналась, и Игорь повторил попытку реанимировать мотор на ходу. Нас понесло юзом, правые колеса соскользнули в канаву, превратившуюся в русло сбегающего с горы потока.
– Держитесь! – крикнул Игорь, неистово вращая рулем.
Мы переворачивались медленно, как во сне. Ольга заголосила, Игорь матерился, цепляясь за руль, от которого больше не было никакого толку. Я искал, за что бы ухватиться, но не находил ничего подходящего. Иссиня-черная пашня надвинулась на нас в боковых окнах, «Вектра» легла на бок. Проехала в таком положении метров десять, пока не завалилась на крышу. Никто из нас не пристегивался ремнями, мы все очутились на потолке. Оглушительная вспышка боли в правом запястье вышибла из меня дух. Забытье длилось доли секунды, истошные вопли спутников вернули меня обратно, в реальность, обернувшуюся фантасмагорией.
– Рука! – хрипел я, извиваясь, как дождевой червяк. – Рука, черт! – Кисть торчала под тошнотворно неестественным углом. От одного ее вида меня немедленно затошнило. – Я сейчас вырву, – пролепетал я.
– Сначала вылезь отсюда, пока не рвануло, – посоветовал Игорь. В салоне действительно попахивало бензином. Левый глаз моего приятеля заплыл, зато ноги, похоже, уцелели. Неистово работая ими, он выдавил водительскую дверь, деформированную при перевороте машины. Слава Богу, хотя бы Ольга была в относительном порядке. Пока ее муж сражался с дверью, она выбралась из кабины через проем заднего окна, каким-то образом избавившийся от стекла. Не оглядываясь и не обращая на нас ни малейшего внимания, Ольга, пошатываясь, заковыляла прочь, куда-то в ночь. Я решил, у бедной девочки шок, а может, и сотрясение мозга. Игорь выкарабкался из «Опеля» вторым, с грацией танкиста, покидающего подбитый танк через аварийный люк в днище.
– Где моя монтировка? – бормотал мой друг на ходу. Я последовал за ним, борясь с головокружением до звездочек в глазах. Снаружи неистовствовал ураган, дождь поливал нас как из брандспойта. Я сумел приподняться на локте здоровой руки, перед тем, как меня вырвало. Встав на колени и утерев рот, обернулся в поисках Ольги. Не хотелось, чтобы она увидела меня в минуту слабости, тем более, что текущая минута вполне могла оказаться последней. Ольги нигде не видно было, первым, что мне удалось разглядеть, была массивная фара. В конусе света, отбрасываемого ей, Игорь воинственно размахивал своей монтировкой, которую таки нашел.
– А ну, не дрыгайся! – властно приказали ему откуда-то из темноты, сгустившейся за фарой. Я подумал, что с таким голосом – только и идти служить в органы. А еще, с некоторым опозданием, что фара всего одна, и скорее всего, принадлежит мотоциклу.
– И железяку, свою, бхххх, кинь! – гаркнул все тот же милицейский голос. – Застрелю, на ххх! – с этими словами из мрака показалось широкобедрое, по-крестьянски мосластое туловище в фуражке, действительно похожей на милицейскую. С расстояния я не мог разобрать ни петлиц, ни погон, только расстреливаемый дождем силуэт, угрожавший моему другу коротконосым табельным пистолетом Макарова.
– Брось, бхххх, кому сказано!
Удивительно, с одной стороны мы совершенно не привыкли доверять милиции, и это правильно, она давно не заслуживает нашего доверия. Вместе с тем, инстинкт подчинения представителям власти, которая из поколения в поколение остается традиционно антинародной, какого б цвета флаги над ней не реяли, от красных до желто-синих и бело-голубых, заложен у нас в генах, точно, как у спартанских илотов. Игорь выпустил монтировку, и она с глухим шлепком исчезла в грязи. Не думаю, будто испугался пистолета, скорее поддался искушению переложить ответственность на плечи, украшенные аляповатыми милицейскими погонами, на которых я даже разглядел капитанские звездочки. Сами погоны были куцыми, это показалось мне немного странным. Кажется, такие короткие милиционеры таскали раньше, при дружно-оплеванных коммунистических временах. На каком-то этапе украинской независимости погоны сотрудников МВД подросли в длину, достигнув старых армейских стандартов. Военные же, напротив, скукожились. Когда-то я даже находил в образовавшейся пропорции глубокий символизм, ведь она целиком отвечала процессам, по ходу которых осколок некогда всемогущей милитаристской империи превратился в бессильное для внешних противников и чрезвычайно опасное для собственных граждан откровенно-полицейское государство. Эдакий восточно-европейский Парагвай на берегах Днепра, вместо берегов Параны. Впрочем, сейчас, конечно, я мог и заблуждаться. Не та у нас сложилась обстановка, чтобы спокойно размышлять о подобных вещах. Да хоть бы капитан, угрожавший пистолетом моему товарищу, вырядился российским кавалергардом или наполеоновским гренадером из Старой гвардии, какая мне могла быть разница?
– Вот так-то лучше, – пробурчал милиционер, когда Игорь подчинился, но пистолет в кобуру не спрятал. – А теперь давай сюда руки. – С этими словами он отстегнул с пояса браслеты.
– Я ничего такого не сделал! – воскликнул Пугик, пятясь.
– Если не сделал, какого ххх тикал?
– На нас напали…
– Разберемся, – пообещал капитан. – Давай, говорю, грабли, по-хорошему…
– Вы не тех пистолет наставляете! – это была Ольга. Бледная как смерть, она выступила на сцену, стала рядом с мужем.
– Ты иди на ххх, кастрюлями на кухне командовать, курица долбанная, – посоветовал ей офицер.
– Да как вы смеете?! – взвизгнула она. – По какому праву вы мне тычете?!
– Смотри, Гриня, борзая какая, – ухмыльнулся капитан, обращаясь к собеседнику, которого я не видел. – Это потому, что неученая еще.
– Вам это не сойдет с рук! – вспыхнула Ольга. – У нас в столице связи.
– Так то в столице, – протянул милиционер. – Слышишь, коллега, ты чего, глухой? Грабли живо сюда! – последнее, надо думать, относилось к Пугику.
– Не троньте его! – крикнула Ольга.
– Закрой ей поддувало, Михеич, – посоветовали из мрака. – Или я его болтом сейчас, бхххх, заткну. – Полыхнула молния, поразила в макушку соседний холм. Тьма рассеялась на секунду, и я узнал мотоциклиста, прокатившего мимо нас, когда мы только остановились на дороге. И мотоцикл, и наездник были те же, кентавр оставался в седле, добавился лишь милиционер, вероятно, для соблюдения формальностей. У меня засосало под ложечкой, когда одна деталь сложилась с другой. Теперь на сцене недоставало только злополучного «Газона» с его татуированным водилой.
Ольга, которую оскорбительные слова кентавра застали с открытым ртом, вероятно, она как раз намеревалась дать достойный ответ капитану по части кухни, кастрюль и курицы, поперхнулась. Пугик взял жену за руку.
– Оля, не зли его, – вполголоса попросил Игорь, взвалив на себя неблагодарную роль миротворца в ситуации, которая ни при каких условиях не могла разрешиться миром.
– Не злить?! – взвилась она. – Ты что, не расслышал, что он сказал?!
В этот момент, когда Игорь и Ольга были готовы рассориться в последний раз, зловещий «Газон» с веселенькими номерами «Кря Кря» наконец-то выплыл из темноты, подъехал впритык, встав в метре от валявшейся колесами к небу «Вектры».
– Это он! – завороженно проговорил Пугик. Капитан, сделав шаг вперед, застегнул наручники на запястьях моего друга. Тот даже не попытался сопротивляться.
– Деньги забрал?! – крикнул с подножки жилистый шофер-якудза.
– Тебя, бхххх, дожидался, – фыркнул капитан.
– Какого ххх телишься?!! – вызверился шофер, соскакивая на землю. Она давно превратилась в липкую грязь, шофер, поскользнувшись, растянулся во весь рост. Падение вывело его из себя. Вскочив, он двинулся к Пугику, выплевывая матерные ругательства. Тем временем через борт «Газона» перебрались еще двое, кажется, мужчина и женщина. Появление представительницы прекрасного пола в таком-то месте поразило меня, впрочем, события развивались слишком быстро, не оставляя времени на размышления.
– Лаве где, пижон?! – процедил водитель, хватая моего приятеля за воротник с такой силой, что материал затрещал.
– В машине, – сообщил заплетающимся языком Пугик.
– Если пхххххь, молись…
Какие деньги? — мелькнуло у меня. Я здорово сомневался, будто у Игоря с Ольгой может оказаться при себе особенно много денег, ведь они – возвращались из отпуска, а отпуск – злейший враг кошельков. Хотя, у Игоря, помнится, был толстый «напузник», когда мы только садились в машину у крыльца «Морского бриза». В дороге он его снял и куда-то спрятал. Кое-какая сумма, надо полагать, имелась и в нагрудном кармане. Игорь вытащил оттуда полтинник, задаток злополучному водителю.
Вместо того, чтобы сразу направиться к машине, за которой, ни жив, ни мертв, прятался я, все еще стоя на коленях, шофер неожиданно подступил к Ольге, взял за подбородок, грубо приподнял.
– Так кто тут подонок, курица драная?! – осведомился мерзавец, заглядывая ей в глаза, полубезумные от страха. – Кто подонок, сучара?!
– Эй, капитан, мы так не договаривались! – крикнул Пугик. Я не понял, о чем он, да и некогда было гадать. Михеич, не размахиваясь, ударил моего друга пистолетом по губам. Брызнула кровь, Игорь замычал, мотая головой.
– Не бейте его!!! – завизжала Ольга. Татуированный шофер залепил ей звонкую оплеуху, Оля уселась в грязь.
– Курица, я тебя буду ехххх, пока яйца не понесешь, – сообщил уголовник, глядя сверху вниз. – Хлопцы, грузите давалку в кузов, а ее дружка – на ххх в расход.
– Ты сначала лаве найди, – посоветовал капитан.
– А где третий ублюдок?! – неожиданно всполошился шофер вездехода.
– Какой, бхххх, третий? – удивился капитан.
– Ты чего, вообще уже охххх?! – гаркнул шофер. – Я ж тебе сказал, что их трое!
– Ни ххх ты такого не говорил!
– Упустили, бхххх! – прорычал шофер.
– Далеко не убежит, – заметил кентавр, невозмутимо восседая на своем мотоцикле.
– Ты б жопу от сиденья отлепил! – крикнул ему татуированный водитель. – Обыщите тачку, пацаны. Живо!
Я понял, что настало время действовать. Дождь помог мне незаметно передернуть затвор. Сделать это одной левой рукой оказалось трудно, но не настолько, как я опасался. Как и выстрелить в человека, тем более, что, по моему разумению, люди, напавшие на нас, по делу не были никакими людьми.
Первая пуля оказалась самой меткой из всех, да и стрелять довелось почти в упор. Ударив татуированного водителя под дыхало, она опрокинула его как кеглю. Вторая попала лжемилиционеру в плечо, и он упал, крутанувшись волчком. Кентавр пригнулся к рулю, остальные бандиты бросились врассыпную, кто куда. Рывком вскочив на ноги, я выбежал из-за укрытия, паля в них, и опрометчиво не считая оставшиеся в запасе патроны. Впрочем, мне было не суждено израсходовать весь боезапас. Как когда-то и предрекала Светлана, за резиновыми пулями по воздуху зажужжали настоящие, металлические. Капитан, которого я не добил, а затем вообще выпустил из поля зрения, несколько раз выстрелил с земли, попав мне сначала в плечо, а затем в руку. Я выронил пистолет. Милиционер был всего в нескольких шагах и наверняка убил бы меня с третьей попытки, если бы не Пугик. Мой институтский друг с криком прыгнул между нами, и предназначавшаяся мне пуля досталась ему. Пугик, хрипя, повалился на землю. Я тоже упал. Ольга протяжно, по-бабьи, заверещала. Я даже успел подумать, как мало, в сущности, понадобилось, чтобы превратить преуспевающую представительницу среднего класса в воющую самку кроманьонца, угодившего в пасть к пещерному медведю, прежде чем Кентавр ринулся ко мне с воплем, от которого и у храбреца бы поседели виски. Саданул ботинком по ребрам, так что я перекатился с живота на спину, а затем опустил тяжеленную подошву на затылок. Может, даже подпрыгнул, не знаю точно, от боли у меня померкло в глазах. Остальные бандиты накинулись на меня, как свора бешеных псов. Не могу сказать, как долго меня били, я потерял сознание вскоре после того, как кто-то из них попал мне носком в висок. Услышал только, как рядом снова отчаянно завизжала Ольга.
– Не здесь, мудаки! – прикрикнул Михеич. Это были последние слова, которые я разобрал.
V. Подземелье Магов
– Мне плохо, – пробормотал я. Губы казались деревянными. Очевидно, они были разбиты вдрызг, но я не помнил, когда и кем. Лежа ничком, я попытался пошевелиться, но, не тут-то было. В обеих руках поселилась боль, она проснулась одновременно со мной, и теперь накатывала волнами, крепчавшими по мере того, как возвращалось сознание. Впрочем, саднило и болело все тело, словно один чудовищный синяк, от затылка и до крепко связанных у щиколоток ног. Не отдавая себе отчета, я застонал. Звук получался глухим, лицо было повернуто к земле.
– Гляди, шевелится, хххххх, – произнес кто-то надо мной. Судя по искреннему удивлению, прозвучавшему в нем, я заключил, что преподнес незнакомцу сюрприз, дышать мне, очевидно, уже не полагалось.
– Живучее падло. Ну, это, бхххх, ненадолго.
Я сжался, сообразив, кто они, эти люди, что стояли надо мной. А заодно – и кто бил меня, но отчего-то не забил до смерти, а затем сразу вспомнил вчерашнюю ночь, всю, в мельчайших деталях, одним махом. Я пережил ее благодаря Пугику, он закрыл меня грудью от пули. Я когда-то, в юности читал, будто на фронте за такой поступок без разговоров давали звание Героя и Золотую Звезду, вот только не знал теперь, стоило ли мне благодарить Игоря за жизнь. Как, впрочем, и того, представится ли мне шанс сделать это. Для него, вероятно, все окончилось еще вчера, мне предстояла вторая серия. Правда, скорее всего, короткометражка, судя по бодрому настрою бандитов, в чьей безраздельной власти я оказался.
– Хочешь сразу его зхххххххх, только скажи, – предложил один из них. – Прямо тут и ехххх животину, без проблем.
– На ххх? – возразил второй. – Пущай живьем полетает, петух…
Его собеседник хохотнул. Ужас, охвативший меня при этих словах и от этого смешка, словами не выразишь. Я ведь не выношу высоты. Боюсь ее панически, с детства.
– Как знаешь, Вовчик. Ладно, тогда поволокли первого жмура, а то уже светает.
– А хоть бы и так, тут никакая падла один ххх свой тупорылый пятак не всунет.
– Бери, короче, за ноги, пока мухи не обсели.
Я сначала подумал, что речь обо мне, но это оказалось не так. Голоса начали постепенно удаляться. Легкий предрассветный ветерок относил их куда-то в бок. Я догадался, что, скорее всего, нахожусь на возвышенности. Вероятно, на вершине одного из холмов, которыми изобиловала местность. Этот гипотетический адрес так ловко вписывался в схему полетов, о которой трепались бандиты, что меня бросило в пот.
Гадать, кого назвали «жмуром», а потом куда-то поволокли, мне не хватило мужества. Видимо, помешал какой-то барьер, установленный мозгом в качестве некоей защитной паниконепроницаемой переборки, чтобы рассудок сразу не пошел ко дну как топор.
Когда голоса смолкли, я уловил монотонное тиканье, еле различимое, оно доносилось справа, со стороны, противоположной той, куда ушли бандиты. Догадался, такие звуки издает остывающий автомобильный мотор. Собравшись с духом, медленно повернул голову и, превозмогая боль, приоткрыл правый глаз. Взгляд уперся в видавший виды вездеходный протектор, заляпанный вязкой, словно клейстер, глиной, по консистенции и цвету напоминавшей цемент.
12.00 Р18 К-70, — машинально прочел я, хоть истертые цифры и буквы едва проступали из-под быстро подсыхавшей грязи. Так и есть, я лежал у грузовика. Для того, чтобы определить его марку, мне не потребовалось много времени. Это был тот самый ночной бродяга, с появления которого все и началось. Он взял нас на буксир и утащил в глушь. А теперь, вероятно, подрабатывал катафалком, бандиты прибирали за собой рабочее место. Мы были обыкновенными отходами производства, которые они утилизировали.
Отправляя в полет.
Я осторожно перевалился на спину, закусив губу, чтобы не взвыть от боли. Массивный бампер с лебедкой и куцая квадратная кабина цвета хаки заслоняли половину неба. По нему бежали крохотные облака, полупрозрачные, словно новорожденные медузы. Приближающийся рассвет окрашивал им брюшки перламутром. Я подумал о море, сонно бормочущем под самыми окнами «Морского бриза» и снова закусил губу, на этот раз, до крови.
Утро быстро вступало в свои права. Тьма отступала, ретировалась, рассеиваясь. Набравшись мужества, я повернулся на другой бок, чтобы оглядеть окрестности. Попытка далась не без боя, но, в конце концов, у меня все-таки получилось.
Я действительно находился на вершине холма. В низинах клубился туман, плотный, как взбитые сливки, он укрывал равнину местами вздыбленным пуховым одеялом. Кое-где из тумана торчали макушки других холмов, образуя гряду, уходящую на северо-восток. Они напоминали необитаемые острова забытого Богом архипелага. Холм, куда меня привезли, был единственным, что носил признаки разумной человеческой деятельности. Правда, жизнь здесь, похоже, замерла давно, а когда и теплилась, была несколько странной. На пологой вершине, напоминавшей огромную лысину, громоздились массивные одноэтажные строения из железобетона, нечто вроде бункеров или даже дотов, черневших уродливыми провалами амбразур. Серые приземистые стены густо поросли вьюном или какой-то его степной разновидностью, отчего создавалось впечатление, будто базу старательно маскировали специалисты, съевшие на этом деле собаку. Впрочем, вероятно, этими специалистами были годы забвения. Строения были явно заброшенными. Высокий бетонный забор, некогда окружавший их по периметру, был повален в десятке мест, словно крепость пала в результате приступа, уцелевшие же блоки торчали криво, будто зубы после цинги. Кое-где лохмотьями висели бурые остатки колючей проволоки и гирлянды электротехнических изоляторов, видимо, раньше, по проволоке пускали ток. Дорога, на которой стоял грузовик, подымалась чуть выше, упираясь в массивные автоматические ворота, краска давно облезла с них, и большие металлические пятиконечные звезды на каждой створке из красных сделались грязно-рыжими. Мне следовало сразу догадаться – это была советская, ныне покинутая воинская часть. Брошенная военная база, объект министерства обороны страны, оставшейся лишь на старых политических картах. Потому что ее время истекло.
Потом я заметил какое-то движение между бараками и понял, что мое время тоже стремительно истекает. Я скоро уйду, отправлюсь в полет, как обещали бандиты, и от меня не останется вообще ничего, ни на картах, ни на холмах вроде этого. Мокрое место где-то здесь, да зияющая рана в сердцах дочери и жены, которые никогда не узнают, что же со мной стряслось.
Может, это и к лучшему, не знать…
А сон-то оказался в руку, — подумал я неожиданно, припомнив и приснившегося мне полуфараона-полубога Осириса, в незапамятные времена убитого вероломным Сетом. Так, кажется, сказала Ольга, которая сейчас уже тоже, вероятно, была мертва…
Лучше б ей умереть…
