Текст книги "Правосудие в Калиновке (СИ)"
Автор книги: Ярослав Зуев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
– А премьер?
– Эта в Страсбург подалась. Отчитывается перед начальством, сколько наделала безнадежных долгов перед банками. Или, сколько еще собирается сделать. Точно не сообщается. Так что, пока события развиваются самотеком…
Я хмуро покосился на старого приятеля, перевел взгляд на жену, потом – на дочь. Налюбовавшись экзотическими цветами кактуса, наша крошка переместилась на качели, и теперь пыталась сдвинуть их с мертвой точки, энергично болтая ножками в белых гольфах.
– Юля?! Смотри, осторожнее! – прикрикнула на нее жена.
– Умеешь ты настроение подымать, – обронил я, возвращаясь к Пугику.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Игорь. – Я-то тут при чем? Не кипишуй, – продолжал он, принимая беспечный и, как мне показалось, не искренний вид, абсолютно не соответствовавший рассказанной только что истории. – Рассосется как-нибудь. Не впервой. Хотя, конечно, неприятно, кто ж спорит… – Он забавно покачал головой из стороны в сторону, пробудив в памяти игрушечного тигренка из тех, что представители определенной категории населения лет двадцать назад обожали ставить в амбразуру заднего стекла своих машин.
– Не переживайте вы, – продолжал Игорь, оценив наши вытянутые физиономии. – Обыкновенная крысиная возня. Паны отношения выясняют. Пора бы и привыкнуть. Все равно никто не заинтересован доводить дело до драки.
– Что-то холодает, – молвила Светлана, поежившись. Кинула короткий взгляд на запястье, где красовалась китайская разновидность Olivetti, наш с Юлькой подарок на 8-е марта. – Ой, Сережа, мы же на ужин почти опоздали!
Жена поднялась. Я тоже встал.
– Так что, мы часиков в десять за тобой заедем? – напомнил Игорь. – Или как?
Я вздохнул, после его рассказа ехать мне совсем расхотелось. С другой стороны, как бы там ни складывались события вокруг Севастополя, моего возвращения в столицу они не отменяли, естественно. Да и отказываться от дружеского предложения было если не глупо, то бестактно, уж это точно.
– Даже не знаю, что сказать, старина…
– И говорить нечего, – резюмировал Пугик. – Надо ехать. А обратно – посадим его на «Автолюкс», прокатится с ветерком, – мой институтский приятель улыбнулся Светлане. – У меня кореш в дирекции, так что, считайте, обратный билет у него уже в кармане.
Откуда мне было знать, что билет они мне и, правда, уже добыли, в один конец, как камикадзе, и совсем не туда, куда хотелось бы.
Ольга, как мне показалось, собралась, было поддержать мужа, но, встретившись взглядом со Светланой, осеклась. Отвела глаза к морю, которое на горизонте полыхало огнем. Еще бы, Солнце погрузилось в него почти по макушку.
– Значит, в двадцать два ноль-ноль? – повторил Игорь, и мы ударили по рукам.
– Разве вы не идете на ужин? – спросила Светлана и вздохнула с облегчением, услышав, что Игорь с Ольгой уже перехватили чебуреков в какой-то забегаловке на пляже.
– А в дорогу натасовывать брюхо – себе дороже, – нравоучительно заметил Пугик на прощание. – И тебе, Журавлев, не советую. Имей в виду, никаких остановок по требованию до самого Киева.
Лучше бы это оказалось так.
***
– Так даже лучше, – сказал я жене, когда мы взбегали в столовую по ступеням, двигаясь против течения. В ноздри пахнул характерный для подобных заведений запах пищи, готовившейся на несколько сотен человек, правда, сам ужин подходил к концу. Официантки грузили на подносы грязную посуду и протирали столы. – Вместе ехать веселее, и потом, мы с Игорем сможем менять друг друга за рулем, тебе меньше поводов для беспокойства…
Проигнорировав мои слова, Светлана поспешила к стойке и, не обращая внимания на негодующие косяки поварят, принялась энергично наполнять тарелки тем, что нас дождалось. Затем мы устроились в самом углу и перехватили на скорую руку. Мой последний ужин с семьей прошел в тягостном молчании, под звон посуды, обретавшей первозданную чистоту в большущей мойке, которая виднелась через распахнутую в кухню дверь. Когда мы снова очутились на ступеньках, совсем стемнело. На северо-востоке, из-за гор, практически слившихся с небосклоном, выползла Луна, аутсайдер в извечной погоне за Солнцем. Было начало десятого. Значит, у нас оставалось меньше часа, не густо, если прощаешься навек. Жена окончательно сникла, я был бы даже рад приписать ее состояние банальной женской ревности, разбуженной появлением Ольги, но здесь было нечто совершенно иное. Да и у меня, признаться, кошки на душе скребли. Появилось дурное предчувствие, прогорклое и навязчивое, будто шлейф, тянущийся за мусоровозом коммунальной службы. А ведь я имел веские основания доверять своему шестому чувству, пускай ученые и не признают, что оно существует. Еще какие веские.
Я обнял Светлану правой рукой, левой, она у меня сильнее, поднял Юльку, прижал к груди. Мы снова спустились в парк, разбитый на склонах. Он почти обезлюдел, шаги звучали непривычно гулко. Света молчала. А я все ждал, когда жена станет расспрашивать, кто такая Ольга. Было жаль наших последних минут, которые мы рисковали израсходовать впустую. Но, моя жена задала совершенно неожиданный вопрос:
– Скажи мне, Сергей, этот парень, Игорь, он – действительно твой друг?
Мы остановились у старой ротонды, далеко внизу сонно плескалось море. Из ресторанчика дальше по берегу летела музыка, кажется, кто-то пел вживую. Я все мешкал, не зная, что ответить жене. Она спросила не просто так, а мне не хотелось лгать. В институте мы были – не разлей вода, но с тех пор ее немало утекло. Я загудел в армию и прослужил два года, а, по возвращении узнал, что девчонка, которую безумно любил, стала его женой. С тех пор мы ни разу не виделись. Конечно, прошло немало лет, я нашел другую, и она склеила мое разбитое сердце по кусочкам, сперва заполнив его собой, а затем, и подарив мне Юлию. Впрочем, какое это имело отношение к Пугику?
– Отчего ты спрашиваешь? – сказал я, почувствовал предательскую хрипотцу и очень надеясь, что жена спишет ее на мой послеобеденный заплыв.
– Потому, что люблю тебя, – ответила она. Юльин нос уткнулся мне в ключицу, дочь задышала глубоко и ровно, уснула, как ни крепилась, обещаясь проводить папочку. Я привлек Свету свободной рукой, мы соприкоснулись лбами.
– Я тебя тоже люблю, – прошептал я, подумав о словах поэта, мечтавшего, чтобы мгновение остановилось. Хотел поцеловать жену, но она неожиданно отстранилась.
– Глупо звучит, – Света порывисто вздохнула, и лишь теперь я понял, насколько она расстроена, – но, мне кажется, что…
– Что? – еле слышно спросил я.
– Что ты не вернешься, – выпалила Светлана, теперь она выглядела испуганной. Как маленькая девочка, которую вот-вот оставят в лесу. – И мы с Юлькой никогда тебя больше не увидим…
Глядя в ее встревоженные глаза, я, неожиданно для себя, вспомнил роман «Сицилийский специалист», который прочел в юности. Его печатали в одном из толстых литературных журналов. Там, в финале, на последних страницах, прозвучала похожая фраза, и, к слову, стала для главного героя роковой. Правда, роман был о жизни мафиози, я, как системщик, все же находился в иной группе риска. С другой стороны, неисповедимы пути Господни…
– Глупая, – прошептал я, целуя жену в висок. На самом деле, я никогда не считал Светлану глупой.
III. Дорога
Ровно в десять, как и обещал, Игорь подкатил к нашему корпусу в видавшем виды «Опеле Вектра», еще резвом, судя по утробному рыку мотора. Из-под кормы легковушки торчало целых две выхлопных трубы, машина была, как это принято говорить сейчас, нафарширована по самое не могу, со спойлерами, антикрыльями и ксеноном. На моем приятеле были джинсы и футболка, на талии виднелся увесистый пояс-кошелек, в народе именуемый «напузником». Ольга надела простенькую белую блузку навыпуск поверх бежевых шорт.
Пока я топтался у багажника со спортивной сумкой (я собирался ехать налегке), Пугик шагнул к моей жене, взял за запястье.
– Доставим в целости и сохранности, – усмехнулся он. – Нет повода волноваться, madame.
Света ответила вымученной улыбкой и Игорь, кивнув, перехватил у меня сумку. Я в последний раз обнял жену. Юльку мы оставили в номере, в тот вечер мне не пришлось исполнять наш священный ритуал: ни читать на ночь, ни рассказывать сказки. Я предвидел, утром дочка расстроится не на шутку, как только сообразит, что к чему. С другой стороны, не будить же было ее.
– Всего два дня, солнышко. Оглянуться не успеешь, – пообещал я, не зная, что не сдержу слова, и чувствуя лишь стыд малодушного человека, уступающего обстоятельствам без боя, поскольку они сильнее, прекрасное оправдание, не так ли? Мне невероятно захотелось обнять жену, а потом объявить ей, что я остаюсь, пошел этот Юрий Максимович в задницу. Но, не решился. Когда я положил ей руки на плечи, Света на мгновение отпрянула:
– Только попробуй не приехать, – сказала моя женщина, перед тем, как наши губы сомкнулись.
***
Первые семьдесят километров пролетели на одном дыхании. Игорь оказался лихачом, куда там мне. Ольга, как я заметил, ему полностью доверяла. Расположилась на заднем сидении, меланхолично поглядывая в окно. Я еще переваривал расставание, оставившее необъяснимо тягостный осадок, потому только бросил мимоходом:
– А ты ас, Пугик… – Это было его студенческое прозвище. Не помню, чтобы на потоке его хоть кто-то называл по-другому.
– У-двас, – словами из «Небесного тихохода» отшутился он. – Я тут ни при чем. Что поделаешь, машина – бритва.
– Бритва, – согласился я. – Чувствуется. У тебя какой объем мотора, литра два?
– Три, – с гордостью поправил Пугик. – Специальный вариант, гансы сделали ограниченную партию для полиции. Два распредвала, шестнадцать клапанов, сто семьдесят шесть лошадей под капотом.
– Табун, – пробормотал я. – А внешне не скажешь…
– А внешне и не надо, – отмахнулся Игорь. – У меня объекты по разным областям раскиданы. С утра прыгаю в корыто, и давай петли наворачивать, как в той поговорке про бешеную собаку, для которой триста километров не крюк.
– Ты, вообще, чем занимаешься? – мне пришлось перекрикивать шум мотора, прямоточные глушители «Вектры» и, правда, ревели, будто стадо буйволов, стоило Игорю лишь слегка побеспокоить акселератор.
– Добиваю закрома Родины, – не колеблясь, ответил Пугик.
– Как это?! – удивился я.
– Ты что, с Урала? – Он криво ухмыльнулся. – Тебе справочник «Промышленные предприятия Украинской ССР» за восемьдесят девятый год никогда на глаза не попадался?
Я покачал головой:
– Нет, а что?
– Приедем домой, я тебе покажу. Если, конечно, захочешь. В нем – дюжина томов, такая вот стопка…
Из его жеста я заключил, что увесистая.
– Полезное издание, – продолжал Пугик. – Хоть и раритет. Ее бы в качестве главного экспоната в Музей Советской Оккупации поместить, слыхал, наверное, недавно открыли в Киеве какие-то мудаки под патронатом этого недоумка – Пьющего. Наглядно бы демонстрировала, как чертовые оккупанты измывались над бедным населением, заставляя вкалывать у станков от звонка до звонка, вместо того чтобы предоставить право жрать «БІЛЕНЬКУ» и втыкать в телик, где эту самую водяру с утра до ночи без устали рекламируют: «БІЛЕНЬКА, така РІДНЕНЬКА, як НЕНЬКА». Скоты. Превратили народ в непросыхающее быдло…
– А тебе этот справочник на кой? – вяло поинтересовался я. Что за последний десяток лет большинство крупных промышленных объектов, былых столпов советской экономики, из города как ветром сдуло, знал, конечно, и без Пугика с его раритетной книжкой, полезным пособием для будущих археологов. Мы со Светланой, например, привыкли закупать продукты впрок, на неделю вперед, в гигантском торговом комплексе «МЕГАФАК», занявшем мрачные корпуса бывшего оборонного завода, штамповавшего комплексы для ПВО страны. Ныне в его слегка подмарафеченных стенах продавалась всяческая всячина, от бананов из Эквадора до египетской картошки, норвежской форели и живых обитателей Японского моря. Это была не худшая замена, как я думал тогда, хоть морепродуктами, безусловно, не стрельбанешь по вражескому самолету. Куда подевались сотни всевозможных станков, и тысячи работяг, что за ними трудились, таких вопросов мне, признаться, и в голову не приходило…
– Справочник для меня, все равно, что глиняные таблички для шумеролога, – с мрачной ухмылкой пояснил Пугик. – Я с его помощью издохшие советские заводы нахожу, под новым культурным слоем. Там, брат, полным-полно всякого железа осталось. Я ему новую жизнь даю…
– Восстанавливаешь оборудование?! – удивился я, не очень-то в это поверив. И правильно сделал.
– Я не сказал – вдыхаю старую, Серега, этого и папа римский не сделает, по нынешним временам, даже если захочет. Даю принципиально новую, усек? Выкупаю мертвое барахлишко на корню, режу автогеном и в переплавку. На что на что, а на железо наши старики не скупились, и качество – куда там мусору, что теперь варят, за что им низкий поклон, на булку с маслом хватает. У меня пять бригад – демонтажников, мля, раскромсали б и монумент Родины-Матери над Днепром, если б кто только выписал наряд. – Он, вероятно, хотел пошутить, но шутка не удалась, последняя фраза прозвучала символично.
– М-да, – протянул я. Мы с Пугиком оканчивали теплоэнергетический факультет политехнического института, который позже, исключительно понта ради, произвели в национальный университет. Редко кому из наших сокурсников повезло впоследствии устроиться по специальности. Распад Союза нивелировал дипломы о высшем техническом образовании, превратив в совершенно бесполезные картонки, которыми даже не подотрешься, чересчур жесткие. Каждый выкручивался, как мог. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих, не так ли? Кто бы знал, сколько горькой истины вберет в себя эта старая невинная шутка. Меня, например, после долгих мытарств занесло на фирму, занятую поставкой и подключением персональных компьютеров. Поскольку у шефа с прежних времен сохранились кое-какие связи (раньше Юрий Максимович работал чуть ли не в КГБ, где дослужился до генеральских лампас и соответствующих звезд величиной с те, которыми ниндзя швыряются с экранов телевизоров), мы были буквально завалены заказами налоговых администраций, фондов всевозможного страхования и прочих аналогичных контор, занятых главным образом самопропитанием. Не без успеха, надо сказать.
За разговором я не сразу хватился, что Игорь повернул не туда, откуда мы приехали неделю назад. Вместо Штормового взял курс на Севастополь.
– А ты перся через Штормовое?! – Пугик в недоумении вскинул брови. – Ну, ты даешь, Журавлев! Сусанин, мля! Рванем через горы, напрямик.
– Через Ай-Петри? – удивился я, покосившись на как раз проплывавшие мимо посеребренные Луной зазубренные пики.
– Через Байдарские ворота, – пояснил Пугик.
– А ты уверен, что это – ближе?
– Чтоб ты даже не сомневался, Серега.
Вскоре мы оставили справа внизу галактику огней, расположившуюся в чаше над морем. В Ялте никто и не думал спать, ночная жизнь была в самом разгаре. Еще спустя полчаса Игорь, приподняв ногу с педали акселератора, принялся то и дело поглядывать на правую обочину. Вероятно, опасался проскочить поворот. Недаром, узенькая дорожка, куда он свернул в скором времени, напоминала партизанскую тропу. Едва мы очутились на ней, капот «Вектры» задрался, как у набирающего высоту истребителя.
– Тебе никто никогда не говорил, что именно кружной путь зачастую оказывается самым коротким? – язвительно осведомился я. Пугик вскинул бровь:
– Ого, Журавлев?! На досуге почитываешь «Стратегию непрямых действий» Лиддела Гарта?!
– Что-то типа того, – буркнул я. Никогда бы не подумал, что он знаком с подобной литературой.
– Зря переводишь время, – Игорь хотел отмахнуться, но дорога была не из тех, что позволяют водителю выпустить руль.
– Это почему?
– Так она для англосаксов евреем написана. На нас, славян, не распространяется. Что русскому хорошо, то немцу смерть, слыхал?
Поскольку тошнотворный серпантин, по которому теперь пришлось карабкаться «Вектре», никоим образом не сказался на манере вождения Пугика, нас с Ольгой бросало из стороны в сторону, как пассажиров теплохода в хорошую качку. Я взмок, ожидая, когда мы кубарем покатимся в пропасть, мне казалось, этим закончится неминуемо. Пугик, напротив, похоже, получал наслаждение, ловко управляясь с баранкой, педалями и рычагом переключения скоростей.
– Пугачев! – начал я, когда терпение лопнуло, – если ты хотел доказать, что Култхард, в сравнении с тобой – пацан, цель достигнута, убедил. Хотя бы машину пожалей…
– А что ей сделается? – удивился Игорь.
– Да, действительно! – фыркнул я.
– И правда, Игорь, хватит искушать судьбу, – подала голос Ольга. Кажется, это были ее первые слова с того момента, как мы оставили за кормой «Морской бриз». Покосился в зеркало заднего вида, и наши глаза встретились в нем. Я прочел в Ольгиных нечто… Нечто, чего не смог объяснить. Сожаление? Сомнение? Страх? Боль? Потом она отвернулась к окну, за которым периодически показывалось море, «Вектра» ложилась с галса на галс.
Вскоре впереди показалась Форосская церковь, в темноте, словно парившая над обрывом на головокружительной высоте. Нигде не горело ни окошка, лишь купола еле заметно мерцали, словно отдавали солнечный свет, впитанный на протяжении дня. Минута, и мы пронеслись мимо.
– Пока, море, – шепнула Ольга. Я тоже обернулся, чтобы сказать ему – до свидания, но оно уже скрылось за темной громадой Байдарских Ворот.
За перевалом дорога стала относительно прямой, Игорь не преминул этим воспользоваться. Мы пулей пролетели через какой-то поселок, с виду абсолютно безжизненный, наверное, для местных жителей настал отбой.
– Озеро, – заметила Ольга чуть погодя. Проследив за ее рукой, я разобрал гладкую иссиня черную поверхность. На ум пришла картина разливающейся из трубопровода нефти, нарисованная Жоржем Арно в его «Плате за страх». Луна как раз спряталась за одинокую тучу-бродягу, единственным источником света вокруг остались фары. Игорь врубил дальний, на дороге кроме нас, не было ни души, только ночные насекомые, то и дело мелькавшие перед капотом беззвучными трассерами. Если б не они, представить себя экипажем лунохода, бороздящего какое-нибудь Море Кризисов, нам не составило бы ни малейшего труда.
– Вот за что люблю партизанские тропы, – донеслось из-за руля. – Ни тебе встречных, ни попуток. Ни ты никому не мешаешь, ни тебе никто…
Я подумал, на трассе Симферополь – Алушта сейчас вряд ли – много оживленнее. Высказал предположение вслух.
– Э, не скажи, не скажи, – возразил Пугик. – Там ни днем, ни ночью – покоя нет, а сейчас, зуб матки даю, еще и патрули на каждом шагу…
– Патрули? – удивился я. Снова вернулось тягостное предчувствие чего-то по-настоящему нехорошего, появившееся, когда мы только встретились у моря. – Милицейские?
– Ну, не пионерские же, – съязвил Пугачев, не отрываясь от дороги, белой лентой, уносившейся под капот. – Милицейские, напополам с военными. Ты, Журавлев, телевизора так и не включал?
– А было, когда?! – спросил я довольно резко. На душе повеяло холодком. Вполне естественно, немедленно всплыли неприятные события в окрестностях Севастополя, о которых днем распинался Игорь. Выходит, они получили продолжение?
– Может, радио послушаем? – предложила Ольга. Игорь мотнул головой, показывая на угрюмые, еле видимые вершины, маячившие за бесконечными изгородями придорожных зарослей.
– Сомневаюсь, что будет толк…
Тем не менее, он все же попробовал. Магнитола ожила, расцвела веселенькими разноцветными огоньками, замелькала сменяющими друг друга цифрами, указывающими частоты. Но, как и предполагал Пугачев, радиоволны оказались бессильны пробиться через обступившие дорогу горные цепи. Из динамиков летел один хрип, под аккомпанемент статических помех.
– Я ж говорил…
– Так что случилось? – не выдержал я.
– Муртазу Баскакова взорвали, – пояснила Ольга. – Председателя татарского Меджлиса…
– Ого. В машине? – машинально спросил я, мимолетом представив развороченные железяки, в которых сложно узнать какую-нибудь недавнюю Audi A8.
– Если бы, – Пугик поджал губы. – Вместе с резиденцией курултая ихнего, в самом центре Симферополя, по-взрослому, одним словом. Двенадцать трупов пока откопали, говорят, должны быть еще…
– Ничего себе… – протянул я. – Кто ж их?
– Хороший вопрос, – похвалил Игорь. – В том-то и тонкость, что никто толком не знает. Одно ясно, профессиональная работа, у себя в гараже такую адскую машинку по чертежам из Интернета не соберешь, из двух мобилок и мешка удобрений. Да и на место хрен доставишь. Здание охранялось, будь здоров, из имеющихся на сегодня покойников – половина – боевики. – Пугик вздохнул. – И, главное, аккурат – вовремя. Как ты понимаешь, пропрезидентские СМИ уже вовсю трубят, что мол, российский флотский спецназ поработал.
– На кой им?
– Кому теперь интересно, на кой? Если ты с кем поцапался, а на следующий день бедолагу вальнули, к кому первому придут?
Я облизнул губы.
– Провокация?
– Ясное дело. Причем, в исполнении серьезной структуры, пацанве из «Жары» такие проделки не по плечу. Как и сечевым стрельцам долбанным…
Я как раз собрался спросить, какие у него соображения по части исполнителей теракта, когда Провидение преподнесло нам первый неприятный сюрприз, далеко не последний за ночь, которая только начиналась. Утробный рев мотора, мгновением раньше играючи разделавшегося с очередным забористым серпантином, оборвался надсадным кашлем. «Вектра» клюнула носом, задергалась в конвульсиях. Пугик выругался.
– Что стряслось?!
– Пес разберет, – фыркнул Игорь, принимая правее. Под шинами запел гравий обочины. – Перегрев мотора, – он стукнул костяшкой согнутого указательного пальца по одному из циферблатов панели приборов, в верхней части виднелось условное изображение термометра. – Ладно, сейчас глянем, что к чему. – Кряхтя, он выбрался из кабины.
Стоило нам остановиться, как природа, до того безмолвно проносившаяся мимо одним безликим мазком графита, немедленно надвинулась, обступила машину. В кустах разными голосами затрещали цикады, появился еж, не обращая на нас ровно никакого внимания, пересек трассу. Ноздри защекотал воздух, пропахший пылью, выгоревшей на солнце травой и какими-то местными колючками, придававшими ему экзотический, пряный аромат.
– Я, пожалуй, пройдусь, – молвила Ольга. Я последовал за ней, присоединился к Игорю. Пугик уже задрал капот. Из моторного отсека пахнуло жаром, как из печи.
– Подсвети-ка, – попросил мой старинный друг, вручая мне карманный фонарик.
– Мальчики, я вас оставлю, – сказала Ольга. Мы промолчали, она удалилась в кусты, грациозно покачивая бедрами.
– Ага, – констатировал Игорь через минуту. Вентилятор радиатора отказал. Видать, датчик температуры антифриза накрылся. В результате, пошел перегрев, а перегрев, Серега, это такой геморрой, от которого что угодно, кырдыкнуться может.
– Как быть? – спросил я. Кажется, уже говорил, двигатели внутреннего сгорания – не мой конек.
– Пускай немного остынет, – Игорь вздохнул. – Я пока брошу провода напрямую, а там поглядим…
Вооружившись складным ножом, он срезал какой-то штекер, за ним – еще один, ловко оголил изоляцию. Появилась Ольга, поинтересовалась, чисто с женской легкомысленностью:
– Исправил?
– Какая быстрая, – буркнул, не отрываясь от работы, Пугик. – Москва не сразу строилась…
Очень далеко, быть может, над морем, громыхнуло.
– Недаром парит, – сказала Ольга. Невольно обернувшись, посмотрел на юго-восток. Где-то там, километрах, должно быть, в двухстах, если по прямой, как я надеялся, спокойно спали мои девочки. Света наверняка устроилась к Юльке под бочок, она почти всегда так делала, когда меня не было дома. Вряд ли погасила ночник, и теперь легкие занавески, потревоженные переменчивым ветерком с морских просторов, устраивали на стенах театр теней. Театр без зрителей, раз девчонки спали…
– Сережа? Ты о чем задумался?
Встрепенувшись, стряхнул наваждение, перевел взгляд на Ольгу, наблюдавшую за мной с неподдельным интересом.
– Ты что-то почувствовал? – одними губами спросила она. Конечно, как же я мог забыть? Кому, как ни ей, было помнить о моих странных способностях, появившихся, когда мы были детьми? Ведь мы выросли вместе. В детстве я даже считал ее сестрой, пока не повзрослел, и не полюбил…
– Это так?! – настаивала она.
Хотел бы я ответить: нет, вопреки обыкновению – не врать. Игорь избавил меня от этой необходимости, громко хлопнув капотом:
– Ну, что, славяне, давайте попробуем отсюда уехать, что ли?
Мы, конечно, были «за». Как и мотор, который и завелся с пол-оборота, и заработал на удивление ровно.
– Тогда по коням, – скомандовал Игорь. Мы подчинились, как вышколенные солдаты.
***
Поломка заставила Пугика щадить машину. Скорость заметно упала. Первые минут десять Игорь еще и прислушивался к издаваемым мотором звукам в ожидании, когда неисправность проявит себя, даст знать, после чего «Вектра» снова выйдет из строя. Мы с Ольгой ему не мешали, помалкивали. Наконец, наш водитель с видимым облегчением вздохнул:
– Кажись, пронесло…
Потом повернулся ко мне, сообщил доверительно:
– Вот чего терпеть не могу, Серега, так это – таких, мать их, поломок. Что-то глючит, а что конкретно – иди, гадай. И не врубишься, пока совсем не откажет. Едешь и ждешь, блин, когда…
Мы преодолели еще парочку крутых серпантинов. «Вектра» расправилась с ними, шутя. Пугик позволил себе расслабиться. Я воспользовался этим, чтобы вернуться к нашему разговору о недавних событиях в Симферополе. Думаю, вы поймете меня, ведь я оставил в Крыму семью, самое дорогое, что у меня было. Спросил, кто, по его мнению, устроил взрыв, отправивший к Аллаху десяток функционеров Меджлиса.
– Ну, а ты сам, как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Игорь. Я лишь пожал плечами, были бы свои предложения, не спрашивал бы.
– Устроил тот, кому это может принести выгоду, – покусывая губу, сказал Пугик. – Тот, кто рассчитывал извлечь немалые дивиденды от конфликта, который мы вот-вот получим в Крыму.
– Только не говори, СБУ…
– Не говорю, ни в коем случае, – отмахнулся Пугик, даже сбросив для этой цели правую руку с руля. – У нашей доморощенной спецслужбы – молоко на губах не обсохло, такими игрушками баловаться…
– ЦРУ наследило?
– Даром ухмыляешься, Журавлев. Не строй из себя Фому неверующего. Технические возможности – налицо. Интересы – тоже, – снова сняв ладонь с баранки, Игорь успел загнуть два пальца, прежде чем я перебил, заявив, что все это, как по мне, напоминает паранойю. В то время я полагал себя взрослым человеком, давненько выросшим из ползунков, и уже убедившимся: мир – не рай, и даже не семизвездочный отель, обслуживающий постояльцев по системе all included. Его сильные именно потому и сильны, что, не колеблясь, пожирают слабых, а рассчитывать на гуманитарную помощь приходится только в резервации, предварительно подписав закладную на землю пращуров. И, вместе с тем, терпеть не мог, когда кто-то принимался валить с больной головы на здоровую, с апломбом утверждая: нас самих – хоть к ране прикладывай. Мы бы уже давно возвели на Земле Царство Небесное, если б не евреи, американцы, россияне, и далее, на выбор, по длинному списку. Это они – мешают нам жить, сталкивают с праведного пути, спаивают, обкрадывают, выставляют дураками, и делают еще кучу иных пакостей. Кабы б не они, уж мы бы, кто бы сомневался, не оплошали бы…
Игорь фыркнул, как конь на водопое, стоило мне озвучить лишь малую толику этих мыслей, впрочем, достаточную, чтобы четко обозначить позицию. А потом заверил меня: именно так все и обстоит, только уже без смеха.
– Чудак человек. Америка живет не по средствам, это – и коню ясно. Штаты тратят много больше, чем зарабатывают. Один бюджет Пентагона – чего стоит, прикинь, пятьсот миллиардов долларов, как тебе цифирь? Плюс, табуны лоеров. Плюс, полчища всевозможных халявщиков, которые привыкли жить на некислые пособия. Что они все производят, кроме гор дерьма? Казалось бы, Штатам пора опрокинутся, но, с них – как с гуся вода. А, знаешь, почему? Потому, что они живут за чужой счет, обдирая как липку страны третьего мира, вроде нашей, где у власти – одни проходимцы и мудаки. Как это дело организовано, если ты прежде не интересовался, долго рассказывать, так что, можешь поверить мне на слово, именно так все и обстоит. Весь мир пашет на США по схеме, которую они навязали ему еще в Бреттон-Вуде, когда обязали пользоваться своими баксами. Представь: мы с тобой сядем в карты играть, только ты – реальные ценности на кон поставишь, а я – собственноручно намалеванные бумажки. Кто в результате останется с носом при любых раскладах?
– Не США, – сказал я.
– Правильная мысль, – похвалил Пугик. – То-то и оно. И, их задача состоит в том, чтобы сохранять существующий порядок любой ценой. Только, сделать это становится все тяжелее, учти. Тоже понятно: ресурсы Земли – ограничены, от Советского Союза остались одни обглоданные кости. Кого грабить дальше – неизвестно. Вот мировая экономика и трещит по швам.
– Допустим... – начал я.
– И допускать нечего, – перебил Пугик, врезав открытой ладонью по кромке рулевого колеса, отчего «Вектра» рыскнула к обочине, а Ольга, с заднего сидения, вскрикнула от испуга. – Американская экономика, разными способами эксплуатирующая весь мир, у нас на глазах становится непосильно обременительной для человечества, Серега. Заметь, сами американцы уже толком не знают, как заткнуть образовавшуюся дыру, поскольку стали заложниками порочной системы. Ты думаешь, какая причина финансового кризиса? По телику талдычат: рецессия, а что это за хрень такая, откуда взялась, с чем едят?
– Каким образом американцы рассчитывают поправить свои дела, рассорив на противоположном конце планеты Украину с Россией?
– Ты что, Журавлев, белены объелся? Издеваешься, да? Ты или я о стратегии непрямых действий недавно распинался? Да любая нестабильность вне пределов США, им уже на руку, автоматически, поскольку заставляет население гоняться за долларами, раз к национальным бумажкам – никакого доверия. Опять же, геополитический фактор не забудь. Ты что, запамятовал, через чью территорию в Европу протянуты газопроводы? Стоит их перекрыть, и европейцам белый свет в овчинку покажется. Евро посыплется, а доллар, соответственно, будет на коне…
В этот момент Пугачев показался мне даже довольным, как будто и сам рассчитывал поживиться в результате реализации подобной гипотетической затеи. Меня его мина взбесила, хотя я толком не осознавал, из-за чего.
– Брось, – заявил я холодно, – неужели ты думаешь, что реально спровоцировать конфликт между Украиной и Россией? Да, допустим, у политиков, может, и хватит ума на нечто такое, с них станется, но ведь есть же, в конце концов, международные организации. Совет Европы, Парламентская ассамблея ОБСЕ, наконец…
