Текст книги "Илония"

Автор книги: Яна Ильинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

Вид моря превзошел все их ожидания. Эти необъятные просторы, где синева неба и морской воды сливались в невидимой линии, так поразили их, что они не сразу пришли в себя, и стояли бы на том самом месте, где увидели этот вид еще долго, пока Мекис, самый трезвомыслящий из них, не вывел их из этого состояния. После этого они с опаской подошли к воде. Никто не осмелился притронуться к величественным водам. Казалось, что это живое существо и с ним надо быть предельно вежливым и учтивым.

И только когда они встретили рыбацкую деревушку, страх прошел. Они увидели, как подплыла к берегу лодка, как весла били по воде, а рыбаки спрыгнули с лодки у берега, как бросились к ним малые ребятишки, не боясь воды, а весело плескаясь в ней. Но только после того, как их приняли в деревне, накормили безумно вкусной свежей рыбой и напоили, они решились подойти и притронуться к воде. Но искупаться в море никто так и не посмел.

К столице они пошли берегом, привыкая к морю и все еще не в силах привыкнуть к нему.

Бахра их разочаровала. Это был большой и шумный город. Яркий, пестрый, но грязный. И все великолепие всевозможных кораблей не могло заглушить запах, стоявший в этом необычном городе.

Короля в Моритии не было. Был верховный правитель Ивериус. Принца соседней Илонии он принял второпях, особо не уделяя ему внимание. Пока ему ничего не надо было от Илонии. и его не особо заботило, какое он произведет впечатление. Сейчас его мысли были заняты строительством собственных пяти кораблей, а лес ему поставляла Торогия.

Побродив по городу, Корн не стал задерживаться в нем. Набрав продуктов и воды, они отправились в Торогию.

На этот раз они не поехали одни, а присоединились к торговому каравану, следующему в Торогию. Караван шел медленно и неторопливо и Корн несколько раз порывался покинуть его и двигаться вперед быстрее, но почти весь путь по Моритии лежал через пустыню, а потом шли пограничные горы с Торогией. Все это останавливало Корна. Не такие уж они бывалые путешественники, чтобы проделать такой путь без опытных проводников.

Когда они перешли пограничные горы, небольшие, но способные защитить лесистую местность Торогии от песчаных бурь Моритии, случилось непредвиденное. Пограничный отряд Торогии, проверяя людей каравана, изъял у Корна верительные грамоты и взял его отряд под стражу, как подозрительных личностей. Никакие объяснения ни самого Корна, ни хозяина каравана не возымели никакого действия. Безоружные, со связанными руками, хорошо хоть на лошадях, а не пешком, они проехали остаток пути, проклиная командира пограничного отряда, его тупость и излишнюю подозрительность.

По приезде в столицу, их самым бесцеремонным образом отправили в городскую тюрьму, где они и провели ночь среди воров и убийц. В тюрьме их никто не тронул, благодаря тому, что их было все-таки много, и вид у них был бывалых вояк.

Утром их повели во дворец.

Введя их в тронный зал, стражники поставили их в центре, встав по бокам. Сидящий на троне молодой человек внимательно наблюдал за ними.

– Если вы король Оскорт, то я выражаю вам от своего имени и от имени моего отца, короля Илонии Эмдара свое неудовольствие, – резко начал Корн, – во всем мире все знают, что такое верительные грамоты и как обращаться с послами, и только в Вашей стране, видимо, стражники не владеют элементарными познаниями.

Молодой человек неторопливо встал со своего места и подошел к Корну и его товарищам. Не стараясь скрыть усмешку, он молча обошел их.

– Так ты говоришь, что твои верительные грамоты подлинные, и ты принц Корн, да?

– Да, а ты позови своего короля, который разбирается в бумагах, и пусть он объяснит тебе, как надо поступать с послами, – в тон ему ответил Корн, не стараясь скрыть раздражения. Он не сомневался в том, кто перед ним, но и терпеть такого унизительного обращения с собой был не намерен. Если король Торогии решил позабавиться, пусть терпит и его оскорбления.

– Ба, да это действительно принц Корн, – вдруг радостно проговорил молодой человек, не убирая тем не менее усмешки – простите меня, ваше высочество! Позвольте, мы лично развяжем вас.

Действительно, вытащив кинжал, он своими руками разрезал веревки за спиной у Корна, слегка царапнув по запястью. Стражники развязали остальных.

– Теперь позвольте представиться. Мы – Оскорт Торогский, – молодой человек гордо приподнял голову, давая обозреть свой профиль, а потом слегка насмешливо поклонился Корну.

Корн растирая затекшие руки, отвесил ответный поклон. Что бы не делал Оскорт, он все же оставался королем, а Корн – всего лишь посол своего отца.

– Ах, принц, извините, я, кажется, порезал вам руку, позвольте предложить вам мой платок, он остановит кровь. Эй, вы, живо кресла моим дорогим гостям, – закричал он стражникам и вернулся на свое кресло.

– Еще раз приношу вам свои извинения. Я накажу своих непутевых стражников. Как они могли принять вас за каких-то разбойников, да еще и убедить меня в этом!

– По моему, их не надо наказывать, – тихо, но четко произнес Корн, – они же выполняли ваш приказ, король Оскорт.

Оскорт рассмеялся.

– Теперь я точно уверен, что передо мной принц Корн. Горячий и безрассудный. Принц, разве вас не инструктировали, чтобы в Торогии вы вели себя более осмотрительно, учитывая давнишние сложные отношения между нашими странами и разве не поэтому вы оставили мою страну на последок, вначале объезжая своих соседей подобрее.

– Вы хорошо осведомлены о моих делах, ваше величество. Тогда мне тем более не понятен устроенный вами спектакль.

– Только для вашего же блага, мой друг, только для этого. Вы хотели набраться немного опыта в дипломатии перед встречей со мной, вот я и добавил вам еще и такого опыта. И, хочу вам сказать, – король встал, подошел к Корну вплотную и добавил вдруг жестким стальным голосом, от которого Корну стало не по себе. – Вы не выдержали экзамена дипломатии, вы посмели оскорбить меня в моем собственном дворце.

– Но я сегодня добрый, – продолжил он весело, как ни в чем не бывало, – будьте моими гостями и давайте забудем все, что произошло.

С этими словами он покинул зал. А стражники проводили слегка ошарашенных илонцев до приготовленных для них комнат, где они и нашли свое оружие и вещи.

Комнаты располагались рядом друг с другом, при этом Корну отвели отдельную комнату, Салану с Варгоном одну на двоих, и остальным его товарищам одну на четверых. Это подтверждало то, что король прекрасно знал, кто они. Все, что произошло, было разыграно специально.

Корн, после того, как все умылись и поели, собрал всех у себя.

– Король Оскорт был прав тысячу раз, – начал он, – я поступил глупо и опрометчиво, говоря с ним так. Но он был прав и в том, что это хороший урок для меня. Я учту его и призываю вас всех быть предельно осторожными. И еще, – Корн виновато пожал плечами, – прошу вас, одергивайте меня, если я буду забываться.

– Извините меня, принц, – раздался внезапно голос Багиса.

Корн удивленно обернулся. За все время их путешествия он отдавал Багису только обычные повседневные приказы, и только один раз лично поздравил его в Тоготе. Багис также не произнес ни одного лишнего слова вне исполнения своих обязанностей. И между тем именно он продолжил:

– Мне кажется, что со стороны короля Оскорта было бы логично подслушивать нас и после ваших слов он постарается разделить нас. Так что вам придется рассчитывать только на себя.

Корн согласно кивнул.

– Да, возможно так оно и есть. Что ж, удесятерю свою осторожность, и буду говорить только после того, как сосчитаю до трех.

Салан покачал головой:

– До пяти минимум, принц, а еще лучше переводите сразу разговор на другую тему.

Все рассмеялись, но не расслабились.

До вечера им предложили походить по городу. Сопровождали их все те же стражники, уже более учтивые, чем раньше. Город размерами ничем не отличался от родного города Корна, только вот стражников было намного больше. Город буквально кишел ими. Они были и в трактирах, куда путешественники зашли подкрепиться, и в лавках торговцев. Они охраняли эти самые лавки и сопровождали для охраны всех богатых горожан. Видимо, не безопасно было бродить по этому городу тем, кому было что защищать.

Вечером был устроен пир в честь принца Корна. Король посадил Корна справа от себя, Салана и Воргота же отвели на дальний конец стола. "Вот оно, обещанное разделение", – с некоторым беспокойством подумал Корн.

Король Оскорт же был сама любезность. Поднимая кубок с вином за здоровье гостя, он говорил красивые слова и весело рассказывал Корну смешные случаи из жизни своих подданных. Но Корн был начеку, и вино пил умеренно, не давая себя опоить и расслабить. Может, ему и показалось, но в глазах Оскорта по-прежнему была, теперь уже скрытая, усмешка. Так продолжалось довольно долго, когда Оскорт внезапно рассмеялся:

– Право, принц, давайте все-таки поговорим, я не обижусь, если вы переведете вдруг разговор на другую тему, но мне хотелось бы услышать и ваши рассказы.

Как не готов был Корн, он все-таки вздрогнул. А так как он в это время подносил к губам кубок, вино плеснулось ему на рубашку. Принц не сомневался, что Оскорт специально произнес свою фразу именно в этот момент.

– Вы так неловки, принц, надеюсь, во время нашего поединка вы будете более хладнокровным.

– О каком поединке вы говорите, ваше величество, – Корн нашел в себе силы проговорить это с легкой непринужденной улыбкой.

– Браво, вы растете прямо на глазах, – Оскорт даже хлопнул в ладоши, – я не заметил, чтобы вы сосчитали даже до трех, не говоря уж о пяти.

Но на Корна это внезапно произвело обратное впечатление. Он не вспыхнул, а, наоборот, успокоился. Он принял игру Оскорта, и ему стало легче.

– И, тем не менее, прошу меня простить, я все же не понимаю, какой поединок вы имеете в виду.

– Ну уж, конечно, не словесный, мой дорогой. В этом поединке, я уже, видимо, проиграл. Вы учитесь на ходу.

– Тогда какой же? Я не помню, чтобы вызывал вас не только наедине в своей комнате, но и в своих мыслях. А уж ваш вызов я точно не пропустил бы мимо ушей.

– Ну, о каком вызове вы говорите, это не вызов, это приглашение, честь, которую вы окажете мне и, возможно, которую я окажу вам.

– Я должен просить простить меня, ваше величество, я не имею права драться с королем, тем более, с таким гостеприимным хозяином.

– Ах, к чему такие условности, мы отлично проведем время. Тем более, принц, – король сделал паузу, – Вы не можете отказаться, у вас нет выбора.

– От чего же? Я не прослыву трусом, отказавшись драться с королем.

– Вы прослывете покойником, мой друг, если откажетесь. Дело в том, что платок, который я вам дал сегодня утром приложить к ране, пропитан ядом. В вашем теле сейчас гуляет яд, принц Корн.

– Я не верю вам, – он действительно не поверил, но между тем непроизвольно вздрогнул, – как вы объясните тогда мою смерть? Для вашей страны это будет обозначать войну.

– Ну, так уж и войну, – Оскорт похлопал Корна по плечу, – во-первых, никто не догадается, что вы умрете от яда. Так, царапина, заражение крови. Во-вторых, – Оскорт наклонился к юноше и тихим жестким голосом произнес, – я хочу этой войны и это будет прекрасный повод.

– Для чего тогда устраивать этот спектакль? Не проще ли просто убить меня, тогда война вам обеспечена. А то ведь мой отец и впрямь подумает, что я умер от царапины.

– Вы правы, принц Корн, вы правы, – Оскорт откинулся на спинку стула, – хотя вы не учитываете один факт – мне нравится ходить по лезвию ножа. А вдруг все-таки ваш отец подумает по-другому.

– И все же я вам не верю. И я покидаю ваш стол не зависимо от того, шутка это или нет. В любом случае, я достаточно терпел ваши оскорбления и унижения и не считаю возможном терпеть их дальше. Если вам больше нечего сказать… – Корн встал, но Оскорт удержал его.

– Противоядие после поединка, – сказал король, усмехаясь. – Это все, что я хочу добавить. И учтите, действие яда начнется утром. И чем скорее вы придете к решению, тем скорее вы получите противоядие.

– Что вы хотите от этого поединка, король? – Корн сел на стул.

– А где же "ваше величество"? Вы стали опасно грубым, принц. – Король осуждающе покачал головой. – А что я хочу от поединка? А ничего, посмотреть, чему учит своих детей король Эмдар. Говорят, его сыновья прошли хорошую школу, хочу сравнить со своей.

– В таком случае, вам было бы лучше померяться силами с моими братьями, они превосходят меня в умении владеть оружием.

– Ну не прибедняйтесь, принц, не прибедняйтесь. Тем более что у меня в гостях вы, а не ваши братья.

– Какие еще сюрпризы вы приготовили для меня? Что-нибудь типа: поединок до победного конца, до смерти одного из нас, или проигравшего в подземелье, а?

– О, больше никаких, можете уехать сразу, как только поединок кончится.

– Не уверен, что верю вам, но выбирать мне не приходится, не так ли?

– Вы абсолютно правы, принц. Но уверяю вас, вы не ошибетесь на этот раз, поверив мне.

С этими словами, король встал:

– Мои подданные, мои гости, мы рады сообщить вам, что завтра утром между нами и принцем Корном состоится дружеский поединок.

После застолья Корн собрал всех у себя и коротко изложил им то, что произошло. Кивнув на стены, он заговорил о подготовке к поединку, об оружии, которое надо проверить, и в то же время подходил к каждому и требовательно глядел в глаза. Все кивали, понимая, что хочет сказать принц: "Надо приготовиться к любой неожиданности, быть начеку и подготовить отход". В их отряде только Мекис и Сот были бывалыми солдатами, и им приходилось драться всерьез, но и остальные были не новички, все прошли строгую солдатскую школу, на тренировках, да и походах отрабатывали всякие ситуации, в нынешнем путешествии тоже готовы были ко всему, поэтому им не надо было объяснять, что делать. Прекрасно все знали, кто отвечает за прорыв, кто прикрывает отход.

Отпустив всех, Корн написал несколько строк на листе бумаги. То, что он делал сейчас, надо было сделать давно. Он обещал Алаине, что она будет знать, если с ним что случится, а сам только перед реальной опасностью отдает распоряжение, что необходимо сделать. Вот его безответственность, за которую так часто ругали его учителя.

Утром он почувствовал покалывание в руке. Значит, правда в словах короля все-таки была. "Интересно, – подумал принц, – возникнет ли реальная опасность того, что я не смогу держать меч в руке, рука-то правая. Не сомневаюсь, что Оскорт специально ранил именно эту руку".

Когда в его комнату зашли Варгон с Саланом, он вопросительно взглянул на них. Варгон еле заметно кивнул. Значит, они уже проработали план. Вскоре за ними пришли все те же неизменные стражники и повели их к месту сбора. По дороге Корн шепнул Салану:

– Если со мной что случится, возьми в моем сапоге листок бумаге, исполни то, что там написано.

Салан вскинул удивленные глаза на Корна, но молча кивнул.

Их привели на внутренний дворик замка. Он был достаточно большой для поединка даже нескольких пар, а зрители устроились на террасе, опоясывающей этот дворик. Было шумно и весело, словно предстояло развлекательное зрелище, слуги разносили напитки и угощения. Теперь уже Салан шепнул:

– Может быть, на этот раз король сдержит свое слово, смотрится все не очень мрачно.

– А может, здешний народ привык к мрачным шуткам своего короля и не воспринимает их так трагично.

Король Оскорт появился последним. С очаровательной улыбкой он подошел к Корну:

– Как спалось вам, мой друг?

– Спасибо, ваше величество, неплохо.

– Я рад, принц, – и тихонько добавил, – а как ваша рука?

– Убеждает меня, что вы не шутили.

– Всего лишь? А я-то наделся, что вы не сможете владеть мечом.

– Пока могу, и хочу вас огорчить, левой рукой я тоже владею мечом.

– Ну что, принц, этим вы меня не огорчаете, а радуете. Неужели вы думаете, что меня удовлетворит легкая победа. Мне нужен настоящий бой, а не подобие.

– Тогда для чего вы это сделали?

– Именно для боя, мой дорогой, именно для боя. Кстати, вот ваше противоядие.

Король протянул руку с маленьким пузырьком. Потянувшийся было за ней Корн, был остановлен коротким смешком.

– Оно пока побудет у меня. Вот здесь, – король Оскорт расстегнул свой камзол и вложил пузырек во внутренний карман, как раз напротив сердца. – Это сделает наш поединок еще интереснее, и обеспечит мне безопасность, как вы считаете?

Только суженные глаза Корна говорили о гневе, который охватил его. Но он сдержался. Вернее, Салан, незаметно схватил его за руку и жал до тех пор, пока Корн не смог вежливо поклониться королю и предложить начинать.

Взявшись за меч, Корн понял, что не сможет удержать его. Рука не просто покалывала, теперь она уже онемела и не чувствовала веса меча. Пришлось переложить меч в левую руку. Краем глаза Корн отметил, что король Оскорт удовлетворенно кивнул.

Прозвучал звук гонга и поединок начался.

Вначале два противника осторожно присматривались к друг к другу. Потом король Оскорт сделал выпад, который Корн с легкостью отбил. Меч, полученный от короля Дарота и впервые примененный в действие, поразил Корна. Он не просто лежал в руке, а был как бы продолжением руки бойца.

Король впервые обратил внимание на меч в руке Корна.

– Никак этот тоготский меч? – спросил он, делая очередной выпад. – Жаль, если бы я знал это раньше, то вы бы его случайно потеряли, принц.

Корн оставил без ответа эти слова. Все его внимание было обращено на самого короля и меч в его руке. А король продолжал:

– Я никогда не слышал, что бы король Дарот позволил уйти из своей страны что-нибудь больше кинжала. Как вы добыли этот меч, мой друг, украли из его сокровищницы?

Ответом ему был стремительный выпад Корна. Корн стал привыкать к своему однорукому положению, а слова Оскорта придали броску ярость. Но король легко парировал этот удар и продолжил:

– Хотя, признаюсь, я не слишком осведомлен о том, что творится в Тоготе. Мои соглядатаи не могут туда проникнуть. Дарот всех разоблачает. А к вам, значит, Дарот был благосклонен? Поделитесь опытом, принц.

Но скоро и Оскорту стало не до разговоров. Корн оценил, наконец, его силы, выяснив, что уровень мастерства у короля ниже уровня его брата Ринола и практически не выше его. Если бы не онемевшая рука, Корн с твердостью мог бы сказать, что победит короля Оскорта. А рука начала уже болеть, онемение дошло до плеча. Надо было кончать поединок как можно скорее. Корн пошел в атаку. Но дело осложнялось не только рукой, но и пузырьком, который находился на груди короля. Его нельзя было задеть.

Когда Корн почувствовал, что боль в руке начала пульсировать сильней, он ослабил наступление. Оскорт сразу почувствовал его нерешительность:

– Если вы хотите сдаться, принц, то не стоит, мне это будет неинтересно. Поединок кончится только тогда, когда я этого пожелаю, иначе я случайно уроню ваше противоядие, а новое делать долго, поверьте мне.

Король Оскорт вполне оценил силы Корна, атака со стороны противника была ему только на пользу, он размялся, и теперь сам перешел в наступление. Крики подданных подбадривали его.

Корн оборонялся, но это оказалось труднее, чем наступать. Теперь приходилось еще внимательней следить за королем, а все нарастающая боль мешала сосредотачиваться. Он пропустил несколько мелких ударов, которые только скользнули по его камзолу, и с трудом увернулся от двух резких выпада. Собрав силы, он внезапно проскочил за спину Оскорта, король стремительно развернулся, но потерял время, и ему пришлось отражать удары перешедшего в наступление Корна. Корн стиснул зубы, собрал всю свою волю, сконцентрировался так, что не слышал криков, не видел ничего вокруг, кроме противника, и наносил удар за ударом. Он уже не чувствовал боли ни от руки, ни от ударов, которые все-таки получил от короля, он не замечал, если сам задевал короля, он только знал, что бить надо не в грудь противника, остальное его не интересовала, время не имело значение.

Оскорт начал уставать. И хотя бой ему нравился, он с опаской стал посматривать на противника. Яд уже должен был проникнуть в тело принца, дойти до головы и парализовать все его движения, после чего король оставалось только выбить из рук принца меч, а сам принц к всеобщему ликованию упал бы ниц перед королем, но Корн продолжал не только драться, но и не давал Оскорту вести бой. Яд как будто застрял где-то на пути и не двигался дальше. И королю приходилось все время отступать, что, в конце концов, ему надоело. Он применил бы пару надежных приемов, которые припас для наглядности на конец, но ему все время приходилось обороняться. Наконец он изловчился и, сделав обманный выпад, приставил клинок к боку Корна. Но тут же почувствовал острие меча у себя в боку. Меч у Корна был чуть короче, чем у короля, зато рука длиннее, поэтому, пошевелись любой из них, меч противника тут же вошел бы ему в бок. Они стояли, боясь шелохнуться.

– Ничья, ваше величество? – прерывисто спросил Корн, пребывая все в том же колоссальном напряжении.

– Возьми, – король достал пузырек и протянул его Корну.

Корн хотел было машинально протянуть свободную руку, но она не действовала. Эта попытка вывела Корна из транса боя, боль внезапно разлилась по всему телу и принц, даже не застонав, как подкошенный, упал на землю.

С террас раздался восторженные крики. Король Оскорт поклонился приветственным возгласам и наклонился над Корном.

– Я забираю ваш меч, как победитель, принц! – негромко сказал он.

– Извините, ваше величество, – раздался вдруг рядом голос Салана. – Мой принц не вполне здоров, и, если вы не против, отложим эту церемонию на потом, когда он сможет лично вручить вам его. – Воспользовавшись замешательством короля, не ожидавшим вмешательства в свой триумф, Салан ловко выхватил из рук короля пузырек. – Прошу прощения, ваше величество, мой принц был так неуклюж, что не смог взять у вас этот дар, который вы подали ему.

Король пришел в себя:

– Стража! – крикнул он.

– Подождите, ваше величество, оставьте нас и займитесь лучше своим замком.

– О чем ты? – король приостановил подбежавших стражников.

– Сейчас ваш замок начнет гореть. Лучше бы вы скорее отдали приказ спасать его.

В подтверждение слов Салан где-то раздался хлопок и из одного окна повалил дым. Раздались крики, и на террасе началась паника. Король бросился в замок, на ходу отдавая приказы. Воспользовавшись этим, Салан подхватил Корна и потащил его к выходу. Подбежавший Сот расчищал дорогу среди возбужденной толпы, а Талив прикрывал их сзади. У выхода из дворика их ждал Мекис с лошадьми. Корна взвалили на Роска, Мекис остался ждать Варгона и Багиса, остальные ринулись к выезду из города. У городских ворот они задержались, дожидаясь товарищей и готовясь, в случае чего, помешать закрыть ворота. Но те не заставили себя долго ждать, и вскоре все семеро были уже за воротами негостеприимного города.

Первым делом они занялись Корном. Он был без сознания и они, сняв его с коня и, уложив на траву, по капле влили ему в рот содержимое пузырька. Никто не хотел думать, что король Оскорт мог обмануть их в очередной раз.

Когда была вылита последняя капля, они не стали ждать далее, а двинулись прочь. До Илонии было далеко и Салан, ставший командиром их отряда, решил идти в Вароссу.

Или король Оскорт решил оставить их в покое, или их не искали по дороге в Вароссу, но погони не было. И все же они избегали людных мест, не заходили в таверны, пробирались тропинками, или шли параллельно тракту.

Уже к вечеру первого дня Корн очнулся, но сознание еще не полностью вернулось к нему. Зато его товарищи смогли его напоить, и ему явно стало легче. Проспав всю ночь, на утро Корн уже полностью оправился. Салан рассказал ему, что случилось:

– Король Оскорт переборщил со своими стражниками. Их во дворце было так много, что когда мы оглушили приставленных к каждому из нас и переоделись в их одежду, никто нас не разоблачил. Остальное было делом времени. В некоторых пустующих комнатах мы разложили в укромных местах заготовленные охапки соломы и тряпья. В них вложили по склянке масла и поставили рядом свечку. Свечку снизу тоже заранее замотали паклей. Как только свеча догорала до пакли, та загоралась, загорались тряпки, а потом нагревалась и трескалась склянка с маслом. Только первый раз Варгон самолично поджег первую партию для наглядности, когда надо было отвлечь от тебя короля. Остальные должны были взрываться по очереди, в неожиданных местах, не причиняя особого вреда, напуская только дыму и создавая панику. Склянок с маслом у нас было в обрез. Ну, к счастью и этого хватило.

– Спасибо, друзья, – от души поблагодарил Корн. – Я знал, что вы что-нибудь придумаете. И все-таки мне не верится, что Оскорт осмелился бы на что-нибудь серьезное. Или он действительно надеялся на повод к войне?

– Скорее, он хотел просто унизить принца соседней страны на глазах своих придворных, – раздался голос Багиса, – поэтому и обезопасил себя на случай провала.

– Да, победу он вырвал у тебя непросто, – сказал Салан, – ты дрался, как одержимый.

– Не ожидал от себя такой злости, – вздохнул Корн, – но, думаю, отец был бы рад.

Варгон рассмеялся.

– Не стоит говорит об этом королю, а то он, чтобы хорошенько разозлить тебя, будет прибегать к таким же мерам, как и король Оскорт.

Корн быстро взглянул на Багиса, но тот сидел с невозмутимым видом. Никто в отряде так и не знал роли Багиса, для всех он был просто товарищем, доказавшем, что на него можно положиться. Но Корн не забывал, что все его поступки, слова будут доложены отцу. Поэтому, что бы там не говорил Варгон, отец будет знать о поединке все.

– Ты знаешь, Корн, – продолжил Салан, – когда ты упал, Оскорт хотел забрать у тебя меч.

– Что?! – от неожиданности Корн подскочил, хватаясь за меч. Вынув его из ножен, он вздохнул с облегчением. – Вообще-то удивляться нечего. Оскорт сразу положил на него глаз, сожалел, что не знал о мече раньше, забрал бы со спокойной совестью.

Мекис покачал головой.

– Хорошо, что у тоготского оружия ничем не примечательные ножны и рукоятки, а то и наши кинжалы запросто ушли бы.

Но на всякий случай каждый вытащил свой подарок и убедился, что он на месте.

Погони по-прежнему не было. Король Оскорт все-таки решил не заходить слишком далеко.

На следующий день Корн уже чувствовал себя получше и мог ехать без посторонней помощи, что позволило увеличить скорость. И вскоре они уже пересекли границу Вароссы. Здесь уже можно было сбавить скорость. А еще через несколько дней они вступили на родную Илонию. Так уж получилось, что первую свою остановку они сделали в том самом трактире, откуда несколько месяцев назад началось их путешествие.

Всем сердцем Корн рвался в поместье госпожи Сватке. Он хотел увидеть Алаину. Судьба предоставляла ему отличный шанс повидать ее. Но он сдержал себя. Все еще не готовый рассказать все друзьям, он не мог бросить своих товарищей, с которыми столько времени делил и кров и хлеб, которые были преданы ему и доказали это на деле. Нет, он не хотел делать что-то тайное от них. Он приедет к Алаине. когда будет готов к этому. Сердце больно сжалось – а вдруг она не сдержит обещания подождать его.

А через два дня они вступили в столицу. Дело было днем, на улицах столицы было полно народу и все радостно приветствовали их, чему Корн был удивлен. Его путешествию не придавался статус особой посольской миссии, уезжали они довольно-таки скромно и вот эти приветствия простых горожан были Корну весьма приятны.

И если приветствия жителей столицы были для Корна удивительны, то торжественная церемония встречи во дворце соответствовала принятому ритуалу. В тронном зале перед собравшейся семьей и придворными, Корн произнес приветствие, король Эмдар – ответное, потом Корн вручил заготовленные подарки. Королева, похоже, была искренне растрогана подарком сына – шарфиком с алмазами. Если до этого она, как обычно, картинно подносила к глазам платочек, то тут поцеловала сына явно от души.

И все это время Корн ощущал на себе внимательный взгляд отца.

Отчитываться перед Королевским Советом Корн должен был на следующий день. Но отец вызвал его к себе, дав только переодеться, умыться и перекусив.

Как ни старался Корн предстать перед отцом спокойным и уверенным в себе, волнение его все-таки чувствовалось. Долгий путь позволил Корну обдумать отчет, который он даст отцу и по мере того, как он говорил, волнение оставило его. Рассказывал он о путешествии без подробностей, но ничего и не скрывая. В конце концов, бояться ему было нечего. А после того, как король узнает о его тайном исчезновении на день, Корн не будет ничего объяснять, просто молча примет положенное наказание. Затем уже можно будет готовиться к встрече с Алаиной. А после этого он уйдет из родительского дома. Корн был уверен в этом. Последнее наказание будет действительно последним. Так думал Корн и постепенно становился таким, каким и хотел: спокойным и уверенным в себе.

Король Эмдар заметил эту перемену в сыне, но, против обычного, ничего не сказал. Молча слушал он отчет сына, прервав только один раз, потребовав показать ему тоготский меч, подаренный королем Даротом и только вздрогнув, когда Корн рассказывал о яде, проникшем в рану. Мимолетная гримаса боли промелькнула по его лицу, но так, что ни он сам, ни сын этого не заметили.

Дослушав сына, король молча отпустил его. Когда за Корном закрылась дверь, он открыл дверь во вторую комнату и впустил Багиса.

– Ты все слышал. Что ты можешь добавить?

На следующий день Корн уже в торжественной обстановке перед Королевским Советом, семьей и придворными отчитался в миссии, возложенной на него. Тут уж он с подробностями рассказал: при каком дворе и как его приняли, как отнеслись к нему, как к посланнику Илонии, какие настроения в соседних странах по отношению к Илонии. И если правители всех соседних стран вели себя так, как и ожидалось, то поведение короля Оскорта вызвало немалое беспокойство. Уже не только Корн рассказал все подробнейшим образом, его товарищи подверглись тщательным расспросам, и им пришлось припоминать каждую мелочь.

Тоготский меч пришлось пустить по кругу, потому что каждому из присутствовавших хотелось взглянуть на такую редкость. И если некоторые любовались работой тоготских мастеров, то у братьев Корна меч вызвал недовольный ропот. К счастью, Корн был занят рассказом и просто-напросто не расслышал их язвительные замечания.

Наконец все кончилось. Осталось только выдержать допрос короля о его исчезновении на день. Но к его удивлению, король не вызвал его к себе ни в этот день, ни на следующий. Корн даже растерялся. Он так настроился ближайшие дни провести явно не в королевских покоях, что даже не знал, чем занять себя. Планировать чего-либо он боялся, ибо отец мог призвать его к ответу в любое время. В таких мучениях он провел несколько дней, когда внезапно во дворце не увидал Багиса. Пригласив его к себе в комнату, он прямо спросил того: