Текст книги "Стихотворения. Пьесы"

Автор книги: Ян Райнис

 
Светит месяц, звезды блещут,
Души в ясном стане дремлют,
Спит земля во тьме. Лишь вели
Движутся по Даугаве.
 
 
Где земля впадает в небо,
Там начало звездным рекам:
В путь таинственный пускаясь,
 Вели подплывают к звездам.
 

Природа не ведает,

сколь она огромна,

но мы это знаем.

Паскаль

Скончался 19 августа,

250 лет тому назад.

 
И не ведает природа,
Сколь огромна. Солнце – жара,
Небо глубины не знает.
 
 
Черный зов разверзло небо:
Мириады капель солнца
Катятся со дна вселенной.
 
 
Солнце испускает пламя,
Жизнью в мерзлоту вселяясь.
Сердце сожжено у солнца.
 
 
И земля вкруг солнца ходит,
Погруженная в дремоту
И держа в загребе море.
 
 
И пролит над морем кубок —
Белой пеной, алой зорькой,
Но красы не знает море.
 
 
Недра извергают в громе
Диаманты и смарагды:
В дивных красках нет цветенья.
 
 
Но дрожит земное лоно:
Голубой цветок восходит,
Познавая цвет с рожденья.
 
 
Но душа в безбрежность моря,
Уплывая в утлом челне,
Знает, как просторно море.
 
 
Ведает душа огромность
Бытия. И пламень солнца,
И глубины моря знает.
 
 
Одного душа не знает,
Сколь прекрасна и глубинна.
Исподволь себя узнает.
 

 
Всегда один и сам —
К глубинам неба взор мой обращен,
И сонмы звезд к нему идут по небесам,
Во все века от всех он взоров отлучен —
Всегда один и сам.
 
 
Всегда один и сам —
Смещаются миры по огненным кругам,
Гудят колеса, оси в них стучат,
Миры в своих основах гром творят
И в бесконечность убывают по громам —
Всегда один и сам.
 
 
Всегда один и сам —
Просторный небосвод открыт ветрам.
Снежинки белых солнц нисходят вдруг,
И звезды мечутся на скрещиванье вьюг,
И мгла очерчивает умиранья круг,
И старых солнц тела во мгле дрожат,
И дышит, но уже забыт закат:
Мать ночи прибирает жизнь к рукам —
Всегда один и сам.
 
 
Всегда один и сам, —
Но жизни взор маячит в бездне, – там,
Где черных солнц уже коснулся тлен,
Где солнца вновь ведут светообмен,
Где повсеместен ход начал и смен:
Швыряет небо пригоршни звезд,
И жизни мельница в их исполинский рост
Светила новые вращает.
Миры неведомые нам всплывают.
Так земли гаснут – жизнь еще мерцает,
И гаснет жизнь, но дух простерт к мечтам —
Всегда один и сам.
 
 
Всегда один и сам —
Луч тропкой золотой скользит к ногам,
И взор моей звезды сияет из глубин.
Тропинка светлая, мой дух с тобой един,
Тебя и бытие он сочленяет,
Когда земля для солнца исчезает,
И сломанная ветвь навечно упадает,
Когда звезды поющий взор приник к глазам,
И я – один и сам.
 

 
Пространства в душе огляди, – струны ее натяни,
Над далями воспари, – все сущее охвати,
Пробоины мира закрой, когда в центр устремишься
Вселенную восстановить.
 
 
Душа, как вселенная, раздвигается вширь,
Вселенная, как душа, продвигается вглубь,
Мысль растет, пытаясь в лоно души
Вселенную заключить.
 

 
Причинную – ты сам ту жизнь ведешь,
Жизнь следственная – ты в ее руках —
Огонь, самим тобой осуществленный.
А между ними смерть крадется.
 
 
Свой дух и тело воплощай в других;
Все малое в большое претворяй;
Тогда ты будешь жить в душе работ,
Как древняя звезда гореть, мерцая.
 

 
Каждый живущий томится – предвидеть конец начала,
Каждый живущий бренность поймет, и только;
Страшно конца не добыть,
Уж лучше в конце исчезнуть.
 
 
Духу дано беспокойство – постичь, что конца нет.
Чувствуешь, сила твоя горит бесконечно,
Ужасы вечного гонит.
Конец осилит крушитель.
 
 
Сущности нет у конца, но есть у процесса;
Смерть – та же жизнь: крушит и рушит преграды.
Страх – удел существа:
Развивая боль, распадаться.
 

 
Неприязнь к существованью
В логове зашевелилась?
Раны старые открылись? —
Ничего уже не знаю.
 
 
Где трусливая походка?
Мрак? Ухмылка? Умиленье? —
Время или жизни рвенье
Их смогли переиначить?
 
 
Где страданья, что прогнали
В горы, к небесам поближе?
А теперь в душе все тише,
И светлей, и безобидней.
 
 
Удивленный, вижу сверху:
Горные хребты присели
На снега, и потеплели
Поздние глаза печали.
 

 
Все осилив, темный и огромный
За моей спиной маячит Образ,
Смотрит на меня холодным взором:
Вместе с черной мглой едва влачится
Плащ его. Он вскидывает руку.
Пальцы изогнув, хватает будто;
И – мое застыло в страхе сердце.
 
 
Надо мною тень его упала.
В сером отсвете и удлиненном
Тянется она передо мною.
Тени острый край, как наконечник
Длинного копья, готов добраться
До звезды моей, до путеводной.
Сердце рвется прочь скорей и дальше.
 
 
Все огромней Образ час от часу.
Сердце прочь спешит, но ближе Образ.
Каждый шаг мой меряет ответным,
В след мой Он своей ногой ступает;
Чем скорей ищу иных мгновений.
Тем быстрей Он те мгновенья прячет.
Сердце глохнет от напрасной гонки;
Черные Он сети расставляет,
В них часы мои, как рыбу, ловит.
Душу мне опутывает ловко:
 
 
Кокон бабочки в тенетах мрачных.
Ставит мне слова мои силками,
Как в капкан, в свой труд я должен падать,
Песнею моей меня стращает,
Мыслями затягивает шею,
Чтобы ползал я себе на милость.
Укрепляет ржавые решетки,
Извлеченные из недр столетий,
Про которые забыли помнить,
Чтоб мое меж ними сталось сердце!
 
 
Только я ничьим рабом не буду!
Ни идей, когда не я растил их,
Ни надежд, когда к ним непричастен,
Ни господ привычек и хотений!
Кто ты есть, чтобы меня неволить?
 
 
Выходи на битву, безымянный!
Я хочу увидеть взор твой грозный.
Встань передо мной, попутчик страшный!
Что ты за моей спиной крадешься,
Тянешься за мной тайком во мраке?
Ты не залучишь меня украдкой
И свою мне волю не навяжешь.
Оглянусь, а там пары клубятся,
Туча черная застлала небо:
Буря на плечах и град в пригоршне,
Ледяной огонь в груди и тайна,
Как схватить Его, когда не схватишь,
Как бороться с тем нагроможденьем,
С массой той, которую не сдвинуть,
Не облечь в слова и не оформить?
Сердце в ужасе в себя приходит.
 
 
И опять сидит Он, как и прежде:
Выросший из-под корней глубоких,
Вылепил сиденье из отбросов,
Кинул под ноги картины детства,
Ноги отсидел от дел вседневных,
Мнения людей заткнул за пояс
И торчит себе на прежнем месте;
Только что ни миг, то больше пухнет:
От костра, в котором хворост, листья
И трава сухая, дым тучнеет,
Тянется за мной, голье съедая.
 
 
В кольцах дыма давние картины —
Детства дни; звучат они, бледнея:
Ест глаза тот дым, но будто вижу
Что-то светлое вблизи мерцает.
Или это искры возникают?
Жизни ли костер? Глаза детишек?
Радость красная? Зеленая надежда?
Сердце, что споткнулось, задрожало?
Искорки лови, лови волшебниц, —
Мы теперь поборем властелина!
Искра жизни из огня живого,
Вот она, моя! Ты видишь, Призрак,
Тот огонь во мне, ты в нем не волен.
В черный зев твой бросим наши искры!
 
 
Мы тебя обманем, Всеимущий:
Дни грядущие моими будут
Раньше, чем они твоими станут;
Сообщу я им свое дыханье —
Время загудит багровым ветром
В существе моем, как в шумном горне.
 
 
И тогда бери часы и годы
И питайся ими! Я согласен;
Захочу и дам тебе приманку:
Дней моих перебирать отходы!
Откормлю тебя, Дракон вселенский,
И создам, и вновь преобразую.
Сердце, будь живым и искрометным!
 
 
Прошлого уже не одолеешь.
Спит оно, руководя грядущим,
Но сегодня я еще в сегодня,
В дне, которым я еще владею,
В дне, который ведает грядущим
И который в прошлое уходит.
Я создам себя, как дух мои скажет,
Сам себе отмочу круг общений,
Изберу я сам себе основы
И поставлю будущее строго
Прошлым и судьбы своей порогом.
 
 
Я тебе твою оставлю силу,
Я в тебе ее умножу, Образ,
И от ужасов тебя избавлю,
В каждый миг возьму тебя с собою,
К жизни и живому приобщая:
Левая рука вберет былое,
Правая – грядущее обнимет.
Дам тебе я имя, безымянный,
Душу дам тебе, бездушный Образ.
 
 
Сердце рвется прочь скорей и выше, —
Солнце, буря и заслон угрозам.
Пусть со стоном, но природа будет
Мне служить, в шесть чувств моих вникая:
Во сто крат душа моя окрепнет,
Молний свет в глазах моих пробьется,
Пар с огнем сойдут с моим дыханьем,
Мысль моя разымет новый атом,
Сократит и разомкнет пространства,
Зеркало времен начистит внове;
Я тебя преодолел, Всесильный.
 

 
Из века в век
В порыве вверх
Краса земли берет разбег:
Листвы шатер и неба свод —
Там колыбель качает всех
Из века в век.
 
 
И дух твой в ней берет разбег
I о вниз, то вверх, то вниз, то вверх:
Меж небом и землей полет
Поверх вседневности помех
Из века в век.
 

 
Как мало пространства
Наш глаз объемлет!
Им зримое небо
Нас тяготит.
 
 
За кругозором
Земного мира,
Подвешены в выси,
Звезды горят.
 
 
С гулом стремительным
Нас всех уносит
Предвечное время
В светлую даль.
 
 
Но даль сияет,
Не приближаясь,
И ночь неотступно
Идет по пятам.
 

* * *

 
Катятся, хмурясь, текут неустанно,
Кипят, вздымаясь, пары и туманы.
 

* * *

 
Здесь тьма пучины —
Там бездна света,
Конца ей не видят
Наши глаза.
 
 
И небо подъемлет,
И даль раздвигает
Средь звезд и созвездий
Мыслью наш дух.
 
 
Мечтаний сладость,
Порывов буйство
Пылающим светом
Нам душу жгут.
 
 
И мысль взлетает
К ограде звездной
И бесконечность
Видит вокруг.
 

* * *

 
В далях небесных текут неустанно,
Кипят, вздымаясь, пары и туманы.
 

* * *

 
Наш дух проникает
В строенье вселенной,
Где множество жизней,
Рождений, смертей.
 
 
Где хаос смешений
Становится формой,
Материя – духом,
Борением – жизнь.
 
 
Но мысль не охватит:
Ни в части, ни в целом,
Безмерной вечности
Нет конца.
 

* * *

 
Частицы вселенной текут неустанно,
Кипят, вздымаясь, пары и туманы.
 

* * *

 
За гранью мира
Пространства чуем,
Страшит нас зиянье
Их пустоты.
 
 
Она недоступна
Зренью и слуху,
Она непостижна,
Но все ж растет.
 
 
Растет там чудо,
Кричит тревога:
Начать путь снова,
Дойдя до конца!
 
 
Эфир увлажнен,
И крылья никнут,
И невесомость
Гнетет свинцом.
 
 
Темным покровом
Веки ложатся,
Как ослепленный,
Гаснет глаз.
 

* * *

 
Среди пустоты мировой неустанно
Кипят, вздуваясь, пары и туманы.
 

* * *

 
Наш дух вернется,
Вобрав в себя вечность,
В русло обратно
Река войдет.
 
 
И мозг от боли
Глухо замкнется,
Мыслей приливы
Схлынут назад.
 
 
Душа, как рыба,
Воздух глотает,
Отчаянье разум
Гасит тьмой.
 

* * *

 
Среди полноты мировой неустанно
Кипят, вздымаясь, пары и туманы.
 

* * *

 
И вновь пространство
Кругом замкнется,
И зримое небо
Нас тяготит.
 
 
И взор наш видит
Светлый полдень,
И мечет искры,
Как сабля, дух.
 
 
Но в зрячем взгляде
Нет отражений,
Наш дух мерцает,
Но тайна спит.
 
 
При свете ярком
Она не видит,
Лежит в ладони,
Не в силах взять.
 

* * *

 
В туманностях млечных текут неустанно,
Кипят, вздымаясь, пары и туманы.
 

* * *

 
Дух, не взывай же:
«А где конец?»
Дай силам отдых,
Порывам ширь!
 
 
Очисти зренье,
Очисти слух свой,
Чтоб бесконечность
Вобрать в себя.
 
 
Взяв в клетки мозга
Все силы жизни,
Мыслью и волей
Твори себя.
 
 
Чтоб стал началом
Конец, чтоб тайна
Проснулась, видя,
Как тает ночь.
 

* * *

 
В вечных началах текут неустанно,
Кипят, вздымаясь, пары и туманы.
 

AVE SOL!
Поэма
Перевод В. Елизаровой

[12]12
  Здравствуй, солнце! (лат.).


[Закрыть]

…Это отблеск поступи народа,

это отблеск солнечного шествия…

Ранний восход, поздний закат,

Между ними – праздник жизни.

I

 
То песня древняя. Как мне назвать ее?
Могу ли воплотить в незначном слове
Вселенной необъятной бытие,
Ее звучание в самой основе?
 
 
Те звуки гаснут и несут восход,
Исходят в громе и в полях плутают,
Травинкой пробивают стылый лед,
 
 
Глубины превращений осеняют,
Где солнце жизнь миров возобновляет.
 

II

 
Гласящей силы вечное сиянье,
Стремясь сквозь хаос неисчезновенный,
Творит в противоречье мирозданье,
В единство возведя немир вселенной.
 
 
Зови ее борьбой, движеньем, жизнью, ростом,
Стремниной непокорной, огненной геенной, —
Скажи: весна, восторг, свободы поступь;
 
 
Я слова не нашел, видению внимаю:
То солнце – взгляд ладонью прикрываю.
 

III

 
Излуки сердца сотрясает сила:
Неисследима боль – ее свеченье
Неисследимо – радости светило;
Ты чувствуешь в ней тлен и возрожденье
 
 
Накал противосил в душе живет! —
Все вдруг исчезло: небеса в паренье.
На мужественный бой душа встает;
 
 
И даже в смерти есть просветы счастья:
Безмерно солнца доброе причастье.
 

Non est vivere, sed valere, vila! [13]13
  Не только жить, но быть сильным – вот жизнь! (лат.) – Учение римлян.


[Закрыть]

I

 
Хижина к земле приникла,
В ней тяжелый дух прижался:
Копоть почернила стены,
Потолок подмял живое,
Дым и чад клубами ходят,
Да глядит подслеповато
На озябший двор оконце.
 

II

 
На полях свободны ветры;
Хижину одолевают,
Дым печной перегоняют,
Давят на нагие ветви,
Листья давешние топчут,
Вихри скручивают в бурю
И раскачивают скалы,
И моря стеной подъемлют,
Облака копнят в зароды
И гребут в провалы неба.
 

III

 
На полях свободны ветры:
Небо расступилось взору,
Приближая бесконечность;
 
 
Солнце вспыхнуло над жизнью,
И в глаза костер ударил.
Сердце замерло от страха,
Отуманенная светом
Голова, хмелея, сникла.
 

IV

 
И тогда, внезапно вспыхнув,
Душу озаряет радость:
Разум пробудился к мысли,
Приголубленный лучами.
Новизну предвосхищая,
Чувства, встрепенувшись, радость
Тысячами рук встречают.
Беспорядочно, объемно
Поглощают впечатленья.
 
 
И замедленным мгновеньем,
Будто убоясь соблазна,
Робкие глаза прозрели
И следят отдохновенно
Солнце в шествии широком,
Синевою осиянном.
 

V

 
Солнце путь прошло немалый,
Свет возник необозримый.
Мрак отторгнут. И приветно
Счастье проглянуло миру.
 
 
Бор повеселел угрюмый,
Ветви приподнял смущенно,
Тихо улыбнулось поле,
Птицы развернули крылья,
Звери из зимовий вышли.
 
 
Полнятся восторгом дали,
От низин пары восходят.
Краткий миг преображенья!
Взор иную землю смотрит,
К солнцу обратись всецело.
 

VI

 
Солнце путь прошло огромный
В доблестном своем походе,
Воздух обратив в доспехи:
 
 
Ветер с юга льды корчует,
Грохоты вокруг и хрусты,
Исподволь течет томленье.
Солнечными остриями
Ветер рассекает льдины,
Снег разит, ручьи взрывает,
Спящую природу будит,
Жизнь из плена вызволяет.
В поле, что к земле припало,
От неведенья спасаясь,
Звуки вознеслись призывно.
Исподволь течет томленье
Пряжей нежной и шелко́вой
В ласковое лоно солнца.
 

VII

 
Солнце весело ступает
И работает проворно:
Дни длиннит, коротит ночи, —
Раздались они не в меру.
Исхудавшую лунишку
Вовсе сталкивают с неба:
 
 
«Я тебя добром просило
Ночи сторожить построже.
Ты ослушалась. И ночи
Землю в мрак и стынь повергли».
 
 
И кладет луну под молот,
И кует на наковальне.
И луна рассыплет звезды:
 
 
«Светлыми глазами внове
Мрак рассеивай, и ночью
Пусть ему не будет спуску!»
 

VIII

 
Солнце ходит беспечально,
Правит на тропе сраженья:
Мрак из-под стрехи гоняет,
За вихры леса таскает,
Стужу из яров волочит —
Та за кустик, та за грядку;
Ливнем льет, ручьями плещет,
Градом бьет, дубошнт бурей, —
 
 
Пахарь озаренный смотрит:
«Пусть деревья буря ломит,
Пусть поля кромсает градом,
Пусть избороздит водою,
Пусть и смерть, но лишь мгновенье
Жизнь увидеть пробужденной,
Следом за которой – солнце!»
 

IX

 
Солнце неоглядным ходом
Гулко по земле шагает:
Стаскивает сети мрака
И на воскрешенных нивах
Золотом следы чеканит;
Над горами и борами,
Через океан вселенной,
Через небосклон великий,
Недоступный и открыты!»,
На земле, на благодатной,
Пишет золотые буквы,
Ход освобожденья славя;
Рушится лавиной солнце
В полночь снегопадов встречных,
Сумеречных и громадных.
 

X

 
Солнце золотой орлицей
Вниз торопится, сверкая,
Перенапрягая крылья.
Добралось крылом Востока,
Запада другим коснулось.
Пали облаков волокна.
Солнцу небеса просторны,
А просторы беспредельны.
 
 
Все, как есть, оно объемлет:
Разом освещает полюс
И в глазах твоих смеется.
 
 
Коготь восковой вонзает
В стылый лед. Крыла вздымает,
Землю захватив добычей.
 

XI

 
Ярые зеницы солнца
Удали победной полны,
Шар земной вбирают взором,
Ищут катакомбы мрака:
Меж пучин, средь бурелома,
Меж чащобы, среди камня,
Средь болот, ущелий между.
 
 
Лютость, стужа и потемки,
Крадучись, ползут поглубже,
Но, дрожа, еще подручных
Держат в прежнем подчиненье:
Змеи черные и черви
Извиваются, и жалят,
И шипят на свет лазурный.
 

XII

 
Ярые зеницы солнца
Проницают закоулки,
Сумрака провидя норы,
В костяные лбы внимают,
Помысел вскрывая темный,
Сердца пробивая латы.
Тьмы распознают деянья.
Сталкивая груз лежалый,
Ум и сердце обнажают.
 
 
Мерзостно и егозяще
Пресмыкается злодейство,
Глаз людских не устыжаясь.
 

XIII

 
Ярые зеницы солнца,
Гордости победной полны,
Взором раздвигают норы.
В потаенные чертоги
Ночь внедряется угрюмо.
Вниз летят потоки солнца
До подвалов беспросветных,
Где заточено навечно
Существо, других бездольней —
Человек, приговоренный
Даже под землей к неволе
У другого человека.
 

XIV

 
Ласковое око солнца
Сквозь дымы и через копоть,
Сквозь подвальные застенки
В темные углы проникло:
 
 
Теплые лучи волнами
Вольными сердца волнуют,
Высохшие от удушья;
Повелят подняться с солнцем,
В жизнь великую подняться,
Влагой окропляют раны,
Возвращенною надеждой
Гордость в человеке будят.
Сердце отогрелось в ласке,
Солнечной, проникновенной
И ему явилось детство,
Милое, оно – свободно —
Вырвалось из черной ночи.
 

Будь в сердце твоем

тысяча врат, как у Фив, —

каждые отвори радости!

Древнегреческое изречение

I

 
Солнца молодая сила
Празднично цветет в зените,
Пламенные дни чредуя,
Краткие вклиняя ночи.
Меж трудов нерукотворных
Отдыхает понемногу.
Подавляюща и цепка
Тьма-хозяйка отступила.
Новой жизни путь проявлен.
Старое упало наземь.
Мрак карабкается в недра
Меж расщелин угловатых,
Хищно ощеряясь в злобе:
 
 
«Пусть-ка солнышко посветит,
Все равно не вступит в землю,
Не разбудит жизнь в могиле».
 

II

 
Солнце новой властной силой
Празднично цветет в зените.
Землю осыпает смехом.
Бороздит поля лучисто.
Кони белы, златогривы,
Лемеха алмазом блещут, —
В землю семена бросает
Из лукошка огневого,
Надмогильный дерн сдирает,
Град швыряет, дождь роняет,
Воздух раскаляет ветром,
Продолжая круг работы.
 

III

 
Солнца благостная сила
Землю населяет смехом,
Светлые сплетает струи,
Радостно играет ими.
Ластится, резвится солнце:
Добрыми лучами нежит
Отверделые деревья,
Жесткую кору голубит,
Сок от корня нагнетает.
Сок живительный вскипает,
Поднимается к вершине,
Разливается по жилам,
До запястий, до смятенных,
Изнутри пригожих стеблей
Свежие бутоны манит.
 

IV

 
Солнца ласковая сила
Травку из могилы кличет.
В солнечном свеченье ровном
Росная пыльца витает.
На пленительном дурмане
Воздух по весне настоен.
Светлолицые соцветья
Губы-лепестки открыли,
Словно таинство признанья
Обнаруживают робко
И природе преподносят
Неявленное доныне,
И в природе ожидают
Отзвук, отголосок, отклик;
На детей любви прекрасной
Смотрят ласковые очи
Нежного большого солнца.
 

V

 
Солнце день-деньской сияет,
В малахитовую сакшу
Нить янтарную вплетает:
Убаюканную землю
Пробуждает неторопко.
Кружится в дневном наряде —
Голубом, зеленом, красном,
Истово танцует солнце;
Головой тряхнет легонько —
Волосы к земле струятся
Золотистыми ручьями,
Мягкие прикосновенья
Тело и теплят, и греют;
В сладостной дрожа истоме,
Возжила земля, разверзла
Тысячи очей озерных,
Пробуждаясь к полдням счастья.
 

VI

 
Солнце день-деньской сияет,
И земля навстречу дышит;
Страстное любви дыханье
Поле источает в полдень,
Ввечеру и лес распахнут.
Мрак в расщелинах гнусавит:
 
 
«Попляши да побахвалься,
Только пляшешь над могилой,
Там в гробу тебе и свадьба,
В прахе – брачные утехи».
 
 
А цветы, как есть, смеются,
«Прах и смерть тебе оставим,
Мы любовью начинались,
Свадьбу солнца мы венчали,
Мы идем владеть вселенной».
 

VII

 
Солнце светозарно светит.
Тьма позеленела злобно:
 
 
«Прыгай по вершкам, светило,
Чуть поглубже и – споткнешься,
Север взять – от полсажени
Лед такой, что не своротишь,
В море – от полсотни сажен,
Да на все пятнадцать тысяч —
Мрака вековое царство.
Ничего, пасутся рыбки,
Им и без тебя не темно,
Чуть повыше – околеют,
Только поминай как звали».
 
 
Но, как есть, ликуют рыбы,
Словно солнечные блики:
 
 
«Ночь да смерть тебе оставим.
Нашей жизнью солнце правит.
Вольны мы в просторах моря».
 

VIII

 
Мир неотразимо ярок.
Солнце день-деньской сияет,
И земля навстречу дышит;
Бескорыстное сиянье
Дали величают гимном:
 
 
Солнце богатырской силой
Наголову мрак разбило —
Воздух воспален каленый,
Море до краев кренится,
Море захлебнулось хлестом,
Пенистый каскад вздымая.
Землю позолотит солнце,
Горы синевой прикрыты,
Звезд алмазы меж горами,
Тень долин воспламененна:
Так впивают дети солнца
Благостные дни свободы.
 

IX

 
Солнце неустанно светит,
Ты стоишь под самым солнцем
И глаза восторга полны:
 
 
Трепетная ласка света
Нежит волосы и губы.
Тронула лицо и шею.
Ты распахиваешь ворот —
Грудь перехватило солнце,
В сердце безмятежно льется,
Где под спудом тьма дремала;
Все внутри затрепетало;
Льется – и тупые муки,
Как придавленные змеи,
По рукам твоим сползают;
Льется – и душа воспряла,
Словно полудневный воздух,
Что принадлежит высотам.
 

X

 
Солнцем до корней просвечен
Видишься себе прозрачным
И едва ли невесомым:
 
 
Любопытными глазами
Собственной душе внимаешь,
Познаешь стихию сердца,
Будто янтаря природу.
 
 
И дивишься: дух не ропщет,
Нет ни темноты, ни тягот,
Ум бесстрастен, сердце мирно —
Их порабощали будни.
 
 
Существо твое блаженно
Выплыло навстречу солнцу
Облаком необратимым —
Что в рубашке белоснежной
Да с небесной оторочкой.
 

XI

 
Солнце неустанно светит.
Древняя любовь родится
Новью в пробужденном сердце.
Сердце самоотреченно
Братьев провожает к солнцу;
Величавое сиянье
В нем, как в зеркале вселенском.
 
 
Мрак засуетился снова:
«В сердце заржавела злоба,
Корни трав в земле, да в черной,
Корни сердца в черном чванстве;
Жалкие потуги солнца,
Сердце все равно застынет».
 
 
А сердца, как есть, смеются:
«Нас не придавила темень,
Не разбили кровь и слезы,
Потому нам быть под солнцем».
 

XII

 
Солнце беспристрастно греет,
Радость воздает сторицей —
Души и легки, и чисты,
Мысли велики и ясны.
Через время и пространство
Мир иной они взыскуют,
К равенству зовут и братству.
 
 
Мрак в сомненье усмехнулся:
«Кабы волк да стал ягненком,
Кабы стал слугой хозяин,
Но крепка еще старинка».
 
 
Смех сдавил насмешку мрака:
«Солнце нас рождает, учит.
Каждый, по себе, озлоблен,
Воля всех к добру стремится
И народ уносит к солнцу».
 

XIII

 
Солнце неустанно светит.
Ринулись ему навстречу
Люди из глубин полночных.
Шаткие, травинкой первой
Выбились из тьмы подвалов,
Через дым и через копоть,
Пыль и прорву испарений,
С фабрик, что в себя впитали
Кровь и пот безвестных судеб,
От безмолвья ледяного,
Жуткого стенанья тюрем,
От страданий неизбывных…
Человек, приговоренный
Даже под землей к неволе
У другого человека,
Ринулся навстречу солнцу.
И в глазах людей рабочих
Солнечно горит свобода!
 

XIV

 
Солнце исполинской силой
Освещает путь восставшим!
Угнетенный стал свободным.
Выпрямился люд рабочий,
Торжествуя возрожденье.
Шествуют единой ратью
Нации, народы, расы;
Человечество воспряло
В солнечном всесветном счастье.
 
 
Песнею непобедимых
Зори на ветру пылают,
Рдеют на ветру знамена.
И сквозь маки стягов алых
Смотрят молодые боги —
Солнцеликий люд рабочий
В праведные очи солнца.