Текст книги "Точка Столкновения. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 76 страниц)

  – Так вот что значит город, – впервые оказавшись в каменных джунглях Рурхан, прибывал, мягко говоря, в изумлении.

  По земле в городе никакой транспорт не ходил, поэтому вдоль улицы хаотично были раскиданы живые деревья, растущие прямо из бетона. Под пушистыми кронами деревьев стояли лавочки. По бокам улицы проходили ряды ночных фонарей. Воздух в артэонском городе на эту неделю был наполнен лимонным ароматом, испускаемым специальным ароматизатором, которым были обработаны улицы. В целом в артэонском городе все было чистым, ухоженным и упорядоченным, замершим в какой-то неестественной тишине и спокойствии, которые ощущались любым пришедшим сюда путником, тем более прошедшим сначала через шум и хаос Закхала.

  Следуя по улице за Гордоном, Рурхан увидел первых настоящих артэонов. В Армидее имела место странная общественная тенденция – всегда носить поверх одежды плащи-накидки одинакового фасона, различающиеся лишь цветами. А вот уже под плащи каждый житель Армидеи одевал что хотел, руководствуясь лишь своими вкусами. Уникальными армидейские плащи назвать было сложно, однако их обязательное ношение считалось особенностью Армидеи. Эти плащи изготавливались из мягкой гладкой непромокаемой, блестящей на солнце ткани. Были открытыми, не имели не замков не пуговиц и просто накидывались сверху, закрепляясь лишь застежкой на шее из-за чего индивидуальная одежда, надеваемая под низ, была постоянно видна. Таким образом, в Армидее достигался компромисс между разумным однообразием и естественным для людей стремлением к внешней индивидуализации.

  Первое что обычно врезалось в глаза каждого пришедшего в артэонский мир это безупречная, идеальная внешняя красота его жителей. Хоть их внешность и была искусственным творением сверхъестественного разума, все же Духи – создатели этой красоты сделали все, чтобы избежать ее искусственности. Делая своих подопечных прекрасными еще в утробе матери, вмешиваясь в процесс формирования плода, будто создавая произведение тонкого искусства, аккуратно и старательно Духи пытались соблюсти гармонию между идеальной красотой и человеческим несовершенством. В итоге артэоны были прекрасны и идеальны, но все же, как наложенный сверху легкий штрих в чертах их лиц была заметна легкая асимметричность свойственная людям. Рурхан не стал исключением, его, как и любого путника пришедшего со стороны пленила красота и безупречность артэонов.

  После нескольких мужских фигур мимо, стуча каблуками, держась за руки, прошли две молодые артэонки. Две красавицы пришли этим днем в туристический квартал вопреки инструкциям, не прикрыв соблазняющие части тел, отправившись гулять среди гостей извне в своем обычном виде, вполне естественно собирая на себе взгляды всяких дикарей, таких как Рурхан. Сверху на них были накинуты положенные черные плащи, развивающиеся при ходьбе, снизу кроткие платья, обнажающие их идеально стройные гладкие ноги, при виде которых у Рурхана сердце облилось кровью, тело иссушила жажда женской сладости. Он никогда не видел женскую красоту такой открытой, такой идеальной. Разница между диким миром что снаружи и светлым миром артэонов сейчас была заметна как никогда. Рассматривая прохожих эти две наивные артэонки не замечая пристальные взгляды, искали среди гостей города предприимчивых торгашей чуть ли не каждый день бродящих здесь под видом туристов, у которых всегда можно было купить живых лесных цветов. С непривычки Рурхан неконтролируемо остановился и начал не то чтобы глазеть, он буквально прирос взглядом к этим двум красавицам, сопровождая их, наблюдая за каждым их шагом. Заметив пристальный взгляд замотанного в пыльную шкуру бородатого дикаря, которым был Рурхан, они, хихикая, помахали ему руками. "Рурхан! – окликнул его Гордон успевший отойти метров на десять. – Вы идете или как?". Рурхан придя в себя, покрасневший от стыда побежал догонять Гордона.

  Разумеется, всеобщее ношение положенных верхних плащей в Армидее не было абсолютной необходимостью, и некоторые нежелающие следовать общей тенденции одевались, как хотели, оставаясь оригинальными исключениями. Одно такое исключение двигалось прямо на Рурхана. Артэонка одетая в пышное желтое платье, с глубоким декольте, медленно плыла посреди улицы. Поскольку у артэонов фактически отсутствовала старость, их возраст трудно было распознать, но эта необычная особа была точно не молода. Увидев ее Рурхан опять начал замедлять шаг. Эта красота опять сносила ему голову. Она столкнулась с ним взглядами. Рурхан опять неконтролируемо замер в неспособности оторвать голодный жаждущий взгляд. Она, видя неадекватную реакцию Рурхана, решила не менять маршрут и спокойно прошла в нескольких сантиметрах от него. Она прошла так близко, что Рурхан едва не коснулся подбородком ее плеча, оставив ему лишь свой нежный аромат и иссушающее желание почувствовать нежность ее кожи. Рурхан застыл на месте с отвисшей челюстью, провожая ее взглядом.

  – Нет, так дело не пойдет. Так мы до завтра не дойдем! – вернувшись за вновь отставшим Рурханом смеялся Гордон. Прижав Рурхана к себе покрепче, он силой потащил его дальше. – Теперь вы пойдете рядом со мной. Не волнуйтесь я спасу вас от всего этого. Это первые впечатления. Они пройдут. И вы ко всему привыкните. Поверьте, все это со временем станет для вас нормой.

  – Разве можно привыкнуть к совершенной красоте? – спросил упоенный Рурхан.

  – Можно, поверьте мне. Человек – как понятие, к которому мы относимся, со временем ко всему привыкает, даже к хорошему. И если под совершенной красотой вы имели в виду особу в желтом, то я могу вас разочаровать, думаю ей уже за пятьдесят. Ее красота по артэонским меркам уже неидеальна, – не отпуская от себя Рурхана, говорил Гордон.

  – Вы что, это же богиня! – ответил Рурхан, чем опять рассмешил Гордона.

  – Это всего лишь первые впечатления.

  От припекающего солнца и разыгравшихся эмоций Рурхан снял с себя свой плащ из шкур, оставшись в одной длинной белой рубахе. После еще нескольких необычных артэонских личностей мимо Рурхана прошла группа молодых парней лет двадцати, его примерные ровесники. Эти артэоны были одеты в легкие, не стесняющие движения одежды, спрятанные под черными армидейскими плащами. Рурхану они показались свободными, легкими и ни чем ни скованными, в корне отличными от него – затасканного, потрепанного жизнью дикаря, одетого в лохмотья, тащащего в руках свои шкуры. Вдруг Рурхану стало стыдно, жутко стыдно за свой внешний вид и даже за свою дикую сущность, контрастирующую с нынешним окружением. Он даже в какой-то мере пожалел, что пришел сюда, ведь здесь как ему показалось, он в полной мере ощутил свое убожество. Он посмотрел на идущего рядом Гордона, улыбающегося ободряюще хлопающего его по плечу. Продолжая идти с ним рядом, внутренне он рвался быстрее сбежать отсюда, вернуться в привычный несовершенный внешний мир.

  Дальше по улице Рурхан увидел группу таких же, как он – обычных людей. Это сразу было понятно по их внешнему виду, который составляли пошитые вручную, носимые по нескольку лет, нелепо весящие одежды. На вопрос Рурхана: "Кто это?", Гордон ответил, что это туристы, обычные люди, чаще всего из Эвалты. Ведь сейчас они находились на территории двух открытых для посещения туристических кварталов Армидеи, поэтому здесь все вокруг заставлено урнами, имеют место уличные туалеты. Рурхан оглядевшись по сторонам, тут же увидел других выделяющихся на общем фоне туристов, гуляющих по улице, сидящих на лавках под кронами деревьев. И ему сразу стало легче, ведь больше не казалось что все внимание приковано только к его варварскому внешнему виду.

  Среди распростершихся каменных джунглей в небо уходило множество башен и зданий, возвышающихся над остальными домами. Но самой огромной среди здешних высоток была видимая из всех частей города ЦентрЦитадель возвышающаяся ровно по центру города, в свете солнца серебрящаяся стеклом своих стен. Это была гигантская башня-небоскреб, достигающая трехсот метров в высоту, в кабинетах которой за стеклянными стенами работало здешнее правительство и городская администрация одновременно.

  Они проходили мимо парков аттракционов и просто парков наполненных развлечениями для туристов. Мимо кафе, торговых центров в которых какие-то товары продавались, какие-то раздавались гостям бесплатно. И вот, наконец, подошли к спуску в метро ничем не обозначенному, не выделяющемуся среди здешних улиц. У спуска в подземку стояла вооруженная стража, все те же артэонские пограничники, из чего вытекало, что туристам вход сюда был запрещен. Гордон предъявил временный пропуск на Рурхана выданный дежурным второго досмотрово-пропускного пункта, после чего по широкой освещенной лестнице они спустились метров на двадцать под улицы города.

  Гордон предложил Рурхану два возможных варианта действий. Первый это поехать к нему домой, второй – отправиться к нему в университет, в секретную комнату, где есть все необходимое, в которой он сам порой живет неделями. В первом случае отдыху так необходимому Рурхану после долгой дороги будет предшествовать гостеприимство семьи Гордона, лишнее объяснение кто он и откуда, во втором случае он сможет, просто по-настоящему отдохнуть в тишине. Рурхан выбрал второй вариант. "Мудрое решение. Я бы сказал даже по-артэонски разумное", – улыбнулся Гордон.

  Внизу на небольшой площадке ожидая посадки, стояла очередь из пары артэонов. Тоннель метро отделялся тяжелыми дверьми. Когда двери отварились, в тоннеле, на тросе, закрепленном под потолком, висела кабинка здешнего метро похожая на вагон канатной дороги, что поднимает лыжников в горах. Трос, по которому скользили кабинки, был обвит потоками зеленой энергии, источающей искры. В кабинку сел первый, стоящий в очереди, и она укатилась, вернее, "ускользила" по тросу. Двери захлопнулись в ожидании новой кабинки.

  Пока очередь медленно таяла, в метро спустилась скрывшаяся под армидейским плащом таинственная личность. Остановившись в паре ступенек от посадочной площадки, какой-то странный артэон, в черном плаще, скрывая лицо под капюшоном, странно замер. Стоящий в конце очереди Рурхан почувствовав на себе тяжелый взгляд, обернулся, но кто-то скрывающийся под плащом никак не отреагировал. Очередь исчезла, Гордон нажал кнопку вызова кабинки.

  – Чужак! – из-под черного плаща раздался лишенный эмоций голос. – Чужак в обычный день здесь, куда вход только для артэонов! – нетрудно догадавшись по внешнему виду, глядя на Рурхана, возмущалось скрывшееся под плащом нечто.

  – Что вы себе позволяете! – закрыв испугавшегося Рурхана собой, отреагировал Гордон. Из-под черного плаща появились женские руки исписанные линиями тату, будто выжженными на коже, украшенные черными длинными ногтями. Застежка на шее, щелкнув, расцепилась, армидейский плащ упал на пол, на Гордона с Рурханом смотрела молодая артэонка с длинными красными волосами, в длинном серебристом платье, сшитом, будто из осколков треснутого зеркала, отражающих собой тусклый свет. Выражение ее лица замерло, не выражая никаких эмоций, наполненный ненавистью ко всему миру взгляд застыл приставленный к Рурхану. – Хотя понимаю: что-то говорить вам бесполезно, ведь вас теперь интересуют только высшие материи. Но все же, ваше поведение безобразно, – поняв кто перед ним, с улыбкой сказал Гордон.

  – Это просто замотанное в тряпки безумное животное, которому здесь не место, – глядя на Рурхана своим безжизненным взглядом, сказала странная артэонка.

  – Замолчите, это уже перебор! – возмутился Гордон.

  – Я с легкостью все докажу, – сказала она обхватив свое тело руками. "Остановитесь!" – едва успел сказать Гордон как ее платье, с легкостью соскользнув с безупречного тела, упало на лежащий на полу плащ. Прикрыв руками, интимные места она своим жутким взглядом уставилась на Рурхана, ожидая его реакции. "Что за дурдом! – с улыбкой прикрыв глаза, отреагировал Гордон. – Идемте друг мой", – торопился он затащить ошарашенного Рурхана в уже ожидавшую кабинку.

  – Что происходит, – недоумевал Рурхан.

  – Прошу вас давайте просто уйдем.

  Внутри кабинки было четыре кресла, Рурхан плюхнулся в одно из них, а Гордон на панели спереди нажал на кнопку с номером нужной станции. Оставшаяся в одиночестве безумная артэонка снова закуталась в свой плащ, оставив платье на полу. Двери в тоннель захлопнулись, спереди зажглись фары, сверху заработав, застучали какие-то механизмы, и кабинка, подвешенная к потолочному тросу, с шумом двинулась вперед, постепенно набирая ход. Кабинка с большой скоростью неслась по тоннелям метро, идущим то вверх, то вниз, петляя то влево, то вправо, светом фар, разгоняя темноту подземных лабиринтов.

  – Кто это? – испытывая и стыд, и возмущение спросил Рурхан.

  – Не "кто" а "что"... Грубость артэонам непростительна, это уже не одна из нас, – Гордон стыдливо оправдывался за артэонский мир. – Как-то неудачно у вас началось знакомство с нами. Вы сразу столкнулись с несовершенством. Их называют гиперличностями, они не люди и уже не артэоны, а вообще непонятно что. Они темные пятна артэонских обществ, что-то вроде местных сумасшедших. Видите ли, Духи когда создавали артэонов, сделали все, чтобы мы получились идеальными, разумными, но при этом не стали чем-то новым и сверхразумным, а остались, по сути, простыми людьми, с теми же желаниями, увлечениями. Мы те же люди, просто в новой усовершенствованной форме. И в принципе задумка Духов была реализована, почти. Со временем выявилось одно отклонение от нормы, своеобразная мутация артэонского мира. Их назвали гиперличностями.

  По сути это существа абсолютно абстрагированные от всего человеческого, людского. Можно сказать, что артэон это человек с активной душой в теле, а гиперличность это активная душа, запертая в теле человека. Свои тела они воспринимают как одетые костюмы. Эмоции для артэонов в принципе игрушка, а для гиперов они вообще ничего не значат. Они это нечто абстрактное, в чем не осталось ничего живого. Своеобразное "оно". Их мало, но они есть... к сожалению.

  Хотя говорят что души приходящие в наш мир, будучи воплощением идеального разума, находятся в своеобразном спящем состоянии, что не дает им ощутить себя самостоятельными существами в нашей реальности. Душа выступает лишь глубинным разумом доставшегося тела, никак по-иному себя не проявляя. Говорят, если душа проснется в нашем мире и ощутит себя отдельным существом, то это приведет к нарушению всех основных законов нашего бытия, понимаете, тогда земля станет небом, верх низом и все такое. То есть, возможно, произойдет катастрофа, которая уничтожит большую часть нашей вселенной. Конечно, это всего лишь теория, но проверять ее никто не хочет. Поэтому насколько бы эти гиперличности не абстрагировались от своей живой составляющей все равно определенный базовый набор ощущений, эмоций у них активен, что возможно защищает нас от полного коллапса, – договорив, Гордон рассмеялся, глядя на Рурхана мало что понявшего из сказанного. – Извините. Представляю, как я сейчас перегрел вам мозг, – смеясь, сказал Гордон, в ответ Рурхан улыбнулся.

  – А вообще знаете они очень негативные прям ужасные существа. Например, известны случаи, когда эти гиперличности наносили себе увечья, вернее не себе, а своим телам. То есть полосовали себя ножом, порой даже отсекали целые конечности и так далее. В общем, извращались над собой как могли. Что самое интересное, что боль как таковую они ощущают, но только не видят в ней ничего особенного. На свои тела они смотрят как на вещи, и даже боль воспринимают сторонне. Я себе этого даже представить не могу.

  Вдобавок Духи еще в самом начале, когда в силу каких-то ужасных метаморфоз стали появляться первые гиперы установили одно правило. Если число этих мутантов от общего числа артэонов перевалит за двадцать процентов, то Дух вправе признать данное артэонское общество дефектным и отказаться от него, то есть уничтожить. Духам эти гиперличности не нужны, им нужны артэоны. Я, конечно, не отрицаю, положительный вклад отдельных из них, тех, которые научились думать не мозгом, а душой, и своим гиперразумом помогали артэонскому обществу выбираться из разных передряг. И по сей день, подобные сверхразумные консультанты стоят в тени всех правителей мира артэонов, и в Армидее и в СБК. Но это лишь отдельные из них, являющиеся полезными. В то время как основная их масса это раздолбаи вроде этой ненормальной к несчастью попавшейся нам. Умоляю, не судите пока о мире артэонов, эта так называемая гиперличность есть исключение, разумно забудьте ее.

  – А как они появляются?

  – Это загадка. Процесс возникновения гиперличности, не поддается никакому пониманию. Чаще всего это происходит, когда артэон пытается отказаться от эмоций, заблокировать их. Например, вдовы наших солдат, регулярно погибающих на юге. В одном проценте случаев из ста, испытывая мощные психические перегрузки в связи с потерей любимого артэонка пытаясь спастись от боли, блокируя свою травмированную эмоциональную составляющую, может впасть в "вакуум", в котором возврат к эмоциям невозможен. Не знаю, некоторые артэоны просто отпускают все свои бренные заботы, и преображаются в гипер...

  Их кабинка въехала в застывшее в подземной тьме огромное помещение, пронизанное путевыми тросами. По нитям путевых тросов в разные стороны, разъезжаясь, неслись друг мимо друга десятки других кабинок перевозящих пассажиров или различные грузы. Грузовые кабинки большие, продолговатые и лишенные окон сразу бросались в глаза. "Транспортный узел – перекресток метро", – пояснил Гордон.

  С этой стороны вход в метро уже не был незаметным и, как положено, обозначался табличкой: "Метро. Станция "Новый памятник". Поднявшись на поверхность, войдя в мир артэонов, первым делом Рурхан увидел тот самый памятник обозначавший станцию метро. Это было огромное десятиметровое изображение человека с длинной бородой в длинном плаще, с посохом – памятник какому-то магу естественно. В руке маг держал красный шар источающий красные языки – это как оказалось солнце. "В физико-технических мирах памятники возводятся ученым, мыслителям, а у нас магам. Это один из спасителей нашего мира – Светлый маг Протерей вернувший нам солнце. Ни о чем это имя не говорит? Однажды скажем так Тьма, руками своих порождений, пытаясь уничтожить наш мир, заставила наше солнце погаснуть. Когда никакими заклинаниями солнце было не зажечь и Духи по непонятным причинам решили промолчать, великий маг Протерей пожертвовал своей силой ради нашего спасения. Лишился дара магии, направив всю дарованную ему силу на то чтобы зажечь солнце и впредь сделать невозможным его затухание. Маги такое умеют. Могут сотворить что-то невозможное, нарушающее все законы, заплатив за это своей силой. С тех пор как маг Протерей пожертвовал собой, наше солнце будто переродившись, сияет по-новому, Тьма больше не может влиять на него. Этот памятник здесь по просьбе нашего главного защитника – мага Фросрея был поставлен. Это Фросрей является почитателем древнего мага Протерея и нас заставляет помнить о его подвиге", – пояснил Гордон.

  Рурхан оказался в глубине города, в самом сердце изолированного, тщательно хранимого мира артэонов. Только пришедший со стороны гость мог душой ощутить тот покой, безмятежность которыми была заполнена здешняя атмосфера. В отличие от туристических кварталов здесь улицы не утопали в золотом сиянии солнечного армидейского дня. Сияние было, но оно едва ощущалось. Здешние жители прекрасные внешне были прекрасны и внутри. Редкими фигурами, облаченными в армидейские плащи, артэоны не знавшие тягот, живущие своими интересами, удовольствиями неспешно брели по улицам, не смея сдавливать чужака своими взглядами. Здесь не знали что такое суета трудовых будней, здешняя жизнь всегда протекала в неспешной гармонии, не допускавшей конфликтов, здесь в карантине от всего человеческого зла никогда не звучало ругани. Пропитанное всем прекрасным, что есть в людях, нынешнее окружение совершенно не давило на Рурхана, а наоборот своей теплой аурой будто успокаивало, подталкивало к тому, чтобы расслабиться и оставить вовне все свои комплексы и страхи. От памятника пройдя по зеленой аллее немного в сторону, они вышли к университету, в котором преподавал Гордон. В здешних университетах не обучали профессиям, в мире артэонов это было ненужно. Задачей здешнего высшего образования было занять подростков до сознательного возраста. Только особых студентов, например отобранных для госслужбы или солдат объединяли в отдельные группы и отдельно профессионально учили, для остальных учеба в высшем учебном заведении была скорее игрой в студенчество. Университеты, собирая под своей крышей подростков с определенного района, отличались друг от друга только формой одежды студентов или ее отсутствием, внутренними правилами, обычаями студенческого братства, спортивными командами.

  За оградой среди зеленых лужаек разбросанный несколькими громадными корпусами украшенными куполами, башнями, обсерваториями раскинулся пятый армидейский университет. На заднем дворе за основными строениями в саду находились различные отдельные лаборатории, спортивные университетские объекты. "Особых" студентов здесь не учили, здешний учебный цикл близился к завершению, с середины весны замедляясь в ожидании летних каникул, поэтому днем здесь было уже практически безлюдно. Одетые в странную яркую форму задержавшиеся студенты небольшими компаниями сидели на лавочках и у фонтанов перед корпусами, занимаясь всякой ерундой.

  За большими центральными дверьми университета находилось темное после солнечного света, прохладное университетское фойе насыщенное запахами знаний из смеси книжной бумаги и чернил. Посреди фойе возвышаясь на специальной подставке, сиял зеленоватым цветом Шар Предсказаний, приложив к которому руку можно было узнать: находится ли в здании нужный преподаватель, если да то где, или какие аудитории сейчас заняты и кем. Фойе продолжалось длинным просторным коридором с большими аудиториями, некоторые двери которых были открыты. По лестнице освещенной дневным светом из больших окон, Гордон поднялся на самый верхний пятый этаж, дверь на который была заперта. Сняв висевшую на шее под одеждой большую связку ключей, немного позвенев, перебирая ее, Гордон нашел нужный и со скрежетом открыл старый замок. Находящийся за дверью коридор пятого этажа был пустым, мрачным и безликим, сразу бросалось в глаза, что сюда давно никто не поднимался, если поднимался вообще.

  – Пятым этажом мы не пользуемся. Пока еще недоросли до него. Наш город с самого начала строился с расчетом на определенное максимальное количество жителей. На данный момент, заложенный при постройке города максимум его населения, еще не достигнут, поэтому остается некий пока неиспользуемый запас жилого фонда. В городе все еще можно встретить нежилые дома или целые улицы, являющиеся пока запечатанным запасом, ожидающим своих новоселов. Этот пятый этаж главного корпуса нашего университета является таким же запасом, оставленным для будущих поколений. Только я и еще несколько моих коллег иногда пользуемся этим этажом, во времена когда нам требуется тишина и покой, то есть нормальная обстановка необходимая для написания различных научных работ, – объяснял Гордон, шагая по мрачному пустому разносящему эхо его голоса коридору с запечатанными дверьми аудиторий. Они прошли прямо через весь коридор, упершись в дверь противоположную входу, за которой была большая комната, заставленная до потолка связанными стопками книг. "Запасной литературный фонд, – указывая на стопки книг, пояснил Гордон. – Содержимое университетских библиотек обновляется в среднем раз в три года, но старые книги утилизировать мы не спешим, складываем их здесь. По возможности потом отправляем их людям в нашу Эвалту, им знания тоже нужны", – говорил Гордон, проходя между стеной из книг и стеной с большими окнами, освещающими комнату.

  За хранилищем старых книг была уединенная комнатка, где кроме нескольких шкафов вдоль стены слева, прямо у окна стояло несколько письменных столов заваленных какими-то бумагами, вдоль стены справа стояли два дивана. Также в стене слева находилась дверь, ведущая в ванную. Увидев мягкий диван Рурхан, вдруг осознал, что едва стоит на ногах от усталости. Пока Рурхан зевал, Гордон, извинившись за беспорядок, проветрил помещение, застелил один из диванов, объяснил, как пользоваться ванной.

  – Ну, вот оно в принципе то место или та комната, о которой я вам говорил, ну или, говоря, имел в виду. По-моему лучшего места чтобы спокойно отдохнуть после длинной дороги и не придумаешь. Ну как вас это устраивает? – волновался Гордон.

  – Конечно. Вы еще спрашиваете? Если учесть где я провел предыдущие ночи, порой валяясь прямо на земле как зверь, это место просто идеальное, – сонно ответил Рурхан.

  – Ну, тогда все, думаю, теперь я могу вас оставить. Успокойтесь, расслабитесь, отдохните, ни о чем не переживайте все будет хорошо. Здесь вас никто не потревожит, я вас закрою. Я приду тогда, наверное, завтра утром, – сказал Гордон, оставив вторые ключи от этажа на одном из письменных столов. – Ну, тогда до завтра...

  – И это Гордон... – замерев посреди комнаты, остановил его Рурхан. – Спасибо вам. Вы не представляете, как помогли мне.

  – Да бросьте! Я ничего такого не сделал. Во всем этом мире я мог помочь вам одному единственному и сделал, что должен был. Ну и мною двигала определенная личная заинтересованность. Я надеюсь узнать что-то новое о Стране Волка, но это завтра, пока отдыхайте. Ну, все не буду вам надоедать, – сказал Гордон, закрыв за собой дверь.

  Оставшись один, наконец-то в тишине Рурхан аккуратно сложил свою накидку из шкур на втором диване. Затем подошел к открытому окну, вид из которого после секундного испуга его впечатлил. Высокие дома своими переплетениями образующие улицы окружали его со всех сторон, облака, проплывающие в небе, казались совсем близкими.

  Он с непривычки огляделся по сторонам. Усмехнувшись своей дикости, успокоив себя тем, что он, наконец-то один и в безопасности, Рурхан достал небольшую плоскую флягу, все это время привязанную к его ноге с внутренней стороны. После нескольких глотков, кислой мерзкой, но драгоценной жидкости во фляге осталось немного, что приводило Рурхана в разочарование. Борясь со сном он, заставил себя воспользоваться здешней сложной ванной. Ополоснувшись, подойдя к зеркалу, сам ужаснулся тому, в какого дикаря его превратила дорога. Бритва и ножницы были ему знакомы, приносимые челноками эти атрибуты цивилизации имелись в каждом доме его далекой дикой родины. Он избавился от своей дикой густой бороды образовавшейся за время странствия, оставив только короткие усы и подбородок, немного укоротив и расчесав волосы, вернув себе привычный внешний вид.

  Вечером резкая преферийская погода сменила милость на сильный ливень накрывший город, из золотого сделав его обычным серым. Под еще накрапывающим дождем вечерние улицы осветили фонари. Не дождавшись утра, волоча две сумки с продуктами Гордон, вернулся в комнату к своему удивлению застав Рурхана за чтением книги. "Вы что умеете читать?" – от удивления Гордон выронил обе сумки. В далекой Стране Волка существующей в комфортной иллюзии далекой от истины, чтение как проявление ереси извне было запрещено под угрозой наказания. Но Рурхану повезло, его дед челнок, повидавший огромный мир и кое-что понявший, тайком подарил ему несколько сборников сказок научив читать. "Надо признать, что если бы ни дед со своими рассказами, то меня бы здесь не было. У меня просто не хватило бы мозгов для побега", – пришел к выводу Рурхан. Движимый жаждой знаний, желая узнать, что такое звезды на самом деле, он покинул свою дикую родину. И вот сейчас здесь на пятом этаже университета получив доступ к знаниям сокрытым в тысячах хранящихся здесь книг, он мог осуществить свою мечту – спокойно почитать, попутно узнать все об огромном мире. Не дав себе толком отдохнуть, он принялся утолять жажду знаний. Несмотря на всего пару часов сна он выглядел бодрым и счастливым. Он рассмешил Гордона, сказав, что если не перечитает все здешние книги, то просто не сможет жить дальше. Гордон подтащил две принесенные сумки к столу, продемонстрировав их содержимое. Его совесть и жена не дали ему оставить Рурхана в покое. Жена собрала разных деликатесов, а совесть заставила притащиться, несмотря на дождь. В сумках лежали несколько контейнеров с домашними блюдами, бутылка вина, газированного напитка, какие-то консервы, а также чистая одежда. Дав несколько советов относительно того с каких книг лучше начинать знакомство с географией Преферии, устройством галактики Гордон ушел.

  Придя на следующее утро, Гордон застал Рурхана читающим уже пятую книгу, что не могло не удивлять. Все из еды, оставленной Гордоном, было попробовано, но толком ничего не съедено. Сам Рурхан был переодет в свитер, брюки и выглядел почти как артэон. На вопрос Гордона о продолжительности сна Рурхан ответил, что вздремнул немного. Несмотря на почти бессонную ночь, он выглядел свежо и счастливо. Немного побеседовав на тему исторических событий Преферии и Межокеании, обсудив строение небесных тел и космического окружения их планеты, Гордон внес немного ясности в отдельные непонятные Рурхану моменты. Затем Гордон предложил Рурхану для начала немного рассказать о Стране Волка. Это "немного" затянулось на пять часов, все время рассказа Гордон внимательно слушая, делал пометки в своем блокноте, уточняя отдельные моменты. После беседы погруженный в раздумья Гордон, ушел домой, а Рурхан вернулся за чтение книг.

  Гордон узнал все о Стране Волка, а Рурхан продолжал впитывать в себя все новые знания, прочитывая книгу за книгой. Все полученные от Рурхана знания Гордон решил воплотить в очередной своей книге "Исповедь одного из Людей Волка". Занявшись написанием книги, Гордон фактически исчез. Он проведывал Рурхана каждый день, но подолгу не задерживался. Рурхан радуясь образовавшейся вокруг тишине не теряя ни секунды, прочитывал все новые книги, жадно поглощая знания которые ранее были для него запретны. Закончившееся зелье в так бережно и тщательно скрываемой ото всех фляге Рурхана называлось номакским эликсиром, являвшимся жизненно необходимым для существ, к которым он относился. Проблема нехватки зелья необходимого Рурхану была решена Гордоном за час. Узнав об этой проблеме, он просто сходил в алхимический научно-исследовательский центр, где заказал его у тамошних своих коллег. После получения сразу нескольких литров своего зелья Рурхана отпустили его последние заботы. Еда, приносимая Гордоном, покрылась плесенью или осталась стоять нетронутой.