Текст книги "Точка Столкновения. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 76 страниц)

  С годами я тоже начал проявлять свою индивидуальность, блин... и несогласие с окружением. Мой отец был уважаемым в общине человеком, первым охотником, на его счету было больше всего голов Людей Ворона. За счет его авторитета меня не смели трогать, оставляя решение моей участи отцу. А Рэвулу постоянно доставалось.

  Когда мы познакомились, нам было по одиннадцать лет, – не спеша рассказывал он, глядя в потолок, гладя ее душистые как летний сад волосы. – Однажды утром навесив на шею коромысло, я отправился за водой. Возле речки я увидел, как Рэвул лежит на земле, окруженный толпой смеющихся ребят. По всей видимости, неся на шее два полных ведра, он проходил мимо ребят, и кто-то поставил ему подножку. Рэвул упал и облился водой. Дело было утром, стоял жуткий холод. Он подскочил и, по всей видимости, хотел убежать домой, но ребята обступили его и, толкая, не давали вырваться из круга, заставляя его мерзнуть. Когда его выпустили он со слезами убежал куда-то в сторону. В тот же день моему отцу надоело терпеть мое отсутствие интереса к охоте. У него лопнули нервы, сначала он расправился с матерью, которую обвинял в моих слабостях. Затем схватил и потащил меня куда-то в лес. Там в капкане застрял еще живой олень. Отец велел мне перерезать горло этому несчастному животному. Я испугался и бросился бежать. Отец преследовал меня, думаю, поймай он меня тогда, в живых я бы вряд ли остался. Избавившись от преследования, добежав до горячих источников в южной долине, я остановился, просто уже не было сил.

  Переведя дыхание, я побрел в сторону пещер жрецов в поисках помощи. В лесу я и встретил его. Он наблюдал за мной, но подойти не решался. Я улыбнулся ему, он мне тоже. Я объяснил ему куда иду, а он сказал, что я занимаюсь ерундой. На мои вопросы он пояснил, что больше не хочет жить и не собирается возвращаться домой. Сказал, что идет к Фригнетским горам, чтобы увидеть, что за ними. Не знаю, то ли я был тупой, то ли просто слепо любил жизнь, но мне были чужды мысли о суициде и меня напугали его идеи и спокойствие, с которым он говорил. Мне потребовалось множество усилий, чтобы его отговорить. В любом случае я не оставил Рэвулу выбора, сказав, что не отпущу его и пойду с ним, если он не передумает. Ночь мы провели в пещере, ужасаясь крикам зверей Мерзлого леса. Если бы не защищавшие нас в ту ночь волки, ночные хищники, выследив по запаху, разорвали бы нас. К вечеру следующего дня мы вернулись в деревню. Понятно что, потеряв меня, отец, перебесившись, осознал мою ценность для себя. Больше он меня не трогал. А я обзавелся другом.

  Мы быстро сблизились с ним. В Рэвуле я встретил что-то вроде единомышленника, такого же изгоя, того с кем можно было поговорить на запретные темы, излить душу. Мы убегали в лес, так далеко, как только можно, дальше от проложенных троп, как можно дальше от всех остальных, растворялись в тишине среди падающего снега. Целыми днями мы играли. Лазили по деревьям, отдаленным пещерам, снежным полянам, исследовали русла ручьев, журчащих водой из проблесков во льду. Далеко от дома, где нас никто не видел, мы валялись в сугробах, строили снежные замки и ползали по норам, брошенным животными. Сказки, рассказанные мне дедом, я рассказывал ему, местами додумывая сюжет.

  Повзрослев, мы высмеивали бредни жрецов, тупость вождя, бессмысленность иллюзии которую нам пытались навязать. Мы мечтали увидеть мир, что находится за горами. Всерьез готовились сбежать из деревни, отправиться путешествовать по далеким загадочным землям. Когда я собрался бежать он, конечно, поддержал меня. Мы ушли вместе. Но покинув деревню, оказавшись на пороге свершения детских грез, у выхода из Мерзлого леса он почему-то передумал. Он не смог предать родной дом, хоть и был для них ненавистным изгоем. То тяжелое бессмысленное чувство что наполняло и меня по мере приближения Фригнетских гор, в нем взяло верх. Он остался стоять на месте, а я отправился дальше. В конце концов, это моя жизнь была загнана в тупик, бегство было нужно только мне. Я не посмел тащить его за собой в никуда. Тогда можно сказать я выбрал мечту, двинулся за ней, позабыв о смерти. В итоге мне повезло. А он выбрал здравый смысл. Как он сейчас там? Что они сделали с ним?

  И как я могу забыть о своих родных, бросить их там? Больше всего на свете я хочу просто помочь им, сделать их жизнь хоть немного светлее. Я люблю их, даже несмотря на все несогласие и различие с ними. Кто-то должен спасти мой народ от его же собственной глупости. Как показала судьба я единственный кандидат для этого. И если я хотя бы не попытаюсь, то чувство вины не отпустит меня никогда. С другой стороны я больше всего хочу остаться с тобой, просто остаться с тобой, с друзьями, с новой любимой семьей. Плюс мои дурацкие сны, я всем нутром чувствую, что возвращение назад это плохая идея. Может это страх перед отцом? Не знаю. Зачем Фросрей тогда заговорил со мной на эту тему? Если бы не этот разговор я мог бы и дальше просто любить тебя.

  – Знаешь, – шмыгнув носом, сказала она, посмотрев ему в глаза, – я немного поплакала где-то в середине твоей истории, – призналась она, вытирая глазки. Он, разумеется, пожалел ее и расцеловал. – Кристина всегда говорит, что для артэона слушать эмоции это просто преступление. И ты же теперь тоже вроде как артэон, так что позабудь про эмоции, просто рассуди разумно.

  – Если рассуждать так, то я должен вернуться обратно. Я должен хотя бы попытаться, – сказал он, жалея ее, поглаживая ее волосы. Он понимал, что это глупо, в основном ввиду своей эмоциональности в легкости мира артэонов она плакала только от счастья, но вид ее слез всегда давил на его сердце.

  – Вот видишь это не так уж сложно понять, главное потом не поддаться всяким плохим ощущениям и удержаться на пути, который выбрал правильным! – с теплой приободряющей улыбкой сказала она. – Если считаешь нужным помочь своему народу, значит, не надо отказываться от шанса который дает судьба. Ничего страшного я подожду, наше счастье никуда не убежит от нас. Тем более расставание поможет обновить наши отношения, даст снова проникнуться старыми эмоциями с новым удовольствием. А то знаешь, постоянно пребывая в любви и счастье, я стала от них уставать. Да и ты постоянно под ногами крутишься, так я хоть отдохну немного!

  – Вот ты хулиганка! – воскликнул он, зацеловывая эту смеющуюся красавицу пока она не запищала.

  – Через восемь месяцев Кристина подарит нам первого малыша. Я очень хочу застать приближающееся чудо и разделить радость вместе с вами. Поэтому нужно торопиться.

  – Так ты все-таки любишь детей?! – удивленно подскочила Фиалка, чем встревожила Рурхана. – Нет в смысле, – начала она оправдываться, – тогда почему ты не хотел дать детей той девочке, которую оставил в Стране Волка, Глафре кажется. Зачем ты тогда бежал?

  – Ты думаешь было бы более разумно исполнить волю наших отцов, дать ей детей и тем самым разрешить проблему, продолжить жить в своей общине? – Она, молча, дабы не сболтнуть лишнего, пожала плечами. – Дети это не просто тупое продолжение рода или сиюминутная радость. Это же колоссальная ответственность. Кем бы выросли мои дети в холоде Страны Волка? В той суровой атмосфере чтобы не нарушить жесткого воспитания я был бы лишен возможности выражать свою любовь к ним. Мне меньше всего хотелось увидеть своего сына чокнутым охотником преученым ненавидеть чужаков или дочь угнетаемую мужем тираном, в собственность которому я вынужден был бы ее отдать. Я бы лучше умер по дороге в золотой город, чем пошел бы на такое, – видя ее виновато опущенный взгляд, он сделал паузу. – А ты глупенькая думала, что я детей не люблю? – добавил он с теплой улыбкой.

  – Извини. Я как обычно навыдумывала себе всякой ерунды.

  – Я люблю детей очень, очень! – воскликнул он, аккуратно уложив ее на подушку. – Ты даже не представляешь, как я буду любить нашего малыша, – сказал он, поцеловав ее в живот.

  – Ты тогда давай быстрее съезди в эту свою Страну Волка. Потом быть может, обзаведемся артэончиком.

  – Мне кажется ты еще малышка. Сама еще маленькая. Может сначала нужно хотя бы университет закончить? – сказал он, положив голову ей на живот. – И да. Мне еще нужно вернуться в Страну Волка, – помрачнев, добавил он.

  На следующий день Селина, как и всегда ища мудрого совета, наедине посветила Кристину в планы Рурхана.

  – Нет, само собой нет! – резко отреагировала Кристина. – Нет и это даже не должно обсуждаться. Ты хоть сама-то понимаешь, что наделала глупышка?

  – А что я такого наделала? – Фиалка надула губки.

  – Ты ни в коем случае не должна была давать ему разрешение. Нельзя одобрять эту его самоубийственную авантюру. Так кто ты говоришь, забил ему мозги этой глупостью – Фросрей?

  – Ну, кажется да...

  – Нужно пойти поговорить с этим обезумевшим магом, – тут Кристина остановилась. Увидев надувшуюся Фиалку, вот-вот готовую заплакать, она резко остыла, подавила все эмоции, подошла и нежно обняла свою глупую подругу. – Заинька ты хоть понимаешь, что если Рурханчик отправиться в Страну Волка мы его можем больше не увидеть? – тихо и нежно шептала Кристина, поглаживая волосы Селины. – Походы во внешний мир очень опасны. Если малыш отправится туда, он может просто умереть...

  – Умереть?! – взволнованно Селина посмотрела в глаза успокаивающей ее подруге.

  – Конечно. Погибнуть, остаться где-то там. Внешний мир полон опасностей. Их путь будет пролегать через Пограничье, приграничный сектор, эти территории заполнены мутантами и разными прочими тварями, о которых лучше и не думать. Вспомни, как мы с тобой переживали из-за Джейсона...

  – Джейсончика?

  – Да, когда наш большой малыш отправлялся в эти свои командировки на юг, как мы боялись, как мы переживали из-за того что с ним упаси господи, может что-нибудь случится, – Кристина всерьез напугала Фиалку своими словами. Поэтому прижала ее покрепче, поцеловала и старалась говорить как можно нежнее, щекоча ее щеку своими черными губами. – И что, по-твоему, этих страхов нам с тобой было мало? Ты хочешь, чтобы Рурхан отправился туда же, чтобы мы также переживали за него?

  – Но он сказал, что должен вернуться туда. У него там осталась мама... настоящая мама, братик и там друг какой-то... – зажатая в объятиях подруги Селина с трудом давила из себя слова. Противостоять воле Кристины, сказать что-то вопреки мнению своей мрачной подруги Селина была просто не способна.

  – Ну и что? Мало ли кто у него там остался! Та его жизнь закончена, оборвана, он от нее сбежал. Рурхан теперь часть нашего мира, нужно заставить его смириться с этим. Ну не грубо конечно, мягко и нежно пояснить ему, что он теперь не имеет права вот так просто разбрасываться своей жизнью, он дорог для нас, как и мы для него. Он просто немного затерялся, нужно вправить ему мозги. Если он так хочет попутешествовать, то лучше отправьтесь с ним дальше по миру артэонов. Побывайте везде, где еще не были – завершите свое кругосветное путешествие, но только через систему телепортов и в строго контролируемых безопасных пределах артэонского пространства.

  – Нет, Кристиночка прости, но ты не все понимаешь, – аккуратно и робко сказала Селина, стараясь не смотреть в глаза подруги.

  – Что? – рассмеялась Кристина.

  – Та его прошлая жизнь никогда его не оставит. Я хочу дать Рурханчику свободу, пусть он сам выберет какая из двух жизней для него дороже.

  – По-моему ты просто перечитала любовных романов, – глядя на маленькую подругу, улыбалась Кристина. – Он любит тебя или не любит?

  – Ты что у нас любовь! – от таких тем Селина сразу растаяла от нежности.

  – Так, а в чем тогда дело? Здесь его настоящая жизнь. Он просто запутался и его нужно наставить на путь истинный, уберечь от ошибок.

  – Ну, я это... – Селина опустила глаза.

  – Не сможешь ему запретить? – уточнила Кристина, Селина согласно кивнула.

  – Ведь малыш так хочет этого. Он говорит, что должен помочь своему народу. Это для него очень важно. Если я запрещу ему, то это будет... не думаю что правильно.

  – Глупышка ты моя, – улыбнулась Кристина. – Это вопрос жизни и смерти, зайка прояви хоть раз свой характер. Вернее просто твердо скажи, что никуда он не пойдет. Хотя нет. Это чересчур для тебя. Просто промяукай ему "нет". Он влюблен по уши и послушает тебя с полуслова. Ну, или хочешь, я сама поговорю с ним?

  – Нет, не надо. Я сама!

  – Смотри мне. У тебя есть только сегодняшний вечер. Если у тебя не хватит мужества, то я сама наставлю его на путь истинный.

  – А откуда ты узнаешь!

  – В смысле?

  – Ну, может, я не поговорю с Рурханчиком, а тебе скажу что говорила. Обману тебя! – захохотала Селина.

  – Ты меня? Да не смеши!

  Вечером Рурхан расстелил постель, залез под одеяло и, ожидая любимую, лежал среди розового мягкого шелка, обнимая ее ароматную подушку. Селина сидела у своего зеркала и уже больше получаса водила расческой по волосам, делая вид, что причесывается.

  – Сегодня я сказал Фросрею, что согласен выступить посредником между Армидеей и Страной Волка. Он обрадовался. Сказал, что где-то через пару недель мы уже отправимся ко мне на родину. Главное это мое согласие, а колонну с гуманитарным грузом сформировать недолго. С послезавтрашнего дня у меня начнутся занятия по подготовке к походу. Будут учить меня всяким инструкциям, как правильно надо себя вести в полном опасностей внешнем мире. Будто я там не бывал, – рассказал он ей, в ответ она странно молчала, даже ничего глупого не пролепетала. – Что-то случилось? – он не мог не заметить ее странного поведения.

  Селина от волнения выронила расческу.

  – Я... я хотела с тобой поговорить, – набравшись смелости, она подошла к кровати. – Это касается нашего с тобой вчерашнего разговора, – она изо всех сил старалась быть убедительной. Видя, что дело серьезное, во всяком случае, для Селины, Рурхан запустил ее под одеяло, а после крепко обнял, приготовившись внимательно слушать. – Насчет этого твоего возвращения в Страну Волка... я хотела сказать. Я против. Против этого.

  Наступила пауза тишины.

  – Значит, ты все обдумала в течение дня?

  – Да.

  – И это твое окончательное решение? – аккуратно уточнил Рурхан. Своими синими глазами, умоляя простить ее, виновато надув губки, Селина согласно покачала головой. – Хорошо, ладно! – совершенно спокойно согласился Рурхан. Внутри он был немного шокирован, сильно удивлен, таких слов он от нее не ждал, но внешне не выдал и следа своих настоящих эмоций. Ведь он уже дал согласие, обрадовал Фросрея, как ему теперь объяснить свой отказ старому уважаемому им магу и армидейскому правительству? Даже не считая этих трудностей, он ведь набрался смелости, внутренне смирился с тяжелым выбором, твердо настроил себя на возвращение в Страну Волка, а тут все изменилось разом, да еще так резко. Глядя в ее полные наивности глаза, он прекрасно понимал, что без труда может заставить ее передумать. Повлиять на волю этой наивной глупышки было легче легкого, но аккуратно обнимая ее талью, глядя в ее прекрасные глаза, он не позволил себе этого. Безмерно обожая это прекрасное создание, аккуратно сжимая эту красавицу в объятиях, он вопреки всему покорно смирился с ее волей.

  – Хорошо?! – удивленно уточнила она. Навыдумывав себе разных глупостей, приготовившись к недовольству со стороны любимого, чувствуя себя виноватой перед ним, она оказалась просто не готова к такой спокойной реакции.

  – Да, как ты скажешь. Как ты пожелаешь – все как обычно в нашем с тобой мире! Ты что забыла? – с улыбкой успокаивал ее Рурхан. Тревога в ее глазах пропала, улыбнувшись, она коснулась его щеки, он поцеловал ее руку, закрыв глаза от удовольствия.

  – Прости меня, пожалуйста... – все равно не удержалась Селина.

  – За что? Все нормально. Таково твое решение. Ведь ты моя... маленькая принцесса.

  – Просто если с тобой там не дай бог что-нибудь случиться, – закрыв глаза, она губами прижалась к его щеке, – я этого не переживу. Я не могу отпустить тебя. Я не смогу без тебя.

  – Да я понимаю, понимаю Цветочек мой. Что же! Это твое право. Думаю, так будет даже лучше. Я попытался. Может теперь моя совесть наконец-то заткнется.

  – Это все Кристинка! – вновь улыбалась Фиалка. – Это все она. Она меня заставила тебя не пустить.

  – Да, я уже догадался. И это правильно, а то ты меня как-то прям, с легкостью отпустила, как будто тебе совсем на меня наплевать!

  – Нет, не наплевать, я сегодня это как никогда поняла!

  Их жизнь потекла как обычно. Сутки рабочей смены – для друзей погружение в сон на станции Энергожертвования, для Рурхана сутки одиночества среди приборов рубки контроля водной циркуляции. Затем трое суток отдыха, безделья, веселья в компании любимых друзей. Вопреки обыденной повседневной жизни, сквозь улыбки и смех Селина стала замечать некую подавленность, мрачность внутри Рурхана. По вечерам, когда считанными минутами, мгновениями, они не в силах налюбоваться друг на друга, обычно старались как можно больше побыть вдвоем, теперь он стал чаще оставаться один. Рурхан конечно пытался это скрыть, пытался вести себя как обычно и постоянно улыбался, но Селина ставшая его половинкой все равно все понимала, как бы он не маскировал свои переживания. Она долго размышляла, думала сама, решив ни с кем не советоваться, в итоге любовь перевесила все разумное. Глубокой ночью, в остывающей постели Рурхан как обычно лежал на ее груди.

  – Малыш, – шепотом она потревожила его.

  – Что зайка, соку принести. Какой? Апельсиновый? – подскочил задремавший Рурхан.

  – Да нет, не соку. Я хотела с тобой поговорить, – видя, что Селина опять настроена серьезно, Рурхан протер глаза. – Я долго думала и все же решила дать тебе согласие.

  – Какое согласие, о чем ты милая? – спросонья, в три часа ночи он не мог понять, что происходит.

  – Я про твое возвращение домой, в Страну Волка, я решила, что не должна тебе запрещать. Я вижу как тебе тяжело, как ты мучаешься. Я так больше не могу. Я безмерно люблю тебя и поэтому малыш, поступай, как считаешь нужным, я больше не смею тебе запрещать, – она тихонько улыбнулась. Сон быстро выветрился, Рурхан серьезно задумался.

  – В любом случае спасибо тебе любимая, но, а что будет, если я выберу возвращение назад? Ты не обидишься?

  – Нет, я же сказала, – улыбалась, сияла Фиалка, сбросив с себя этот груз, она почувствовала себя легко как никогда. – Поступай, как считаешь нужным, я буду любить тебя в любом случае. "Настоящая любовь это... – немного разволновалась она, – это когда ты не раздумывая и без страха готов дать своей половинке полную свободу" – фраза из книги...

  – Очередной твой любовный роман?! Я же говорил что чтение полезно!

  – Да. И я это... даю тебе свободу!

  – Спасибо тебе, спасибо тебе моя красавица, за то, что ты у меня такая есть! – крепко обняв ее, Рурхан прижался к ее нежной коже.

  – Только Кристиночке не говори, а то она меня съест!

  – Конечно, не скажу! Этого разговора никогда не было. Это моя затея, отвечать за это должен только я. Да и что вы все так напрягаетесь? Ведь это просто дорога туда и обратно. Меня доставят туда под охраной солдат. Долго я там думаю, не задержусь. Представлю армидейцев дикарям из моего племени, а там они уже сами пускай общий язык ищут. Проведаю родителей, погуляю по родным местам и все – бегом обратно домой к тебе любимая. Было бы из-за чего напрягаться! Я просто не представляю, что может пойти не так.

  МАЛДУРУМ

  Ранним апрельским утром, еще отдающим зимним холодом, оставив дома любимых мам, Рурхан в компании провожающих подруг и Хьюго оказался у плаца одной из войсковых частей морской пехоты. На самом плацу, в бронекостюмах поверх золотистой стали украшенных орнаментами черных линий схожих с узорами боевого окраса на лицах, с поднятыми забралами на шлемах, построился пятый батальон восьмого полка оперативного назначения корпуса морской пехоты. В ровных, однообразных рядах которого стоял Джейсон. Именно батальону Джейсона была поручена защита и сопровождение гуманитарной миссии в Страну Волка, миссии получившей название "Таяние Снегов". Изначально командованием для обеспечения этой миссии по разнарядки без разбора был выбран первый попавшийся свободный батальон, но ходят слухи, что сам Дух лично проявил волю и велел отправить для обеспечения безопасности "Таяния Снегов" именно батальон Джейсона.

  Солдаты строем стояли на плацу, офицеры батальона проводили последние проверки перед отправкой, зачитывали инструкции. В условиях тоталпрайма рожденные или вернее созданные солдатами все были одинакового роста, под два метра и имели крепкое мускулистое телосложение. Вдобавок облаченные в одинаковые бронекостюмы, что делало их однородной безликой массой, поэтому сколько бы друзья не старались его высмотреть, Джейсона узнать было невозможно.

  Для целей предстоящего путешествия Рурхана облачили в термоизоляционный комбинезон, темного цвета, аналогичный тем, что солдаты носили под бронекостюмами. Сверху естественно на нем был накинут армидейский плащ. Теплая пуховая подкладка плаща пока за ненадобностью свертком висела за спиной. На поясном ремне комбинезона висел небьющийся контейнер внутри с фляжкой номакского эликсира, с дозой достаточной для предстоящего путешествия. На плече висела сумка с различными сладостями, чтобы было чем скрасить долгое путешествие.

  Кристина до последнего была против похода Рурхана, отговаривала его как могла. Внутренне она понимала его и поэтому не смела, запрещать напрямую. В момент прощания она скинула свои оковы недовольства и расплылась в теплой улыбке.

  – Давай не забывай, что мы тебя тут любим, ждем. Очень сильно! Помни что у тебя семь месяцев. Быстрее возвращайтесь и принесите нам повод для праздника и радости, – на прощание пред поцелуем сказала Кристина.

  – Да конечно моя королева. Только обещай не волноваться, помни, что тебе нельзя. Ну и присмотри за малышами, – сказал Рурхан, аккуратно прижимая ее к себе, стараясь на прощание насмотреться в необычные глаза этой с виду мрачной как безлунная ночь, но внутри теплой и ласковой красавицы.

  – Пока! – сказала она с улыбкой, подарив еще один поцелуй.

  Подошла прощаться Алекса и сейчас сводящая с ума своим безумным декольте.

  – Мне будет тебя не хватать. В тяжелые минуты думай о том празднике, что ожидает по возвращении домой. Соскучившись, мы будем любить друг друга как в первый раз. Испечем большой и вкусный торт... и множество сладких пирожных, – Алекса нежно произнесла своими ярко накрашенными губами, создав Рурхану мощный стимул скорейшего возвращения. Одарив своим пылким поцелуем длиной в минуту и то только из-за того что Кристина силой оттащила ее за край плаща.

  Хьюго все также с неухоженными взъерошенными лаской Алексы длинными волосами, все также наплевательски относящийся к своему внешнему виду, улыбаясь, протянул руку. – Ты теперь единственный это... Мужчина... И это, присматривай за красавицами. Если бы ты знал, как я тебе завидую, – улыбаясь, пожимая на прощание руку, сказал ему Рурхан.

  – Ты что! Что в этом завидного? – сказал Хьюго, с опаской посмотрев на девчонок стоящих сзади. – Они же с меня все соки высосут. Давайте быстрее там. Нет серьезно!

  – Ладно, давай! – усмехнувшись, попрощался с ним Рурхан.

  Опустив вниз заплаканные глаза, покинув успокаивающие объятия подруг к нему, тихо подошла Фиалка. В своем скромном белом пальтишке, прикрытом положенным плащом, она казалась ему самой жалостливой и несчастной в мире. Естественно она обещала, что не будет плакать, находясь в плену эмоций, смеялась и улыбалась как обычно, пока не осознала, что его не будет рядом, поняла, как ей будет тяжело без него. Глядя на нее Рурхан, сам едва сдержался от слез.

  – Я так боюсь за тебя, – прижавшись к нему, сказала она.

  – Не бойся, все будет хорошо, – прижав к себе покрепче, успокаивал он ее этой фразой раз уже десятый за последнее время. – Не плач, пожалуйста. В этом ничего страшного нет. Это просто формальность и весь вопрос сводится к тому, сколько времени это займет. Я не дурак чтобы бросать такое счастье, я естественно обязательно вернусь.

  – Только это, – сказала она, покосившись на грозные ряды солдат, – прошу, там помни о нас. Когда ты окажешься в темноте, что заволакивает все вокруг, помни про наш с тобой маленький мир. Самое главное не стань плохим, с чем бы ты ни столкнулся, прошу, не делай никогда никому больно. Ведь никому недолжно быть больно, ни человечку, ни кошечке, ни собачке, ни какой другой зверушке, – говорила она, хлопая синими наивными глазами. – Ни даже листику и травинке! Останься хорошим, таким, каким я тебя любила.

  – Обещаю, – ответил Рурхан, как и в большинстве случаев не совсем понимая смысл слов этой странной девчонки.

  Офицеры проверили заточку мечей подопечных солдат, изношенность их снаряжения, все, что только можно было проверить. Командир батальона и двое его заместителей стоя перед строем, смеялись, обсуждая что-то веселое. В паре метров от беседующих командиров молча, стоял Вэйнон, приписанный к миссии Таяние Снегов для выполнения особых задач. И без того обычно неразговорчивый теперь после почти года службы в пределах Арвлады, бессмысленной позорной для него рутины он стал подавленным, еще более мрачным. В отличие от остальных офицеров на его плечевых бронепластинах не было знаков различия подчеркивающих статус. Офицерского черного плаща висящего за спиной выделявшего командиров из массы солдат не было тоже. Его наградной волшебный меч Экрос был закреплен за спиной. На его поясе, как и положено для пехотинца, висел второй меч, укороченный так называемый штурмовой вариант, предназначенный для использования в закрытых или ограниченных помещениях и пространствах. Набор метательных кинжалов и подсумки с гранатами всех мастей, складной лук в чехле и небольшой колчан стрел также были закреплены на поясе этого здоровяка. Тихо стоя в стороне, он не понимал, чего все ждут, списывая нынешнее ожидание на армейский идиотизм, привычка к которому заставляла терпеливо молчать.

  – Ну, долго там еще этот гражданский? – нервно выпалил командир батальона. – Пойти поторопить этих уродов? – спросил один из его помощников. – В нынешнем состоянии наши контакты с ними исключены. Пускай трепятся. Этот уродец еще свое получит, – пояснил командир. Услышав этот разговор, Вэйнон посмотрел в сторону, где Рурхан обнимался с друзьями. – Пойду, потороплю его, – не обязанный подчинятся командиру батальона, Вэйнон просто поставил его в известность. Он двинулся к прощающимся друзьям, скрепя кожей перчаток нового бронекостюма, который также как и все участники этой особой миссии, он специально получил на днях, чтобы при контакте с Людьми Волка представить свою страну в лучшем свете. Что было глупо по его мнению, несколько суток пути все равно не оставят и следа от блеска нового снаряжения.

  – Эй, гражданские! По-моему офигевать так сильно это просто преступление. Вас там ждут несколько сотен бойцов. Нельзя ли побыстрее? – не упуская возможности позлить гражданских, поддержать у них стереотипы отмороженных вояк, ляпнул Вэйнон.

  – Извините. Все мы уже заканчиваем, – полностью подавила его негатив Фиалка. Обменявшись злыми взглядами с Кристиной, тяжело вздохнув Вэйнон, ушел также беззвучно, как и подошел. Никакого чтения морали или призыва к культурности он не услышал, отчего остался неудовлетворенным, его "шутка" не удалась.

  – Ладно, прощай любимый, – после вторжения Вэйнона пришла в себя Фиалка. – Я буду ждать тебя, – успела сказать она, прежде чем Кристина оттащила ее силой. Успокаиваемая и одновременно удерживаемая подругами на месте Селина до последнего не сводила с Рурхана заполненных слезами глаз. Помахав Рурхану на прощание, послав воздушные поцелуи, силой волоча за собой Фиалку, друзья направились к воротам.

  Оказавшись перед строем из нескольких сотен солдат приковавших к нему свои бешеные взгляды, Рурхан растерялся. Он сразу почувствовал некий зависший в воздухе негатив. От артэонского тепла в солдатах стоящих в строю не осталось и следа. Их лица застыли в выражении ненависти ко всему живому. Уже слыша проскакивающие из строя смешки Рурхан, подошел к командиру и просто сказал: "Здрасти". Ростом свыше двух метров, как и все солдаты Армидеи. Пока еще гладко выбритый, с читаемой усталостью, каким-то безразличием в глазах, с майорскими знаками различия на плечевых бронепластинах, кроме черт лица ничем от остальных солдат не отличавшийся, командир батальона, недовольно сморщился. "Что стоишь глазами своими хлопаешь? Быстро упал в строй. Ты учти, я с тобой церемониться не буду", – как-то устало, не желая смотреть на Рурхана, сказал командир.

  Готовый к чему-то подобному, теперь изнеженный артэонским теплом ко всему терпимый и культурный Рурхан решил не возмущаться. "Они просто доставщики, а я для них слишком тяжелая посылка" – так он все объяснил себе. Направившись в сторону строя, он остановился. – Ну и куда же мне вставать? – в растерянности замер он. – Иди сюда сладкий! – из строя раздался хриплый крик.

  – А разве его не должны сопровождать? – среди здешних хриплых жутких голосов раздался человеческий нормальный. Как и положено боевому магу он был одет в золотистый кольчужный плащ, поверх дополненный элементами бронезащиты: черными наплечниками, налокотниками, стальным бронежилетом. Из-под наброшенного на голову кольчужного капюшона на Рурхана смотрел молодой артэон, лицо которого было украшено узором линий серебристого цвета, только его глаза как у остальных были обведены черным. Ни копья боевого мага, ни классического посоха, никакого другого оружия у него не было. На его правом плече весела сумка с красным крестом – полевая аптечка, он санитар. Боевые маги в корпусе морской пехоты не служили, этот, по всей видимости, был из Магического Центра Особого Назначения, приписанный к этой миссии для выполнения и контроля отдельных задач.

  – Фрагор! Где ты раздолбай? Бегом ко мне! – вдруг неожиданно крикнул Вэйнон. Выйдя из строя, к нему подбежал среднестатистический солдат. – Почему я тебя должен кричать здесь?! Дрессируешь меня что ли? Кому было велено прилипнуть к парню, тебе или мне? – начал высказывать Вэйнон, не давая солдату вставить и слова.

  – Так, а я что сам из строя, что ли выйду?..

  – Ты зачем меня нервничать заставляешь? Давай выполняй!

  Крикнув «есть» солдат бегом увел Рурхана за собой. Рурхан оказался сбоку от строя за огромной спиной солдата по имени Фрагор, которому, оказывается, было велено за ним присматривать. Стоящие рядом гиганты из батальона в напряженной тишине тяжело дышали и искоса злобно поглядывали на Рурхана. На спине солдата теперь сопровождающего Рурхана был одет рюкзак медика с красным крестом, с прикрепленным к нему сбоку колчаном стрел.