Текст книги "Бремя Могущества"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Макмадок! – Говард с тревогой посмотрел на него. – Вы…

– Не беспокойтесь, Говард, – перебил его Макмадок. – Пусть уж сходит. Может быть, тогда до него дойдет. – Он с вызовом ткнул пальцем в направлении лестницы. – Чего же ты не идешь, Бреннан? Боишься, что ли?

Тот бросил на него упрямый взгляд, потом повернулся, забрал с каминной полки керосиновую лампу и направился к лестнице.

– Присмотрите пока за ними, – бросил он через плечо своим сообщникам. – А если меня через пять минут не будет, пристрелите их. – Окинув недобрым взглядом Говарда, Макмадока и меня, он преувеличенно бодро повернулся и быстро стал взбегать по лестнице.

Я смотрел ему вслед со смешанным чувством. Почему–то мне казалось, что исходящая от него опасность миновала. Люди типа Бреннана могут быть сильными лишь в строго определенных ситуациях и в строго определенный момент времени. А момент, когда он мог действовать без оглядки, был уже упущен. Впрочем, его свита состояла из людей трудно предсказуемых.

– Вы полагаете, что поступили умно? – спросил Говард.

Макмадок фыркнул.

– Если имеешь дело с Бреннаном, то вообще не может быть никакого умного решения, – с гневом произнес он. – Но нам явно не пойдет на пользу ссора с еще одним безумцем. – Вздохнув, он взглянул в окно и покачал головой. – Скорее бы уже рассветало, что ли.

– Что… что ты имеешь в виду, Лон? – спросил кто–то из мужчин.

Макмадок подошел к дверям, презрительно скривил губы и некоторое время смотрел в темноту. Лишь после этого он ответил:

– Вы ведь через лес ехали?

– Конечно.

– Тогда ты понимаешь, что я имею в виду, – мрачно ответил Макмадок. Мужчина промолчал. Но охвативший его и остальных приятелей страх я ощутил настолько ясно, будто переживал его сам.

Бреннан вернулся задолго до истечения тех пяти минут, которые он нам даровал. Даже в слабом свете керосиновой лампы было заметно, как он бледен, во взгляде его широко раскрытых глаз сквозила пустота. Он подошел к Говарду и остановился перед ним. Руки его тряслись.

– Что… это такое? – выдавил он. – Т-там… наверху? Это жуть какая–то… – Он умолк,

– Одно из тех чудовищ, которые действительно во всем виновны, – ответил за Говарда Макмадок.

Может, это и не совсем соответствовало действительности, но в данный момент не было смысла распинаться перед этим Бреннаном, представлять ему какие бы то ни было детальные разъяснения – он бы все равно ничего не понял. Не в том он был состоянии сейчас, чтобы что–либо понять.

– А еще одно или даже несколько ему подобных до сих пор рыщут по лесу и только того и ждут, чтобы ты сунулся туда.

Бреннан затрясся, да так, что Говард даже решил забрать у него лампу, пока тот ее не выронил.

– Но это ведь… – лепетал он, – это ведь… Боже мой, да я ничего ужаснее в жизни не видел. Что это… такое?

– Оно уже мертво и ничего тебе сделать не сможет, – успокоил его Говард. – Но, боюсь, мистер Макмадок прав. Там могут быть и еще такие же твари. Я даже уверен, что они там.

Бреннан в ужасе завертел головой по сторонам, взгляд его застыл на окне. Он вглядывался в темноту и, казалось, ждал, что в любую секунду оттуда на него набросятся демоны.

– Мы должны убираться отсюда! – выдохнул он. – Мы… должны уходить!

Макмадок тихо засмеялся.

– Ну так уходи, – посоветовал он. – Пожалуйста, двери настежь. А мы посмотрим. Если до утра доживешь, то и мы вслед за тобой двинемся.

Бреннан резко повернулся.

– Это все ваши проделки! – – завопил он, тыкая пальцем в меня и Говарда. – Их рук дело! Колдуны проклятые! Они…

Макмадок чуть ли не лениво забрал у него из рук оружие, отставил его в сторону, прислонив к стене, и с размаху влепил ему оплеуху. Бреннан отшатнулся и приложил ладонь к разбитым губам. Несколько секунд он, не в силах вымолвить ни слова, ошеломленно смотрел на нас. Это был взгляд человека, который, казалось, вот–вот сорвется в пропасть безумия. Он как–то странно не то захныкал, не то захрипел, после чего Макмадок влепил ему еще одну затрещину, но на этот раз Бреннан сумел увернуться, потом резко бросился в сторону с диким криком:

– Я хочу уйти отсюда прочь! Прочь отсюда!

– Держите его! – кричал Говард. Но было уже поздно. Бреннан на бегу отпихнул одного из своих, кто попытался загородить ему дорогу, пробежал до двери и с диким воплем ринулся в темноту ночи. Макмадок выругался, метнулся к камину, схватил горящую головешку и, размахивая ею, как факелом, устремился за ним.

Бреннан успел отбежать от дома всего на каких–то десять шагов, но и их оказалось достаточно.

В свете луны можно было различить лишь тени, но и того, что мы увидели, вполне с нас хватило. Даже с лихвой.

Бреннан, как угорелый, несся к опушке леса. Постепенно он начал спотыкаться, словно наталкиваясь на невидимые преграды, бег его замедлился, как будто что–то мешало ему, он с трудом передвигал ноги. Макмадок, размахивая факелом, устремился за ним, но, казалось, и ему было очень трудно сделать эти несколько шагов и, в конце концов, он застыл на месте.

Бреннан же, остервенело размахивая руками по сторонам, словно отбиваясь от невидимых противников, довольно быстро приближался к лесу.

И вот одна из огромных теней, вынырнув откуда–то, накрыла его собой. Раздался нечеловеческий крик.

Я так и не понял, что именно произошло. Выглядело так, будто согнулось дерево. Его оголившаяся за ночь крона наклонилась и, словно огромная, многопалая лапа поразительно медленно схватила крохотную человеческую фигурку и стиснула ее.

Жуткий вопль Бреннана замер. Но последовавшие за этим хруст и треск были еще страшнее.

ОНИ собрались глубоко на дне морском. Многие еще так и не оправились от шока, вызванного столь внезапным перемещением ИХ из черной мглы Безвременья, где ОНИ так долго томились, в этот новый, пока еще неизвестный ИМ мир. Но ОНИ быстро постигали все, проявив себя расой, способной приспособить себя к чему угодно, ИМ было не впервой завоевывать миры и играть судьбами людскими, мыслить временными категориями в миллионы лет, промерять необозримые глубины Вечности. ИМ потребовались всего лишь секунды, чтобы приспособить тела свои к этой непривычной, на первый взгляд, даже враждебной ИМ среде, и всего лишь часы, чтобы замыслить планы покорения этого мира, подчинить себе жизнь этой планеты, которая текла вот уже два миллиарда лет.

И тайная встреча эта завершилась столь же безмолвно, как и началась, и даже если бы здесь, посреди океана и оказался кто–то из людей, перед его глазами промелькнули бы всего лишь какие–то темные тени, множество темных теней, огромных и таинственных, пульсировавших у поверхности и затем исчезавших в глубинах.

И вот ИХ уже не было, ОНИ беззвучно скрылись, затерялись, скрылись во мгле, словно ужас, покидающий ночь на своих легких, мягких, невидимых и неслышных ногах. Лишь один из них остался, сам Йог–Сотот, Повелитель моря, но и он безмолвствовал и не предпринимал ничего. Он вынужден был оставаться пассивным, пусть даже вопреки натуре своей, однако теперь, когда слуги его вернулись, ему оставалось лишь повелевать ими. Он был теперь не один. Сквозь трещину во Времени к нему поднялись двенадцать Могущественнейших из Могущественных. И с ними был повелитель тех, кто однажды уже воспомог им покорить этот мир.

Несколько секунд стояла полная тишина. Даже завывание ветра на мгновение стихло. Потом один из стоявших рядом со мной мужчин испустил странный, хрипящий звук, в ужасе закрыл лицо руками и отшатнулся обратно в дом, остальные тоже начинали выходить из оцепенения.

– Оттащи его, – сдавленно прошептал Говард, и я понял, каких нечеловеческих усилий стоило ему самому не разразиться диким криком. Я только сейчас почувствовал, как его пальцы сквозь ткань впились мне в руку. – Оттащи… Макмадока назад, – повторил он. – Живее.

Я кивнул, осторожно высвободил руку, вернулся в дом и забрал лампу, которую Бреннан так и не удосужился захватить с собой, когда опрометью бросился в лес. Миссис Уинден широко раскрытыми глазами смотрела на меня, но, заметив мой взгляд, не решилась заговорить. Впрочем, заговори она со мной, я вряд ли бы смог ответить ей. Глотку мою словно крепко сдавили тонкой бечевкой.

Взяв лампу и проверив, на месте ли револьвер – жест чистейшего отчаяния, не более, – я снова вышел из дома. Макмадок так и застыл на месте, как изваяние, в тот момент, когда вершилась судьба Бреннана.

Когда я подошел к нему, он словно пробудился ото сна. Взгляд его затуманился – мне даже показалось, что в первую секунду он вообще не признал меня. Но тут взгляд его снова прояснился.

– Боже праведный! – пробормотал он. – Дерево… его… он и…

– Я знаю, – тихо сказал я. – Видел все. – Моя рука легла ему на плечо, но Макмадок тут же рывком сбросил ее и отскочил в сторону.

– Да ничего ты не видел! – заорал вдруг он. – Дерево слопало его! Понимаешь ты это или нет?! Оно… его… о, Боже мой… оно просто проглотило его!..

Я продолжал недоверчиво смотреть на него, потом повернулся и, подняв лампу повыше, пошел, не взирая на страх, клокотавший во мне, к краю леса.

Не знаю сам, что я ожидал увидеть там: труп, тело, обезображенное до неузнаваемости, может быть, кровь или обрывки одежды Бреннана, только я не обнаружил ничего. Ничего.

Передо мной раскинулся лес отполированных до блеска стволов, гладких и высоких, словно мраморные колонны, а ветви деревьев в темноте уподобились туго натянутой колючей проволоке. Однако не было ни малейших признаков, что здесь только что был Бреннан. Он исчез.

– Ближе не подходи! – предостерегающе прошептал Макмадок.

Я все же сделал еще шаг, но потом тут же вновь отодвинулся к стоявшему позади меня Макмадоку и огляделся. Мы были одни на поляне, но тьма вокруг нас, казалось, кишела темными тенями, и лесную тишину прорезали странные, походившие на шепот звуки.

– Оно проглотило его, – продолжал бубнеть себе под нос Макмадок. – Просто взяло и проглотило… Дерево…

– Да угомонитесь вы, в конце–то концов, – тихо, но твердо произнес я. Я хотел было подойти к нему, но тут, непонятно почему оступился на ровном месте и едва не упал. Ругаясь на чем свет стоит, я вынужден был резко шагнуть в сторону, чтобы удержаться. Опустив лампу пониже, я нагнулся и стал рассматривать грунт.

Коричневая жижа исчезла. Там, где еще совсем недавно было по щиколотку жидкой грязи, из земли вылезла мешанина переплетенных между собой тонких корней и каких–то волокон явно растительного происхождения. Так вот почему Макмадоку и Бреннану было так трудно передвигаться…

Бросив на Макмадока удивленный взгляд, я присел на корточки и кончиками пальцев притронулся к этим тонким волокнам. На ощупь эта масса оказалась скользкой и холодной, причем гораздо холоднее, чем следовало быть волокнам органического происхождения. Странно, но волокна эти пульсировали. Чувствуя, как во мне волной поднимается чувство гадливости, я поспешно одернул руку и тут же поднялся.

– Этого не было, когда мы шли сюда, – констатировал я. – Я точно помню, что не было.

Макмадок, не проронив ни звука, кивнул. Его импровизированный факел догорел почти до конца, и пламя чуть ли не обжигало ему пальцы, однако он ничего не видел и не чувствовал. Крохотные красненькие искорки падали на сырой грунт и, шипя, гасли.

– Это… это ведь та самая зараза, которая прицепилась к колесам, – дрожащим голосом сообщил он. – Она… она приближается, Роберт! Она и нас сожрет!

Паника в его голосе передалась и мне. Повернув голову, я взглянул на дом. Говард продолжал стоять у входа и, глядя на нас, отчаянно жестикулировал. Лес позади дома показался мне еще более грозным и темным, чем прежде. Я готов уже был подумать, что он каким–то невероятным образом подступил ближе.

– Успокойтесь, Дон, – негромко сказал я. – Пойдемте обратно.

Он кивнул, но не двинулся с места, а так и продолжал стоять, устремив взгляд на черное переплетение у своих ног. В мерцавшем свете факела оно шевелилось, дышало… Или же мне это только казалось?

Схватив Макмадока за плечи, я рывком повернул его и чуть ли не силой потащил ко входу в дом. Земля подо мной неприятно осела, шевельнулась, словно мы оба передвигались по какому–то странному, широкому трамплину. Идти приходилось очень осмотрительно, чтобы ненароком не попасть в эту страшную ловушку из прочных как сталь волокон. Корни эти, выпячиваясь из земли, заполнили почти всю поляну и уже приближались к дому.

Отступив в сторону, Говард дал нам пройти. Он хотел что–то сказать, но, увидев белое от ужаса лицо Макмадока, воздержался от высказываний.

Макмадок, подойдя к камину, швырнул туда обгорелое полено и нервно стал потирать озябшие руки. С лестницы донеслись шаги. Подняв голову, я увидел, как вниз спускаются двое из Дэрнесса. Лица их вряд ли чем–то отличались от искаженной страхом физиономии Макмадока.

– Что с… Бреннаном? – тихо спросил Говард.

– Погиб, – ответил я, не решаясь взглянуть на него. – Исчез.

– Исчез? Как это?

На скулах Макмадока заиграли желваки, и он скрипнул зубами.

– Что–то утащило его, – солгал я. И тут же тоном, который испугал меня самого, добавил: – Оно приближается, Говард.

– Что приближается?

– Корни, – прохрипел Макмадок, не успел я ответить. Взгляд его не отрывался от пламени камина. – Приближаются они. Они уже… весь дом окружили. А мы сидим в ловушке и… – Он осекся, поняв, что снова теряет самообладание.

– Макмадок прав, – подтвердил я. – Они заполонили уже половину поляны. Если так и дальше будет продолжаться, через какой–нибудь час все будет кончено.

Говард испуганно молчал. Мне не составило труда догадаться, что сейчас творилось в его голове, во взгляде застыл страх. Однако голос его звучал даже неестественно спокойно.

– Нам нужно уходить отсюда. И чем быстрее, тем лучше.

Макмадок резко, неприятно рассмеялся.

– Уходить? Да меня отсюда и десятью кобылами не вытащишь. В этакую–то темень!

– Это же самоубийство, – попытался я вразумить Говарда. – Ведь сейчас ладони своей, и то не увидишь, Говард. Что мы можем предпринять, пока не рассветет?

– А когда рассветет?

Макмадок пару секунд раздумывал.

– Часа через два, – пробормотал он. – Может, через два с половиной. Раньше никак.

– Два часа… – Говард отчетливо вздохнул. – Это же черт знает, как долго. – Поднявшись, он направился к двери и некоторое время вглядывался в тьму, непроницаемой стеной надвинувшуюся на дом. На небе не было ни звездочки. Казалось, на этот дом опустили свето– и звуконепроницаемый колокол. И все же можно было различить снаружи какое–то движение. Беззвучное, невидимое, но все же оно было.

Рольф очнулся, когда небо над вершинами деревьев стало сереть. Одежда его к тому времени высохла, и мы вместе с несколькими мужчинами из Дэрнесса – имен их я так и не смог запомнить – помогли Рольфу встать с его импровизированного ложа и одеться. Жар спал. Лоб его до сих пор оставался горячим, лицо осунулось, приобрело землистый оттенок, а под глазами четко обозначились темные круги, но было ясно, что он выкарабкался, – в полном соответствии с прогнозами Мэри. Сомнений быть не могло – он был еще очень слаб, пошатывался, но уже мог сесть на лошадь и ехать дальше.

Пока мы занимались Рольфом, один из мужчин, зажав в руке ружье, – скорее, самоуспокоения ради – нес вахту у крыльца. Небо быстро светлело, и в дом вместе с рассветом начали вползать тени. Стало заметно холоднее. Последние несколько часов мы провели, сбившись в кучу у камина, и постепенно ледяной комок страха, образовавшийся во мне, растаял. Но я чувствовал, что он еще вернется. Хотя дождь прекратился, температура сильно понизилась, и на черной массе корней белел теперь тонкий слой инея. Да, подумал я, даже при условии, что мы отправимся на лошадях, потребуется не один час, чтобы добраться до Бэтхилла.

– Надо сходить за лошадьми, – напомнил Говард. – И кто–то пусть выйдет и посмотрит, близко ли эта дрянь подобралась к нам.

– Пойду посмотрю, – вызвался Макмадок.

Он, судя по всему, пришел в себя, и выглядел сейчас даже слишком спокойным. Но я понимал, что это всего лишь маска, которая скрывала отчаяние и ужас. Я попытался представить себе, что этот человек должен сейчас испытывать, но мне это не удалось. Если для нас с Говардом эти вещи были ужаснее некуда, то как же, в таком случае, их могли воспринимать Макмадок и остальные? Ведь их глазам предстал кусочек иного мира, мира совершенно чужого и непостижимого. И это еще просто чудо, что никто из них до сих пор не утратил рассудок. Но разве можно было сейчас с уверенностью сказать, что этого не произойдет? Малейший повод мог оказаться достаточным, чтобы последовал срыв со всеми его ужасными последствиями.

– Я пойду с тобой, – сказал я. Макмадок молча кивнул, нагнулся за топором, который принесли с собой люди Бреннана, и подал его мне. Сам он извлек откуда–то из–за голенища сапога огромный, чуть ли не с руку величиной, тесак и усмехнулся, увидев мое лицо. Значит, он не расставался с этим оружием. А мы с Говардом и понятия об этом не имели.

К нам присоединился и один из мужчин из Дэрнесса. Выйдя из дома, мы повернули направо, к сараю позади дома.

Светлело. Все в этой сероватой предрассветной мгле казалось нереальным, все привычное внушало ужас.

Лес полностью оголился – нигде не было видно ни листочка. Лишенный листвы кустарник путаницей колючей проволоки покрывал почву, а кроны столетних дубов виделись серо–черными, металлическими лапами, протянувшимися к небу. Не было ни мха, ни опавшей листвы – ничего. Одна лишь голая, черная земля.

Без травы.

Вместо мягкого, зеленого ковра, по которому ступали наши ноги еще вчера вечером, взору представала теперь черная, поблескивавшая поверхность – плотно сбитое переплетение тонких корневищ и органических нитей.

Во мне поднялось неописуемое отвращение. Если смотреть на отдельные корешки и нити, то вряд ли глаз мог заметить какое–то движение, но в целом все это исполинское покрывало, вся эта буровато–черная масса тяжело, надсадно пульсировала. «Словно черви», – подумалось мне. И действительно, вся большая поляна сейчас выглядела так, словно была покрыта толстым слоем отвратительных черных червей. Моя рука сильнее сжала топор.

Мы осторожно обошли дом. Граница черной массы приблизилась и была уже в нескольких шагах от дома. Так было перед домом.

А когда мы зашли за этот покосившийся от времени и ветров дом, то увидели, что позади него корни в отдельных местах уже достигли его стены и взбирались по ней…

– Боже мой! – вырвалось у Макмадока. – Лошади!

Я тут же понял, в чем дело. Сарайчик, в котором мы, а позже и люди Бреннана поставили своих лошадей, был сейчас весь опутан этой жуткой мохнатой массой. Почти доверху, до самой крыши, и сейчас я лишь с трудом мог разглядеть под этим толстым ковром двери.

– Быстро! – крикнул Макмадок. – Нужно спасать их!

Мы помчались было к сараю, но тут же ноги мои увязли в буром месиве. Я чувствовал, как тонкие волокна взбираются по моим лодыжкам, и представил себе, как эта масса поглощает меня, словно трясина. Я в отчаянии затряс головой, пытаясь отогнать ужасную картину, но не смог. Напротив, страх стал еще сильнее.

Когда мы добежали до ворот сарая, Макмадок тут же, взревев от ярости, выхватил свой тесак. Лезвие со звоном вошло в плотную, словно войлок, массу, но отполированный и наточенный как бритва топор так и не смог рассечь сотни и тысячи сплетенных между собой волокон. Я поспешил ему на помощь и, размахнувшись, нанес удар.

Но и это не помогло. Втроем мы, как безумные, направо и налево рубили этот ковер, но тонкие нити оставались неуязвимыми, и нам показалось, что миновала вечность, прежде чем мы смогли освободить от них крохотный кусочек ворот. Кажется, эта мерзость росла быстрее, чем мы избавлялись от нее.

В конце концов ценой невероятных усилий мы все же смогли освободить ворота. Макмадок рванул в сторону засов и навалился на дверь, но дерево не желало поддаваться. Проклиная все на свете, он отступил на шаг, выхватил у меня из рук топор, рубанул по доскам, и они треснули.

Вдруг до меня дошло, что внутри тихо, как в могиле. Семь лошадей – и вдруг ни звука!

Макмадок еще раз ударил, и на этот раз доски разлетелись в щепы.

Взглянув внутрь, Макмадок ахнул и тут же в ужасе отшатнулся. Весь сарай был до самого потолка заполнен черной, пульсирующей массой тончайших, густо переплетенных нитей.

– Бог ты мой! – прошептал Макмадок. – Где же это видано… такое? Это же… – Он затрясся и, выронив топор, повернулся ко мне с белым от ужаса лицом. – Они… они и лошадей сожрали… Как Бреннана!

– Может, еще они и целы, – неуверенно произнес стоявший рядом наш спутник. – Может, их просто опутала эта ерунда. Погодите, я сейчас…

Не успели мы с Макмадоком и рта раскрыть, как он, схватив топор, ринулся внутрь сарая и стал неистово рубить тугую, словно войлок, массу.

Крик Макмадока запоздал.

Что–то темное и бесформенное вырвалось из растительной массы и бросилось на не успевшего ничего сообразить человека, одним мощным ударом превратив его в покойника. Он даже и крикнуть не успел. Отброшенный силой удара, он вылетел наружу и, рухнув на спину, так и остался лежать.

Но этим дело не кончилось. Смертельный удар, который нанесло это странно напоминающее человека Нечто, заставил и его самого пролететь вперед и упасть на колени, но оно тут же с молниеносной быстротой вновь вскочило на ноги.

Оно было из дерева. Его грубое, лишь отдаленно напоминавшее человеческое, неуклюжее тело, его ноги и руки, страшно сильные руки, протянувшиеся к нам, были из растрескавшегося, побуревшего дерева.

Макмадок опомнился на долю секунды раньше меня. Завопив, он отшатнулся, схватил меня за рукав и потащил прочь, но ноги его запутались в корнях, и он, зашатавшись, повалился набок, увлекая за собой и меня.

Падать на эту мягкую подстилку было не больно. Рванувшись, я перевернулся на спину и тут же заорал от ужаса, увидев занесенный надо мной кулачище монстра. В последний момент я все же успел убрать голову, и скрюченная лапища обрушилась на землю в нескольких сантиметрах от меня. Я закричал от страха, перекатился через себя и нанес удар ногой.

Удар был таков, что, будь мой противник человеком, я бы, наверное, убил его или, во всяком случае, надолго вывел из строя. Но это был не человек. Ногу мою сковало пульсирующей болью, словно я ударил по камню.

С криком я снова попытался приблизиться к нему, чувствуя, как тонкие волоски пытаются оплести мою ногу, словно желая удержать. Я рванулся вперед, упал, и тут рука моя нащупала что–то твердое и тяжелое. Топор!

Я реагировал, не раздумывая. Как только надо мной вновь нависла тень нападавшего, я, размахнувшись как следует, изо всех сил рубанул по нему топором.

Лезвие попало как раз в центр деревянного лба и раскололо его пополам.

Чудовище дернулось и стало заваливаться на спину. Из его глотки вырвался скрипучий, неописуемо жуткий звук, совершенно не свойственный ни людям, ни вообще живым существам. Его цепкие, скрюченные пальцы отчаянно молотили воздух и, наткнувшись на ручку топора, ухватились за нее и потянули к себе, стараясь вырвать его у меня из рук.

– Роберт, уходим! – крикнул Макмадок и рывком поднял меня на ноги.

Когда мы добежали до дверей в дом, монстр был в нескольких шагах позади меня. Макмадок с криком бросился в дом и чуть было не сбил с ног мужчину, который спешил нам на помощь. Нам вслед раздался ужасающий, леденящий душу, чужеродный рык. Я впервые в жизни слышал что–либо подобное. В проеме двери показался огромный, несуразный силуэт чудовища.

Мне показалось, что все произошло одновременно. Макмадок схватил лежавший на полу кусок балки длиной почти в рост человека и стал размахивать им, как дубиной. Стоявший неподалеку Говард в испуге отшатнулся, увлекая за собой и миссис Уинден, а еще один из жителей Дэрнесса, не растерявшись, вскинул свое ружье и в тот самый момент, когда Макмадок опустил свое оружие на голову чудовища, выпалил сразу из двух стволов.

Грохот от дуплета из охотничьего ружья смешался с треском переломившейся, словно спичка, балки и глухим звуком вонзившейся в дерево картечи. На несколько мгновений уродливая тварь скрылась в облаке дыма. Сам Макмадок пошатнулся и, потеряв равновесие, упал на землю.

А вот нападавшая на нас тварь – хоть бы что! Испустив из своей деревянной глотки резкий, трескучий рык, она в один миг оказалась перед тем, кто выстрелил в него и молниеносно обезоружило. В его лапищах двустволка тут же переломилась, как соломинка.

Видя, что Рольф схватил что–то вроде дубины и собирается броситься на чудовище, я попытался воплем предостеречь его и бросился между ними. Тут же буквально в сантиметре от моей головы просвистел кулак чудовища, я умудрился схватить его и что было силы рвануть вниз.

Чудовище попыталось освободиться от моего захвата, и в следующую секунду у меня брызнули искры из глаз – руки мои чуть было не выскочили из суставов. Однако страшилище потеряло равновесие от этого рывка. Решение пришло ко мне молниеносно. Я мгновенно повернулся вокруг своей оси и нанес удар ногой туда, где должно было находиться бедро. Деревянный монстр, отлетев ярдов на шесть, с грохотом упал на пол, однако тут же снова вскочил. Яростно громя попадавшиеся ему на пути остатки мебели, он стал надвигаться на меня.

– Роберт! – кричал Говард. – Уходи!

Рольф попытался помешать чудовищу, но оно тут же, даже не повернув головы, отмело его со своего пути и продолжало наступать. Теперь ему был нужен только я. Именно я. Ведь это по моей милости ему дважды довелось испытать боль, и теперь он не успокоится до тех пор, пока на отомстит!

Снова прогремел выстрел. Чудовище пошатнулось, и на его растрескавшейся деревянной груди возникла паутина тонких трещин и мелких дыр – сюда угодил целый заряд из дробовика. Но ему все было нипочем, оно продолжало неумолимо надвигаться, и я отступал, пятился назад перед протянутыми ко мне омерзительными деревянными лапами. Кто–то бросил мне топор, и я успел подхватить его на лету, но броситься в атаку не решался. Я прекрасно понимал, что топор здесь – все равно что дробовик против слона.

Ноги мои наткнулись на что–то. Быстро обернувшись, я понял, что стою у подножия лестницы.

В голове царил страшный сумбур. Если ему удастся загнать меня туда – я пропал! На чердаке от него не скроешься.

Но мне ничего не оставалось, как продолжить свое отступление. Монстр быстро приближался. Мощные передние конечности его зловеще мотались в воздухе. Задень они меня хоть чуть, и все – я погиб.

Я в отчаянии повернулся, побежал вверх по лестнице и остановился на верхней ступеньке. Монстр уже был внизу и, медленно переступая своими массивными и на первый взгляд неуклюжими тумбами–ногами, тоже стал подниматься. Шаткие ступени трещали под ним, и я даже на секунду был готов поверить, что лестница вот–вот не выдержит и, рухнув, погребет эту нечисть под своими обломками.

Но молитвам моим так и суждено было остаться неуслышанными. Лестница проваливаться не собиралась, и чудовище приближалось ко мне.

Расставив ноги пошире, я размахнулся и ударил его топором. Монстр попытался перехватить оружие, и удар пришелся в руку, а не в голову, куда я целил, но силы его оказалось достаточно, чтобы в следующую секунду монстр, не устояв на ногах, загрохотал по лестнице вниз. Но он, казалось, был вообще неуязвим – не успел я и глазом моргнуть, как чудовище снова было на ногах и устремилось вверх…

Размахивая топором, я дожидался его наверху, но это создание было вдобавок еще и хитрым. Оно сумело извлечь урок из предыдущей неудачной попытки и теперь, приближаясь ко мне, пригибалось и маневрировало. Попытайся я теперь поднять на него топор, оно тут же выбило бы его у меня из рук.

Шаг за шагом я отступал к чердаку. Через продырявленную крышу сюда попадал слабый утренний свет, но и он позволял мне кое–как различать окружающее. А то, что я видел, способно было лишь усугубить мое отчаяние. Я оказался запертым со всех сторон. Отсюда не было второго выхода. Деревянный истукан надвигался на меня с быстротой человека, но, в отличие от такового, он не знал усталости, и мне от него не уйти ни за что.

Вдруг за спиной монстра затрепетало пламя и тут же я увидел Говарда и Макмадока с Рольфом. У всех были в руках топоры и горящие головешки, которые они, по–видимому, извлекли из камина.

– Роберт! – крикнул мне Говард. – Отходи, а мы попытаемся поджечь его!

Монстр словно понял, что ему грозит. Проворно повернувшись, он растопырил лапищи и приготовился к отражению атаки. Сделав несколько обманных движений, Говард, а за ним и все остальные одновременно набросились на чудовище и с разных сторон стали тыкать в него горящими головешками.

И моментально чудовище превратилось в огромный пылающий факел. На его деревянном теле занялось буйное рыжее пламя, разлетавшиеся во все стороны искры подпалили и сухое, трухлявое дерево вокруг. Загорелся пол, и ноздри мои уловили резкий запах. Керосин! Говард полил его керосином из ламп!

Чудовище взревело. Тело его было объято полыхавшим, жарким пламенем. Огонь лизал уцелевшие балки, полусгнившие перила, и все помещение озарилось зловещими, красными отблесками. Какое–то время чудовище, словно впав в панику, беспорядочно сучило вокруг передними конечностями, но вдруг, словно опомнясь, снова бросилось ко мне.

И пламя погасло.

Все произошло очень быстро. Огонь стал уменьшаться, краснеть и вот погас совсем, словно больше не было в воздухе кислорода, питавшего его. Тело гиганта маячило передо мной, словно огромная головешка.

Меня чуть не парализовало от одного его вида. Не в силах сдвинуться с места от сковавшего меня страха, я продолжал стоять как вкопанный, и широко раскрытыми глазами глядеть на приближавшееся ко мне чудовище, не в состоянии до конца понять, что же происходит у меня перед глазами.

Когда я, наконец, опомнился и вышел из оцепенения, было уже поздно. Монстр был совсем рядом, и его скрюченные, отвратительные деревянные пальцы вот–вот готовы были сойтись на моей глотке. Не помня себя от ужаса, я завопил и, резко метнувшись назад, больно ударился спиной о край письменного стола.

Устоять на ногах я не смог и в следующую секунду повалился на стол. От сотрясения ходуном заходил и стол, и стоявший подле него стул.

И то, что на нем сидело!

Все произошло одновременно.

Инстинктивно я попытался увернуться от нацеленной на меня лапищи этого деревянного Бреннана. Стул вместе с сидящим на нем мертвецом опрокинулся. Чудовище, растопырив пальцы, попыталось схватить меня.

Но промахнулось и попало в лицо мертвеца!

На какую–то бесконечно долгую секунду мне показалось, что время остановилось. Деревянный монстр затрясся. Его нелепый, уродливый рот открылся, словно в беззвучном крике.