Текст книги "Повелительница драконов"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

– 4 —

Талли явно переоценила свои частично восстановленные силы, так как то, что последовало за этим, было более тяжелым, чем прежде, провалом в никуда, и продолжалось это целых три дня. Наконец она оправилась настолько, что решилась идти к башне.

Хрхон и Эсск рассказали ей обо всем, что случилось здесь с момента их прибытия, и не один, а, по меньшей мере, дюжину раз. Им невероятно повезло: они добрались до башни, несмотря на неистовство бури. Первая мысль Талли – то, что они своим пребыванием здесь обязаны кипящей стихии, которая едва не погубила их, – казалось, подтверждалась: оба ваги не видели ужасных оборотней и не чувствовали убийственных иллюзий. Песчаная буря, подхватившая их на последних двухстах пятидесяти метрах и толкавшая их, как конькобежцев, по озеру из стекла прямо к основанию развалин, победила смертельную магию башни.

Но не ее реальных обитателей.

Ваги обошли черное здание вокруг и нашли узкую лестницу, ведущую с подветренной стороны вверх, к входу, и даже без сложностей попали в защищенный подвал, в котором Талли очнулась три дня спустя. Но буря едва ли хоть немного ослабела в своем неистовстве, когда в их укрытии появился первый рогоглав – теперь он был лишь переливающейся зеленоватой кучей перемолотых хитиновых пластин, по виду которой при всем желании нельзя было узнать, к какому из многочисленных видов насекомых эта тварь когда-то принадлежала. Рогоглав без предупреждения набросился на Эсск и также без предупреждения был убит, но успел очень глубоко порезать ей руку. Рана до сих пор не до конца зажила. Это коварное нападение, вероятно, спасло всем троим жизнь, потому что, когда несколькими часами позже появились двое кровожадных товарищей рогоглава и девушка, их спутница, разыскивавшие гигантское нечто, они неожиданно столкнулись с двумя очень осторожными и агрессивно настроенными вагами. Результат этой встречи Талли видела снаружи, на первых ступенях моста.

Талли было жаль, что девушку тоже убили. Не из гуманных побуждений, так как она явно была врагом, но Талли охотно побеседовала бы с ней. Были сотни вопросов, на которые она хотела получить ответы, и она получила бы их добровольно или иным способом – Талли была в этом не очень разборчива. Но у ваг, пожалуй, не было другого выбора, кроме как убить и девушку. Эсск показала Талли дыру величиной с голову, которую необычное оружие, торчавшее сейчас за поясом Талли, пробило в массивном камне стены.

Когда Талли снова вышла на полуразрушенный балкон, оставался примерно час до захода солнца – это означало, что было все еще жарко, но уже терпимо.

Черная, не имеющая перил лестница-мост, соединявшая такие разные здания, блестела в косо падающем красном свете вечернего солнца, как хребет нелепого гигантского животного. Только сейчас Талли осознала, какой длинной и какой высокой была эта лестница. Переброшенная аркой, она перекрыла расстояние в добрую половину мили, и ее наивысшая точка, собственно вход в башню, находилась на высоте примерно ста пятидесяти метров над стеклянным кругом смерти.

Талли была в достаточной степени реалисткой, чтобы знать пределы своих возможностей, тем более что несколькими днями раньше она смогла еще раз их оценить. Прежде чем зайдет солнце, она смогла бы преодолеть путь только в одну сторону. Наступающую ночь ей пришлось бы провести там. Но весь день дул такой сильный ветер, что она не решилась ступить на этот мост, едва ли не полутораметровой ширины и без перил. А терпения подождать еще одну ночь (что, несомненно, было бы разумнее) у нее больше не было.

Неведомый прежде страх охватил Талли, когда она непомерно большими шагами прошла мимо мертвых рогоглавов и приблизилась к телу девушки. Та шестой день лежала здесь, на солнцепеке, и теперь выглядела уже совсем не такой привлекательной, как вначале. Жара и воздух, который наверху был настолько сух, что, казалось, шуршал от прикосновения, по крайней мере внешне, сохранили ее тело от разложения, но ее волосы высохли так, что напоминали черную солому, а кожа лица, прежде наверняка очень привлекательного, выглядела как желтая наждачная бумага. На широко открытых застывших глазах лежала пыль. «Возможно, – подумала Талли, – эта девушка будет так же лежать здесь и через сотню лет». Хрхон был достаточно милостив и не изуродовал девушку, а убил молниеносным ударом, так что на ее теле не было заметных повреждений. Однако это зрелище наполнило Талли неподдельным ужасом, но вовсе не потому, что девушка была мертва. Вид смерти в любой мыслимой форме уже на протяжении пятнадцати лет стал частью жизни Талли, как ежедневные приемы пищи, нескончаемые поездки верхом и военные походы. Она видела больше мертвецов, чем некоторые генералы сражающихся армий, и только некоторые из умерших расстались с жизнью естественным образом. Она сама убивала – людей и не-людей, рогоглавов и различных животных, мужчин и женщин, стариков и даже детей – бесчисленное количество раз, иногда за одно слово или за молчание, иногда собственноручно. Жалость? В промежутке между тем роковым утром пятнадцать лет назад и сегодняшним днем она как-то позабыла, что значит это слово. Нет, не вид смерти так поразил ее и заставил остановиться, а мысль о том, что она стоит напротив своего врага. Одного из врагов. И совершенно не имело значения то, что враг был мертв.

Это были женщины, как и та, что лежала здесь. Они летали верхом на драконах, высокие стройные женщины в коричневых кожаных одеждах, ночью казавшихся черными, тесно прилегавших к телу, как вторая кожа. Если бы она не была так молода, эта мертвая девушка, она была бы среди них.

Когда Талли очнулась, в первый раз ее охватило легкое чувство триумфа, хотя и на мгновение. У нее было мало причин ликовать. Вместо удовлетворения, которое должен был вызывать у нее вид мертвой девушки, ее охватила тревога. Она не могла объяснить почему, но у нее вдруг возникло чувство, что она находится не в конце, а, скорее, в начале своих поисков.

Талли отогнала эту мысль, собралась с духом и стала осторожно подниматься по лестнице. Оба ваги следовали за ней на небольшом расстоянии. Талли непросто было уговорить Хрхона не идти впереди нее, осматривая путь, проверяя, нет ли ловушек или засады. Но она не могла допустить, чтобы кто-то из ваг вошел в башню передней.

Они осторожно шли дальше, и вскоре у Талли пропали всякие мысли о том, с чем они могли встретиться на другой стороне башни, потому что все ее внимание было сосредоточено на лестнице. То, что при взгляде снизу представлялось не очень крутой аркой, скоро оказалось почти отвесным подъемом, требовавшим всех ее сил, тем более что отшлифованные ветром ступени были скользкими, как стекло.

Казалось, что бездна хочет затянуть ее, и с каждым шагом, который она делала по мосту, у нее усиливалось чувство, что вся могучая конструкция сотрясается и дрожит под ней. Талли вполне ясно понимала, что это невозможно, что это всего лишь глупая шутка ее воображения: камень был массивным, как гора, и совершенно не шевелился. Но от этого знания было чертовски мало проку. Тропинка полутораметровой ширины подобна в десять раз более широкому тракту, когда она пролегает по ровной местности.

Но если под ней сто пятьдесят метров пустоты, а внизу смертельное стекло, она магическим образом сжимается в нить.

Если бы позади не было ваг и мертвой девушки, Талли, наверно, повернула бы назад задолго до того, как осилила половину расстояния. Но сейчас она продолжала с трудом двигаться дальше, хотя каждый шаг был настоящим мучением, и к тому же снова стали болеть ноги.

Им потребовался час, чтобы достичь верхнего края лестницы. Наверху был еще один балкон, похожий на нижний, хотя и намного меньший. Талли, шатаясь, поднялась на него, еще на пару шагов отошла от лестницы и со стоном опустилась на колени. На какое-то мгновение пустыня закружилась у нее перед глазами. Казалось, башня изогнулась в гротескном поклоне, признавая ее достижение, и так же медленно выпрямилась. На языке вдруг появился горький привкус теплых медных опилок.

В течение трех-четырех быстрых ударов сердца Талли оставалась неподвижной и с трудом переводила дух, затем она подняла голову и огляделась вокруг. На западе ночь впивалась в небо тонкими черными пальцами, и ветер стал ощутимо холоднее. Боковая поверхность башни казалась черной стеной, ведущей прямо в небо.

Прямо перед ней была дверь из вороненого железа, которое ветер отполировал настолько, что стоящая на коленях Талли отражалась в нем в искаженном виде. Дверь была прикрыта не плотно, так что Талли увидела, что металл был толщиной с ее плечо.

Вид этой двери заставил Талли забыть об усталости и слабости. Она встала, знаками приказала Хрхону и Эсск оставаться поблизости и нервно взяла в руки странное оружие, которое было у нее за поясом. Она не имела ни малейшего понятия, как им пользоваться, будет ли оно вообще функционировать в руке другого человека, кроме его законного владельца, или даже – как нередко бывало с магическим оружием – не обратится ли оно против нее. Прикосновение оружия немного успокоило Талли. Она осторожно подошла к двери и протянула руку.

Талли ожидала, что огромная металлическая плита будет иметь соответствующий вес, и сильно потянула за край двери. Но дверь двигалась на петлях почти невесомо, и Талли едва не потеряла равновесие, отброшенная назад инерцией движения. Она остановилась, сбитая с толку, какое-то время нерешительно рассматривала эту до странности невесомую дверь и в конце концов добавила этот вопрос к и без того немалому перечню нерешенных загадок. Нужно было исследовать более важные вещи, чем тайну двери.

Она ожидала попасть в темноту, но внутренняя часть башни, по крайней мере тот крошечный сектор, который она могла разглядеть, был залит мягким зеленым светом. Это, казалось, было больше, чем свет, так как у Талли возникло чувство чего-то осязаемого, во что она вторглась, шагнув за дверь.

Ее сердце бешено колотилось. Липкий пот выступил на ее лице и ладонях. Каждый ее нерв напрягся до предела, глаза были широко открыты и неподвижны от усилия проникнуть взглядом сквозь странное зеленое мерцание. В этот момент Талли была всего лишь живой боевой машиной с хорошо натренированными рефлексами, воплощением накопленной за пятнадцать лет ненависти. Все равно, кто или что выступило бы против нее в этот момент: оно жизнью заплатило бы за эту встречу.

Но она не встретила никого, и ее первый шаг в башню стал для нее разочарованием.

Талли не имела представления о том, что она встретит: возможно, что-то гигантское или опасное, но непременно магическое. Но когда она через несколько шагов остановилась и огляделась вокруг, оказалось, что она находится в не очень большой комнате примерно кубической формы, совершенно пустой, если не считать ровного зловещего света, а на полу – слоя пыли по щиколотку. Сбитая с толку, но все еще готовая ко всем мыслимым неожиданностям, Талли обернулась раз вокруг своей оси и осмотрелась более внимательно, но так и не обнаружила больше ничего. Единственное, что она установила, так это то, что источником странного света были сами стены и потолок. Камни испускали мягкое свечение, хотя и не везде. То тут, то там попадались большие проплешины, где камень был черным, а на полу свечение поглотила пыль.

Пока Талли осматривалась, Эсск опустилась на колени и посмотрела на следы, которые тщательно сохранила пыль. То были следы человеческих ног, а также следы конечностей насекомых, снабженных тонкими сильными когтями. Они вели по прямой линии к одной из трех закрытых дверей в противоположной стене, и других следов вообще не было. Девушка и два-три рогоглава были, пожалуй, первыми существами, воспользовавшимися этим выходом за очень долгое время. «Что ж, – насмешливо подумала Талли, – видно, не часто случалось, чтобы непрошеные посетители прорывали смертельный экран вокруг башни и поселялись в доме для прислуги».

Она хотела идти дальше, но Хрхон быстрым жестом остановил ее и прошел вперед. На этот раз Талли не возражала. Она молча смотрела, как вага проверил обе двери, к которым не вели следы, и безрезультатно тряс массивные железные плиты, прежде чем направился к третьей двери и без заметного усилия открыл ее.

За ней оказался узкий проход, наполненный тем же зловещим светом. Взгляд Талли мог проникнуть в него всего лишь на какую-то дюжину шагов, потому что он вел не только вверх, но и плавно изгибался вправо, очевидно следуя закруглению башни. «Если между ним и наружной границей башни не располагаются полости или скрытые помещения, – подумала Талли, – то стены башни должны быть колоссальной толщины».

Хрхон вновь велел ей остановиться и со стучащим сердцем вышел через дверь в коридор. Ее ушей достиг очень тихий шелест, как шепот ветра, только бесконечно далекий, и на этот раз Талли не была вполне уверена, действительно ли она только вообразила дрожь пола под своими ногами.

Перед ее мысленным взором возникли видения открывающихся люков, под которыми притаились бездонные пропасти. Она попыталась отогнать от себя эти картины туда, откуда они пришли, убрала руку с чужого оружия и вместо него вынула из-за пояса свой кинжал, годящийся разве что в качестве зубочистки для дракона.

Тем не менее она почувствовала себя значительно лучше, ощутив в руке гладкую рукоятку кинжала.

– 5 —

Пути не было конца. Талли утратила чувство времени в этих бесконечных, чуть изогнутых и почти незаметно идущих вверх коридорах. Она больше не могла сказать, идут ли они по башне час, несколько мгновений или целую вечность. Глухой рокот и шелест сопровождали их, иногда ей казалось, что она различает в этом шуме могучий ритм. В такие моменты ей чудилось дыхание, очень медленное мощное дыхание какого-то гиганта.

Нигде ничего не было. Коридор был пуст, его заполняла лишь пыль и обволакивал странный светящийся покров. Стены источали неприятный запах, а воздух имел вкус старого железа. Каждые четыреста-пятьсот шагов им попадалась дверь, как будто архитектор по какой-то причине хотел разделить коридор на множество независимых между собой небольших секций.

Были и другие двери, которые находились исключительно по левой стороне туннеля. Они вели, видимо, в помещения, расположенные в стенах башни, как пузырьки воздуха в янтаре. Но все они без исключения были закрыты, и Талли поспешно замотала головой, когда Хрхон вызвался взломать одну из них. Они были захватчиками, а не зваными гостями. Пожалуй, не следовало поднимать лишнего шума.

Потом они нашли второй труп.

Они вошли в очередную дверь. Хрхон, как всегда, шел первым, Талли и Эсск составляли арьергард. Вместо ожидаемого спирального коридора перед ними поднималась едва ли не бесконечная, очень крутая лестница.

На нижних ступенях лежала женщина.

Талли от неожиданности вздрогнула и хотела было протиснуться мимо Хрхона, но вага просто отодвинул ее назад, просипев что-то, чего Талли не поняла, и, сделав два-три удивительно быстрых шага, оказался возле неподвижной фигуры. Он тщательно осмотрел ее, что, по мнению Талли, было совершенно излишним. Талли вряд ли когда-либо приходилось видеть кого-нибудь более мертвого. Тем не менее она терпеливо дождалась, пока Хрхон выпрямился с довольным сипением и жестами дал ей понять, что опасности нет.

Когда Талли стала на колени возле мертвой женщины, от волнения ее сердце забилось быстрее. Женщина была значительно старше мертвой девушки, лежавшей снаружи, на мосту. Она была в таком возрасте, что вполне могла быть матерью девушки. Ее волосы, подстриженные очень коротко, начали седеть, бледное лицо было изрезано глубокими морщинами, но от этого оно не стало безобразным. Казалось, в ее потухших глазах застыло выражение неимоверного ужаса. Ее правая рука сжимала оружие такой же странной формы, как и то, что Талли забрала у погибшей девушки. Труп издавал очень слабый неприятный запах. Под головой женщины было отвратительное красно-коричневое пятно, как и на ступеньке выше, и еще выше, и еще.

Талли взглядом проследила, куда вел высохший кровавый след, пока он не затерялся в зеленой дымке коридора. Было нетрудно догадаться, что случилось: очевидно, женщина и девушка сначала были вместе, но, когда девушка и рогоглавы вышли, чтобы посмотреть на незваных гостей, женщина вернулась, чтобы… «Да, зачем?» – подумала Талли. Она попыталась рассмотреть верхний конец лестницы, но видела только зеленый свет, в котором ступени постепенно растворялись, как в светящейся кислоте. Наверное, она слишком спешила, поскользнулась на лестнице и разбила голову. Если бы эта теория требовала бы еще какого-нибудь доказательства, то им был бы трупный запах. Мертвая лежала здесь долго.

Талли встала, кивнула Эсск, чтобы та подошла к ней, и поставила ногу на первую ступень лестницы, но Хрхон снова удержал ее.

– Осторожнох, – просипел он. – Здесьх могутх бытьх другиех.

– Ерунда, – недовольно сказала Талли. – Их было только двое, плоская твоя голова! В противном случае нас уже не было бы в живых, разве нет?

Хрхон не стал возражать, но Талли сама знала, что произнесла эти слова скорее для своего успокоения. Ход мыслей мог быть вполне логичным, но что значит логика в этом мире, управляемом, с одной стороны, самовольной судьбой, а с другой – колдовством? У Талли не было никаких доказательств тому, что на верхнем конце этой лестницы их не поджидает целая армия вооруженных клешнями рогоглавов. Или хуже того. Но была только одна возможность выяснить это.

– Тогдах пуститех хотях бых менях впередх, – предложил Хрхон.

Мгновение Талли всерьез раздумывала над его предложением. Мысль иметь перед собой защиту в виде роговых пластин и крепких мышц была заманчивой, но возможность быть погребенной под четырьмястами фунтами тех же роговых пластин и мышц в случае, если на Хрхона нападут и он свалится с ног, привлекала меньше.

Талли покачала головой, повелительным жестом прогнала вагу с дороги и двинулась вперед.

Лестница казалась бесконечной. Уже через несколько мгновений ее нижний конец и мертвая женщина стали исчезать в зеленой дымке, тогда как светящаяся стена перед Талли и вагами отступала в темпе их шагов. Это было жуткое чувство, заставлявшее Талли нервничать: она не видела, куда они идут, и в ее голове гнездилась зловещая мысль: ей казалось, что лестница ведет в бесконечность и они будут идти до тех пор, пока не умрут от изнеможения и жажды, но так никогда никуда и не дойдут. Конечно, она знала также, что это вздор, но от такого знания проку было мало. Идти куда-то, не зная, где и чем заканчивался этот путь… Да, это действовало на нервы.

Наконец она остановилась и нервно оглянулась на ваг.

– Это свечение меня раздражает, – призналась она. – Оно… такое жуткое!

Хрхон попытался улыбнуться, но с его черепашьим лицом это, естественно, закончилось неудачей.

– Ничегох жуткогох нетх, – сказал он. – Толькох светящиесях растениях. Тамх, откудах мых, такихх многох.

Талли сконфуженно посмотрела на вагу. Объяснение было таким простым и убедительным, что она спросила себя: «Почему, провалиться ей в пропасть, она сама не сообразила?» В конце концов, она довольно часто слышала о светящихся растениях, хотя еще ни одного не видела. Ей нужно привыкнуть смотреть на вещи более трезво. Если она будет выискивать в этом странном строении то, чего нет, все может закончиться очень плохо.

Они пошли дальше. Талли стала считать ступени, потом сбилась со счета и начала сначала. Когда она второй раз дошла до трехсот, над ними из зеленой дымки выступил контур большой двери. В отличие от других дверей, через которые они проходили до сих пор, эта оказалась приоткрытой, и за ней зеленый свет кончался.

Талли пошла быстрее, но на предпоследней ступеньке остановилась и сделала Хрхону знак идти вперед. Вага воинственно вытянул голову и, недолго думая, кинулся в дверь и там некоторое время чем-то громыхал в темноте, прежде чем выйти оттуда и призывно кивнуть.

– Всех вх порядкех, – просипел он.

Талли и Эсск последовали за ним.

Они оказались в большом помещении примерно кубической формы, которое, если не считать вездесущей пыли, было совершенно пустым и не таким темным, как Талли показалось в первый момент. Через узкие, находящиеся высоко под потолком прорези в стене внутрь просачивались желто-красные полосы солнечного света. Только сейчас Талли обратила внимание на то, что лестница теперь вела прямо вверх, а не изгибалась, как прежде. Они вышли к внешней стене башни.

Талли с любопытством огляделась. Правда, смотреть особо было не на что: пол был испещрен запутанным узором следов, а на высоте десяти метров над их головами солнечный свет сплел в воздухе сеть из сверкающих прямоугольников – вот и все. Несмотря на это, Талли ощущала все усиливающееся возбуждение. В чем бы ни была тайна этой башни – еслиона была, – они приблизились к ней.

И на этот раз Талли не возражала, когда Хрхон протиснулся мимо нее и, тяжело ступая, подошел к открытой двери в конце комнаты. Вага двигался очень осторожно, еще медленнее и осторожнее, чем обычно. Его короткие руки свободно болтались вдоль массивного тела, на четырехпалых кистях угрожающе торчали когти.

Совершенно неожиданно Талли ощутила уверенность от того, что рядом с ней находятся эти живые боевые машины. Мало что могло случиться с тем, у кого телохранителями были двое взрослых ваг. «Если не брать в расчет вооруженных клешнями рогоглавов и оружия, пробивавшего в прочном камне дыры величиной с кулак», – нашептывал тонкий злой голос в голове Талли.

Она раздраженно гнала эту мысль, но окончательно сделать это ей не удалось. Ее нервозность усиливалась. До этого, когда она изогнутым коридором продвигалась вперед, идя между вагами, она чувствовала что-то вроде разочарования, нет, скорее, отрезвления. После десяти лет тяжких напрасных усилий, десяти лет вновь обретаемых и снова утрачиваемых надежд все вдруг показалось ей слишком обыденным. Оказывается, великая тайна, раскрытию которой она посвятила свою жизнь, заключается в пустой башне? Но это чувство испарилось в то же мгновение, когда она обнаружила мертвую женщину. И сейчас в ней постепенно возникал страх.

Вероятно, это было всего лишь возбуждение, совершенно нормальное возбуждение, вызванное ощущением того, что она наконец у цели; возможно, Талли переоценила выносливость своего тела, ведь недавно она едва не умерла. Впрочем, что бы это ни было, симптомы однозначно указывали на страх: ее ладони увлажнились, колени слегка дрожали. Вдруг у Талли появилось чувство, что на нее смотрят невидимые глаза, сразу со всех сторон.

Возможно, это было не просто чувство, потому что Хрхон остановился, окончательно не войдя в дверь, поднял левую руку, предупреждая, чтобы она и Эсск не торопились, и неуклюже повернулся сначала вправо, потом влево. Талли увидела, что его близорукие глаза превратились в узкие щелочки, когда он старался что-то разглядеть в почти полной темноте, царившей по ту сторону двери.

– Что такое? – спросила Талли.

Хрхон попытался изобразить пожатие плечами.

– Ях нех знаюх, – ответил он. – Что-тох не такх… – Он громко принюхался. – Воняетх рогоглавамих.

– Неудивительно, – раздраженно сказала Талли. – В конце концов, они ведь здесь были, разве нет? Иди дальше.

Хрхон повиновался. Он неуклюже дернулся и сделал шаг в темноту.

Этот шаг едва не стал последним в его жизни.

Что-то большое и блестящее шевельнулось во тьме перед ним, послышался резкий протяжный звук, и вдруг показалось, что сама темнота встрепенулась и набросилась на вагу, размахивая двумя десятками рук и ног и таким же количеством смертоносных щелкающих жвал.

Натиск был настолько сильным, что Хрхон тут же оказался на полу. Талли с испуганным вскриком отскочила в сторону, и вага грохнулся как раз там, где она стояла, при этом он сипел – наполовину от испуга, наполовину от ярости – и обоими кулаками колотил по черной хитиновой массе, навалившейся на него.

Талли не могла сказать, чтонапало на Хрхона: тварь была выше его, но не столь массивной, однако она компенсировала этот недостаток агрессивными взмахами множества длинных колючих конечностей и парой невообразимо огромных клешней, которыми пыталась перерезать Хрхону шею.

Пожалуй, это ей удалось бы, во всяком случае, жвалы были достаточно велики для этого. Но Хрхон инстинктивно среагировал на нападение таким же образом, как и его предки несколько миллионов лет назад, защищаясь от врагов: молниеносно втянул голову и конечности в панцирь, так что ужасные клешни насекомого с треском ударили по твердой как сталь роговой оболочке, а не по телу. Часть панциря отломилась, и рогоглав отпрянул, яростно свистя.

Секундой позже над ним нависла Эсск, она почти играючи оторвала рогоглава от своего соратника и, не долго думая, швырнула его об стену. Звук, с каким черный блестящий хитиновый панцирь ударился о камень, заставил Талли внутренне содрогнуться.

Но бой на этом не закончился. Хотя рогоглав упал и какое-то время лежал оглушенный, но затем внезапно он превратился в вертящийся клубок конечностей и смертельно опасного хитина. Рогоглав молниеносно оказался на ногах и снова нападал.

На этот раз атака была направлена не на ваг, а на Талли, в которой насекомое, видимо, распознало своего главного врага. Талли отпрыгнула назад, закрыв обеими руками голову и втянув ее в плечи, потому что она слишком хорошо знала, каким образом обычно нападают рогоглавы. Ее движения были очень быстрыми – это был не первый случай, когда она расходилась с рогоглавом во мнении относительно продолжительности своей жизни.

Тем не менее она не имела бы шансов, не будь рядом Хрхона. Вага внезапно стал двигаться с таким проворством, которого рогоглав, видно, не ожидал от него, впрочем, как и Талли. Когда гигантское насекомое неслось мимо ваги, тот вскочил, развернулся и обрушил свой кулак на панцирь рогоглава. Удар был направлен в безобразную голову, но попал в брюхо.

На сей раз хитиновый панцирь чудовища разломился с громким треском.

Рогоглав испустил жалобный звук, качаясь, подошел почти вплотную к Талли и, визжа, упал на пол. Его могучие клешни в бессильной ярости разрезали воздух.

Эсск схватила рогоглава и вскрыла его панцирь в самом уязвимом месте. Резкие крики насекомого слились в непрерывный рокочущий звук. Вязкая желтая жидкость потекла из его пасти. Его члены еще раз вздрогнули и обмякли в могучих ручищах ваги.

Однако Эсск еще дважды изо всех сил врезала ему кулаком промеж глаз, прежде чем бросила его и с довольным сипением отступила назад.

– Всех вх порядкех? – спросила она, обернувшись.

Талли в первое мгновение даже не поняла, что эти слова были обращены к ней. Лишь когда Эсск почти застенчиво коснулась ее плеча и повторила свой вопрос, она отвела взгляд от изуродованного насекомого и кивнула.

– Со мной ничего не случилось, – сказала она, а затем повернулась к Хрхону. – А что с тобой?

– Ничегох, – ответил Хрхон. – Этох отх неожиданностих.

Талли взглянула на раздавленного рогоглава. Чудовище, когда стояло прямо, было выше ее ростом на метр, и она знала, насколько эти насекомые сильны. Тем не менее его нападение на вагу можно было считать настоящим самоубийством.

Изо всех сил подавив отвращение, Талли приблизилась к мертвому рогоглаву и присела возле него на корточки. Ледяные мурашки пробежали у нее по спине, когда она увидела ужасные жвалы, растущие из головы чуть ниже рта. Они были достаточно мощные, чтобы перекусить бедро взрослому мужчине. И, словно одного этого было недостаточно, чудовище располагало целым арсеналом другого оружия, данного ему природой: у него были могучие, покрытые шипами толчковые ноги, две дюжины острых как кинжалы игл на спине да еще пара передних лап, имеющих многочисленные сочленения и снабженных хитиновым панцирем, сросшимся в своего рода мощный топор.

– Что это такое, провались оно в пропасть? – пробормотала Талли.

Она получила ответ, хоть на него и не рассчитывала.

– Богомолх, – сказала Эсск. – Оченьх опасныйх. Ях думалах, оних всех вымерлих.

– Богомол? – озадаченно переспросила Талли.

Она слыхала про этих животных. Животных? Что-то в ней противилось тому, чтобы называть эту штуку животным.Но она и не знала, что они еще действительно встречались. Богомолы – это какие-точудовища, которые когда-то давножили в какой-точасти света, – так она считала. Видеть его перед собой – такая картина наводила на нее ужас, и неважно, мертвой была эта тварь или нет. Однако Талли знала, что Эсск права: при внимательном рассмотрении можно было даже увидеть сходство этого чудовища в роговом панцире с молящимся, правда, у него был лишний десяток рук и он явно страдал манией величия. Но это былбогомол: вытянутое тело с несколькими сочленениями, ужасная треугольная голова, мощные передние лапы – это, несомненно, был он.

– Тебе не надо было его убивать, – сказала Талли. – Он мог бы дать нам ценные сведения.

Но упрек в ее голосе прозвучал неестественно. Как и ваги, она слишком хорошо знала: рогоглавов никаким способом нельзя принудить к чему-либо, тем более силой или пытками, и ни Хрхон, ни Эсск никак не отреагировали на ее слова. Когда через некоторое время Талли поднялась и обернулась, Хрхон уже исчез, тогда как его соратница заняла позицию немного впереди, у двери, наполовину втянув голову в панцирь и подняв руки, готовая к бою.

Но больше атаки не последовало. Богомол был последним смертельным сюрпризом, приготовленным для них башней, по крайней мере в этот день. Через несколько мгновений вернулся Хрхон и успокаивающе помахал рукой. Он даже не настаивал на том, чтобы идти впереди Талли.

Первое, на что она обратила внимание, был шум. Глухой рокот и шелест сопровождали ее на всем пути наверх, но сейчас эти звуки были несравненно более громкими, такими мощными, что ей показалось, будто пол под ногами вибрирует в их ритме, и опять она подумала о чьем-то могучем дыхании. Потом она почувствовала сквозняк, совсем легкий, как прикосновение к коже прохладной руки. Он шел справа, изнутри башни, и когда она повернулась в ту сторону, то увидела очень слабый проблеск света.

Талли осторожно пошла на него и в конце концов добралась до еще одной приоткрытой двери. Когда Талли открывала дверь, ее рука дрожала, хотя причин для страха больше не было, ведь Хрхон, несомненно, проверил это помещение.

Запах подсказал, что ее ожидает, еще до того, как она полностью открыла дверь и ее глаза привыкли к неожиданно яркому свету.

Комната была маленькой и пустой, не считая двух куч полусгнившего сена и зловонного отхожего ведра. Здесь до тошноты воняло рогоглавами. Через очень узкое, высотой в рост человека окно в стене падал дневной свет, и в углу, возле двери, валялась какая-то гниль. Возможно, это было пищевым пайком боевых насекомых. На железной подставке под окном была свалена целая коллекция самого отвратительного оружия, какое Талли когда-либо видела: мерзкие приспособления с множеством лезвий и подло загнутых крюков, с которыми умели обращаться только рогоглавы, умудряясь не разрезать сами себя на куски. Талли спросила себя: зачем, провались оно в пропасть, такому чудищу, как то, которое напало на Хрхона, нужно еще и оружие? Через вторую дверь, расположенную пониже в противоположной стене, с шумом дул ветер. Талли окинула все это одним быстрым взглядом и пошла дальше, в соседнее помещение, прежде чем сладковатый запах насекомых окончательно не вывернул ей желудок.