Текст книги "Повелительница драконов"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

– 2 —

Была все еще ночь, когда Талли очнулась. По крайней мере, было темно. У нее в голове пронеслись самые сумасшедшие мысли. Она ощутила облегчение от того, что жива, затем ее сразу охватил вполне реальный страх, что это вовсе не так и что тьма, окружавшая ее, – это тьма смерти. Потом она почувствовала боль. Талли чуть не теряла сознание из-за того, что что-то давило на правую половину тела, к тому же она ощутила вкус крови во рту. Значит, она жива. Мертвые не чувствуют боли – по крайней мере, она на это надеялась.

Ей казалось, что она видела совершенно нелепые картины, имевшие, тем не менее, что-то ужасающе реальное, – это было горящее небо, с которого падали пылающие предметы: дракон, еще один, деревянная птица, потом ее собственное лицо, увеличенное до абсурда, с пламенем в глазах. Чей-то голос позвал ее по имени. Голос Веллера.

Она застонала. Боль в боку усилилась.

Талли вдруг испугалась, что ослепла, потому что на самом деле она до сих пор ничего не видела, хотя глаза ее были широко раскрыты. Ее окружала не просто темнота, но абсолютная тьма,которая казалась очень плотной и не была простым отсутствием света. Талли со стоном подняла руку, ощупала лицо и обнаружила, что на нем не было ни повязки, ни чего-либо другого, что мешало бы ей смотреть.

– Не беспокойся, Талли. Ты не слепая. Просто здесь так темно.

Голос раздался возле ее левого уха, и после короткого раздумья она узнала и его. Он принадлежал Карану. Но что-то с ее головой было не в порядке. Пытаясь сосредоточиться, она почувствовала, что ей трудно вспоминать. Не невозможно, но очень трудно. Ей не удалось вспомнить соответствующее голосу и имени Карана лицо. Когда она попыталась сделать это, увидела только пламя.

– Каран?.. – пробормотала она.

Ее собственный голос звучал незнакомо, приглушенно и без почти незаметного эха, обычно сопровождавшего его звучание, где бы она ни была. Казалось, что она говорит в стену из ваты. Она с трудом попыталась сесть, почувствовала, что под ней задрожала почва, и оставила свои попытки.

– Каран? – повторила она. – Ты тоже здесь?

– Каран здесь, – ответил Каран. – И твой вага тоже.

– Хрхон! Ты не ранен?

– Ничегох страшногох, – просипел вага. – Толькох парах царапинх.

– Хорошо. – Талли ощутила несказанное облегчение. Потом ей вспомнилось, что говорил Каран. – Ты можешь читать мысли? – спросила она.

Каран тихо засмеялся.

– Нет. Но другие тоже задали Карану такой же вопрос, когда очнулись. И даже он сам, когда был здесь первый раз. Не беспокойся. Через час взойдет солнце. Тогда все увидишь.

Талли застонала. Вкус крови во рту усилился. Она осторожно нащупала кончиком языка источник кровотечения и ощутила внезапную колющую боль. Один из коренных зубов отсутствовал. Ее лицо на ощупь было опухшим.

– Что случилось? – пробормотала она. Чернота над ней начала кружиться. Ей стало дурно. – Где остальные? Где, черт возьми, мы находимся?

– Случилось то, что предсказал Каран, – ответил Каран. – Планер был слишком тяжелым. Он разбился, и Каран ничего не смог поделать. – Он вздохнул. Но Талли показалось, что он рассмеялся. – А ты там, куда Каран должен был тебя привести. В пропасти. Ты об этом еще пожалеешь, – добавил он.

Последнюю фразу Талли пропустила мимо ушей. Очень осторожно она повернулась в том направлении, откуда звучал его голос, кончиками пальцев ощупала почву и ощутила нечто пружинящее, влажное и теплое. По какой-то причине, которую Талли не могла выразить словами, это нечто было неприятным на ощупь. Оно было мягким и ворсистым, будто спина гигантского паука. На этот раз Талли, попытавшись подняться, смогла принять положение полусидя. Было очень тепло. В воздухе пахло… странно. Лесом, жизнью и еще чем-то, чего она не знала. Но что бы это ни было, оно внушало ей страх.

– Дракон, – пробормотала она. – Что с ним?

Каран не ответил. Этого и не требовалось, так как ее вопрос, в сущности, был излишним. Все видели, как он разбился.

– Почему так темно? – раздраженно спросила она.

Где-то в темноте, слева от нее, пошевелился Каран. Она не могла его видеть, но по звукам определила, что он, как и она, сел и поднял руку, чтобы на ощупь изучить окружающее пространство. Звуки были настолько четкими, что на мгновение ей показалось, будто она видит Карана.

– Ты в пропасти, – сказал он, как будто этого ответа было достаточно. – Планер пробил верхний ярус леса и упал. Каран боится, что очень глубоко. – Талли уловила ужас в его голосе. – Может быть, до самого дна.

– Но я же хотела сюда, не так ли? – спросила она.

– Нет, – ответил Каран. – Сюдаты не хотела. Но Каран не знает, так ли это на самом деле. Его беспокоит темнота.

– А почему?

Талли попыталась пошевелиться. Почва под ней сразу же задрожала сильнее. Талли снова застыла.

– Ты не должна говорить, – серьезно сказал Каран. – В пропасти есть обитатели, у которых хорошие глаза, но плохой слух. И такие, у которых плохие глаза, но острый слух. Удар планера разогнал все живое, но ненадолго.

– А другие? – спросила Талли, сознательно игнорируя предупреждение Карана. – Что с ними?

– Веллер мертв, – ответил Каран. В его голосе не было ни малейшего следа сочувствия. – И Каран, и ты, и Ангелла умрут. У ваги, возможно, есть шанс. Он сильный.

– Мертв? – пробормотала Талли. – Веллер – и мертв? – Но это невозможно! Она слышала его голос!

– Он наверняка умер, – ответил Каран. – Его выбросило из планера при ударе. Тебе, Ангелле, и ваге, да и самому Карану повезло, а он выпал наружу. Если он не погиб при падении, то умрет до наступления рассвета.

– Так ты не видел, как он умер? – уточнила Талли.

Она ощутила странное облегчение. Вероятно, это было по-детски, но, пока она не видела труп Веллера собственными глазами, она могла внушить себе, что он еще жив. Талли вдруг почувствовала, что любила Веллера больше, чем думала до сих пор.

– Нет, – ответил Каран. – Но ты можешь верить словам Карана: пропасть убьет всякого, кто проникнет в нее слишком глубоко. Нас тоже.

– Если этот парень сейчас же не прекратит болтать о смерти, я помогу этой проклятой пропасти, – вмешался голос из темноты.

Талли подняла глаза и попыталась определить направление, откуда прозвучал голос Ангеллы. У нее не получилось. Странная, поглощающая звуки местность делала почти невозможным определиться в пространстве.

– Ангелла? – позвала Талли.

Ответом ей был издевательский смех.

– Кто же еще? Или ты гостей ждешь?

– Вы должны молчать, – еще раз сказал Каран. – Не следует говорить здесь слишком много.

– Ах, заткнись! – грубо оборвала его Ангелла. – Расскажи нам лучше, где это мы.

Талли все еще не могла точно определить, откуда раздавался голос, но вдруг он стал звучать намного ближе. Потом Талли ощутила возле себя чье-то присутствие. «Удивительно, – подумала она, – как быстро приспосабливаются к ситуации органы чувств».

– Наша малышка-дорогуша вызволит нас отсюда с помощью своего чудесного оружия, не так ли, Талли, золотце? – продолжала Ангелла. – Знаешь, если бы мы не были, считай, мертвы, я поддалась бы соблазну прикончить тебя.

Талли посмотрела в том направлении, где она ощущала Ангеллу.

– Что еще должно случиться, чтобы ты наконец стала благоразумной? – сердито спросила она.

Ангелла тихо засмеялась, и хотя это был очень пренебрежительный, даже намеренно холодный смех, но это был звук, который почему-то казался приятным.

– Будь иначе, ты была бы сейчас мертва, дорогая.

– Вот как? – насмешливо спросила Талли.

Она поняла, что Ангелла кивнула.

– Если бы я захотела, я могла бы снести с плеч твою кудрявую головку. Спроси Карана, кто из нас очнулся первым.

– Онах говоритх правдух, – просипел Хрхон с другой стороны. – Этох онах вытащилах васх изх планерах. Каранах и менях прижалох подх обломкамих.

– Это так? – вырвалось у Талли.

– Это правда, – ответил Каран.

– Я… благодарю тебя, – помедлив, сказала Талли.

Она была сбита с толку. То, что при первом удобном случае Ангелла перережет ей горло, она могла себе представить. Но чтобы та спасала ей жизнь?..

Было слышно, что Ангелла пожала плечами.

– Забудь, – сказала она, присев рядом. – Я сама точно не знаю, почему так сделала. Вероятно, – добавила она после секундного колебания, – потому, что это было бы слишком быстро. Я хочу видеть, как ты мучаешься, сладкая.

– Прекрати, наконец, – проворчала Талли, но в ее голосе больше не было гнева.

Собственно говоря, впервые с тех пор, как она познакомилась с Ангеллой, до ее сознания дошло, как молода еще была эта девушка со шрамами на лице, можно сказать почти ребенок. Может быть, ребенок-убийца, но все же ребенок. Возможно, она имела право так реагировать просто потому, что была слишком юной.

– Что здесь такое? – спросила Талли, снова обращаясь к Карану. – Если уж мы не можем двигаться пока темно, нам нужно использовать это время. Объясни нам, где мы.

– В пропасти, – удрученно проворчал Каран. Очевидно, он устал призывать Талли и Ангеллу к молчанию. Тем не менее тон его голоса встревожил Талли. Она не могла определить, где он. – Каран точно не знает, где разбился планер. Полет был очень быстрым. И он потерял направление, когда напал дракон.

– Но ты найдешь его снова?

– Конечно, – ответил Каран. – Как только станет светло. Если мы еще будем живы.

Талли вздохнула. Она могла понять Ангеллу. Постоянная болтовня Карана о смерти постепенно начинала действовать на нервы. Но вероятно, это просто был его способ справляться со страхом.

– Как только станет светло, – сказала она, – мы найдем Веллера. Может быть, он еще жив.

– Это невозможно! – возразил Каран. – Даже если…

– Деревья смягчили удар, не так ли? – перебила его Талли. – Почему же тогда это не помогло спастись и Веллеру?

– Ты не знаешь этого леса, – сказал Каран. – Каран его знает. Он знает, о чем он говорит.

– Хорошо, – сказала Талли. – Тогда Каран сможет нам помочь найти Веллера.

Ангелла тихо засмеялась.

– Я тебе уже говорила, что ты мне нравишься, Талли, золотце?

– Да, – рассердилась Талли. – И если ты еще раз скажешь: «Талли, золотце», или «дорогуша», или «малышка», я прикажу Хрхону выбить тебе все зубы, Ангелла, дорогуша.

Ангелла засмеялась, но больше ничего не сказала, и Талли снова обратилась к Карану:

– Итак? Что здесь такое? Почему так темно?

– Лес, – ответил Каран. – Он очень густой. У его дна всегда царит ночь. Но мы не там.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Ангелла. – Ты видишь в темноте, как кошка?

– Этого Каран не может, – обиженно ответил Каран. – Но он знает лес. Есть верхний ярус леса, средний ярус и дно. Дно убивает.

– А другие части нет? – насмешливо спросила Ангелла.

– Не так быстро, – серьезно ответил Каран. – По крайней мере иногда. Дно убивает сразу. Там не живет ничто.

– Совсем ничто? – спросила Ангелла. – Даже то, что убивает?

Она рассмеялась, пошевелилась в темноте и вдруг негромко вскрикнула от испуга. Послышался глухой треск, затем звук чего-то тяжелого, падающего вниз и при этом непрерывно ударяющегося о дерево и листья.

– Ангелла? – испуганно позвала Талли.

– Я еще здесь, – сдавленным голосом ответила Ангелла. – Не радуйся раньше времени. Так быстро ты от меня не отделаешься!

– Вот и ответ на вопрос, где мы, – спокойно сказала Талли. – Мы…

– Тихох! – просипел Хрхон. – Чтох-тох идетх!

Они замерли. Талли напряженно прислушивалась. В первый момент она не услышала ничего, кроме глухого шума своей крови и учащенного дыхания остальных, но она знала, что органы чувств ваги намного острее человеческих, и сохраняла спокойствие. Через некоторое время она тоже услышала: что-то ползло между ветвями деревьев. Что-то большое и очень-очень тяжелое, бесцеремонно пробивающее себе дорогу, если судить по треску деревьев.

Ее сердце заколотилось. То, на чем она сидела, сейчас вибрировало весьма заметно, и, хотя Талли пыталась справиться со страхом, через некоторое время ей пришлось признать, что она дрожит в ритме этих шагов – или чем там это было.

Невидимое существо приближалось, теперь уже с чудовищным треском и грохотом, будто рядом с ними целая армия гиппоцератов пробивается через лес. Вдруг Талли почувствовала резкий, бесконечно чуждый запах, который вскоре стал настолько силен, что ее затошнило.

– Бегунец! – неожиданно прохрипел Каран. – Ради всех демонов…

Конец фразы утонул в невообразимом треске и грохоте. Талли показалось, что невидимый кулак схватил ее и рванул вверх. Потом что-то, размером, должно быть, не меньше утеса, задело дерево, наполовину повалило его, но в последний момент, очевидно, передумало валить. Земля где-то в глубине, под ними, дрожала, и Талли ощущала могучий топот по меньшей мере дюжины ног.

Но ей опять повезло. Спустя вечность, которая в действительности длилась, пожалуй, несколько секунд, треск и грохот стали тише, мир перестал раскачиваться вверх-вниз, как будто она была пьяна. Тем не менее Талли, схватившись за первую попавшуюся опору и неподвижно застыв, продолжала еще долго так сидеть, прежде чем решилась хотя бы поднять голову.

– Хрхон? – спросила она. – Все в порядке?

– Да, – ответил Хрхон. Его голос свидетельствовал, что совсем не все было в порядке.

– Каран?

– Каран еще жив, – ответил Каран. – Но это было просто везение.

– Хорошо, – с облегчением сказала Талли. – Что… что это было, ради неба?

– Бегунец, – ответил голос из темноты. – Самый большой обитатель пропасти, известный Карану. Ему и вам повезло. Эти твари опасны и злы, но люди слишком маленькие, чтобы быть для них стоящей добычей.

– Ох! – только и сказала Талли.

– Спасибо, я тоже еще жива, – дала о себе знать Ангелла. – Ваша забота трогательна, но безосновательна.

– Чем питаются бегунцы, если люди как добыча для них слишком мелки? – осторожно спросила Талли.

– Другими существами, – ответил Каран. – Такими, которые с удовольствием пожирают людей. И имеют хороший слух.

– Ох! – воскликнула Талли еще раз. И это было последнее слово, которое вымолвила она или кто-либо другой за долгое время.

Однако тихо не стало. Треск и грохот, производимый бегунцом, были слышны еще долго, кроме того, в лесу, над ними, в невидимых вершинах, шумел ветер, а из глубины доносилось приглушенное непрестанное бормотание и перешептывание… Это были жуткие, нагоняющие страх звуки. Когда Талли достаточно долго прислушивалась к ним, ей казалось, что она различает что-то вроде шепота. Этот голос странным образом казался ей чужим и одновременно очень знакомым. Ей чудилось, что кто-то шепчет ее имя.

Конечно, это была чепуха, Талли понимала это очень хорошо. Собственный страх заставлял ее слышать то, чего не было. Она окончательно отогнала эти мысли, подтянула колени к телу и подавила дрожь. Ей было холодно, хотя странно мягкая почва под ней испускала тепло. Сама того почти не заметив, Талли немного придвинулась к Ангелле, пока плечом не коснулась ее груди.

Ангелла тихо засмеялась.

– Страшно, дорогуша?

– Да, – призналась Талли. Раздражение, которое должны были вызвать слова Ангеллы, не наступило. – А ты разве не боишься?

– Не знаю, – ответила Ангелла. – Пока нет. – Она вздохнула. – Думаю, я все же должна бояться. Но я еще не решила, чего я боюсь больше – пропасти или тебя.

– Я тебе не враг, – ответила Талли. – Если бы не ты, у нас и ссоры не было бы.

– Всякое бывает, – сказала Ангелла, пожав плечами. – Ведь так? Ты опытная женщина, Талли. И у тебя есть более опасные враги. – Талли почувствовала, что Ангелла покачала головой, затем она вздохнула. – Откуда ты знаешь Янди?

– Я ее не знаю, – ответила Талли.

– Тогда ответь мне, почему ей так сильно хотелось забрать тебя?

– Возможно, по той же причине, по которой ты хочешь меня убить? – предположила Талли.

Ангелла засмеялась, но как-то не очень весело.

– Едва ли.

– Мне жаль, что я втянула тебя в это, – неожиданно сказала Талли.

В первый момент она сама не знала, зачем это сделала, но почему-то ей показалось важным сказать это Ангелле. И сказано это было честно.

– «Втянула» – это ты правильно говоришь, – развеселившись, согласилась Ангелла. – В прямом смысле слова. Но я на тебя не в обиде. Я ведь еще жива. И я давно хотела попасть сюда.

– Ты никогда не сможешь снова вернуться в Шельфхайм, – сказала Талли. – Даже если нам здесь удастся выжить.

– Ничего, – ответила Ангелла. – Все равно тамошняя жизнь стала мне надоедать. Раньше или позже Янди меня, вероятно, велела бы прикончить. Она не терпит никого в своем городе, кто имеет слишком много власти. Почему она преследует тебя?

Вопрос был задан так быстро и как бы вскользь, что Талли едва не ответила автоматически.

– Это… длинная история, – уклончиво сказала она.

– У нас много времени.

Талли промолчала, а Ангелла обладала достаточным чутьем, чтобы не задавать вопрос второй раз.

Они снова погрузились в глухое молчание, прерывавшееся только временами, когда кто-нибудь из них шевелился. Все они с нетерпением ожидали наступления дня, но, когда стало рассветать, все испытали разочарование.

То, что увидела Талли, было непривычным, странным и даже ужасающим. Этого она не ожидала. По сути, не было ничего: размытое скопление бледных красок и лишь слегка обозначенных очертаний, в котором утопал крошечный фрагмент мира. «Возможно, – размышляла Талли, – с пропастью произошло то же, что происходит со многими действительно великими тайнами: они теряют свои чары, когда их секрет раскрывают».

Предрассветный полумрак так и не перешел в рассвет: вскоре начался дождь. И рассвет, и дождь были Талли известны, но здесь, внизу, на пять миль ближе к аду, эти понятия приобрели совершенно новое значение. Абсолютная тьма, в которой Талли очнулась, уступила место странному, тусклому, серо-зеленому свету, в котором можно было точно различить только то, что было удалено не более чем на два-три метра. Все находившееся дальше было нечетким, виднелись большие мрачные силуэты с размытыми контурами, нереальные и угрожающие одновременно. И даже дождь, начавшийся почти одновременно с наступлением дня, был странный: мелкий, как капли тумана, и такой теплый, что Талли едва ли его ощущала, пока не промокла до костей. Это вместе с невероятным серо-зеленым светом создавало видимость, что они находятся под водой.

Усталым движением Талли убрала с лица прядь мокрых волос, повернулась и посмотрела на Карана. Тот сидел в нескольких метрах от нее, облокотившись на ствол дерева, настолько большой, что Талли даже не попыталась определить его объем. Тем не менее она не могла толком разглядеть лица Карана. Оно казалось лишь светлым колеблющимся пятном на фоне расплывающейся реальности. Он был ранен, как и все. Каждая рана сама по себе не была опасна, но все же они будут подрывать их силы.

– Когда мы сможем отправиться дальше? – спросила Талли.

Каран вздрогнул, и Ангелла, сидевшая недалеко от него, почти испуганно посмотрела на Талли, и Талли пояснила:

– Я имею в виду, когда наконец будет светло? Знаешь, у меня нет желания оставаться здесь зимовать.

– Уже светло, – коротко ответил Каран.

Талли прищурилась.

– Ты хочешь сказать, что это все? – недоверчиво спросила она.

Она показала вверх. Там, где должно было раскинуться небо, простирался сплошной покров из чего-то разросшегося, зеленого и коричневого. «Увидеть хотя бы крохотный кусочек неба!» – подумала Талли, содрогаясь.

– Светлее не будет? – уточнила она.

– Не здесь, – ответил Каран. – Может быть, позже, если Каран найдет поляну или просеку. Здесь – нет. То, что здесь, – это средний ярус леса, о котором Каран рассказывал. Дальше, внизу, вечная ночь. В верхнем ярусе царит день.

– Тогда нам нужно попытаться взобраться на верхний ярус, – предложила Ангелла.

– И умереть? – устало спросил Каран. Ангелла раздраженно хмыкнула.

– Разве не ты меньше часа тому назад утверждал, что только на земле смертельно опасно? – язвительно спросила она.

– Пропасть убивает везде, – невозмутимо возразил Каран. – Но в некоторых местах она убивает быстрее.

Он встал. Талли заметила, какими неуверенными и медленными были его движения.

Талли тоже встала, сделала шаг в сторону Карана и внезапно остановилась, увидев, по чему она идет. На мгновение ей захотелось, чтобы снова стало темно.

Под ногами была не почва, а довольно тонкое переплетение веток, сросшихся друг с другом воздушных корней и листьев, огромная сеть, достаточно прочная, чтобы остановить падающий планер. Правда, в нем зияли огромные дыры. Очевидно, при падении рядом находился целый батальон ангелов-хранителей, раз ночью никто не попал в одну из таких западней и не провалился в бездну.

– Идите сюда, – устало сказал Каран. – Каран покажет вам правильный путь. Он не так опасен, как кажется. – Старик попытался улыбнуться, но у него это не совсем получилось. Когда Талли подошла поближе, она увидела, что его лицо стало совсем серым. Потом она заметила, как неестественно согнута его левая рука.

– Что с тобой? – испуганно спросила она. – Ты ранен!

– Это ничего, – успокоил ее Каран. – Заживет. Сейчас следуйте за Караном.

Он хотел повернуться и пойти, но Ангелла быстро загородила ему путь, грубо развернула его за плечо и дернула за руку. Каран захрипел от боли, уже когда она коснулась его запястья.

– Рука сломана, – констатировала Ангелла. – И ты говоришь, что это ничего? – Она с упреком посмотрела на Карана и покачала головой. – Старик, здесь внизу это «ничего»может означать твою смерть.

– Каран знал, что он умрет, если вернется сюда, – ответил Каран очень тихо, но очень серьезно. – Это не имеет значения. Может быть… может быть, так даже лучше. А теперь пошли, пока вы не стали добычей.

Каран мягко освободил свою руку от хватки Ангеллы, огляделся в поисках чего-то и указал в том направлении, где в вечных сумерках, как белый призрак, виднелся разбитый планер.

– Туда.

– Что там? – спросила Талли.

– Север. – Каран кивнул, подтверждая сказанное. – Ты ведь хотела на север, правда?

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Ангелла. – С таким же успехом это может быть юг, или запад, или…

– Это север, – не отступал Каран. – Каран знает. Он пойдет впереди. Следуйте за ним на расстоянии десяти шагов. А ты, Талли, держи наготове свое оружие.

Он снова хотел идти, но на этот раз его удержала Талли.

– Еще минуту, Каран, – сказала она. – Что это значит? Мы договорились искать Веллера, и…

– Никто не договаривался, – перебил ее Каран. – Это ты сказала, но это невозможно.

Мгновение он серьезно смотрел на нее, но что-то в ее лице подсказало ему, что Талли не удовлетворится этим утверждением, поэтому еще через мгновение он вздохнул, повернулся и прошел мимо Талли к одному из огромных отверстий в сетчатой почве.

– Подойди, – сказал он.

Талли медлила. Одна только мысль о том, что надо приблизиться к огромной пропасти, наполняла ее ужасом. Но она преодолела страх и стала, хотя и очень осторожно, рядом с Караном. Ангелла и Хрхон последовали за ней.

Волна сырого, теплого, пахнущего гниением воздуха ударила им в лицо. Под ними, ужасно глубоко, блестела черная болотистая земля, чуть ли не бесконечная равнина, словно залитая расплавленной смолой. От поверхности кое-где отражался заблудившийся луч света.

Талли прикинула, что они находились на высоте примерно ста метров. Это была странная картина: они стояли буквально ни на чем довольно высоко над землей, в сердце огромного леса, в котором бурлила жизнь, но под ними было ничто. Ничто, подобное собору, созданному из черноты, в котором безлистые стволы гигантских деревьев возвышались как титанические колонны. Жизнь ушла со дна леса и переместилась на второй, расположенный выше – и более безопасный – уровень. Картина была невероятно ошеломляющей. Под ними был лес, первооснова всей жизни, но что-то превратило его в нечто противоположное.

– Великий боже! – пробормотала Ангелла. – Какой высоты эти деревья, Каран?

– Очень высокие, – ответил Каран. – Над вами еще столько же, сколько и под вами. Там, внизу, смерть, Ангелла. Если Веллер сорвался туда, его больше нет в живых. Внизу ничто не живет.

Было заметно, что Ангелла содрогнулась, но с любопытством наклонилась над пропастью и заглянула в нее.

– Что это? – пробормотала она. – Болото?

Каран кивнул.

– Не только, – сказал он. – Каран был внизу один-единственный раз, и он… – Каран надолго смолк, а когда он заговорил снова, Талли не сомневалась, что он хотел сказать что-то другое. – Ему очень повезло, раз он спасся. Внизу нет ничего живого, кроме бегунцов и деревьев. – Он посмотрел на Талли. – Веллер мертв. И ты тоже умрешь, если будешь его искать там, внизу.

Талли молчала. Несмотря на духоту, ее вдруг снова зазнобило. На языке появился неприятный привкус. Она очень медленно встала, повернулась и посмотрела на разбитый планер. Аппарат с поломанными крыльями висел между ветвей, пойманный огромной сетью, пристанищем жизни, искореженный почти до неузнаваемости. Хвостовая часть со странным рулем была обуглена. В этот момент больше, чем когда-либо, он показался Талли символом – символом того невероятного, что они осуществили, и бессмысленности того, что они еще хотели сделать. Какое-то мгновение, лишь крошечное мгновение, Талли была близка к тому, чтобы капитулировать.

Затем в ней снова шевельнулось былое упрямство. Она улыбнулась.

– Иди вперед, – сказала она.