Текст книги "Оленька, или Будем посмотреть, Париж!"
Автор книги: Владимир Айтуганов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
– Любимая, хорошо, не будем доводить тебя до нервного истощения. Встань, пожалуйста, на четвереньки…
– Любимый, хочешь в попу? Я положу голову на руки… Она отяжелела от удовольствий.
– Любимая, отдохни. Смажу кремом по-богаче… Указательный палец in–out, in–out… Анус расслабился…
– Любимый, мне приятно…
– Любимая, большой палец… Поворачиваю… Сгибаю… Чувствую твой копчик и мягкое гнездышко…
– Любимый, мне не очень комфортно, когда внутри жесткий палец… Вставь член, пожалуйста.
– Любимая, он не входит, упирается. Раздулся от нетерпения… Помоги, раздвинь попу руками пошире…
– Любимый, сначала неглубоко, чтобы мне не было больно.
– Любимая, плавными движениями… Скажи, когда можно на полную длину…
– Любимый, давай! Я уже проснулась!
– Любимая, поскакали!
– Любимый, держу твоего жеребца своей скромной дырочкой!
– Любимая, твой анус сжимает член сильнее, чем влагалище… Узким кольцом…
– Любимый, на всю глубину!!!
– Любимая, удар-рывок, удар-рывок… Слева-справа…
– Любимый, мне совсем не больно! Хочу много!
– Любимая, тогда закручу член рукой внутри твоей попы!
– Любимый… А-а-а-а!
– Любимая, раньше анальный секс тебе не нравился.
– Любимый, я доверилась тебе, ты меня к нему приучил, меня больше не тянет в туалет.
– Любимая, ты научилась расслабляться.
– Любимый, главное – я научилась получать удовольствие!
– Любимая, подними попу выше… Прогнись в поясе… Больше… Развернись плечами… Сожми сильнее… Сильнее!… Еще сильнее… О-о-о-о-о-о!!!
– Любимый, не кричи так громко, я боюсь!
– Любимая, еще немного… О-о-о…
– Любимый, как хорошо… И тихо… Ты так страшно рычал!… Из мой попы твоя сперма ручьем течет… Ой, извини, пукнула!…
– Любимая, не смущайся! В твое девичьем пуке нет ничего неприличного: что естественно, то не безобразно. Это я виноват: накачал в тебя много воздуха… Когда извергаю, рычу от оргазма и кричу от восторга. Не могу сдержаться.
– Любимый, а многие женщины не дают попу своим мужчинам… Какая глупость!
– Любимая, все мужчины, даже самые-самые интеллектуальные – примитивные создания по своей животной сути. Постоянный или частый отказ им в этом простом удовольствии означает высокую вероятность нежелательных последствий…
– Любимый, я всегда советую упрямым женщинам потерпеть: задний проход не разорвется, а мужчина будет довольным и счастливым.
– Любимая, пора тебе браться за книгу полезных советов!
– Любимый, пойдем в душ! Надо помыть твоего мальчика, чтобы к нему не пристала какая-нибудь кака-бяка.
– Любимая, воду погорячее?
– Любимый, да, пожалуйста… Где у тебя была резинка для волос? Не хочу замочить: потом долго укладываться.
– Любимая, какая ты красивая!
– Любимый, это в твоих влюбленных глазах! Взлохмаченная, лицо красное, вся потная, в сперме… И пукаю в придачу!
– Любимая, нет лучше женщины на свете!
– Любимый, сейчас в тебе говорит юношеская восторженность и зрелый тестостерон. Я – взрослая рожавшая женщина с широкими бедрами и, увы, недлинными ногами. К тому же, целулит – проблема для большинства женщин старше тридцати.
– Любимая, к сожалению, ты совсем ничего не понимаешь в женской красоте!
– Любимый, давай я тебя намылю. Голову… Плечи… Руки… Грудь… Повернись спиной… Теперь живот… А вот и он – хулиган! Опять напрягается! Намылим его хорошенько!… Не щиплет? Бактерицидное мыло… Не закрывается, упрямый, не хочет! Придется губами… Ставь ногу мне на колено… Какая у тебя кожа на пятках, прямо детская – мягкая и гладкая! Что ты с ними делаешь? Чем трешь?… Ну, вот, теперь смоем пену, будешь как новенький!
– Любимая, ты самая лучшая банщица на свете! Теперь моя очередь.
– Любимый, только не замочи мне волосы! Лицо я помою сама…
– Любимая, вот твоя пластиковая шапочка! Шампунь для тела и души… Наверное, в прошлой жизни я был мыльщиком в женской бане – обожаю тебя мыть!
– Любимый, моя грудь уже очень чистая!
– Любимая, животик… Мохнатка…
– Любимый, возьми вагинальный шампунь…
– Любимая, потрем спинку… И немножечко нагнись!
– Любимый, без крема мне натрет! Лучше повторим в попу после душа, если такое настроение.
– Любимая, твои недлинные ноги – ноги лесной нимфы! Вспомни Три грации из Парфенона – у тебя их пропорции.
– Любимый, я знаю, что ты меня любишь, поэтому превозносишь мои скромную внешность…
– Любимая, просто люблю тебя…
– Любимый, давай полежим, обнявшись, под одеялом.
– Любимая, мы с тобой похожи на чистенькие серебряные ложечки в сафьяновом футляре…
– Любимый, нам хорошо вдвоем!
– Любимая, хорошо всегда! …Я буду лежать на спине, а ты встань на колени, повернись попой ко мне, чтобы я мог целовать тебе сзади.
– Любимый, подожди секунду, я обопрусь на руки…
– Любимая, какая красивая картина! Перед глазами – твоя изящная круглая попа… Розовый анус, который я только что истерзал и разодрал в клочья своим членом, а он уже, как обычно, скромен и аккуратен. Чуть ниже – промежность и большие губы твоей ненасытницы. Широкие и чувственные… Прекрасные губы… Между ними – нежные и гладкие малые губки. Раздвигаю их пальцами и вижу отверстие – вход вовнутрь тебя. Ниже, спрятавшись в мягкие складки – заветная пуговка. Широко провожу по ней языком…
– Любимый, восторженно слушаю с твоим членом во рту! Он совсем по-другом выгибается и упирается, когда мы с тобой в этой позиции! Помолчим и поласкаем друг друга…
– Любимая, будем ласкать долго-долго, у нас с тобой вся жизнь впереди!
13. Хорошово –сюр–Мер
Злата вышла замуж. Наконец-то! Много лет убивалась на работе, растила дочь, терзала сердце неудачными романами, подрывала здоровье утомительными связями, уже отчаялась найти человека, с которым можно вместе идти по жизни… Невероятно, но свершилось!
С Никколо они встречались почти три года, сначала просто флиртовали, затем внимательно присматривались друг к другу, потом оба почувствовали серьезность отношений. Разница в двадцать лет не мешала. На Златин День рождения Никколо подарил ей кольцо с бриллиантом в пол-карата и сделал предложение. Она согласилась.
Никколо был вдовец с двумя взрослыми детьми, уже дедушка, но моложавый и активный. Он решил оставить адвокатскую практику, выйти на раннюю пенсию и переехать с молодой женой из суетного Парижа на Лазурный берег.
Свадьба состоялась в Палермо – корни семьи Никколо росли оттуда. На венчание в католической церкви собрались многочисленные родственники жениха из Франции, Италии, Англии, Америки. Злата пригласила только подругу детства, с которой дружила с первого класса. Решила на время скрыть новость от своих знакомых: не хотела назойливого шума, ахов-охов, визитов и чаепитий.
После свадьбы она сменила свою заурядную фамилию Волгина на звучную итальянскую Контарини и постаралась обрезать все нити, которые связывали ее с прошлым, чтобы начать новую жизнь и не оглядываться назад, где было много разочарований, бед и тревог. Скрепя сердце, позвонила нескольким подругам, предупредила, что уезжает с мужем лет на пять в кругосветное путешествие, хочет отдохнуть и забыться.
С согласия Никколо сделала небольшую пластическую операцию: чуть поправила свой средне-русский нос, подтянула кожу на шее, покрасила волосы и сменила прическу – стала другой женщиной, волнующей и притягивающей взоры. Муж был в восторге!
Никколо знал о ее мечте уехать из шумного Парижа и заняться собственным бизнесом, который приносил бы небольшой доход, позволял не надрываться и жить в тихом красивом месте. Свой свадебный подарок – гостиницу, вернее, виллу, он до последнего момента держал в глубоком секрете, вручил новобрачной ключи, выходя из церкви.
Так Злата стала хозяйкой гостиницы на Лазурном берегу. Всего пять номеров, но прекрасно спланированных и удобных, плюс этаж для Златы и Никколо – четыре комнаты, две ванные и кухня. Дочь закончила школу, поступила в Сорбонну и уезжать из Парижа не хотела.
Никколо купил виллу в престижном поселке рядом Ниццей. Стояла она на склоне горы, слева – государственный заповедник, густо поросший соснами, акациями и дубами, кора которых издревле шла на пробки для винных бутылок и кувшинов, справа – муниципальный парк с пешеходными дорожками, выше и ниже по склону – тихие соседи-пенсионеры, их домов не видно в зарослях мимозы, а голосов не слышно. До моря всего десять минут пешком – редкая удача в этих переполненных туристами местах.
Вилла была построена в восемнадцатом веке по рисунку Фрагонара, затем несколько раз перестраивалась, благоустраивалась, увеличивалась, модернизировалась, но всегда сохраняла южное очарование и привлекательность.
На первом этаже – большая столовая, музыкальный салон, библиотека, курительная и современный спортивный зал. Высокие потолки, обитые шелком стены, венецианские зеркала и люстры Мурано, потемневшие от времени резные двери и лестницы, окна с деревянными ставнями делали виллу своеобразной и запоминающейся. Три камина добавляли провансальской характерности всему дому.
Просторный каменистый участок вокруг виллы – типичный средиземноморский сад с мощеными тропинками, старыми оливковыми деревьями, пальмами, апельсиновыми и лимонными аллеями, ухоженными клумбами. Густо увитые виноградом беседки давали тенистое убежище в летнюю жару, а в бассейне с подогревом плавали даже зимой.
Никколо выложил кучу денег за этот подарок, ему пришлось продать почти все акции и ценные бумаги, доложить из пенсионного фонда и семейных сбережений. О тратах не жалел: во-первых, любил Злату, а во-вторых, считал, что сделал удачное вложение – цены на недвижимость на Лазурном берегу неудержимо росли. Вредных или дорогостоящих привычек у новобрачных не было, оба вели размеренный и здоровый образ жизни, поэтому надеялись, что финансовые проблемы им не грозят.
Злата бысто полюбила свой пансионат – это слово ей больше нравилось. Расположение превосходное, вилла красивая и отремонтированная, оборудование современное, значит, бизнес будет сам себя поддерживать и приносить прибыль.
Главное, чтобы гости были хорошие. По-конторски называть их клиентами или постояльцами язык не поворачивался. Нудных, брюзжащих и недовольных видеть у себя на вилле Злата совсем не хотела. Решила, что ждет гостей интересных, талантливых и легких в общении. Счастливых и влюбленных!
Эта мысль молнией сверкнула в голове и все поставила на свои места: пансионат для счастливых влюбленных! Не для молодоженов или искателей южных приключений, а именно для тех, кто в любви.
Над названием своего пансионата думала недолго: “Хорошово” в честь воспоминаний дачного детства. Для местного колорита добавила “Хорошово-над-Морем”, “Хорошово-сюр-Мер”, а по-французски Mon Plaisir-sur-Mer.
Как деловая компьютерно грамотная женщина, сделала веб-сайт, поместила на интернете рекламу о пансионате совершенно нового типа, заказала бронзовую табличку на ворота, визитки, меню, вышитые скатерти, салфетки и постельное белье с эмблемой Mon Plaisir-sur-Mer – два сердца, пронзенные стрелой, и оливковая ветвь, символ мира, долголетия и благосостояния.
Скоро еженедельник в Ницце напечатал статью про уникальный пансионат и тем обеспечил будущее процветание. На Злату обрушилась лавина звонков и имейлов, все номера были забронированы на год вперед, приходилось кому-то отказывать, переносить заказы на другое время, уплотнять график заездов-отъездов, ограничивать срок пребывания в пансионате. О таком успехе Злата не могла и мечтать!
Никколо облегченно улыбался: все-таки он шел на большой риск, связываясь с неизвестным для него бизнесом.
Осенью жизнь на Ривьере намного приятнее и спокойнее, чем в июле-августе, пике отпускного сезона: жара спадает, море теплое и ласковое, родители с детьми разъезжаются по домам, студенты возвращаются в свои институты и университеты. По дорогам вдоль моря можно передвигаться, а не плавиться под солнцем в километровых пробках, в рестораны нет очередей, цены на рынках опускаются до разумного уровня.
Третья неделя сентября – самое золотое время, бархатный сезон. В Ницце по Английской набережной фланируют опытные курортники, в Сан-Тропе стартует парусная регата, в Монако открываются самые дорогие выставки и салоны, в Каннах пляжи очищаются от туч назойливых отпускников, и звезды кино загарают как обычные люди, в Антибах играет лучший джаз, в Монте Карло освобождаются места у столов с рулеткой…
В субботу с утра Злата принимала новых гостей. Чтобы сохранить конфиденциальность, не спрашивала паспортов, фамилий, только имена и род занятий – просто для ориентации, знать, с кем имеешь дело. От себя давала каждому гостю прозвище, чтобы легче запомнить.
Предоплата происходила за несколько месяцев по интернету или телефону – удобно для бизнеса. В случае серьезных проблем подлинные имена выяснить было бы нетрудно.
По составу гостей неделя обещала быть интересной: в десять утра приехала первая пара – слегка похмельный Пианист и Бухгалтерша, он – похожий на подростка с кудрявыми волосами, она – высокая и худая как жердь.
Вслед за ними появились высокая певица с роскошными бедрами и величественным бюстом – настоящая Примадонна, с ней – по-военному подтянутый, рослый и широкоплечий Полковник Иностранного Легиона.
В двенадцать, когда официально начинался заезд, подъехало такси с лысым Профессором и молоденькой Поэтессой с худыми плечами.
Сразу за ними – Брокер, средних лет, с оформившимся брюшком, и известная на Юге по теле-шоу Повариха (смешно называть ее “шефом” или “кулинэром” – решила для себя Злата).
Последняя пара задерживалась, женщина позвонила, что самолет с ее мужчиной опаздывает на несколько часов. Растроенный голос показался знакомым.
Приехавшие гости разместились по номерам, сходили на море искупаться, пообедали, отдохнули, подремали, потом поужинали, выпили, покурили и, уставшие после дороги и первого дня на отдыхе, разошлись по своим комнатам.
…В ночной тишине скрипнули по брусчатке колеса подъехавшей машины – рейсовое такси из аэропорта в Ницце. Через окно приемной Злата увидела последнюю пару – Оленьку(!) и худощавого мужчину в широкополой соломенной шляпе и с фанерным этюдником на плече. Художник, богема… Тюбик! Злата прикусила губу и направила к ним Никколо. Вопрос встречи с давней подругой решила отложить до утра.
Ночи на Ривьере всегда прекрасны, даже в плохую погоду. “У Бога всего много”, – Злата часто вспоминала присказку бабушки-соседки по даче в благословенном Хорошово своего детства.
После заката температура в горах падала, становилось прохладно, окна закрывались, но даже сквозь двойное остекление из всех номеров далеко по склонам разносились страстные вздохи, восклицания, скрип кроватей, смех из ванных комнат и плеск воды в джакузи. Ночная жизнь кипела и бурлила… Пансионат для влюбленных!
Злата и Никколо к этой “музыке” привыкли, понимающе улыбались и мирно засыпали после трудового дня.
Рано утром Злата вышла в сад нарезать цветов – поставить на столы к завтраку. Это был ее ритуал, вроде молитвы, давал заряд положительной энергии на весь день.
В дальней беседке над обрывом заметила мужскую фигуру без рубашки, в белых полотняных штанах. Мужчина делал плавные движения руками, легкие махи ногами, потом опустился в позу лотоса и замер, сложив ладони перед грудью как Будда. Злата прищурилась и узнала Тюбика, приехавшего с Оленькой.
В столовой расставляла приборы португальская помощница-официантка, а ее муж управлялся на кухне. Злата поставила цветы в хрустальные вазочки и поднялась к себе. С Никколо они всегда завтракали отдельно: пусть гости знакомятся друг с другом и привыкают к пансионату.
В десять часов, когда Злата проходила мимо столовой, там еще вовсю стучали ножи и вилки, слышались голоса. Творческая богема вставала поздно, не то что дисциплинированный Полковник, который играл уже второй сет на теннисном корте с загорелым Никколо.
Пока Злата занималась у себя в кабинете с бумагами, гости определились с программой отдыха. В салоне тихо тренькал рояль – Пианист потягивал утренний коктейль и пробовал как настроен инструмент. Бухгалтерша сидела рядом в кресле и смотрела на него обожающими глазами. Профессор и юная Поэтесса прихватили полотенца, пляжные подстилки и, надев легкие шляпы, пошли на море. Брокер и Повариха укатили на машине в Грас в Музей Духов. Примадонна лежала на шезлонге в тени возле бассейна, Полковник устроился рядом с газетой в руках.
Из окна со второго этажа Злата увидела Оленьку, которая сидела на садовой скамейке, подставив лицо солнцу и закрыв глаза, а Художник рисовал ее портрет в альбом. “Идилия, – подумала Злата, – так и должно быть в Пансионате для влюбленных”.
Через пару дней Злата знала историю каждой из женщин. Ничего удивительного – обстановка располагала. За последние месяцы она выслушала столько откровений, что могла написать дюжину романов, жаль, что обещала хранить тайну исповеди и, главное, литературного таланта не хватало.
Пианист и Бухгалтерша. У него двое детей от разных браков, у нее – трое и любящий муж. Он – капризный баловень музы Эвтерпы, она – тяжело работающая крепостная Валютного фонда. На благотворительном обеде в Юнеско случайно оказались рядом за столом, он заигрывал, шутил, пригласил на свой концерт. После концерта зашли в ближайший бар, а потом, неожиданно для себя, она, честная, тихая и скромная мать семейства, оказалась в постели с Пианистом в гостинице напротив бара. Сразу почувствовала, что влюбилась.
Для нее открылся новый, незнакомый и сверкающий мир творчества, музыкантов, композиторов, дирижеров. Благодаря Пианисту и его музыке она чувствовала свою причастность к этому кружащему голову миру.
Ветреный Пианист принял любовь Бухгалтерши как само собой разумеющееся, но скоро уже сам не мог обойтись без ее восхищения, постоянной поддержки и участия.
Примадонна и Полковник. Самая эффектная пара. Она почти двадцать лет пробивалась от гардеробщицы в Опере до солистки на главной сцене. “Одним талантом ничего не достигнуть, – признавалась она Злате. – Каждый маленький шаг вверх по лестнице идет через передок”. Встретив Полковника, впервые после длинной вереницы ненадежных, эгоистичных и меркантильных администраторов, дирижеров, концертмейстеров, рекламных агентов, певцов и музыкантов обрела спокойствие и уверенность в настоящем мужчине.
Полковник – дворянин в одиннадцатом поколении из семьи военных, служил на базе Иностранного Легиона на Корсике, летал на задания по всему миру, рано женился на девушке, которую определили ему родители, имел пятерых (!) детей.
Полковник услышал Примадонну в Тоске и домой не вернулся. Развод для него был невозможен, он посылал жене почти все жалование, регулярно встречался с детьми. Военная карьера для него закончилась, чинов и повышения не ждал, тянул армейскую лямку и был счастлив любовью к Примадонне.
Порш Брокера и Мини Купер Поварихи столкнулись на узкой горной дороге из Раматюэля в Ля Круа Вальмер. Выпивший после удачной сделки Брокер гнал по серпантину, не очень заботясь об уворачивающихся от него машинах. На слепом повороте он зацепил бампером голубой Купер, который закрутило и стукнуло о пробковый дуб. Вмиг протрезвевший Брокер остановил машину и подбежал к побитой малолитражке. Повариха потеряла сознание, легкая кофточка расстегнулась, большая белая грудь обнажилась. Зачарованый ее видом Брокер не смог удержаться и погладил… Знакомство состоялось.
Профессор прожил большую и долгую жизнь, дети выросли, первая жена умерла, вторая ушла к ближайшему другу. Ходил на работу в университет, читал лекции, иногда встречался с женщинами, без оптимизма смотрел в будущее, ждал пенсии. В Доме Поэзии рядом с центром Помпиду услышал выступление Поэтессы на конкурсе молодых талантов, купил ее первый сборничек стихов, попросил подписать, в знак признательности галантно поцеловал девичью руку с обкусанными ногтями.
Пожилому ценителю литературы влюбиться в молодую талантливую Поэтессу дело нехитрое: всего три встречи в кафе и поездка в Булонский лес. Для него это была последняя любовь, страстная и жгучая, любовь на закате.
Поэтесса никогда в своей молодой жизни не встречала такого восторга собственным стихам, как со стороны Профессора. Его искреннее восхищение и почитание раскрыло навстречу сердце студентки филологического факультета, а драматическая разница в возрасте выглядела для нее забавной нелепостью.
С Оленькой Злата поговорила по-тихоньку, когда их никто не видел. Решили держаться спокойно и отдаленно как давние случайные знакомые. Из прошлой жизни обеим хватало воспоминаний, о которых лучше забыть, каждая хотела спрятаться в свою скорлупку и залечить душевные раны. Про Тюбика Оленька сказала, что она любит и любима. Злате этого было достаточно, порадовалась за подругу, пожелала счастья.
В Хорошово-сюр-Мер время текло размеренно и плавно: гости купались, загорали, ездили по окрестностям, отсыпались. По утрам или когда спадала жара, играли в теннис и бадминтон. В спортзале крутили педали велосипедов, трусили по беговым дорожкам или укрепляли мускулатуру на тренажерах. Никколо, тренер-любитель, помогал в правильном выборе упражнений, давал советы неискушенным гостям, предостерегал от перегрузок.
Сиеста – самая дремотная часть дня, когда время замирало и лениво свисало мягким пчелиным воском с веток мимоз и акаций. Все отдыхали после купаний, экскурсий и спорта. Кто-то лежал на шезлонге в тени, кто-то перелистывал журналы в библиотеке, кто-то потягивал прохладное розовое вино…
Подчас та или иная пара скрывалась в своем номере, вскоре оттуда доносились стоны, вздохи и скрип кровати. Остальные делали вид, что ничего не слышат, но, переглянувшись, часто следовали их примеру.
По вечерам собирались в музыкальном салоне. Пианист играл легкий классический репертуар, после аплодисментов аккомпанировал Примадонне, она исполняла две-три арии, все с удовольствием хлопали в ладоши, кричали: “Брава!” Иногда удавалось уговорить юную Поэтессу прочесть что-нибудь. По началу она смущалась, но потом освоилась: аудитория дружелюбная, строго никто не судил.
Злата была довольна: приятно, когда много талантов под одной крышей. Правда, несколько раз замечала вопросительные или задумчивые взгляды, легкие улыбки, которые проскальзывали по лицам некоторых гостей. Особого значения этому не придавала: мало ли что может показаться.
В конце недели Злата устраивала ужин – выражение благодарности гостям перед их отъездом.
Повариха предложила приготовить несколько провансальских деликатессов – тоже хотела блеснуть своим талантом.
Брокер съездил на известный виноградник возле Сан-Тропе, купил розового коллекционного вина и поставил на общий стол.
Тюбик написал в подарок Злате и Никколо пейзаж с видом на пансионат, море, горы и повесил его в столовой над камином.
Профессор долго думал, чем бы отличиться, и придумал: на антикварном рынке в Каннах отыскал мраморную шахматную доску, насобирал по берегу белых и черных галек и приклеил на них орехи и шишки разных размеров: получились короли, ферзи, ладьи, слоны, кони; пешки оставил без украшений.
Бухгалтерша порылась на интернете, нашла много любопытного в архивах, составила историю виллы, начиная с наброска Фрагонара, красиво распечатала и вставила в золоченую рамку из ОфисДепо – получилось “генеалогическое древо”, интересное и поучительное.
Оленька собрала несколько букетов, добавила к ним виноградные листья, сухие веточки, траву и украсила своими необычными икебанами столовую, музыкальный салон и гостинную.
Полковнику оказалось труднее всех, но и он нашел выход из положения. В Курительной комнате над камином висел старинный герб рода Контарини в обрамлении шпаг, мечей, алебард и старинных ружей; Полковник уговорил Никколо снять одну фузею – решил показать вахт-парадные приемы Иностранного Легиона.
Злата в предвкушении вечера довольно потирала руки…
Такого интересного ужина в Хорошово-сюр– Мер еще не бывало! Провансальские деликатессы удались на славу – даже гурман Никколо блаженно жмурился, а вина были из тех, что не купить в магазинах и не заказать по интернету.
После ужина Пианист и Примадонна сыграли небольшой концерт на фоне последней картины Тюбика, Поэтесса прочла прочувствованные новые стихи о любви и влюбленных.
Гвоздь программы – выступление Полковника предусмотрительная Злата приберегла под конец. Полковник, печатая шаг, появился в парадной форме и белых перчатках, под звуки Марсельезы брал старинное ружье с примкнутым штыком “на плечо”, “на караул”, жонглировал ружьем как в кино, делал военно-акробатические приемы, закончил, стукнув об пол прикладом, и сорвал настоящую бурю аплодисментов.
Довольная Примадонна расцеловала его в обе щеки, он цеременно приложился к ее руке в длинной кружевной перчатке, а потом подхватил, прижал к груди, закружил и страстно поцеловал в губы.
Когда восторги и восклицания утихли, организовали турнир по скоростным шахматам на мраморной доске. Профессор легко побеждал одного игрока за другим, проигравшие направлялись в бар утешиться. Мужчины потягивали коньяк и виски, женщины – десертные вина или коктейли.
Злата переходила с бокалом шампанского от одной группы к другой, все благодарили ее за прекрасный отдых в Хорошово…
Игра у Профессора с Брокером не заладилась: третья ничья подряд. Профессор хмурился, Брокер, наоборот, веселился.
– В блиц-турнире, Профессор, нельзя думать, даже если в голове хард-драйв и прочие шестеренки крутятся, надо играть интуитивно, – балагурил Брокер и предложил сделать ставки, чтобы больше адреналина в кровь выделялось и игра шла бы азартнее.
– На деньги не играю, – предупредил скуповатый Профессор.
– Не на деньги, на самое дорогое! Я напишу, что хочу получить от Вас в случае победы, Вы – что хотите от меня, обменяемся записками и откроем после партии, – полу-шутя предложил Брокер.
Злата прислушивалась к обрывкам фраз и разговоров. Подвыпивший Пианист слегка кокетничал с Поэтессой… Бухгалтерша сидела, сжав побелевшими пальцами подлокотники кресла… Повариха говорила с Никколо о травах, ядах и противоядиях… Оленька и Примадонна обсуждали недавний показ мод в Гран Пале, дизайнеров-гомосексуалистов и моделей-лесбиянок… Тюбик и Полковник стояли под гербом Контарини и говорили об итальянских оружейниках, рыцарских доспехах и дамасских клинках…
Профессор с Брокером расставили фигуры.
– За адреналин! – усмехнулся Брокер и нажал кнопку таймера.
Злата подлила себе шампанского и взглянула на часы – скоро полночь.
– Мат! – торжествующе объявил через три минуты Брокер. – Любопытно, что Вы хотели получить от меня в случае победы? Порш? – и развернул записку Профессора. – Мою авторучку Монтеграппа? Очень скромно! Я приготовился к чему-то более серьезному…
Профессор, проигравший партию, развернул с досадой записку Брокера: “Поэтесса”.
На далекой башне монастырские колокола пробили полночь.
– …Дакар… аэропорт… – услышала Злата приглушенный голос Полковника, – мой патруль… полицейские…
Звонкая пощечина прервала его слова, в зале повисла удивленная тишина. Покрасневший Полковник сорвал со стены с гербом две шпаги, одну швырнул Тюбику и, ни на кого не глядя, вышел в сад. Тюбик поднял с пола упавшую шпагу и молча последовал за ним.
Все недоуменно притихли: ссора произошла столь неожиданно и быстро! Спохватились и бросились вдогонку, когда из сада донесся звон оружия.
Дверь не открывалась: снаружи ее подперли садовой лопатой. Пока Никколо высаживал ее под панические крики женщин, сквозь стекла дверного переплета гости видели как в круге фонарного света бились насмерть Полковник и Тюбик. Наконец, дверь поддалась и все высыпали наружу.
Полковник лежал на земле, Тюбик приставил острие шпаги ему к горлу…
14. Другая женщина
– Что Вы хотите?
– Отпустите его, он прожил с Вами достаточно много лет.
– По какому праву Вы пришли в мой дом и хотите получить моего мужа?
– Он любит меня, Вас – жалеет, поэтому не решается уйти.
Женщины разговаривали через порог дома. Одна, в кухонном фартуке и мягких туфлях, – внутри, другая, в мокром плаще и под зонтом, – снаружи.
Дождь лил третий день, поэтому земля, дома, деревья, все что могло промокнуть, давно промокло. По асфальту бежали бурные потоки и собирались на низких участках в огромные лужи: водостоки не справлялись с таким количеством “живительной влаги”. На проводах сидели мокрые нахохлившиеся вороны, иногда каркали, и их неприятные голоса тонули в монотонном шуме дождя. На озере за домом вздувались дождевые пузыри, медленно плыли, кружились и лопались.
Женщины смотрели друг на друга – раньше они никогда не встречались. Красивые, чем-то похожие, как бывают похожи дальние родственники: общих черт мало, а сходство большое.
Женщина в фартуке, поколебавшись, открыла дверь шире и жестом предложила войти. Вторая женщина стряхнула зонт, сложила и поставила в высокую керамическую вазу у входа – прибежище для мокрых зонтов. Начала расстегивать плащ и, спохватившись, вопросительно взглянула на хозяйку. Та пожала плечами: конечно, если Вы уже в доме. Вторая женщина сняла плащ и повесила на трехногую вешалку у двери.
Хозяйка прошла в гостиную и, так же молча, предложила второй женщине присесть за круглый стол, покрытый парчовой скатерью, сама опустилась на стул напротив. Вторая женщина поправила прическу и зябко повела плечами, похоже, промокла под холодным дождем. “Значит приехала не на машине, а на автобусе и от остановки шла пешком”, – предположила хозяйка.
– Чаю?
– Да, спасибо…
Хозяйка вышла из комнаты, послышался звук чашек, ложек, зашумел электрочайник.
– Какой чай Вы пьете?
– Если можно, Липтон в пакетике…
Желтая коробка Липтон нашлась в кухонном шкафчике с чайными принадлежностями. Муж был любитель чая, покупал экзотические сорта в разных странах, себе всегда заваривал рассыпной в одном из чайников, которые у него были на все случаи жизни.
Жена тонкости чайных ароматов воспринимала равнодушно и довольствовалась тем, что покупала на распродажах в супермаркете. Себе она заварила пакетик красного цейлонского, налила молока в молочник, достала сахар, печенье в хрустальной вазочке, поставила вместе с чашками на венецианский поднос, который они с мужем купили в магазинчике на площади Сан Марко, и отнесла в гостиную.
Женщины пили чай и молча рассматривали одна другую. Жена и Любовница. Соперницы. Любовница, как водится, моложе, но не намного – года на три-четыре.
– У Вас есть дети?
– Да, сын.
– И Вы думаете он будет его растить?
– Он хороший добрый человек.
– Сколько времени Вы реально провели с ним вместе?
Другая женщина задумалась:
– Один раз – три дня и четыре ночи, пять раз – два дня и три ночи, четыре раза – три дня и две ночи, шесть раз – один день и две ночи… Часто были вместе только день или ночь, или несколько часов, минут…
