Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Владимир Высоцкий

x x x

 
Я любил и женщин и проказы:
Что ни день, то новая была, —
И ходили устные рассказы
Про мои любовные дела.
 
 
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем – с этим не шути —
Встретил я одну из очень многих
На моем на жизненном пути.
 
 
А у ней – широкая натура,
А у ней – открытая душа,
А у ней – отличная фигура, —
А у меня в кармане – ни гроша.
 
 
Ну а ей – в подарок нужно кольца;
Кабаки, духи из первых рук, —
А взамен – немного удовольствий
От ее сомнительных услуг.
 
 
"Я тебе, – она сказала, – Вася,
Дорогое самое отдам!.."
Я сказал: "За сто рублей согласен, —
Если больше – с другом пополам!"
 
 
Женщины – как очень злые кони:
Захрипит, закусит удила!..
Может, я чего-нибудь не понял,
Но она обиделась – ушла.
 
 
…Через месяц улеглись волненья —
Через месяц вновь пришла она, —
У меня такое ощущенье,
Что ее устроила цена!
 

x x x

 
Парня спасем,
Парня в детдом —
На воспитанье!
Даром учить,
Даром поить,
Даром питанье!..
 
 
Жизнь – как вода,
Вел я всегда
Жизнь бесшабашную, —
Все ерунда,
Кроме суда
Самого страшного.
 
 
Все вам дадут,
Все вам споют —
Будьте прилежными, —
А за оклад —
Ласки дарят
Самые нежные.
 
 
Вел я всегда
Жизнь без труда —
Жизнь бесшабашную, —
Все ерунда,
Кроме суда
Самого страшного.
 

x x x

 
Я теперь на девок крепкий,
И теперь одною меткой
Я всех баб ровняю как одну:
Пусть у ней во лбу семь пядей,
Пусть при полном при параде, —
Встречу бабу – в сторону сверну.
 
 
Был я раньше тоже хлипкий —
Провожал я их с улыбкой,
Даже, помню, год с одною жил, —
А теперь, пройду не глядя —
Мне плевать, что ейный дядя
Раньше где-то в органах служил.
 
 
Баб держу я в черном теле,
А чтоб лечь в одну постелю —
Этим меня можно насмешить, —
Даже если умоляет,
Даже в экстренном случае —
Очень меня трудно уложить!
 
 
Почему с таким напором
Я воюю с женским полом:
Изучил я их как свой портрет, —
Ведь полвека я – не меньше —
Изучаю этих женщин,
И сейчас мне – восемьдесят лет.
 

x x x

 
Там были генеральши, были жены офицеров
И старшины-сверхсрочника жена.
Там хлопало шампанское, там булькала мадера,
Вину от водки тесно было, водке – от вина.
 
 
Прошла пора, чтоб вешаться, прошла пора стреляться,
Пришла пора спокойная – как паиньки сидим.
Сегодня пусть начальницы вовсю повеселятся,
А завтра мы начальников вовсю повеселим.
 

Наводчица

 
– Сегодня я с большой охотою
Распоряжусь своей субботою,
И если Нинка не капризная,
Распоряжусь своею жизнью я!
 
 
– Постой, чудак, она ж – наводчица, —
Зачем?
– Да так, уж очень хочется!
– Постой, чудак, у нас – компания, —
Пойдем в кабак – зальем желание!
 
 
– Сегодня вы меня не пачкайте,
Сегодня пьянка мне – до лампочки:
Сегодня Нинка соглашается —
Сегодня жизнь моя решается!
 
 
– Ну и дела же с этой Нинкою!
Она спала со всей Ордынкою, —
И с нею спать ну кто захочет сам!..
– А мне плевать – мне очень хочется!
 
 
Сказала: любит, – все, заметано!
– Отвечу рупь за то, что врет она!
Она ж того – ко всем ведь просится…
– А мне чего – мне очень хочется!
 
 
– Она ж хрипит, она же грязная,
И глаз подбит, и ноги разные,
Всегда одета, как уборщица…
– Плевать на это – очень хочется!
 
 
Все говорят, что – не красавица, —
А мне такие больше нравятся.
Ну, что ж такого, что – наводчица, —
А мне еще сильнее хочется!
 

x x x

 
Нам говорят без всякой лести:
«Без вас со скуки мы умрем!»
И мы всегда и всюду вместе —
Везде втроем, всегда поем.
 
 
Мы успеваем еле-еле
Пить у одних, петь у других,
Хотя б нам на одной неделе
Давали восемь выходных!
 
 
Без нас нельзя на дне рожденья,
Без нас и свадьбам – не бывать.
И мы сейчас идем веселье
На новоселье подымать.
 
 
Нам ничего, а парень болен —
Ему бы есть, ему бы спать…
Без нас нельзя – чего же боле,
Что можем мы еще сказать?
 

Счетчик щелкает

 
Твердил он нам: «Моя она!»,
"Да ты смеешься, друг, да ты смеешься!
Уйди, пацан, – ты очень пьян, —
А то нарвешься, друг, гляди, нарвешься!"
 
 
А он кричал: "Теперь мне все одно!
Садись в такси – поехали кататься!
Пусть счетчик щелкает, пусть все равно
В конце пути придется рассчитаться".
 
 
Не жалко мне таких парней.
«Ты от греха уйди!» – твержу я снова,
А он – ко мне, и все – о ней…
«А ну – ни слова, гад, гляди, ни слова!»
 
 
Ударила в виски мне кровь с вином —
И, так же продолжая улыбаться,
Ему сказал я тихо: "Все равно
В конце пути придется рассчитаться!"
 
 
К слезам я глух и к просьбам глух —
В охоту драка мне, ох как в охоту!
И хочешь, друг, не хочешь, друг, —
Плати по счету, друг, плати по счету!..
 
 
А жизнь мелькает, как в немом кино, —
Мне хорошо, мне хочется смеяться, —
А счетчик – щелк да щелк, – да все равно
В конце пути придется рассчитаться…
 

Ребята, напишите мне письмо

 
Мой первый срок я выдержать не смог, —
Мне год добавят, может быть – четыре…
Ребята, напишите мне письмо:
Как там дела в свободном вашем мире?
 
 
Что вы там пьете? Мы почти не пьем.
Здесь – только снег при солнечной погоде…
Ребята, напишите обо всем,
А то здесь ничего не происходит!
 
 
Мне очень-очень не хватает вас, —
Хочу увидеть милые мне рожи!
Как там Надюха, с кем она сейчас?
Одна? – тогда пускай напишет тоже.
 
 
Страшней, быть может, – только Страшный суд!
Письмо мне будет уцелевшей нитью, —
Его, быть может, мне не отдадут,
Но все равно, ребята, напишите!..
 

x x x

 
Если б водка была на одного —
Как чудесно бы было!
Но всегда покурить – на двоих,
Но всегда распивать – на троих.
Что же – на одного?
На одного – колыбель и могила.
 
 
От утра и до утра
Раньше песни пелись,
Как из нашего двора
Все поразлетелись —
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
 
 
Говорят, что жена – на одного, —
Спокон веку так было.
Но бывает жена – на двоих,
Но бывает она – на троих.
Что же – на одного?
На одного – колыбель и могила.
 
 
От утра и до утра
Раньше песни пелись,
Как из нашего двора
Все поразлетелись —
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
 
 
Сколько ребят у нас в доме живет,
Сколько ребят в доме рядом!
Сколько блатных мои песни поет,
Сколько блатных еще сядут —
Навсегда, кто куда,
На долгие года!
 

x x x

 
Так оно и есть —
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь,
Если воровал —
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал —
Под расстрел, под расстрел!
 
 
Думал я – наконец не увижу я скоро
Лагерей, лагерей, —
Но попал в этот пыльный расплывчатый город
Без людей, без людей.
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, —
Я заглядывал в черные лица прохожих —
Ни своих, ни чужих.
 
 
Так зачем проклинал свою горькую долю?
Видно, зря, видно, зря!
Так зачем я так долго стремился на волю
В лагерях, в лагерях?!
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, —
Я заглядывал в черные лица прохожих —
Ни своих, ни чужих.
 
 
Так оно и есть —
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь,
Если воровал —
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал —
Под расстрел, под расстрел!
 

x x x

 
Передо мной любой факир – ну просто карлик,
Я их держу за самых мелких фраеров, —
Возьмите мне один билет до Монте-Карло —
Я потревожу ихних шулеров!
 
 
Не соблазнят меня ни ихние красотки,
А на рулетку – только б мне взглянуть, —
Их банкометы мине вылижут подметки,
А я на поезд – и в обратный путь.
 
 
Играть я буду и на красных и на черных,
И Монте-Карло я облажу все углы, —
Останутся у них в домах игорных
Одни хваленые зеленые столы.
 
 
Я привезу с собою массу впечатлений:
Попью коктейли, послушаю джаз-банд, —
Я привезу с собою кучу ихних денег —
И всю валюту сдам в советский банк.
 
 
Я говорю про все про это без ухарства —
Шутить мне некогда: мне «вышка» на носу, —
Но пользу нашему родному государству
Наверняка я этим принесу!
 

x x x

Г. Епифанцеву

 
В этом доме большом раньше пьянка была
Много дней, много дней,
Ведь в Каретном ряду первый дом от угла —
Для друзей, для друзей.
 
 
За пьянками, гулянками,
За банками, полбанками,
За спорами, за ссорами, раздорами
Ты стой на том,
Что этот дом —
Пусть ночью, днем —
Всегда твой дом,
 
 
И здесь не смотрят на тебя с укорами.
И пускай иногда недовольна жена —
Но бог с ней, но бог с ней! —
Есть у нас нечто больше, чем рюмка вина, —
У друзей, у друзей.
 
 
За пьянками, гулянками,
За банками, полбанками,
За спорами, за ссорами, раздорами
Ты стой на том,
Что этот дом —
Пусть ночью, днем —
Всегда твой дом,
И здесь не смотрят на тебя с укорами.
 

x x x

 
Ну о чем с тобой говорить!
Все равно ты порешь ахинею, —
Лучше я пойду к ребятам пить —
У ребят есть мысли поважнее.
 
 
У ребят серьезный разговор —
Например, о том, кто пьет сильнее.
У ребят широкий кругозор —
От ларька до нашей бакалеи.
 
 
Разговор у нас и прям и груб —
Две проблемы мы решаем глоткой:
Где достать недостающий рупь
И – кому потом бежать за водкой.
 
 
Ты даешь мне утром хлебный квас —
Ну что тебе придумать в оправданье!
Интеллекты разные у нас, —
Повышай свое образованье!
 

Песня про Уголовный Кодекс

 
Нам ни к чему сюжеты и интриги:
Про все мы знаем, про все, чего ни дашь.
Я, например, на свете лучшей книгой
Считаю Кодекс уголовный наш.
 
 
И если мне неймется и не спится
Или с похмелья нет на мне лица —
Открою Кодекс на любой странице,
И не могу – читаю до конца.
 
 
Я не давал товарищам советы,
Но знаю я – разбой у них в чести, —
Вот только что я прочитал про это:
Не ниже трех, не свыше десяти.
 
 
Вы вдумайтесь в простые эти строки —
Что нам романы всех времен и стран! —
В них есть бараки, длинные как сроки,
Скандалы, драки, карты и обман…
 
 
Сто лет бы мне не видеть этих строчек! —
За каждой вижу чью-нибудь судьбу, —
И радуюсь, когда статья – не очень:
Ведь все же повезет кому-нибудь!
 
 
И сердце стонет раненною птицей,
Когда начну свою статью читать,
И кровь в висках так ломится-стучится, —
Как мусора, когда приходят брать.
 

Песня про стукача

 
В наш тесный круг не каждый попадал,
И я однажды – проклятая дата —
Его привел с собою и сказал:
«Со мною он – нальем ему, ребята!»
 
 
Он пил как все и был как будто рад,
А мы – его мы встретили как брата…
А он назавтра продал всех подряд, —
Ошибся я – простите мне, ребята!
 
 
Суда не помню – было мне невмочь,
Потом – барак, холодный как могила, —
Казалось мне – кругом сплошная ночь,
Тем более что так оно и было.
 
 
Я сохраню хотя б остаток сил, —
Он думает – отсюда нет возврата,
Он слишком рано нас похоронил, —
Ошибся он – поверьте мне, ребята!
 
 
И день наступит – ночь не на года, —
Я попрошу, когда придет расплата:
"Ведь это я привел его тогда —
И вы его отдайте мне, ребята!.."
 

x x x

 
Вот раньше жизнь!
B вверх и вниз
Идешь без конвоиров, —
Покуришь план,
Пойдешь на бан
И щиплешь пассажиров.
 
 
А на разбой
Берешь с собой
Надежную шалаву,
Потом – за грудь
Кого-нибудь
И делаешь варшаву.
 
 
Пока следят,
Пока грозят —
Мы это переносим.
Наелся всласть,
Но вот взялась
«Петровка 38».
 
 
Прошел детдом, тюрьму, приют,
И срока не боялся, —
Когда ж везли в народный суд —
Немного волновался.
 
 
Зачем нам врут:
«Народный суд»! —
Народу я не видел, —
Судье простор,
И прокурор
Тотчас меня обидел.
 
 
Ответил на вопросы я,
Но приговор – с издевкой, —
И не согласен вовсе я
С такой формулировкой!
 
 
Не отрицаю я вины —
Не в первый раз садился,
Но – написали, что с людьми
Я грубо обходился.
 
 
Неправда! – тихо подойдешь,
Попросишь сторублевку…
Причем тут нож,
Причем грабеж? —
Меняй формулировку!
 
 
Эх, был бы зал —
Я б речь сказал:
"Товарищи родные!
Зачем пенять —
Ведь вы меня
Кормили и поили!
 
 
Мне каждый деньги отдавал
Без слез, угроз и крови…
Огромное спасибо вам
За все на добром слове!"
 
 
И этот зал
Мне б хлопать стал,
И я б, прервав рыданья,
Им тихим голосом сказал:
«Спасибо за вниманье!»
 
 
Ну правда ведь —
Неправда ведь,
Что я – грабитель ловкий?
Как людям мне в глаза смотреть
С такой формулировкой?!
 

Я был слесарь шестого разряда

 
Я был слесарь шестого разряда,
Я получки на ветер кидал, —
Получал я всегда сколько надо —
И плюс премию в каждый квартал.
 
 
Если пьешь, – понимаете сами —
Должен чтой-то иметь человек, —
Ну, и кроме невесты в Рязани,
У меня – две шалавы в Москве.
 
 
Шлю посылки и письма в Рязань я,
А шалавам – себя и вино, —
Каждый вечер – одно наказанье
И всю ночь – истязанье одно.
 
 
Вижу я, что здоровие тает,
На работе – все брак и скандал, —
Никаких моих сил не хватает —
И плюс премии в каждый квартал.
 
 
Синяки и морщины на роже, —
И сказал я тогда им без слов:
На фиг вас – мне здоровье дороже, —
Поищите других фраеров!..
 
 
Если б знали, насколько мне лучше,
Как мне чудно – хоть кто б увидал:
Я один пропиваю получку —
И плюс премию в каждый квартал!
 

О нашей встрече

 
О нашей встрече что там говорить! —
Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий, —
Но мы с тобою сразу стали жить,
Не опасаясь пагубных последствий.
 
 
Я сразу сузил круг твоих знакомств,
Одел, обул и вытащил из грязи, —
Но за тобой тащился длинный хвост —
Длиннющий хвост твоих коротких связей.
 
 
Потом, я помню, бил друзей твоих:
Мне с ними было как-то неприятно, —
Хотя, быть может, были среди них
Наверняка отличные ребята.
 
 
О чем просила – делал мигом я, —
Я каждый день старался сделать ночью брачной.
Из-за тебя под поезд прыгнул я,
Но, слава богу, не совсем удачно.
 
 
И если б ты ждала меня в тот год,
Когда меня отправили на дачу, —
Я б для тебя украл весь небосвод
И две звезды Кремлевские в придачу.
 
 
И я клянусь – последний буду гад! —
Не ври, не пей – и я прощу измену, —
И подарю тебе Большой театр
И Малую спортивную арену.
 
 
А вот теперь я к встрече не готов:
Боюсь тебя, боюсь речей интимных —
Как жители японских городов
Боятся повторенья Хиросимы.
 

x x x

 
Все позади – и КПЗ, и суд,
И прокурор, и даже судьи с адвокатом, —
Теперь я жду, теперь я жду – куда, куда меня пошлют,
Куда пошлют меня работать за бесплатно.
 
 
Мать моя – давай рыдать,
Давай думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя – давай рыдать,
А мне ж ведь в общем наплевать,
Куда, куда меня пошлют.
 
 
До Воркуты идут посылки долго,
До Магадана – несколько скорей, —
Но там ведь все, но там ведь все такие падлы, суки, волки, —
Мне передач не видеть, как своих ушей.
 
 
Мать моя – давай рыдать,
Давай думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя – давай рыдать,
А мне ж ведь в общем наплевать,
Куда, куда меня пошлют.
 
 
И вот уж слышу я: за мной идут —
Открыли дверь и сонного подняли, —
И вот сейчас, вот прям сейчас меня куда-то повезут,
А вот куда – опять, паскуды, не сказали.
 
 
Мать моя – опять рыдать,
Опять думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя – опять рыдать,
А мне ж ведь в общем наплевать,
Куда, куда меня пошлют.
 
 
И вот на месте мы – вокзал и брань, —
Но, слава богу, хоть с махрой не остро.
И вот сказали нам, что нас везут туда – в Тьмутаракань —
Кудай-то там на Кольский полуостров.
 
 
Мать моя – опять рыдать,
Опять думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют…
Мать моя, кончай рыдать,
Давай думать и гадать,
Когда меня обратно привезут!
 

Рецидивист

 
Это был воскресный день – и я не лазил по карманам:
В воскресенье – отдыхать, – вот мой девиз.
Вдруг – свисток, меня хватают, обзывают хулиганом,
А один узнал – кричит: «Рецидивист!»
 
 
"Брось, товарищ, не ершись,
Моя фамилия – Сергеев, —
Ну, а кто рецидивист —
Так я ж понятья не имею".
 
 
И это был воскресный день, но мусора не отдыхают:
У них тоже – план давай, хоть удавись, —
Ну а если перевыполнят, так их там награждают —
На вес золота там вор-рецидивист.
 
 
С уваженьем мне: "Садись! —
Угощают «Беломором». —
Значит – ты рецидивист?
Распишись под протоколом!"
 
 
И это был воскресный дань, светило солнце как бездельник,
И все люди – кто с друзьями, кто с семьей, —
Ну а я сидел скучал, как в самый грустный понедельник:
Мне майор попался очень деловой.
 
 
«Сколько раз судились вы?»
«Плохо я считать умею!»
«Но все же вы – рецидивист?»
«Да нет, товарищ, я – Сергеев».
 
 
Это был воскресный день – а я потел, я лез из кожи, —
Но майор был в математике горазд:
Он чего то там сложил, потом умножил, подытожил —
И сказал, что я судился десять раз.
 
 
Подал мне начальник лист —
Расписался как умею —
Написал: "Рецидивист
По фамилии Сергеев".
 
 
И это был воскресный день, я был усталым и побитым, —
Но одно я знаю, одному я рад:
В семилетний план поимки хулиганов и бандитов
Я ведь тоже внес свой очень скромный вклад!
 

x x x

 
Помню, я однажды и в «очко», и в «стос» играл, —
А с кем играл – не помню этой стервы.
Я ему тогда двух сук из зоны проиграл, —
Зря пошел я в пику, а не в черву!
 
 
Я сперва как следует колоду стасовал,
А потом я сделал ход неверный:
Он рубли с Кремлем кидал, а я слюну глотал, —
И пошел я в пику, а не в черву!
 
 
Руки задрожали, будто кур я воровал,
Будто сел играть я в самый первый…
Делать было нечего – и я его убрал, —
Зря пошел я в пику, а не в черву!..
 

x x x

 
Нам вчера прислали
Из рук вон плохую весть:
Нам вчера сказали,
Что Алеха вышел весь.
Как же так! Он Наде
Говорил, что – пофартит,
Что сыграет свадьбу —
На неделю загудит…
 
 
Не видать девахе
Этот свадебный гудеж
Потому что в драке
Налетел на чей-то нож,
Потому что – плохо,
Хоть не первый раз уже
Получал Алеха
Дырки новые в душе.
 
 
Для того ль он душу,
Как рубаху, залатал,
Чтоб его убила
В пьяной драке сволота!
Если б все в порядке —
Мы б на свадьбу нынче шли, —
И с ножом в лопатке
Поутру его нашли.
 
 
Что ж, поубивается
Девчонка, поревет,
Что ж, посомневается —
И слезы оботрет, —
А потом без вздоха
Отопрет любому дверь…
Ничего, Алеха, —
Все равно ему теперь!
 
 
Мы его схороним очень скромно —
Что рыдать!
Некому о нем и похоронную
Послать,
Потому – никто не знает,
Где у Лехи дом, —
Вот такая смерть шальная
Всех нас ждет потом.
 
 
Что ж, поубивается
Девчонка, поревет,
Что ж, посомневается —
И слезы оботрет, —
А потом без вздоха
Отопрет любому дверь, —
Бог простит, а Леха…
Все равно ему теперь…
 

1965 год
x x x

 
Войны и голодухи натерпелися мы всласть,
Наслышались, наелись уверений, —
И шлепнули царя, а после – временную власть, —
Потому что кончилось их время.
 
 
А если кто-то где-нибудь надеется на что,
Так мы тому заметим между прочим:
Обратно ваше время не вернется ни за что —
Мы как-нибудь об этом похлопочем.
 
 
Нам вовсе не ко времени вся временная власть —
Отныне власть советская над всеми.
Которые тут временные, – слазь! А ну-ка слазь!
Кончилось ваше время!
 

x x x

 
В куски
Разлетелася корона,
Нет державы, нету трона, —
Жизнь, Россия и законы —
Все к чертям!
И мы —
Словно загнанные в норы,
Словно пойманные воры, —
Только – кровь одна с позором
Пополам.
 
 
И нам
Ни черта не разобраться,
С кем порвать и с кем остаться,
Кто за нас, кого бояться,
Где пути, куда податься, —
Не понять!
Где дух? Где честь? Где стыд?!
Где свои, а где чужие,
Как до этого дожили,
Неужели на Россию
Нам плевать?!
 
 
Позор
Всем, кому покой дороже,
Всем, кого сомненье гложет —
Может он или не может
Убивать!
Сигнал!
И по-волчьи, и по-бычьи,
И – как коршун на добычу, —
Только воронов покличем
Пировать.
 
 
Эй, вы!
Где былая ваша твердость?
Где былая ваша гордость?
Отдыхать сегодня – подлость!
Пистолет сжимает твердая рука.
Конец! Всему конец!
Все разбилось, поломалось, —
Нам осталось только малость —
Только выстрелить в висок иль во врага.
 

Песня матроса

 
Всю Россию до границы
Царь наш кровью затопил,
А жену свою – царицу
Колька Гришке уступил.
 
 
За нескладуху-неладуху —
Сочинителю по уху!
Сочинитель – это я,
А часового бить нельзя!
 

x x x

 
Мне ребята сказали
про такую наколку! —
На окраине, где даже нет фонарей.
Если выгорит дело —
обеспечусь надолго, —
Обеспечу себя я и лучших друзей.
 
 
Но в двенадцать часов
Людям хочется спать —
Им назавтра вставать
На работу, —
Не могу им мешать —
Не пойду воровать, —
Мне их сон нарушать
Неохота!
 
 
Мне ребята сказали,
что живет там артистка,
Что у ей – бриллианты, золотишко, деньга, —
И что все будет тихо,
без малейшего риска, —
Ну а после, конечно, мы рванем на бега.
 
 
Но в двенадцать часов
Людям хочется спать —
И артистке вставать
На работу, —
Не могу ей мешать —
Не пойду воровать, —
Мне ей сон нарушать
Неохота!
 
 
Говорил мне друг Мишка,
что у ей есть сберкнижка, —
Быть не может, не может – наш артист не богат!
"Но у ей – подполковник,
он – ей-ей – ей любовник!" —
Этим доводом Мишка убедил меня, гад.
 
 
Но в двенадцать часов
Людям хочется спать —
Им назавтра вставать
На работу, —
Ничего, не поспят! —
Я иду – сам не рад:
Мне их сон нарушать
Неохота!
 
 
…Говорил я ребятам,
что она не богата:
Бриллианты – подделка, подполковник сбежал.
Ну а эта артистка —
лет примерно под триста, —
Не прощу себе в жизни, что ей спать помешал!
 
 
Но в двенадцать часов
Людям хочется спать —
Им назавтра вставать
На работу, —
Не могу им мешать —
Не пойду воровать, —
Мне их сон нарушать
Неохота!
 

x x x

 
Катерина, Катя, Катерина!
Все в тебе, ну все в тебе по мне!
Ты как елка: стоишь рупь с полтиной,
Нарядить – поднимешься в цене.
 
 
Я тебя одену в пан и бархат,
В пух и прах и богу душу, вот, —
Будешь ты не хуже, чем Тамарка,
Что лишил я жизни в прошлый год.
 
 
Ты не бойся, Катя, Катерина, —
Наша жизнь как речка потечет!
Что там жизнь! Не жизнь наша – малина!
Я ведь режу баб не каждый год.
 
 
Катерина, хватит сомневаться, —
Разорву рубаху на груди!
Вот им всем! Поехали кататься!
Панихида будет впереди…
 

День рождения лейтенанта милиции в ресторане «Берлин»

 
Побудьте день вы в милицейской шкуре —
Вам жизнь покажется наоборот.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, —
За тех, кто в МУРе никто не пьет.
 
 
А за соседним столом – компания,
А за соседним столом – веселие, —
А она на меня – ноль внимания,
Ей сосед ее шпарит Есенина.
 
 
Побудьте день вы в милицейской шкуре —
Вам жизнь покажется наоборот.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, —
За тех, кто в МУРе никто не пьет.
 
 
Понимаю я, что в Тамаре – ум,
Что у ей – диплом и стремления, —
И я вылил водку в аквариум:
Пейте, рыбы, за мой день рождения!
 
 
Побудьте день вы в милицейской шкуре —
Вам жизнь покажется наоборот.
Давайте ж выпьем за тех, кто в МУРе, —
За тех, кто в МУРе никто не пьет…