Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Владимир Высоцкий

x x x

 
Как-то раз, цитаты Мао прочитав,
Вышли к нам они с большим его портретом.
Мы тогда чуть-чуть нарушили устав…
Остальное вам известно по газетам.
 
 
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему – заваруха.
 
 
При поддержке минометного огня,
Молча, медленно, как-будто – на охоту,
Рать китайская бежала на меня…
Позже выяснилось – численностью в роту.
 
 
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему – заваруха.
 
 
Раньше – локти хоть кусать, но не стрелять!
Лучше дома пить сгущенное какао.
Но сегодня приказали: не пускать!
Теперь вам шиш, no рasarans, товарищ Мао!
 
 
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему – заваруха.
 
 
Раньше я стрелял с колена: на бегу
Не привык я просто к медленным решеньям,
Раньше я стрелял по мнимому врагу,
А теперь придется по живым мишеням.
 
 
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему – заваруха.
 
 
Мины падают, и рота так и прет,
Кто как может – по воде, не зная броду.
Что обидно! – этот самый миномет
Подарили мы китайскому народу.
 
 
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему – заваруха.
 
 
Он давно – Великий Кормчий – вылезал,
А теперь, не успокоившись на этом,
Наши братья залегли – и дали залп…
Остальное вам известно по газетам.
 
 
Вспомнилась песня, вспомнился стих,
Словно шепнули мне в ухо:
«Сталин и Мао слушают их…»
Вот почему – заваруха.
 

x x x

 
Подумаешь – с женой не очень ладно,
Подумаешь – неважно с головой,
Подумаешь – ограбили в парадном, —
Скажи еще спасибо, что – живой!
 
 
Ну что ж такого – мучает саркома,
Ну что ж такого – начался запой,
Ну что ж такого – выгнали из дома, —
Скажи еще спасибо, что – живой!
 
 
Плевать – партнер по покеру дал дуба,
Плевать, что снится ночью домовой,
Плевать – в «Софии» выбили два зуба, —
Скажи еще спасибо, что – живой!
 
 
Да ладно – ну уснул вчера в опилках,
Да ладно – в челюсть врезали ногой,
Да ладно – потащили на носилках, —
Скажи еще спасибо, что – живой!
 
 
Да, правда – тот, кто хочет, тот и может,
Да, правда – сам виновен, бог со мной,
Да, правда, – но одно меня тревожит:
Кому сказать спасибо, что – живой!
 

x x x

 
Я склонен думать, гражданин судья,
Что прокурор сегодня был поддавши,
Ведь нападавшим вовсе не был я,
А я, скорее, даже – пострадавший.
 
 
Зачем я дрался?
Я вам отвечу:
Я возвращался,
А он – навстречу!
 
 
Я вижу – тучи
По небу мчатся…
Конечно, лучше б
Нам не встречаться.
 
 
Так вот, товарищ гражданин судья,
Поймите, не заваривал я кашу.
Учтите – это ложная статья
Мешком камней на совесть ляжет вашу.
 

x x x

 
«Рядовой Борисов!» – «Я!» – «Давай, как было дело!»
"Я держался из последних сил:
Дождь хлестал, потом устал, потом уже стемнело…
Только я его предупредил!
 
 
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор".
 
 
"Бросьте, рядовой, давайте правду, – вам же лучше!
Вы б его узнали за версту…"
"Был туман – узнать не мог – темно, на небе тучи, —
Кто-то шел – я крикнул в темноту.
 
 
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор".
 
 
"Рядовой Борисов, – снова следователь мучил, —
Попадете вы под трибунал!"
"Я был на посту – был дождь, туман, и были тучи, —
Снова я устало повторял. —
 
 
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор".
 
 
…Год назад – а я обид не забываю скоро —
В шахте мы повздорили чуток, —
Правда, по душам не получилось разговора:
Нам мешал отбойный молоток.
 
 
На крик души: «Оставь ее!» он стал шутить,
На мой удар он закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался – я был обижен, зол, —
Чинарик выплюнул, нож бросил и ушел.
 
 
Счастие мое, что оказался он живучим!..
Ну а я – я долг свой выполнял.
Правда ведь, – был дождь, туман, по небу плыли тучи…
По уставу – правильно стрелял!
 
 
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул – и выстрелил в упор.
 

x x x

 
Я уверен, как ни разу в жизни —
Это точно, —
Что в моем здоровом организме
Червоточина.
 
 
Может, мой никчемный орган – плевра,
Может – многие,
Но лежу я в отделеньи невро-
Паталогии.
 
 
Выдам то, что держится в секрете,
Но наверное,
Наше населенье на две трети —
Люди нервные.
 
 
Эврика! Нашел – вот признак первый,
Мной замеченный:
Те, кто пьют – у них сплошные нервы
Вместо печени.
 
 
Высох ты и бесподобно жилист,
Словно мумия,
Знай, что твои нервы обнажились
До безумия.
 
 
Если ты ругаешь даже тихих
Или ссоришься —
Знай, что эти люди тоже психи,
Ох, напорешься!
 

x x x

 
Слухи по России верховодят
И со сплетней в терции поют.
Ну а где-то рядом с ними ходит
Правда, на которую плюют.
 

Песенка о слухах

 
Сколько слухов наши уши поражает,
Сколько сплетен разъедает, словно моль!
Ходят сухи, будто все подорожает —
абсолютно, —
А особенно – штаны и алкоголь!
 
 
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
 
 
– Слушай, слышал? Под землею город строют, —
Говорят – на случай ядерной войны!
– Вы слыхали? Скоро бани все закроют —
повсеместно —
Навсегда, – и эти сведенья верны!
 
 
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
 
 
– А вы знаете? Мамыкина снимают —
За разврат его, за пьянство, за дебош!
– Кстати, вашего соседа забирают,
негодяя, —
Потому что он на Берию похож!
 
 
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
 
 
– Ой, что деется! Вчерась траншею рыли —
Так откопали две коньячные струи!
– Говорят, шпионы воду отравили
самогоном.
Ну а хлеб теперь – из рыбной чешуи!
 
 
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
 
 
Закаленные во многих заварухах,
Слухи ширятся, не ведая преград, —
Ходят сплетни, что не будет больше слухов
абсолютно.
Ходят слухи, будто сплетни запретят!
 
 
Словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
 

Старательская (Письмо друга)

И. Кохановскому

 
Друг в порядке – он, словом, при деле, —
Завязал он с газетой тесьмой:
Друг мой золото моет в артели, —
Получил я сегодня письмо.
 
 
Пишет он, что работа – не слишком…
Словно лозунги клеит на дом:
"Государство будет с золотишком,
А старатель будет – с трудоднем!"
 
 
Говорит: "Не хочу отпираться,
Что поехал сюда за рублем…"
Говорит: "Если чуть постараться,
То вернуться могу королем!"
 
 
Написал, что становится злее.
"Друг, – он пишет, – запомни одно:
Золотишко всегда тяжелее
И всегда оседает на дно.
 
 
Тонет золото – хоть с топорищем.
Что ж ты скис, захандрил и поник?
Не боись: если тонешь, дружище, —
Значит, есть и в тебе золотник!"
 
 
Пишет он второпях, без запинки:
"Если грязь и песок над тобой —
Знай: то жизнь золотые песчинки
Отмывает живящей водой…"
 
 
Он ругает меня: "Что ж не пишешь?!
Знаю – тонешь, и знаю – хандра, —
Все же золото – золото, слышишь! —
Люди бережно снимут с ковра…"
 
 
Друг стоит на насосе и в метку
Отбивает от золота муть.
…Я письмо проглотил как таблетку —
И теперь не боюсь утонуть!
 
 
Становлюсь я упрямей, прямее, —
Пусть бежит по колоде вода, —
У старателей – все лотерея,
Но старатели будут всегда!
 

x x x

 
И вкусы и запросы мои – странны, —
Я экзотичен, мягко говоря:
Могу одновременно грызть стаканы —
И Шиллера читать без словаря.
 
 
Во мне два Я – два полюса планеты,
Два разных человека, два врага:
Когда один стремится на балеты —
Другой стремится прямо на бега.
 
 
Я лишнего и в мыслях не позволю,
Когда живу от первого лица, —
Но часто вырывается на волю
Второе Я в обличье подлеца.
 
 
И я боюсь, давлю в себе мерзавца, —
О, участь беспокойная моя! —
Боюсь ошибки: может оказаться,
Что я давлю не то второе Я.
 
 
Когда в душе я раскрываю гранки
На тех местах, где искренность сама, —
Тогда мне в долг дают официантки
И женщины ласкают задарма.
 
 
Но вот летят к чертям все идеалы,
Но вот я груб, я нетерпим и зол,
Но вот сижу и тупо ем бокалы,
Забрасывая Шиллера под стол.
 
 
…А суд идет, весь зал мне смотрит в спину.
Вы, прокурор, вы, гражданин судья,
Поверьте мне: не я разбил витрину,
А подлое мое второе Я.
 
 
И я прошу вас: строго не судите, —
Лишь дайте срок, но не давайте срок! —
Я буду посещать суды как зритель
И в тюрьмы заходить на огонек.
 
 
Я больше не намерен бить витрины
И лица граждан – так и запиши!
Я воссоединю две половины
Моей больной раздвоенной души!
 
 
Искореню, похороню, зарою, —
Очищусь, ничего не скрою я!
Мне чуждо это е мое второе, —
Нет, это не мое второе Я.
 

Про любовь в каменном веке

 
А ну отдай мой каменный топор!
И шкур моих набедренных не тронь!
Молчи, не вижу я тебя в упор, —
Сиди вон и поддерживай огонь!
 
 
Выгадывать не смей на мелочах,
Не опошляй семейный наш уклад!
Не убрана пещера и очаг, —
Избаловалась ты в матриархат!
 
 
Придержи свое мнение:
Я – глава, и мужчина – я!
Соблюдай отношения
Первобытнообщинныя.
 
 
Там мамонта убьют – поднимут вой,
Начнут добычу поровну делить…
Я не могу весь век сидеть с тобой —
Мне надо хоть кого-нибудь убить!
 
 
Старейшины сейчас придут ко мне, —
Смотри еще – не выйди голой к ним!
Век каменный – и не достать камней, —
Мне стыдно перед племенем моим!
 
 
Пять бы жен мне – наверное,
Разобрался бы с вами я!
Но дела мои – скверные,
Потому – моногамия.
 
 
А все – твоя проклятая родня!
Мой дядя, что достался кабану,
Когда был жив, предупреждал меня:
Нельзя из людоедок брать жену!
 
 
Не ссорь меня с общиной – это ложь,
Что будто к тебе кто-то пристает, —
Не клевещи на нашу молодежь,
Она – надежда наша и оплот!
 
 
Ну что глядишь – тебя пока не бьют, —
Отдай топор – добром тебя прошу!
А шкуры – где? Ведь люди засмеют!..
До трех считаю, после – задушу!
 

Семейные дела в Древнем Риме

 
Как-то вечером патриции
Собрались у Капитолия
Новостями поделиться и
Выпить малость алкоголия.
 
 
Не вести ж бесед тверезыми!
Марк-патриций не мытарился —
Пил нектар большими дозами
И ужасно нанектарился.
 
 
И под древней под колонною
Он исторг из уст проклятия:
"Эх, с почтенною матреною
Разойдусь я скоро, братия!
 
 
Она спуталась с поэтами,
Помешалась на театрах —
Так и шастает с билетами
На приезжих гладиаторов!
 
 
"Я, – кричит, – от бескультурия
Скоро стану истеричкою!" —
В общем, злобствует как фурия,
Поощряема сестричкою!
 
 
Только цыкают и шикают…
Ох, налейте мне «двойных»!
Мне ж – рабы в лицо хихикают.
На войну бы мне, да нет войны!
 
 
Я нарушу все традиции —
Мне не справиться с обеими, —
Опускаюсь я, патриции,
Дую горькую с плебеями!
 
 
Я ей дом оставлю в Персии —
Пусть берет сестру-мегерочку, —
На отцовские сестерции
Заведу себе гетерочку.
 
 
У гетер хотя безнравственней,
Но они не обезумели.
У гетеры пусть все явственней,
Зато родственники умерли.
 
 
Там сумею исцелиться и
Из запоя скоро выйду я!"
…И пошли домой патриции,
Марку пьяному завидуя.
 

x x x

 
В прекрасном зале Гранд-Опера
Затихли клакеры, погасли все огни,
Шуршали платья и веера.
Давали «Фронду» при участии Дени.
 
 
А в ложе "Б", обняв за талью госпожу,
Маркиз шептал: "Ах, я у ваших ног лежу!
Пока вступленье – я скажу, что больше нету терпежу,
Я из-за вас уж третий месяц как гужу".
 
 
Оркестр грянул – и зал затих.
Она сказала: "Но я замужем, синьор.
Во-первых – это, а во-вторых —
Я вам не верю, пьете вы из-за нее".
 
 
"Мадам, клянусь, я вам на деле докажу!
Мадам, я жизни и себя не пощажу.
Да я именье заложу, я всех соперников – к ножу!
Я даже собственного папу накажу".
 
 
Пел Риголетто как на духу, —
Партер и ярусы закончили жевать, —
Он «ля» спокойно взял наверху…
И лишь двоим на это было наплевать.
 
 
И в ложе "Б" маркиз шептал: "Я весь дрожу,
Я мужа вашего ударом награжу,
А ту, другую, я свяжу, но, если вас не заслужу —
То в монастырь я в этом разе ухожу".
 

Про любовь в Средние века

 
Сто сарацинов я убил во славу ей —
Прекрасной даме посвятил я сто смертей, —
Но наш король – лукавый сир —
затеял рыцарский турнир, —
Я ненавижу всех известных королей!
 
 
Вот мой соперник – рыцарь Круглого стола, —
Чужую грудь мне под копье король послал.
Но – в сердце нежное ее
мое направлено копье, —
Мне наплевать на королевские дела!
 
 
Герб на груди его – там плаха и петля,
Но будет дырка там, как в днище корабля.
Он – самый первый фаворит,
к нему король благоволит, —
Но мне сегодня наплевать на короля!
 
 
Король сказал: "Он с вами справится шаля! —
И пошутил: – Пусть будет пухом вам земля!"
Я буду пищей для червей —
тогда он женится на ней, —
Простит мне бог, я презираю короля!
 
 
Вот подан знак – друг друга взглядом пепеля,
Коней мы гоним, задыхаясь и пыля.
Забрало поднято – изволь!
Ах, как волнуется король!..
Но мне, ей-богу, наплевать на короля!
 
 
Ну вот все кончено – пусть отдохнут поля, —
Вот льется кровь его на стебли ковыля.
Король от бешенства дрожит,
но мне она принадлежит —
Мне так сегодня наплевать на короля!
 
 
…Но в замке счастливо мы не пожили с ней:
Король в поход послал на сотни долгих дней, —
Не ждет меня мой идеал,
ведь он – король, а я – вассал, —
И рано, видимо, плевать на королей!
 

Про любовь в эпоху Возрождения

 
Может быть, выпив поллитру,
Некий художник от бед
Встретил чужую палитру
И посторонний мольберт.
 
 
Дело теперь за немногим —
Нужно натуры живой, —
Глядь – симпатичные ноги
С гордой идут головой.
 
 
Он подбегает к Венере:
"Знаешь ли ты, говорят —
Данте к своей Алигьери
Запросто шастает в ад!
 
 
Ада с тобой нам не надо —
Холодно в царстве теней…
Кличут меня Леонардо.
Так раздевайся скорей!
 
 
Я тебя – даже нагую —
Действием не оскорблю, —
Дай я тебя нарисую
Или из глины слеплю!"
 
 
Но отвечала сестричка:
"Как же вам не ай-яй-яй!
Честная я католичка —
И не согласная я!
 
 
Вот испохабились нынче —
Так и таскают в постель!
Ишь – Леонардо да Винчи —
Тоже какой Рафаэль!
 
 
Я не привыкла без чувства —
Не соглашуся ни в жисть!
Мало что ты – для искусства, —
Сперва давай-ка женись!
 
 
Там и разденемся в спальной —
Как у людей повелось…
Мало что ты – гениальный! —
Мы не глупее небось!"
 
 
"Так у меня ж – вдохновенье, —
Можно сказать, что экстаз!" —
Крикнул художник в волненье…
Свадьбу сыграли на раз.
 
 
…Женщину с самого низа
Встретил я раз в темноте, —
Это была Монна Лиза —
В точности как на холсте.
 
 
Бывшим подругам в Сорренто
Хвасталась эта змея:
"Ловко я интеллигента
Заполучила в мужья!.."
 
 
Вкалывал он больше года —
Весь этот длительный срок
Все ухмылялась Джоконда:
Мол, дурачок, дурачок!
 
 
…В песне разгадка дается
Тайны улыбки, а в ней —
Женское племя смеется
Над простодушьем мужей!
 

Песня о Земле

 
Кто сказал: "Все сгорело дотла,
Больше в землю не бросите семя!"?
Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она затаилась на время!
 
 
Материнства не взять у Земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.
Кто поверил, что Землю сожгли?
Нет, она почернела от горя.
 
 
Как разрезы, траншеи легли,
И воронки – как раны зияют.
Обнаженные нервы Земли
Неземное страдание знают.
 
 
Она вынесет все, переждет, —
Не записывай Землю в калеки!
Кто сказал, что Земля не поет,
Что она замолчала навеки?!
 
 
Нет! Звенит она, стоны глуша,
Изо всех своих ран, из отдушин,
Ведь Земля – это наша душа, —
Сапогами не вытоптать душу!
 
 
Кто поверил, что Землю сожгли?!
Нет, она затаилась на время…
 

В темноте

 
Темнота впереди – подожди!
Там – стеною закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги неровные.
 
 
Там – чужие слова, там – дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там пожухла, сгорела трава
И следы не читаются, —
В темноте.
 
 
Там проверка на прочность – бои,
И закаты, и ветры с прибоями, —
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.
 
 
Там – чужие слова, там – дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там пожухла, сгорела трава
И следы не читаются, —
В темноте.
 
 
Там и звуки и краски – не те,
Только мне выбирать не приходится —
Видно, нужен я там, в темноте, —
Ничего – распогодится!
 
 
Там – чужие слова, там – дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там пожухла, сгорела трава
И следы не читаются, —
В темноте.
 

Он не вернулся из боя

 
Почему все не так? Вроде – все как всегда:
То же небо – опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода…
Только – он не вернулся из боя.
 
 
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.
 
 
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал, —
А вчера не вернулся из боя.
 
 
То, что пусто теперь, – не про то разговор:
Вдруг заметил я – нас было двое…
Для меня – будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.
 
 
Нынче вырвалась, словно из плена, весна,
По ошибке окликнул его я:
«Друг, оставь прикурить!» – а в ответ – тишина…
Он вчера не вернулся из боя.
 
 
Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие – как часовые…
Отражается небо в лесу, как в воде, —
И деревья стоят голубые.
 
 
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло – для обоих…
Все теперь – одному, – только кажется мне —
Это я не вернулся из боя.
 

Сыновья уходят в бой

 
Сегодня не слышно биенье сердец —
Оно для аллей и беседок.
Я падаю, грудью хватая свинец,
Подумать успев напоследок:
 
 
"На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу – придет другой".
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!
 
 
Вот кто-то решил: после нас – хоть потоп,
Как в пропасть шагнул из окопа.
А я для того свой покинул окоп,
Чтоб не было вовсе потопа.
 
 
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землей.
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!
 
 
Кто сменит меня, кто в атаку пойдет?
Кто выйдет к заветному мосту?
И мне захотелось – пусть будет вон тот,
Одетый во все не по росту.
 
 
Я успеваю улыбнуться,
Я видел, кто придет за мной.
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!
 
 
Разрывы глушили биенье сердец,
Мое же – мне громко стучало,
Что все же конец мой – еще не конец:
Конец – это чье-то начало.
 
 
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землей.
Мы не успели оглянуться —
А сыновья уходят в бой!
 

К вершине

Памяти Михаила Хергиани

 
Ты идешь по кромке ледника,
Взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.
 
 
Но они с тебя не сводят глаз —
Будто бы тебе покой обещан,
Предостерегая всякий раз
Камнепадом и оскалом трещин.
 
 
Горы знают – к ним пришла беда, —
Дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал еще тогда
От разрывов горные обвалы.
 
 
Если ты о помощи просил —
Громким эхом отзывались скалы,
Ветер по ущельям разносил
Эхо гор, как радиосигналы.
 
 
И когда шел бой за перевал, —
Чтобы не был ты врагом замечен,
Каждый камень грудью прикрывал,
Скалы сами подставляли плечи.
 
 
Ложь, что умный в гору не пойдет!
Ты пошел – ты не поверил слухам, —
И мягчал гранит, и таял лед,
И туман у ног стелился пухом…
 
 
Если в вечный снег навеки ты
Ляжешь – над тобою, как над близким,
Наклонятся горные хребты
Самым прочным в мире обелиском.
 

x x x

 
Ну, вот исчезла дрожь в руках,
Теперь – наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх
Навек, навек, —
Для остановки нет причин —
Иду, скользя…
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя!
 
 
Среди нехоженных путей
Один – пусть мой,
Среди невзятых рубежей
Один – за мной!
А имена тех, кто здесь лег,
Снега таят…
Среди непройденных дорог
Одна – моя!
 
 
Здесь голубым сияньем льдов
Весь склон облит,
И тайну чьих-нибудь следов
Гранит хранит…
И я гляжу в свою мечту
Поверх голов
И свято верю в чистоту
Снегов и слов!
 
 
И пусть пройдет немалый срок —
Мне не забыть,
Как здесь сомнения я смог
В себе убить,
В тот день шептала мне вода:
Удач – всегда!..
А день… какой был день тогда?
Ах да – среда!..
 

x x x

 
Долго же шел ты в конверте, листок, —
Вышли последние сроки!
Но потому он и Дальний Восток,
Что – далеко на востоке…
 
 
Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.
 
 
Здесь до утра пароходы ревут
Средь океанской шумихи —
Не потому его Тихим зовут,
Что он действительно тихий.
 
 
Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.
 
 
Ты не пугайся рассказов о том,
Будто здесь самый край света, —
Сзади еще Сахалин, а потом —
Круглая наша планета.
 
 
Ждешь с нетерпеньем ответ ты —
Весточку в несколько слов…
Мы здесь встречаем рассветы
Раньше на восемь часов.
 
 
Что говорить – здесь, конечно, не рай,
Но невмоготу переписка, —
Знаешь что, милая, ты приезжай:
Дальний Восток – это близко!
 
 
Скоро получишь ответ ты —
Весточку в несколько слов!
Вместе бы встретить рассветы
Раньше на восемь часов!
 

Цунами

 
Пословица звучит витиевато:
Не восхищайся прошлогодним небом, —
Не возвращайся – где был рай когда-то,
И брось дурить – иди туда, где не был!
 
 
Там что творит одна природа с нами!
Туда добраться трудно и молве.
Там каждый встречный – что ему цунами! —
Со штормами в душе и в голове!
 
 
Покой здесь, правда, ни за что не купишь —
Но ты вернешься, говорят ребята,
Наперекор пословице поступишь —
Придешь туда, где встретил их когда-то!
 
 
Здесь что творит одна природа с нами!
Сюда добраться трудно и молве.
Здесь иногда рождаются цунами
И рушат все в душе и в голове!
 
 
На море штиль, но в мире нет покоя —
Локатор ищет цель за облаками.
Тревога – если что-нибудь такое —
Или сигнал: внимание – цунами!
 
 
Я нынче поднимаю тост с друзьями!
Цунами – равнодушная волна.
Бывают беды пострашней цунами
И – радости сильнее, чем она!