Текст книги "Серый кардинал"

Автор книги: Владимир Моргунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Ненашев безропотно исполнил, что ему велели. когда он вернулся, Анжела прокомментировала:

– Вот, теперь ты гораздо даже красивей, чем Бельмондо в фильме -Великолепный».

– Надеюсь. И лучше, чем Саид в фильме «Белое солнце пустыни».

– О, ты вообще несравненный, – она с шутливой грубостью сграбастала его за отвороты халата, притянула к себе и поцеловала. – Бедный, бедный мой Рэмбо.

– Почему бедный? – ворчливо спросил он.

– Мне так жалко офицериков, которых сокращают, выводят откуда-то и все такое прочее. Возвращают их в Россию из разных зарубежей, а им здесь жить негде...

– Не всем, – несмотря на явный лиризм момента, Ненашеву сразу вспомнился Павленко.

– Ну, я не имела в виду тех, кто получает чемоданчики с валютой из ближнего зарубежья.

– Анжела, если ты еще хоть раз упомянешь про этот злочастный чемоданчик...

– И что же тогда произойдет?

– Я тебя отшлепаю.

– Хорошо, про чемоданчик молчу. Но вообще тебя о чем-то спрашивать можно?

– Можно, только не столь интенсивно. Давай-ка мы с тобой еще выпьем за встречу.

– А-а, за это мы уже пили... Это я тебя встретила, а не мы с тобой встретились – почувствуйте разницу, как советует реклама. Давай-ка лучше – за тебя. За тебя, Костя!

Она выпила стаканчик залпом, не так, как раньше – мелкими глоточками. Глаза ее увлажнились.

– Ну, расскажу я тебе кое-что, – Ненашеву почему-то стало жаль ее. – Зачем тебе мои проблемы вообще-то?

– А вот обладаю я таким свойством – нужны мне чьи-то проблемы, – она упрямо тряхнула головой.

– Хм, представь себе, что у меня сейчас и в самом деле существуют проблемы.

– У кого их нет?

– «А что же он не сказал, что ему хуже всех?» – это о покойнике. Понимаешь, Анжела, я бы не должен тебе этого рассказывать, но для того, чтобы ты поняла, что нам какое-то время не следует встречаться... Только пообещай мне, что ни одна живая душа, кроме тебя, знать не будет.

Она пообещала.

– Такое получилось дело, я со своими приятелями недавно попал в заварушку...

И Ненашев вкратце обрисовал ей ситуацию, не упоминая, разумеется, своих подвигов по вызволению Клюева и Бирюкова и тарана «Хонды».

– Вот так получается, деточка, – закончил Ненашев.– В чемоданчике – разная хитрая аппаратура, которая позволит нам подслушивать сильных врагов наших и подсматривать за ними. Никакой валюты там нет. Я могу тебе даже показать.

– Не надо, – поспешно сказала она. – Я все равно в этом не разбираюсь. Ты знаешь, Костя, мир так тесен... Отец несколько раз упоминал про эту злосчастную «Терру».

– Ого?! – поразился Ненашев. – А чем же она для него злосчастна?

– Да они от отца чего-то требовали, на что он не мог пойти.

– Анжела, ведь ты по специальности психолог, могла бы и расколоть папашу или «вычислить» ситуацию.

– Вопрос понятен, начальник. Ты ведь так выражаешься – начальник, да? Знаешь, ситуацию я «вычислила». И мне кажется, речь идет о самом примитивном шантаже. Даже не о шантаже, а о грубом давлении, о – как сейчас выражаются – «наезде». Нет, они не денег с отца требуют. Они требуют, чтобы он не развивал производства. То есть, даже не восстанавливал того, что разрушено – производство ведь сейчас разрушено до основания. Отец попытался наладить выпуск... как это называется? Товаров для народа. Какие-то мини-трактора. У него ведь завод сельскохозяйственного оборудования. А «Терра» мешает ему.

– Они конкуренты, что ли? – спросил Ненашев, а потом вспомнил. – Да нет, у них вроде бы строительные работы в основной деятельности записаны.

– Костя, давай-ка все подобные дела на потом отложим. Я, конечно, понимаю, в какой ситуации оказался ты и твои друзья, но, честное слово, мы что-нибудь придумаем.

Ненашев вернулся домой рано утром, предварительно оповестив друзей телефонным звонком.

– Николаич, ты только погляди на этого фрукта, – кивнул Клюев. – Как он еще мою рубаху и мои штиблеты не пропил, не протрахал.

– Не боись, начальник, – с достоинством отвечал Ненашев. В первую очередь я пропью и протрахаю свои штаны. Самое главное – кейс – вот он! Кто его раздобыл? То-то и оно! Тебе бы, командир, у вождя мирового пролетариата поучиться. Был у него соратник по борьбе, фамилию только запамятовал, да это и не важно. Так этот профессиональный революционер как-то в загул вошел и партийную кассу в каком-то борделе всю и спустил. Ну, товарищи по борьбе, естественно, возмутились до крайности – как же, они бы и сами не прочь эти деньги пропить-прожрать – и потребовали для пьяницы и развратника самой строгой кары. И знаешь, что Ильич сказал, какую он им отповедь дал? Я, сказал он, давно его знаю, он твердый «искровец», старый партиец. Это главное. А в том, что он пошел в лупанарий – лупанариями, начальник, бордели у римлян назывались – ничего страшного нет. Значит, была у него такая потребность.

– Ладно, «твердый искровец», – проворчал Клюев, – гони сюда кейс.

– Кейс-то кейс, а как его содержимым воспользоваться – вот в чем вопрос, – теперь на Ненашева уже философский стих нашел.

– Да уж как-нибудь...

– Как-нибудь и муж сумеет – так бабы в подобных случаях отвечают кандидатам в трахалыцики. А у меня в этом направлении уже некоторые проработки имеются.

– Уж не этой ли ночью ты их... прорабатывал, трахальщик? По-моему, ты только в одном направлении работал.

– В том-то и состоит преимущество истинно творческого человека, что он может, занимаясь делами, вроде бы никакого отношения к его основной деятельности не имеющими, выдать вдруг на финише результат. Короче, отцы командиры, у меня есть план.

А план Ненашева требовал вовлечения в дело Анжелы, а eще Сергея Марушкина, посему он сначала показался Клюеву не просто безумным, а авантюристически-безумным.

В «Волге», за рулем которой сидела Анжела, они поехали к Марушкину, который, судя по разговору – общались с ним по телефону – еще не был пьян настолько, чтобы не быть в состоянии выполнять свою работу-хобби.

– О! – воскликнул Марушкин, увидев Анжелу на пороге своего жилища. – Какая девушка! Какой сюрприз!

В шортах, не глаженных – равно как и не стиранных – очевидно, с момента их покупки, в замызганной майке с надписью «Ай лав Нью-Йорк», где вместо слова «лав» было изображено сердечко, Марушкин стоял посреди комнаты, покачиваясь на своих тонких и бледных ножках и держа в руке высокий стакан.

– Серджио, – решительно произнес Ненашев, – ты нужен своим друзьям.

Поскольку, как понял Марушкин, в число его друзей входила и эта блондинка с потрясающей грудью и длинными ногами, он был готов мобилизоваться в любой момент. Узнав от Ненашева, что момент уже наступил, Серджио направился в ванную – приводить себя в порядок.

Минут через десять он выглядел свежим, бодрым и элегантным. Сунув в карман набор отмычек, увидев который, одновременно слегли бы от зависти и «медвежатник» и «домушник», Марушкин вместе со старым другом Ненашевым и тремя новыми друзьями покинул квартиру, даже не допив уже початую бутылку и не захватив ее с собой.

Естественно, Марушкин захотел сесть на переднее сиденье, резонно обосновав свое желание тем, что с переднего сиденья открывается более широкий обзор. Ненашев, до того сидевший рядом с Анжелой, безропотно подчинился.

– Значит, так, Серджио, – стал излагать Ненашев свой план, – нам сейчас предстоит выследить одного лоха, который вовсе не такой уж и лох. Надо либо засечь номер его «тачки», либо, использовав для отвлекающего маневра Анжелу, попытаться «увести» у него машину уже сегодня.

– Нет проблем, – беспечно сказал Марушкин.

– Проблемы, наверное, все же будут, Серджио, – осторожно заметил Ненашев. – Это достаточно «крутой» мужик, он может ездить с охраной.

– Ну и что же, что с охраной? – очевидно, соседство с Анжелой способствовало накоплению в Марушкине заряда оптимизма. – Безотлучно и охрана в «тачке» сидеть не может, если там, конечно, туалета не имеется. Но машин с туалетом даже я в наших краях еще не встречал.

Офис «Терры», двухэтажное здание, находился за городом. Очевидно, раньше здесь помещалась какая-нибудь контора, какой-нибудь «Шарашмонтаж». От магистрали к зданию вела дорога, выложенная бетонными плитами и засыпанная утрамбованной щебенкой.

– Ничего не понимаю, – сказал Клюев, отняв от глаз «двадцатикратный» бинокль, в который он обследовал строение. – Я уже готов поверить в то, что «Терра» в самом деле занимается строительством. Полнейшее запустение и отсутствие всяческой жизни.

Анжела отогнала свой автомобиль в сторону от дороги, в тень старых ракит. На передовую выдвинулись только Клюев и Бирюков. Остальные сидели в «Волге».

– Мне кажется, Женя, что сейчас кое-какое оживление деятельности все же произойдет, – сказал Бирюков, вглядываясь в стремительно приближающуюся по шоссе иномарку. – Вон «тачка» катит, даже две.

Он оказался прав. «Вольво» и темно-синий «Опель» лихо свернули с трассы на ухабистую дорогу из плит и щебенки и понеслись по ней, не снижая скорости.

– О’кей, – удовлетворенно сказал Клюев. – Номера-то мы отметим.

Вытащив портативный магнитофон, он опять прильнул к биноклю и стал вслух читать номера иномарок.

– А что мы теперь наблюдаем? Из, первой машины кто выходит, из «Вольво»? Мне кажется, что это и есть Юлин, а, Николаич?

Бирюков тоже рассматривая в бинокль людей, выходивших из «Вольво» и «Опеля».

– Да, вот тот похож, – согласился он. – Во всяком случае на того похож, что на фотографии изображен. Ну ни хрена себе строительная фирма! Да от таких ребят рэкетом за километр разит, если не чем покруче.

– Да, в чехлах у них, наверное, «пушки». Мне сдается, что для приятеля Кости задача непосильная – проще, наверное, танк угнать из воинской части, чем автомобиль у такого, – засомневался Клюев.

– Танк – это по твоей части, – Бирюков, не отрываясь от бинокля, улыбнулся. – Что же, без этого шустрого угонщика все будет и проще – будем рассчитывать только на себя.

Вскоре Юлин – или тот, кто был похож на Юлина, вернулся в «Вольво», круто развернул автомобиль и вновь погнал его в направлении трассы,

– Ай, ай, ай, – восхищенно удивился Клюев, – один, без охраны? Надо же, такое везение. Эй, рота, подъем, – негромко окликнул он находившихся в «Волге» и бегом устремился к ним.

Анжела оказалась неплохим водителем. Она прочно «села на хвост» более быстроходному «Вольво», не позволяла ему отрываться слишком далеко. В городе ее задача облегчалась тем, что «вольво» тоже останавливался на красный свет, тоже вынужден был обминать другие, более тихоходные автомобили, притормаживать на нерегулируемых перекрестках.

Наконец, «Вольво» остановился у старинного особняка на тихой улочке. Юлин вышел из автомобиля и не спеша направился ко входу в здание. Бирюков поднял бинокль.

– Мир тесен, дамы и господа, – констатировал он. – Табличка извещает, что здесь находится трастовая компания «Кредо». Не та ли это компания, в которой нашел приют наш старый друг Павленко?

А Ненашев обратился к Марушкину:

– Не слабо, Серджио?

Возможно, что при других обстоятельствах Марушкину было бы и слабо, но сейчас он ощущал себя тореадором, на которого устремлены взоры многих зрителей, в том числе и взор прекрасной грандессы. Он не промолвил и слова, открыл дверцу и покинул «Волгу», почти неслышно захлопнув.

К объекту охоты Марушкин приближался трусцой. До «Вольво» было не меньше ста метров, но Марушкин преодолел это расстояние секунд за двадцать, не больше, хотя создавалось впечатление, что он совсем не спешит.

– Эх, мерзавец, – восхищенно произнес Ненашев, – а если бы еще не пил по литру в день...

Манипуляции с оставленным безо всякого присмотра транспортным средством заняли у Марушкина еще меньше времени, чем он до него добирался.

«Вольво» заложил с места крутой вираж, переехал через газон и вылетел на соседнюю улицу. Анжела едва успела прореагировать на рывок.

– Гений! – восхищенно выдохнула она, пытаясь не потерять из вида выписывающего немыслимые зигзаги и виражи Марушкина.

– Этот гений, похоже, позабыл, для чего он вообще «тачку» угонял, – прорычал Ненашев. – Потенцию, гаденыш, демонстрирует. Супермен. Анжела, не дай этому увлекшемуся сукиному сыну уйти.

Но Марушкин не очень увлекся. Наверное, потому что помнил, кто сидит за рулем преследующей его машины. Попетляв еще немного, «Вольво» нашел брешь в рядах автомобилей, припаркованных перед торговым центром, заполнил ее и остановился.

– Теперь наша очередь, Костя, – сказал Клюев, чуть ли не на ходу выпрыгивая из «Волги». В руке он держал заветный чемоданчик.

Как и следовало ожидать, автомобиль Юлина был оборудован радиотелефоном. Значит, разговоры отсюда ведутся, наверняка ведутся. Установка «маячка» под приборной панелью заняла не больше пяти минут.

– Ну, Серджио, спросил Ненашев, прикинув и так и этак, сможет ли владелец «Вольво» докопаться до «маячка»,

– как теперь поступим: оставим «тачку» здесь или отгоним ее назад?

– Ты думаешь, он ее до сих пор не хватился? – с сомнением в голосе спросил Марушкин.

– Фифти-фифти, – Ненашев посмотрел на часы. – Шестая минута заканчивается с момента угона.

– Тогда я подгоню машину совсем близко к месту, откуда... взял ее и изображу небольшую аварию. Все будет выглядеть так, будто я только разогнался и оба-на – приехали.

– Умная голова, – одобрил Ненашев. – Смотри только не расшиби ее, – здесь он уже применил «фирменное» напутствие Марушкина.

– Как-нибудь.

Марушкин уткнул машину в самом неудобном месте – поперек тротуара метрах в шестидесяти от входа в старинный особняк, в котором должен был находится Юлин.

Владелец «Вольво» не заставил себя долго ждать. Минуты через три из-за поворота вылетел синий «Мерседес» и затормозил рядом с брошенным не тротуаре автомобилем. Из «Мерседеса» вылетел Юлин, следом неторопливо вышел невысокий седоватый мужчина.

«Маячок» сначала передал несколько этажей мата Юлина, потом ироническое замечание подошедшего пожилого мужчины:

– Ай-ай-ай, Игорек, это же надо было такому случиться

– у «крутого» увели «тачку», как у самого последнего лоха. Из-под носа увели.

– Фигня, – оправдывался Юлин. – Хотя тут, видать, крупный специалист действовал, все равно далеко не уехал. «Секретка»-то у меня хитрая. Я вот чего не пойму – как же это я сразу не заметил, что «тачка» здесь стоит?

– Подрастерялся, видать.

Следующий «маячок» был установлен в офисе «Терры», точнее, на оконной раме на втором этаже. Это был сверхчувствительный микрофон, способный улавливать даже звуки негромкого голоса за двойными стеклами.

Анализ разговоров, которые в течении всего одного дня вел Юлин и его «подопечные», позволил сделать вывод, что «Терра», конечно же, никакого отношения не имеет к строительной деятельности, равно как и к «охране и сопровождению грузов», как значилось в ее уставе.

Самое примитивное вымогательство, построенное на запугивании, было основным видом деятельности «Терры». Клюев встретился с Епифановым и передал ему кассету:

– Вот, Виктор Сергеевич, послушайте на досуге. Мне, например, все уже ясно.

На следующий день Епифанов сказал при встрече:

– Эка невидаль. Надо разрабатывать Юлина. Нужны показания свидетелей, показания потерпевших или лиц, вступивших с Юлиным в сговор – к таковым можно отнести человека, который информировал Юлина об отгрузке какого-то товара. Много чего нужно еще... И ведь все это было уже.

– Что было, Виктор Петрович? – не понял Клюев.

– Да все это – магнитофонные записи, показания свидетелей. Пытались уже Юлина посадить во второй в его молодой жизни раз. Не вышло.

– Но каким образом, когда?

– Ах, какой ты прыткий, – устало вздохнул Епифанов. – Ладно, будет вам и белка, будет и свисток. Но вы понимаете, это... это не стена даже, это бетонное потолочное перекрытие. В стену – то хоть башкой стучаться удобно, а в потолок... Вы очень неглупый мужик, Клюев, вы сразу дотумкали, что существует «крыша», но вы не понимаете, насколько это безнадежное дело – пытаться хоть на миллиметр «крышу» сдвинуть или как-то нарушить ее целостность. Я дам вам координаты одного интересного человека. Только ни в коем случае не ссылайтесь на меня. Он даст информацию – кое-какую. Но... На «крышу» надо воздействовать на ее уровне, а не снизу.

Мудров окинул взглядом простое подворье, обнесенное высокой кирпичной оградой, бассейн, теннисный корт.

– Хорошо живешь, Иван, – сказал он. Безо всякого выражения сказал: без зависти, но и без одобрения. – А что будешь делать, когда наши придут?

– Наши уже пришли, Володя, – тон собеседника, крупного, краснолицего мужчины, был под стать мудровскому. Все-то они друг о друге знали.

– Да? – продолжал задираться Мудров. – Нет, Ваня, не они еще. А если и пришли, то не на все посты. Много. еще на высоких должностях сидит, много.

– Так что ж поделаешь... Мы не вольны снимать их. Значит, и переживать не стоит по этому поводу.

– Ваня, брось ты эту философию. Ты прекрасно понимаешь, чем я говорю. Не Москву в виду имею, а губернию, тебе подчиненную. Ковалева имею в виду, мента главного.

– Не я его назначал, сам понимаешь. У него, говорят, очень мощная «лапа» в Москве имеется.

– Конечно, конечно... Генерал Коржаков, что ли?

– Да, Коржаков.

– Ох, и про кого же только не говорят, будто их Коржаков поддерживает. Пол России, наверное, в «крестниках» Коржакова ходит. Туфта все это. А если не туфта, то все равно думать надо, как положение изменить. Кольку Маслова надо из замов в начальники переводить. Сорок пять годков всего, молодой и энергичный. Тогда у нас на вcex, как принято говорить, ключевых постах свои люди будут.

Они сидели на открытой террасе перед домом. Столик, закрытый свежей белой скатертью, был сервирован достаточно скромно: хлеб, масло, ветчина, икра, чай. Мудров не очень любил, как он выражался, обжираловку-обпиваловку.

– Серьезные дела нельзя обсуждать с затуманенными мозгами и набитым брюхом, – говорил он.

А с Иван Матвеевичем Кудюковым, нынешним главой администрации области, у него дела могли быть только серьезные.

– Маслов твой тоже что-то не очень расторопен, – заменил Кудюков.

– Да не он, Ваня, – скривился Мудров. – Подчиненные его. Прохлопали, долболобы. Все ведь не проконтролируешь. Да ты не волнуйся, Ваня, найдем мы этих гадов. Чую нутром, тут они, в городе. Затаились, в нору какую-то забились. Я на них Гену Орлова спущу. Этот не то что из-под земли – с того света достанет.

– Стоило вообще-то с ними начинать? – не совсем уверенно спросил Кудюков.

– Стоило, Ваня, стоило. Теперь-то уж точно все убеждены в том, что кто-то из них Петракова ухлопал. Теперь они смертники. Колькины люди по всей области роют, у них приказ: стрелять сразу на поражение, как только заметят кого из этих троих. Они особо опасные, с ними чикаться нельзя. Но один Гена Орлов может сделать то, чего не могут сделать сто человек Кольки Маслова.

– Ладно, поступай с этим, как знаешь. Теперь слушай. Дело как раз для тебя и для Маслова. Ты коммерческий банк «Дон» знаешь?

– Еще бы нет. Там коммерческий директор Леонов. И про него всю подноготную знаю.

– Так вот этот Леонов шибко важным и независимым стал. Надо спесь с него посбить, да заодно и документацию его просмотреть.

– Насчет документации, Ваня – его вроде бы проверяли уже. И не раз.

– Кто проверял и как проверял? Актив-пассив, дебет-кредит. Генеральный шмон надо устроить, понимаешь, все перетряхнуть.

Вечером того же дня Мудров встретился с полковником милиции Масловым.

– Коля, есть заказ от уважаемого человека. От нашего общего друга, ты меня понимаешь. На днях тебе поступит сигнал о том, что охранники коммерческого банка «Дон» незаконно хранят оружие.

– Погоди-ка, да ведь его милиционеры охраняют, этот «Дон». У Леонова контракт, он за все платит нам – за аренду табельного оружия отдельно, за дежурство людей, которые это оружие при себе имеют – отдельно.

– Я не про эту охрану говорю. У него и его заместителей личная охрана есть, человек десять.

– Да, такая охрана у них, кажется, тоже есть.

– Есть, есть, я уже выяснил. Вот, значит, пусть твой ОМОН ментиков, что чужие «бабки» стерегут, в сторону отодвигают, а сами устраивают повальный обыск.

– А там будет что искать? – недоверчиво спросил Macлов.

– Арбалет был, Коля, когда сигнал о нем поступил?

– Был.

– А здесь на худой конец макеты пистолетов найдутся. Газовое оружие незарегистрированное найдется, да еще снабженное патронами с нервно-паралитическим газом. Не волнуйся, все будет, как надо.

Клюев был разбужен среди ночи телефонным звонком. Звук этот так давно уже не раздавался в квартире, что Клюев сначала и не понял в чем дело.

– Эй, разбойник, – зарокотал в трубке бас Беклемишева, – ты что же это затаился, а? Нутром чую, опять в какую-то задницу влез.

– Есть малость, – признался Клюев. – Оттого и не звоню тебе – вдруг ненароком засекут.

– Так ты расскажи, в чем там дело, разбойник? – голос Беклемишева звучал озабоченно.

– В трех словах разве что...

– Да хоть в трехстах, елкин пень! Не ты же разговор оплачиваешь.

Клюев вкратце обрисовал ему ситуацию.

– Эх, еть их мать! Вот ведь какие суки зловредные в вашей Тмутаракани! Давно тебе надо было бросать свои казачьи края и к цивилизации поближе перебираться. Ладно, ты не дрейфь, мне все понятно, я тут все рычаги включу, какие возможно. Я тебе, разбойник, пропасть не дам. И ребятам так и передай: Беклемишев, мол, помнит, о вас.

Проснувшиеся Бирюков а Ненашев отнеслись к возможности вызволения, грядущего из Москвы, довольно скептически:

– До Бога высоко, до Степанкова далеко, – прокомментировал ситуацию Бирюков.

Однако Бирюков оказался не совсем прав. Уже на следующей встрече Епифанов пригласил Клюева к себе домой.

– Супруга к дочке укатила, а та у бабушки в деревне вторую неделю уже роскошествует. Так что мешать нам никто не будет, и мы тоже никому не помешаем.

В квартире Епифанова царил порядок и почти стерильная чистота. Особенно это было заметно на кухне. То ли жена отбыла в отпуск совсем недавно, то ли сам Епифанов был такой аккуратист.

– У меня для вас хорошая новость, – сказал Епифанов, едва переступив порог квартиры. – Дело против Клюева, Ненашева и Бирюкова прекращено. То есть, вы, как подозреваемые, выведены из дела об убийстве Петракова.

– Ну? – поразился Клюев. – А так разве бывает?

– «Есть в мире многое, Горацио, что неподвластно нашим мудрецам»... Или как там еще? Бывает. Отработали версию с вашим участием, принялись за другие.

– Ни фига себе отработка версии! А если бы нас пристрелили?

– Ах, Евгений Федорович, мастер по задаванию риторических вопросов. Вы еще задайте мне вопрос, стоит ли вам опасаться за свою безопасность. Со стороны органов опасаться нечего – официально.

– Эк вы непохожи на себя прежнего! – покачал головой Клюев.

– А кто же похож на себя вчерашнего? Вы вон тоже очков можете теперь ходить.

И это было правдой. Синяк Клюева давно прошел всю гамму цветов побежалости, и теперь только при очень внимательном рассмотрении можно было обнаружить легкую желтизну.

– Но ведь я к вам, Виктор Сергеевич, совершенно по другому делу сегодня пришел.

– Неужели?

– Ужели. Вы про скандал в коммерческом банке «Дон» слыхали?

– Как не слыхать? Слыхал, конечно. Если бы даже и другим делом занимался, все равно бы, наверное, услыхал. Уж больно много шума, – Епифанов зажег газовую горелку, поставил чайник на огонь. – И есть нечто сходное в том, что случилось с вами и тем, что произошло вчера утром в банке. Там у охранников якобы незаконно хранилось оружие. Налетел ОМОН, охранников связали, избили, служащих банка поставили лицом к стене, все перерыли вверх дном. Директор банка Леонов подал протест областному прокурору. Во-первых, реноме банка страдает, во-вторых, как он утверждает, пропали какие-то документы, содержащие коммерческую тайну.

– Банкир, как мне кажется, переживет это. У нас как-то принято время от времени устраивать предпринимателям небольшую встряску, чтобы не забывали, в какой стране живут. Вот вы сказали: «есть нечто сходное» между нами и банком Леонова – вы, стало быть, допускаете, что и во вчерашнем случае мог иметь место подлог?

– То есть? – Епифанов обернулся от шкафчика, в который он как раз полез.

– Что оружие могли подбросить.

– Допускаю ли?.. Если вы спрашиваете меня, как лицо официальное...

– Это если бы я был журналистом и пришел к вам в кабинет, тогда бы я спрашивал вас, как лицо официальное. Меня все официальные версии не интересуют.

– Слушайте, а почему вы спрашиваете меня об этом? – Епифанов пристально посмотрел на него.

– Нет, наблюдается все же у вас профессиональная деформация личности – как же, следователь прокуратуры вдруг будет отвечать на вопрос. Ваша прерогатива – задавать вопросы, не так ли? Ладно, шут с ней, с вашей деформацией. Слушайте лучше вот что: у нас имеются почти неопровержимые доказательства того, что обыск в банке «Дон» – провокация. Причем провокация подготовленная.

– Доказательства? – Епифанов обернулся еще раз, пораженный.

– Да. Если радиоперехват можно назвать доказательством. Мы вели наблюдение за одними и в связи с этим вышли на других – в детали я пока вдаваться не буду. Так вот, эти другие договаривались о том, когда можно будет вызывать ОМОН.

– Ничего не понимаю.

– А чего тут понимать, – пожал плечами Клюев, – Вот, возьмите себе эту кассетку. Можете оставить на память, можете переписать, если вам интересно. – Клюев привстал и положил кассету на шкафчик. – Прослушаете ее на досуге. А теперь ответьте мне на такой вопрос: если все-таки имела место провокация против Леонова, то не усматриваете ли вы некоторого сходства в подходе... ну, скажем так: некой третьей стороны к Петракову и Леонову.

– Хм, вопрос, что называется, интересный. Да, Петракова, владельца торгового дома тоже встряхивали, если пользоваться неофициальной терминологией. То есть, органы довольно бестактно вмешивались в его дела. А дела у него были масштабные, обороты миллиардные, он меценатствовал, благотворительностью занимался. Наверное, это кому-то и не понравилось. Но после «встряски» его дела как политика пошли вверх, он вошел во власть. Леонов тоже слегка преуспел в этом направлении – он член городского совета. Так что у него все впереди.

– В каком смысле? Он займет более высокую ступеньку в иерархии власти или его тоже пристрелят, как и Петракова?

– Скорее всего и то, и другое, – Епифанов был предельно серьезен.

– Хм, в данном случае в откровенности вам не откажешь. Вы, представитель закона, считаете закономерным факт, что человека ждет насильственная смерть, и не можете или не желаете эту смерть предотвратить.

– Видите ли, Евгений Федорович, у власти в этой стране по-прежнему не существует альтернативы. Даже люди с очень большими деньгами не чувствуют себя здесь достаточно комфортно. И Петраков, и Леонов – фигуры довольно заметные. Один не скрывал, другой не скрывает притязаний на власть. А за обретение власти надо платить. Нам с вами хотя бы это не грозит. Так что давайте пить чай.

Чайник как раз засвистел. Епифанов не спеша снял его с огня, не спеша прикрутил горелку. Потом аккуратно сполоснул заварной чайничек, аккуратно всыпал в него три ложечки заварки из зеленой пачки с изображенной на ней Канченджангой, залил заварку кипятком и накрыл чайничек тряпичной куклой.