355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Моргунов » Серый кардинал » Текст книги (страница 8)
Серый кардинал
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 01:11

Текст книги "Серый кардинал"


Автор книги: Владимир Моргунов


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– Что искали, Николаич? – Клюев стоял среди всего этого бедлама и задумчиво тер подбородок. – Золото, брульянты, валюту?

– Наверное, нет. Очень даже может быть, что они привозили с собой хозяина квартиры. Думаю, что так называемые материальные ценности он им сразу отдал, если просили, тем более, что несколько тысяч «зеленых» или десяток камешков для него, пардон за плохой каламбур, вовсе никакой ценности не представляют. Искали какие-то документы. В столе искали. Вон все ящики выброшены. Все компьютерные дискеты изъяты. Я во всяком случае ни одной не вижу.

– Да, как сказал бы классик: «Налетели, понакопытили и пропали под дьявольский свист». В спальне тоже прикроватные столики наизнанку вывернуты. Нам, что ли, теперь поискать? Знать бы только, что именно.

– Да уж не текст «Сатанинских стихов» или «Рукописей сионских мудрецов». Скорее всего, документы эти имеют отношение к такому количеству бриллиантов и долларов, которое в квартире не спрячешь.

– Ну-ну, Николаич, развивай мысль!

– А чего особо развивать, все вроде бы на поверхности. Очень даже имеет право на жизнь такая версия: сотрудничал с кем-то твой друг Влад, сначала сотрудничество обе стороны удовлетворяло, потом Влад вышел из доверия. С ним стали разбираться.

– Кто?

– Спроси что-нибудь полегче. Одно могу сказать: это не подручные твоего знакомого Боба.

– Ты так считаешь? А вдруг он захотел бухгалтерию проверить – на предмет обнаружения скрываемых доходов?

– Бобу, насколько я понимаю, никогда не удалось бы «вычислить» всех доходов Влада. Влад за кордон часто мотался, он там мог дела проворачивать. А таким мохнорылым, как Боб, за закордонными операциями проследить трудно, хотя они и выезжают теперь туда так же часто, как МИДовские чиновники. У таких, как Боб, метод определения мзды простой: почесал в промежности и сказал первую цифру, что на ум пришла. Да и вообще, не знаю я конкретно, .какую документацию кто-то мог здесь искать. Разве что какие-то «секретные протоколы» типа молотовско-риббентроповских. Ведь Влад наверняка очень много контрабандой ввозил из-за кордона.

– А как, по-твоему это можно сделать?

– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. У меня в этой сфере исчезающе малый опыт. Я являю собой тот классический случай, когда количество не перешло в качество. Средства, коими я располагал, не позволяли мне даже общаться., как следует, с очень близкой от нас Хохляндией. Надо покупать таможенников, либо заводить знакомство среди высоких чиновников, коим тоже надо «башлять», либо...

Бирюков остановился вдруг, ошарашенный, пораженный какой-то догадкой, настигшей его внезапно.

– Конечно, – пробормотал он, – камень на камень, кирпич на кирпич... Женя, мы с тобой все время говорим о том, что эта операция – захват Влада, засада в квартире Рытовой с использованием ее в качестве «живца» – и задумана, и исполняется бездарно. Женя! Они даже путч в девяносто первом не смогли как следует организовать, хотя сил у них предостаточно. Возможности у них вроде бы и большие, а в результате всегда пшик получается. Найдись человек поумнее – я Влада имею в виду – он эти возможности на сто три процента использует. Их ведь никакая таможня, даже самая нахальная, проверять-шмонать не может – стражи Родины, соображения безопасности. Одним словом – ВОЕННАЯ ТАЙНА!

Клюев восхищенно выдохнул:

– Ты гений, Николаич! Вот откуда у них «стечкины» да ПБ. Но что же тогда получается: армейская разведка интересуется сугубо гражданским типом Рогуновым? Почему бы это?

– «Штирлиц знал, что дважды два – четыре, но он не был уверен в том, что Мюллер это тоже знает». Ты же сам до всего дотумкать можешь. Армия то сейчас сплошь и рядом коммерцией занимается. Почти каждый день пишут и говорят о том, как армейское имущество распродается.

– Отлично, Николаич! Узнать бы нам теперь конкретно, что за дела у Влада были и с кем.

– Вот-вот. Начать бы нам и закончить.

– Ай, Николаич, да ты ведь в меньшей степени пессимист, чем хочешь казаться. У кого-то из американских фантастов хорошая мысль, мне помнится, была: «Чтобы задать вопрос, надо знать часть ответа». Сколько вопросов мы теперь можем задать? Да вот, первый, Рытовой: что это за генерал, чья дача на берегу Азовского моря?

Он покружил по комнате, раздумывая о чем-то.

– Продолжим поиски, Николаич. Ответь мне на вопрос: где темнее всего?

– Под фонарем.

– Правильно. Вот какой фокус: письменный стол, двухтумбовый, хозяин на нем работал, все у него тут под рукой должно быть – только у него под рукой, но не у всякого случайного посетителя. Оп!

Клюев сунул руку под крышку стола и что-то нащупал.

– Небольшой тайничок. А что мы имеем? Записную книжку и книжицу под названием... «Книга амбарная». Погляди-ка, Николаич, как все до простоты гениально задумано.

Под крышкой к двум деревянным рейкам был прикреплен шурупами лист оргстекла. Таким образом, получился дополнительный мини-ящик. В нем-то и помещались записная книжка и «Книга амбарная» – желтоватая бумага, засаленная от частого употребления обложка. С модерновым перекидным календарем, полдюжиной ручек с золотыми перьями, россыпью разноцветных фломастеров, стопкой тончайшей белоснежной бумаги, лежавшей на полированном черном дереве стола, находка явно не гармонировала. А соседство ее с компьютером, изящной электронной пишущей машинкой, «Минолтой» для размножения документации вообще отдавало непристойностью.

Клюев вынес книжки в прихожую, к более яркому свету.

– Да, слона-то они, как говорится, и не приметили. – Он перелистал несколько страниц. – Будь я самый последний идиот, если «амбарная» – не бухгалтерская книга. Причем, совсем не та, которую показывают финансовой инспекции.

Они почти не спали в ту ночь, но, проснувшись в половине седьмого утра, обнаружили, что и Рытова уже на ногах.

– А бул-гах-терша уже при полном при параде, – театрально умилился Клюев, увидев Рытову в ярком махровом халатике, но с тщательно уложенной прической и в полном макияже.

– Иди ты, – махнула «бухгалтерша» гибкой ухоженной рукой.

– Опохмелиться не желаешь? – не отставал Клюев.

– Там ничего и не осталось, поди, – с сомнением в голосе произнесла Рытова.

– Вот ты и смотаешься. Ладно, не увядай, никуда ты не пойдешь. Сам сегодня ни капли в рот не возьму, и тебе тем более не дам. Мозги у тебя должны быть свежими, весь твой интеллектуальный потенциал должен быть задействован с максимальным капэдэ. Ответь мне, красна девица, на один вопрос: ты у Влада, на его квартире, часто бывала?

– Не очень чтобы очень, а что?

– А вот мы у него этой ночью побывали и кое-что нашли. Сия книга тебе ведома? – он протянул Рытовой гроссбух Влада.

– Не-ет, в первый раз вижу, – реакция Рытовой выглядела слишком естественной для того, чтобы ей не верить.

– Ага, скрытен, выходит, гражданин Рогунов и недоверчив зело. Даже тебе не дал почитать на досуге отражение трудов своих усердных и инкогнитных. Потому как ты являешься вельми сведущей в этой «кухне», ты просто обязана удовлетворить мое любопытство. Даром, что ли, мы с Николаичем корячились этой ночью? Ты свои «талмуды», документацию захватила?

– Нет.

– Эх, не сработал эффект «рояля в кустах», – почесал в затылке Клюев.

– Ничего страшного, ведь я почти все помню, – успокоила его Рытова.

– Ладно, проверим тебя на профессиональную пригодность. Я имею в виду вовсе не смежную твою профессию. Халатик поплотнее запахни. Николаич – мужик серьезный и основательный, не такой расстебай, как я, он твою раскрепощенность может и не одобрить. Николаич, мы за этим столом можем расположиться? Отлично. Пальцы просятся к перу, перо к бумаге...

Как оказалось, Рытова и в самом деле помнила движение товаров и денег с точностью чуть ли не до рубля. А уж про валюту и говорить нечего, отражение валютного счета в памяти Рытовой можно было охарактеризовать термином «назубок». Она легко выдавала цифры официальные, то есть, что отражалось в документации, которую она вела. Ее прежние предположения оправдывались: доля надводной части айсберга составляла едва ли десять процентов от всего оборота Влада.

– Вот вам, леди и джентльмены, лишнее подтверждение того,что все крупные состояния нажиты нечестным путем, – тоном записного ментора сказал Клюев. – Избитая фразочка, но в некоторых случаях повторять ее очень хочется. Но в данном случае меня интересует не механизм обогащения господина Рогунова – нам с Николаичем ни в жизнь не повторить и десятой части подвигов твоего друга и начальника —. меня интересует, что означает, к примеру вот эта пометка: «П. из Б.»?

– Панки, Томилино, Красково, Малаховка, Удельная, Быково, – неожиданно заговорил Бирюков.

– Чего-чего? – у Клюева даже челюсть отвисла.

– Ничего. Провокация памяти – так это называется. Станции до Казанке. Когда-то приходилось часто ездить.

– Ага, понятненько. В таком случае удивительно, что не «Мал.» здесь стоит – во всей детективной писанине Малаховку упоминают. То там «малину» накроют, то преступник кубышку там зарывает. А Быково не упоминается, насколько я помню.

– Ну, в Быково кубышку зарывать, может быть, не очень сподручно, – улыбнулся Бирюков. – Там суеты побольше, народу больше снует. Аэропорт там. Хотя, конечно, поселок большой, за железной дорогой там лес без конца тянется... Но дело, как мне кажется, не в том, что там лес и «малина-ягода». Очевидно все же имеется в виду аэропорт Быково. Здесь, наверное, и другой аэропорт указан – вот: «Чк.» Не иначе, как Чкаловск.

– Елы-палы, – прокомментировал Клюев. – Аналитик ты нехилый, Николаич.

– Нечего меня подкалывать. Сказывается просто опыт жизни в Подмосковье. А из Быково к нам самолеты летают, ты сам знаешь. Есть пассажирские, но больше грузовых и разных всяких. Вот «П.» – то явно адресат. Фамилия или место назначения? Почти везде это «П.» фигурирует.

– А «П.» – это, наверное, – нерешительно начала Рытова и замолчала.

– Ясное дело – Пушкин A.C., – живо подхватил Клюев.

– Это Павленко, – никак не отреагировав на подначку Клюева, закончила Рытова.

– Кто есть сей? Почему не знаю?

– Военный. Генерал. Тот, у которого мы были на даче на берегу Азова.

– Ага, – зловеще-удовлетворенно посмотрел на Рытову Клюев. – Чего же ты раньше-то молчала про этого Павленко? Какая тебе еще встряска нужна была?

– Чего ж это я молчала, – передернула плечиком Рытова, – я рассказывала про знакомого генерала, только фамилию не упоминала. Мало ли у него еще каких «шишек» в знакомых числится.

– Да уж, – согласился Клюев. – У Влада на дворников и сантехников просто времени не хватило бы, даже если бы он и задумал дружбу с ними водить. Но нас ведь не фамилия, как таковая интересует, а то, что у Влада, как оказалось, были какие-то конкретные дела с этим генералом. Грузы какие-то переправлялись сюда из Быкова и Чкаловска – военными самолетами, наверное, какими же еще. Послушай, Галина, не располагаешь ли ты фотографией этого Павленко? Ну, любительский снимок, на берегу этого самого Азова, ты в бикини, на заднем плане – мангал, у мангала – Павленко.

– Размечтался, – достаточно грубо оборвала его Рытова. – Нету таких фотографий.

– Зер шаде, как говорят немцы, обнаружив, что жена родила цветного младенца, очень жаль. Но не в ентим дело, как опять же говаривал один мой знакомый дядя. Очень мне хочется знать, какие конкретно грузы перевозились совместно «крутым» предпринимателем Владом Рогуновым и этим генералом Петуховым.

– Павленко, – поправила Рытова.

– Да это я так, к слову. Он какой генерал? Генералы разные бывают. У него сколько звезд на погонах?

– Не обратила я внимания, я его в форме только раз и видела. Одно могу сказать – «упакован» генерал будь здоров. Надо только раз увидеть его дворец.

– Может быть, и увидим, – сказал Клюев. – У генерала всегда существует больше возможности нахапать, чем у полковника. Про лейтенантов я уже молчу. И все-таки – что же роднило столь разных людей, как риторически спрашивают в литературе.

– Вот именно, что риторически, – живо отреагировала Рытова. – Павленко – жук тот еще, Владу ни в чем не уступит.

– Послушай, зачем же сразу «жук»? Может быть, у него папа генералом был и ему ничего иного не оставалось, как тоже стать генералом. Будь у него папа маршалом...

– По физиономии сразу можно определить, что за человек перед тобой, – возразила Рытова.

– Охотно верю. Если лицо отечное, небритое, под глазом «фингал» – перед тобой алкаш, а то и бомж вдобавок.

– Все бы тебе хиханьки. Между прочим, сам Влад о нем так отзывался. Несколько раз ворчал: «Ну, жук навозный, ну, говноед.»

– Все, Галя, достаточно штрихов к портрету. Ты достаточно хорошо помнишь, где эта дача находится?

7

По трассе в направлении Ейска мчался зеленый «Форд». В автомобиле, который вел Клюев, на переднем сиденье расположилась Рытова, выглядевшая очень довольной этой вообще-то авантюрной поездкой. Рытова без конца щебетала, выдавая одну дорожную историю за другой. Можно было подумать, что Галина несколько раз участвовала в ралли Париж-Дакар-Париж или совершила автомобильную кругосветку. Сзади расположились Бирюков и Ненашев, которого им посчастливилось вызвонить. Бирюкову и Ненашеву болтовня Галины слегка поднадоела, но вида они не подавали, надеясь, что скоро доберутся до места.

Вообще вся четверка имела вид праздничный, беззаботный, как и положено в первую половину дня в субботу. Можно было предположить, что мчатся они либо на пикник к друзьям, либо к родственникам на свадьбу, именины, крестины – на все мероприятия сразу. Но Бирюкову, в частности, не очень хотелось выглядеть беззаботным. Он думал о том, что произойдет, если их остановит автоинспекция. Полбеды – остановят, а если им в голову еще придет обыскать салон автомобиля? Или их самих обыскать? Хотя Клюев и объяснил в шутку роли: сам он будет объяснять инспектору, что на права у него не хватило совсем немного, тысяч пять, а так бы он их обязательно купил, Галина должна объяснить, что у ее приятеля, который ведет машину, после приема трехсот граммов водки всегда бывает туговато с юмором, Ненашев должен в отчаянии вскричать: «Говорил, не будет счастья на этой краденой «тачке», а Бирюков – удивится: «Откуда тут российские менты, я думал, что мы уже в Турции.»

Но автоинспекторы, хотя и встречались, только провожали взглядами иномарку. Очевидно, присутствовало что-то в облике водителя, вызывавшее у инспекторов если не безграничное доверие, то чувство некоторого опасения: физиономия у мужика какая-то официально-служебная, на холуя расфуфыренной бабы, которая радом сидит, он не похож. На коммерсанта тоже не очень смахивает. Значит, чиновник какой-то, они теперь все из молодых да ранние. Такому лапши на уши не навешаешь, что на каком-то участке дорога, где за дорогой наблюдал вертолет, он скорость превысил. Катанет «телегу», и жди неприятностей.

– Галина, ты за дорогой смотри, – посоветовал Клюев, и Бирюков поймал в зеркале его сочувственный взгляд: потерпи, мол, друг, она меня самого порядком достает своей болтовней. – А то как бы поворот не проскочить.

– Еще не проскочили.

– Ты уверена?

– Вроде бы да.

– Вроде бы или да? Так не долго и в Турцию заскочить.

– Поворот после заправки будет.

– Так заправку мы давно проехали.

– Это вовсе не та заправка была.

Но опасения Клюева, хотя и высказанные в шутку, оказались напрасными – дорогу Рытова все же знала неплохо.

– Старайся, Галина. Я доложу шефу в случае успешного завершения операции. Он премирует тебя путевкой в Италию.

– От него дождешься, как же.

– Дождешься, надо только момент подловить. Когда он будет в самом неустойчивом психологическом состоянии, надо ему подсунуть текст договора: в случае выполнения того-то и того-то одной стороной, то есть, Рытовой Г.П. другая сторона в лице Рогунова В.В. предоставляет первой и так далее. Если бы бабам удавалось брать письменные обещания с мужиков в те моменты, когда, они их более всего согласны дать, бабы многое получили бы.

– Да, на лбу листок с текстом договора помещать, когда в постели барахтаешься, – хмыкнула Рытова.

– Все зависит от того, в какой позиции предпочитают... э-э... высокие договаривающиеся стороны. По мне расписываться удобнее всего на спине партнерши.

– Влада и на это не поймаешь, – вздохнула Рытова.

– Ты просто не пыталась этого сделать.

– Тебе-то откуда знать? Вот он, левый поворот.

– Нет проблем, – бодро ответил Клюев, сворачивая. – И долог еще путь до Типперэри?

– Километров тридцать, не больше.

– А дорога здесь ничего, – заметил Клюев. – Не должна она такой быть, места ничем не знаменитые.

– Знаменитая тем, что к дачам ведет на берег.

– Ага, «построили дачи, живут там, как боги».

Показалось море, серовато-зеленое, и на море-то не очень похожее. Ну, Азовское особо всерьез никто и не принимает. Хотя рыба в этом месте водится всякая и разная, а малых детей чуть ли не вместо материнского молока икрой осетровых пичкают: «Съешь, золотце, за маму, за папу.» Так и вырастают детишки на икре. Народ здесь дерзкий, своевольный, на язык злой, да и на руку охулки не кладет.

Впрочем, обитатели особняков к местному населению почти никакого отношения не имели. Неплохие особняки – этажа по три, по четыре, из отличнейшего кирпича. Где только таких по необъятной России нынче не встретишь. Внимание Клюева было обращено на ограды. Не для красного словца сказано: «Глухой забор высотой в три метра».

Особняки, высокие глухие ограды, море – скорее залив, Мексиканский залив. Так и ждешь, что появится кто-то из героев Чарлза Бронсона или Чака Норриса с целью дерзко потревожить покой могущественного мерзавца, укрывшегося за толстыми стенами и спинами личной охраны – дюжих отпетых головорезов с типично латиноамериканскими рожами. Н-да, особняки присутствуют, залив присутствует, надо надеяться, что за головорезами дело тоже не станет.

– Третий дом с краю, – указала Рытова.

– О’кей, детка, – сказал Клюев. – Мы тебя покинем на время. Если кто из местных бонвиванов станет приставать, тебя учить не надо, как выражаются в подобных случаях настоящие леди. Летс гоу, бойс.

И «бойс» двинулись вслед за ним, предварительно похлопав себя по карманам курток. Итак, третий дом с краю. Хорошее место, закат отсюда удобно наблюдать, «как солнце пурпурное погружается в море лазурное». Но для наблюдения заката, до которого вообще-то еще далеко, надо проникнуть, как минимум, на второй этаж. «Но глухо заперты ворота» – еще один классик. Может быть они зря приехали именно сюда? Где им еще держать бедного богатенького Влада? В армейском складе, между ящиками с вонючим мылом или стеллажами, забитыми столь же вонючими сапогами? И на каком основании? Как сына полка или агента службы разведки далекой страны Фиджи? Выяснение отношений, полюбовное, нет ли, между гражданскими и военными хорошо проводить на территории нейтральной, вроде вот этой загородной дачи.

Не такая уж она и высокая, ограда. Немножечко разбежаться, немножечко подпрыгнуть, подтянуться и, не задерживаясь на самом верху, поскольку это не очень обычную картину для наблюдателя представляет, спрыгнуть во двор.

Внутри ограды, как ни странно, безлюдно, несмотря на субботу. Аккуратные клумбы, на которых скоро появится разная растительность, аккуратненькие елочки, аккуратно окрашенные ворота гаража.

Если Влад находится здесь, где его можно держать? Уж явно не в гостиной и не в спальне, комфорт и допросы с пристрастием – а они наверняка ведутся – вещи несовместимые, как гений и злодейство.

Клюев, первым крадущийся вдаль стены дома, подал знак своим спутникам: следовало приготовиться к встрече с кем-то, кто приближался к углу перпендикулярным курсом.

Р-раз! Коренастый, среднего роста, пять с половиной пудов плотных, но сыроватых мышц, мужчина резко притянут за шею и «надет» на хизагери, как называют в каратэ удар коленом. Крепкий, конечно, мужик, мощный, но получить коленом под грудь – все равно, что принять удар торцом бревна весом с центнер. Такой удар мог нанести только Бирюков, колено у него железное. Крепыш даже не охнул, свалился мешком наземь.

– Что и требовалось доказать, – шепотом прокомментировал Клюев, приподняв на спине упавшего легкую курточку и вытащив из-за пояса пистолет. – Бог мой, какая пошлость: все тот же «макар». То ли парнишка и в самом деле крут – из-за спины «макар» выхватить без тренажа непросто – то ли форсил.

Он сунул пистолет себе за пояс, но уже спереди. Потом завернул руки упавшего за спину и ловко защелкнул наручники на толстых запястьях. Запястья были татуированы.

– Сейчас мы окончательно продышимся, – Клюев повернул охранника и посадил его, оперев спиной о стену дома, – а потом расскажем гостям, кого мы тут охраняем.

Охранник ошалело таращился на них и то ли не хотел рассказывать, то ли не решался начать.

– Николаич, ты его слегка озадачил. Он, кажется, не подозревал, что можно так больно ударить. Выходит, можно. Парнишка, – Клюев вынул пистолет, снял его с предохранителя и приставил дуло ко лбу сидевшего перед ним «парнишки», – я сейчас нажму на вот этот крючочек, и башка твоя вдребезги разлетится, а «пушку» я в твою ручонку вложу, И все будут уверены, что застрелился ты потому, что тебе сообщили о положительной у тебя реакции на ВИЧ. Я же тебя, придурка, спросил: что ты охраняешь, кого ты охраняешь? Почему ты незаконно носишь оружие? Ну, сколько вас здесь?

Клюев с силой толкнул охранника стволом пистолета в лоб, отчего тот ударился затылком о стену.

– Нас трое здесь, – сдавленным голосом произнес охранник. Голос у него оказался высоким – нечто среднее между тенором и альтом.

– Ага, – тоном злорадного удовлетворения произнес Клюев. – Ты, значит, веришь в то, что я могу пристрелить тебя? Правильно делаешь. А ты не врешь, говнюк, что всего трое вас? Может быть, вас больше?

Теперь пистолет сполз со лба, и дуло его уткнулось в верхнюю губу допрашиваемого.

– Нет, не вру, – пистолет явно мешал охраннику говорить, но он чувствовал, что как раз сейчас говорить ему надо, рассказывать обо всем, о чем его спрашивают.

– Где остальные?

Охранник скосил глаза влево, в ту сторону, откуда только что появился и где, подняв пистолет дулом кверху, стоял Ненашев.

– Они, конечно, тоже с «пушками»? А тот мужик, которого вы стережете, где он? – Клюев почти не надеялся, что охранник знает какого-то «мужика».

– В подвале. – Продолжаются чудеса пасхальной недели.

– Ясно, – удовлетворенно прокомментировал Клюев. – Ты нас сейчас туда и поведешь.

Он схватил пленника за ворот куртки и на удивление легко поставил на ноги.

– Вперед, мальчик, – Клюев подтолкнул его в спину стволом пистолета.

Бирюков тоже двинулся было за ними, но Ненашев мягко отстранил его, оказавшись между ним и Клюевым. И, как оказалось, Ненашев знал, что делает. Едва они вышли из-за угла, как оказались под прицелом двух автоматов.

– Ребята, – очень спокойно обратился Клюев к парням, одетым в цивильную одежду, но которым более пошли бы комбинезоны, высокие шнурованные ботинки и береты. – Ребята, если вы не бросите ваши «пушки», я пристрелю вашего товарища.

Он очень умело прикрывался широкоплечим и широкогрудым пленником, слегка пригнувшись у него за спиной, так как был выше ростом, он даже голову едва показывал.

Установилось драматическое равновесие. Клюев направлял пистолет на одного из охранников, Ненашев целился в другого. Но в то же время на лицах автоматчиков ясно читалась решимость выбраться из этой шаховой ситуации, в которую они так нелепо впутались. Их прически были короткими, лица молодыми.

– Еще раз повторяю, – четко произнес Клюев, – сейчас вы бросите оружие – как только я сосчитаю до трех. Один!

Как хотели бы державшие автоматы в руках, чтобы все было чуть иначе: чтобы время текло помедленнее, чтобы этот шустрый усатый тип, прикрывшийся их партнером, высунулся побольше, чтобы этот блондин стоял чуть подальше от угла, тогда он наверняка не успел бы укатиться за него – а он явно обучен так поступать.

– Два! – голос Клюева обрел бесстрастность, стал механическим, словно звук, производимый электронным синтезатором.

– Три!

Наземь полетел автомат одного и в то же время другой пальнул в Ненашева. Но со стуком автомата слился выстрел Клюева. Второй автоматчик уже вряд ли мог бы поразить Ненашева – пуля из пистолета Клюева попала ему в глаз, и смерть его была мгновенной.

– Руки!!! – заорал Клюев на бросившего автомат и не слишком ловко пытавшегося поднять его. Конечно, это был рефлекторный жест, попытка уцепиться за что-то, дающее шанс уцелеть.

– Костя! – окликнул Клюев Ненашева. – Цел?

– В порядке, – Ненашев успел отпрыгнуть за угол, едва увидев, что один из автоматчиков жмет на спуск.

– Тогда упакуй его. А ты отбрось ногой автомат подальше и не вздумай валять дурака.

Валять дурака в присутствии этого типа, который только что послал на тот свет твоего товарища выстрелом навскидку, было бы непозволительной роскошью. Поэтому капитулянт поспешно исполнил то, что ему приказывали. А Ненашев «упаковал» его, связав ему руки снятым с него же поясом. Во время всей этой процедуры Клюев не отпускал охранника из-под прицела.

– О’кей, – сказал Клюев, когда все было закончено.

Высокий забор гарантировал от того, что кто-то мог наблюдать за событиями из соседних дворов или со стороны дороги. А к грохоту народ здесь, наверное, привык. Во всяком случае, реагирует уже не так остро.

– Итак, стража, – обратился Клюев к охранникам, – сейчас вы нам покажете охраняемый объект. А перед тем, кто вас сюда поставил, постараетесь оправдаться. Скажете, что на вас налетело человек десять с пулеметами, и вы ничего не смогли сделать. Живо, ключи!

– Ключи у него, – связанный коротко остриженный парень кивнул на убитого.

Ненашев обыскал карманы, ключи оказались в заднем кармане брюк.

Они спустились по ступенькам к двери, ведущей в подвал. Дверь выглядела столь же внушительно, как и все сооружение: стальная, в проеме среди бетонных фундаментных блоков, на мощных навесах. Одной гранатой в случае необходимости здесь явно не обойтись.

Клюев безошибочно нашел нужный ключ – цилиндрический, с боковыми прорезями – вставил в замок. Хороший замок, ухоженный, смазанный, легко открылся, без скрипа, без скрежета, почти бесшумно. Да, все здесь делалось основательно: и козырьком дверь прикрыта, не будет хозяин мокнуть и мерзнуть, когда пойдет в дождь или в снег открывать. И крышечкой замок висячий прикрыт: сдвинул крышечку в сторону и вставил ключ.

За дверью, в подвале, царили такой же порядок и ухоженность. Лампы дневного света автоматически включаются, стоит только распахнуть дверь. Ясно, выключатель сбоку в притолоку вмонтирован. Пол подвала бетонными плитами выложен, стеллажи слева и справа – ясно, на случай, к примеру, голода. Стеллажи вообще-то и сейчас картонными ящиками заставлены: консервы, кофе, пиво, судя по надписям на ящиках.

– А где же ваш подопечный? – Клюев ухоженностью и благоустройством подвала не очень-то восхищался.

Тот охранник, что был связан, кивнул в угол за стеллажи. Тот, что был скован наручниками, только хмуро молчал. Наверное, он уже прикидывал, как будет оправдываться перед хозяином: «Гадом буду, молчал все время. С самого начала они меня оглушили, я тогда ничего поделать не мог, зато после – ни-ни!»

Еще одна дверь обнаружилась за стеллажом. И эту дверь открыл Клюев. Прямо как в сказке: две уже открыты, неужели еще с пятью возиться до сказочного счета?

Нет, со следующими дверями хлопот не предвиделось – лежал рядом с водонагревательным котлом некто в замызганной, изорванной одежде, связанный «ласточкой» – руки и ноги соединены. И лужица под ним образовалась – по нужде, видать, не очень часто выводили, вот и мочился не сползая с места, А может быть, он с тоски это сделал.

– Ай-ай-ай, узник Альтоны, – покачал головой Клюев.

Он вынул из кармана нож-«прыгунок», разрезал путы. Слабо застонав, «узник Альтоны» перекатился на бок. Только усами «листьевскими» был похож этот человек на прежнего Влада. Да и на человека это существо мало походило – если о лице говорить. Левый глаз распух от кровоподтека, нос наверняка сломан, потому как тоже распух и посинел, вместо губ – кровавые ошметки. Основательно над ним кто-то потрудился. Клюев перевел взгляд с Влада на охранников, те отвели глаза – ни дать, ни взять нашкодившие ребятишки; «Дя-ядь, мы больше не будем!»

Клюев перерезал толстый шнур на запястьях Влада. Руки были холодными – видно, серьезно нарушено кровообращение. Очень даже может быть, что с позавчерашнего вечера он связанным-скрученным тут и валялся.

– Влад, – Клюев осторожно потрогал лежавшего за плечи.

Рогунов слабо застонал и приподнял веко на здоровом глазу. Взгляд мутный, неосмысленный. Ясно, «химией» тоже напичкали. Пора выбираться отсюда подобру-поздорову.

– От въездных ворот ключ какой? – теперь уже Клюев обращался к крепышу-хитровану, все время молчавшему. Но тот продолжал тупо рассматривать связку ключей, набирая очки для хотя бы частичной реабилитации в глазах хозяина. Клюев наотмашь врубил ему дулом пистолета по скуле, так что сразу брызнула кровь.

– Вон тот, большой, – пропел тенорком-фальцетом полнотелый пленник.

– Видишь, какой понятливый. Ты вообще-то малый смышленый, только реакция малость запаздывает. Сейчас мы с тобой по-быстрому погутарим. Итак, – Клюев махнул в сторону второго охранника, – ты с ними не из одной команды?

Множественное число, собственно, не следовало бы употреблять – один из «них» лежал во дворе.

– Они – военные, правильно? – продолжал Клюев.

Здоровяк молча кивнул.

– А ты чей холоп будешь? Уж не Боба ли? Ну, не молчи, береги здоровье!

– Да, – ответил тенор-фальцет-фистула.

– Трогательное единение армии и народа. Одного не пойму, как же это Боб в такую компанию был допущен. Впрочем, догадываюсь, мир все-таки достаточно примитивно устроен: «Всюду деньги, деньги, деньги, всюду деньги господа...» Костя, выведи этого сироту во двор. Следовало бы пристрелить его, как собаку, потому что, оставленный в живых, он доставит нам много хлопот. Но грех на душу брать не хочется.

Когда Ненашев увел «холопа», Клюев обратился к его товарищу:

– Ты в каком звании, служивый?

– Прапорщик, – нехотя выдавил тот.

– Угу, понимаю. Служба в кайф, остался на сверхурочную. Рота разведки, так?

– Так.

– А тот, что во дворе лежит?

– Старший лейтенант.

– Одного не понимаю, как же вы за это дело взялись? – он кивнул на Влада, которого Бирюков усадил поудобнее и щупал у него пульс.

– Мы что, нам приказано, мы только охраняли его.

– Кем приказано?

Прапорщик молчал.

– Перестань строить из себя верного воинскому долгу, а тем более – героя. Воинский долг не велит заниматься столь сомнительными делами. Хотя я тебя понимаю – детишкам на молочишко надо заработать. А насчет геройства, так это и вовсе дурость. Получишь ты лишнюю дырку в башке, я такое удовольствие могу тебе доставить, если уж ты решил живот положить за отцов-командиров. Кто тебя сюда прислал?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю