Текст книги "Острова на реке (СИ)"

Автор книги: Владимир Гурвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

   – Скажи, Тонечка, а зачем ты сюда приехала?

   – Что значит зачем, – моментально встрепенулась она, как будто её ударило электрическим током. – Эта встреча принадлежит мне по праву также как и вам. Разве не так?

   – Так-то так, но ты же видишь, что наша дорогая Надюша не слишком жалует тебя.

   – А, думаешь, я её жалую.

   – Поэтому ты и здесь, – усмехнулся Мохов.

   Антонина внимательно посмотрела на своего собеседника и внезапно довольна улыбнулась.

   – Я вижу, Олег, что и ты не пылаешь к ней огромной любовью. А ведь я помню когда-то...

   Мохов ответил ей тоже пристальным взглядом, достал пачку сигарет и протянул её Антонине. Та извлекла из нее сигарету, Мохов чиркнул перед её носом зажигалкой, и она с наслаждением затянулась дымом.

   – Скажи, у тебя есть муж, дети?

   – А как же и муж и дети, все как положено. Мальчик и девочка.

   – А кто твой муж, если это не секрет?

   – Почему же секрет, он самый обычный инженер, работает на заводе.

   – Мало получает, – притворно сочувственно произнес Мохов.

   Антонина как-то настороженно посмотрела на него.

   – Немного, но я тебе уже сказала, что хорошо зарабатываю.

   – Я рад, что у тебя все в порядке.

   Внезапно в лице Антонины произошла какая-то разительная перемена.

   – Скажи, ты вспоминал обо мне все эти годы хотя бы изредка?

   – Ну, конечно, вспоминал, Тонечка. Наш роман...

   – Он длился очень недолго, – раздраженно прервала она его.

   – Это ли главное, сколько он длился. Главное, какой след он оставил в душе.

   – И какой же?

   – Я навсегда остался тебе благодарен, за то, что ты подарила мне тогда свою любовь. Ведь именно благодаря тебе я стал мужчиной. – Это было не совсем правдой, мужчиной он стал года на два раньше, но в сейчас эти мелочи не имели значения.

   – Правда?!

   – Правда, Тонечка, какой смысл мне тебя обманывать. – Мохов с удивлением увидел, что лицо Антонины вдруг стали испускать горячие лучи счастья.

   – А я все эти годы очень часто вспоминала те дни. Я хочу, чтобы ты знал: я вовсе не в обиде на тебя. Когда я узнала, что ты будешь здесь, я вдруг поняла, как хочу тебя видеть.

   – Я рад, что твое желание исполнилось. Однако мы с тобой современные люди и не можем жить одними воспоминаниями. Ты согласна?

   Антонина кивнула головой.

   – Мы с тобой находимся в гостях у Надежды и обо не испытываем большой любви к ней. Ты согласна?

   Снова последовал кивок.

   – Это значит, что мы могли бы с тобой держаться вместе.

   – Ты что-то задумал?

   – Да нет, пока ничего. Но события разворачиваются быстро, в этом доме чересчур много противоречий, у каждого здесь своя правда. А с твоим прибытием количество правд еще возрастает. Я не ошибся в расчетах?

   – Нет, Олег, не ошибся. Когда я вспоминаю, как она поступила со мной, я чувствую, что у меня холодеет вот тут, – ударила она себя кулаком в тощую грудь.

   – И за двадцать лет этот холод в тебе не исчез? – с некоторой недоверчивостью спросил Мохов.

   – Будь спокоен, это чувство всегда при мне, как моя косметичка. Я не расстанусь с ним, как с фамильной драгоценностью, до самой последней минуты.

   – Ты злопамятная.

   – А я это и не отрицаю, – довольно подтвердила она – А почему я не должна быть злопамятной. Если бы не она, может быть, мы бы были бы вместе.

   А она не только злопамятна, но и глупа, если воображает, что я мог когда-нибудь жениться на этой высушенной вобле, подумал он. Тогда он обратил на нее внимание исключительно из забавы, ему хотелось понять, что он будет испытывать, когда станет заниматься любовью с самой некрасивой из всех знакомых ему девушек. И едва удовлетворив любопытство, и попутно узнав, что его партнерша оказалась девственницей, он постарался сразу же избавиться от неё.

   – Стоит ли жалеть о несбывшимся, – притворно вздохнул он. – В конце концов, твоя жизнь сложилась вполне счастлива, у тебя есть семья, деньги. Что надо еще женщине, чтобы быть всем довольной.

   – Да, я довольна жизнью, хотя мое нынешнее положение досталось мне нелегко. Ты даже не представляешь, через какие испытания мне пришлось пройти. Я была...

   – Послушай, Тонечка, у каждого из нас масса таких историй, – поспешил прервать её начинающийся поток излияний в самом зародыше Мохов. Он пока узнал об Антонине все, что ему было нужно, и не испытывал никакого желания утяжелять свою память дополнительными подробностями ее, по-видимому, на самом деле достаточно бурной жизнью. – Могу я рассчитывать на тебя, когда мне это понадобится?

   – Конечно, Олег, я сделаю все, что смогу, – расплылась Антонина в улыбке. – Только скажи.

   – Скажу, – пообещал Мохов. Он взглянул на часы. – А сейчас нам пора на завтрак, на веранде, наверное, уже накрыт стол и все ждут меня. Они еще не знают, что там мне хватает одного стула и одного прибора для нашей дорогой Тонечки. Ты представляешь, какие будут глаза у Нади, когда она узрит твой светлый лик.

   – Да уж, могу себе представить, – радостно хмыкнула Антонина.

   – Ты должна появиться особенно эффектно. А я тебе помогу. Ты готова к началу представления?

   – Готова.

   – Тогда слушай.

   Мохов не ошибся, все уже расположились на веранде и ждали только его. Он оглядел присутствующих, потом перевел взгляд в сад. Теплое и солнечное утро обещало плавно перейти в такой же теплый, солнечный и спокойный день, небо было чистое, а деревья мягко поглаживал своими прикосновениями лениво порхающий между ними ветерок.

   – Извините, что немного задержался, – сказал Мохов, – но у меня есть уважительная причина. Я встретил старого знакомого.

   – Интересно кого же? – спросил Чижов.

   – Ты тоже, кстати, знаешь этого человека. И вы все – тоже. Я предлагаю всем попробовать угадать. Устроим небольшую викторину.

   – Не понимаю, кого ты мог здесь встретить, – немного недовольно проговорила Надин. – Ты уже куда-то отлучался?

   – Напротив, я повстречал его прямо в этом доме. Жду версий, господа.

   – Софи Лорен, – выкрикнул Чижов.

   – Молодец, Чижик, ты почти попал в цель. Еще будут версии? Надин, а ты что думаешь?

   Она подозрительно посмотрела на Мохова, предложенная им викторина ей явно не нравилась, порождала плохие предчувствия.

   – Наверное, это одна из твоих любовниц, – в пику ему сказала она.

   – Ты права, это действительно моя любовница, только в прошлом, в очень далеком прошлом. Ты победила в нашей викторине. Итак, встречайте Антонину! – торжественно объявил он. Мохов увидел, как вздрогнула Надя.

   Антонина вышла на веранду, картинно подняв над собой руки.

   – Вот и я, мои дорогие друзья. Как я рада вас всех видеть. А тебя, дорогая Надя, в особенности. – Она подплыла к Надин и громко чмокнула её в щеку. Надин пришлось собрать всю свою выдержку, дабы не отпрянуть от этого поцелую. – Надя, ты выглядишь просто фантастично. Я так счастлива, что ты хорошо сохранилась.

   Она направилась к Алене.

   – Дорогая моя, ты просто прелесть. Я слышала о счастливом изменение в твоей судьбе, – посмотрела она на сидящего рядом Максакова. – Я так рада за вас. – Губы Антонины оставили двойной красный след сперва на щеке Алены, затем – Максакова.

   – Леня, здравствуй мой дорогой. – Её руки распахнулись в широкие объятия, и через секунду она уже горячо лобызала лысину Чижова. – Ты совсем не изменился, все такой же маленький.

   – И им и останусь, – вздохнул Чижов.

   – Не огорчайся, есть немало женщин, которые любят маленьких мужчин. Они им кажутся куклами, которых можно нянчить и носить на руках. Я знала одну такую женщину, она была сама высокой, но её интересовали только низкорослые мужчины. Вот бы вас свести.

   – Спасибо за заботу, но я женат.

   – Это всегда не поздно исправить, Ленечка.

   – Здравствуй, Саша.

   – Здравствуй, Тоня.

   Анин и Антонина смотрели друг на друга, явно не знаю, как продолжить так хорошо начавшуюся беседу.

   – Как поживаешь? Я слышала, ты подался в монахи. Я всегда полагала, что ты вытворишь что-нибудь подобненькое. В тебе всегда было что-то очень странное.

   – Я рад, что не обманул твоих ожиданий, Тоня, – чуть заметно улыбнулся Анин.

   Она повернулась к Патриции.

   – А это кто за прелестная девушка, неужели твоя дочь? – посмотрела она на Надин. – У меня тоже есть дочь и еще сын, – добавила она.

   – Нашей Патриции сегодня исполняется девятнадцать лет, – сказал Мохов.

   – О, поздравляю, какой прелестный возраст. Когда мы собрались тут в первый раз, мы были чуть постарше. Как летит время, Патриция, вы даже не заметите, как вам будет уже сорок.

   – Замечательное поздравление с днем рождения, – с иронией заметила Надин.

   – А чем плохое. Каждый человек не должен забывать, что его ожидает. Это делает его мудрей.

   – И тебя это сделало мудрее?

   – Представь себе – да, – с гордостью заявила Антонина. – Я вовремя поняла, что надо позаботиться о своей судьбе, сумела переквалифицироваться и теперь я самостоятельно обеспечиваю себя. Далеко не каждая женщина это делает, – посмотрела она на Алену.

   – У каждого своя судьба, Тоня, – ответила та ей.

   – Да, верно, у каждого своя судьба. Я надеюсь, что все довольны, как сложились ваши судьбы. Я – довольна. – В голосе Антонины зазвучала гордость за свои успехи. Она осмотрелась вокруг себя в поисках стула. Но все стулья были заняты.

   – Патриция, принеси, пожалуйста, стул для нашей новой дорогой гости, – попросила Надин. В её голосе было больше льда, чем, пожалуй, даже в Антарктике. – И еще один прибор. Надеюсь, ты окажешь нам честь и с нами позавтракаешь? – спросила она Антонину.

   – С большим удовольствием. Я как раз чертовски проголодалась. – Она торжествующе, как победитель, оглядела всех присутствующих.

   Через пару минут Патриция принесла стул и приборы. Все приступили к завтраку, однако разговор как-то протекал вяло, все были явно смущены вторжением нового человека. Кто её пригласил, как она узнала о том, что мы собрались здесь, вся кипя от возмущения думала Надин. Единственного кого она не желала видеть ни при каких условиях, так это была Антонина. Она даже не заказывала агентству, чтобы те собрали бы о ней сведения. И все же она появилась тут. Да еще хорошо одетой, украшенной серьгами и кольцами, уверенной в себе. Неужели у нее на самом деле есть муж и двое детей? Кто мог пригреть эту пучеглазую змею, посмотреть бы на того мужчину? Но что ей теперь делать? Судя по всему, выставить её не удастся, и как ни крути она права, она имеет полное моральное право находиться среди них. И вряд ли остальные ее гости одобрили бы её, Надин, действия по выдворению этой худосочной нахалки. Хорошо что хоть до этого момента никто не напоминал ей об Антонине. Но при этом кто-то вспомнил о самой Антонине и пригласил сюда. Это единственное правдоподобное объяснение, почему она оказалась тут.

   Надин по очереди посмотрела на всех присутствующих, пытаясь разгадать, кто поставил в известность Антонину о том, что они собираются здесь. Однако по лицам своих сотрапезников выявить злоумышленника ей не удалось. Почему-то всех оживленней ей показался Чижов и все же маловероятно, что это его инициатива; не в его характере делать что-то спиной у другого человека. Да непонятно, как он умница из умниц может общаться с этой дурехой. У неё никогда не было мозгов и судя по тому, как она тут появилось, их количество за прошедшие годы не прибавилось. Даже если она на самом деле научилась зарабатывать деньги, что не исключено, может быть, и правдой, если исходить из стоимости обтягивающего её высушенную кожу костюма и болтающегося на длинном худом пальце массивному золотому обручу. Пожалуй, больше всех есть основания подозревать Олега, что это он вызвал сюда Антонину в отместку за то, что она помогла уйти от него Алене.

   Надин посмотрела на Мохова и только сейчас заметила царапину на его лбу. Она так была шокирована внезапным появлением Антонины, что на какое-то время перестала обращать внимание на все остальное.

   – Олег, откуда у тебя такая серьезная рана? Её случайно нанесли не твои враги? – насмешливо спросила она.

   – Он меня принял за убийцу, – ответила вместо него Антонина. – Этот очень приятный молодой человек, его телохранитель, чтобы спасти его, буквально сбил Олега с ног. Я сама видела, как это случилось. Это было великолепное зрелище.

   – Сегодня ночью ты избежал большой опасности, Олег, – тем же тоном проговорила Надин. – Ты помнишь, наша Тоня – человек опасный.

   – Просто было темно, – недовольно пробурчал Мохов. – А в темноте, как ты знаешь, все кошки серы.

   – А я ничего и не слышал, – весело заметил Чижов. – Спал, как сурок. А тут такие события разворачивались.

   – Ты всегда, Ленечка, имел очень крепкий сон, – заметила Антонина.

   – Откуда ты знаешь про мой сон? – как-то вдруг немного запальчиво спросил Чижов.

   – Помню, – неопределенно, но многозначительно ответила Антонина.

   – А еще что ты помнишь? – спросила Надин.

   – Я помню все, Надечка, – посмотрела на неё Антонина и усмехнулась. – Абсолютно всё.

   Надин почувствовала, что краснеет. От неё надо избавиться, но как?

   Надин продолжала наблюдать за Антониной; та поглощала пищу с большим аппетитом и в больших количествах, и при этом то и дело посматривала на своих сотрапезников. Впрочем, её взгляд лишь на какое-то мгновение останавливался на женщинах, зато надолго задерживался на каждом из сидящих здесь мужчин. Да она выбирает, со смешанным удивлением и возмущением подумала Надин.

   – Я бы хотела с тобой поговорить, – решительно сказала Надин, едва закончился завтрак.

   – С большим удовольствием, мы так давно с тобой ни о чем не разговаривали. Столько всего накопилось.

   Говорить на виду у всех она не хотела и поэтому привела гостю в свою комнату. По дороге Антонина не уставала шумно восхищаться домом, и Надин чувствовала, что скоро, кажется, начнет сатанеть только при одном упоминании её имени.

   Она посадила её на стул, сама же закурила сигарету и стала нервно расхаживать по комнате. Антонина сидела молча, но внимательно следовала глазами за каждым её шагом. У неё был такой вид, словно она в любую секунду ожидает нападения.

   – Ты меня не угостишь сигареткой? – попросила Антонина.

   Надин протянула ей пачку.

   – Ты удивлена моим приездом, Надечка?

   Надин пожала плечами. Она была в затруднении; когда они сидели за обеденным столом, она твердо решила, что вежливо попросит её освободить их от своего присутствия, но сейчас к своему удивлению она чувствовала, что ей трудно предложить Антонине уехать. А если она не согласиться и будет апеллировать к остальным. Они ведь поддержат не её, Надин, а Антонину.

   – Мы можем говорить с тобой откровенно, Тоня?

   – А разве мы всегда с тобой так не говорили, – притворно удивилась Антонина.

   – Тем лучше, – усмехнулась Надин. – Тогда я хотела бы знать, кто

   тебя уведомил, что мы собираемся тут?

   Антонина хитро прищурилась.

   – А вот это я тебе пока сказать не могу.

   – Почему? Неужели это такая великая тайна?

   – Мы договорились, что этот человек сам признается в этом.

   – Ну, хорошо, в конце концов, это не столь важно. Но ты же понимаешь другое, нам трудно будет ужиться в одном таком маленьком домике. У меня нет даже для тебя свободной комнаты.

   – Надя, я могу пожить здесь, вместе с тобой.

   От такой наглости Надин почувствовала, что едва ли не задыхается. Ей просто нестерпимо захотелось взять стоящий на столе графин и познакомить с его содержимым прикрытое редкими волосами голову Антонины.

   – А ты не боишься?

   – Тебя? – Антонина от души засмеялась. – Ну не смеши. Я знаю тебя, ты никогда не решишься на поступок, о котором бы ты потом пожалела.

   – А ты не думаешь, что я могла измениться. Все-таки прошло двадцать лет.

   – Нет, – убежденно произнесла Антонина. – Ты не сделаешь мне ничего.

   – Ладно, ты, в самом деле, права. Но ты же понимаешь, как нам трудно будем здесь ужиться. Да, я не скрываю, что не хотела, чтобы ты приезжала.

   – Тебе до сих пор стыдно.

   – Нет, мне не стыдно, я не сделала ничего такого! – против своей воли повысила голос Надин.

   – Если не считать, что отбила у меня Олега. Помнишь, как ты это сделала? Залезла к нему в кровать как раз в ту минуту, когда он ждал меня. Я прихожу, а место уже занято. Я тогда едва чуть не покончила с собой.

   – Ты преувеличиваешь масштаб своего горя. Кончать с собой ты не собиралась.

   – Да откуда тебе знать, что я собиралась делать, а что не собиралась! – От возмущения Антонина даже привстала. – Это ты красавица, а я – вот. Она подошла к зеркалу и с каким-то отвращением поглядела на себя. – Это возле тебя мужчины складывались штабелями, вились, как комары, а для меня каждый был как подарок к дню рождения. А тем более такой, как Олег. Я любила его. А тебе было плевать на мои чувства. А ведь я тебе, как самая последняя дура все рассказала, похвасталась своим успехом, сказала, что он меня ждет. Я же считала тебя своей подругой. Ты порадовалась за меня, а едва я вышла, как тут же помчалась прямиком в его постель. Лишь бы опередить меня.

   – Мне он тоже нравился, и это было честное соперничество, – пробормотала Надин.

   – Честное! – вдруг взвизгнула Антонина, одним прыжком подскочила к Надин и ей показалось, что сейчас эта разъяренная фурия либо вцепится ей в волосы либо выцарапает глаза. На всякий случай она сделала шаг в сторону.

   – Ты говоришь честное. Ты прекрасно знала, как для меня все это важно, но ты наплевала на мои чувства, воспользовалась моей доверчивостью. Я – дура доверяла тебе буквально во всем. Откуда мне было знать, какой коварной ты окажешься.

   – Когда речь идет о соперничестве по поводу одного мужчины, между женщинами не может быть дружбы.

   – Почему же тогда ты мне так не сказала. Ведь ты уверяла меня совсем в обратном, говорила, что будешь мне помогать. Помнишь, я говорила, что я некрасивая, что наша любовь потому недолгая, а ты мне в ответ, что я себя не дооцениваю, что Олег влюблен в мои другие качества.

   – Не я виновата, что он принял мою любовь. Он мог меня отвергнуть и остаться верным тебе.

   – Не принимай меня за дурачку, когда красивая девушка сама прыгает к мужчине в постель, то кто способен устоять. Уж я-то это знаю.

   – Ты много раз прыгала в постель? – не смогла не съязвить Надин.

   – Ты лучше вспомни свои прыжки. Я уверена, что в своей Франции ты только этим и занимаешься. Иначе откуда у тебя такие деньжища?

   – Я их заработала другим способом, не прыжками. У меня есть свой небольшой бизнес. Так что успокойся.

   – Я спокойна, – неожиданно на самом деле совершенно спокойно произнесла Антонина. Она мило улыбнулась своей собеседнице и чинно , как примерная ученица, села на стул.

   – Ты же понимаешь, Тоня, если мы будем жить под одной крышей, то наши ссоры будут бесконечны.

   – Вовсе не обязательно, Надя, я приехала сюда не для того, чтобы ссориться с тобой. В конце концов, Олег не достался ни мне, ни тебе. А значит, у нас нет причин для разногласий.

   – Тогда зачем ты сюда приехала?

   – А зачем приехала ты, зачем собрала ребят?

   – У меня вдруг возникло сильное желание узнать, как они жили эти годы.

   – А узнать, как я жила, такого желания у тебя не возникло. Но меня, представь себе, тоже зажигает этот вопрос. Они такие же мои друзья, как и твои. И я имею право тут находиться так же, как и они. Я тоже хочу понять, что со мной произошло за эти годы.

   – Зачем это тебе?

   – А тебе? Думаешь, я не знаю, что ты всегда считала меня полной дурой, и даже тогда, когда называла себя лучшей моей подругой. Но я не такая уж и дура и даже в то время, хотя была почти совсем слепая, кое-что видела и понимала. И ты не можешь лишить меня моих друзей.

   Придется примириться с ее присутствием, тоскливо подумала Надин. У нее нет выбора.

   – Хорошо, оставайся. Но учти, если однажды об этом пожалеешь, то виновата в этом будешь только ты.

   – Не волнуйся за меня, как-нибудь переживу. А сейчас я пойду погуляю, что-то здесь очень душно. – Антонина встала и с видом триумфатора покинула комнату.

  

   _ _ _

  

   Антонина вышла в сад. Настроение у неё было приподнятое, только что она одержала свою великую победу над Надин и по сути дела заставила принять её свои условия. А ведь до разговора с ней она боялась, что та просто выставит ее вон. Сколько раз она мечтала об этом триумфе, сколько раз прокручивала в голове эту сцену. И вот она состоялась и прошла под её диктовку. А ведь Надин всегда считала себя существом гораздо более высокого полета, гораздо умней, способней, не говоря уж о том, что красивей. Иногда ей, Антонине, даже казалось, что Надин и подружилась-то с ней исключительно потому, что на тусклом её фоне она могла бы выглядеть еще более ярко. Но прошли те времена и еще неизвестно, кто кого затмит.

   Она неторопливо шла по саду, внимательно осматривалась вокруг, и хотя у нее была великолепная зрительная память, она ничего не узнавала, все тут изменилось, оказалось переделанным.

   Внезапно она насторожилась, как охотничья собака при виде дичи; Антонина заметила стоящего за деревом Чижова. Стараясь ступать как можно неслышнее, она подкралась к нему и неожиданно схватила его за плечо. Философ, пребывающий до этой секунды в состоянии глубокой погруженности в свои мысли, внезапно вздрогнул всем своим небольшим телом, а затем с непритворным испугом посмотрел на женщину. И лишь признав в напугавшим его существе, Антонину, почувствовал успокоение и даже улыбнулся.

   – Ты о чем-то задумался, Ленечка? – как можно ласковей постаралась произнести она.

   – Да, Тонечка. Ты так странно всегда появляешься. Это у тебя случайно так получается или каждое свое появление ты долго репетируешь?

   – А вот это я тебе и не скажу. Да, Ленечка, я очень необычная женщина. Разве ты самый умный из нас всех всё еще этого не понял.

   Чижов не то недоверчиво, не то нерешительно поглядывал на неё.

   – Я не самый тут умный, самая умная тут Надюша. Поверь мне, но это так.

   – Ну, уж и нет, – сделала Антонина пренебрежительный жест. – Я только что имела с ней приятную беседу. Мы сказали друг другу все, что хотели. И вовсе она не такая уж и умная. Я общаюсь со многими женщинами, среди них есть гораздо умней.

   – Как же ты определяешь степень их ума? – улыбнулся Чижов.

   Антонина замялась, по-видимому, этот вопрос застал ее врасплох.

   – Ну, умного человека сразу же видно, – не очень убедительно произнесла она. – Иногда достаточно несколько слов, чтобы понять: умен он или нет. Разве я не права?

   – Права, права, Тонечка, несколько слов действительно вполне иногда хватает. Хотя иной, дабы скрыть свою непреодолимую глупость, произносит их в таком количестве, что бывает сложно определить, чего этот человек стоит на самом деле.

   – Вот и я о том же говорю, – вдруг обрадовалась Антонина.

   Чижов усмехнулся, он не сомневался, что она на самом деле так и не поняла, что он имел виду. А впрочем, какая в том разница, подумал он, внимательно осматривая ее. А она выглядит не так уж и жутко, по крайней мере, вполне пристойно одета. Даже Надин с ее тончайшем вкусом подчас смотрится хуже.

   – Я рад, Тоня, что у нас с тобой полное единомыслие.

   Теперь уже Антонина внимательно приглядывалась к Чижову. Конечно, он совсем малюсенький и абсолютно некрасивый, но ей ли быть привередой. К тоже же он умен, правда половину того, что он говорит, она не понимает и никогда не поймет, но это вовсе ей и не обязательно, она не собирается спорить с ним на философские темы у нее совсем иные интересы...

   – Мне кажется, здесь очень скучно, – вдруг томно вздохнула Антонина. – Я провела тут совсем немного времени, а уже не знаю, куда себя девать. Все разбрелись, не с кем даже поговорить. А ведь так давно не виделись.

   – Я с удовольствием с тобой, Тонечка, поговорю.

   – Правда, – обрадовалась она, – не может быть.

   – Почему же не может быть? – удивился Чижов.

   – Ты такой умный, доктор наук, а я кто – бывшая медсестра, теперь

   вот массажистка.

   – Да причем тут это, – вдруг даже излишне горячо заговорил Чижов, – мы же с тобой старые друзья, нам есть что сказать друг другу.

   – Друзья-то старые, а обо мне никто из вас не вспомнил, – с притворной обидой протянула Антонина.– Вот ты, Ленечка, почему не сказал ей, а где Тоня, почему она не с нами.

   – Честное слово, Тоня, я хотел несколько раз напомнить ей о тебе, но же знаешь, какой я нерешительный. А она не давала повода. И я думал, что может быть, ты сама не захотела к нам присоединиться.

   – Ладно, чего теперь об этом говорить. Главное, что я среди вас. Ты этому рад?

   – Конечно, Тоня, очень рад. Это справедливо.

   – А как ты жил, у тебя большая семья?

   – Жена и две дочери.

   Антонина вдруг наклонилась к нему так близко, что ее губы оказались возле самого его уха.

   – А скажи только честно, – прошептала она, – а кроме жены у тебя еще были женщины?

   Чижов посмотрел на нее долгим взглядом.

   – Ты же знаешь, что об этом не принято спрашивать.

   – Как хочешь, – сделала вид, что обижена его нежеланием отвечать на столь интимный вопрос Антонина. – А вот я могу тебе честно сказать, что у меня были мужчины. Не могу себе представить жизнь без любовников. Причем, все очень приличные мужчины, совсем не бедные. Ты мне не веришь, думаешь, что если я не красивая, то никому не нужна. – Внезапно ее глаза заблестели от нахлынувших на них слез.

   – Ну что ты, Тонечка, – поспешно проговорил Чижов. Он взял руку Антонины в свою ладонь и несколько раз сжал ее с участием. – Ты очень привлекательная женщина. Ведь у каждой женщины свой шарм. Вот у Надюши...

   – Опять про нее, – капризно проговорила Антонина, но руку не отняла.

   – Не буду, не буду, – поспешил дать обещание Чижов.

   – А ты только что говорил про шарм, – напомнила Антонина.

   – У тебя есть свой шарм. – Чижов вдруг растерянно осознал, что не знает, что говорить дальше, как описать её несуществующий шарм. – У тебя есть свой шарм, – словно ученик для закрепления материала повторил он.

   – А в чем состоит мой шарм?

   «Да откуда я знаю, в чем состоит твой шарм», – тоскливо подумал

   он.

   – В тебе ощущается женщина, которая умеет добиваться своего, – начал он свою импровизацию. – Когда смотришь на тебя, то прямо током бьет от твоей энергии, целеустремленности. Честное слово, мне даже захотелось стать таким, как ты.

   – Правда, Ленечка?

   – Да зачем же мне тебе врать. – Чижов постарался, чтобы его голос звучал абсолютно искренне.

   – Ты очень верно все заметил, я всегда ощущала в себе эти качества.

   – Вот видишь, я оказался прав, – обрадовался, что выкрутился из щекотливой ситуации, Чижов.

   – Знаешь, Ленечка, мне кажется, что мы единственные в этом доме, кто понимают друг друга. Все остальные готовы вцепиться в других зубами. Это все Надя, она, как зловоние, распространяет вокруг себя ненависть.

   – Ты преувеличиваешь, – не совсем уверенно проговорил Чижов. – Она не такая. Хотя, конечно, свои недостатки у нее имеются. Да и другие тоже не пылают ненавистью. Вот мы с Сашей никого не ненавидим.

   – Саша блаженный, – продемонстрировала Антонина в ухмылке свои крупные желтого оттенка зубы. – Я о других говорю. Вот Алена и Сережа живут вместе. Интересно, что у них там происходит.

   – Точно не могу сказать, но можно предположить, происходит то, что обычно происходит между мужчиной и женщиной.

   Антонина как-то странно взглянула на Чижова.

   – А тебе тут не тяжело без женщины? – вдруг спросила она.

   – Честно говоря, немного тяжеловато, – после небольшого колебания признался Чижов.

   Антонина смотрела на Чижова и явно что-то тщательно обдумывала.

   – Знаешь, хочется пойти еще с кем-нибудь поговорить. Ты меня извини, Ленечка, но ты же понимаешь, что когда не видишься со своими друзьями двадцать лет, то возникает желание что-нибудь узнать о них.

   – Обо мне ты все узнала?

   Антонина вдруг захихикала.

   – Не все, но очень многое из того, что хотела узнать. – Внезапно она наклонилась к нему и чмокнула Чижова в щеку. – мы с тобой еще обязательно о многом поболтаем. – Антонина махнула ему рукой, и не спеша, величественно, словно королева, держа прямо спину, направилась к дому.

  

   _ _ _

  

   Это платье Надин сшила еще в Париже специально к этому дню. Оно было именно такое, какое она и хотела иметь – очень простым, но одновременно очень элегантным. Оно было таким длинным, что прикрывало даже щиколотки, зато оставляло открытыми плечи и верхнюю часть груди. Надин внимательно рассматривала себя в зеркале, пытаясь оценивать свой образ с точки зрения мужчины. Она всегда так делала, и это весьма помогала находить эффектные ракурсы своей внешности. Вряд ли кто-нибудь из этих похотливых животных останется равнодушным, когда узрит её прекрасные формы. А на кого она хочет больше всего произвести впечатление? В её воображение как бы сама собой вплыла фигура молодого атлета. Вот напасть, что ей делать? Ведь этот парень нравится Патриции, да и он не сводит с неё своего огненного взора. Да тут еще совсем неожиданно Олег с его ухаживаниями за дочерью. Подобного поворота событий она, честно говоря, не предвидела. Да еще приезд Антонины... Не слишком ли много сюрпризов. Такое их количество не к добру.