Текст книги "Охота на Золушку (СИ)"

Автор книги: Владимир Барт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Снежная королева

24 

Бачурина удивительно быстро вошла в курс дел. Ежедневное, в течение полутора месяцев, ознакомление с доставляемыми из офиса «Цесаря» материалами пошло на пользу. Однако новая госпожа президент удивила сотрудников центрального офиса не только своей осведомленностью, но и тем, что прибыла с собственной командой. «Людям Бачуриной», расставленным в ключевых местах, не понадобилось время на раскачку и ознакомление с обстановкой, они сразу же включились в работу. Приход в корпорацию этой команды оказался сюрпризом даже для Зотова и Гайнанова. Не так проста оказалась графинюшка, как казалась.

* * *

Машина Охотника неслась на север, в сторону Москвы. Шел снегопад, временами переходящий в настоящую метель. Быстро темнело, видимость не превышала десятка метров. В такую погоду люди предпочитают оставаться дома, а в дорогу отправляются лишь при крайней необходимости. Поэтому «жигуленок» Охотника мерял пустынную трассу один.

Свернув на обочину, Охотник притормозил и взглянул на часы. До связи оставалось меньше двух минут, а до развилки, где планировалось провести сеанс связи, еще около семи километров. Не успеть. Придется рискнуть и остановиться для разговора в неподходящем месте. Впрочем, чего боятся? Кто его станет пеленговать? Спутниковые телефоны сейчас не редкость. Единственное, что может насторожить, так это то, что при этом используется шифратор. К тому же не примитивный инверсор, а сложная "профессиональная" аппаратура. Для пущей безопасности осуществлялась не голосовая связь, а через клавиатуру подключенного ноутсебука с дополнительной кодировкой. Компьютер ускорял процесс шифрования и дешифровки, что делало возможным обмен фразами через не слишком большие промежутки времени.

В жизни Бачуриной и ее окружения произошли значительные перемены. А значит, для успешного осуществления акции требовалась дополнительная информация. Татьяна Николаевна продолжала безвылазно сидеть в своем особняке, но без знания распорядка дня объекта и его окружения, без сведений о системе безопасности надеяться на успех акции не приходилось. Об этом Охотник поставил заказчика в известность во время второго сеанса связи. Сегодня он должен был получить ответ.

Набрав сообщение, Охотник нажал кнопку передачи. На экране появилась надпись "ждите". Компьютеру потребовалось около четверти минуты, чтобы зашифровать и отправить три слова. Ответа пришлось ждать куда дольше. Наконец на экране появился коротенький текст: "Мы можем предпринять попытку проникновения в жилище объекта. Но после получения необходимой информации вы должны осуществить акцию не позже, чем через неделю. Задержка с исполнением будет расценена как провал задания. Сообщите о своем согласии или отказе".

Неделя на исполнение. И еще не известно, насколько полными будут полученные сведения. Это задание оказалось самым сложным из тех, что доводилось выполнять Охотнику. Но решение трудной задачи – разве это не удел настоящих мужчин. А риск... Риск лишь щекочет нервы, делает охоту более увлекательной.

Охотник согласился. Конечно же, согласился.

И опять в дорогу. Ночь, метель, а водитель стремился выжать все из мотора, не думая ни о правилах движения, ни о собственной безопасности. Требовалось как можно скорей покинуть район выхода на радиосвязь. И, кроме того, в его распоряжении имелось всего пять часов на то, чтобы преодолеть без малого триста километров и вернуться в Ровск. В иной день это не составило бы большого труда, но сегодня... Охотник жал и жал на педаль газа. Двигатель ревел. Колеса бешено вращались, "жигуленок" с трудом протискивал себя сквозь разыгравшуюся пургу. Ничего, ближе к Ровску погода улучшится. Если, конечно верить синоптикам.

* * *

Татьяна Николаевна вернулась с заседания Правления озабоченной. Корпорация, несмотря на все усилия, продолжала балансировать на самом краю пропасти. Один неверный шаг, и все рухнет в тартарары. А ведь совсем недавно казалось, что кризис миновал. Но победить претендентов на кресло президента еще не означало решить все проблемы корпорации.

– Пригласите ко мне Яна Эдуардовича, – распорядилась Бачурина, поднимаясь в домашний кабинет.

Графиня предпочитала руководить корпорацией из своего особняка, поэтому все правое крыло первого этажа было отведено под ее личный офис. Здесь она принимала посетителей, проводила заседания Правления.

С каждым днем Татьяна Николаевна все больше использовала службу безопасности не для физической защиты своей особы, а для решения возникающих перед корпорацией проблем. Организация, специализирующаяся на охране, постепенно приобретала черты разведывательной службы. Бачурина поручала Тормису прощупать позиции того или иного госчиновника, следить за конкурентами, лоббировать интересы "Цесаря" в министерствах. Потихоньку стали подбираться и к депутатам Государственной Думы – участок работы, совершенно запущенный после смерти Великого.

В ожидании руководителя разведки Бачурина углубилась в изучение черновых набросков статьи, которую намечалось поместить в очередном номере журнала "Профиль". В следующем году планировалось начать настоящее информационное наступление, чтобы создать у широкой публики образ "Цесаря" как респектабельной и преуспевающей компании. Немалую роль в этом уделялось и формированию имиджа самой Бачуриной. Для этого, в общем-то, и служила статья в "Профиле".

– Я не помешал? – Ян Эдуардович вошел в кабинет без стука. Раз секретарь его не остановила, значит хозяйка кабинета предупреждена и не имеет ничего против беседы с Тормисом.

– Вот, читаю заметки статьи. Тут все больше о моих предках. Оказывается, прапрадед участвовал в переговорах, предшествующих заключению Порт-смутского договора.

– Это после русско-японской?

– Да, мирный договор подписал с российской стороны Кассиди, предок Олега Кассиди.

– Кто это?

– Олег Кассиди? Знаменитый модельер, создававший платья для самой Жаклин Кеннеди.

– Эмигрант, наверное?

– Еще первой волны. Американец русского происхождения. Сейчас ему... даже затрудняюсь сказать, сколько. Всегда мечтала встретиться. Это известнейший в мире моды человек. А ведь я тоже хотела сделать карьеру модельера. Я тут сделала пометку, чтобы журналист как-то обыграл это обстоятельство.

– Но вы пригласили меня не для обсуждения статьи.

– Верно. Ян Эдуардович, мы никак не можем преодолеть трудностей с получением кредита. Придется самой ехать в Москву. Но прежде, чем я отправлюсь к Баланову, оцени, насколько велики шансы на успех. Гайнанов говорит, Петр Алексеевич уже подкатывался к Баланову и вроде все решил. Почему же сейчас возникли трудности? Покопайся в архиве. Нет ли там чего по линии службы безопасности. далее продолжение речи. Гуковский – тебе что-нибудь говорит эта фамилия?

– Модест Семенович?

– Баланов в этом вопросе целиком полагается на Гуковского.

– Гайнанов уже делал попытку договориться с Модестом. Кончилось все заурядным пьянством.

– Значит, повторим попытку. Организуй мне встречу с Модестом. И узнай о нем побольше.

* * *

За окном плавно падали крупные хлопья снега, а столбик термометра упорно полз вниз. Погода – как с рождественской открытки. Может, хоть в этот раз на Новый год будет снег и мороз, а не дождь и слякоть. Следующий год обещает быть особенным. Совсем не таким, как предыдущие.

Люба Ходосеева вспомнила недавнее собрание в "Цесаре", на которое ее пригласили вместе с мужем. Женя сидел насупленный, но когда к ним подошли Бачурина и Самойлов – оживился, и постарался произвести на московского гостя впечатление. Он это умеет, когда захочет. Говорят, Самойлов один из богатейших людей России и делает успешную политическую карьеру. По меньшей мере, так потом утверждал муж, довольный новым знакомством. На Ходосееву этот банкир-политик произвел впечатление умением держаться и галантностью. Когда Любу представили ему, он поцеловал ей руку и, обернувшись к губернатору Мостовому, произнес:

– Не знаю, как со всем остальным в Ровске, но в красивых женщинах вы не должны ощущать недостатка.

Комплимент, на вкус знатока, мог показаться тяжеловатым. Да и предназначался не только Ходосеевой, но и стоящей рядом Бачуриной. Но Люба не была избалована вниманием мужчин и потому при словах банкира вспыхнула от удовольствия. Роль светской женщины ей нравилась с каждым днем все больше.

– Люба! Тебя к телефону, – раздался голос мужа из комнаты.

Евгений Михайлович теперь большую часть вечеров проводил дома. Хотя работал не меньше, а больше. После встречи с Самойловым Ходосеев стал подумывать о дальнейшей карьере. Тем более, что он стороной услышал, будто на следующий год Мостовой собирается перебраться в столицу, то ли в правительство, то ли в администрацию президента. И если постараться, очень можно рассчитывать на освободившееся кресло губернатора. В этом свете даже Бачурина перестала казаться ему монстром.

Люба прошла в зал и подняла трубку. Звонила Свиридова.

– Ты давно Борю видела?

– Вчера.

– А Талисманова?

– Третьего дня.

– Значит, не знаешь, куда они запропастились?

– А зачем они тебе понадобились?

– Обещали помочь с компьютерной версткой буклета и сквозь землю провалились. Хоть бы один догадался оставить телефон программиста. Ну скажи, разве можно мужикам верить? – Не прощаясь, Маша повесила трубку.

– Что гренадерша от тебя хотела? – поинтересовался Евгений Михайлович, не питавший симпатий к Свиридовой.

– Буклет ей надо закончить. Программиста не может найти.

– А когда у вас открытие? – спросил Ходосеев, в последнее время ставший проявлять интерес к делам жены.

– Через месяц.

– Так чего беспокоиться?

– Через неделю с нами должна встретиться Татьяна Николаевна. Мы хотели показать ей хотя бы оригинал-макеты печатной продукции. К тому же мы собираемся выпустить набор открыток, посвященных Фонду Великого.

– Ну-ну, – пробурчал Ходосеев то ли осуждающе, то ли одобряюще – не поймешь. Затем ему пришла в голову какая-то мысль, и он вскинул голову: – А Бачурина будет присутствовать на открытии?

– Не знаю. Возможно, нет. Татьяна Николаевна еще недостаточно хорошо себя чувствует.

– Так-так, – Евгений Петрович забарабанил ручкой по столу. – Вы еще не решили с помещением для коллекции? А почему бы вам временно не использовать муниципальную галерею?

– Я посоветуюсь...

– "Посоветуюсь"... Ты ведь директор Фонда! Привыкай к этому.

Ходосеев стал обдумывать, как обернуть открытие Фонда Великого с пользой для себя. Раз Бачурина не появится, значит, председательствовать будет Любка. Ну и он сам, как мэр, будет присутствовать. Тем более, что мероприятие состоится в муниципальной галерее. В общем, надо дать задание пресс-секретарю, чтобы прикинул, как можно развить эту тему в новостях.

Любовь Андреевна тоже погрузилась в размышления. Она думала о том, что изменениям в своей судьбе обязана двум людям: Маше и Борису.

* * *

– Где ты пропадал? – поинтересовалась Ходосеева у Бори при встрече. -Ведь должен был помочь Маше с буклетом.

– Совсем из головы вылетело! – стукнул Борис ладонью о лоб. – А чтобы подобного больше не случилось, запиши номер моего пейджера. И разреши сделать тебе маленький подарок.

Мужчина протянул элегантный браслет из какого-то серебристо-матового материала.

– Симпатичная вещичка, – женщина с интересом принялась рассматривать безделушку.

– Главное ее достоинство скрыто от глаз, – голосом заговорщика сообщил Борис.

– И что это за достоинство?

– Если нажать на вот эту выпуклость – откроется доступ к такому же пейджеру, как у меня.

– Но это, наверное, стоит кучу денег?! Я не могу принять такой подарок.

– Боже мой! От кого я это слышу? Кто говорит о деньгах? Жена мэра? Директор Фонда Великого? Разве это деньги? Деньги – это когда их столько, сколько, например, у Бачуриной. И, кроме того, я приобрел эту безделушку на рождественской распродаже, со значительной скидкой. А ежемесячную плату тебе придется вносить самой.

– Спасибо. Я видела нечто подобное – пейджер в виде браслета – в сериале о Коломбо.

– Кто это еще такая?

– Такой, – улыбнувшись, поправила Люба. – Это не женщина, а мужчина. Лейтенант полиции Коломбо. Ты что, ни разу не смотрел этот сериал?

– Я редко смотрю телевизор.

– Верно твоя сестра говорит – тебя интересуют только картины. Да, кстати, актер, играющий Коломбо, рисует.

– Могу себе представить его картины!

25

– Татьяна Николаевна, к вам посетитель.

За день эта фраза, пожалуй, прозвучала раз тридцать. Даже в выходные находились дела, требующие безотлагательного решения. Основной поток посетителей секретари заворачивали к помощникам Бачуриной. Но наиболее важных персон, принимала хозяйка дома. Ирина, выполняющая роль секретаря-референта, обычно сообщала по селектору фамилию и цель визита. Сейчас она не назвала имени. Значит, посетитель был особый.

Таня посмотрела на экран монитора. В приемной рядом с Ирой стоял пожилой мужчина восточной внешности.

– Простите, как доложить графине? – осведомилась Ирина, поправляя очки, которые недавно стала носить. Не из-за плохого зрения, а для поддержания имиджа.

– Джафаров, – четко выговаривая буквы, произнес посетитель.

– Я это поняла, – вежливо улыбалась Иринка. – Как доложить по имени-отчеству и о цели визита?

– Юсуп Джафарович Джафаров. Я старый компаньон Петра Алексеевича.

Нынешний кабинет Бачуриной имел два входа. Один – через приемную, другой – через комнату отдыха. Вторая дверь отворилась, и в комнату вошел Тормис.

– Принять мне его? – спросила Бачурина, указывая на монитор. Она испытывала перед посетителем невольный страх.

– Обязательно. Надо узнать, с чем он пришел.

– Мне страшно, – призналась Татьяна Николаевна. – Даже его имя почему-то ассоциируется у меня со смертью.

– Не стоит опасаться, я буду за дверью. И, кроме того, сейчас сюда подойдет Сергей Шешель. Да еще Иринка в приемной.

– Джафаров, скорей всего, захочет поговорить со мной наедине.

– Так ведь Сергей глухой. Так и скажите Юсупу.

– Хорошо. Будь наготове. У меня недобрые предчувствия.

– Все будет о'кей. – Прежде чем покинуть кабинет, Ян Эдуардович положил на стол книжку и пояснил. – Это деталь к вашему психологическому портрету.

Татьяна молча кивнула.

– Ирина Викторовна, пригласите Юсупа Джафаровича, – проговорила Бачурина в селектор.

Джафаров оглядел кабинет, когда-то принадлежавший Великому. Здесь мало что изменилось. Вот только за столом сидел не осанистый Петр Алексеевич, а хрупкая женщина, почти девочка. И на столе среди папок и бумаг лежала книга, в яркой обложке. Джеки Коллинз. Его дочь недавно читала этот роман. Бачурина учится жизни по женским романам? Посетителю стоило труда не улыбнуться.

Юсуп поклонился хозяйке кабинета, уселся в предложенное кресло и вкрадчиво начал:

– Я понимаю, что вы сейчас переживаете смерть мужа. А проблема, с которой я пришел, довольно щекотливая и малоприятная. Дело в том, что мы с вашим мужем совместно вели некоторые дела...

– Как я понимаю, после Петра Алексеевича остались какие-то неоплаченные долги?

– Совершенно верно.

– И какую сумму вам должны?

– Я не хотел бы обсуждать этот вопрос в присутствии посторонних. Повторяю: дело щекотливое.

– Не беспокойтесь, Сергей глухой. Последствия контузии, полученной в Чечне.

Юсуп обернулся и посмотрел на стоящего за его спиной телохранителя. Здоровяк, глядя сверху вниз, улыбнулся, демонстрируя дружелюбие.

– Он действительно глухой?

– Зачем мне вас обманывать? После смерти мужа следовало принять некоторые предосторожности, и я пригласила на службу Сергея. Он глухой, но с реакцией у него все в порядке.

– А он не может читать по губам?

– Может. Но вы сидите к нему спиной. А я не собираюсь произносить ничего компрометирующего.

– Что ж, так тому и быть. Так вот, ваш муж должен людям, которых я представляю, некоторую сумму.

– Сколько?

– Пять миллионов. Наличными.

– Сумма внушительная, – осторожно произнесла Бачурина. – Сколько это в долларах?

– Я и говорю о долларах. Пять миллионов долларов.

– Вы в своем уме?

– Вполне.

– И у вас есть подтверждающие документы?

– Вот копии гарантийных обязательств, – Юсупов протянул через стол папку с документами.

Бачурина быстро пробежала глазами текст, отпечатанный на русском и английском языках.

– Что за товар должен был поставить мой муж? – прочитав текст, спросила Татьяна Николаевна.

– Если вам это не известно, то я не вправе открыть суть нашей сделки. По крайней мере, сейчас. У меня нет на то полномочий.

– Недельный срок... Это следует обдумать. Я могу оставить у себя копии?

– Конечно. Как же иначе?

– Все это так неожиданно... Смерть мужа, беспокойства о его бизнесе... Теперь вы с этим колоссальным долгом.

Бачурина прошла к бару, налила себе коньяку. Пригубила. Вернулась в кресло, грея бокал в ладонях.

– Вообще-то я не пью крепких напитков, но в такой день... – пояснила Таня, будто оправдываясь. Затем вспомнила, что не предложила выпить гостю. – Может, и вы что-нибудь желаете? Коньяк? Виски? Может, кофе? Извините, что не предложила сразу – голова идет кругом.

Бачурина вновь подошла к бару, некоторое время перебирала бутылки. Затем остановилась на одной.

– Это азербайджанский коньяк. Изготовлен по какой-то особой рецептуре. Кто-то подарил его Петру Алексеевичу, Великому коньяк нравился.

– Спасибо за благоприятный отзыв о коньяке. Это был мой подарок.

– Тогда тем более вам нельзя отказываться, – Таня протянула гостю бокал. – Извините, но я несколько минут поразмышляю, прежде чем принять какое-то решение.

– Это ваше святое право.

В отличие от хозяйки кабинета, Юсуп Джафарович выпил коньяк одним глотком.

– Бар в вашем распоряжении.

– Благодарю. Может быть, позже.

Юсуп наблюдал за Бачуриной, сидящей напротив него по другую сторону стола. Он ожидал увидеть растерянную, убитую горем молодую женщину, с которой будет невозможно вести деловой разговор. Но, похоже, сложности, возникшие с установлением своей власти над корпорацией, беспокоят вдову больше, чем кончина мужа. Все-таки Бачурина вышла за Великого не по любви, а ради денег. А ведь какой любящей женой казалась...

Через некоторое время Джафаров почувствовал, что выпитое действует на него как-то необычно. В желудке ощущался некоторый дискомфорт. Голова была затуманена больше, чем можно было ожидать от глотка коньяка.

– А если я несколько повременю с выплатой долга? Какие проценты будут начислены?

– Ради вас – минимальные, – ответил Юсуп, больше прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, чем к собеседнице.

– Что ж, обсудим наши дела, – произнесла Бачурина, подавая Шешелю знак, чтобы тот оставил кабинет.

– Мне уйти? – слишком громко, как обычно говорят глухие люди, спросил телохранитель.

– Подожди в приемной, – повторила Таня приказание.

– Прониклись ко мне доверием? – поинтересовался Юсуп.

– Просто предстоящий разговор, не требует свидетелей. Даже глухих. Что же касается собственной безопасности, – я позаботилась о ней.

– Каким же образом? – усмехнулся Джафаров. – В ящике вашего стола лежит пистолет?

– Пистолет имеется, – заверила Бачурина. – Верней сказать, автомат. С таким, знаете, стволом, в который легко входит мой большой палец. Я в этих вещах плохо разбираюсь и не могу сказать, что за штука управляет им, но с того момента, как вы вошли в кабинет, дуло автомата смотрит прямо вам в живот.

– Интересно. Очень интересно, – пробормотал гость, не зная, как реагировать на подобное признание.

– Автомат достался мне в наследство от мужа. А кресло, в котором вы сидите, оборудовано уже по моему предложению. И я не советовала бы вам делать резких движений. В сидение вмонтировано специальное устройство, и стоит мне заподозрить вас в плохих намерениях...

– Все это интересно. Но, может, достаточно меня пугать?

– Что ж, давайте обсудим ваше требование.

– Давайте, – кивнул Юсуп.

– Прежде хотелось бы узнать, что за товар должен был поставить мой муж.

– Я не могу раскрыть секрет.

– Можете. Как только правильно поймете причину своего недомогания.

– Что вы хотите этим сказать? – побледнел Юсуп. Возможность отравление обеспокоила его больше, чем басни о каких-то устройствах в мебели.

– Вы только не волнуйтесь. И не делайте резких движений. Иначе я не смогу вам ничем помочь.

– В чем помочь?

– В ваш коньяк был подмешан яд. Сейчас вы ощущаете тошноту, ваше тело немеет, а рассудок мутится.

По мере того, как Бачурина перечисляла симптомы, Джафаров ощущал, как яд все больше проникает в клетки его тела. Почему-то вновь попалась на глаза яркая книжица, лежащая на столе. "Леди-Босс". Кажется, роман посвящен дочке какого-то американского мафиозного босса. Эдакий вариант женского "Крестного отца". Может, начитавшись подобного чтива, вдова решила обратится к методам мафии? Джафарову совсем некстати вспомнился покойный Боксер...

– Если мы с вами придем к взаимопониманию, можете рассчитывать на противоядие, – продолжала Бачурина.

– Это бред какой-то! Вы начитались глупых книжек!.. Вы не посмели бы!..

– Разве? Неужели вы считаете, что титул графини – это просто ничего не значащая приставка к имени? В роду Бачуриных было немало храбрых воинов, безрассудных авантюристов, лукавых царедворцев. Цареубийцы тоже случались. Яд, который я вам дала, – семейный секрет. Умрете – и ни одна экспертиза не сможет доказать, что это отравление.

– Вы не понимаете, какие люди стоят за этим! Моя смерть не сойдет вам с рук.

– Вам-то какая разница? Вы ведь к этому моменту будете мертвы. Кроме того, почему вы решили, что я не знаю, кто за вами стоит? Сегодня вы сделали два телефонных звонка. Человек, с которым шел разговор, посоветовал надавить на меня.

– Раз вам это известно – вы должны понимать, что упоминаемый человек не оставит мою смерть безнаказанной.

– Пять миллионов – достаточная сумма, чтобы списать смерть любого. Не так ли? Кроме того, вы всего лишь посредник, передаточное звено. Возможно, мне удастся найти более удачную кандидатуру на эту роль. О вас забудут, как о производственной издержке.

– Что вы от меня хотите?

– Во-первых, подробный, без утайки, рассказ о сделке, которую вы заключили с Великим.

– Боюсь, вам не понравится правда.

– Поторопитесь, наше время ограничено. Через полчаса противоядие может оказаться уже бесполезным.

– А где гарантия того, что вы не блефуете?

– Мне нет нужды отягощать душу грехами, которых можно избежать. И, кроме того, выгодней сохранить вам жизнь.

– Хочется в это верить, – произнес Джафаров. К этому моменту он был стопроцентно убежден, что Бачурина действительно подсыпала ему яд.

Вытирая носовым платком выступивший на лбу пот, Юсуп начал свой рассказ. Великий действительно оказался вовлеченным в торговлю наркотиков. Правда, лишь косвенно. Он получал большие суммы наличных от покупателя, а продавцу перечислял уже безналичные средства после подтверждения получения товара. Догадывался ли Великий, в какого рода сделках он принимает участие, Юсуп не знал. Но банкир наверняка понимал, что вовлечен в противозаконную деятельность.

– Имена. Назовите имена, – потребовала Татьяна Николаевна.

Джафаров не стал упорствовать и выдал людей, участвовавших в наркобизнесе. Своя жизнь дороже.

– Это они приказали вам организовать на меня покушение?

– Что? Какое покушение?

– Детали, которые вы обсуждали с Боксером. И не подпрыгивайте так на сидении. Разве я не предупреждала, что вам следует избегать резких движений?

– Что вы плели о покушении? – просипел мужчина, продолжая ерзать в кресле.

– Вы заставляете повторяться. Я говорю о предложении, которое вы сделали Боксеру. И о попытке, которую тот предпринял.

– Так это вы его? – теперь Юсуп испугался по-настоящему. Он уже не верил в благополучный для себя исход.

– Успокойтесь, я не намерена сводить с вами счеты. По крайней мере, до тех пор, пока вы будете мне полезны. А сейчас расскажите: чьим посредником вы выступали? Тех людей, о которых уже говорили?

Поглядывая на часы, Джафаров начал торопливо говорить, сбивчиво и малосвязно.

Когда он умолк, Татьяна Николаевна протянула пакетик с порошком:

– Примите. Сейчас вас отвезут обратно. Полежите, отдохните. Обязательно выпейте молока. К вечеру симптомы отравления бесследно исчезнут. А завтра приезжайте ко мне: еще раз обсудим наше дело. И вот еще что... На вашем месте я не стала бы никому рассказывать о том, что здесь произошло.

Джафаров тяжело поднялся с кресла, развернулся к двери, собираясь уходить.

– Когда он достиг, дверей Татьяна Николаевна предупредила:

– Вам не стоит больше встречаться с Гайнановым. Я знаю, что Андрей Дмитриевич неподкупен и верен мне – потому никаких подозрений с моей стороны. Просто предстоит много работы и не надо отвлекать его по пустякам.

"Продал, сука", – со злостью подумал Юсуп, но в следующее мгновение изменил свое мнение. Хозяйка дома попросила:

– О том, что мне известно о ваших встречах, Гайнанову знать не обязательно.

На устах молодой женщины играла обворожительная улыбка. Однако у Юсупа по спине пробежал неприятный холодок: "Можно считать, что парень покойник. Однако мы недооценивали эту дочь змеи. Впредь с ней следует быть поосторожней".

– Ира, будь добра, – распорядилась Татьяна Николаевна, – попроси кого-нибудь проводить Юсупа Джафаровича к машине.

Джафаров изо всех сил старался сохранять достойный вид. Казалось, его организм полностью разладился.

– Андрей Дмитриевич, проходите в кабинет, – услышал Юсуп голос Бачуриной и тут только заметил Гайнанова. Новоиспеченный вице-президент стоял в углу комнаты, удивленно уставившись на Джафарова.

Обернувшись, для прощального кивка, Юсуп обратил внимание на то, как Бачурина на глазах у остальных подчиненных берет своего заместителя под локоть и мило улыбается. Она явно не скупилась на знаки расположения к Гайнанову. Несомненно, все истолкуют это как знак особых отношений.

"Ох змея! Эта и покойному Петру Алексеевичу даст вперед сто очков. А был ли ее порошок действительно противоядием? Можно ли верить бесстыдной гяурке?" – подумал Джафаров, поклявшись впредь быть с Бачуриной осторожней и никогда больше не принимать из ее рук ни еды, ни питья.

– Где у вас туалет? – спросил он у сопровождающего. – Видно, съел что-то несвежее. Мутит.

– Сюда, пожалуйста, – показал молодой человек. Рядом с представительным Юсупом он казался почти мальчиком.

"Паше говорить о сегодняшнем инциденте не стоит, – продолжал размышлять Джафаров, запершись в одной из кабинок. – Он не поймет, почему я остался жив, решит, что Бачурина перевербовала... Но ведь действительно: у нас с ней появилась общая тайна, мы почти сообщники".

– Вот стерва! – вырвалось у Юсупа не столько от злости, сколько от восхищения.

* * *

Не успел Джафаров выйти на улицу, как двое сотрудников технического отдела повторили весь его путь по дому – каждый коридор, каждую комнату, включая кабинет Бачуриной. С помощью специальной аппаратуры они искали «жучки», которые мог оставить посетитель. Это было распоряжение Тормиса. Особенно тщательно исследовали кабинку туалета, где Юсуп надолго задержался и оставался практически без всякого надзора. Затем, по дому еще раз прошелся начальник техотдела службы безопасности. Все было чисто.

* * *

– Что это за посетитель вышел от тебя? – поинтересовался Гайнанов. – На нем лица не было.

– Некий Юсуп Джафаров. Имел с Петром совместные дела, – ответила Таня. – Ты его не знаешь?

– Не припомню. Должно быть, не самый крупный компаньон.

– Да, – кивнула Бачурина, усаживаясь в кресло. – Обыкновенный посредник. Пришел с каким-то разговором, да все юлил вокруг да около. Не мог собраться с духом. А потом ему и вовсе стало плохо. Обещал подойти завтра. Ты наведи о нем справки: что за человечек? Если стоящий – направь ко мне. А нет – пусть Казарин с Зотовым занимаются.

– Слишком о многих мне приходится наводить справки. Скоро придется создать собственный штат информаторов.

– Может быть, может быть... Только давай обсудим эту проблему завтра. Ладно. Побудь пока здесь, а я схожу... "попудрю носик."

Войдя в комнату отдыха и плотно прикрыв за собой дверь, Бачурина первым делом поинтересовалась у находящегося здесь Тормиса:

– Разговор записывался? Или ты догадался отключить запись?

Ян отрицательно покачал головой, подумав, что девочка быстро учится.

– Аппаратура не смогла ничего записать. У Юсупа с собой, по-видимому, имелся генератор "белого шума".

– Что это такое?

– Специальный прибор, делающий невозможным прослушивание, а в некоторых случаях и запись, – пояснил Тормис. – Иногда их называют скремблерами.

– Юсупа не обыскивали?

– У нас в коридорах металлодетекторы. Считаю, этого достаточно.

– А если бы у него была с собой мина?

– Кажется, кто-то еще недавно обвинял меня в излишней мнительности...

– Пять миллионов – достаточная сумма, чтобы отправить на тот свет любого человека.

– Вы уже это говорили. Что касается взрывчатки – Джафаров не лучшая кандидатура в камикадзе.

– Разве не бывает часовых или радиоуправляемых мин? Смертнику не обязательно знать, что он служит всего лишь средством доставки.

– Вы правы. О такой возможности я как-то докладывал Гришину. Но потом – как-то выпало из головы. Сегодня же закупим анализаторы.

– Завтра, – поправила Бачурина.

– Да нет, уже сегодня.

– Вот черт! Всегда так... Куда время летит? Никуда не уходи. Нам еще надо многое обсудить. Только выпровожу Гайнанова.

– Андрей, ты единственный человек, которому я могу доверять, – обратилась Таня к Гайнанову, возвращаясь в кабинет.

– Я польщен. Но такое вступление подразумевает, что вслед за ним последует просьба.

– Ты прав: я хочу, чтобы ты вошел в доверие к Зотову.

– К Зотову? У тебя появились сомнения?

– Думаю, что Аркадий Константинович желал бы занять более ответственный пост в нашей корпорации. Должности моего консультанта и члена правления его вряд ли устроят. Не забывай, что он считает меня всего лишь смазливой женщиной, почти девочкой. Должна признать, он отчасти прав, я действительно не готова к крупной игре и я всего лишь женщина. Мне не хватает знаний, выдержки, силы воли. Поэтому я ищу опору в тебе и Аркадии Константиновиче. Все остальные – лишь исполнители. Ты работаешь в корпорации уже не первый год. А вот Аркадий... Он умен. Очень умен. Обладает связями, деловой хваткой. Сейчас он самый мощный мой союзник. Но у Зотова интересы не только в Ровске, и ограничиваются они далеко не одной корпорацией "Цесарь". Поэтому полагаться на него мы можем только с оглядкой. Я хочу, чтобы ты за ним присматривал.

– Почему ты не обратишься с этой просьбой к свой службе безопасности?

– Здесь нужны не мускулы или умение стрелять, а голова. И, кроме того, разве не в твоем ведении находится служба информации? Так кому я должна поручить это щекотливое дело? Да и нет у меня больше людей, которым можно полностью довериться.